Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Тео переживал, что, раз Джинни несовершеннолетняя — семнадцать лет ей должно было исполниться лишь в будущем августе — то с тем, чтобы выбраться из замка у неё могли бы быть проблемы. Переживал он напрасно: «Я вообще-то сестра Чарли, Фреда и Джорджа», — еихдно напомнила рыжеволосая колдунья в ответ на его опасения и была такова. Сам Теодор получил у декана официальное разрешение отлучиться на следующие несколько каникулярных дней — это дозволялось семикурсникам, хотя ранее такого за старшими волшебниками Тео не замечал. И, впрочем-то, не следил за ними. Джинни же предстояло решать проблему с тем, что её могло не оказаться несколько ночей в Хогвартсе, но она казалась совершенно безмятежной в этом вопросе.

Конечно, Нотт мог попросить Дерри, чтобы тот перенёс Джинни в спальню девочек в Хогвартсе во мановение ока, тем более что даже директора тот уже так переносил, но это было черевато последствиями. Дисциплинарного характера.

Пожелав миссис Пинкертон счастливого рождества, Тео прошагал по слегка припорошённой снегом дороге до Хогвартса и зашёл в «Сладкое королевство». Магазинчик работал, несмотря на снижение ассортимента, и всё равно пользовался спросом. По тому, что видел Нотт, один только Крэбб оставлял там десяток-другой сиклей каждые выходные, а лакомства любил не он один.

Сонная старушка-продавщица, родственница владельца, встрепенулась было, когда он вошёл, но невербальный «Конфундус» убедил её вернуться к своему чтиву, чем бы эта книга не была. Стараясь не оставлять лишних следов, Нотт спустился вниз, в складское помещение подвала, где Джинни назначила ему точку встречи. И, к его удивлению, она действительно уже дожидалась его там. Обменявшись лукавыми улыбками, ребята взялись за руки, и Теодор аппарировал прочь, в Девон, на приметный холмик, показанный Уильямом Уизли ему прошлым летом.

* * *

Дом семьи Уизли выглядел переживающим не лучшие времена.

Покосился забор. Чавкала под ногами грязь раскисшей от дождей тропинки под серым декабрьским небом. Темнели окна верхних этажей, наползавших друг на друга так, что одна лишь магия держала их.

И самой магии в этом зачарованном доме тоже будто бы стало меньше.

Джинни выглядела умиротворённой. Она постучала в дверь замысловатым образом, и через несколько мгновений им открыла миссис Уизли. Усталая и будто бы постаревшая на десяток лет от переживаний, она не смогла сдержать улыбки со слезами на глазах.

— Счастливого Рождества, миссис Уизли!

— Счастливого Рождества, мама!

— Ах, дети! Скорее, заходите, заходите внутрь!

В тёплом и уютном доме было гораздо приятнее находиться, чем на сырой и совершенно не рождественской улице. Миссис Уизли захлопотала — время близилось к четырём часам пополудни, а ребята пропустили обед в замке.

— Кажется, что мы единственные гости, — шепнул Тео своей девушке, уличив момент.

Миссис Уизли была дома в одиночестве. На тумбочке рядом с креслом в гостиной, что было обращено к зачарованным часам, осталась лежать пряжа, а шаль женщины удивительным образом по цвету была похожа на скомканное покрывало, оставшееся лежать на мебели. Неярко тлел камин, перегороженный зачарованной решёткой — её сияние не позволяло Нотту даже разглядеть угли, и лишь по теплу он догадывался, что пламя было в очаге. «Меры предосторожности», — с сожалением подумал он.

Джинни подошла к часам, утягивая своего парня за собой за руку. Артефакт ни капельки не поменялся и всё так же сиял чудесно искусной работы магией. Стрелка «Чарльз Уизли» беспрестанно крутилась против часовой стрелки, равномерно и непрерывно, а другие были на своих местах. «Джинни» была «Дома», как и «Билл» и «Молли», «Артур» был на «Работе», а близнецы и «Рон» — в состоянии «Смертельная опасность».

— Дураки, — покачала она с сожалением головой. — Я думала, папа добавит сюда Флёр.

— Может, ещё не успел, — пожал плечами Тео.

— Или она беремена, — задумчиво продолжила ведьма.

— А причём тут это? — удивился парень.

Джинни со снисхождением посмотрела на него и игриво усмехнулась. Тео почувствовал, что у него всё бурлит от такого взгляда.

— Что ты там наобещал своему эльфу? Вот тогда и узнаешь, — рассмеялась она. Теодор почувствовал, что краснеет.

— Я запомнил, — насуплено, но беззлобно ответил он.

— Просто беременная колдунья — это не одна душа, а две, — объяснила Джинни. — И сейчас папа даже не сможет взять именно её магический отпечаток для артефакта. Ну ничего, сегодня и увидим. Может, он просто обиделся на неё за что-то.

— Сегодня?

— Ну, ты же сам заметил. Никого нет, в доме нет украшений. Наверное, родители не хотят привлекать внимание к Норе. Отправимся к Биллу в «Ракушку», там отпразднуем Рождество вместе с ними.

Теодор задумчиво кивнул. Здесь, в Норе, в минувшем августе члены Ордена Феникса, от Люпина до Муди, беззастенчиво выпытывали у него подробности его общения с Карамеди, а теперь стали опасаться лишних глаз. Это было интересно, ведь магический купол, охранявший усадьбу Уизли, никуда не исчез.

Молли наготовила им картошку с грибами в качестве обеда. Это было очень вкусно, и блаженство на лице Теодора вызвало восторг Молли.

— А Рональд никогда не любил мою грибницу, — с сожалением отметила вдруг она.

— Странно, в Хогвартсе он ел, кажется, всё, ма, — нейтральным тоном ответила ей дочь, но в глаза миссис Уизли вновь вернулся страх, делавший её на десяток лет старше с виду.

Чтобы отвлечь женщину, Теодор и Джинни наперебой рассказывали ей о школьных буднях. «Депония» миссис Уизли не понравилась, она откровенно сказала, что Лавгуды, как и всегда, «спороли чушь».

— Мало Ксено было того, что его журналец сам проклятый Лестрейндж ему в лицо кинул, так ещё и эту ерунду про магглов поставили, — с осуждением проворчала она. — Помяните моё слово, он ведь сам испытывает границы дозволенного, а Ксено никогда не носил прозвища «Грозный глаз»!

Грозным глазом, как понял Теодор, члены Ордена называли Шизоглаза Муди. Иные слизеринцы бы скривились, услышав такое восхваление повёрнутого на борьбе с тёмными силами старика, но сам Тео лишь вежливо улыбнулся. В конце концов, он знал его, возможно, ближе, чем кто-либо другой из слизеринцев… что продолжали учиться в Хогвартсе, это было важное допущение.

Рассмеявшись своим мыслям, он едва не пропустил, когда Джинни начала рассказывать про Руквуда, их преподавателя по Защите.

— Преподаватель… — задумчиво протянула Молли. — Надо же.

— Джинни, ты не писала об этом назначении? — удивился Тео.

— Нет, — та покачала головой. — Мы договорились не обсуждать Пожирателей в письмах. Хватит нам и удара, случившегося у дяди Руперта.

«Удар. Вот как», — подумал Тео. — «Замысловатое название сеанса пыток…»

— А почему вы удивлены, миссис Уизли.

— Ах, мой дорогой, я неплохо знала Августа. Мы поступили в Хогвартс в один год, он — на Слизерин, а я на Гриффиндор. Ну и Артур, конечно же, тоже, — добавила она, покосившись на дочь. — Он был среди лучших студентов, и матушка даже заводила речь о нашей помолвке. Но сначала эта дуэль, потом её не стало… и Артур стал моим утешением, а я — его. А Август предпочёл уйти в Отдел Тайн и работал там до самого восемьдесят первого. Да! — в её тоне слышалось удивление от своих же воспоминаний. — Тогда оказалось, что он был среди прихвостней Сами-знаете кого. А ведь мы виделись с ним на похоронах Фаби и Гиди…

Она достала откуда-то из карманов большой белый платок, а, может, наколдовала его из куска шали, и промокнула слёзы на глазах. «Братья», — догадался Теодор.

— Ну, хватит, ма, — коснулась плеча женщины юная колдунья. — Сегодня же Рождество.

— Да, ты права, солнышко. Скоро придёт отец, и мы отправимся в Ракушку. Надо успеть приодеться, а то француженка же!

Одним лишь тоном показывая всё, что она думает про французскую жену своего первенца, Молли поднялась и удалилась наверх, в спальню, скрипя шагами по лестнице.

— Странно, чего это они скрипят, — пробормотал вслух Теодор, оставшись с Джинни в молчании с кружками чая.

— Не поверишь, — усмехнулась девушка. — Это специально!

— Как это? Специальный скрип?

— Ну да! Билл рассказывал, что, когда он был маленьким, отец зачаровал все лестницы, чтобы они нарочито громко скрипели. И все слышали шаги друг друга! И никто никого бы не застал в неудобное время.

— Правда? Изящный ход для большой семьи, — рассмеялся Тео. Он представил, как Близнецы варили очередной экспериментальный отвар и прятали спешно всё под подушки, заслышав скрип.

— Мама так жутко была недовольна, что он не развеял свои чары после того, как Фред и Джордж летом умудрились изобрести свои забастовочные завтраки. А он взял и развеял их — и эти наглецы тут же смылись с Роном за Гарри! На папиной летающей машине!

Теодор не слышал этой истории раньше. Миссис Уизли, вернувшаяся облачённой в платье, присоединилась к рассказу, вставляя свои недовольные комментарии. Сама машина мистера Уизли осталась где-то в окрестностях Хогвартса, и Теодор даже не мог представить, сколько правил и норм он её созданием нарушил.

— Хорошо бы, чтобы этого «Форда» и не нашли, — заключил он, отсмеявшись. — Но я тогда думал, что это был «Макларен».

— Я бы хотел себе такой, — раздался мечтательный голос мистера Уизли, беззвучно появившегося в гостиной и подслушвавшего рассказ из коридора. — Красивые машины. Но больно уж дорогие.

— Артур! — аж подпрыгнула от удивления миссис Уизли. — Какие машины! Тебе думать надо о других вещах!

Через несколько минут всё было готово. Мистер Уизли достал портал — мерцающий голубоватой магией запечатанный пустой конверт без надписей и марок, — и все четверо из них взялись за его края. Магический крюк чуть выше пупка подхватил Теодора, и спустя миг неприятных ощущений все четверо стояли во дворике небольшого коттеджа.

На контрасте с Норой, домик, окружённый небольшим, но плотным магическим куполом, был украшен многочисленными венками и свечками, а перед дверью в аккуратной клумбе красовалась настоящая ель с синеватой хвоей, на лапах которой висели разные игрушки.

— Симпатичное местечко, — отметил Теодор. Мистер Уизли наградил его взглядом, который можно было трактовать, как смущённое несогласие. Молли поджала губы, осматривая убранство, а Джинни лучилась улыбкой.

Двери домика раскрылись, и на крылечко вышли хозяева. Биллиус — «то есть, Уильям», — Уизли и Флёр Уизли по-прежнему мило смотрелись вместе. Живот Флёр был заметно увеличен по сравнению с летом — а, значит, Джинни была права. Ведьма была беремена.

— Спорим, это будет девочка, — шепнула ему на ухо Джинни. Теодор фыркнул в ответ — Флёр была вейлой то ли на четверть, то ли наполовину, а потому было разумеющимся, что у неё родились бы почти точно только девочки.

Обменявшись пожеланиями Счастливого Рождества, вновьприбывшие гости и хозяева проследовали внутрь дома, который изнутри выглядел значительно просторнее, чем снаружи. Уильям и Артур завели разговор о ремонте, который Билл производил своими силами, о чарах расширения пространства и том, как именно должно было отделывать детскую комнату. Теодор, улучив момент, зашёл в обнаруженную уборную, а выйдя из неё, потерял направление, в какую сторону по коридору ушли его спутники.

Из коридора, откуда он, вроде как, и пришёл к уборной, раздался шум голосов, и Тео направился туда. Звуки разносились из-за неплотно прикрытой двери, которая не выглядела как дверь в гостиную или столовую, поэтому Нотт нерешительно замер.

Вдруг дверь открылась вовнутрь сама, и Теодор оказался нос-к-носу с человеком, которого совершенно не ожидал там увидеть.

* * *

— Ты что здесь делаешь? — с агрессией прошипел на Теодора юноша-из-за-двери. В его руке появилась палочка.

— У меня такой же вопрос к тебе, — скорее с удивлением, чем с неприязнью, произнёс Нотт. В конце концов, это был брат девушки, с которой он хотел бы продолжить свой род.

Рональд Уизли был нестрижен и небрит, лохматые рыжие волосы, отросшая на полдюйма щетина и усы делали его старше, но Теодор учился с ним бок-о-бок шесть лет, посещая больше совместных занятий с Гриффиндором, чем того бы хотел, чтобы его этот облик ввёл в заблуждение. Маггловская футболка и шорты домашнего вида смотрелись на нём вполне органично, но вопросов это не снимало.

На вопрос Теодора Уизли не ответил, тупо разглядывая его. За его спиной мерцал какой-то ящик на столе. Теодор видел такой же дома у Луи, брат называл его «приставкой».

— И что же, вместо спасения Британии, вы вчетвером живёте здесь и играете в… приставки? — старательно удерживая себя от ядовитого презрения в голосе, спросил Тео. — А твоя мать в курсе?

— Послушай ты, ублюдок, — Уизли рванулся вперёд, и Нотт больно ударился затылком и спиной о стену сзади, прижатый бросившимся Рональдом. Его левый локоть придавливал шею Теодора, а палочка в правой руке упиралась в самое сердце слизеринца. Это было неожиданно и страшно. — Закрой свой грязный слизеринский рот. Твой дружок уже вынудил меня бросить Поттера, но тебе я не прощу и слова в адрес моей семьи. Ты понял меня, ублюдок?

Теодору было тяжело дышать. Он прохрипел, и Уизли ослабил хватку.

— Послушай, — сипло ответил Тео, не делая попыток атаковать его в ответ, — мне похрену, что случилось у тебя с Малфоем. Я отношусь к нему ничуть не лучше твоего.

Это была ложь, но это вызвало понимание в глазах Рональда. Он отступил, убрав локоть, но палочка по-прежнему упиралась в живот Нотта.

— И я здесь, вообще-то, с твоей сестрой, — продолжил Теодор. — Нас пригласил твой брат на рождественский ужин. Кажется, тебя там не будет?

— Мы не должны были встретиться, — буркнул Рон смущённо, его лицо покраснело, — никто, кроме Билла и Флёр не знает, что я здесь. Поклянись, что не скажешь.

— Я клянусь хранить тайну о спрятанном в Ракушке Рональде Уизли, — ответил на это Теодор, потирая одновременно шею правой, а затылок левой рукой. Ушибы ныли, а его запястье обхватил невидимый никому, кроме самого Теодора, золотистый жгут, тут же погасший.

— Ну и славно.

Уизли вернулся за порог двери, словно забыл, зачем выходил.

— Постой. Так что же случилось с Малфоем?

Рональд зыркнул на Теодора исподлобья.

— Ненавижу этого хорька, — отрезал Рональд и закрыл за собой дверь с хлопком.

— Тео, ты где потерялся? — послышался голос Джинни.

— Вулнера Санетур, — пробормотал юноша, приложив ладони к горлу и затылку. Ссадины защипало, и он поморщился — впрочем, за несколько секунд всё успокоилось. — Иду, Джинни! — ответил он приветливо.

* * *

— Счастливого Рождества!

— Счастливого Рождества!

Гости обменялись поздравлениями. За столом были чета Уизли, ещё-не-но-почти чета Ноттов, Люпин и молодая девушка-метаморф, на вид — ровесница приснопамятного Уингера, чернокожий Кингсли Шеклболт и, неожиданно, профессор Макгонагалл, вызвавшая при первом виде тревогу и остолбенение Теодора — ведь Джинни не могла быть в гостях в Ракушке, это было нарушение правил. Впрочем, Джинни шепнула ему, что всё в порядке. Нотту пришлось поверить.

Кингсли то и дело пристально бросал взгляды на Теодора, которые начали даже и раздражать юношу. Негру, казалось, так сильно хотелось поговорить, что он не мог удержаться от этой мысли.

Флёр призвала на стол приготовленные блюда. Центральное место занял жареный цыплёнок — она назвала его каплуном — от которого исходил приятный аромат пряных специй. Теодор дождался, пока незримый эльф Уизли (Дерри он отдал команду убраться в Нотт-холле в качестве рождественского подарка неряхе Томасу и был уверен, что это не его домовик готовит для француженки) наполнит его тарелку.

— Это есть фуа-гра, — любезно проинформировала его бывшая мисс Делакур, считав некоторое недоумение на лице Нотта. — Очень вкусно!

«И правда!»

Фуа-гра, которое подавали в доме мсье де Бражелона пару лет назад, было несколько иным по виду, но ничуть не менее вкусным.

Миссис Уизли… то есть, Молли, с нарочито радушным видом разрезала стейк из лосося, в то время как Артур с изумлением распробовал десерт. Флёр то и дело кидала на них взгляды с читавшимся в них превосходством. «Семья есть семья», — меланхолично подумал Нотт. Этот конфликт, что тлел между родителями Уильяма и его женой, одновременно вызывал некоторое смущение и был забавен. Джинни поддерживала и брата, и его жену, и родителей одновременно, а Тео старался делать вид, что ничего не происходит все эти месяцы. И одновременно сожалел, что в его семье такая полузабавная вражда невозможно.

Ведь никого из его семьи, кроме леди Виктории и кузенов-Джонсов, не осталось.

Когда горячее было съедено, а гости опустошили вторые штофы французского вина, Уильям произнёс очередной тост и предложил развеяться на открытом воздухе.

Гости с оживлением восприняли это предложение. Молли не преминула заметить о духоте в помещении, а Люпин с вымученной улыбкой попросил разрешения закурить, за что был вознаграждён тычком от сопровождавшей его ведьмы.

— Мне показалось, или у неё были волосы другого цвета? — тихо шепнул Теодор своей спутнице, глядя на другую ведьму, у которой, как и у хозяйки, был весьма округлившийся живот.

— Это Тонкс, — пожала плечами Джинни, шепча ему в ответ. — Она метаморф.

Метаморфизм был редким даром, как слышал Тео. Метаморфы редко доживали до совершеннолетия, теряя свой рассудок из-за постоянных перемен внешности, но эта Тонкс (где-то он слышал эту фамилию, не у коронера ли?) была контрпримером. Нотт уважительно кивнул, постаравшись отогнать неприятные воспоминания от её однофамильца.

Джинни отлучилась в глубины коридоров Ракушки, а взгляд Теодора перехватил мистер Шеклболт.

— Кингсли, — слегка наклонил влево голову Теодор, обращаясь к подошедшему чернокожему колдуну. — Как вам кажется, кухня французов передаёт дух рождества?

— Этот… каплан — достойная дичь, но мне всё же милее традиционная фаршированная индейка, — дипломатично ответил колдун. — Составите мне компанию, Теодор?

Нотт покосился на коридор. Джинни там не было, и сослаться на неё он не мог. «Вовремя он», — подумал юноша.

— Конечно, Кингсли.

Они вышли на вечерний сырой воздух южной Англии. Задний дворик Ракушки содержал так же фруктовый сад с яблонями и грушами, несколькими диковинными деревьями, накрытыми куполом магии сверху, и спускался вниз пологим склоном к небольшому ручью в паре сотен футов.

Рядом с яблонями и грушами стояла ещё одна ель, наряженная мерцающими игрушками и увенчанная вифлеемской звездой. Старшие Уизли и Люпин что-то обсуждали рядом с садовыми качелями, на которых устроилась Тонкс, глядя в небо. Профессор Макгонагалл с вежливым видом беседовала с Уильямом и его супругой поодаль.

— Странно, что здесь нет ни лорда Руперта, ни Персиваля, — сказал, чтобы что-то сказать, Теодор. Он и сам знал ответ. Джинни говорила ему, что Персиваль, в виду близости к Яксли и прочим Пожирателям по долгу своей службы в аппарате Визенгамота, не хотел давать им даже повода уличить себя в связи с радикально настроенными по отношению к власти братьям. Лорд Руперт выглядел каждый понедельник так, словно одной ногой уже был в семейном склепе, и тоже наверняка не захотел бы испытывать себя на прочность вновь.

Даже Артур, даром, что не ставил свою репутацию ни в грош, не рисковал встречаться с Близнецами. Не говоря уже о тайне Рональда, которую он случайно узнал.

— Ничего странного, Теодор, — возразил ему Кингсли. — Ты живёшь только в Хогвартсе и временами выбираешься в Лондон, а мы здесь, в постоянном противостоянии силам зла, видим гораздо больше. Руперт всегда был труслив, и его внезапная смелость в этом году меня лично даже поразила. Немудрено, что им удалось его напугать. А Перси… оставь этой семье самой вылечить свои раны.

Нотт промолчал. Его уязвило указание на то, что он не покидал пределов замка.

— Ты написал неплохой материал. Я даже удивлён, но Ксено говорит, что это и правда ты писал. Правда?

— Мистер Шеклболт, у вас есть сомнения в том, что я могу быть автором такого исследования? — резче, чем стоило, спросил уязвлённый Теодор. Чернокожий маг усмехнулся.

— Значит, не обошлось без Карамеди, да?

— Мистер Карамеди находится за Барьером, — указал Тео. — А материалы я подготовил самостоятельно. Конечно, у меня был корректор, но его вклад незначителен.

— Корректор, значит… Уингер?

— Вам знаком этот человек?

— Он стажировался под началом Долиша лет шесть назад. Анимаг, потерявший в прошлую войну родителей из-за Пожирателей, он был очень разочарован нашими методами и ушёл в криминальную квиддичную империю Карамеди, — задумчиво ответил ему Кингсли. — Он у него что-то вроде пресс-секретаря, но на деле — проводник во все круги, где Карамеди лично не может засветиться. Жаль, что его честность не нашла лучшего применения.

Они неспеша дошли до ручья. Другой его берег был скрыт за пеленой магического купола, столь сильного, что даже Тео видел лишь туман. Кингсли это будто бы совершенно не смущало. Они остановились на берегу. Вода с задорным журчанием текла меж камней.

— У меня есть к тебе одно предложение, Теодор, — будто бы придя к какому-то заключению, заговорил Кингсли. — Предложение, от которого ты можешь отказаться, но оно сулит тебе возможности.

— Какое же? — Теодор постарался добавить в голос радостное нетерпение, но это была не настоящая его эмоция.

— Мы планируем свои шаги, и у нас есть сильные союзники, — многозначительно сказал Шеклболт. — Но у них есть свои требования.

— Требования?

— Они хотят, чтобы наше сообщество стало более… — он замялся. — Более демократичным. После того, как мы свергнем власть узурпаторов.

— Демократичным, — повторил Тео, пробуя это слово на вкус. «Греческие корни. Власть Демоса, то есть, народа. Какого народа?»

— Наши союзники видят корни наших проблем в том, что наше сообщество было недостаточно репрезентативно, — вздохнув, пояснил он. — «Недостаточная роль разделения властей», «отсутствие сменяемости выборных делегатов» и ещё десяток причин. У меня даже есть этот список, я могу его тебе показать.

Теодор с искренним недоумением оправил воротник своей праздничной рубашки. Сменяемость делегатов? Кем были эти союзники Кингсли? Явно не гоблины. Вдруг ему вспомнились слова Лестрейнджа.

— Это что… Кингсли, вы якшаетесь с магглами? — Теодор не мог скрыть свой гнев и отвращение, они явно отразились в его интонации. — Магглы будут указывать нам, как жить? Это звучит отвратительно!

— Успокойся, мальчишка, — жестко одёрнул его Шеклболт аврорским тоном. — Мы не собираемся ничего радикально менять. Я заговорил именно поэтому с тобой, Артур сказал, что уверен в том, что ты не магглолюбец.

Жёсткий испытвающий взгляд карих глаз пронзал его словно бы насквозь. Молчание повисло между ними. С пригорка доносились рождественские гимны, которые пели Джинни и Билл, а на их пару никто, словно бы, не обращал внимания

— Я не понимаю, — наконец, сказал юноша. — Что вы от меня хотите?

— Ты написал статью о том, какие возможности упустило наше общество. Как низко мы пали из-за Вол… сам-знаешь-кого, — одёрнул он себя. — Так напиши план реформ, которые мы могли бы представить для магглов. Они требуют именно его, чтобы помочь нам, а потом, когда мы вернём себе власть, никто не станет эти требования исполнять. Понимаешь?

— Я должен подготовить описание устройства пореформенной Магической Британии, чтобы оно удовлетворило магглов и они помогли свергнуть Тёмного лорда? — медленно повторил Теодор то, что понял.

— Да, — на лице Шеклболта появилась хищная улыбка. — Так что, сделаешь?

— А почему не вы сами?

— Мы бойцы, не политики. Политиком был Альбус, но его больше с нами нет. К тому же важно, что на этом плане будет стоять твоя подпись, а ты известен им.

— Вот как?

— Да. Как многообещающий молодой политик.

— И вы хотите, чтобы я сделал это бесплатно? Из стремления помочь вашему Ордену?

— Армии. Но это неважно. Какие у тебя условия?

— Двадцать тысяч галлеонов, — назвал Теодор первую пришедшую в голову сумму.

— И результат первому апреля.

— К первому апреля, — согласился Нотт.

— Согласен, — без возражений кивнул ему темнокожий колдун, протягивая руку. — Клятва.

Теодор, поколебавшись, всё же ответил на рукопожатие. Вдруг к ним скользнул, едва заметный, словно тень, Люпин.

— Римус, будь другом, засвидетельствуй наш договор. Без бумаг, сам понимаешь.

Подросток и аврор поклялись друг другу в верности данным обещаниям, а оборотень засвидетельствовал их. Едва они закончили, их вновь позвали за стол, но до самого возвращения в Хогвартс Теодор гадал, не продешевил ли он.

Хотя мысль о том, что он, возможно, мог бы стать архитектором нового уклада в Британии, тешила его эго. Совсем засыпая, он представлял, как возносится на Олимп власти в Магической Британии. Эта картина была ему так же приятна, как воспоминания из ванной старост, пусть и не вызывала глупую улыбку.