Чёрный Рыцарь (джен)

Примечания:

Так же были обновлены иллюстрации к фанфику

---

Мандалор, на подлете к столице, мостик «Духа Мщения»

— Печальное зрелище.

Скрестив руки на груди, Зеро стоял рядом с креслом главного пилота, уверенно ведущего «Дух Мщения» на снижение. Корабль уже вошёл в атмосферу планеты, открывая со своего мостика вид на утренний Мандалор.

Вот только вид этот, вместо того, чтобы внушать надежду гостям воинственной планеты, скорее буквально кричал о пережитом ужасе. Поднимавшийся рассвет освещал не полные опасных хищников леса, которые первые завоеватели из народа таунгов, ещё не звавшиеся мандалорцами, когда-то назвали своим домом. Нет, вместо этого внимательные фиолетовые глаза видели лишь каменистую выжженную пустыню. Шрамы орбитальной бомбардировки спустя семь сотен лет по-прежнему «украшали» поверхность Мандалора. Лесов не было видно до самого горизонта, насколько хватало обзора с мостика корабля, Лелуш видел лишь выжженный дотла мир, чьё однообразие изредка скрашивали гигантские купола городов, с такой высоты казавшиеся небольшими. Лишь по мере снижения кое-где стали видны небольшие поросли кустарников и невысокая, даже отсюда кажущаяся жёсткой, трава.

И хотя Лелуш из отчёта Кеноби знал, что всё же не вся планета представляла собой выжженную пустыню — в некоторых местах, в основном у крупных водоёмов, жизнь с трудом, но смогла восстановиться, — увиденное потрясало, и не в самом хорошем смысле этого слова.

До сих пор, несмотря на фильмы и знание о «Звезде Смерти», которая, быть может, появится в будущем, Лулу, даже учитывая богатый военный опыт и хорошо развитое воображение, не мог до конца представить себе подобных разрушений. Да, глаза бывшего и будущего революционера уже видели циклопические размеры столицы Республики, смотрели в бескрайнюю ширь Галактики. И, теоретически, бывший принц представлял себе, как должна была выглядеть планета, подвергнутая орбитальной бомбардировке.

Однако собственными глазами видеть кратеры и опалённый огнём мир, чьи раны не смогли залечить семь долгих столетий, было уже совершенно иным делом.

Именно сейчас, смотря на гротескное подобие разорённой завоеванием Японии, только размером со всю планету, наконец поняв на практике действительную разрушительную мощь, которую могли выставить различные стороны в вечных галактических конфликтах — Зеро в полной мере осознал одну очень важную во всех смыслах вещь, над которой ранее размышлял лишь отстраненно. Масштабы этой шахматной партии и его прошлых баталий были абсолютно несравнимы. И вся кровь, пролитая ради создания нового мира там, на его родной планете, была лишь малой каплей в сравнении с тем алым океаном, что прольётся здесь. Вопрос лишь в том, сколько конкретно её будет.

Пропахший сакурадайтом и опалённый огнём ночных кошмаров, полководец понял, что право на ошибку в глобальных вопросах теперь у него отсутствует как класс. Многие погибнут — слишком много даже для того, кто всегда был готов пойти на жертвы ради благой цели, — и неважно, собой бы пришлось жертвовать или другими.

И Зеро мог лишь надеяться, что ему хватит хитрости, разума и удачи, чтобы в итоге привести положение дел в Галактике к лучшему, чем двадцать лет диктатуры под властью свихнувшегося ситха.

— К сожалению, вы правы, — почувствовав за спиной знакомое присутствие двух человек, Лелуш слегка повернулся, приветственно кивнув падавану и сенатору. Падме, меж тем, продолжала, с грустью смотря на простирающуюся пред кораблём пустыню. — Прежние варварские традиции Мандалора привели к тому, что сейчас большая часть этого сектора выглядит подобным образом.

Пальцы скрещённых на груди рук чуть сжали предплечья. Возможно, Падме, выросшая в колыбели либеральных ценностей благополучного мира, и была по-своему, со своей стороны, права насчёт «варварских» традиций. Возможно даже, что сам Лулу, находись он тогда во главе командования Республики, сам отдал бы подобный приказ — в конце концов, ему уже приходилось делать действительно ужасные вещи в облике Демона-Императора. Однако кое-что, до тошноты лицемерное, в её словах присутствовало. Вздыхая о «варварских» традициях Мандалора, бывшая королева Набу очень удачно обошла вопрос о том, что «Мандалорское иссечение» провела «мирная и демократическая» Республика.

Словно Священная Британская Империя, заявлявшая, что завоевание других стран и превращение их граждан в, по сути, рабов — являлось благом для этих… «дикарей».

— Возможно. Однако не стоит забывать, что «варварский», — Лелуш добавил в голос нотку сарказма, чувствуя, как стоявший рядом Гилфорд слегка скосил на него глаза. — Мандалор выжгли войска Республики. Более того, сделали это потому, что видели растущую военную мощь отказавшегося входить в состав государства сектора и решили оторвать крайт-дракону голову, пока тот ещё маленький.

— Но…

Судя по изменившемуся выражению лица Амидалы, та уже была готова возразить, но в этот момент в разговор, как и ожидал брюнет, вступил Скайуокер. Голубые глаза падавана слегка сузились — видно было, что Энакин, мягко говоря, недоволен подобными словами постороннего джедая.

— Лу, но вы же не собираетесь оправдывать мандалорцев? Я тоже учил историю, знаете ли. Мандалор не раз становился союзником Империи Ситхов, более того, союзником весьма ценным. Ну и Мандалорские войны нельзя не вспомнить, — Скайуокер, словно забыв, что разговаривает с рыцарем, слегка повысил голос. Было видно, что тема сильно его задела. — Сколько планет эти бравые вояки залили кровью? Республика всего лишь предотвратила повторение подобного. Разве нет?

Лелуш склонил голову, внимательно наблюдая за падаваном… пусть и не своим. Реакция Скайуокера была вполне ожидаема. Боец по своей натуре, которую не смогло вытравить даже обучение в Храме, Энакин не считал зазорным бить врага его же оружием. Весьма хорошее качество, если подумать… и в случае, когда его обладатель также имеет холодную голову на плечах, позволявшую решить, когда бить надо, а когда лучше придержать коней. К сожалению, пока что Скайуокер был слишком горяч для подобного. Да и, к тому же, судя по его эмоциям, в отношении Мандалора парень явно имел личную предвзятость. Впрочем, это, после нескольких покушений Фетта на Падме, было как раз неудивительно.

Лулу уже хотел было ответить, но тут, как ни странно, на помощь пришла госпожа Сенатор.

— Однако, сделав это, Республика погубила множество жизней. Возможно, переговоры и зашли в тупик. Возможно, она и предотвратила подобной акцией кровопролитную войну, но это не отменяет всего ужаса орбитальной бомбардировки. Вы это хотели сказать, Лу?

— Отчасти, — Зеро благодарно кивнул девушке. Похоже, неприятие столь жесткого военного акта в характере Падме всё же перевешивало патриотизм в отношении Республики. — Энакин, если ты не заметил, я никого не оправдывал. Ни мандалорцев, ни Республику. Возможно, — Лелуш сделал интонацию на последнем слове. — Возможно, иного выхода действительно не было, и чисткой тогдашний канцлер спас миллиарды. Более того, возможно, ты прав и мандалорцы действительно заслужили подобное. Однако это не отменяет вот этого, — бывший принц провёл рукой по воздуху, словно демонстрируя выжженную пустыню. — Я просто хочу, чтобы ты понял и запомнил. Подобные меры могут быть эффективны, но героическими это их не делает. Это тяжёлая, грязная, но иногда необходимая работа, потому что иногда кто-то должен её сделать, взять за подобное ответственность. Не героический роман, где благородные рыцари уничтожают «варварские» орды.

Наверное, последнее было всё же излишне жёстким по отношению к девушке, которая, судя по лёгкому смущению, поняла, что её слова действительно прозвучали несколько неправильно, но…

Лелуш действительно хотел, чтобы Энакин, в своё время вырезавший тускенскую деревню с женщинами и детьми «будто животных», понял это. Потому что иначе жизнь может растолковать эту прописную истину куда более серьёзно. И больно. Последнее, к сожалению, проявится не только по отношению к себе, но и в отношении триллионов, что будут под его властью в бытность Вейдером. Если будут.

С самим же Зеро подобное произошло после Нариты. После того, как во время победного боя с британцами погиб отец подруги, совершенно непричастный к той заварушке.

Именно тогда, после похорон и совершенно детской истерики, уже с холодной головой террорист и революционер принял ответственность за каждого непричастного, пострадавшего из-за его действий. Это не остановило его, не заставило свернуть с пути, не помешало его планам исполняться, но избавило от розовых очков. Показало, что он сам — отнюдь не безгрешен. Не рыцарь в сияющей броне.

Подобное осознание хорошо прочищает мозги. Заставляет действовать осторожнее и осмысленнее — хотя бы в тех ситуациях, где это возможно. И Лелуш надеялся, что Энакин поймёт это, хотя бы отчасти. Иначе так недалеко и до финального печального аккорда на Мустафаре.

— Простите, рыцарь Рейгос, — по голосу Энакина было слышно, что он отнюдь не согласен с подобной позицией. Да и вообще слегка возмущён тем, что Рейгос вздумал его воспитывать. Ему и учителя хватало, а тут этот, да ещё и по возрасту отличавшийся совсем ненамного… но его явно сдерживал его статус падавана по отношению к действующему рыцарю. — Я… подумаю над вашими словами.

— Генерал, не хочу прерывать воспитательную беседу, — голос капитана «Духа Мщения» так и сочился ехидством. — Но мы заходим на посадку. Минут через десять уже приземлимся в доках Сандари.

— Спасибо, Блейк, что бы я делал без твоих напоминаний, — в приятном баритоне Лулу тоже послышались нотки сарказма.

Когда трап опустился и Лелуш впервые вдохнул жаркий, пустынный воздух Мандалора, спорщики уже полностью успокоились. Падме поменяла лёгкий белый комбинезон на официальное набуанское платье с традиционной причудливой причёской. Джедаи сменили простые кожаные куртки, что носили вместо роб, на строгие, укороченные камзолы. При покупке Энакин предпочёл тёмно-синюю гамму с золотистым шитьём. Лелуш же в своё время усмехнулся, остановив выбор на привычных цветах — чёрный, тёмно-фиолетовый, немного белого и серебристого.

Их уже встречали: навстречу сошедшим с корабля послам и застывшим по обе стороны от них клонам, уже шла, окружённая личной гвардией, светловолосая женщина — та самая, что в показанном Оби-Ваном видео объявляла о создании Совета нейтральных систем.

Герцогиня была ещё молода — лет двадцати девяти-тридцати на вид. Лицо женщины многие назвали бы красивым — несмотря на выпирающие, как у многих жителей Мандалора, скулы.

— Сенатор Амидала, — улыбнувшись, Сатин кивнула девушке. Холодные голубые глаза слегка потеплели — похоже, дамы были давно знакомы.

Впрочем, учитывая довольно сильный пацифизм обеих, это не было удивительно.

— Сатин, — Падме, вернув улыбку, вложила свои руки в ладони герцогини, затянутые в чёрные, под цвет платью, перчатки. — Рада видеть тебя вновь, подруга. Позволь представить тебе, — сенатор повернулась к сопровождавшим её мужчинам. — Рыцарь-джедай Лу Рейгос, а также падаван Энакин Скайуокер, ученик Оби-Вана Кеноби.

— Рада познакомиться. Рыцарь Рейгос, падаван, — герцогиня дежурно улыбнулась, но ещё мгновение назад светящиеся теплом глаза немного потускнели. — Хотя, по правде говоря, я ожидала увидеть здесь самого Оби-Вана.

— К сожалению, Орден отправил его на несколько иное, но не менее важное задание, — постарался быстро свернуть с неловкой темы Лулу, целуя женщине руку. Что-то всё же было нечисто в отношениях этой дамы с неким бородатым джедаем. — Однако он отзывался о вас с большим теплом, госпожа.

— Вот как? — светлые брови слегка поднялись в явно приятном удивлении. — Поверьте, это приятно слыша… — взгляд женщины упал на невозмутимо стоявшего рядом с Лелушем Гилфорда, —…ть.

Голубые глаза очень опасно сощурились. Впрочем, неудивительно. Не каждый день видишь лицо своего политического оппонента, воплощения всего, что ты порицаешь, который, к тому же, прибыл в твой город очень сильно невовремя, у совершенно иного человека. И осознаёшь, что, похоже, точно такими же лицами обладают все остальные охранники республиканской делегации.

— Это один из ваших уже прославившихся… клонов?

Эмоции, жгучий коктейль которых окатил Зеро, выдавали женщину с головой. Неприятное изумление, недовольство тем, что республика привезла их в Сандари, лёгкое презрение к одной из множества копий мандалорца — традиционалиста. Было видно, что спокойный тон герцогине удаётся с большим трудом, несмотря на всю политическую выдержку.

От Гилфорда, впрочем, подобное тоже не укрылось, несмотря на то, что никакими способностями в Силе он не обладал. Видимо, во время обучения на Камино с подобным отношением сталкиваться ему приходилось не раз.

И, несмотря на то, что внешне полковник остался абсолютно невозмутимым, Лулу хорошо чувствовал, насколько неприятно ему было слышать подобное отношение в голосе. Пора было вмешиваться.

— Это один из моих людей, госпожа, — голос джедая остался деликатно-вежливым, однако выделить необходимое слово интонацией он не забыл. — Я отчасти понимаю ваше удивление, однако, каким бы ни было их происхождение — не стоит видеть в каждом из них копию Джанго Фетта.

От клона пришла волна искренней благодарности напополам с удивлением. От Сатин — лёгкое недовольство. Однако, надо было отдать герцогине должное, нашлась она быстро.

— Возможно, — не стала она эскалировать конфликт дальше. — Полагаю, я могу надеяться, что со стороны ваших… людей не произойдёт ничего предосудительного в отношении граждан Мандалора?

— Я ручаюсь за каждого из них.

— Хорошо. В таком случае, — голос женщины смягчился. — Добро пожаловать в Сандари. Уверена, гостеприимство Нового Мандалора придётся по душе вам, друзья.

Сандари

Аметистовые глаза задумчиво щурились.

Внешне предводитель Чёрных рыцарей мало чем сейчас отличался от Падме или Энакина. Лулу с таким же вежливым любопытством рассматривал столицу «Новых мандалорцев», задавал вежливые уточняющие вопросы, восхищался — в меру, разумеется — пышностью встречи и достижениями жителей города. На деле же…

Подобно тому, как придирчивый литературный критик изучает поэму, обладатель аметистовых глаз сейчас рассматривал встречавший делегацию город, стараясь подмечать различные мелкие детали. От чистоты на улицах и ухоженности прохожих, до эмоционального настроя, о котором заботливо подсказывала Лелушу Сила.

Что можно было сказать… Сандари действительно впечатлял, особенно если сравнивать его с той выжженной пустыней, что расстилалась за пределами био-купола. Вместо жарких сухих ветров, что господствовали за бескаровыми стенами — прохладный свежий воздух, создаваемый реакторами жизнеобеспечения. Он приятно ласкал ноздри и настраивал на более-менее позитивный лад.

Зеро не без удовольствия смотрел на строгие геометрические формы серо-стальных цветов, господствовавшие в архитектуре и расцветке города. На чистые наземные улочки, чередовавшиеся с аэротрассами. На его жителей, несмотря на простую, неброскую одежду, явно знавших, что такое достаток — даже в их эмоциях, витавших в воздухе, не чувствовалось особой тревожности, свойственной бедным людям.

Сандари был прекрасен — по крайней мере на первый, беглый взгляд из аэрокара. В конце концов, столицу наверняка готовили к приезду гостей, убирая всё, что может пошатнуть репутацию «Новых мандалорцев». Вопрос был в другом — в изнанке этого города. В том, какой ценой герцогиня добилась этого благополучия, и не является ли оно внешней оболочкой, прекрасной скорлупой, за которой скрывается насквозь прогнившее нутро. Особенно учитывая, что вся остальная планета, в отличие от метрополии, была явно далека от идеала.

От подобных деталей зависело очень и очень многое. И то, как именно будут строиться отношения с герцогиней Мандалора в будущем (если будут), и то, в каком именно амплуа придётся выступить на местной сцене. Верный союзник герцогини? Искусный реформатор? Или, быть может, придётся поступить так же, как в своё время было сделано в прошлом, создав искру, из которой разгорится пламя революции?

А возможно — если среди простого населения многие будут задумываться о том, что Джанго Фетт, в общем-то, прав, придётся как-то договариваться с ним.

И, обдумывая подобный вариант, представляя все возможные сложности, что возникнут в таком случае, Лелуш уже не в первый раз пожалел о том, что теперь в его глазах уже никогда не появится огня Гиаса. Воистину, жизнь была куда проще, когда имелась возможность отдать человеку любой, даже самый невозможный приказ — пусть и всего лишь один раз… Сколько проблем разом это бы решило!

Одним словом, прогуляться по городу инкогнито, проверить, чем столица дышит на самом деле, точно входило в планы Зеро. В свободное от переговоров время, разумеется. Но пока что Лелуш мог позволить себе насладиться видами прекрасного в своей аскетичности города. Наверное, так могла бы выглядеть Япония — в том будущем, которого он сам для неё желал. Простая и технологичная, неброская и полная неуловимого достоинства.

Разве что сакур не хватало. Да и вообще… зелени. И, быть может, лёгкого разнообразия в цветовой гамме.

— Сандари выглядит словно оазис посреди пустыни, — Лу уважительно склонил голову после того, как пассажиры вышли из припарковавшегося аэрокара. Следовавший за ними транспорт с десятью охранниками-клонами приземлился тем временем рядом. — Вы сумели добиться многого, даже на первый взгляд.

— Мне лестно это слышать, магистр, — как и большинство жителей Галактики, мало разбиравшаяся в иерархии Ордена, польщённая герцогиня слегка повысила Лелуша в должности. — Однако вы зря приписываете все заслуги мне. В этот город, как и в иные города «Новых мандалорцев», вложены семь долгих веков кропотливого труда. Со времён Аннигиляции мои предки трудились над этим в мире. Результат все мы сейчас можем видеть перед глазами.

Лелуш вежливо улыбнулся, кивнув, однако сердце борца за свободу кольнула тоненькая иголочка зависти.

Сатин могла гордиться, видя достижения своих предшественников и приплюсовывая к ним свои собственные. Могла воочию видеть результат своих трудов, смотреть на постепенно строящийся новый мир. В отличие от него самого, практически собственной рукой отправившего себя в Силу — ради того, чтобы этот самый новый мир увидели другие.

— К сожалению, не все могут понять и принять то, чего мы смогли добиться, — правительница Мандалора вздохнула, возглавляя идущую ко дворцу процессию. — Некоторые мои соотечественники продолжают цепляться за морально устаревшие традиции, называя наш путь отступничеством… Хотя сами в лучшем случае продолжают жить в пустынях. В худшем и вовсе являются профессиональными убийцами, не имеющими своего дома, — в голосе Сатин проскользнули отчётливые нотки презрения.

Зеро на мгновение прикрыл глаза.

Герцогиня была категорична. Даже слишком — и в этом, похоже, будет состоять главная проблема общения с ней. Сатин отвергала прошлое Мандалора, строя на этом свою политическую позицию — это было понятно. «Отринем старое, заживём по-новому». В конце концов, Лелуш сам неоднократно играл на подобном контрасте. Проблема состояла в том, что порицала она, похоже, все старые традиции, не разбираясь в том, положительны они были или отрицательны. Излишняя воинственность мандалорцев действительно была спорным моментом, но, с другой стороны, что было плохого в том, что среди традиционалистов практически не было сирот? В усыновлении и приобщении детей к культуре? Или в той же самой воинской чести — вектор которой можно было бы легко повернуть с наёмничества и завоеваний на защиту собственной родины?

Глава Чёрных Рыцарей в своё время был куда более гибок. Однозначно отвергая некоторые японские традиции, например, расизм и недоверие к чужакам, он уважал и превозносил другие, умело вплетая их в идеологию Ордена. И люди верили в это, тянулись к нему, несмотря на то, что сам Зеро их соотечественником не являлся. Сатин же противопоставляла себя всему старому укладу жизни, вместо того, чтобы вобрав положительные моменты, отбросить ненужные. Что неминуемо вело к противодействию.

— Вы говорите о Джанго Фетте, — со стороны Энакина ощутимо повеяло затаённой злостью, граничащей с ненавистью. Лелуш чуть обеспокоенно скосил глаза на падавана, затем переглянувшись с Падме. Чувства Скайуокера ему были более чем понятны. Однако, сейчас оставалось только надеяться, что будущий Избранный удержит себя в руках и не попытается располовинить предводителя делегации сепаратистов — даром, что оружие, похоже, у джедаев и их охранников никто не собирался отбирать.

Самоуверенность, граничащая с халатностью, или же акт доверия?

— О нём и его «Истинных мандалорцах», — Крайз едва заметно поморщилась. — Я надеялась, что их идеи умерли пятнадцать лет назад — вместе с «Дозором Смерти». Их грызня рвала Мандалор на части несколько лет подряд. К сожалению, теперь Фетт не только восстановил своё движение, но и нашёл могущественного покровителя, который наверняка хотел бы втянуть нашу планету в ту войну, что Конфедерация ведёт с Республикой.

Пальцы Лу слегка дрогнули, погладив эфес световой шпаги.

Похоже, что из-за ярого неприятия старых мандалорских традиций, равно как и того, что традиционалисты жили в условиях куда худших, чем отступники (а оговорка Сатин о «живущих в пустыне» на это намекала) — многие на Мандалоре могли бы поддержать идеи Джанго. Просто потому, что хотели лучшей жизни, но не желали отказываться от своей культуры ради того, чтобы их пустили под био-купол.

И, в этом случае, ситуация явно попахивала нарастанием конфликта. В силу своего пацифизма, Сатин не могла решить вопрос радикально, наведя порядок на Мандалоре железной рукой и принудив традиционалистов подчиниться. И точно так же не могла пойти на компромисс — опять-таки, в силу глубокой убеждённости и веры в собственную позицию.

Классическая патовая ситуация, выгодная в первую очередь поддерживающему Истинных мандалорцев любезному графу Серенно. Н-да. С другой стороны, если бы получилось убедить герцогиню в необходимости навести порядок на планете силой, встать за её плечом как полководец и союзник и, при этом, после победы позволить пустынникам сохранить некоторые моменты своей культуры в обмен на интеграцию в новое общество… Это было бы хорошим камнем в укрепление позиций ключевой нейтральной планеты — и в создание третьего полюса силы.

— К сожалению, в данный момент я ничего не могу поделать с его присутствием в Сандари, не пойдя на конфликт с Конфедерацией. И, несмотря на то, что Фетт покушался на твою жизнь, — синие глаза повернулись к Амидале. — Я прошу от вас того же. От этого зависит нейтралитет нашего Совета.

После убеждений в благоразумности республиканской делегации из уст старой подруги, герцогиня благодарно улыбнулась, первой шагнув в плавно разъехавшиеся перед ней двери дворца.

«Когда войдём в главный зал, рассредоточь бойцов по всему периметру. Следите за людьми Фетта и держите винтовки наготове, но без моей команды ничего не предпринимайте. Сам держись рядом со мной», — незаметно для остальных отбил сообщение Лелуш на комлинк Гилфорда. Не то чтобы он предполагал, что придётся пустить в ход оружие на этом приёме, но матёрому параноику однозначно было спокойнее, когда он знал о готовом ко всему прикрытии.

Всё те же идеально правильные геометрические формы, без какого-либо намёка на плавность линий. Мрамор, сочетавшийся с металлом. Серо-стальные оттенки несгибаемой воли, подчёркивавшие монументальность архитектуры дворца. Одежды большинства гостей, заполонивших главный зал, были примерно такими же, идеально гармонируя с обстановкой. Гармонировали настолько, что глаза начинали потихоньку уставать от серости. Нет, Лелушу, безусловно, во многом нравилась простая аскетичность Мандалора. Но всё же, наряду с аскетичностью, он ценил и разнообразие палитры.

Зеро вежливо здоровался и поддерживал непринуждённую беседу с гостями, продолжая изучать их лица. Худощавый, словно высушенный премьер-министр сменил молодого человека в пустынной накидке. А его, в свою очередь, потеснил губернатор луны Мандалора, мужчина в расцвете лет с весьма говорящей клановой фамилией. Визсла.

Член клана, который в своё время стал основоположником Дозора Смерти, сейчас совершенно непринуждённо болтал с герцогиней «Новых мандалорцев», словно родился и вырос среди их идеалов. Превосходно владевший собственными эмоциями — в Силе практически не ощущалось их отголосков. Лишь вежливое спокойствие.

Лелуш в задумчивости коснулся пальцами виска в привычном жесте, тем не менее, с улыбкой отвечая на вполне милые приветствия губернатора Конкордии и его уважительные слова в отношении джедаев. Ни слову не веря, понятное дело.

Друг или враг? Искренний «Новый мандалорец» или змея, затаившаяся на груди Сатин? С одной стороны, чутьё параноика буквально кричало об опасности этого человека, а своему чутью Лу доверял как никому другому. С другой же, герцогиня явно доверяла Визсле. Убеждать её в обратном лишь на основании неясных предчувствий? Зеро был не настолько сумасшедшим, чтобы напрасно ссориться с лидером, с которым в будущем собирался активно сотрудничать.

Однако возможные проблемы с губернатором быстро отошли на второй план, когда ряды гостей расступились, пропуская вперёд трёх разумных очень характерной внешности. Миловидную зеленоглазую шатенку в тёмно-синем платье. Стройную и подтянутую брюнетку в военном мундире Конфедерации, обладавшую синей кожей и ярко-алыми глазами… и человека, лицо которого Лулу видел каждый раз, когда разговаривал с одним из своих нынешних Чёрных Рыцарей.

Человека, после появления которого Лелуш буквально кожей почувствовал, как напрягся Энакин, удерживая себя от того, чтобы стиснуть руку на рукоятке светового меча.

— Герцогиня Сатин, — Джанго Фетт скупо улыбнулся краями губ. Остальные гости, включая Визслу, отхлынули назад, образовывая круг и наблюдая, словно собирались наблюдать поединок между двумя извечными противниками. Да, в каком-то смысле, так оно и было.

— Посол Джанго, — герцогиня слегка склонила голову. Несмотря на маску вежливости на лице, ледяной взгляд голубых глаз, ровно как и её эмоциональный фон, говорили о совершенно ином. Крайз ненавидела Фетта едва ли не сильнее, чем Скайуокер. И, в принципе, Лулу понимал почему. Энакин хотел лишь отомстить Фетту за то, что тот покушался на жизнь его любимой женщины. Для Сатин же наёмник был олицетворением всего, против чего выступали «Новые мандалорцы». Это проявлялось даже во внешности, поскольку на этот приём Фетт пришёл в своих серебристо-синих доспехах, наплевав на принятые в Сандари каноны и отдавая дань традициям старого Мандалора.

— Манд’алор Джанго, — Фетт слегка фыркнул, поправив своего оппонента. — Однако, возможно, мы хотя бы на время отбросим этот вежливо-ледяной тон и представим наших спутников друг другу?

Тёмные глаза наёмника повернулись к республиканской делегации. В них читалось узнавание и даже какое-то лёгкое моральное удовлетворение, словно опытный охотник удостоверился, что добыча всё ещё на своём месте. Джанго, как и его спутники, явно изучали состав группы с противоположной стороны.

— Сколько знакомых лиц. Впрочем, позвольте представить моих прекрасных спутниц. Сев’ранс Танн, генерал армии Конфедерации, а также Эмилия Дуку, племянница графа Серенно.

— Я думаю, наши имена вам более, чем известны, посол Джанго Фетт, — на губах Падме появилась холодная улыбка. Девушка явно намеренно проигнорировала традиционный титул, обратившись к Фетту лишь как к члену делегации сепаратистов. — Однако, мне приятно, что вы помните обо мне, признав моё лицо знакомым. Сенатор Амидала Наберри.

— Не нужно столько холода в голос, — Фетт покачал головой. — В наших с вами, возможно, не самых приятных отношениях, никогда не было ни капли ненависти. Исключительно дело.

— Однако это не помешало вам несколько раз попытаться убить её, — если бы Скайуокер мог бы убивать взглядом — скорее всего мандалорца расщепило бы на молекулы. — Энакин Скайуокер из Ордена Джедаев.

— Как и тебе — пытаться снять голову с моих плеч, джедай, — усмехнулся наёмник. — Думаю, мы в этом отношении более чем квиты. Однако во время наших встреч ты держался неплохо, как и твой учитель. И я рад, что такие искусные воины до сих пор живы.

Джанго повернул голову к Лелушу, во время всего обмена любезностями занимавшегося игрой в гляделки со спутницами предводителя «Истинных». И если алый взгляд чиссы скрывал насмешливый огонёк, то и дело останавливаясь на металлическом оружии на поясе Зеро, то зелёные глаза племянницы графа наоборот, были задумчивы. Девушка скользила глазами по внешности Лулу, его глазам, его одежде — словно сопоставляя его живого с изображением на голограмме в досье. А ещё её не покидало чувство смутной тревоги. Интересно…

Спутницы Фетта были красивы. Весьма и весьма. Вот только сейчас Лулу заботило несколько другое обстоятельство, заставившее послать предупреждающий взгляд главе собственной охраны. А именно то, как девушки ощущались в Силе.

И если Эмилия отдавала спокойным теплом, ощущаясь примерно на одном уровне с Лелушем, то вот Сев’Ранс…

Мощь обволакивала синекожую девушку примерно так же, как это происходило с Энакином. Струилась через неё, словно бушующая река. Однако Сила, текущая через падавана, была немного дикой, вольной, словно её владелец ещё не раскрыл до конца свой потенциал, и тёплой, как у большинства «умеренных» джедаев. Мощь же, струившаяся через Танн, обволакивала её, словно доспехи облегают тело воина. Чисс явно полностью контролировала её. Плотная, почти ощутимая физически, она, по желанию своей владелицы, то обдавала окружающих жаром, то морозила, словно поднявшийся ночью ветер.

Явный боевик. Вымуштрованный, вышколенный, полностью осознающий и контролирующий свои возможности. Ни одного лишнего движения — ни в Силе, ни телом. Подобное Зеро видел в Храме лишь мельком — у Магистра Винду и его приближённых из Корпуса Возмездия. Здесь же представало перед глазами в полной мере — и невольно восхищало. А ещё заставляло продумывать план возможного отступления. Так, на всякий случай. Перед Лелушем стоял мастер, который, даже по приблизительным прикидкам, не оставил бы мокрого места от всей республиканской делегации вместе с охраной. И это не говоря о поддержке Фетта и второй одарённой. К сожалению для Зулли и её вендетты, в открытом бою пытаться справиться с ней нечего и думать было.

И Лулу даже не хотел сейчас думать о том, что Сев’ранс была скорее всего лишь тенью своего учителя, не говоря уже о Сидиусе. Оставалось лишь уважительно поаплодировать Энакину, столкнувшемуся с графом и сумевшему выжить достаточно долго до того момента, как на выручку подоспел Йода. А ещё потихоньку начинать думать, что делать с этими, фигурально выражаясь, найтмерами девятого поколения, имея в собственных руках лишь несколько несчастных «Глазго».

Зато чутьём Силы была замечена другая странность. Ни от чисса, ни от Эмилии даже не пахло ни падением на Тёмную Сторону, ни изначальным на ней пребыванием. И воспоминания Рейгоса, которому едва ли не со времени бытия юнлингом вдалбливали, как чувствуется Падший (ибо ситхи вымершими считались), и собственные изыскания Зеро в библиотеках говорили о весьма конкретной картине. Неконтролируемый огонь эмоций, ярость, гнев, ненависть — так, что у обладателя явно сносит колпак. Даже если внешне он этого не показывает, остаётся спокойным — всё равно чувствуется в Силе, как бурлящий на огне котелок, закрытый крышкой. Это у недавно упавшего или у неопытного ситха. И огонь другого свойства — у опытных. Больше похожий не на лесной пожар, но на медленно стекающую лаву, на раскалённый добела металл. Во много раз более горячий, но неторопливый, знающий себе цену, не бушующий. Самоконтроль хлеще, чем у любого из джедаев, но совсем иного плана. Укрощенный жар преисподней вместо упорядоченного светлого льда, каким были большинство магистров Ордена.

Здесь же — ничего подобного. Даже Сев’ранс, по меркам Ордена, сейчас ощущалась скорее как серая джедайка-радикалка, пусть и близко стоящая к границе между Сторонами Силы. Но при этом — прекрасно контролирующая себя. То самое «горячее сердце и холодная голова». Про племянницу Дуку и говорить нечего! И это при учителе-ситхе.

Либо в Храме что-то не так рассказывали, либо с этой историей явно что-то не так.

— Твоё лицо кажется мне знакомым, джедай, — задумчивый баритон Фетта отвлёк Лелуша от не самых приятных размышлений. — Ты был одним из тех, кто ввязался в ту безнадёжную драку на Джеонозисе, верно?

Удивительно, но конкретно этот вопрос не был фарсом, в отличии от предыдущего представления. Похоже, Джанго (а, следовательно, и тот, кто стоял за ним) не был до конца уверен в третьем члене республиканского посольства.

— Тогда она не казалась безнадёжной, Манд’алор, — Лелуш решил немного подыграть своему сопернику, словно бы в задумчивости склонив голову на бок. Тонкие губы сложились в чуть ироничную улыбку. — А вот я на удивление хорошо помню тебя. Целься ты в тот день чуть точнее, мы бы с тобой не разговаривали сейчас. Однако тот разряд попал лишь в плечо. Позволь представиться, Лу Рейгос.

Джанго чуть фыркнул, кивая и явно вспоминая те события.

— Теперь я вспомнил тебя. Тот молодой парень, что оседлал звуковую пушку. Хороший был ход, признаю это, — взгляд наёмника вновь вернулся к стоявшим рядом сенатору и Сатин.

— И как вам Мандалор, Сенатор? Республике нравятся деяния её рук?

Лелуш украдкой переглянулся с Энакином, послав тому предостерегающий взгляд. Мол, не вмешивайся, будет только хуже. Тот поморщился, но кивнул.

Провокации Фетта можно было назвать детскими — в особенности, для матёрого политика вроде Падме. Но Манд’алор был кем угодно, но не идиотом. Тем более, не был идиотом стоявший за ним Дуку. Довольно грубые подколки явно несли какую-то цель, пока что Рейгосу не слишком понятную. Возможно, за недостатком информации.

Фетт и его команда явно разыгрывали представление. Не перед республиканцами — перед мандалорцами. А ещё — перед членами Совета нейтральных систем. Вопрос был лишь, в чём именно была суть этой пьесы.

— Вы ошибаетесь, Джанго, — бывшая королева отрицательно покачала головой, сохраняя каменное спокойствие. — Я не испытываю ни малейшего удовольствия, смотря на выжженную пустыню, в которую превратилась некогда прекрасная планета. Но я радуюсь тому, что «Новые мандалорцы» смогли навести порядок хотя бы на небольшой её части, основав города под био-куполами. Века упорного труда не прошли даром. Это больше, чем сумели добиться остальные жители планеты, убивая других разумных за деньги.

— Возможно, для вас будет новостью, но многие из тех, кто ныне не является «Новыми мандалорцами», тоже трудились над этими городами. Однако они оказались недостойными наслаждаться здешней прохладой и были вынуждены уйти в пустыню, — тёмные глаза наёмника слегка сощурились.

— Вы обвиняете правительство Мандалора в том, что приверженцы старых традиций не пожелали жить цивилизованно, посол? — светлые брови герцогини взлетели вверх. — В том, что они предпочли жизнь в насилии кропотливому труду сообща? Мне кажется, перекладывать проблему с больной головы на здоровую — не самый удачный ход. Преступников наказывают на любой планете.

Аметистовые глаза на мгновение закрылись. Кажется, он начал догадываться, в какую заботливо расставленную западню сейчас попала Крайз. И следующий ответ герцогине лишь подтвердил его мысли.

— Но так ли одна из голов больна, как вы пытаетесь представить, госпожа? — тихий, даже нежный голос зеленоглазой девушки, тем не менее, был услышан всеми. — Вы называете преступниками тех, кто был изгнан из-под био-куполов, но в чём было их преступление? Можно ли считать достаточным основанием для подобного наказания то, что они хотели говорить на своём языке и придерживаться своей культуры, основанной на шести деяниях? Не говоря уже о том, что это поражение в правах длится, без малого, семь веков. Участвовавших в гражданской войне перед Иссечением давно нет в живых. Но сколько их потомков пустили под купола, даже если они проявляли такое желание?

«Дьявол!»

Пальцы левой руки Зеро сжались на эфесе прикреплённой к поясу рукояти светового оружия. Проклятие… не бей подобная ситуация по планам самого Лелуша, он бы, наверное, поаплодировал достойному ходу сепаратистской партии, с изяществом поставившей герцогине шах.

Было ли подобное заявление правдой — даже не столь важно. В конце концов, найти свидетелей как подтверждающих, так и опровергающих это, не составит труда ни одной из сторон. Важно было само обвинение. Выставление Сатин чуть ли не агентом Сената, непримиримо борящейся с национальной культурой планеты радикальными методами. Держащей Мандалор в покорности Республике. Да ещё и устроившей потомственное поражение в правах для потомков осуждённых (непонятно кем, кстати).

И уже не столь важно, правда ли это. Определённые мысли как среди верхушки Мандалора, так и среди членов Совета, априори возникнут, даже если тот же премьер-министр прекрасно знал правду.

Фетт убивал двух зайцев одним выстрелом. Заявлял о своей позиции, как борца за справедливость, за жизни вынужденных жить в пустыне соотечественников — перед всем обществом, за влияние в котором он боролся. И одновременно подкидывал прекрасную идею тем, кто мог бы, в теории, быть недовольным режимом Сатин. Кто поручится, что такой гипотетический соперник герцогини не попытается сместить её, опираясь как раз на этот аргумент? На непримиримый радикализм Крайз по отношению к носящим оружие мандалорцам? И кто поручится, что, если у подобного разумного всё выйдет, он не будет более склонным к компромиссу, пойдя на союз с Феттом?

Лелуш слишком хорошо знал силу, которую способно дать заявление на всё общество. Особенно, если заявление это будет подкреплено властью.

— «Новые мандалорцы» отвергнули свой язык, свою культуру и свои обычаи, — голос Фетта начал звучать жёстко. — И хотя подобное отступничество для меня немыслимо, я мог бы, в какой-то мере, спокойно отнестись к такому выбору. Но не в том случае, когда в погоне за пацифизмом своего идеального мирка они начинают преследовать тех, кто желает жить по заветам старого Мандалора, не нарушая при этом никаких законов. Или разговор на мандо’а, демонстративное ношение доспехов и иное следование Шести Деяниям — это теперь преступление?

— Подобные обвинения ещё надо доказать, — поджала губы Сатин, которой, похоже, больше всего хотелось расщепить Фетта на атомы за всё это представление. — Потому что, если доказательств нет, то из уст бывшего наёмного убийцы они звучат, мягко говоря, неубедительно.

— Доказательства есть, герцогиня. Я говорил с многими изгнанными из Сандари — ровно как и из иных городов, — наёмник жёстко хмыкнул. — И многие из них ныне присоединились к движению «Истинных мандалорцев». Изгонять своих политических соперников было… мягко говоря, не слишком разумно. Так ли сильно в своём радикализме ты отличаешься от Тора Визслы, грезившего завоеваниями и уничтожением всех не-носителей нашей культуры, если сейчас в своем рвении стремишься полностью искоренить всех её почитателей?

Зеро переглянулся с Падме. Мгновение спустя она утвердительно кивнула, на мгновение сощурив глаза. Похоже, что в этом поединке двух мандалорских лидеров поле боя явно оставалось за традиционалистом. Пора было вмешиваться, иначе ситуация и вовсе могла выйти из-под контроля.

— Интересный вопрос, — брюнет словно бы уважительно развёл руками, переключая внимание на себя. — Однако возникает и другой, манд’алор. Говоришь ли ты всё это от своего имени? Или просто передаёшь речи главы Конфедерации независимых систем, что наверняка был бы только за то, чтобы благодаря тебе втянуть эту планету в войну — на своей стороне, разумеется? В конце концов, сюда ты прибыл в составе его делегации.

Джанго склонил голову на бок, с интересом и какой-то странной задумчивостью рассматривая нового оппонента. Словно прикидывая, в какой лучшей части тела джедая проделать дыру выстрелом из бластера.

— Хороший вопрос, джедай. Я прибыл сюда, как манд’алор и претендент на право управлять этим миром, несогласный с политикой Сатин Крайз. Конфедерация мой союзник, но не более того. И при мне эта планета — также останется нейтральной. Впрочем, — губы наёмника дрогнули в скупой улыбке. — Я не буду возражать, если кто-то из её жителей пожелает присоединиться к одной из сторон. В отличие от любителей изгонять своих соотечественников за их убеждения, я уважаю свободу выбора.

И прежде чем Сатин, слегка раздувая от раздражения ноздри, смогла ответить — в особенности по поводу того, что она думала на счёт традиционного мандалорского титула, — в дело вмешался новый собеседник, до этого молчавший. Точнее, молчавшая.

— И даже если бы это было так, и Джанго Фетт действительно действовал от имени Мастера Дуку, — алые глаза жгли словно угли, однако имя своего наставника чисс произнесла с неподдельным уважением. — Не думаю, рыцарь-джедай Рейгос, что вы вправе обвинять в подобном оппонента. Разве Республика не прислала свою делегацию за тем же самым? Чтобы подмять Мандалор под себя, и, быть может, — Сев’ранс бросила насмешливый взгляд за правое плечо Лелуша, оглядев стоявшего там клона с головы до пят, — превратить его жителей в очередных своих рабов? Хотя рабство, чисто формально, разумеется, в Республике запрещено. Что, впрочем, не мешает вам отправлять на убой толпу рабов-клонов, у которых и имени своего наверняка нет. Один порядковый номер.

Лелуш мысленно цокнул языком, с ледяным спокойствием смотря в огненные глаза той, к кому у его ученицы был весьма ощутимый счёт, по которому чисс ещё будет расплачиваться. От Гилфорда ощутимо запахло в Силе злостью, хоть на его лице это практически не отразилось. Клоны никогда не любили, когда им напоминали об их истинном положении.

Возможно, укол Танн был несколько топорен, но на удивление меток. Нечто подобное вполне можно было ожидать — сепаратисты просто не могли бы не проехаться тяжёлым роликовым шасси найтмера по слабому месту, которое лежало буквально на поверхности.

И Сев’ранс это сделала, сыграв примерно так, как и рассчитывал Зеро. Осталось лишь активировать словесную ловушку, как хороший командир, вступившись за своего подчинённого. Однако в этот момент произошло то, чего не ожидал даже он сам.

Доселе молчавший, каменно-спокойный, полковник поднял свой взгляд, встретившись глазами с ученицей графа и одной репликой заставив скреститься на себе множество взглядов со всего зала.

— Вы ошибаетесь, леди Танн. У меня есть имя. Меня зовут Гилфорд. Полковник Шестнадцатого Легиона. И свой путь я выбрал сам.

Чёрные брови синекожей красавицы чуть насмешливо приподнялись. Глаза племянницы графа в изумлении расширились, словно она не поверила в то, что услышала. Однако взгляд Фетта… изменился. До этого момента уделявший собственному клону внимания не больше, чем пустому месту, наёмник повернул голову в его сторону. В чёрных глазах появился слабый интерес.

Лулу же мысленно скрестил пальцы, тихо радуясь подобному исходу. Нет, подобного он не ожидал. Разумеется, предлагая клонам имена, давая им выбор, пусть и довольно эфемерный, он преследовал определённую цель — помимо того, что просто не хотел командовать рабами. Однако то, что Гилфорд решил взять слово сам, здесь и сейчас, без какого-либо подталкивания к этому… поражало. Похоже, клона, даже столь спокойного, по-настоящему вывело из равновесия нахождение в обществе, где на него постоянно смотрели, как на «мясного дроида».

— Это имя ты выбрал сам? А, Гилфорд? Или это кличка, данная тебе твоим хозяином? — Сев’ранс пошла в контратаку, явно провоцируя как самого клона, так и его командира на несколько необдуманные слова. Или действия, как уж повезёт. — И что значит «сам выбрал свой путь», если это решили задолго до твоего рождения?

Аметистовые глаза сощурились, с вопросом смотря на своего подопечного.

Что именно он скажет на этот раз? Расценит ли предложение определённого имени как кличку, или же вспомнит, что ему предложили?

— Я выбрал его сам, — полковник гордо вскинул голову, с тихим вызовом смотря на чисса и своего прародителя. — И вы вновь ошибаетесь. Возможно, изначально это действительно решили за меня. Однако тот, под чьим началом мне повезло оказаться, дал мне то, чего прежде у меня не было. Свободу выбора. Я, как и все остальные солдаты Легиона, был волен уйти — и был волен остаться, служа под началом Рейгоса. И выбор, сделанный мной, целиком и полностью принадлежит мне самому.

Тонкие пальцы чуть дрогнули.

С одной стороны, это было приятно Лелушу. Просто по-человечески приятно от того, что Гилфорд и его братья оценили то, что Зеро для них сделал — тогда, после взятия «Серебряного Шпиля». С другой, подобное заявление от клона, причём заявление, явно не срежиссированное — дорогого стоило. Лу чувствовал удивление собравшихся вокруг оппонентов гостей, а кое-где и молчаливое одобрение. Например, со стороны молча стоявшего рядом с Амидалой падавана. Подобное отношение к солдатам явно импонировало выросшему в рабстве Скайуокеру. Да и репутацию джедаев (а значит и его собственную) это могло бы поправить.

С третьей — хотелось выругаться. Лелуш точно не собирался раскрывать эту информацию в ближайшее время. Если всё это дойдёт до Совета джедаев, а он почему-то не сомневался, что оно дойдёт, ситх знает, как они отреагируют на подобное самоуправство.

Однако работать приходилось с теми фигурами, что сейчас были на доске. И раз уж Гилфорд вмешался в этот разговор, необходимо было выжать из ситуации максимум. Во-первых, отблагодарить клона за тёплые слова. А во-вторых, закрепить успех, что оказали его собственные реплики, на окружающих.

Лулу, улыбнувшись слегка, сжал закованное в броню предплечье Гилфорда, произнеся одну-единственную короткую фразу.

— Брат… я благодарен тебе, но, право, успокойся. Эта перепалка не стоит того, чтобы в неё влезать. И уж точно она не стоит того, чтобы на неё обижаться.

Тёмные глаза как мандалорца, так и его клона, в изумлении скрестились на Лелуше. Как и огненный взгляд Сев’ранс. Взгляд голубых глаз Энакина и Сатин, карих Падме, зелёных — Эмилии. И ещё сотен глаз различных разумных, от которых фонило удивлением.

Как ни крути, отношение к клонам в Галактике было не самым приличным. Возможно, отнюдь не все считали их «мясными дроидами». Но очень немногие, на самом деле, принимали их за полноценных разумных. Тем более — за равных. Сейчас же человек называл подчинённого ему клона — братом.

Подобное шокировало… мягко говоря. И несколько отвлекало гостей от куда более опасного разговора, что несколько минут назад разгорался между Сатин и Джанго.

— Сэр? — голос Гилфорда, обычно уравновешенный, на этот раз не мог до конца скрыть приятного удивления. Похоже, подобное обращение, признание его равным — и близким, — было ему более чем приятно, но разум клона не мог понять, почему именно его командир сделал это.

— Что? — Лулу чуть иронично обвёл глазами зал, вновь коснувшись двумя пальцами виска. Похоже, пора было немного заявить о себе. — Ты — один из Шестнадцатого Легиона. Один из моих Чёрных Рыцарей. А значит — мой брат по оружию. Ты стал им, когда сделал свой выбор, предпочтя полной и безоговорочной свободе службу под моим началом, как и все твои братья, что выбрали то же самое. И я никому, — взгляд сузившихся аметистовых глаз задержался на чиссе, — не позволю принимать тебя за раба.

— Я… благодарен вам, сэр, — клон, чьё приятное удивление постепенно переросло в полное моральное удовлетворение, точно у кота, которого почесали за ушком, вытянулся в струнку, слегка ударив кулаком у сердца.

— Брось, всё нормально. А сейчас, разумеется, с позволения герцогини, — Лелуш шагнул чуть вперёд и в сторону, оказавшись рядом с обладательницей зелёных глаз. Этот балаган пора было прекращать, пока спорщики вновь не вернулись к прежней теме — и Зеро надеялся, что Падме правильно поймёт его манёвр и так же ретируется вместе с герцогиней. Что же касается стоявшей рядом с ним девушки, к ней у Зеро ещё оставалось несколько вопросов. — Леди Эмилия, как вы отнесётесь к бокалу изысканного напитка? Подобные споры изрядно сушат горло. И в конце концов, сейчас у нас приём, а не политические дебаты.

— С удовольствием, рыцарь… Лу, — отдавая девушке должное, сориентировалась в ситуации она быстро, подхватив Рейгоса под локоть. — Совершенно согласна с вами. Разговор этот был необходимым, но изрядно… утомительным.

* * *

— Отдам вам должное, представление было, мягко говоря, занимательным. Сценарий разработал ваш дядя?

Лелуш пригубил льдисто-голубой напиток, созданный из плодов одного набуанского фрукта. По вкусу он напоминал хорошо выдержанное полусладкое вино. После чего слегка устало вздохнул, переведя взгляд на свою собеседницу, больше поглощённую своими собственными, судя по отголоскам эмоций, не слишком приятными мыслями.

Мнение об этом своём противнике он пока так и не мог составить. Если Джанго, отчасти, вызывал уважение, чисс, по ощущениям в Силе — лёгкую дрожь, то вот Эмилия… с ней было сложно. Пока что она почти не проявила себя — кроме, по сути своей, начала фиаско Сатин. Однако опыт и чутьё подсказывали своему владельцу, что это ничего не значит. В конце концов, ни один стратег не раскрывает своих карт сразу.

— Благодарю, — всё ещё наполовину погружённая в свои мысли, девушка отпила от своего бокала. — Однако ваши выводы несколько ошибочны. Как вы метко выразились, сценарий был моим — с небольшими корректировками Джанго, доставшего необходимые сведения. Однако, должна сказать, вы держались не хуже. А уж выступление… Гилфорда и вовсе было достойно восхищения. Особенно учитывая тот факт, что его слова были искренни. Я не почувствовала в них фальши.

— Её там и не было, леди.

Если задумка с подобной игрой на публику действительно принадлежала Эмилии, это уже было интересным. Зеленоглазая противница, несмотря на то, что не обладала сокрушающей мощью своей напарницы, не была так проста, как казалась на первый взгляд.

— Я знаю, — Дуку подняла глаза. — Однако то, что он сказал — лично меня впечатлило. Вы поступили совершенно правильно, и отчасти я даже восхищена подобным отношением к вверенным вашей ответственности разумным.

Эмилия поболтала напиток в бокале.

— Подобный поступок всё же оставляет мне надежду, что, несмотря на то, что мы сражаемся по разные стороны баррикад, каждый из нас желает для галактики блага. Пусть и в разном понимании.

— Звучит очень идеалистично, — края губ брюнета слегка дрогнули.

— Я думаю, все джедаи немного идеалисты. Даже бывшие. Это хорошо видно по моему дяде, — вернув улыбку, шатенка пожала плечами. — Несмотря на колоссальный опыт политической игры, он до сих пор не потерял веру в свою мечту о справедливой, реформированной Галактике.

— Возможно. Но как соотносится подобный идеализм с тем, что он натравил работорговцев на беззащитных граждан Кореллии и её окрестностей? — чёрные брови слегка иронично приподнялись.

Зеро хорошо помнил свой разговор с Орто Чо — и до захвата «Шпиля», и его продолжения — уже после. Увы, но панторанец оказался не более чем тряпкой. Благородно мечтая о лучшей Галактике, он только и мог, что морщиться при виде пиратов, используемых Дуку. Не имея в себе мужества признать их необходимость и использовать с максимальной пользой, и не имея храбрости сказать своё решительное «нет» методам графа. Нет, Орто предпочитал перекладывать всю ответственность на Дуку, прикрываясь его приказом. Даже не Судзаку, у того хватало силы хотя бы иногда перечить приказам своих командиров, — его бледное подобие.

Вопрос сейчас был в том, из какого теста была слеплена Эмилия. Девушка называла себя идеалисткой, но была ли она ей на самом деле? Готова ли была принять ответственность за собственные поступки и поступки своего дяди — если, конечно, вообще знала о подобном?

Как оказалось, знала. Зелёные глаза девушки зло сощурились, утратив внешнюю мягкость. Тонкие пальцы с силой сжали бокал, едва не раздавив его в изящной руке.

— Полно, рыцарь Рейгос. Это вы сенаторов и чинуш, большинство из которых сами не прочь рабыню попользовать, называете невинными гражданами? — голос Эмилии звучал тихо, с достоинством, чуть иронично по отношению к собеседнику. Милая девушка исчезла. Сейчас перед Лелушем стояла истинная племянница знаменитого графа. — Ведь именно их богатые корабли в основном грабили те пираты. Что же до самого факта работорговли и того, как она соотносится с идеалами…

Бывшая ученица Храма как-то странно и очень горько улыбнулась.

— Я хорошо учила историю, знаете ли. Иногда даже слишком. В истории галактики немало примеров, когда идеалисты всех мастей, которых потом славили, как героев, совершали по-настоящему ужасные вещи. Использовали терроризм, закладывали бомбы, убивали ни в чём не повинных жителей… сотнями тысяч. Некоторые даже опустошали целые планеты. Достаточно вспомнить Ревана, и то, во что его идеализм в итоге вылился. Я напомню вам — в попытку геноцида целого народа боевыми дроидами.

— И вы сравниваете себя с ними?

— Нет. В отличие от них и я, и мой дядя понимаем, что подобные действия приведут только к одному, — просто сказала девушка. — Смене режима. Смене тех, кто правит — и тех групп разумных, в чьих интересах будет вестись политика. И только затем начинается самое интересное и трудное. Годы кропотливого труда, благодаря которому, быть может, миры и становятся лучше, чем они были. И, в отличие от большинства подобных «героев» — мы готовы к этому. Мы готовы не только сражаться за эту идею на войне, но и строить новый мир после её окончания. И если ценой за эту возможность станет рабство нескольких продажных сенаторов, я готова заплатить за неё. Полагаю, я ответила на ваш вопрос?

— Пожалуй… — договорить Лулу не успел, хотя ответить девушке было что. Сила, до этого лениво витавшая вокруг двух одарённых, в одно мгновение взвилась, подобно урагану, крича об опасности. Всё человеческое нутро, всё чутьё параноика и джедая сейчас взвыли и вцепились в грудь Зеро, вопя о том, что ещё пара мгновений — и что-то произойдёт. Прямо здесь, на этом месте.

Что-то крайне неприятное.

Переглянувшись, одарённые резко сорвались с места, отпрыгивая в сторону настолько далеко, насколько позволяли наполненные Силой тела. Чисто инстинктивно, Лулу втолкнул девушку за одну из поддерживающих потолок колонн, заслонив её собственным телом.

И мгновение спустя стена, у которой они стояли, и длинный стол, заполненный напитками и закусками, со страшным грохотом превратились в груду разлетавшихся во все стороны пылающих обломков, буквально изрешетив нескольких гостей, оказавшихся не столь расторопными.

— Что за…

На языке Зеро сейчас вертелись самые отборные ругательства, в своё время почерпнутые из лексикона старины Тамаки. Однако пролетевший совсем близко бластерный разряд расставил всё по своим местам.

Дело было определённо дрянь…

* * *

Сжав зубы, Лелуш постарался сосредоточиться на происходящем. А именно, на такой несомненно важной вещи, как… попросту не умереть. Мир стал до смешного маленьким, сократившись до всего нескольких вещей, имевших значение. Световых рапиры и даги, что сейчас сжимали его руки. Невольной напарницы, с которой они вынужденно прикрывали друг друга, медленно пятясь от пробоины в стене. И девятерых неизвестных, облачённых в полные боевые доспехи — с характерным Т-образным визором на шлемах. Тех самых неизвестных, что сейчас весьма активно пытались изрешетить двух одарённых.

Что происходило сейчас в других концах парадного зала, Лулу просто не знал. Не было возможности не то что активировать комлинк, даже повернуть голову. Слышались крики боли и звуки выстрелов из бластера, взрывы, краем бокового зрения бывший принц заметил мелькание жёлтого светового клинка, принадлежавшего, судя по всему, Сев’ранс… Но в остальном всё внимание было сосредоточенно лишь на выживании в этом смертельно-опасном танце. Даже возможности уйти в укрытие и той не было. Их застали на открытом пространстве.

Случай, столь схожий с тем боем из прошлой жизни над ночной столицей, когда к полководцу подобрались слишком близко, лишив места для манёвра, уничтожив в зародыше возможность оценить ситуацию и принять решение, вынуждая его уйти в глухую защиту, ибо любая брешь могла означать смерть.

Вспышка. Фиолетовый клинок сверкнул, отбивая разряд обратно, в сторону стрелявшего. Воин в мандалорском доспехе шагнул чуть влево, спасая свою жизнь, чтобы второй разряд, отражённый Эмилией, попал точно в сочленение между головой и плечами. Нападающий, в горле которого зияла обожжённая, словно от прикосновения раскалённого железа, дыра, свалился замертво. Мандалорцы рассыпались, беря одарённых в полукруг. Не будь они заняты его убийством, Лелуш бы по достоинству оценил красоту манёвра.

Вспышка. Чутьё швырнуло чёрного рыцаря на пол. И не зря. Отбить этот выстрел он уже явно бы не успел.

Вспышка! Ситуацией попытался воспользоваться ещё один мандалорец, но Лулу уже поднимался на ноги — выстрел, вместо того, чтобы прожечь его насквозь, лишь слегка ожёг правую ногу. Лелуш зашипел от боли и сделал очередной шаг назад, резко взмахивая синим клинком — ещё один разряд едва не задел лицо.

Мандалорцы не давали передышки, не прекращая атаковать, при этом умело пользуясь укрытиями и прикрывая друг друга. Впрочем, у леди Дуку дела шли лучше — девушка, судя по движениям, хорошо владела Соресу. Выбор, быть может, и не самый лучший в иных ситуациях — зато в этой ситуации подобный стиль был лучшим гарантом на выживание. Невольная напарница пыталась прикрыть не только себя, но и Зеро, отражая те разряды, что были направлены в него с её направления.

Вспышка! — на этот раз Лелушу удалось сойти с траектории с большим трудом, хромая — раненая нога давала о себе знать. Правое плечо ожгло огнём, хоть по касательной. Увы, эти убийцы были отнюдь не те дроиды, которых они с Зулли использовали для тренировок.

Вспышка. Вспышка. Вспышка…

Ещё один отражённый выстрел ударил точно в визор воина, похоже, сильно его повредив. С проклятиями на общегалактическом и мандо’а, он сорвал с головы шлем.

Долго так продолжаться не могло. Как не могли когда-то продолжаться его перестрелки с Рыцарями Круга. Вот только в этот раз Карен уже не спасёт, ворвавшись в битву на найтмере нового поколения…

Улучив момент, когда большинство убийц было переключились на Эмилию, брюнет резко взмахнул световой рапирой, указав её остриём на ещё одного из нападавших. Сила, словно гидравлические тиски, покорные его воле, сжала закованные в броню руки одного из нападавших, превращая конечности ниже локтя в набитый осколками металла фарш. На губах Лулу успела было промелькнуть мимолётная улыбка победы, пока он сконцентрировался для нового удара. Кажется, они всё же выберутся из этой ловушки, отбросив нападавших назад, можно было бы отступить…

Искалеченный мандалорец рухнул на колени, сжимая кровавые обрубки. Но его товарищи, мгновенно сориентировавшись в ситуации, ответили бросками трёх осколочных гранат, отправившихся прямо под ноги Зеро.

Время тихо щёлкнуло, останавливаясь. Счёт пошёл на доли секунд, обострив восприятие одарённого до ранее невиданного уровня.

Откинуть гранаты Силой он явно уже не успевал: они разорвались бы раньше, чем были бы отброшены на безопасное расстояние. Пришлось вновь прыгать в сторону, отшатнувшись при этом и укрывшись за спасительной колонной. Ожоги нестерпимо жгли — при приземлении Лелушу показалось, что это его, а не Энакина в возможном будущем, окунули большей частью тела в кипящую лаву. Из глотки брюнета вырвалось тихое шипение, бывший принц глубоко выдохнул, стараясь сосредоточиться и, подобно человеку на берегу реки, зачерпнуть из Силы как можно больше энергии для своего слабеющего тела.

Вот только сделать это ему не дали.

Судя по звуку — это была очередная граната, угодившая прямо в основание мраморной колонны. Вот только эта была явно уже не осколочной. Мгновение спустя, раздавшийся взрыв разнёс одну из опор потолка вдребезги. Лулу швырнуло на пол, похоронив под несколькими крупными обломками, придавившими и так потрёпанного рыцаря.

В какой-то момент отчётливо показалось, что в его теле не осталось ни одной целой кости. Во всяком случае, ни рукой, ни ногой он был пошевелить не в состоянии — уже не известно, от чего именно. От боли, наполнившей каждую клеточку тела, или от кусков мрамора, из-за тяжести которых он не мог пошевелить даже пальцами.

«Нет, демоны побери. Нет, пожалуйста…»

Зеро в отчаянии попытался сдвинуть часть тяжести с себя. Рванулся всем телом, двигая плечами и чудом уцелевшей головой. Тщетно.

Кап.

Капля крови из рассечённой брови медленно скатилась по лицу, упав на пол. Краем правого глаза бывший принц отчётливо видел, как к нему с бластером наперевес подходит один из мандалорцев — тот самый, без шлема. Остальные, похоже, посчитав рыцаря больше не опасным, сосредоточили внимание на племяннице графа.

Аметистовые глаза Лулу зло сощурились, буквально сверля приближавшегося убийцу взглядом. Сдаваться командир Чёрных Рыцарей не собирался. Может быть, руки у него и бесполезны, но ведь Силу можно направлять и без них… В теории, по крайней мере.

— Умри, — отдал он Приказ.

Ощущать Великий Океан. То, что он связывает вселенную воедино. Ощущать связь между ним и этим человеком. Представить, как его отбрасывает в сторону — так, что при ударе о стену он ломает себе позвоночник…

— Умри… — вновь повторил он столь знакомое указание. Теперь в его глазах нет Гиаса, а потому приходилось пользоваться Силой, инструментом, что куда неохотнее подчинялся Императору.

На лбу Лелуша собралась глубокая морщина. От напряжения сил, которые он сейчас вкладывал в этот единственный, отчаянный жест, кровь пошла носом. Однако время неумолимо истекало.

— Умри же! — словно пытаясь настроиться на нужный лад, бывший принц шептал в полузабытьи желанный результат.

Не получалось. Совсем. Сила, столь могучая, сейчас совершенно не могла ему помочь, несмотря на все усилия, что он прикладывал. Сознание медленно, но неумолимо, начало затопляться туманом — последние силы были на исходе. Немигавшие глаза, в бессильной злобе наблюдавшие за тем, как мандалорец направляет бластер в его сторону, начали слезиться. Правый даже болеть начал.

Мгновение, подобное вечности.

Аметистовые глаза встретились с холодными голубыми глазами своего убийцы. Рассмотрели каждую деталь. Каждую чёрточку. Бритая голова, грубое, словно высеченное из камня лицо. Жёсткая презрительная усмешка…

Разум понимал, что это конец. Он исчерпал все ходы. Мат. Но его воля, которой Лелуш когда-то вершил судьбу мира, его наполненная сейчас яростью душа не желала этого принять.

Он не собирался умирать здесь, так и не в силах ничего изменить! Если умирать, то уже в конце, после того, как изменение Галактики начнётся, и Зеро смог бы уйти на покой. Но не сейчас! Нет…

— Прощай, — просто сказал мандалорец, прицеливаясь в голову для контрольного выстрела.

Резь в глазу стала невыносимой. Слишком сильной, даже на фоне остальной боли — почему-то подсказало на мгновение прояснившееся сознание. Слишком знакомой, как будто…

Сердце пропустило удар, когда в правый глаз словно вонзили раскалённую иглу. На мгновение полыхнуло ярко-алым.

Уже не особо веря, что происходящее с ним не является крайне скверным сном, окровавленными губами Зеро прошептал одну-единственную фразу, которую выдвинуло его, на удивление, ещё живое сознание. Последний бросок костей судьбы.

— Убей своих сообщников и умри сам, тварь!

Последним, что помнил Лелуш, прежде чем сознание затопила тьма, было изумление — от того, что голубые радужки взял в кольцо тонкий, ярко-алый ободок.