Пепел победы (джен)

Но мистер Коллинз, похоже, и не заметил, что с ним обошлись столь невежливо. Толпа студентов покинула палату следом за директрисой, стажёры подошли к кровати Мэгги, мадам Помфри поспешила к раненым, а маститый целитель всё ещё пялился на Гарри.

— Ну? — с угрозой произнёс тот.

— Простите, что значит «ну»? — спросил магистр.

— Вы, сэр, кажется, хотели взглянуть на того «умельца», — ответил староста, едва сдерживая гнев, — который не занимается позорной арифметикой и не подсчитывает, за какое конкретно количество жизней он готов отдать свою, единственную и неповторимую!

— Извините, сэр, — ехидно произнёс мистер Коллинз, — но мне кажется, что я уже смотрю на него. Вы считаете, что я делаю это недостаточно почтительно? Может быть, мне следует встать перед вами на колени?

— Передо мной?! — изумился Гарри. — Да при чём тут я?!

— Как! Разве не вы сняли проклятие? — удивился в ответ мистер Коллинз.

— Я?! Вы что, с ума сошли?! — воскликнул Гарри. — Это сделал профессор Снейп!

Мадам Помфри уронила какую-то склянку, и она разбилась.

— Северус Снейп? — недоверчиво уточнил целитель. — Алхимик? История с проклятым ожерельем? Припоминаю… Но ведь он, кажется, умер?

— Сами вы умерли, сэр! — возмутился Гарри, а мадам Помфри бросилась за ширмы; пару секунд спустя по палате разнёсся её испуганный крик.

Мистер Коллинз неожиданно лёгкой для его внушительной комплекции походкой проследовал за школьной целительницей. Он заглянул в закуток, и на надменном лице появилось удовлетворённая улыбка.

— Ну вот, а вы говорите! — с торжеством произнёс целитель. — Магистр Коллинз никогда не ошибается! Это уже практически мертвец!

Гарри сам не помнил, как ноги донесли его до ширм. Кажется, он не попросил мистера Коллинза посторониться — просто отпихнул его локтём. Представшая взору картина заставила юношу схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть. В глазах на миг потемнело. Ему показалось, что он снова угодил в свой кошмар…

Сцена до ужаса напоминала ту, в Визжащей хижине. Правда, теперь Снейп лежал не на полу, а на кровати, и его кровь лилась не на грязные доски, а на белоснежные простыни. Но этот взгляд, мёртвый от боли и ужаса, дорожки слёз на висках, прерывающееся дыхание и дрожащие, перепачканные кровью пальцы!..

Профессор всё-таки не выдержал и сорвал повязку. Наверно, действие обезболивающего уже закончилось…

— Какого обезболивающего?! — истерическим голосом выкрикнула мадам Помфри: оказывается, последнюю фразу Гарри произнёс вслух.

— Мисс Гэмджи дала… я не знаю, как называется… она сказала — это самое сильное…

— О, Боже!!! — мадам схватилась за голову. — Лучше бы она сразу дала ему яд! Гарри, помоги мне!

— Что я должен делать? — спросил староста, пытаясь, чтобы голос звучал по-деловому, но при взгляде на окровавленную постель и бьющееся среди скомканных простыней беспомощное тело в душе поднималась волна слепой паники.

— Подержи его, — отвечала целительница, суматошно перебирая стоящие на столике пузырьки, — обычно я справляюсь без посторонней помощи… но сейчас, боюсь, он не в себе и не услышит меня… Ох, дети, что же вы натворили!..

— П-подержать? — как и прежде, при мысли о том, что ему придётся прикоснуться к чужому телу, Гарри охватило чувство жуткого смущения и мучительной неловкости. Может, потому что это был Снейп, и старые предубеждения не хотели сдавать позиций… Так или иначе, староста понял: одна секунда промедления, и он позорно дезертирует. Поэтому он стиснул зубы и ринулся в яростное сражение с самим собой.

Однажды Гарри имел случай убедиться на своей шкуре, что Северус Снейп, несмотря на своё «астеническое телосложение», обладает немалой физической силой. Стало быть, действовать надо решительно и бескомпромиссно. Плюхнувшись на профессора всем весом, дабы пресечь возможные попытки вырваться, юноша схватил его за руки, изо всех сил стиснув запястья…

— Слезай с него немедленно! — завопила, обернувшись, мадам Помфри. — Ты ему рёбра сломаешь! Он и так еле дышит, слон ты сумасшедший! Прикончить его решил? Ох, ну и помощник на мою голову!..

Гарри виновато поднялся и осторожно присел рядом с пациентом, продолжая крепко держать его за руки. Мадам Помфри, принялась промывать раны на шее профессора, тот дёрнулся, но так слабо, что Гарри окончательно убедился в собственном идиотизме. Мысленно обозвав себя козлом и кретином, он ослабил хватку на запястьях Снейпа. И, спустя некоторое время, почувствовал, как под тонкой кожей бьётся пульс — слабая, торопливая нить; казалось, она может оборваться в любую секунду…

— Поппи, а вы уверены, что ваши действия гуманны? — вдруг спросил магистр Коллинз; Гарри вздрогнул, ибо уже успел забыть о существовании этого неприятного типа. — Вы упорно пытаетесь продлить существование человека, у которого нет ровным счётом никаких шансов! Или вы уже совсем не в состоянии адекватно оценивать ситуацию? Ну так вам любой из моих придурков-стажёров скажет, что вы пытаетесь лечить покойника! Вы что, не видите, у него сердце отказывает!.. Так-так, а это что? Яд магической змеи? Великолепно! Даёт очень милые осложнения… Ба, да тут ещё и общее заражение! Какая прелесть! А какой шикарный воспалительный процесс мы можем наблюдать! Загляденье просто!..

Гарри не удержался и взглянул на раны Снейпа, с которых мадам Помфри уже почти смыла кровь. И тотчас об этом пожалел. Зрелище ужасных рубцов и язв, обезобразивших шею профессора, вызвало приступ тошноты. Гарри это очень разозлило: во-первых, он не хотел считать себя слабонервной барышней, а во-вторых, испытывать отвращение при виде ран этого человека показалось ему… подлым.

Злость оказалась очень кстати. Во-первых, тошнота почти сразу прошла, а во-вторых, вместе с нею испарились смущение и неловкость. Чужой человек, ненавистный преподаватель исчез — на его месте лежал боевой товарищ, брат по оружию, которого надо было поддержать и спасти во что бы то ни стало. Гарри отпустил тонкие запястья и взял раненого за руки — как друга. Мадам Помфри осторожно прикоснулась к язвам, нанося какую-то мазь. Снейп вздрогнул всем телом и прикусил губу, из последних сил хватаясь за руки Гарри. Юноша бережно сжал в ладонях холодные пальцы. Слова ободрения уже готовы были сорваться с губ… Но за спиной по-прежнему разглагольствовал мистер Коллинз:

— Поппи, это снадобье дела не поправит. Кровь, конечно, приостановится, но ненадолго. Сосуды разрушены воспалением, они будут рваться снова и снова. Тут нужна очень сильная магия, но больной её не перенесёт, а эти детские зелья почти настолько же слабы, насколько безопасны… Мерлин великий, Поппи, да посмотрите же вы на ситуацию здраво! Вы его мучаете почём зря! Я повторяю: шансов никаких! Он умрёт если не сегодня, то завтра!..

— Прекратите! Прекратите наконец! — яростно прошипела мадам Помфри, обратив заплаканное лицо к бессердечному магистру. — Вы что, не видите — он в сознании! Он всё слышит!..

— Пускай слышит! — запальчиво проговорил целитель. — Я никогда ни от кого не скрываю правду, какой бы горькой она не была! И вам советую выкинуть из головы женские сантименты. От вашей ложной жалости больному только хуже. Я советую бросить эту бесполезную возню. Просто накачайте его обезболивающим... Я прекрасно знаю, к чему это может привести. Вот пусть и приведёт, и чем скорее, тем…

— Так вы говорите, чтобы проклясть, достаточно просто хорошенько разозлиться и произнести формулу? — не выдержал Гарри; осторожно высвободив правую руку из руки Снейпа, он достал из кармана волшебную палочку и направил её в лицо светоча магический медицины. — Учтите, я её запомнил!..

Светоч заткнулся и, прищурив глаза, уставился на юношу.

— Что-то мне подсказывает, что вы врёте, мистер Поттер, — проговорил магистр. — Ничегошеньки вы не запомнили!

— Зато я помню множество других полезных заклинаний, — невозмутимо отозвался Гарри. — Например, Заклятие Немоты, Обездвиживающее, Дизориентирующее, на ваш выбор. В общем, считаю до трёх: раз…

Мистер Коллинз презрительно скривился, но дожидаться второго счёта не стал. Избавив неблагодарных слушателей от своего лучезарного присутствия, он отправился срывать гнев на стажёрах.

— Это просто упырь какой-то! — вздохнула мадам Помфри, закрывая рану чистым полотном; левая, свободная рука Снейпа снова потянулась вверх, но упала прежде, чем Гарри успел её поймать.

— Всё, всё, мой хороший, — говорила целительница, укрывая пациента одеялом, — перевязывать не буду, не бойся… И переоденемся попозже, а пока отдохни немного… Гарри, мне надо отойти к другим, ты не можешь посидеть тут ещё полчасика?

— Конечно, я посижу, — с готовностью кивнул Гарри, — только… вы разве не дадите ему лекарство? Кажется, ему больно… и холодно: он весь дрожит…

— Шок у него, опять много крови потерял, — развела руками мадам, — но с этим ничего не поделаешь. После того зелья, что дала мисс Гэмджи, ему сегодня больше ничего нельзя принимать. Ох, не знаю, как мы выдержим… Но, пока состояние позволяет, лучше не рисковать.

Целительница собралась было выйти из-за ширм, но вдруг остановилась и повернулась к Гарри. Юноша понял, что мадам хочет что-то сказать. Он погладил Снейпа по плечу, улыбнулся — мол, сейчас вернусь, — и встал с кровати.

— Гарри, а вдруг мистер Коллинз прав? — чуть слышно прошептала мадам Помфри, когда Гарри подошёл поближе. — Вдруг мы только мучаем Северуса понапрасну?.. Сказать по правде, лучше-то ему не становится… Он молодец, держится, но его сил хватает ровно на то, чтобы не умереть. А вот на то, чтобы исцелиться…Ах, Гарри, даже если мы каким-то чудом вытащим его, он уже никогда не будет здоровым человеком! Это ужасно… Он ещё так молод… Оказаться инвалидом в его возрасте…

— А что, разве в этом возрасте приятнее оказаться в могиле? — скептически усмехнулся Гарри, но сердце тоскливо сжалось. Он достаточно хорошо знал Северуса Снейпа, чтобы догадываться, чему тот отдал бы предпочтение, будь у него выбор.

— Нет, всё равно, — Гарри упрямо тряхнул головой. — Нельзя отнимать у него шанс… Это будет ужасно несправедливо, если он умрёт сейчас… после всего, что с ним случилось… и после того, как у него появилась надежда на другую жизнь!.. Без войны, без страха… Нет, нет, так нельзя! Нельзя, чтобы он умер, так и не узнав ни радости, ни дружбы, ни лю…

Он осёкся и машинально пощупал карман с маминой фотографией.

— Всё равно, — сказал Гарри, опустив голову, — одинокие люди тоже бывают счастливы…Правда?..

Мадам Помфри потрепала его по волосам, грустно улыбнулась и ушла. А Гарри вернулся на свой пост.

Юноше показалось, будто Снейп ждал его. Раненый лежал с закрытыми глазами, но, когда Гарри отыскал под одеялом его руку, дрожащие тонкие пальцы ухватились за его ладонь торопливо и отчаянно. Гарри вздохнул: наверно, профессор всё-таки с кем-то его путает…

— Вы меня ни с кем не путаете, сэр? — спросил он на всякий случай.

«А ты?» — чёрные глаза приоткрылись; по бледному виску поползла ещё одна слеза.

— Ну что вы, профессор, — Гарри постарался улыбнуться как можно веселее, — вас ни с кем не перепутаешь!

«Тебя тоже», — длинные ресницы устало опустились, а у Гарри словно ком в горле встал.

Победитель Вольдеморта бережно погладил хрупкую кисть. Пальцы профессора сжали его ладонь чуть сильнее.

«Я скучаю», — беззвучно произнесли пересохшие губы, и из-под ресниц одна за другой скатились ещё две слезы.

— Скучаете? — мягко переспросил Гарри. — По кому, сэр?

Он едва смог разобрать ответ:

«По людям… по живым людям…»

— По людям? — Гарри наклонился пониже. — Но мы же здесь… Мы с вами!.. Мадам Помфри, госпожа МакГонагалл и все остальные!.. И я, и все ребята — мы с вами, профессор, мы здесь!..

«А меня уже нет…»

Профессор открыл глаза — слёзы заструились по вискам непрерывным потоком. Полный смертной тоски взгляд устремился в бесконечность.

— Что вы говорите, сэр, — забеспокоился Гарри, — вы есть… Это всё только мысли… дурные мысли, их надо гнать, от них никакого толку… Вы есть… просто вы заболели, но мы вас обязательно вылечим!..

Он схватил со столика какую-то тряпку и стал вытирать профессору слёзы, но они всё лились и лились, а чёрные глаза подёрнулись какой-то странной дымкой.

«Страшно…»

Гарри бросил тряпку и дотронулся до бледного лба… до щеки… Лицо Снейпа было покрыто холодным липким потом. Дыхание стало частым и неглубоким. Озноб уже больше напоминал судороги… На полотне, закрывавшем рану, снова проступили алые пятна.

— Мадам Помфри! — закричал юноша, в ужасе вскакивая с кровати.

Она прибежала спустя несколько мгновений, бросила взгляд на раненого, побледнела, ахнула, пощупала пульс у него на шее и побледнела ещё больше.

— Северус… милый… держись!.. Гарри, я бегу за Санни. Не уходи. Умоляю.

— Нет-нет, конечно, что вы!..

Целительница опрометью кинулась прочь, а Гарри откинул край одеяла и схватил профессора за руку. Холодные пальцы не шевельнулись. Ниточка пульса ещё билась, нет, скорее, — трепетала под тонкой кожей запястья… и вдруг пропала!.. Нет, появилась снова, просто нельзя так крепко сжимать пальцы… Нельзя… надо осторожнее… чтобы не порвать её… последнюю нить…

— Профессор, пожалуйста, потерпите, — Гарри не узнал собственный голос. — Сейчас придёт Санни!.. Санни!.. Вы слышите?..

«Санни…»

В глубине угасшего взгляда зажглась слабая искра сознания.

— Да, сэр! — воскликнул Гарри. — Не сдавайтесь!.. Боритесь!..

«Санни!..»

— Она придёт!.. Санни сейчас придет!..

— Я здесь! Я пришла!

Казалось, сама жизнь ворвалась в больничную палату вместе со звуками этого чистого и сильного голоса. Её могучая струя захлестнула Гарри с головой, смывая боль, ужас и отчаяние. Юноша сел на пол и расплакался, как ребёнок. Она пришла! Санни пришла!.. Теперь всё будет хорошо!..