Зеркала и лица: Северный ветер (гет)

Дилижансов, направляющихся в сторону Хогвартса, было не меньше сотни, но к моменту, когда Лили и Северус дошли до экипажей, их почти не осталось.

Отворив дверцу, Северус галантно пропустил спутницу вперёд. Лили, рыбкой нырнув внутрь, расположилась на сиденьях. Дверца захлопнулась за молодыми людьми, и экипаж рванулся вперёд, подпрыгивая и раскачиваясь на ходу.

Мимо окон побежали привычные, тёмные ряды аллей.

Лили старательно смотрела в окно, но даже и не глядя на Северуса, она продолжала чувствовать его едкий, как уксус, взгляд.

— Розье сегодня излишне горячо интересовался моим здоровьем, — вздохнула она. — Потом ещё Блэк со своими умными замечаниями. Если так пойдёт дальше, события в Блэквуд-хилле ни для кого не останутся секретом. И это случится не по моей вине.

Северус кивнул:

— У этих блистательных чистокровных мальчиков и девочек, при всех их многочисленных достоинствах есть существенный недостаток — их мозг практически недееспособен. Скорее всего, это результат инбридинга, — пожал плечами он. — Я поговорю с Розье. Он тебя больше не побеспокоит, не волнуйся.

— Я не волнуюсь, — заверила его Лили, — за себя. Но твои слизеринцы без всякого повода сегодня набросились на Люпина, вызвали его на магический поединок. Ведут себя просто ужасно.

— Ты преувеличиваешь.

— Не преувеличиваю! Весь ваш тайный круг — компания отморозков и психопатов. Дуэли в наше время? Полный архаизм! Я уже не говорю о том, что Люпин...

— Да ничего не сделается с твоим Люпином, — отрезал Северус. — Он один будет посильнее всей компании «психопатов и отморозков», как ты любезно изволила охарактеризовать моих друзей.

— Твоих друзей? — передёрнулась Лили от отвращения. — Хороши друзья!

— Уж какие есть. И не хуже твоих, кстати. Ещё, так, к сведению, драгоценный Люпин, гордость Гриффиндора, староста Хогвартса, и прочее, и прочее, и прочее, — оборотень.

— С ума сошёл?! — ужаснулась Лили. — Что ты несёшь? Да с чего ты взял эту ересь?

— Ересь? — скривились губы Северуса в недоброй усмешке. — Давай, вспомни-ка признаки оборотня?

— Даже и трудиться не стану. Никакой Ремус не оборотень. Он не может им быть. Потому, что если бы он им был, Дамблдор, конечно же, знал бы об этом, и Люпина давно исключили бы из школы. Подумай сам, Сев, у кого получится ежемесячно превращаться в зверя незаметно для других?

— Ни у кого. — Сахарный голос Северуса был насквозь пропитан ядом. — Директор осведомлен о «пушистой проблемке», как легкомысленно характеризует состояние своего друга Поттер. Дамблдор в курсе, да только он давно впал в состояние лирически-клинического маразма, вот и покрывает эту тварь. У мудрого Дамблдора есть недлинный список любимчиков с длинным перечнем привилегий. Имя Ремуса там в первых строках, и под директорским покровительством ему живется легко и спокойно.

— Нет! — затрясла головой Лили. — Нет! Будь Люпин оборотнем, мы бы знали.

— А я и знаю.

— Догадки — ещё не знания, как гипотеза — не доказательство.

— А как насчёт личного свидетельства, Лили? Я видел превращения Ремуса собственными глазами.

«Не может быть! Дамблдор не стал бы. Он не посмел бы! Да и Ремус? Я же знаю его с детства. Из Мародеров он самый порядочный, самый рассудительный, самый лучший», — несся в голове стремительный поток мыслей.

А память тем временем услужливо подбрасывала картины: ежемесячные недомогания их друга, его сверхчеловеческая сила, порой необоснованные вспышки пугающей ярости, пробивающие броню тщательно сохраняемого спокойствия.

— Думаешь, я стал бы оговаривать человека, пусть даже лично мне неприятного?

«Ещё как стал бы!» — хотелось выкрикнуть Лили ему в лицо.

— Я уж скорее оговорил бы Блэка, — продолжил Северус. — Люпин из всей их ненавистной четверки мне наименее неприятен.

Плечи Лили поникли, она уныло опустила голову:

— Давно ты об этом знаешь?

— С прошлой весны.

— А Мародеры? Они в курсе, с каким чудовищем дружат?

— Несомненно.

Где-то глубоко в душе Лили вспыхнула искорка обиды. Прелестно! Все знают, а ей — ни слова!

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше?

— Зачем?

— Затем. Зачем-то теперь ведь рассказываешь?! Мне кажется, или ты действительно взял нехорошую привычку заводить себе злые секреты? Я никогда ничего от тебя не скрывала, я рассказываю тебе обо всём, важном или неважном. А ты? Сплошь какие-то тайны, недомолвки, увёртки! Знаешь, близкие люди так друг с другом не поступают. Если ты продолжишь в том же душе, эти твои Мерлиновы тайны рано или поздно встанут между нами, как бетонная стена. И тогда у каждого из нас появится своя жизнь, по разные её стороны, потому что сделать что-то вместе через стену уже невозможно! — Лили перевела дух, сбавляя обороты. — Почему ты таишься от меня, Сев? — спросила она уже мягче. — Ты мне не доверяешь?

— Почему же? Доверяю, — мрачно ответил Снейп. — Только боюсь, что когда ты узнаешь мои тайны, ты перестанешь мне доверять.

— По мне, чем скрывать нечто дурное, трясясь от страха перед тем, что правда когда-нибудь всплывет и опозорит тебя, проще во всём признаться самому, вытерпеть наказание, получить прощение и жить дальше с высоко поднятой головой.

— Ага! — ухмыльнулся Северус. — Как же, как же! Почти христианская доктрина об искуплении грехов.

— Не над чем тут смеяться! — возмутилась девушка. — Впрочем, смейся! Смейся, если хочешь! Но если правильные наши поступки лежат сами по себе, и никому нет до них дела, то неправедные как раз вызывают интерес общественности. Их так и норовят вынюхать и придать гласности в самый неподходящий момент.

— Человек — скотина, — резюмировал Снейп.

— Нет! — снова возразила Лили. — Просто он должен уметь нести ответственность за свои поступки. И раз уж у него хватает наглости совершить низость или даже преступление, то он обязан найди в себе силы смотреть на их последствия и платить по счетам.

— И по каким же счетам ты хочешь заставить меня заплатить, Лили?

Она осеклась и часто заморгала:

— Не по каким. Я говорила... да я просто говорила!

— Хочешь от меня очередных признаний во грехах, мой очаровательный каноник?

— Я не...

— Хочешь знать, как именно я убедился в том, что мои подозрения насчёт Люпина верны? — с вызовом спросил Северус.

— Хочу!

— Хорошо, — зло процедил он. —Будь по-твоему. Хочешь признаний — будут тебе признания.

Северус взмахнул палочкой и, к удивлению Лили, прямо из пустоты материализовалась стеклянная колба, наподобие той, в каких они хранили зелья. Поднеся палочку к виску, молодой колдун закрыл глаза. Какое-то время ничего не происходило, потом совершенно непонятных свойств вещество тонкой струйкой потянулось от виска к палочке, оплетая её тонкой нитью. Время от времени Северус подносил палочку к колбе и стряхивал с неё подвижный серебристо-синий кокон. Когда колба наполнилась до краёв, Северус, закупорив чем-то, напоминающим пробковую крышку, протянул её Лили.

— Что это? — с опаской приняла она подарок.

— Воспоминания о моей встрече с оборотнем. Смотреть нужно будет в Омуте Памяти.

— Но он же стоит в кабинете директора,— недоверчиво засмеялась Лили. — Меня вряд ли туда пустят. Я, конечно, иногда нарушаю правила, но я не до такой степени отчаянная, чтобы вламываться в святая святых.

— Выручай-Комната.

— Что, прости?..

—Я знаю, ты ходила туда с Мародёрами. Помнишь ведь, как она устроена? Каждый находит то, в чём нуждается. Вот и найди там Омут Памяти, и узнаешь всё, что захочешь.

— Ну а если я не найду Омут?

— Значит, не так уж сильно нуждаешься, — невозмутимо ответил Северус.

Мимо окон проплыли кованые ворота с крылатыми кабанами по бокам. Колёса загромыхали, поднимаясь по крутому склону. В последний раз жалобно скрипнули и остановились у каменной лестницы, ведущей к громадным дубовым дверям школы.

Толкнув дверь, Северус легко спрыгнул с подножки на землю.

Лили очень хотелось проскочить в замок никем незамеченной. Стараясь не привлекать к себе внимания, она пересекла вестибюль с великолепной мраморной лестницей, освещённый факелами. Вместо того, чтобы пройти со всеми через двойные двери в Большой Зал, крадучись поднялась на седьмой этаж и почти бегом кинулась к огромнейшему гобелену, на котором колдун с привычной яростью размахивал волшебной палочкой, пытаясь научить троллей балету.

Медленно проходя три раза мимо гобелена, от окна до огромной напольной вазы, Лили беспрестанно думала:

«Мне нужно место, где я смогу просмотреть воспоминания Северуса. Мне нужно место, где я смогу увидеть это. Мне это действительно необходимо!».

Она облегченно вздохнула, когда в стене появилась отполированная до глянцевого блеска дверь, за которой обнаружилась небольшая комнатка, ярко освещённая люстрами. Посредине стоял стол, за ним — стул, по центру стола возвышалась глубокая каменная раковина.

Лили никогда раньше не видела, как выглядит Омут Памяти, только слышала о нём. Когда, выдернув из колбы пробку, она опрокинула её содержимое в чашу, странная, светящаяся субстанция, более всего походившая на ртуть, заклубилась, расползлась, и начала медленно вращаться по часовой стрелке.

«Словно жидкое серебро», — подумалось Лили.

Поверхность то подергивалась рябью, то разделялась на части, то клубилась, как облака.

Как было рекомендовано в учебнике, девушка прикоснулась к краю Омута Памяти палочкой, после чего светящаяся субстанция начала вращаться быстрее.

Лили почувствовала, как её тянет вперёд, словно магнитом.

Серебристое вещество сделалось прозрачным, похожим на стекло, сквозь него проглядывалось помещение, по всем признакам похожее на лабораторию.

На низкой скамье сидел Регулус Блэк. Он с интересом наблюдал за тем, как Северус аккуратно вливал приготовленное зелье в хрустальный флакон.

Лили, наклонившись ниже, словно утонула в ртутном облаке серебра. Через мгновение она уже стояла посреди комнаты рядом с Северусом.

— Вот и всё! — довольно сообщил её друг младшему Блэку. — Половина дела сделана.

— Можно посмотреть? — протянул руку Регулус.

Северус вложил флакон в раскрытую ладонь.

Какое-то время брат Сириуса рассматривал пузырёк на свет.

— Уверен? — вопросительноглянул он Снейпа. — Здесь же весь тепличный огород.

— Почти вся таблица Менделеева, — с усмешкой согласился Северус.

Гладкий белый лоб Регулуса избороздило морщинами. Он неодобрительно нахмурился:

— Не стану тебя отговаривать, но оно того стоит? Последствия могут быть необратимыми.

— Раз подопытная мышь жива, есть шанс на благополучный исход.

— Ты в расчёт берёшь лишь последний опыт. Погибшие до него мышки не считаются?

— Не считаются.

— Твоё дело. — Регулус вернул пузырёк с зельем. — Но я бы не стал так рисковать. Ставки слишком высоки, а цель — сомнительна. Да на кой черт тебе приспичило убивать Люпина, в любой из его форм?

— Тебе не понять. Не тебя же выставили посмешищем перед половиной школы.

— Какая половина? В свидетелях и четверти-то не числится.

— Мне хватило.

— Ремус, в любом случае, виновен менее других, — задумчиво уронил Регулус.

— Я бы, конечно, предпочел расправиться с твоим братцем. — Лили заметила, как младший Блэк вздрогнул. — Но оборотнем не повезло оказаться именно Люпину, — закончил Северус.

— Ладно, давай, — раздражённо махнул рукой Регулус. — Не мешкай, реализуй свой гениальный план. Действительно, что может быть лучше, чем накачаться зельем, разом замедляющим сердцебиение, проясняющим разум, улучшающим ночное зрение, позволяющим сопротивляться заклятьем, ускоряющим движение...

Лили ужаснулась. Ингредиенты, входящие в составы перечисленных зелий взаимно исключали друг друга. Принимать их разом — самоубийство.

— Мои проблемы, —отмёл возражения Северус.

— Твои, — согласился Ремус. — И все же будь осторожен. Мародёры-то и в человеческом обличье опасны, а уж если твои подозрения правильны...

— Они правильны, Рег, не сомневайся.

— Хочешь, пойду с тобой? — вскинул синющие глазищи младший брат Сириуса. — На случай, если всё пойдёт не так?

— Мне не нужна помощь.

— Страховка ещё никому не вредила.

— Если нас будет с ним двое, я и Люпин, его гибель покажется оправданной даже самому Дамблдору. Зверь нападал, а я — защищался. Но если нас с тобой будет двоё против него одного, сразу поймут, что это преднамеренное убийство...

Подземелье растаяло в воздухе. Какое-то время Лили ничего не видела, лишь ощущала собственное тело, а потом над ней нависло ночное небо с низко плывущими, грозовыми облаками.

Она стояла неподалеку от Дракучей Ивы. Дерево шелестело листвой сухо, как-то не по-весеннему.

Северус и Сириус, приняв боевую позицию, наставили друг на друга палочки.

— Нинюус, — донесся голос Блэка, — ты не боишься гулять так поздно?

— Не боюсь, — низкий, хриплый голос Снейпа звучал твёрдо, и всё же Лили улавливала в нем насмешку.

— Давай-ка, проваливай отсюда, пока я добрый, — порекомендовал Сириус. — Все благоразумные змеюки уже уползли в свой гадюшник. И тебе пора.

— Я предпочту остаться.

— Совсем оборзел, Соплюшка?

— Я всегда был борзым. Иначе одному слизеринцу против четверых гриффиндорцев не выстоять.

— Не прибедняйся. Когда это ты бываешь один? За тобой вечно таскается твоя Эванс, а её присутствие нейтрализует старину Джеймса. Из Питера, если когда-нибудь и выйдет боец, то не в этой жизни. Ну, а Ремус — пацифист, так что он не в счёт...

— Какая занимательная математика, — сузил глаза Северус. — Стой, где стоишь, Блэк! Ещё один шаг и, клянусь, тебе придётся лечиться от очень тёмных заклинаний. В Мунго, это как минимум.

— Ты себе нагло льстишь. Нет в мире таких темных заклинаний, которое Блэки не могли бы нейтрализовать без всякого Мунго. Мои кровники тьмою дышат, забыл? Ладно, надоело мне тут с тобой трепаться! Выкладывай, какого Мерлина притащился? Чего тебе здесь понадобилось? — пролаял Сириус.

— Я не обязан перед тобой отчиываться.Parinparemnonhabetimperium, — вкрадчиво, не меняя ласкового тона, прошелестел Северус.

— Ты вот уже четверть часа злоупотребляешь моим терпением, Снейп! — повысил голос Блэк. — Это наше место, ясно? Наше!

— Ослеп я, наверное. Кажется, очки придётся на нос нацепить и стать похожим на твоего возлюбленного Поттера. Почему я не вижу здесь таблички с вашими именами?

Сириус запустил проклятьем. Северус стремительно уклонился, пропустив его над собой. Вспышка ярко осветила листья боярышника. В следующую секунду молодые колдуны сцепились между собой совсем по-маггловски, покатившись по мокрой земле.

Сириус был выше ростом и крупнее в кости, да и классическое воспитание чистокровных волшебников в обязательном порядке предусматривало занятие фехтованием и восточными единоборствами. Северус же, выросший в лондонском предместье, не мог похвастаться физической формой. Перевес в потасовке был не на его стороне. Лили с жалостью смотрела на очередное поражение друга.

Сириус легко поднялся на ноги. На лице его, пока он отряхивал мантию, застыло брезгливое, презрительное выражение:

— Ну, что, Слюнявиус? Доволен?

— Буду доволен, когда узнаю, как мне добраться до Дракучей Ивы.

Лили поежилась. Она никогда не видела у друга такого, по-звериному жестокого, взгляда.

— Ты это серьёзно, Снейп? — напрягся Сириус.

— Более чем, Блэк.

— Зачем тебе лезть под Иву?

Северус засмеялся. От этого смеха мороз драл по кожи. Сириус отпрянул от слизеринца почти испуганно.

— Я знаю вашу тайну, Мародёры, — мягко сообщил Снейп.

— Сопли в голову ударили?

Сириус повернулся к противнику спиной, демонстрируя нежелание продолжать разговор.

— Я знаю, что Люпин — оборотень, — не замедлил с нанесением удара Снейп. — От Грейбэка. Помнишь такого?

— Припоминаю, — было видно, что Сириусу с трудом удаётся справиться с бушующей в груди бурей эмоций.

— Он рассказывал, каким твой друг был сладким и вкусным, — поморщился Снейп. — Называл его сахарным мальчиком. Ты знаешь, как именно Грейбэк любит хорошеньких мальчиков, Блэк? Или твой друг предпочёл скрыть, как выжил в одной клетке со страшным серым волком? Чем заплатил за возможность жить?

— ЗАТКНИСЬ! — рявкнул Сириус, хватая Снейпа за грудки и рывком поднимая с земли, тряся, как куклу. — Заткнись, тряпичная твоя душа! Да что ты об этом знаешь?!

Северус не делал попыток высвободиться из рук Блэка, лишь насмешливо глядел из-под длинных ресниц своими чёрными, жуткими глазами на взбешённого грифиндорца:

— Так помоги мне узнать. Только подумай, ведь если повезёт, я больше никому не стану мозолить глаза. Только и нужно, просто сказать, как остановить Дракучую Иву...

— Иди ты!..— отшатнулся Сириус. — Мразь!

— Я не хотел. Ты сам виноват. — Палочка Северуса неожиданно ткнулась под рёбра Сириуса. — Круцио!

Глаза Сириуса широко распахнулись от неожиданности, он резко втянул в себя воздух. Пальцы его отпустили мантию Снейпа, парень согнулся пополам, обхватывая себя руками. Крупная дрожь сотрясала его тело.

— Скажи мне, как пройти мимо Дракучей Ивы, Блэк, и все закончится, — почти ласково увещевал Снейп.

— Слизеринский ублюдок! Бить в спину—это как раз по твоему...

— Напраслину возводите, ваше благородие. Моя мать — честная женщина. А я ударил тебя не в спину.

— Иди лесом! — прохрипел Блэк.

Северус невозмутимо пожал плечами, повторив почти лениво:

— Круцио!

Сириус не кричал, но его колотило, как в эпилептическом припадке.

Судя по всему, вид мучений ненавистного врага не доставлял Северусу никакого удовольствия. Он смотрел на Сириуса равнодушными, пустыми глазами:

— Будешь изображать из себя героя-мученика и дальше, или всё-таки проявишь благоразумие?

Сириус, сплюнув кровь на траву, пристально, очень пристально, заглянул Снейпу в глаза:

— Ты не боишься? Не боишься большого серого волка, змеёныш?

— Так уж и большого? — вытянулись в ниточку и без того тонкие губы Снейпа.

— Можешь мне поверить — не маленького, — со смешком ответил Блэк.

— Не боюсь.

— А тебе не приходило в голову, что я вовсе не Люпина сейчас пытаюсь спасти? —процедил Блэк, вновь сплевывая кровь в траву.

— Ты за меня не беспокойся. Я уж как-нибудь о себе позабочусь сам.

— Ну, если ты настаиваешь? Следи за моей палочкой. Смотри внимательно, куда я показываю, Снейпик. Вон тот небольшой нарост на дереве. Тот, что слева, видишь? Нажми на него, и окажешься по уши в тех самых неприятностях, к которым так стремишься.

Легкий замах палочкой и дерево остановилось.

— Да наш змеёныш делает успехи! — коротко, невесело хохотнул Блэк. — Мы-то всё по старинке, на четвереньках...

— Что ж поделаешь, если у вас мускулы развиты лучше мозгов?

— Вскоре увидим, чего стоят твои мозги против настоящих мускулов.

Неспешно ступая, Северус направился к чернеющему в дупле Ивы провалу.

Лаз был узким, таким узким, что пробираться вперёд приходилось на четвереньках, протискиваясь головой вперёд.

Лили с детства боялась замкнутого пространства. Если бы не мысль о том, что это не на самом деле, что это лишь воспоминание, она ни за какие блага бы сюда не сунулась.

Северус, бледный и сосредоточенный, решительно двигался вперёд. Они всё шли и шли, казалось, тоннелю не будет конца. Наконец друг притормозил у небольшого отверстия. Тоннель вывел их в комнату. Обыкновенную комнату с обычными стенами, оклеенными уютными обоями.

У очага, где уже дотлевал огонь, с книгой в руках сидел Ремус Люпин.

Северус замер, наставив палочку на грифиндорца.

— Ты? — поднял голову Люпин. — Что ты здесь делаешь? — Он поднялся, тяжело опираясь на подлокотники кресла. — Уходи. Уходи немедленно. Тебе нельзя здесь быть.

— Ты оборотень, я это знаю, — несмотря на искаженное волнением лицо, голос Северуса звучал бесстрастно. — Никогда раньше не видел, как обращаются в зверя. Я останусь, с твоего позволения. Или — без.

— Уходи, — повторил Люпин, точно заведённый.

— Ни за что. Хочу увидеть твоё подлинное лицо, твою настоящую суть.

В одну секунду оказавшись рядом с Северусом, Ремус схватил его за руку и с силой швырнул к выходу:

— Убирайся немедленно, глупец! Ты же не понимаешь, с чем будешь иметь дело. Беги отсюда, пока не поздно!...

Тут яркий, белый свет луны, разорвав пелену грозовых облаков, проник в комнату. И сразу же, резко, началась таинственная трансформация в теле оборотня. Сначала он словно окаменел, а потом сквозь окаменевший панцирь зверь начал неистово рваться наружу. Кости перестраивались, а голосовые связки изрыгали такие звуки, на которые гортань человека просто не способна.

Именно такими Лили представлялись завывания проклятых душ в аду, полными первозданной ярости и запредельной боли.

Голова однокурсника удлинялась, руки тоже. Плечи, напротив, сгорбились. Словно гигантская костоломная машина выворачивала все внутренности наизнанку. Щелчок! На месте человеческой спины выдвинулся хребет, покрытый острыми иглами, как у дикобраза. Челюсть выдвинулась вперёд, блеснули удлинившиеся клыки. Из пятипалой лапы выскочили острые, загнутые, как у кошки, когти.

Поднявшись на задние конечности тварь, задрав вверх рыло, усеянное острыми клыками, издала воинственный клич.

Северус, не сводя с оборотня настороженных чёрных глаз, наставил на него палочку:

— Ступефай!

Ярко-алый огонь ударил оборотня в грудь. У Лили заложило уши от пронзительного визга и грозного рычания. Проклятье раздразнило чудовище, но не возымело никакого разрушительного действия.

Стремительным, не свойственным ничему живому движением оборотень рванулся вперёд.

— Петрификус Тоталус! — заорал Снейп.

Но полного обездвижения не получилось. Впрочем, как и частичного. Проклятие всего лишь замедлило нападение, но не остановила чудовище.

Не теряя присутствия духа, Северус заклинанием швырнул в противника тяжёлый шкаф. Если бы не это, то удар Ремуса мог бы стать для друга Лили смертельным. Когти легко раздробили нутро огромного дубового ящика. Раскрошенные острые деревяшки брызнули во все стороны.

Чудовище рвалось вперёд, круша мебель, которую Северус, словно баррикады, воздвигал между собой и нападавшим, бросая на линию огня новые и новые предметы.

Шум стоял оглушительный.

— Редукто!

Зверь опустился на четыре лапы и затряс головой. Но так же, как и предыдущие заклятия, это не причинило ему вреда.

— Релласио!

Струя кипятка, брызнувшая из палочки Северуса, ударила зверю прямо в морду. Лили оставалось только удивляться тому, с какой скоростью у Северуса получалось увертываться от зубов оборотня. С когтями, к сожалению, дело обстояло хуже, они успели прочертить кровяную дорожку по телу Северуса то тут, то там. Подол его вечно вихрящейся мантии превратился в лохмотья, но когти, хвала небесам, не передавали проклятия ликонтропии.

— Риктусемпра! Риктусемпра! Риктусемпра! — выкрикивал Севреус, раз за разом отбрасывая от себя оборотня.

Но с каждым разом заклинание действовало всё меньше, а зверь ярился всё больше.

— Диффиндо!

Рычание перешло в визг, по мускулистому телу зверя побежали горячие дорожки крови.

— СНЕЙП! Снейп, ты жив?! — узнала Лили голос Джеймса. — Держись! Мы идём!

Лили видела, как по мертвенно-бледному лицу Северуса промелькнуло нечто вроде разочарования.

— Сектумсемпра!

— Нет! Моргана тебя забери!

Стрелой вылетевший из тоннеля Джеймс вцепился в руку Северуса, отводя её в сторону. Заклятье ушло вверх. Следом за Джеймсом из лаза выскочил огромный, как медведь, и жуткий, как смертный грех, пёс. Он прыгнул вперёд, вставая между Северусом и оборотнем, угрожающе урча.

— Отойдите! — Северус старался отбросить от себя Джемса — Вы не помешаете мне! Я до него доберусь!

— Вообще-то мы здесь затем, чтобы не дать ему до тебя добраться, — прохрипел Джеймс.

Ему приходилось не сладко. Обычно он без труда выходил победителем из всяких передряг, но сегодня был не его день. Северусу удалось сбить Поттера с ног, однако прежде, чем он успел нанести решающий, сокрушительный удар, черный пес сомкнул острые зубы на тонком запястье, заставляя слизеринца шипеть от боли.

Однако, вместо того, чтобы потерять сознание от боли, как это случилось бы с большинством нормальных людей, Принс-полукровка перехватил палочку из правой руки в левую, с фанатичным упрямством вновь нацеливая её на Ремуса.

К удивлению Лили, Джеймс закричал, обращаясь к собаке:

— Со Снейпом я справлюсь сам! Сириус — Рем!...

Оборотень был далек от намерения отступить и отсидеться в сторонке. Он рыча, несся к ним. Псу пришлось отпустить Северуса Два чудовища сошлись, голова к голове, в страшном поединке. Крокодилья пасть оборотня была длиннее собачьей, и сердце Лили болезненно сжалось, когда Ремус лишь каким-то чудом не разорвал своего пушистого стражника.

— Не дури! — обратился Джеймс к Северусу, разъярённому до невменяемости. — Ты серьёзно ранен, тебе нужна помощь! Опусти палочку, Снейп.

Северус упрямо мотнул головой.

Пес жалобно заскулил, не справляясь со своим противником.

— Твой Ремус хуже бешенного пса и я убью его... — хриплый голос Снейпа дрогнул.. Он медленно опустился на колени, закусив губу до крови. Глухой, вымученный стон вырвался из его груди.

Джеймс подался вперёд, но наткнулся на яростный, ненавидящий взгляд и нацеленную в лицо палочку:

— Не подходи! — яростно просипел Северус.

— Да что же это такое?! — всплеснул руками Поттер. —Если мы немедленно не уберёмся, Рем перережет нас всех, как свиней!

— Я тебя сюда не звал. Убирайся!

— Не могу! Я не могу тебя здесь оставить. Хватит уже! Не время характер демонстрировать! Обопрись на меня, я тебя выведу... Снейп? Снейп! Эй, Снейп! Да что с тобой такое?..

Голос Джеймса отдалялся и таял.

Лили ощутила, как невидимая сила тянет её назад.

«Нет! — хотелось крикнуть ей. — Не сейчас! Я хочу знать, чем всё закончилось!».

Какое-то мгновение она словно бы парила в темноте, не понимая, где верх, где низ.

Потом осознала, что стоит на коленях над чашей, лучившейся серебряным светом, и плачет.