Где любят нас - лишь там очаг родимый (джен)

Пожалуйста, пожалуйста, прости меня,

Но я не вернусь домой.

Возможно, однажды ты поднимешь глаза,

И вдруг, сам того не сознавая, скажешь в пустоту:

«По-моему, чего-то не хватает…»

Я знаю, что ты не будешь плакать из-за того, что меня нет рядом —

Ты забыл обо мне давным-давно.

Неужели я так мало для тебя значу?

Неужели я для тебя пустое место?

Чувствуешь, что чего-то не хватает?

Неужели кое-кто по мне не скучает?

© Evanescence — Missing

— Держи его!

— За ноги, за ноги хватай!

— Кто-нибудь, закройте окно!

— Да, вот так, тянем дальше!

— Боже, да отдери ты его пальцы от подоконника!

Рори с боем прорывался вперед, собираясь выпрыгнуть в распахнутое окно чердака, пока Гермиона, Гейл и Вик в шесть рук пытались его остановить.

Остановить пытались с тумаками, криками, пинками и ругательствами. Ругательства в основном исходили от старшего Хоторна, да и пинки тоже. Наконец ополоумевшего вконец Рори силой усадили на стул, Гермиона тем временем плотно закрыла окно и встала там же, закрывая собой проход.

Гейл вытер пот со лба и уселся напротив на корточки, удерживая брата за колени, пока Вик держал пленника за руки:

— А теперь, придурок ты недобитый, объясни мне, что за бред стукнул тебе в бошку в этот раз.

— Пустите меня, я должен идти!

— Куда ты должен идти?

— Вы ничего не понимаете, мне срочно нужно в Город!

Охотник немного побледнел, нахмуриваясь:

— На кой-черт тебе туда надо?

— Ага, так вот и сказал тебе!

— Рори!.. — начал было заводиться шахтер, закипая, но его перебил самый младший брат, брякнув:

— Да у него там свидание с местной.

Вик тут же втянул голову в плечи, заметив угрожающий взгляд среднего брата, не предвещающий ничего хорошего.

— Сви… что?.. свидание?.. — у Хоторна начал дергаться правый глаз, и он рыкнул:

— Никуда ты не пойдешь, идиот!

— А мне плевать, я все равно уйду!

— Да как ты не поймешь, тупица?! Не стоит бегать за девчонкой из Города, у вас ничего не выйдет…

— Ну, а почему нет? Прим сказала, что все возможно!

— Да ах ты ж!.. — расправиться с мелким паршивцем Гейлу не дал настойчивый стук в дверь. — Кого это принесло еще?

Гермиона аккуратно посмотрела в окно и пожала плечами:

— Женщина какая-то с большим тазиком.

— Мама предупреждала, что к ней придут белье постиранное забрать, — вспомнил Вик. — Гейл, пошли со мной, его там очень много.

Охотник встал и бросил грозный взгляд на брата, кинув девушке напоследок:

— Следи за ним.

— Следи за ним, — передразнила она парня и буркнула, — тоже мне, командир нашелся.

Оставшийся с ней в комнате средний брат хихикнул.

Она немного помолчала, внимательно разглядывая насупившегося парнишку, и спросила:

— Так, значит, у тебя свидание с городской девочкой?

Мальчик взглянул на нее исподлобья и кивнул.

Ведьма покивала:

— И… как ее зовут?

— Зачем тебе это? — тут же ощетинился Хоторн. — Побежишь брату сдавать?

Она болезненно скривилась:

— Оно мне надо?

Он помолчал пару мгновений, а потом все-таки ответил:

— Кайли.

— Красивое имя, — улыбнулась Грейнджер, потом выглянула в окно и устало вздохнула, протерев виски руками. — Сможешь вылезти отсюда и не убиться?

— Что? — оторопело вытаращился на нее Рори.

Гермиона раздраженно закатила глаза и схватила мальчишку за шиворот, подтащив к окну:

— Я говорю, не покалечься, пока слезать вниз будешь!

Пока парень спускался, она следила за тем, чтобы он ни на что не напоролся, и заодно поглядывала назад, проверяя, пришел ли шахтер. Правда, судя по долгому разговору внизу, он должен был прийти еще не скоро.

Солнце ярко сияло, и девушка предполагала, что это уже последние теплые деньки перед тем, как осень заиграет в полную силу.

Через несколько дней будет месяц ее пребывания в этом мире, а она на капельку не приблизилась к решению своей проблемы, совсем ни на грамм! Да еще и палочку надо Прим доделать, раз уж она взялась за это дело.

Основу она кое-как наточила и придала ей относительно правильную форму, вышло все равно немного кривовато, но она ведь не являлась мастером по изготовлению волшебных палочек.

Теперь осталось поймать летучую мышь и сделать из ее жилы сердцевину, а потом попытаться использовать палочку в действии, кто знает, может, это вообще все гиблое дело.

В книгах Мелларка и Эвердин никакой интересующей информации она не нашла, Пит притащил даже кое-какие экземпляры из дома, но оказалось все не то, а у Хоторнов книг вообще не было. Хейзел сказала, что парочка есть, но это всего лишь детские сказки и несколько медицинских энциклопедий, да и все.

Это значило, что у Гермионы оставалось только два варианта — либо идти в библиотеку, либо идти к Хеймитчу.

И там, и там появиться было настоящей проблемой. Как ей это сделать так, чтобы ее не засекли? Она ведь не могла просто так прийти к Эбернети и попросить книги, они ведь даже почти не знакомы.

А если подключить Китнисс? Нет, тогда это будет выглядеть вдвойне подозрительно.

Китнисс, читающая книги? Смешно! Причем, что она даже не знает, что конкретно надо искать. Да и Гермиона сама пока не поняла, где именно она может добыть информацию, которая ей нужна.

Оставался еще один вариант, и он тоже был рискованный.

Девушка застонала, роняя голову на подоконник — ну вот надо же, а! Связалась она на свою пятую точку с двумя мальчишками в почти двенадцать лет, и теперь перед ней вечно встают самые сумасбродные и откровенно самоубийственные идеи! Ничего умного не лезет, один сплошной криминал и приключения.

Как ей прокрасться в дом к этому пьянице, да еще и так, чтобы он ничего не заметил?

Насколько она была в курсе, он же вообще пил, не просыхая и не вылезая на улицу. Конечно, можно было бы списать потом ее появление на глюки, но… она сомневалась, что такой вариант прокатит. Все-таки человек побывал на Арене, пусть и больше двадцати лет назад, но она не думала, что за это время он настолько отупел.

Алкоголь не притупит его внимания и никак ему не поможет, гриффиндорка знала по себе — прочувствуешь ад на своей шкуре, и эти образы ни за что не сотрутся из памяти, будут вечно преследовать, а ты будешь вечно напряжен, вечно ожидающий нападения исподтишка. И никакой алкоголь не притупит и не убьет эти рефлексы бойца, заработанные в битвах.

— Значит, вот как мы поступим… Рори? Гермиона, где Рори?!

На мгновение ей захотелось прыгнуть в окно вслед за мальчишкой, потому как строгий и рычащий голос хозяина дома не внушал никакого доверия, но потом она вспомнила, что она все-таки гриффиндорка и осталась стоять на месте, скрестив руки на груди.

— Ты что, оглохла?! Я тебя спрашиваю, где, черт побери, Рори?! — Гейл подошел к ней и силой развернул к себе за плечи, чуть ли не брызжа слюной.

Грейнджер поморщилась:

— Успокойся, истеричка, ты все равно его уже не догонишь.

Хоторн едва не задохнулся от подобной наглости:

— Ты что, отпустила его?!

Потом он громко и глубоко подышал минуту, успокаиваясь, и произнес:

— Что за самовольность такая? Почему ты такая упрямая и вечно вмешиваешься туда, куда тебе не следует?

— А ты? — неожиданно спросила девушка. — Ты разве не такой же? Чего ты к брату пристал? Если надо, пусть встречается, с кем хочет.

— Ты не понимаешь, — глухо застонал брюнет в руки, — он из Шлака, а она из Города. Между ними ничего не выйдет.

— Какая разница, кто откуда? У родителей Китнисс и Прим ведь получилось, а там, насколько мне известно, отец был шахтером, а мать городской жительницей.

— Это другое, — сквозь зубы прорычал Гейл.

— Это то же самое, — отрезала Гермиона. — Ты не хочешь, чтобы брат был счастлив? Или что? Погоди… только не говори мне, что ты завидуешь ему.

— Чтооо? — лицо парня тут же вытянулось.

— Серьезно, Хоторн? Завидуешь младшему брату, что тот может построить отношения с городской девочкой, а ты и с шлаковской не можешь? — насмешливо спросила девушка, приподняв брови.

— Не неси чепуху.

— Тогда не мешай Рори, — жестко ответила Гермиона и прошла мимо, задев собеседника плечом, но у самой двери остановилась. — Он же ребенок, так пусть он живет и радуется, пусть учится на своих ошибках. Он еще подросток, скорее всего, это все несерьезно, просто увлечение, влюбленность, ничего больше. У тебя и у Китнисс не было детства, так не отбирай его у своего же собственного брата, придурок. — Закончив, она вышла, хлопнув дверью и оставив Гейла наедине с собой и своими мыслями.

* * *

Ветки приятно хрустели под ногами, трава почти незаметно шуршала под слабым напором ветра.

Девушка поразмышляла и пришла к выводу о том, что было бы неплохо наведаться в ту самую пещеру, где недавно они все прятались от стаи. Поймать летучую мышь не так-то просто, особенно днем, им нравится темнота, так что лучше всего было бы поискать ее в той пещере.

Гриффиндорка аккуратно прошла пару метров вглубь каменной глыбы и остановилась, давай глазам привыкнуть к темноте. Через несколько минут зрение понемногу адаптировалось к этой среде, и она смогла разглядеть небольшие комочки в углу пещеры.

— Люмос Максима!

Все вокруг тут же вспыхнуло ярчайшим белым светом, и пещера тут же наполнилась противным писком млекопитающих. Несколько мышей пролетели мимо, и она пригнулась, чтобы они не запутались в ее волосах.

— Отключись!

Самая крупная особь камнем упала вниз, не успевшая вовремя вылететь наружу.

Грейнджер подошла к животному и присела на корточки, рассматривая крылья.

— Ну и крылья у тебя! Да из них можно парашют сделать. — Она аккуратно погладила маленькое тельце. — Прости, но мне нужна твоя жила. Без жил ты больше не сможешь летать, так что… извини. — Она посмотрела последний раз в черные глаза-бусинки и направила палочку. — Релассио!

* * *

Гермиона подняла голову, взбираясь по тропинке наверх, и немного сощурилась от солнечного света.

Мерлин, как же здесь красиво…

Она могла поклясться, что красивее места не видела никогда. Не считая Хогвартса, конечно, там все было волшебно, все было насквозь пропитано магией.

Здесь было немного по-другому, здесь сама природа постаралась, там же постаралась магия.

Она поднялась наверх и задохнулась от вида, открывшегося перед ней.

Впереди простиралось большое озеро, а она сама стояла на вершине холма, почти по колено утопая в травах и цветах. Сзади остались могучие деревья, сквозь листья которых проникали лучики солнца. Здесь же, где она была, солнце сияло вовсю, ослепляя ее своим блеском.

Небольшой поток ветра всколыхнул каштановые кудри, и Гермиона первый раз за все это время широко улыбнулась, подставляя лицо теплу.

Ей казалось, будто она только что вышла из своего заточения, из той тюрьмы, где она пробыла черт знает сколько времени, и вот сейчас вдохнула много долгожданного воздуха.

Мир вокруг раскрывался и сиял разноцветными красками, и гриффиндорка подумала, что и у нее в душе все начинает раскрываться и сиять. На несколько этих прекрасных мгновений она подумала, что раны немного закрылись, и на их месте начинает расцветать надежда.

— Как же здесь прекрасно, — прошептала она. — Боже, Рон, Гарри, если бы вы только были сейчас со мной… если бы только были… Господи, ребята, как я по вам скучаю…

Хорошее настроение тут же омрачилось воспоминаниями о прошлом, и Гермиона заплакала, садясь на выступ. Она прижала колени к груди и поставила локти, сжимая в руках пряди волос.

— Я скучаю по вам, Господи, я так сильно по вам скучаю… Гарри, прости меня, прости, прости, за то, что я сделала… я знаю, что мне нет прощения, я не имела права так поступать, я не должна была втягивать тебя во все это!.. Я хочу вернуться к вам обратно, ребята. Я не прошу тебя простить меня, я прошу только позволить быть мне рядом, хотя бы быть твоей тенью, Гарри. Я что угодно сделаю ради тебя, я отдам за тебя жизнь, все, что у меня осталось, если потребуется!

Ветер поднялся сильнее, слезы застилали взор и притупляли остальные чувства, так и не дав понять девушке, что у нее были слушатели.

— Я вернусь к вам, чего бы мне это ни стоило, обещаю. И я сделаю все, что угодно, чтобы ты победил, Гарри. И ты будешь счастлив, обязательно.

* * *

— Гермиона? Что ты здесь делаешь?

Он смотрел на девушку, которая стояла на вершине скалы и освещалась лучами восходящего солнца. Она была будто окружена этим ярким светилом, сияла так, что ее черты были почти незаметны, но он точно знал, что это была она.

Слишком часто она снилась ему вначале, обреченно качала головой, глядела с укором и болью, а потом исчезала, растворялась в подступившем тумане, будто и не было ее никогда, будто и не существовало такого человека на свете.

После того, что он узнал, она перестала ему сниться. И вот уже месяц он ходил убитый горем, раздавленный чувством вины, раздираемый в клочья изнутри. И винил во всем только себя. Вот уже месяц она ему не снилась. А теперь, спустя тридцать долгих дней отсутствия, она сова пришла в его сны.

Раньше он четко видел ее, теперь же она освещалась вся солнцем, и он не мог ничего толком разглядеть.

— Я пришла к тебе ненадолго. Я скучала, — шепотом произнесла она.

— Ты настоящая?

— Нет. — Шатенка печально улыбнулась. — От меня остались одни только кости, Гарри. Я умерла месяц назад.

— Я не верю тебе, — напряженным голосом ответил он. — Твоего тела не нашли, значит, есть шанс, что ты выжила!

Грейнджер покачала головой:

— Не ври хотя бы себе. Ты должен уже очнуться, Гарри. Пора жить и двигаться дальше.

— Нет, пожалуйста, Гермиона, пойдем со мной!

— Меня нет, я всего лишь в твоем сне. Смирись с этим.

— Как?! — Поттер заорал, не в силах справляться с эмоциями. — Как, блять, мне смириться?! Черт, Гермиона, ты ведь была частью моей семьи! Ты была моей лучшей подругой! КАК мне смириться с тем, что тебя больше нет?!

— Вот именно, Гарри. Я была, когда-то раньше, а сейчас меня нет. Я ухожу, прости.

— Как ты не понимаешь, что я не могу отпустить тебя?.. — он задрожал, и слезы покатились вниз по его щекам. — Останься с нами, мы все ждем тебя, Гермиона, мы скучаем по тебе. Я скучаю по тебе…

— Освободи меня, пожалуйста. Хватит держаться за прошлое, Гарри! Живи дальше, ты должен жить дальше.

— Зачем?.. зачем, если ты мертва? Я не смогу без тебя, ты же мне как сестра…

— Я знаю. Но разве только я была твоей семьей все эти годы?.. У тебя еще есть Рон и Джинни, не потеряй их. Они есть у тебя, живи ради них.

Гермиона подошла ближе и обвила его руками, прижавшись лицом к плечу и прикрыв глаза.

— Все будет хорошо, Гарри. Ты победишь, потому что ты сильный. Я верю в тебя. Как и всегда.

Ловец замер, а затем обнял подругу обеими руками, крепко прижав к себе, боясь, что если отпустит хоть на секунду, она тут же исчезнет.

— Я знаю, я знаю, ты одна всегда верила мне и никогда не сомневалась в моих словах, — быстро зашептал он, зажмурившись и целуя ее в висок. — Я вытащу тебя, я найду тебя, чего бы мне это ни стоило, обещаю.

Он почувствовал ее легкое покачивание головы, а потом ощутил, как она рассыпается в его руках, пеплом разносясь по округе.

— Нет, Гермиона, нет, только не сейчас, нет!..

* * *

Гермиона резко открыла глаза и шумно задышала. Она огляделась — вокруг была одна трава, а солнце мягко катилось к линии горизонта. Похоже, что она заснула прям здесь, прислонясь спиной к дереву.

Девушка встала, придерживаясь рукой за шершавый ствол, и размяла затекшие от долгого сидения в одной позе мышцы. Ей уже надо было возвращаться обратно. К вечеру заметно похолодало, да и дни теперь становились короче.

Осень еще не вступила полностью в свои права хозяйки, и жители Двенадцатого иногда наслаждались последними теплыми деньками уходящего лета. Все время любоваться природой им не позволяла тяжелая работа, требующая внимания и постоянного присутствия, чтобы прокормить семью.

Давно гриффиндорке не снились такие спокойные сны, наполненные не болью и не тоской, а простой безмятежностью и покоем. Обычно ей снились кошмары.

И все-таки было нечто странное в этом сне — почему она сказала Гарри, что мертва?

Ее точно прошибло всю током, и она остановилась словно вкопанная.

Что, если ему сказали, будто она мертва? Она помнила, как упала в то ущелье, а больше ничего. Потом она очнулась здесь, уже в доме Китнисс, тот эпизод в лесу с Гейлом никак не хотел возвращаться в ее истерзанное сознание и складываться в единую цепочку происходящих событий.

О том, как она тут появилась, знал только Гейл, потому что он присутствовал при этом. Он говорил уже ей, что она открывала глаза и называла его Гарри, но она совсем не помнила этого.

Поразмышляв, она все-таки пришла к выводу, что в ее мире, скорее всего, ее считают погибшей. А как иначе? Если они знают, что она упала в пропасть, то думают, что она умерла там, и немудрено. Упасть с такой высоты и выжить сродни чуду.

Но она-то выжила!

Правда, скорее всего потому, что пока она падала, тот портал и открылся, перенесший ее сюда, других объяснений у нее нет. Никто не выжил бы, упав туда. И никакая магия тут не поможет.

Мысль вонзается в мозг скоростной стрелой, и Гермиона тут же понимает, что ей надо делать.

Ей надо всего лишь сообщить о том, что она жива и невредима.

Только загвоздка состоит в вопросе, как именно это все провернуть.

Совой она точно ничего не пошлет, а вот… если попытаться призвать своего Защитника, то все может и получиться. Только надо как следует сосредоточиться и вызвать хорошего Патронуса, а для этого ей нужны такие же хорошие и, по возможности, счастливые воспоминания.

Которых у нее нет.

Быть может, если все-таки попытаться, у нее получится? Ну, хоть что-то же! Хоть что-нибудь должно же получиться.

Если она сможет вызвать хотя бы светящийся и переливающийся сгусток энергии, значит, у нее еще есть все шансы вызвать телесного Патронуса, а вместе с ним у нее есть шанс послать сообщение.

Если все получится, она свяжется с Гарри, Роном или МакГонагалл, и все им расскажет. Они помогут ей. Найдут информацию, любую зацепку, с помощью которой она вернется к себе домой, обратно.

Гермиона закусила губу и решила немного потренироваться в заклинании. Все остальное подождет. Прежде, чем окончательно стемнеет, у нее в запасе есть еще два часа точно, а может, даже и больше.

Она сбросила сумку на землю и вытащила из кармана палочку, закрывая глаза и сосредотачиваясь на внутренних ощущениях.

Надо подумать о чем-то хорошем, о чем-то очень приятном и, быть может, даже веселом.

Вспомни дом и семью, родная.

Грейнджер вспоминает тот день, когда она вернулась из Хогвартса на свои первые каникулы домой. Ей было двенадцать, и она в восхищении едет с родителями с вокзала домой. Грег не приехал встречать ее тогда, и это было единственным, что опечалило ее.

Но он был дома, и это было самым главным.

Да, вот так, вот гостиная, вот любимое кресло папы, где он мог сидеть часами, а вот ее старший брат, стоящий на лестнице и даже немного улыбающийся…

— Экспекто Патронум! — отчетливо произнесла она, но в последний момент рука неожиданно дернулась, и в ту же секунду перед ней возник образ Сивого, скалящегося в смертоносном прыжке.

Она распахнула глаза и шарахнулась в сторону, но через мгновение поняла, что ей ничего не угрожает, и она в безопасности.

— Черт, — дрожащим голосом сказала гриффиндорка и провела ладонью по лицу.

Если так и дальше будет продолжаться, она ничего не сможет.

Надо попытаться еще раз.

Вот она поссорилась с Гарри, а затем они помирились через несколько дней.

Вот так, девочка, молодец, вспомни свои чувства и эмоции в тот момент, то облегчение и радость…

— Экспекто Патронум!

Ничего. Опять.

Кажется, на двадцатый уже раз, она рыкнула, топнула ногой и поджала губы. Ни черта не получается! Только ей удается вспомнить что-то светлое, хорошее, доброе и радостное, что-то счастливое, как в последнюю секунду тут же начинает трястись рука, а перед глазами проносятся неприятные картины из плена, и все пропадает. Слабенький серебристый огонек на кончике палочки сразу потухает, в ту же секунду.

В ушах все еще стоят собственные дикие крики, от которых кровь застывает в жилах, а коленки начинают предательски дрожать.

Разочарованная неудачами, она стукнула кулаком об дерево, сдирая кожу на костяшках пальцев и чувствуя, как постепенно утихает внутри ярость на саму себя. Она тяжело вздохнула и схватила рюкзак, быстрыми шагами уходя прочь отсюда.

* * *

Гарри рывком сел на кровати, ощущая быстро колотящееся сердце, и протер дрожащими ладонями лицо, утирая пот со лба. Крик так и застыл на губах, не вырвавшись наружу.

Приснившееся сегодня было настолько новым и необычным, что он даже не сразу понял, что это сон.

Так странно. Целый месяц мертвая подруга ему не снилась, а тут вдруг… да еще и в таком формате. После исчезновения она снилась ему в кошмарах, где ее пытали, убивали, иногда даже насиловали, она все время куда-то бежала, плакала, молила о помощи, но никого рядом никогда не было.

Точнее, он был, но в роли пассивного смотрителя, не в силах ничего изменить и что-либо сделать, как-то помочь. И это было самое мерзкое и жуткое. И что самое страшное — она видела его, в отличие от своих преследователей. Видела и печально смотрела ему прямо в глаза, пока ее убивают. И не делала никаких попыток защититься. Хотя куда ей — она была одна, а их в лучшем случае десять. А то и больше.

Но сегодня все было иначе — кошмаров не было, был только этот странный сон. Да и вообще у него за этот месяц не было никаких снов, совершенно.

Правда, легче от этого не становилось. Отсутствие снов было дурным знаком и предзнаменованием чего-то плохого, Поттер знал это как никто другой. Затишье перед бурей — вот что это значило.

Ловец тихо встал с кровати и спустился вниз в общую гостиную. Он знал, что больше сегодня не заснет, поэтому посчитал лучшим вариантом просто посидеть и подождать начала уроков.

Тяжело вздохнув, он сел в кресле и откинулся назад, расслабленно вытянув ноги вперед, поближе к огню. Сквозь полуоткрытые глаза он смотрел на пляшущие языки огня, отбрасывающие свои блики на пол.

Этот месяц был довольно тяжелым. Если раньше он ничего не знал и мучился неопределенностью, то теперь он был в курсе того, что произошло, и в какой-то степени это было даже облегчением. Ему не приходилось постоянно думать и размышлять, где подруга, что с ней, в порядке ли она.

Правда, теперь ему приходилось думать о том, как могло бы все быть, если бы он тогда поступил по-другому. Не бросился очертя голову спасать Сириуса, а сперва подумал обо всем. А еще лучше — не надо было вообще ее пускать туда. Слишком опасно.

И они оба знали об этом. Он говорил ей об этом, но она все равно заупрямилась и пошла за ним.

Из-за него она сначала потеряла своих родителей, а потом оказалась в плену, а потом и вовсе…

— Гарри? Ты чего здесь?

Брюнет вздрогнул и резко обернулся, едва не навернувшись с кресла — сзади стоял заспанный Лонгботтом.

— Ничего, просто… не спится.

— Кошмары? — понимающе кивнул Невилл, немного поколебался и сел в соседнее кресло. — Мне они тоже снятся, — тихо произнес он.

— И тебе? — недоверчиво спросил Поттер — однокурсник не был похож на человека, которого мучали бы кошмары.

— Да, мне часто снятся родители.

Идиот!

Настолько думаешь о себе, что забыл о других! Как будто ты один страдаешь! А ведь у Невилла родители лежат в Мунго без шанса на спасение!

Они немного помолчали, думая каждый о своем, как вдруг Невилл неожиданно твердо и уверенно заговорил:

— Нам всем ее не хватает, Гарри, помни, что не только ты дружил с ней.

Поттер удивленно вскинул голову, смотря на гриффиндорца, который тем временем продолжал:

— Мы все скучаем по ней, но мне кажется, ты слишком сильно терзаешь себя. Глянь на себя в зеркало — весь измученный и отрешенный от всего мира, на тебя смотреть страшно. Что бы сказала Гермиона, если бы была здесь?

Имя подруги подействовало как катализатор, и Гарри внезапно даже для самого себя вспылил:

— Ее здесь нет!

— Это верно, — кивнул Лонгботтом, не обратив внимания на вспышку друга. — Я хотел вот что сказать — не замыкайся в себе, у тебя еще есть люди, ради которых стоит жить. Да, Гермиона умерла, но ведь она была с нами, и она остается с нами, в наших мыслях и сердцах. Я думаю, что она не хотела бы, чтобы ты так страдал. Она хотела бы видеть тебя счастливым.

Ну как?.. Ну как я могу быть счастлив, когда моя практически сестра мертва?..

— Тебе надо подняться и идти дальше. Она хотела бы этого для тебя. Подумай о том, что она погибла не зря. Если так и будешь сидеть и ненавидеть себя, ты ничего этим не добьешься, а нам всем надо действовать, слизеринцы уже почувствовали свою власть.

Он вздохнул и встал с кресла, похлопав Гарри по плечу:

— Я не говорю о том, что надо тут же все забыть о ней, потому что такое не забывается никогда, и ты всегда будешь помнить о ней. Я говорю о том, что надо жить дальше и помнить о том, что она была рядом и что она была счастлива, и это самое главное. А будешь жалеть — закопаешься в этой вине и не вылезешь оттуда никогда.

Иногда Невилл изрекал умные вещи, и сегодняшняя ночь была тому подтверждением.

Следующий день не принес ничего нового, кроме бесплодных попыток Гарри последовать совету друга — просто жить дальше. Он прекрасно понимал, что сразу все не получится.

Слишком долгий процесс, слишком сильная боль и слишком свежие раны.

Поэтому для начала он пытался заставить себя нормально есть весь день и перестать избегать своих однокурсников. А в идеале еще надо бы научиться не скалиться и не срываться на людях, которые хотели с ним поговорить. Правда, после нескольких месяцев такого неадекватного поведения и осознанного затворничества Гарри вообще сомневался в том, что остались такие личности. Ему казалось, что они давно разбежались, не желая связываться с таким психом, как он.

Ну, он думал, что они так считали, после того, как он парочку недель назад чуть не набросился на одного третьекурсника, который случайно его толкнул.

После ухода Невилла Поттер задумался над услышанными словами.

Что бы хотела Гермиона?

Подруга была по природе человеком добрым, всегда приходила на помощь и никогда не бросала никого в беде. Да, она могла быть язвительной, равнодушной или ироничной, но он всегда знал, что скрывается за всем этим на самом деле.

И Гарри знал, чего бы она хотела. Невилл был прав — у него есть люди, ради которых надо жить дальше. Это не значит, что он должен забыть подругу, он всегда будет ее помнить, но теперь он должен попытаться открыться своим друзьям, рассказать, что его тревожит и беспокоит. Правда, с Грейнджер такой проблемы никогда не было — она прекрасно понимала его без слов, каким-то образом просто интуитивно угадывала, почему волнуется ее друг.

Гермиона бы точно не одобрила его нынешнего поведения, она всегда пресекала его попытки разобраться с Малфоем и остальными слизеринцами или хотя бы с самим Снейпом.

Кстати, последнему стоит отдать должное — за все это время он ни словом не обмолвился о студентке и стал меньше прикапываться к самому Поттеру, даже если и делая замечания, то не впутывая в них девушку.

— Что-то ты грустный в последнее время, Поттер, дай-ка я тебя развеселю, — противный голос слизеринца вызвал некую обреченность неизбежного столкновения.

Гриффиндорец сцепил зубы:

— Спасибо, я откажусь.

Собственный голос показался чужим, был каким-то хриплым и пустым.

Даже белобрысый заметил — вон как в сторону странно дернулся.

— Знаешь, мне кажется, тебе надо немного помочь. По-моему, ты начал сходить с ума после того, как твоя грязнокровая подружка сдохла, тебе бы… — закончить он не успел.

Ярость тут же охватила Гарри, и он мигом перестал соображать, подскочил к Малфою и схватил его за шиворот обеими руками, приложив хорошенько об стену. Сегодня хорек был один, и Гарри вообще удивился, что тот что-то сказал без своих прихлебателей.

— Закрой свой поганый рот, ублюдок, — он и сам поразился тому, как холодно и спокойно прозвучала фраза, хотя внутри все клокотало и бурлило, пытаясь найти выход наружу, — если я еще раз услышу, что ты говоришь что-нибудь о Гермионе, клянусь, Азкабан покажется тебе раем. Тебе все ясно?

Малфой посмотрел в глаза напротив и усмехнулся:

— Бедный мальчик Поттер, так страдает без своей грязнокровки…

Слизеринец снова не закончил предложение, получив в ту же секунду в глаз, и сдавленно застонал, шипя проклятия, пока его враг стоял рядом и методично покручивал правым запястьем.

— Тебе еще или хватит? — учтиво поинтересовался Поттер.

Драко тут же вспомнилась сцена третьего курса, когда эта сучка врезала ему и сломала нос, а он еще тогда чуть не разревелся как девчонка и позорно сбежал, поджав хвост, и гнев тут же всколыхнулся в его душе.

Хотелось раздавить этого несносного гриффа, показать, кто здесь теперь главный, уничтожить его полностью. Его совсем не волновало и не трогало то, что Поттер, видимо, уже сломался, когда узнал о смерти подруги. Ему было этого мало. Он хотел, чтобы Золотой Мальчик стоял на коленях и молил о пощаде, сокрушаясь, что когда-то не принял руки Драко, отказался и стал общаться с таким отребьем общества, как Уизли или эта Грейнджер.

Он решил добить своего врага последним ударом:

— Мм, кстати, Поттер, ты хоть раз слышал, как люди кричат от круцио? Божественные звуки, особенно было приятно слышать крики твоей грязнокровки, жаль, что тебя там не было, думаю, тебе бы понравилось.

Зеленые глаза Гарри потемнели, принимая тяжелый ядовитый цвет, и где-то в глубине вспыхнуло яркой искрой безумство и какая-то безотчетная ярость.

Малфой удовлетворительно ухмыльнулся, увидев это.

— Интересно, откуда это услышали вы, мистер Малфой?

Драко побледнел и отступил на шаг назад, а Гарри опустил занесенную палочку.

Северус Снейп подошел к ним и медленно произнес, глядя на крестника:

— Пятьдесят баллов со Слизерина за ваши наклонности к садизму, еще тридцать за оскорбление студентки. О мертвых либо хорошо, либо ничего, мистер Малфой, зарубите себе это на носу, будьте добры.

— Что?! Восемьдесят баллов?!

— И еще десять за то, что перечите преподавателю.

— Но…

— Еще пять. Вы хотите уйти в минус? — мужчина вопросительно изогнул бровь, испытующе смотря на понурившегося парня. — И еще кое-что — две недели отработок, зайдете сегодня к мистеру Филчу.

На этот раз слизеринский аристократ благоразумно промолчал, оскорбленно поджав губы и стрельнув ледяными глазами в сторону Поттера, мол, это еще не конец, схватил сумку и удалился прочь по коридору.

Остались только гриффиндорец и мрачный преподаватель.

— Спасибо, — неожиданно хрипло сказал Гарри.

— За что?

— Вы не дали Гермиону в обиду, сэр.

Декан слизерина посмотрел на студента странным нечитаемым взглядом:

— Я уже говорил, Поттер, либо хорошо, либо ничего. Только и всего.

— Все равно спасибо.

Мужчина развернулся к окну со скрещенными руками на груди и тихо произнес:

— Ее тела еще не нашли, Поттер. Вы знаете, что это значит?

Сердце забилось быстрее, и ловец оторопело посмотрел на спину профессора, через секунду улыбнувшись первый раз за этот месяц или даже несколько.

О да, он знал.

— Мистер Поттер!

Мужчина дождался, когда парень развернется в его сторону, и сказал, сощурив черные глаза:

— Пятнадцать баллов с Гриффиндора за драку.

Гарри улыбнулся еще шире и радостно кивнул — вот теперь он узнает Снейпа.

* * *

Подходя к Деревне Победителей, Гермиона неожиданно споткнулась, во все глаза уставившись на Рори, сидящего у самого входа.

Мальчишка сидел нахохлившийся, точно воробей после ливня, и нахмуренный, ногой ковырял немного распухшую после дождя землю.

— Что ты здесь делаешь?

От ее звонкого голоса он встрепенулся и почти подскочил, но потом понял, кто перед ним стоит, и сел обратно.

— Ты пришел сюда помолчать?

Через долгую минуту тишины он пробурчал, еще интенсивнее начиная вспахивать землю носком старого потрепанного ботинка:

— Я не хочу идти домой.

— Это еще почему? Из-за брата?

— Неважно, — буркнул он и уставился на свои колени.

Грейнджер кивнула и села рядом на все еще зеленую траву:

— Как прошло свидание с Кайли?

Парень недоверчиво глянул на нее исподлобья, словно решая, верить ей или нет, но потом улыбнулся уголками губ и ответил:

— Просто отлично!

— Ее родителям хоть не попались на глаза?

— Не, мы ж не дома встречались, а на своем месте.

— У вас есть свое место? — присвистнула девушка и лукаво прищурилась, глядя на среднего Хоторна.

Тот кивнул и предупредил:

— Даже не думай спрашивать, где оно, все равно не скажу.

— Оно мне надо, — фыркнула она и опустилась на локти, смотря на стремительно темнеющее небо.

Был уже вечер, и солнце скатилось к самой полоске горизонта, отсвечивая оранжевыми и розовыми всполохами.

— А ты встречалась с кем-нибудь? — вдруг прозвучал тихий вопрос.

Гермиона на секунду поперхнулась и честно ответила:

— Нет.

— Почему? — он с интересом развернулся к ней.

Она посмотрела на него одним глазом и вздохнула:

— У меня не было времени на подобные глупости.

— Но ведь это не глупости! — возмутился Рори и выпрямился.

Она открыла оба глаза и отчеканила:

— Для меня это глупости. — Помолчала немного и продолжила:

— Был один парень, который предлагал встречаться, но я отказалась.

— Почему?

— Потому что он мне не нравился, — пожала плечами ведьма. — Ну, может он и хороший, но как парень он меня не привлек. Хотя за ним многие девчонки бегали.

— И как они только тебя не убили, — хмыкнул Хоторн.

— Вообще-то, попытки были.

— Ты серьезно?!

— Ага, — кивнула Гермиона, — мне на голову пытались уронить тяжеленные книги, бросали лягушек в сумки и портили мои домашние работы.

— Ничего себе, — округлил глаза мальчишка.

— Правда, когда мы вместе с ним появились на балу, они больше ко мне не лезли. Хотя и думали, что я его приворожила. Идиотки, — усмехнулась девушка.

— Как его звали?

— Виктор. Старше меня на три года.

— И чем он тебе не понравился?

— Слишком настойчивый, — скривилась она. — Не понимал слова «нет». Я только видела его в коридоре, тут же сбегала подальше. Школа у нас запутанная, сеть лабиринтов, мы и сами там путаемся иногда, а Виктор приехал на Турнир из другой страны — новичок, ему было сложно ориентироваться, но буквально через пару недель наших забегов этот засранец начал успешно вылавливать меня в коридорах.

Рори усмехнулся:

— И что ты делала?

— Применяла меры пожестче. Отвлекала внимание и сбегала, ну или, если он совсем ничего не понимал, переходила к решительным действиям, чтобы он понял, что я не заинтересована в его общении.

— Это его останавливало?

— Не всегда, — поджав губы, призналась девушка. — Мужчины… самовлюбленные и слишком самонадеянные существа, которые думают, что если им сказали «нет», то это завуалированное «да», мол, женщины так себе пытаются цену набить.

— А это разве не так? — удивился Рори и тут же увернулся от затрещины.

— Хорошая реакция. Что, Гейл натренировал или мальчишки в школе?

— И то, и другое, — фыркнул парень.

— Уже почти стемнело, давай, топай домой, — быстро сменила тему Грейнджер и встала с земли, отряхиваясь и протягивая руку Хоторну:

— Вставай, отморозишь сейчас себе все, потом мать по ушам надает.

Угроза гнева со стороны матери тут же подействовала, и Рори молниеносно вскочил, ухватившись за протянутую ладонь.

— Если бы знала, что тебя так легко напугать Хейзел, сделала бы это сразу, — улыбнулась она. — У вас в семье все ее боятся? — она хитро сощурила глаза.

— А что, будешь теперь всегда пугать ей?

— Нет, — протянула Гермиона, — думаю, действует ли это на твоего старшего брата. Может, и его мне стоит припугнуть пару раз, как думаешь?

— Думаю, что ему это не помешает, — заявил средний брат и хохотнул.

— Ладно, пошли, провожу тебя.

— Ага, щаз прям!.. — он увернулся от ее руки и отскочил в сторону.

— Боишься, как бы с девчонкой постарше не увидели и не засмеяли?.. Ну-ну, иди тогда сам.

— Вот, так-то лучше, — он расправил плечи, вскинул голову и быстрым шагом удалился.

Гермиона закатила глаза и подхватила сумку поудобнее, шагая в сторону дома.