Демон-хранитель (гет)

Мне нравилась высота. Разумеется, я не ангел, чтобы сердцем тянуться к небу: чем ближе небо, тем сильнее оно давит своей синевой. Нет, мне нравилось смотреть с высоты вниз, лениво наблюдая за точками Лишённых и потоками их машин. Их Земля — моя протянутая ладонь. Интересные маленькие создания...

Под крышей лоджии, где я мог не опасаться жгучих небесных лучей, было довольно уютно, хотя, пожалуй, немного жарковато. Окна полностью занавешены, оставлено только одно, открытое, через проём которого я и смотрел вниз.

За спиной тикали настенные часы, перекликаясь с другими часами из соседней комнаты. Этому дуэту вторил тонким звуком будильник за стенкой шкафа, создавая раздражающее многоголосие. Удивительное дело: все часы были настроены вроде бы с точностью до секунды, но тикали в разное время, не совпадая ни одним ударом. Это раздражало.

В большой квартире было уютно и пусто. Бледно-золотые тона обоев, светлое дерево немногочисленной дорогой мебели, чёрные матовые экраны техники — вот и всё, что окружало меня. Где-то там, внизу, разумеется, был целый мир — но он всё ещё был чужим для меня, и порой от этого становилось даже одиноко. За стенами квартиры жили другие Лишённые... однако я ещё не видел никого из них, поэтому и само их существование представлялось чем-то абстрактным.

Сонный и тоскливый покой, обступавший со всех сторон, начинал надоедать. Хотелось выбраться — а куда? Зачем? Если призадуматься, те слова, которые я сказал Фесте когда-то, относились и ко мне самому. Мой собственный мир останется со мной, куда бы я ни пошёл.

Выше самых высоких крыш, там, где белели и клубились дымчатые облака, кружилась большая белая птица с острыми крыльями. Чайка, если кольцо-Воспоминание, сидевшее у меня на пальце, говорило правду. Внутри вскипела глухая ярость. Захотелось выхватить лук, застрелить эту ненавистно-светлую птицу, чтобы только подломились её белые крылья и она упала вниз, в грязь, под безжалостные колёса автомобилей... Я уже поднял было руку, когда вспомнил, где нахожусь. Стрелять птиц из окон во Внешнем мире явно не принято. И вообще, то, что я едва не поддался мимолётному желанию, дурной знак — значит, этот мир уже начал влиять на меня. Прежде я бы не обратил внимания на такую глупость.

Я допил кофе, поставил чашку на столик и оглянулся на лук, прислонённый к стене на расстоянии вытянутой руки от меня. Внешний мир казался безобидным, но ничего нельзя утверждать наверняка, и я предпочитал не рисковать без нужды. А особенно с таким заданием...

Признаюсь, никогда в жизни я ещё не волновался так, как тогда, заходя в Зал Девяти Тронов. Мне повезло... но можно ли это считать везением?

* * *

— Господин Корнел, Совет ждёт вас! — услышал я громкий голос.

Ступив через порог зала, я успел заметить вдалеке, за Девятью Тронами, тёмный силуэт Фесты, растворявшийся в серебряном круге портала. Затем портал всколыхнулся, пошёл рябью, и силуэт исчез.

— Подойдите ближе, — велел мне Второй Советник. Прочие члены Совета в мою сторону даже не посмотрели, перебирая бумаги и негромко переговариваясь. Однако я чувствовал их напряжённое внимание, которое они безуспешно пытались скрыть. По какой-то причине я интересовал их даже больше, чем та, которая только что шагнула в портал. Я медленно шёл к Девяти Тронам, пока Даррелл властным жестом не велел мне остановиться.

— Итак, Корнел, — задумчиво произнёс Советник, — Наш благородный мальчик. Всё-таки сумел добиться своего... Самоотречение — вещь похвальная в Анжелии, но здесь, в нашем грешном тёмном мирке, она не поощряется.

— Это было не самоотречение и не благородство. Вы не можете об этом не знать, господин Советник.

Всё ясно: меня проверяли. Я старался говорить как можно спокойнее, но отчего-то мои слова позабавили Даррелла.

— Вот как! Значит, вы не благородный юноша, а попросту проницательный и расчётливый? Этот расклад устраивает нас больше, хотя, признаться, также настораживает.

— Откуда ты узнал про Мефистофию? — перебил Первый Советник. Краем глаза я заметил, как замерли Пятый и Седьмой Советники, чуть обернувшись в сторону говорившего, и понял, что отнюдь не весь Совет посвящён в планы Первого Советника. Даррелл явно знал больше других. Его внимательный взгляд буквально сверлил меня через прорези маски.

— Говори! — резко приказал Первый Советник. Я молчал.

— Ладно, оставим это, — Даррелл чуть наклонился вперёд, — Важно другое. Раз уж ты такой умный, — источники знаний мы ещё выясним, — что же с тобой желать? Сам понимаешь, делать тебя третьим победителем в наши планы не входило.

— Я — второй победитель.

— Для Фесты было приготовлено отдельное задание. Для Деймоса тоже, разумеется. Не вмешайся ты так самонадеянно в церемонию объявления, ничего непредвиденного бы не возникло.

— Не вмешайся я, победителей было бы по-прежнему трое, просто второй стал бы лишним!

Я начинал злиться. Страх, вопреки моему твёрдому тону пробравшийся в моё сердце, делал меня уязвимым. Я шёл по лезвию ножа — стоило мне сказать что-нибудь не то, и я бы оступился. Меня в самом деле не было в планах Совета, а знал я слишком много...

— Сначала самым простым решением проблемы предполагалось попросту избавиться от неё, однако выход всё же был найден. Тебе повезло, Корнел Тёмный Лучник — для тебя есть задание, и задание довольно интересное.

— Какое?

— Две недели назад во Внешнем мире произошла стычка наших разведчиков и одного из агентов Света. Наших было больше. Надо отдать агенту должное, он оказался очень стойким — чтобы сломить его ментальную защиту, потребовались усилия лучших телепатов Канцелярии. В конце концов удалось выяснить одну любопытную вещь... Как ты знаешь, не мы одни устраиваем соревнования с поездкой во Внешний мир как главным призом. Совсем недавно, буквально за день до того, как был пойман несчастный агент, состоялись очередные Соревнования в Лицеях Анжелии. Одному из победителей Пятого Лицея досталось совершенно особенное задание, успешное выполнение которого, скажем так, очень сильно противоречит нашим собственным планам. Можете себе представить, Корнел — этот юный ангел настолько сильно воспротивился заданию, что был готов отказаться от него и остаться в Анжелии, опозорив и себя, и свою семью, лишь бы не выполнять волю судей!

— Могу только догадываться, что такого ему поручили, — задумчиво сказал я.

— Как видишь, юноша бы и сам не прочь отказаться от задания, да на его беду, его всё же переубедили. Твоей обязанностью будет попытаться переубедить его ещё раз, и уже не столь гуманными способами.

— Я должен буду его убить? — спокойно спросил я.

— Это было бы идеальным вариантом, — улыбнулся под маской Второй Советник, — Его задание тебе знать необязательно. Скажем лишь, что оно заденет тебя лично. Сильно заденет. Поэтому в твоих интересах покончить с ним прежде, чем он...

— Кто этот ангел?

— Приятно видеть такое служебное рвение, верно, коллеги? — Даррелл обернулся к Третьему Советнику. Было видно, что Второй Советник очень доволен.

— Главное, чтобы ты, Корнел, был осторожен, — сказал Шестой Советник, Кронес. — Тот ангел, о котором идёт речь, очень опасен. Это не первое задание, которое он выполняет, и предыдущее вполне показало его силу. Тогда нашему посланцу справиться с ним не удалось, посмотрим, удастся ли это тебе. Ангела зовут Матвей. Тебя отправят в тот город, где он живёт. Более точных координат пока нет, но мы уверены, что ты найдёшь его — или он тебя.

— Я выполню это задание, господин Советник.

По настоянию Совета я произнёс клятву, закреплявшую за мной это задание, и направился к порталу, где Реми вместе с вещами уже поджидала меня.

— А кинжальчик-то, который артефакт, мне знаком, — услышал я за спиной негромкий голос Даррелла, — Старина комендант не мог яснее обозначить свой интерес в этом деле.

— Он едва не оказал нам услугу, — ответил кто-то, кажется, Третий Советник.

— С ним придётся поговорить... А вы, Корнел, ступайте. Не задерживайте нас, — повысил голос Второй Советник, — Деймос, вы следующий!

Мне пришлось шагнуть в портал, хотя моим желанием было спрятаться где-нибудь за троном и дослушать этот занятный разговор до конца. Чего-то всё же не хватало, чтобы обрывки информации, которой я располагал, сложились наконец в цельную картину.

* * *

Да, это Несс дал мне кинжал, но у него были на то причины. Авторитет Совета Девяти был в то время очень шатким. Демонов настораживали вечно таинственные планы правителей, практически отрёкшихся от дел насущных и отвернувшихся от собственного народа. Всё, что интересовало Совет — это Игры, которые в том году и вправду обещали быть особенными, потому как в тот раз у Совета был особый интерес. Который очень не нравился Нессу. Всё же комендант Ледяной башни не мог в открытую идти против Совета, поэтому и предпочёл устранить проблему с моей помощью. Нельзя сказать, чтобы я был против... или за... но Феста... я знаю её очень давно, и вот просто так, цинично её убить?

Тогда, в лабиринте, бы ни за что не решился на это, если бы не Диала. Из-за этой назойливой девчонки я едва не упустил Фесту, которая воспользовалась случаем и попросту убежала. А я ничего не мог сделать, только смотреть ей вслед! Чтобы не отдать победу просто так, я и метнул кинжал, позабыв на миг, какую страшную вещь держу в руках.

К счастью ли или к сожалению, артефакт не причинил Фесте вреда. Азарт битвы полностью захватил меня, и я легкомысленно позволил себе отдаться этому азарту. Желание победить — это прекрасно, но чего может стоить мне победа? Об этом я задумался слишком поздно. Я был вторым победителем, и у моих ног приветственно шумела толпа. Феста пришла третьей.

Несс был бы доволен и этим, в конце концов, он не настолько кровожаден, чтобы без причины желать девчонке смерти, но Совет... Ему нужна Феста. Нужна победа Фесты. И особенно в этом заинтересован почему-то Даррелл, — так мне сказали обрывки воспоминаний в голове коменданта. Поэтому Феста всё равно стала бы победительницей, а меня бы попросту устранили. Есть много способов... Нет, не убийство, это привлекло бы внимание... Но мало ли, несчастный случай, досадная случайность и всё: победитель Корнел из Ледяной башни не сможет отправиться во Внешний мир! А вместо него поедет Мефистофия, занявшая третье место.

Моя победа путала Совету все карты. Я им не нужен. Благоразумнее отказаться от победы самому, чем дожидаться, пока за меня это сделает Совет.

Вот только у Несса было другое мнение.

— Как?! Ты?! Посмел?!!! — кричал комендант, вцепившись руками в столешницу так, что побелели костяшки пальцев, — Ты хоть понимаешь, что натворил?! Теперь она победила, и... Что будет теперь? А кинжал?! Ты своими собственными руками отправляешь меня в тюрьму, в подземелья Собора! Зачем? Зачем, Корнел? Зачем, объясни мне, нужно было всё выкладывать Совету, зачем?

Я взглянул на стол, который полностью покрылся коркой льда. В комнате было уже так холодно, что при каждом выдохе изо рта вырывались облачка пара.

— Вы же не хотите заморозить всю башню, господин комендант?

Несс посмотрел на меня, будто очнувшись, выдохнул и сел обратно в кресло, закрыв глаза.

— Или ты скажешь, в чём дело, или я тебя убью, мальчишка, прямо здесь и сейчас.

У меня было своё мнение на этот счёт, но злить Несса ещё сильнее я не хотел. Я изложил ему свои мысли насчёт намерений Совета. Мне показалось, что я сумел убедить его в необходимости своих действий.

— Допустим. Я не подумал об этом раньше. Всё-таки ты отправишься во Внешний мир. Пусть она тоже будет там, с этим уже ничего не поделать. Корнел, у меня есть подозрение, что победа Фесты нужна им не просто так... Они хотят изменить миропорядок, нарушить равновесие... А у неё есть сила — случай с Ретари только доказал это.

— Чтобы один демон нарушил равновесие Сил? Какими бы способностями... — начал я с сомнением, но Несс перебил меня.

— Ты не знаешь Совет! Думаешь, чем они занимались все эти годы? Пойми, им нет дела до Даймонеса, даже Внешний мир их почти не интересует. Они знают способ, как сделать из неё оружие. Это погубит всё, это погубит всех нас, Корнел! Они, — комендант огляделся по сторонам и понизил голос, — погрязли в научных изысканиях, в самых тёмных тропах магии... Потеряли связь с реальностью... такое бывает...

Я поражённо смотрел на Несса. Он обвиняет Совет, и в чём? В сумасшествии? В измене?

— Если развяжется война со Светом, мы не выстоим. Совет может этого не помнить, но мы-то, простые демоны, знаем, насколько мы слабы. Если Мефистофия выполнит задание, каким бы оно ни было, Свет воспримет это как вызов, как знак войны. Даймонес падёт. Пострадают тысячи демонов, обычных демонов, не готовых к воплощению слепых амбиций Совета Девяти. Лучше погибнет одна, чем многие... ты меня понимаешь?

Я медленно наклонил голову в знак того, что понял его слова.

— Так вы хотите, чтобы я устранил Фесту?

— Пойми, так будет лучше... — лихорадочно зашептал комендант, — Совет просто не понимает всей опасности...

Я смотрел на Несса и не узнавал его. Обычно невозмутимый, он был охвачен странным возбуждением. Признаться, я засомневался, а всё ли в порядке с головой у самого коменданта. Скрыв улыбку, я поклонился и поспешил покинуть кабинет: карета, которая должна была везти меня в Собор, уже ждала у ворот башни.

* * *

Далеко внизу завыла полицейская сирена. По тоненькой полосе шоссе промчался, распугивая остальные машины, бело-синий автомобиль, мигавший вращавшейся лампочкой. Звук сирены постепенно затих, скрывшись вместе с машиной, и снова я слышу лишь ровный гул городских дорог.

Убить Фесту, чтобы помешать Совету... убить ангела Матвея, чтобы угодить Совету... Я напоминал сам себе киллера, который по глупости нанялся сразу к двум противоположным сторонам. Зачем они поручили это ста семидесяти пятилетнему \"мальчишке\", почему не воспользовались услугами какого-нибудь наёмника из тех, которые шляются без работы по Внешнему миру, время от времени от скуки убивая пару-тройку Лишённых? Я не хотел быть убийцей. Разве демоны существуют лишь для того, чтобы убивать себе подобных?

Снова вопросы, которые останутся без ответа. Если я сам не разберусь в этом — сам, без чьей-либо помощи. Деймос... он силён, и, судя по всему, далеко не глуп, но слишком обособлен, что ли. Как и все в Тёмной башне, именно он был способен стать убийцей с ледяным сердцем, убийцей, лишённым малейших эмоций и чувств. Кто знает, что поручил ему Совет. Нет, обращаться к нему и искать его было бы по меньшей мере глупо.

Феста. Я не мог знать, где она, но всем своим существом чувствовал — и не мог найти этому объяснения, — что она сейчас здесь, в этом же городе. Я ощущал это так же отчётливо, как и то, что она постоянно думает обо мне и ничего не желает так страстно, как встретить меня. Я видел её упрямые глаза, с такой же ненавистью смотрящие в небо, густые чёрные локоны, делающие её такой приметной среди остальных Лишённых. Ненавидит — пусть, в её варианте ненависть и есть настоящее чувство. Знаю, мне должно быть всё равно. Но я сентиментален. Мне нравилось осознавать, что такая сильная и яркая демонесса, запертая, как и я, одиночеством в этом чужом мире, вся без остатка тянется ко мне.

Этот светлый, яркий воздух Внешнего мира был враждебен нам обоим. И пусть здесь гораздо больше свободы — мне потребуется время, чтобы привыкнуть к ней и перестать при малейшем шорохе искать рукой свой верный лук.

Краем глаза я заметил на маленьком столике, у двери лоджии, слабое свечение и обернулся: Обсидиан явно требовал моего внимания. Ну, не он, конечно. Одно из двух: либо Феста, либо Совет.

И, как обычно бывает, худший вариант оказался верным. Совет присылал мне координаты некой школы для Лишённых и приказывал на следующий же день отправиться туда с тем, чтобы стать одним из её учеников. Якобы это облегчит мне поиски ангела. Когда я спросил напрямую, в том ли классе \"учится\" нужный мне ангел, Совет не ответил. Только повторил приказ, и чёрное зеркало снова потемнело.

Яснее некуда. На сей раз у меня хотя бы есть чёткие указания.

Я поднялся, чтобы закрыть окно, и снова увидел её. Белую чайку. Она насмешливо пронеслась совсем рядом с домом, едва не коснувшись крылом пластиковой рамы, и поднялась ещё выше, стремительная, быстрая, как стрела... Нет. Стрела быстрее.

На сей раз я не смог удержаться от искушения. Она дразнила меня своими крыльями — я ненавидел, когда меня дразнят. Зазвенела тетива лука, мгновенно появившегося в руке, и нечто чёрное, тонкое метнулось птице вслед. Мой глазомер не подвёл меня: птица, ставшая уже далёким белым пятном, взмахнула крыльями в последний раз и начала падать. Ветер крутил её, ломал её перья, и сила тяготения неотвратимо приближала её к колёсам машин. Визг тормозов. Глухой стук и звон стекла.

Я удовлетворённо улыбнулся и вытянул руку. В ней тут же оказалась чёрная стрела, наполовину измазанная блестящей алой кровью. К наконечнику прилипло маленькое белое перо.

Что ж, ангел Матвей. Береги свои крылышки.