The Magic Argument (гет)

Гермиона чувствовала злость Гарри, словно та была ее собственной — жгучей, опьяняющей и страшной.

Как дымка или дурная аура, которую Снейп не желал замечать.

— У вас есть еще вопросы ко мне, профессор? — спросил Гарри, продолжив с вызовом смотреть на преподавателя.

— Мистер Поттер! — ответил он, на миг потеряв самообладание. — Десять очков с Гриффиндора за грубость к учителю.

— Как пожелаете.

Гермиона с Роном подскочили к Гарри почти одновременно и, не задумываясь, встали между ним и разъяренным профессором живым щитом.

Профессор Снейп вновь бросил на Гермиону короткий насмешливый взгляд, но мешать увести Поттера подальше не стал.

До самой общей гостиной Гарри не сказал ни слова. Рон как мог пытался отвлечь его от мрачных мыслей и разговорить, но все оказалось зря: Гарри был с ними, но в то же время — далеко, будто за толщей болотной воды, через которую никому не докричаться.

Даже Гермионе.

Ей хотелось помчаться к Снейпу и, наплевав на школьные правила и собственные принципы разом, как следует встряхнуть его и заставить все исправить. Только вот некоторые вещи исправить невозможно.

Она отдала бы так много — может, даже все, что есть, — чтобы вернуться в прошлое и не отдавать кинжал Снейпу.

С чего она вообще решила, что ему можно доверять?

Наивная и глупая дурочка, несмотря на все свои знания и книжки.

Снова или всегда?

— Гарри, можем отойти на минутку? — чувствуя, что больше не может держать все в себе, спросила она. — Мне нужно рассказать кое-что.

Он не услышал.

Едва они переступили порог гостиной Гриффиндора, на них обрушился шум — голоса, смех и чужая безудержная радость: кто-то из младших решил отметить день рождения с размахом, принес много разного из «Сладкого королевства» и разделил с остальными.

Толпа однокурсников оттеснила Гарри раньше, чем Гермиона успела этому помешать. В самую гущу событий, которых он совсем не хотел после стычки со Снейпом.

Далеко.

Кто-то вручил Гермионе огромную медовую ириску и целый пакет разноцветных плиток шоколада, но она не смогла проглотить и кусочка.

А ведь она почти призналась, от кого профессор Снейп узнал о кинжале. И от кого его получил…

Смотреть на Гарри, отчаянно изображающего веселье, было почти физически больно, и все же Гермиона не могла отвести взгляд: то ли боясь, что только она отвернется, он раскроет все ее тайны, то ли желая согреть взглядом там, посреди галдящего людского моря.

— С ним все будет в порядке, — жизнерадостно сказал Рон, занимая место рядом. — Пока мы здесь.

— Знаю.

Утащив плитку шоколада из пакета, который Гермиона продолжала держать в руках, хоть напрочь о том забыла, он воровато огляделся и, убедившись, что остальные студенты либо на расстоянии от них, либо заняты своими делами, наклонился и зашептал:

— Ты когда-нибудь спрашивала Гарри о том, что произошло на кладбище? Ну, в тот день, когда Сам-Знаешь-Кто…

Гермиона поежилась, вспомнив свой гнусный сон, полуживого Гарри и голоса. Она так и не вспомнила, кому принадлежал третий, хотя точно не раз слышала его раньше. Совсем недавно.

— Нет, — ответила она наконец. — Не думаю, что ему хочется об этом вспоминать.

— Моего отца вместе с остальными тогда отправили на место.

— Правда?

— Да, в Министерстве как раз бушевала та эпидемия, и рук не хватало, так что даже его отдел привлекли.

— Это, наверное, было ужасно?

— Да, но… — Рон снова посмотрел по сторонам. — Потом все скрыли, так что даже репортеры из «Пророка» ничего не прознали, но заклинание, убившее Того-Кого-Нельзя-Называть выпустили не из палочки Гарри.

Гермиону будто окатили холодной водой.

— Что?

— Не знаю точно, что тогда произошло, но уверен, что у Гарри до сих пор не все хорошо. И я рад, что мы все снова общаемся. Лучше бы нам за ним приглядеть.

Не дав ей ответить и осознать, Рон поднялся и, нацепив привычную улыбку, присоединился к общему веселью. А Гермиона осталась — думать, сомневаться и гадать.

Записка прилетела ближе к ночи.

Вокруг стало тише и свободнее, так что Гермиона даже нашла себе уголок и занялась домашним заданием по Древним рунам.

И тут, громом на небе — оно.

Не письмо с совой, а маленькая заколдованная бумажка, сложенная в форме птички-оригами. Она знала, что ученики обменивались такими, чтобы передать что-нибудь короткое, неофициальное и дружеское, но сама еще не получала.

Жду тебя в библиотеке. Узнал кое-что интересное.

М.

Гермиона вздрогнула и в ярости смяла записку в комок за секунду до того, как за ее спиной возник Гарри.

— Кто пишет? — спросил он с улыбкой.

— Да так… Девочка из Когтеврана, Полумна Лавгуд. Ты, наверное, ее не знаешь. У нас общее задание по одному из факультативов, — Гермиона ответила первое, что пришло в голову, с неудовольствием отметив, что врать вдруг стало легко, куда легче, чем раньше.

Гарри положил руку ей на плечо и ободряюще сжал.

— Прости, что был далеко весь вечер. И за сцену со Снейпом тоже.

— Ничего, — отмахнулась Гермиона. — Мне так жаль, что он набросился на тебя и снял баллы. Еще эта комиссия…

— А мне вот не жаль.

— Почему?

— Я мечтаю сбежать из Хогвартса, но Дамблдор вряд ли позволит.

Гермиона подняла на друга удивленный взгляд: несмотря на то, что они проводили все больше времени вместе, несмотря на их особую связь, она и не догадывалась, что он думает о школе так.

— Расскажешь об этом? — попросила она, чувствуя, как волнение захватывает сердце и ее всю. — Мерлин, Гарри, у меня столько вопросов.

— Задашь их на свидании, если совсем со мной заскучаешь.

— Я никогда с тобой не заскучаю.

Гарри сел рядом и впервые взял ее за руку при всех.

Кто-то из студентов заметил это и зашептался, а кто-то вовсе не обратил внимания. Все оказалось не так страшно, как представлялось, и Гермиона невольно выдохнула, подавила в себе острое желание вырвать руку и сбежать.

— Не хочу прятаться, — Гарри ответил на вопрос, который она так и не задала.

— И не нужно.

Гермиона положила голову ему на плечо, мысленно посылая всех шокированных ее выходкой в сам Запретный лес.

Так хорошо и правильно.

Так недолго.

— Еще записка? — спросил Гарри, когда ей на колени приземлилась еще одна бумажная птичка. — А она настойчивая.

— Скорее упрямая, — поправила Гермиона, а потом сожгла записку, не читая. — Завтра поговорим.

И все же сказать оказалось проще, чем сделать: Гермиона так и не смогла оставить мысль о Малфое, нетерпеливо ждущем ее в библиотеке, в стороне.

Что если он пришлет еще записку? Что если Гарри узнает, кто на самом деле требует ее внимания? Во всех смыслах этого слова…

Проспорив с собственной совестью клятые пятнадцать минут и отпустив Гарри поболтать с сияющим Роном, явно перебравшим с радужными шипучками, Гермиона сдалась.

Ни сказав никому ни слова, она тихонько выскользнула за дверь и незамеченной прошла до самой библиотеки.

— Знал, что любопытство победит, — ухмыльнулся Малфой, встретив ее у стеллажей с книгами по Травологии.

— Побоялась, что в третий раз, как в плохой сказке, ты явишься лично.

Их пикировки необъяснимо успокаивали: было приятно знать, что хоть что-то в этом мире — все более странном, изменчивом, а иногда и откровенно пугающем — остается прежним. Родным.

— Признайся, Грейнджер, ты просто соскучилась, — не унимался Драко. — И обрадовалась, когда я написал.

Гермиона попыталась воскресить в памяти чувство, которое вызвало у нее письмо Драко. На ощупь и вкус оно ничем не напоминало радость. И все же…

— И что интересного ты нашел?

— Компромисс, — по-кошачьи довольно улыбнулся Драко.

— Прошу прощения?

— Ты поможешь мне с одним делом, а я взамен не расскажу Поттеру о нашем свидании.

Гермиона догадывалась, что Малфой устроил цирк со свиданием не просто так, а для личной выгоды. Точно не потому что правда хотел от нее чего-то особенного и, не дай Мерлин, романтического.

Но чтобы использовать козырь так зло и скоро?

— Проведи со мной ночь, — выпалил он.

Гермиона решила, что ослышалась.

— Малфой, не хочу пугать, но, похоже, у тебя с головой стало совсем плохо.

— Из тебя целитель никакой, — огрызнулся он. — С такими-то диагнозами.

Гермиона заставила себя сделать глубокий вдох, прежде чем вывалить на Малфоя все, что она думает, разом.

Помогло. Каким-то чудом она сдержалась.

И только потом заметила его бледность, круги под глазами, лихорадочный взгляд серых глаз.

— И зачем только я пришла, — выдавила она и развернулась, чтобы уйти, но он не позволил, ухватив ее за рукав.

— Я хочу, чтобы ты помогла мне, Грейнджер, и это правда очень важно, — заговорил Драко быстро. — Ты ведь знаешь, что у меня кошмары? Можешь не врать, уверен, что знаешь, госпожа проныра. Так вот, они становятся хуже, страшнее.

— Это просто сны. Снова возьми зелье у мадам Помфри, и все пройдет.

— В том и дело, что это не просто сны, Грейнджер.

Малфой все же смог ее заинтересовать.

Она ведь и раньше гадала, что за дурные сны его мучают. Узнать ответ — слишком соблазнительно. А если взять в расчет ее собственные кошмары, где он едва ли не главное действующее лицо…

— Мое тело играет против меня.

— Боги… — закатила глаза Гермиона.

— Шути сколько вздумается, это не в том смысле, о котором ты подумала. Я не сплю в своей комнате, то есть сплю, но… Сложно объяснить, — он развел руками, не зная, как продолжить.

Но, кажется, она и без того начала понимать.

— Снова лунатизм?

— Может быть, — Драко поморщился. — Но слишком не похоже на то, как было в детстве. Я будто делаю что-то… Осознанное.

— Невозможно.

Гермиона довольно много читала про лунатизм у волшебников, чтобы утверждать наверняка.

— Знаю, но все это не дает мне покоя, Грейнджер. Вчера я вернулся весь в грязи, словно бродил где-то за территорией школы, а сегодня притащил в кровать книгу из запретной секции.

— Какую?

— Что-то о сложных проклятиях и способах их снять.

— Она у тебя с собой? — спросила Гермиона.

— Да.

Он передал книгу. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и Гермиона быстро одернула руку. Драко, конечно, это заметил.

— Посмотрю позже, — пообещала она. — И что ты хочешь от меня?

— Тебе нужно провести со мной ночь и посмотреть, что происходит на самом деле.

— Но почему я?

— Ты не станешь мне врать, — ответил он так быстро, словно знал, что она спросит подобное, и придумал ответ заранее. — И, должен признать, ты достаточно умная, чтобы разобраться во всем.

— Хм, спасибо.

— И слишком интересуешься чужими тайнами, чтобы просто пройти мимо.

— А вот за это — нет.

— На правду не обижаются, Грейнджер, — улыбнулся Драко и потрепал ее по макушке, словно любимого пса. — И, разумеется, помни про компромат.

Гермиона, вздрогнув, сделала шаг в сторону, посмотрела в темноту за окном и решилась. И как только Драко понял, на какую мозоль надо надавить, чтобы все получилось, как он хочет?

— Твоя сделка мне не нравится, Малфой, — объявила она. — У меня есть свои условия.

— Какие же?

— Я помогу тебе узнать правду о твоих ночных похождениях, а взамен ты поможешь мне найти того, кто угрожает Гарри.

— Хорошо.

Он согласился быстрее, чем она рассчитывала, но это все равно была победа. Сладкая и неожиданная.

И все же она хотела еще кое-чего.

— И после ты оставишь меня в покое. Никаких игр, шуточек, попыток сблизиться и прочих выходок.

— Ты правда этого хочешь?

— Да.

— Тогда договорились.

Гермиона вернулась в свою комнату все еще помня и будто бы даже чувствуя тень рукопожатия, которым они с Драко скрепили сделку.

Она снова позволила втянуть себя в авантюру, но, вопреки всему, была этому рада.

Может, Малфой прав, и чужие тайны не дают ей покоя больше, чем Гермиона готова признать? Может, есть в ней что-то, чего она сама до сих пор не замечала?

— А я тебя ждал, — голос Гарри вернул ее к реальности. — Ходила к Снейпу, да?