Half-Blood Princess (гет)

Северина сидела на кровати в комнате Лили, кусая от волнения ни в чем не повинные губы. Прижав плечом телефонную трубку, она вновь развернула уже порядком истрепавшийся листок бумаги, который едва не выбросила, когда приятель отца, встретив ее в бакалее, без долгих объяснений сунул его ей в руки.

Если она сейчас все-таки наберется духу набрать эти несколько цифр, то это будет первый раз, когда она поговорит с отцом, с той самой ссоры в ее комнате. Когда Северина вернулась с ночевки у Лили на следующий день, отца она дома не застала — он ушел, прихватив минимум вещей и оставив расчет, что получил на фабрике. Зато дома обнаружилась убитая горем Эйлин, тихо глотающая слезы, закрывшись в спальне. Покосившись на купюры, лежащие на столе, Сев подумала было взять половину и остаток лета провести, снимая угол где-нибудь вроде «Дырявого котла», но отказалась от этой затеи — отец оставил их матери, а у матери она брать ничего не хотела.

Северина сказала себе, что, если она и решила провести оставшийся месяц каникул в Коукворте, то это совсем не значит, что надо проводить их дома. В свою комнатку в Тупике Сев приходила только спать, и то не всегда, предпочитая ночевки у Лили — не хотелось встречаться с матерью даже ненадолго. Вот и сейчас она, устроившись в комнате Лили рядом с телефоном, глядела на измятый листок.

«После восьми» — гласила надпись под цифрами. Северина кинула беглый взгляд на часы над письменным столом и, сделав глубокий вдох, набрала номер.

— Алло, — ответил незнакомый голос, настолько сильно отличавшийся от того, что ожидала услышать Сев, что она едва не выронила трубку.

— Алло! — крикнул человек на том конце провода, недовольный ответной тишиной.

Сообразив, что трубку мог снять кто-то другой, она, сглотнув, ответила:

— Мистера Снейпа, пожалуйста, будьте добры...

Не дослушав ее до конца, собеседник, отстранившись от трубки гаркнул кому-то:

— Снейпа из девятой позови! К телефону, — Сев услышала приближающиеся шаги и снова нервно сглотнула, переборов желание малодушно бросить трубку.

— Да? — услышала она сонный голос отца, который, казалось, безуспешно пытался подавить зевок.

— Привет... — растерялась она, сообразив вдруг, что совсем не знает, о чем говорить.

— Сев! — воскликнул Тобиас, мигом растеряв остатки сна, и замолк, видно, озадаченный той же проблемой.

— Мне Мэлоун телефон дал... — начала Северина, будто оправдываясь.

— Да, да, да... Это я его попросил. Я же, когда уезжал, даже сам точно не знал, где буду... Ну вот и...

— А где ты сейчас?

— В Лондоне. Точнее, — усмехнулся Тобиас, — в самой его жо... дыре, — поправился он, спохватившись. — В доках.

Сев, заметив это, тихонько прыснула, не сдержавшись.

— Ты теперь там работаешь? — спросила она и едва не хлопнула себя по лбу — зачем говорить такие очевидные вещи?

— Работы тут хватает — они взялись все перестраивать. И живу рядом.

Северина молча кивнула, понимая, что разговор снова зашел в тупик.

— Как ты? — услышала она после паузы.

— Да в целом... — задумалась она, водя пальцем по губе. Она хотела ответить, что все нормально, но вместо этого сказала совсем другое: — Мама переживает, почти ничего не ест и все время плачет, закрывшись наверху. Она...

— Я спросил как ты, — прервал он ее, и Северина уловила в его голосе начавшее зарождаться раздражение.

— Нормально, — нахмурилась она. — Я сейчас у Эвансов... И сегодня пришли письма с оценками за экзамены.

— И как?

— Все «Превосходно», — губы Сев сами собой растянулись в самодовольной улыбке. Валяющаяся рядом в обнимку с книжкой Лили ободряюще подмигнула ей.

— Умница, — слегка помедлив, ответил Тобиас, словно пробуя это слово на вкус, и Северина почувствовала, как у нее перехватило дыхание и защипало в глазах.

Отвернувшись от подруги, чтобы та не видела ее лица, она тихо спросила:

— И что теперь будет? В смысле... Ты вернешься?

— Я заеду в конце месяца.

Услышав это, Сев сначала обрадовалась, но потом поняла, что неправильно поняла слова отца.

— То есть... Вы что, разводитесь, или что-то типа того?

После недолгого молчания Тобиас ответил:

— Я не знаю... Не до конца решил еще. Возможно, что и да.

— Блин, зачем? Почему бы просто не забыть то, что случилось, и не попробовать... Черт... Ну, может, снова?

— Снова, — услышала она горькую усмешку на том конце провода. — Сев, я не знаю, как это сказать, но... Когда просыпаешься и видишь, что дом вокруг горит, ты не думаешь, как его потушить, ты хватаешь то, что еще можно спасти, и бежишь, как был. Будешь пытаться сделать что-то еще — сама понимаешь.

Северина фыркнула, готовая поклясться, что отец после этих слов провел ребром ладони по горлу.

— Значит, в конце августа? — спросила она, желая сменить тяжелую для обоих тему.

— Да, числа тридцатого.

Заверив его, что будет дома в тот день, и попрощавшись, Сев повесила трубку, попутно сознавая, что этим летом произошло слишком много всего, что очень сильно поменяло ее жизнь, и что, увы, нет такого заклинания, чтобы все вновь стало по-прежнему, как ни колдуй. Когда-то она хотела, чтобы отец исчез из их с матерью жизни, а теперь, когда он действительно ушел, она поняла, как заблуждалась в своих желаниях.

* * *

Северина сбежала по лестнице, едва услышав хлопок дверей внизу. Мать с отцом нашлись в гостиной. Тобиас протягивал Эйлин папку с документами, от которой она отпрянула, как от огня.

— Не глупи, Лин. Здесь все, чтобы оформить это по-быстрому и без лишних нервов.

— Я не буду это подписывать! — отчаянно замотала она головой, пряча руки за спину, будто свято веря, что этот жест ее спасет.

— Дело твое, — пожал плечами Тобиас. — Если выбираешь долго и нудно — есть суд.

Он бросил папку на журнальный столик, положив сверху купюры, и обратился к застывшей в дверях дочери:

— Собирайся, только быстро, и поедем.

— Куда? — спросила Сев.

— Да, куда ты ее забираешь? — встряла Эйлин.

— Мне казалось, тебе послезавтра в школу возвращаться, — обратился он к Северине и, когда та, кивнув, ушла наверх, повернулся к жене. — Странно, что тебе не наплевать.

— Мне не наплевать, — скривилась Эйлин и спохватилась: — Чаю?

— Нет, благодарю. Я снаружи подожду, — направился он к выходу.

— Нет, подожди, не надо! И так уже люди судачат...

— Это все, что тебя волнует? — нахмурился Тобиас, но спорить не стал, опустившись на скамью в прихожей. — А ну, как папаша твой наведается?

— За применение Круцио дают пожизненный срок, — отвернулась она, смотря, как Северина левитирует сундук над лестницей, и опасливо покосилась на мужа, но тот, не моргнув глазом, подхватил багаж за массивную ручку, сухо попрощался и вышел за дверь вслед за дочерью.

* * *

— Мне же в Хогвартс послезавтра. Почему тогда ты меня сегодня забрал? Да и... Почему ты меня вообще забрал?

Тобиас отвлекся от разглядывания пейзажа за окном.

— Ты сама сказала, что к школе нужно многое. Не уверен, но, кажется, день на это нам точно понадобится.

Северина вспомнила все, что наговорила ему после визита Принца, и почувствовала, как во рту становится кисло от досады. Больше всего в жизни она ненавидела просить, особенно просить о том, что касалось денег, и если вдруг, вольно или невольно, приходилось это делать, она готова была сквозь землю провалиться.

— Вовсе это необязательно, мантии еще проживут... — буркнула она.

— Я так не думаю. Я помню, когда в последний раз Эйлин садилась с иголкой, как помню и то, что у нее получилось — явно нужно что-то... поприличнее.

— Странно, — проронила Сев, сгорбившись, глядя в другую сторону.

— Что странно? — осторожно уточнил Тобиас.

— Что только сейчас...

Она не была до конца уверена, что это то, о чем стоит упоминать в этот момент, когда все более или менее наладилось, но, когда слова сами собой вырвались, то подействовали именно так, как она и ожидала:

— Да, я был неправ! Что ты еще хочешь слышать?! — взорвался Снейп, испугав двух пожилых пассажирок в полупустом вагоне. Он знал, что когда-нибудь это придется сказать, но абсолютно не был к этому готов. Видя, как Сев втянула голову в плечи, он сделал глубокий вдох и повторил уже спокойнее, избегая смотреть на дочь: — Я был неправ.

Северине на мгновение показалось, что слух ее подвел — отец никогда не говорил подобного, и слышать его слова сейчас было странно, но вместе с тем она почувствовала сильное облегчение, будто бы невидимый кулак, сжимавший ее внутренности, исчез. Не зная, что сказать, и как вообще правильно отвечать на такое, она молча кивнула.

Слушая мерный стук колес, погрузивший ее в размышления, она вспомнила слова отца, уловив в них одну деталь, которую сначала упустила — он сказал: «нам понадобится». Тронув за руку успевшего задремать Тобиаса, она поинтересовалась:

— Ты что, со мной и в Косой переулок пойдешь?

— Ну да, — открыл он глаза. — Если это место так называется, то да.

— Ты уверен, что надо? — уточнила она, памятуя нелюбовь отца к магии.

— Это почему это не надо? — ответил он вопросом на вопрос, и две пары сощуренных карих глаз встретились.

— Ну... Там куча магов и... Нет магглов, — покривила она душой, помня о том, что Эвансы всегда сопровождали Лили за покупками. — Ты можешь просто отпустить меня туда одну и...

— А с какой, скажи, стати я должен отпускать тебя одну в это место? — спросил он, решив стоять на своем, но потом, наблюдая, как Сев судорожно соображает, придумывая причину, досадливо скривился. — Впрочем, как знаешь.

По всему выходило, что она, и правда, стесняется его, а если так — он не будет настаивать. Ему хотелось своими глазами посмотреть на тот мир, где столько времени живет его дочь, и получить отказ было более чем неприятно, но нарушить шаткое перемирие, возникшее между ними, виделось ему куда худшим вариантом.

«Психанет, как пить дать, — заверил он себя. — Я бы психанул».

Северина смотрела на отца, ни с того ни с сего согласившегося с нею, который, резко помрачнев, уставился в окно, и пыталась понять, что показалось ей таким странным в его поведении.

«Может ли быть такое, что он хотел со мной туда пойти, а я...» — подумала она и хотела было пойти на попятный, но осеклась на полуслове, побоявшись ошибиться в своих догадках.

Весь оставшийся день этот вопрос не давал ей покоя, как бы она ни отмахивалась от него, и Сев исподтишка наблюдала за хмурым отцом — ей казалось, что она что-то сделала неверно. Уже перед сном, собравшись с духом, Северина повернулась на бок, глядя на пол, где расположился Тобиас. Сильный скрип старых пружин заставил его приоткрыть глаза.

— Чего ворочаешься? — сонно бормотнул он под нос.

— Пап... Знаешь, я подумала, — начала она осторожно, подбирая на ходу слова и причину. В голову некстати пришла гриффиндорская четверка, — что могу встретить в Косом не совсем тех, кого хочу видеть и... Мне было бы спокойнее, если бы ты все-таки пошел со мной. Пап?

— Угу. Давай тогда уже спать, что ли, — ответил Снейп, и темнота маленькой комнатки надежно спрятала его довольную ухмылку.