Синяя стрела (джен)

Джесс давно так не отдыхала. Если быть точным, последний раз она вот так просиживала штаны перед головизором, попивая холодное пиво и закусывая оставшимся после набегов Ниро на холодильник бутербродом, несколько месяцев назад. И то отдыхом это вряд ли можно было назвать: тогда "стрелы" выслеживали одну цель, и Джесс приходилось целыми днями напролет торчать перед установленными мониторами, транслирующими только рутинную жизнь родственников цели. Смотреть там было особо не на что.

Так что, возможно, женщина смогла бы полностью расслабиться, если б только её не грызла внутренняя тревога за своих друзей, уехавших еще вчера. Она любила своих коллег по отряду, как младших братьев и сестер.

Ниро, этот мальчишка в образе мужчины, с вечно ухмыляющейся физиономией и замашками мачо. Тулус, молчаливая энциклопедия, эталон трезвости. Казара, её милая Казара, с которой у них было так много приятных моментов в прошлом.

И, конечно же, Хестром, эта молодая девушка с яйцами самого здоровенного мужика и хитростью самой рыжей лисы.

Джесс помнила, как была поражена, когда три года назад Хейс нашла её на Омеге в логове "Синих светил" и предложила место тяжпеха в своем отряде. Она только-только получила статус центуриона и право сформировать собственную боевую единицу.

Джесс тогда отказалась. Она была полна праведного скептицизма в отношении этой амбициозной наемницы и не хотела вызвать смех у своих приятелей. Помнится, ответила она довольно грубо, на что Криз лишь холодно улыбнулась и произнесла: "Могу поспорить, через полгода ты сама запросишься в мой отряд. И я тебя возьму". Это было произнесено так уверено, что врезалось в память ошалевшей от такой наглости женщины.

Она в тот же вечер связалась со своим другом, который знал в группировке всех и вся, и спросила, кто такая Хестром Криз. Тот ответил довольно быстро, чем еще больше удивил наемницу: "Это девчонка Стена, того парня со шрамом, помнишь? Мы с ним одну операцию проворачивали на Земле, где-то полгода назад...Его недавно, кстати, прикончили. И поговаривают, что это дело рук совсем не ворка...Криз довольна молода, кажется умной и расчетливой. Но не связывайся с ней, Джесс. Если правда то, что она укокошила Стена, ей нельзя доверять..."

Успокоившись на этом и решив, что сделала правильный выбор, Джесс занялась текущими делами в составе "светил" на Омеге и позабыла про этот эпизод. Пока, через пять с половиной месяцев, не услышала, что Хестром Криз спасла шкуру Солема Дел'Сера и провернула одну очень успешную операцию, вследствие чего её отряд завоевал особое расположение у лидера и, что более существенно, у покровителя Солема — Видо. И все же Джесс не собиралась унижаться и просить о переводе. Еще чего!

Она тянула еще три месяца. За это время не так давно сформированный отряд сумел завоевать репутацию одного из лучших и перетянуть половину одеяла с заказами на себя. Все крупные дела все чаще поручались им, и, несмотря на равное отчисление всем наемникам прибыли, Джесс не хотела всю оставшуюся жизнь заниматься охраной малозначительных бизнесменов, налетами на мелкие магазинчики и прочими пустяками, словно она по-прежнему была "пешкой", а не профессиональным бойцом, умевшим в совершенстве управляться с любой тяжелой техникой.

Промучившись сомнениями, женщина решила встретиться с Криз лично. Та сильно изменилась за эти восемь месяцев, превратившись из юной выскочки в уверенного в собственных силах центуриона. Она состригла волосы, выкрасила челку, ярко обводила глаза и ходила в новейшей броне. Её движения стали резкими и даже наглыми, лицо жестким и бескомпромиссным — оно и понятно. Только так можно было заставить свою команду работать на высшем уровне и развеять миф о себе, как о малолетке.

Сейчас перед Джесс была совсем другая Хестром Криз.

Испытав изрядное раскаяние за свое желание встретиться, тяжпех ожидала ответных насмешек и язвительных замечаний в том же стиле, в каком она сама чуть меньше года назад отказалась от предложенной ей роли. Но, к её удивленному облегчению, Криз, едва увидев её, кивнула и сказала: "Рада, что ты передумала. Хотя и опоздала на пару месяцев. Я все еще ищу хорошего специалиста..."

Так Джесс познакомилась с Ниро и Тулусом, которые уже тогда составляли костяк отряда, чуть позже прозванного "стрелами". Были и другие имена, но они быстро стирались, когда их обладателей убивали в боях или когда они, эти обладатели, не находили общий язык с командиром...

От сладких воспоминаний Джесс отвлек стук из кладовой. Ах да, там же еще обитал "хирург".

Вчера, когда её друзья уже покинули Камалу, женщина хотела выпустить его. Поманив сотней кредитов, она велела ему осмотреть её ногу и, удостоверившись, что больше его помощь ей не нужна, указала на дверь. Правда, предварительно извлекла из кармана еще сотню и сказала, что каждый дополнительный день задержки будет оплачивать ему в двукратном размере. Она не хотела рисковать, ведь, чем дольше "хирург" будет под присмотром, тем лучше: её друзья к тому времени обретут довольно большой отрыв от возможных преследований.

"Хирург", будучи сообразительным малым, которому некуда спешить, тут же согласился. Двести кредитов — это куда больше, чем он зарабатывал за неделю. И делать особо ничего не приходилось: спи себе в кладовке на матрасе да жуй пайки.

Джесс, аккуратно поднявшись, чтобы не затронуть свой гибкий медицинский гипс, опоясывающий её сломанную ногу, добралась до кладовки и открыла дверь.

Мужчина, сидевший на полу, несмело улыбался. Ему было лет сорок, хиленький, маленький. Если потребуется, она могла бы припечатать его к стене одним своим мощным кулаком.

— Пора? — спросила она, имея в виду туалет.

Он кивнул и поднялся. Она не стала преграждать ему дорогу, а потом, когда он вернулся, с сожалением скривила лицо.

— Слушай, мужик, я тебя запирать не буду. Садись в кресло и составь мне компанию. Вечером заберешь свои кредиты и вали, куда хочешь. Договорились?

Ему такое предложение явно пришлось по душе. Они провели время у головизора, распивая пиво и обсуждая последние события. Когда пиво закончилось, а за окном стемнело, "хирург" предложил сходить и принести еще.

Немного подумав, Джесс достала две сотенные купюры и отдала ему, будучи уверенной, что её новый приятель не вернется больше. Он кивнул и быстро ушел.

Она провела еще какое-то время в кресле, а потом услышала, как некто осторожно вскрывает дверной замок...

* * *

Угрюмое молчание, окутавшее каждого члена специальной группы своим непроницаемым полотном после смерти рядового Рейда, стало для Шепарда невыносимым. Он почти физически ощущал немой укор своих людей, сквозивший то во взглядах обращенных к нему глаз, то в неодобрительных наклонах их голов, то в обрывках фраз. Со всей тяжестью командира группы он сознавал, что полностью ответственен за нелепую смерть своего человека. У него накопилось в мыслях столько навязчивых "если бы", что, казалось, ни о чем другом он попросту думать уже не мог. А он обязан был думать трезвой головой.

Конечно, он и раньше терял людей. Разведка, активно работающая последние годы в Скиллианском Пределе и других опасных участках космоса, постоянно теряла своих бойцов. И лейтенанту доводилось уже испытать это гнетущее чувство безысходности. Но все-таки эта смерть отличалась от остальных, потому что именно Джон нес ответственность за жизни своих людей, а не какой-то другой командир.

Впервые лейтенант столкнулся с неприятным чувством вины. И оно всерьез беспокоило его, заставляя терять хладнокровие и ясность ума.

Если бы только он, Шепард, был более осторожен!

Разумеется, они обыскали пленника. Никакого спрятанного оружия у него не было с собой. И связали они его достаточно хорошо. Как он смог освободить руки? И откуда взял нож? Почему никто в те молниеносные минуты, когда умирал Риц, не догадался использовать панацелин? Хотя был ли в этом какой-нибудь смысл? При всех своих достоинствах проклятый гель не являлся панацеей и не смог бы восстановить артерию. Но что, если бы смог?

Лейтенант не переставал задавать себе эти вопрос на протяжении трех часов, пока они с сержантом пытались выследить беглеца. Они шли по горячим следам довольно долго, как вдруг след оборвался совсем. Кем бы ни был этот Хэнк, он умел становиться невидимым.

Потратив на попытки отыскать хоть какую-нибудь зацепку еще два часа, Шепард сделал для себя неутешительный вывод: возмездие придется отложить до лучших времен. Как бы он ни хотел свернуть ублюдку шею, у него просто не было на это никакого права — время утекало сквозь пальцы, задание было важнее мести, пусть она и была тысячи раз праведной.

Это было тяжелое, но необходимое решение — приказать Кузу возвращаться на склад ни с чем. И разумеется, кое-кто его не понял.

— При всем моем уважении, сэр, — еле сдерживал свою ярость Макферсон, — но мы не можем упустить убийцу! Мы должны найти его!

— Только не в ущерб заданию, — мрачно отвечал лейтенант, глядя на впитавшуюся в свои перчатки кровь рядового. — Каждый из нас знал, на что шел. И Рейд тоже. Мы должны вернуться к своей миссии. Сейчас это важнее.

Шепард говорил это, но сам понимал, насколько сухо и безжизненно, почти наплевательски это звучит. И все же это была правда, какой бы мерзкой она ни казалась. Но на то он и возглавляет группу, чтобы сказать эту мерзкую правду, когда от него ждут героических порывов.

Группа молча с ним согласилась, и лишь Макферсон позволил себе что-то неодобрительно прошептать в ответ. Джон решил проигнорировать это неодобрение. В конце концов, он был обязан это сделать.

Труп рядового Рейда был погружен в грузовой отсек их корабля. Шепард планировал заказать пилота и другое судно для перевозки, оплатив эти услуги из тех двадцати тысяч, что были переданы группе ранее. Изначально лейтенант намеревался, воспользовавшись информацией этого ублюдка Хэнка, узнать местонахождение Хезер, а потом оставить пленника где-нибудь в людном месте, связанного, но живого, а деньги передать куда-нибудь на благотворительные цели.

В конце концов, если придерживаться легенды о том, что они — наемники, то и возвращать кредиты было нельзя. А поскольку Шепарду была противна сама мысль о том, чтобы оставить этот жирный кусок себе — все-таки он старался всячески изжить из себя все напоминания о криминальном прошлом — то решил поступить правильно. И почему-то всегда, когда хочешь поступить правильно, все идет наперекосяк.

Теперь же всю оставшуюся после транспортировки тела Рейда сумму лейтенант планировал перевести на счет его матери, как только это будет возможно. Он с горечью понимал, что никакие деньги не компенсируют бедным родителям потерю сына. И все же по-другому просто не мог.

Вернувшись на склад ближе к вечеру и удостоверившись, что тело увезли, Шепард приказал всем собрать свои вещи и подготовиться к операции. Когда все следы их пребывания на складе были уничтожены, они анонимно арендовали грузовик и направили его по нужному адресу.

Поскольку Шепард не имел ни малейшего понятия о том, что ждет их на месте, он решил провести все тихо и без лишних выстрелов. Учитывая то, что на базе "Кровавой стаи" было немалое количество трупов, он пришел к выводу, что у этой женщины, Хезер, были помощники. Одна она такое провернуть не смогла бы, даже будучи хоть трижды крутой. А, следовательно, количество противников было неизвестно. Их возможности, вооружение, внутреннее расположение — соответственно, тоже. Быстрое и тихое проникновение, которое застанет всех возможных обитателей квартиры врасплох, пули с транквилизатором, чтобы ненароком не грохнуть Фроста — это было как раз то, что требовалось.

Здание находилось в пяти кварталах от окраины Уджона, имело несколько этажей и одного уставшего от безделья охранника. Прикинув по окнам, где могла находиться нужная квартира, Шепард какое-то время наблюдал за жильцами дома, приказав своим людям быть наготове. Тепловизор для идентификации цели здесь не подходил: жильцов было слишком много, и отличить их друг от друга не представлялось возможным.

Когда стемнело достаточно для того, чтобы под прикрытием начинающейся ночи проникнуть в дом, Джон приказал Дику разобраться с охранником. Снайпер выстрелил из своей винтовки с глушителем, а Макферсон тут же, появившись словно из ниоткуда, оттащил спящее от лошадиной дозы транквилизатора тело и спрятал его среди мусорных баков. Уязвленное самолюбие будет единственным вредом, который нанесла его группа ни о чем не подозревающему батарианцу. Убивать его не было никакого смысла.

Как только вход внутрь здания был освобожден, Шепард приказал Маку уничтожить камеры видеонаблюдения, если таковые были. Если б все случилось еще вчера, эту работу выполнял был Риц.

Подобная мысль снова резанула Джона по сердцу и отвлекала, но он приказал себе сконцентрироваться и, наконец, дал сигнал своей группе продвигаться вперед. Дик остался на входе, чтобы предупредить их о возможных неприятностях.

Очутившись внутри здания, Шепард приказал заблокировать лифт, и Куз довольно быстро справился с этой задачей, просто сломав консоль управления и вызвав замыкание. Они начали подниматься по лестнице: Шепард впереди, за ним — Мэй, замыкал Куз. Макферсон, разобравшись с камерами, должен был присоединиться позже. По лестнице они поднялись на нужный этаж без происшествий, не встретив никого из жильцов.

В коридоре, усыпанном дверьми, им повезло меньше: на пути возник какой-то волус, но, быстро спугнув его своим грозным видом, Шепард заставил его снова скрыться в своей хибаре и сделал жест молчания, приложив палец к шлему. Не будучи храбрецом, волус и не подумал поднимать шумиху, а просто спрятался за своей маленькой дверью, специально предназначенной для невысокого жильца.

И вот нужная дверь под номером "21".

Шепард прильнул к стене и знаком велел Кузу вскрыть замок. Мэй заняла положение напротив, чтобы сразу же открыть огонь, если в том будет необходимость.

Чтобы вскрыть замок, сержанту потребовалось где-то секунд сорок. Замок был самым обычным, не электронным, поскольку последний по меркам этого квартала был непростительно дорогим. Тихий щелчок — и Куз аккуратно провернул ручку, пропуская своего командира вперед и сразу же следуя за ним.

В весьма тесном помещении стоял полумрак. Откуда-то раздавались голоса, но сразу же стало понятно, что орал головизор, транслируя какую-то новостную передачу.

Первое, что бросилось в глаза проникшим внутрь — это полнейший беспорядок. Создавалось впечатление, что здесь проживала довольно большая группа людей для столь маленькой квартирки. Две небольшие комнаты, кухня, ванная и кладовая: группа довольно быстро и тихо проверила помещения, находившиеся ближе к ним. Третья комната, судя по всему, гостиная, располагалась в отдалении, поэтому, не дождавшись своих напарников, Шепард направился туда один, выставив свой пистолет.

И вдруг оттуда вылетело что-то в коридор, в чем лейтенант тут же признал нечто знакомое.

— Граната! — заорал он что было мочи и отпрыгнул назад.

В эту же секунду квартира озарилась яркой вспышкой ослепляющего света. Шепард не успел удалиться на такое расстояние, чтобы эта вспышка его не затронула, но все же закрыл глаза, вовремя сообразив, что осколочная граната в таком тесном помещении убила бы не только непрошенных гостей, но и самого владельца. Вред от яркой вспышки был не настолько удручающий, как могло статься, и все же довольно ощутим.

Дезориентированный Шепард все же вскочил с места, пытаясь ухватиться за стену и привести себя в чувство.

В этот момент из-за дверного проема появилась высокая крупная фигура, чье широкое лицо было скрыто под большими непроницаемыми очками. В руках незнакомец держал увесистый дробовик, и, едва лейтенант успел подумать о намерениях обитателя квартиры, как дробовик резко выстрелил, выплюнув в него свою неприветливую дробь. Шепард почувствовал, как от силы выстрела его щиты мгновенное вырубились, а его самого отнесло к стене остатками дроби, пробившимися сквозь защиту. Больно ударившись о стену, он сполз на пол.

— Шепард! — быстро появилась Мэй и бросилась к нему. Он хотел было остановить её, но от боли не смог выдавить ни единого звука.

Но тут женщина повела себя совершенно неожиданно: она сделала едва заметное движение рукой, и фигура, собиравшаяся было снова выстрелить, вдруг странно качнулась. Мощный биотический заряд в ту же секунду отбросил незнакомца назад, да так сильно, что, пролетев несколько метров, тот врезался в стену и упал навзничь.

Боясь, как бы незнакомец не поднялся, Мэй снова сделала какой-то жест, отчего воздух наэлектризовался и запахло озоном, и здоровяк на полу вдруг взлетел вверх и завис в воздухе, а потом резко снова упал, ударившись о мебель и разломав несчастный головизор. Но вот, повинуясь очередному сгустку темной энергии, незнакомец снова взлетел и резко упал.

В это время прибежал Куз.

— Останови её! — пораженно проорал Шепард, поднимаясь и приводя все еще расплывавшееся зрение в порядок. — Останови!

Не менее ошеломленный Куз схватил Мэй за плечи и затряс, словно куклу. Та тут же опустила руки и отшатнулась к стене. Совсем обессиленная от перерасхода энергии, она сползла на пол и сняла шлем. Дышала она тяжело, все лицо, бледное, как мел, было покрыто струйками пота.

Шепард быстро склонился над ней.

— Мэй, ты как? Что это было, хрен тебя дери?

Она кивнула, но сказать ничего не смогла — слишком сбивчивым было её дыхание.

— Босс, — вдруг раздался сухой голос сержанта, уже проверившего состояние незнакомца. — Тебе стоит взглянуть.

Не обращая внимания на боль в колене, полученную от сильного удара об стену, и на то, что под броней ему становится трудно дышать из-за осколков дроби, все же пробившейся сквозь щит, лейтенант оставил Мэй и подошел к месту, где на полу, скрючившись от ударов, лежал здоровяк.

И какого же было удивление Шепарда, когда он понял, что здоровяком была женщина! Да еще и в гипсе! Не веря своим глазам, он стащил с лица лежащего разбитые очки и тяжело вздохнул. Действительно так.

Присев на одно колено, он проверил пульс.

Очень слабый. Судя по открытым переломам рук и ног, из которых торчали кости, и по крови изо рта, напоминавшей кофейную гущу и явно свидетельствовавшей о внутреннем кровотечении в желудке, эта женщина одной ногой уже была в могиле.

Тихо выругавшись, так как следующее его решение вряд ли добавит ему популярности, Шепард сказал:

— Дай стимулятор, Куз.

Тот был немного обескуражен такой просьбой.

— Босс, ты же не хочешь...

— Именно это и хочу, — отрезал сухо лейтенант и раздраженным движением снял свой шлем. Потом посмотрел на своего сержанта. — Она все равно не жилец, ты это понимаешь. Но она может знать, где Фрост. Кроме нее я тут никого больше не заметил, а ты?

Излишняя грубость в этих словах не понравилась самому Шепарду. Но выбора у него не было. Везти её в больницу? Вряд ли она выживет. Да у них нет времени и возможностей выяснять это. С такими травмами не выживают. Тогда почему бы не воспользоваться хоть маломальским шансом получить информацию? Это неблагородно, мерзко, но, черт побери, это просто необходимо!

— Мэй, ты пришла в себя? — спросил он резко. — Скажи Кузу, где найти стимулятор.

— Он...в моей аптечке, — прошептала та еле слышно, выравнивая дыхание и отчего-то пряча глаза.

— Куз, притащи, — велел Шепард не терпящим возражений тоном. Сержант тоже снял шлем и глубоко вздохнул. Потом выполнил приказ и передал своему командиру шприц с раствором.

Шепард, поколебавшись с секунду, вонзил шприц в грудь женщины. Спустя полминуты та зашевелилась и попыталась что-то сказать, но изо рта вырвался лишь стон невыносимой боли. Глаза её выпучились, ничего не видя, так что лейтенанту пришлось схватить её голову руками и нависнуть над ней.

— Мисс, — громко обратился он к ней. — Вы меня слышите?

Взгляду темных глаз потребовалось несколько мгновений, чтобы сфокусироваться на мужчине. И вот глаза прояснились.

— Я ищу человека по имени Хоакин Фрост, — продолжал Шепард с нажимом, не позволяя себе ни малейшего сомнения, хотя все внутри него восставало против этого поступка. — И женщину по имени Хезер. Где они?

Незнакомка глотала окровавленным ртом воздух, пытаясь пошевелиться. Но ей это не удавалось: ни руки, ни ноги её больше не слушались.

— Где Фрост? — снова повторил Шепард. — Прошу вас, ответьте мне, и тогда я отвезу вас в больницу...

Эта маленькая ложь не обманула и без того рассеянное сознание женщины. Она сконцентрировалась, собираясь с силами, и прошептала:

— Иди...в...жопу...урод...

Шепард тяжело вздохнул. Не на такой ответ он рассчитывал. Он мог бы и дальше допрашивать её, если б только нашел в себе силы смотреть на те мучения, которые она испытывает. Вместо этого он обхватил её голову руками.

— Прости, — прошептал он и резко свернул ей шею. Раздался тихий ожидаемый хруст, и взгляд пустых глаз незнакомки уставился куда-то в потолок. Шепард закрыл их рукой. Потом поднялся.

Несмотря на все его усилия сохранить невозмутимость, у него не получилось: он схватил первое, что попалось под руку — опрокинутую на столе лампу — и со всей дури швырнул её об стену. Та разбилась вдребезги, издав жалобный предсмертный писк.

— Проклятье! — выругался командир снова. Гнев ушел так же внезапно, как появился. Руки еще немного тряслись от раздражения и осознания очередного тупика, но Шепард постарался привести мысли и чувства в порядок. Потом взглянул на своих напарников. Куз смотрел на него с молчаливым пониманием, Мэй по-прежнему прятала глаза. То ли испугалась, то ли осуждала. А, может, все вместе.

В этот момент послышался какой-то шум у входной двери и тут же из коридора материализовался Макферсон. Одной рукой он держал винтовку, другой — какого-то насмерть перепуганного мужчину.

— Этот кретин направлялся сюда, — сказал он, оглядев обстановку и сообразив, очевидно, что ловить тут нечего. — Он нес пакет с выпивкой.

Мужчине было лет сорок. На вид он выглядел довольно хилым и безобидным, аж весь дрожал от страха. Макферсон пнул его вперед, и тот, сделав пару шагов, очутился в гостиной.

— О Боже, — прошептал он в ужасе, увидев разгром вокруг и переломанные кости лежащего посреди помещения трупа.

— Ты её знаешь? Кто ты такой? — тут же схватился за эту зацепку Шепард. Он схватил мужчину за шиворот и затряс, как щенка. — Знаешь?

— Не убивайте меня! — вскинул руки тот и задрожал от страха. — Я всего лишь "хирург"!

— "Хирург"? — не понял лейтенант, как вдруг на его плечо упала тяжелая рука бородача.

— Так называют уличных врачей на Камале, — пояснил сержант.

— Тогда какого хрена ты тут делаешь? — не унимался Шепард, все еще взбудораженный недавними событиями. — Отвечай!

— Я... Меня наняли, чтобы осмотреть раны этой женщины... — мужчина указал на труп посреди гостиной. — И запирали в кладовке, пока не отпустили...Я всего лишь принес ей пива...

— Кто запирал? Опиши мне их.

— Мужчина, — заторопился тот, — высокий, темноволосый. Один турианец....сам...самый обычный. И две женщины: одна красивая азиатка, вторая...кажется, именно вторая была главной! Я точно не понял!

— Как она выглядела? — Шепард еще раз встряхнул пленника, чтобы освежить его воспоминания. И тот сбивчиво продолжил:

— Она...среднего роста, красивая, голубые глаза, темные волосы...Я ничего больше не знаю!

— Куда они направились?

— Я не знаю!... — оправдывался тот, но тут вспомнил. — На Цитадель! Я услышал случайно, как один из них говорил что-то про СБЦ!...Прошу вас, не убивайте меня!

Шепард, почувствовав, что тот сказал все, разжал руку и оттолкнул незнакомца в сторону двери.

— Убирайся, — выдохнул он. — Но если кому-нибудь проболтаешься про нас, я тебя найду и переломаю все кости. Ясно?

Тот рьяно и испуганно закивал и, попятившись к двери, тут же вынырнул в коридор. Звук его быстро удаляющихся шагов говорил о том, что угрозу он принял всерьез.

— Ты уверен, босс? — с сомнением спросил Макферсон, вопросительно подняв бровь. — Он видел наши лица.

— Ну и хрен с ним, — мрачно прошептал Шепард. — На сегодня уже хватит смертей.

Кинув последний взгляд на скрюченное тело незнакомой женщины в гостиной и ощутив неприятный укол совести, как будто он был ответственен за её смерть, Шепард глубоко вздохнул.

— Уходим, пока не приехали власти, — сказал он и натянул шлем.

Все угрюмо последовали его примеру.

* * *

Вербовщик 112-08 не любил, когда что-либо шло не по его плану. Он приветствовал четкость и детальность. Ему плохо удавалась импровизация, поскольку сама по себе она предполагала сумбурность и хаос. А ведь реальная жизнь очень часто не хотела идти по намеченному плану, изредка приходилось импровизировать, чтобы потом скорректировать свои действия так, как и было задумано.

Например, когда он получил данные по новому заданию: личное дело Фроста и вполне конкретные координаты его местоположения, — он, на время снова ставший Хэнком Мастерсом, никак не ожидал, что в назначенном месте наткнется на неизвестную группу лиц, также преследующих Цель. Это стало для него неприятным сюрпризом.

Несмотря на то, что Организация относилась к обеспечению своих сотрудников всеми необходимыми ресурсами ответственно, никогда не спрашивая "зачем", а только учитывая эффективность проделанной работы, главный ресурс — время — она предоставить не могла при всем желании.

Именно отсутствием времени и выбывшим по каким-то причинам из игры основным оперативником Хэнк и расценивал причины привлечения его, вербовщика, в полевую работу, никак не связанную с его текущими делами. Или связанную? В конце концов, лидер Организации вполне конкретно дал понять, что Объект-12 тоже вовлечен во все это дело. Вот только каким образом?

Поскольку Вербовщик обладал дотошностью, которая зачастую раздражала его координаторов, но приносила свои плоды в виде результатов, он решил еще раз проанализировать действия Объекта-12 до того момента, когда последний исчез из-под наблюдения. Для этого ему пришлось тайно проникнуть в жилую квартиру Объекта, что он проделывал уже раньше, три месяца назад, расставив повсюду жучки и скрытые камеры. Именно так он получал новые данные и мог анализировать своего подопечного.

Вербовщик работал аккуратно и не спеша, и именно эти качества помогали ему быть незаметным. Найти установленное оборудование было возможно, но не просто. Один раз Объект уже почувствовал некие подозрения — и пока дело не дошло до обыска квартиры, Хэнк убрал все камеры на время, чтобы чуть позже, удостоверившись в отсутствии риска, расставить их вновь.

И вот сейчас он воспользовался домашним терминалом, хорошо защищенным от постороннего любопытства. Вербовщику пришлось повозиться с ним какое-то время, но цели он своей достиг: получил доступ к личным сообщениям, последнее из которых его весьма заинтересовало.

В нем говорилось о неком клиенте "Синих светил" и указывалось место сбора. Наведавшись туда, Хэнк смог сделать некоторые предположения о том, что случилось с Объектом.

Вот тогда он уже направился по координатам, которые ему выслали. Его предположения оправдали себя на все сто процентов, но вот наблюдение за базой "Кровавой стаи" ясно дало понять, что своими силами ему просто не справиться.

И тут пришлось импровизировать.

Вербовщик был приятно удивлен тем фактом, что эта импровизация дала свои плоды: наемники ответили согласием на участие в его затее.

Хэнк много размышлял по поводу того, кем могли быть эти лица. Поначалу у него возникли предположения, что это военные. Когда-то Хэнк провел в рядах армии Альянса несколько лет, до того, как его отстранили от службы из-за одного неприятного инцидента, и ему сначала показалось, что он увидел нечто знакомое в действиях этой группы. Неужели Альянс?

Но потом он решил отказаться от этой мысли: командир группы вел себя как заядлый наемник, без единого намека на сомнения перерезав пленному ворка горло и поторговавшись за оплату. Хэнк не помнил, чтобы военные Альянса действовали подобным образом. Скорее всего, это частная армия какой-либо земной корпорации. Это было логичнее.

В экстранете, разумеется, никакой информации о корпорации, сотрудники которой ходят в броне с рисунком грифона, не нашлось. Это тоже было логично: ни одна корпорация не станет в открытом доступе публиковать о своей причастности к действиям какой-либо частной военной ячейке. И все же для верности Хэнк связался со своими информаторами и запросил их найти хоть какие-либо сведения из "закрытого доступа".

Пока ответа он не получил. На это тоже требовалось время.

Импровизация казалась успешной. Вербовщик действительно собирался предпринять участие в налете на офис "Синих светил", чтобы потом, получив нужные ему сведения, изъять Цель и доставить её Призраку. От наемников в ходе задания было решено избавиться стандартными способами диверсанта: хитростью.

Но случилось так, что Хэнк Мастерс, скинув маску Вербовщика-112-08, перехитрил самого себя и недооценил командира группы. Последний оказался умнее, чем предположил первый.

Досада на самого себя и даже злость ненадолго ослепили Хэнка яростью, но вскоре, проведя несколько часов связанным, он отрезвил свою голову разумными рассуждениями. И пришел к неутешительному выводу, что его, скорее всего, собирались убить: наемники больше не скрывали своих лиц.

У Хэнка был единственный шанс выбраться — за счет своего опыта наблюдений. И он наблюдал за каждым из наемников и вскоре нашел слабое звено.

Дальше дело техники: незаметно извлечь из-под кожного кармана на ноге небольшое лезвие (броню ему предусмотрительно сняли, не подозревая, что тем самым увеличили ему шансы на побег), перерезать веревки, потом попросить воды у слабого звена по имени Риц в момент, когда его товарищи отошли, резко выхватить складной нож, который тот прятал в ботинке, и, не дав бойцу опомниться, всадить нож в шею.

Мастерс это и проделал. А потом попросту убежал.

Он подозревал, что его станут преследовать. Поэтому он намеренно вел своих преследователей по своему следу, а потом резко оборвал его и снова стал невидимкой. В этом он был профи.

Но, освободившись от хвоста, мужчина понял, что вариантов у него немного. Либо броситься в ноги к своему координатору и признать свою неудачу, чего делать он не собирался ни при каких обстоятельствах, либо попробовать найти Цель самому, что было затруднительно, либо воспользоваться "услугами" своих недавних преследователей. Он выбрал последнее.

И теперь ему оставалось лишь просто наблюдать. Ждать своего часа. И когда наемники найдут Фроста, сделать так, как и было ранее запланировано — перехватить Цель и избавиться от ненужных свидетелей.

План был скорректирован.