Освобождаясь от пут (гет)

— Итак, как ты обобщишь разницу между Светлой и Темной магией?

Гарри вздохнул и попытался собрать воедино все свои мысли о том, что он читал на последней неделе. Северус дал ему много того, что нужно было прочитать и запомнить о Темной магии: две книги и несколько статей и монографий. Он потратил все свое свободное время, читая и делая записи. Но количество делало сейчас обобщение довольно трудным.

— Я думаю, есть только одна главная разница между ними, — сумел он сказать через несколько минут. – Намерение.

— Очень хорошо. Ты можешь объяснить мне это поподробнее?

— Конечно. Мы не можем говорить о Темной или Светлой форме магии, это не магия Темная и Светлая, а все зависит от ее использования.

Снейп нахмурил брови.

— Тогда как насчет Непростительных?

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Я полностью о них забыл!

— Ну, тогда попытайся сейчас найти ответ. Я уверен, что ты много о них прочитал.

— Да, действительно... – Гарри притянул колени к груди и обнял их. Они находились в гостиной в своих апартаментах, Гарри сидел на диване, в то время как Северус занял свое любимое коричневое кресло. – Я думаю, проблема с ними в том, что ты не можешь использовать их в светлых целях. Я имею в виду, ты не можешь сделать с ними что-то хорошее. С их помощью ты можешь только вызвать боль или смерть.

— Как насчет Империус?

Гарри закрыл глаза, задумавшись.

— Империус – это тоже своего рода насилие, я полагаю. Насилие над волей, — его глаза неожиданно открылись. – Но теперь я не могу понять, почему Торменто – это светлое заклинание. С его помощью можно вызвать только боль!

— Очень хороший вопрос, Квайет, — серьезно кивнул Северус. – Ты ничего не читал о нем, не так ли?

— Нет. В книгах были только темные проклятия, и я не нашел среди них Торменто.

— Потому что Торменто – не темное проклятие.

Гарри раздраженно скрестил руки и пристально посмотрел на Снейпа.

— Я не согласен.

— Тебе не нужно соглашаться. Торменто столетиями было, или точнее, является, светлым заклинанием. Только в этом веке, во время предыдущей войны, оно стало светлым аналогом Круциатуса. Изначально оно служило педагогическим целям.

— О, теперь я могу понять мотивы Фигг, пославшей его в меня! – с сарказмом заметил Гарри.

— Квайет. Первое: в прошлом физическое наказание было важной частью образования. Второе: тренировка авроров включает систему физических испытаний, чтобы развить выносливость будущего аврора, которому необходимо терпеть боль, усталость и прочее. Торменто – простой инструмент достижения этих целей.

Гарри пожал плечами.

— Я все еще не вижу разницы между Круциатусом и Торменто.

— Отличий много. Ты знаешь, у Торменто нет физических последствий, даже в случае повторного применения, тогда как одиночный Круциатус вызывает легкие нервные и мускульные повреждения. Не говоря уже о том, что эти эффекты накапливаются, так что повторяющееся применение Круциатуса может вызвать серьезные и зачастую необратимые умственные и физические расстройства.

Гарри глядел ему в глаза.

— Это было причиной того, что ты применил его ко мне, когда...?

Снейп слегка побледнел.

— Частично, да. Но есть еще и другие отличия. Могу я продолжить?

Гарри просто кивнул, и Снейп продолжал.

— От Торменто можно защититься щитом, в то время как не существует щита, который бы выстоял против Круциатуса и других Непростительных. Ты можешь использовать щит, чтобы ослабить их, но ты не сможешь полностью их остановить.

Гарри наклонился вперед и кивнул.

— Третье: эффекты Торменто нельзя ухудшить, даже параллельным использованием пыточных инструментов или зелий. Проклятие не имеет воздействий на нервную систему или тело: после определенного количества боли подверженный ему теряет сознание. Круциатус, примененный вместе с другими проклятиями или зельями, не дает проклинаемому потерять сознание.

— Понимаю, — сказал Гарри, глубоко дыша. – А как насчет других пыточных заклинаний? Я думаю, я знаю множество их, я их лично испытал.

— Послушай. Использование пыточных заклинаний, включая Торменто, когда его накладывают не в педагогических целях, жестоко наказывается, но они не Непростительные, которые наказываются пожизненным заключением или Поцелуем Дементора. Их природа гораздо более злая, и урон, который они наносят, гораздо труднее исправить.

Гарри кивнул.

— Я думаю, на сегодня достаточно, Квайет. Я дам тебе другую книгу, чтобы почитать на следующей неделе. Это была бы первая книга, которую я бы заставил вас прочитать, если бы получил эту проклятую должность по Защите, — насмешливо пробормотал он. – Я пытался рекомендовать ее Арабелле, но у нее свои идеи...

— Она довольно хороша, — серьезно сказал Гарри. – Ну, она не любит меня, но она почти так же хороша, как был Люпин. Я никогда не подозревал этого раньше, когда сидел в ее доме с кошками, но... Она нормально учит.

Снейп фыркнул, но не прокомментировал слова Гарри. Тишина повисла между ними, Северус встал, шагнул к книжной полке и вытащил оттуда книгу. Но как раз перед тем, как он собирался ее открыть, Гарри решил задать вопрос, который вертелся на языке уже неделю.

— Северус, как можно убедить девушку, что она... что она тебе нравится?

Книга почти выпала из рук Снейпа. Он повернулся на каблуках, и его взгляд был таким испуганным, как никогда раньше. Гарри глупо улыбнулся ему и беспокойно поежился.

— Почему ты об этом спрашиваешь? – отреагировал Снейп.

— Ну, я думаю, это очевидно, — сказал Гарри и сглотнул. Его смущение росло с каждой секундой. – Есть девушка и... и я не знаю... я... – он не смог продолжить. Он полностью покраснел и отвел взгляд от мужчины.

В то же время Северус сумел восстановить самообладание и упал в любимое кресло.

— Мы не можем вместо этого продолжить с Темными Искусствами? – спросил он.

Челюсть у Гарри упала.

— Ты шутишь? – спросил Гарри в полном неверии.

— Если ты хочешь профессиональное руководство по Темной Магии, я могу тебе помочь. Но не думаю, что я – подходящий человек, чтобы ответить на твой предыдущий вопрос о девушках.

— Тебе нравятся мужчины? – Гарри ухмыльнулся.

— Не дерзи, Квайет. Мне никто не нравится. Долгие годы.

В голосе Снейпа было что-то, что остановило Гарри от дальнейшего его поддразнивания.

— Извини, — пробормотал он. – У меня просто... у меня просто есть проблемы, и я думал, что ты мог бы дать мне совет.

— Относительно чего?

— Относительно девушки, которую я умудрился оттолкнуть своим поведением.

— Что ты сделал?

— Я был подозрителен, — печально сказал Гарри. – После моего видения я стал так параноидален, что оттолкнул ее. Я всегда скрывался от нее, избегал ее, и, наконец, она заскучала и послала обратно мой рождественский подарок через своего брата.

Северус поднял бровь.

— Так это она была теми мистическими «другими», которым ты хотел послать подарок со своей новой совой!

— Точно. Но я не хочу... терять ее.

— Ты встречался с ней?

— Нет. Мы просто... ты знаешь. Просто улыбались и типа того.

Снейп жестоко усмехнулся.

— Это могло бы быть интересными отношениями...

Лицо Гарри потемнело.

— Это не смешно! Или не больше, чем твое безбрачие! – сказал он и повернулся к огню.

— Квайетус!

Гарри просто пожал плечами.

— Это не легко – признать, что я никогда не встречался ни с кем, и ты смеешься надо мной!

Теперь была очередь Снейпа вздыхать.

— Ну, извини. Я не хотел обидеть тебя.

Гарри посмотрел на него.

— Я тоже хочу извиниться.

— Принято, — сказал Северус, — и кто же эта девушка, которую ты хочешь завоевать?

— Лиэ Мун, пятикурсница из Хаффлпаффа.

— Да, я знаю ее. Она довольно неуклюжа на зельеделии.

— Изумительно. Ты всегда основываешь свое мнение о человеке на том, как он себя покажет на этом твоем проклятом уроке?

— Нет, — усмехнулся Северус. – Иногда я делаю исключения, в основном, если у меня есть возможность увидеть его где-то еще.

— Хорошо. Итак, твой совет: забудь эту девушку, она ужасна в зельеделии. Я никогда не дам своего благословения на такие отношения.

— Ты сумасшедший. Ты можешь встречаться с ней, если захочешь.

— Но ОНА не хочет!

— О, ну... – Северус, задумавшись, постучал по подбородку. – Ты должен как-то поговорить с ней.

— Янус сказал, что убьет меня, если я подойду к его сестре.

— Ах, Янус!

— Не говори мне, что он превосходен в зельеделии и поэтому полностью прав!

— Ты лучше, чем он, так что я принимаю твою сторону, — глаза Северуса сверкали весельем. – Как насчет общего наказания с ней? Чистки парт и котлов?

— Это будет романтическая ситуация, — простонал Гарри. – Есть идея получше?

— Эй, я не намерен давать бессчетное число наказаний двоим влюбленным подросткам! Я просто думаю, это может оказаться хорошей возможностью поговорить с ней, решить проблему.

— Северус. Моей самой главной проблемой является то, что я не знаю, что ей сказать. «Извини, но я думал, что ты – агент Волдеморта, и поэтому избегал тебя?» или что еще?

— Ты можешь возложить вину на поведение Рона...

— Сказать: «Эй, я был так расстроен из-за Рона, что не мог не избегать тебя?» Не слишком хорошо. И Янус верит, что я встречаюсь с Гермионой.

— Ну, она...

— Я знаю! Она великолепна в зельеделии, она была бы лучше, чем Лиэ! – отчаянно закричал Гарри.

— Нет. Я думал, что ты можешь спросить ее, — просто ответил Снейп. Лицо Гарри просветлело.

— Это хорошая идея.

— И когда ты определишь, что сказать, я дам вам наказание. Хорошо?

Гарри улыбнулся с облегчением.

— Отлично.

* * *

Гарри с громким стуком захлопнул книгу. Она называлась «Глядя в Темноту». Это была книга, которую ему рекомендовал Северус. Гарри, закончив вторую главу, начал чувствовать сожаление, что тот не получил должность по Защите. Книга была великолепна, она отвечала на множество вопросов – и порождала новые. Но у него все еще оставалось немного домашних заданий, чтобы поработать: прежде всего, эссе по Чарам об изменяющих память заклинаниях.

Неожиданно ему на ум пришел Локхарт. Это был бы превосходный пример эффектов заклинания «Обливиэйт». К сожалению, он, Квайетус Снейп, никогда не встречал мужчину и не видел, как тот проклял себя из-за сломанной палочки Рона. Гарри вздохнул и ухмыльнулся, и на ум ему пришел еще один непечатный пример. Это было короткое замечание Северуса о частом употреблении огневиски. И другое предупреждение зельевара о сексе и забвении, но ни одно из них не подходило для эссе по Чарам, горько подумал Гарри.

Но затем ему на ум пришел другой разговор, который они с Северусом вели в Поместье Кошмара об инверсии эффектов чар, воздействующих на память. Он содрогнулся от мысли о серьезных словах мужчины о том, что Северус пожертвовал бы своей памятью ради Гарри... Это была ужасная возможность. Гарри поднялся и прошел к секции Чар в библиотеке. Там было много книг, и много о чарах, изменяющих память, но Гарри не видел ни одной о восстановлении. Он пробегал своим указательным пальцем по корешкам, читая названия, но после двух долгих часов поиска все еще ничего не нашел. Он вздохнул и подошел со своей проблемой к мадам Пинс.

— Я полагаю, вы можете найти их среди медицинских книг или среди книг по психологии – и вы не должны пропускать маггловские книги по психологии, в основном те, которые имеют дело с амнезией, — и так далее, без конца. Меньше, чем за десять минут у Гарри было почти пятьдесят названий, и мадам Пинс ради его отца разрешила ему взять три очень редкие книги.

Через несколько минут после того, как он сел с книгами в руках, из теплиц пришел Невилл.

— Эссе по Чарам? – недоверчиво спросил он. – Но у нас почти две недели, чтобы его написать!

— Ну, я нашел тему, которая мне интересна, — сказал Гарри и пригласил Невилла на стул рядом с ним. – Как твоя домашняя работа?

— Отлично, — сказал Невилл. – Кроме кого проклятия Патронуса.

— Это чары, — автоматически поправил его Гарри.

— Ты говоришь как Гермиона, — пожаловался Невилл. – Где она? – неожиданно добавил он.

— Не знаю. Вопреки популярному мнению, я не встречаюсь с ней, — сердито сказал Гарри.

— Я знаю, — бросил Невилл. – Но ты вел себя как мерзавец в последние две недели. Какие-то проблемы?

Гарри бросил извиняющийся взгляд на Невилла.

— Извини. Плохие новости, ничего больше.

Невилл кивнул.

— Скажешь мне?

— Не сейчас. Я знаю, я вел себя отвратительно в последние недели, но... но, послушай, Невилл, я не могу тебе сказать. Может, позже. Я не знаю.

— Я понимаю, Квайетус, — успокаивающе сказал Невилл. – Я не думаю, что твое положение легкое, тебе нужно принимать во внимание множество вещей, ты не можешь все рассказать нам. Но это не значит, что ты должен нас избегать! Я думаю, Арес нуждается в тебе, он всегда ищет шанса с тобой поговорить, но ты не даешь ему такой возможности!

— Я... я... – заикаясь, произнес Гарри, но он не знал, что сказать.

— Ты все еще не уверен в нем?

Гарри опустил голову.

— Я не завидую твоей ситуации, — наконец сказал Невилл. – Но я все еще не думаю, что это хорошая идея – избегать нас. Это выглядит, как будто ты играешь с нами.

— Я ненавижу эту ситуацию так же, как и ты, — бросил Гарри. – Но решить нелегко. Я боюсь, что Волдеморт охотится за Северусом, и... – он посмотрел на широко раскрывшего глаза Невилла. – Что?

— Ты... ты сказал его имя!

— Отец и директор тоже произносят его, и я был воспитан маглами, которые не боялись называть вещи своими именами!

Невилл поднялся.

— Очень хорошо. Если ты хочешь говорить с нами в будущем...

— Эй, Невилл, сядь. Не уходи. Мы можем, если хочешь, вместе написать это эссе по Чарам.

Они несколько минут напряженно смотрели друг на друга, и, в конце концов, Невилл сел назад.

— Хорошо. У меня сейчас куча свободного времени. Ну, и я все еще не закончил то эссе по зельеделию о целебных свойствах аконита.

— Я могу порекомендовать тебе хорошую книгу, если хочешь, — Гарри развернул свой пергамент.

— Не надо. У меня много книг. Мне просто было лень его заканчивать.

* * *

В тот день в Трех Метлах было полно народу, но Гарри не видел никого из школы, за исключением Хагрида в темном углу, погруженного в разговор с незнакомцем.

— Я надеюсь, не еще одно яйцо дракона, — пробормотала Гермиона. Гарри улыбнулся, подумав о Норберте, Норвежском Хвостороге. У Хагрида все еще была привычка дружиться с незнакомцами и собирать невозможных животных. Он поднял свое сливочное пиво к губам и сделал маленький глоток.

— Я думаю, ты можешь сказать ей, что не хотел подвергать ее опасности, — Гермиона неожиданно продолжила их разговор. – Это наиболее убедительная причина.

— Но я не хочу говорить с ней о таких серьезных вещах. Я сказал тебе и никому больше. Если бы я сказал ей, что Вол... э... Ты-Знаешь-Кто охотится за моим отцом, и Дамблдор думает, что наиболее вероятно, что он использует меня, чтобы шантажировать Северуса...

— Но почему ты сказал мне? Почему ты веришь мне больше, чем ей?

Это был совершенно неожиданный вопрос, так что Гарри некоторое время не мог открыть рот. Гермиона была права, у него, как Квайетуса Снейпа, не было причин верить ей больше, чем Лиэ, но...

— Поттер верил тебе, Северус мне сказал.

— Он мог ошибаться...

Глаза Гарри были печальными, когда он поднял их на девочку.

— Это слишком тяжело – никому не верить, — тихо сказал он. Гермиона не ответила, а просто кивнула.

— Да уж. Но... извини, мне надо выйти, — она мотнула головой по направлению к туалету.

— Конечно, иди. Я подожду тебя, — сказал он.

Он смотрел вслед Гермионе, исчезающей в толпе, когда неожиданный голос вывел его из задумчивости.

— Снейп, нам надо поговорить. Но не здесь.

Это был Рон. У Гарри появилось нехорошее предчувствие.

— Мне нечего тебе сказать, — сказал он и повернул свой взгляд обратно к толпе.

— Но мне есть. Наедине. Ты выйдешь, или мы будем кричать прямо здесь?

Гарри мгновение сомневался, затем встал.

— Хорошо. У тебя пять минут.

— Этого достаточно, — Рон повернулся и пошел к выходу. Гарри последовал за ним. Когда они вышли из бара, Гарри остановился.

— Говори.

— Не у входа, — махнул рукой Рон.

Неожиданно дверь открылась, и группа полупьяных волшебников неверной походкой вышла наружу, почти сбив Гарри с ног. Гарри покачал головой и нерешительно шагнул в сторону. Через секунду он обнаружил, что стоит в темном переулке лицом к лицу с очень злым Роном.

— Итак, это твой последний удар! – прошипел Рон ему в лицо. Гарри отодвинулся назад, и его лицо приняло недоуменное выражение.

— О чем ты говоришь?

— Ты хочешь получить все, что когда-то принадлежало мне! Моего друга, мой факультет, мою семью, а теперь и мою девушку!

— Я не...

— Не ври мне! – сердито кричал Рон. – Я видел вас вместе.

— Мы просто говорили. Ничего больше.

— НИЧЕГО БОЛЬШЕ? Как насчет объятий и поцелуев с ней после Арифмантики?

— ПОЦЕЛУЕВ? – Гарри не верил своим ушам. – Я никогда не целовал ее, и более того: я никогда не хотел этого сделать!

— Прекрати лгать, Снейп. Этому есть свидетели! Вы так обвили друг друга руками, что даже не заметили, что были не одни!

— Эй, Уизли. Ты противоречишь сам себе. Так мы целовались или обнимались? – он усмехнулся рыжеволосому мальчику. – Это не одно и то же!

В следующий момент палочка так агрессивно уткнулась ему в шею, что он с трудом мог дышать.

— Так ты это признаешь!

— Я не должен ничего признавать!

Рон шагнул назад, но все еще держал палочку в руке.

— Тогда хорошо. Ты отрицаешь это. Но я не верю тебе. Я никогда тебе не поверю. Терри видел вас двоих, и после этого вы опоздали на Защиту.

Гарри сглотнул, неожиданно вспомнив. Боже! Кто бы предположил последствия простого дружеского действия? Но он не мог ничего сказать. Было бы слишком долго объяснять это злому и предвзятому противнику. Он скрестил руки и бросил презрительный взгляд на Рона.

— Я не влюбился в твою девушку. Мы просто друзья.

— Мерзкий Слизень, — пальцы Рона побелели, пока он сжимал палочку.

Гарри потянулся за своей палочкой, но его пальцы схватили пустоту.

У Рона в кулаке была зажата ЕГО палочка. Он побледнел.

— Верни мою палочку, Уизли.

— Зачем, маленький Слиз? Ты хочешь заколдовать меня? Пытать меня? Убить меня после того, как украл у меня все?

— Я никогда тебя не задевал! – нетерпеливо закричал Гарри. – Отдай мою палочку!

— А мой нос? – поддразнил его Рон с жестокой ухмылкой.

— Ты спровоцировал меня!

— Так же, как ты спровоцировал меня! Ты не делал в этом году ничего, кроме как постоянно провоцировал меня!— бросил ему Рон и шагнул ближе. Гарри хотел наклониться, чтобы схватить свою другую палочку, которая была засунута в ботинок, но не мог. Он посмотрел в безумные глаза бывшего друга и внутренне сжался. – Но знаешь, к счастью, есть люди, которые тебе не верят. Которые видят тебя насквозь.

— Кто...

— Перси рассказал о тебе интересную подробность, — ухмылка Рона стала шире, в то время как его глаза опасно сузились. Гарри начал паниковать. – О твоих маленьких шрамах по всему телу.

Он ткнул в грудь Гарри палочкой и провел ей по направлению к плечам. Гарри не мог шевельнуться от охватившей его паники, внутри его появилось отвратительное чувство. Рон ткнул в его плечи и руки.

Пошел снег. Несколько снежинок пощекотали лицо. Гарри содрогнулся.

— О, тебе это не нравится! – усмехнулся Рон и наклонился к гарриному лицу. – Ты знаешь, я могу сделать больше, чем просто ткнуть...

Гарри побледнел и в ужасе закрыл глаза. Он почувствовал себя так, словно был в камере пыток, беззащитный и униженный, и абсолютно беспомощный.

— Оставь меня в покое, — пробормотал он, но был уверен, что Рон не отпустит его без...

— Нет, я этого не сделаю.

Снегопад усилился. Он длился уже пять дней, так что снег покрывал все, он доходил Гарри до колен. Когда он отшатнулся назад, то провалился по пояс. Он почувствовал, как снег попал в ботинки.

— Меня не волнует этот долг жизни, Слиз, — сказал Рон, проведя палочкой по шее Гарри, откидывая его шарф. Ветер вцепился в незащищенную шею Гарри.

— Оставь меня в покое, — повторил Гарри, ненавидя себя за проклятую слабость.

— Ты не такой храбрый сейчас, не так ли? Твоего драгоценного отца здесь нет, чтобы спасти тебя!

Более сильный порыв швырнул большое количество снега в шею Гарри.

— Ревело, — садистским голосом пробормотал Рон, и Гарри был рад, что шапка была надвинута на глаза, скрывая шрам на лбу. Но Рона не интересовал его лоб. Он изучал красные линии, появившиеся на шее Гарри.

— Отличные шрамы, Слиз.

Теперь палочка следовала за рисунком шрамов. У Гарри застыла кровь. Он даже не мог больше открыть рот.

— Знаешь, существует прекрасное проклятие, которое отлично взаимодействует с твоими шрамами. Хочешь его попробовать? – спросил Рон, глядя в расширенные зрачки Гарри.

Гарри яростно замотал головой.

— Перси рассказал мне о нем. Но я думаю, что хочу увидеть его на практике.

Плечи Гарри опустились. Рон снова наклонился и прошептал, как будто хотел сказать что-то секретное:

— Калтер.

Ножевое проклятие. Гарри помнил его, однако он испытывал его только один раз, от руки Северуса.

Это было ужасно, но в то время у него не было шрамов по всему телу, которые на этот раз заболели, и Гарри упал на колени, чувствуя внезапную и почти непереносимую боль.

Но он не дал Рону насладиться криками. Он крепко сжал зубы и открыл глаза. Снег под ним был закапан кровью. Его шрамы снова открылись.

И Рон все еще не хотел прекращать действие проклятия. Гарри, в полусознательном состоянии и весь горящий от боли, собрал всю свою силу духа, дотянулся до левого ботинка и одним движением вытащил свою настоящую палочку.

— Ступефай, — каркнул он абсолютно хриплым голосом.

Он услышал, как тело Рона стукнулось о землю, но боль не уменьшилась. Наоборот, он чувствовал, что одежда становится промокшей от крови. Он потянулся за шарфом и болезненным движением обернул его вокруг шеи. Но он все еще не мог встать.

Гарри подполз к Рону, вытащил отцовскую палочку у того из кулака и засунул другую в левый ботинок. Он сел на корточки.

— Энервейт, — прошептал Гарри, указывая на Рона.

Рон шевельнулся и открыл глаза. Когда он понял, что беззащитен, а его враг стоит на коленях напротив него с палочкой в руках, то страшно побледнел.

— Я мог бы сейчас отомстить, — прошептал Гарри, чувствуя, как его сознание медленно уплывает прочь. – Но я не буду этого делать. Ты хуже Волдеморта. Но я не скажу Северусу, что ты сделал. Он бы убил тебя. Правда. Но никогда, НИКОГДА больше не приближайся ко мне.

Помогая себе руками, он поднялся. Мир вращался вокруг него, но он это проигнорировал. Он не смотрел назад. Он не знал, как добрался до входа в бар.

Он почувствовал чьи-то руки вокруг себя.

— Это Рон, ведь так? – спросила Гермиона.

— Не говори Северусу, пожалуйста. Он убьет его. Пожалуйста.

Он не услышал ответ девочки.

В темном переулке Рон сидел под кружащимся снегом, его глаза не отрывались от места, где лежал его соперник.

Оно было красным. Красным от крови.

Кровь.

Везде кровь.

Рон поднял руку и потрогал место, где его враг стоял на коленях, когда забирал свою палочку. Кровь была все еще теплой и парила в морозном воздухе.

Что он наделал?

Неожиданно события последнего полугодия наполнили его мозг.

Он не был плохим. Он не был несправедливым. Он не был пристрастным.

Он был злобным, даже более злобным, чем Темный лорд.

«Ты хуже Волдеморта». Слова эхом отдавались у него в мозгу, и ему приходилось соглашаться.

Квайетус всегда был честен с ним. Он пытался подружиться с ним. Он был тихим, застенчивым мальчиком, и только из-за предубеждений Рона казался назойливым высокомерным ублюдком. Предубеждения – по отношению к его отцу!

Квайетус спас Невилла. Квайетус спас Симуса. Квайетус подрался с Малфоем. Квайетус спас его, в конце концов. После всего, что он сказал и сделал ему. После всего, что Перси ему сказал и сделал. Как он мог так обращаться с мальчиком? Как он мог быть таким жестоким?

Как он мог исправить то, что сделал, залечить раны, которые нанес?

Что-то в его голове сказало, что он не мог.

И он не мог не понять.

То, что он сделал, не может быть легко исправлено. Если это вообще можно исправить.

* * *

— ХАГРИД!

Вопль потряс посетителей бара. Разговоры прекратились, кружки со сливочным пивом замерли на пути к пересохшим губам. Миловидная, с волосами коричневого цвета девочка стояла в дверях, и на ее лице был написан ужас.

— Хагрид, пойдем! Поторопись!

Полугигант мигнул, услышав приказной тон, но тем не менее, подчинился.

— Что такое, Миона?

— Квайет, — спешно объяснила она. – Он упал в обморок. Кровопотеря. Что-то произошло, — она схватила Хагрида за руку и с силой ее рванула. – Поторопись, пожалуйста!

— Мне нужно оплатить счет...

— НЕТ! Пойдем, пожалуйста, — она снова потащила его.

Хагрид бросил извиняющийся взгляд на Росмерту, и та согласно кивнула. Они вышли из бара.

Снег вокруг Гарри был красным от крови.

— Боже мой! – Хагрид не мог пошевелиться.

— Мы должны доставить его в школу так быстро, как сможем! Ты можешь нести его! – Гермиона вывела его из транса. – Подними его и пошли!

Хагрид осторожно взял податливое тело руками и поднял так мягко, как мог.

— Тебе не обязательно быть осторожным! Он без сознания и ничего не чувствует! – Гермиона нетерпеливо топнула ногой. – Теперь пошли!

Но едва они сделали несколько шагов, когда их остановил холодный голос.

— Где Квайетус?

— У меня на руках, профессор, — послушно ответил Хагрид. – Он без сознания.

Снейп пошатнулся. Гермиона схватила его за руку.

— Мы должны немедленно отнести его к мадам Помфри!

— Что случилось? – спросил профессор заплаканную девочку.

— Я... я не знаю. Я пошла в туалет. Я оставила его одного на три или четыре минуты. Когда я возвратилась, его нигде не было видно. Кто-то сказал, что он просто хотел с кем-то поговорить, но скоро вернется. Я подождала десять минут, затем решила его поискать. Я вышла из бара и нашла его у входа, в полусознательном состоянии. Он отключился. Я позвала Хагрида, — задыхаясь, объяснила Гермиона, когда они старались успеть за огромными шагами полугиганта. Она была почти полностью ослеплена слезами, так что ее шаги были более неуверенными, чем Снейпа. Когда девочка упала на землю, тот поднял ее и заставил взять себя за руку.

Впоследствии Гермиона не могла вспомнить деталей этого путешествия. Там было много шатаний, падений, слез у всех, кроме Квайетуса, холодный кусачий ветер, и, казалось, прошли столетия, прежде чем они достигли школьных ворот.

В лазарете кто-то дал ей в руки кружку горячего чаю, а ее верхняя одежда была снята с нее, как и промокшая обувь, и она пролила горячий чай кому-то на колени, и, наконец, она плакала, уткнувшись в плечо очень удивленного зельевара. Этот последний фрагмент воспоминаний был единственным твердым среди вечерних событий.

Немного позже Квайетус пришел в себя и пробормотал что-то Снейпу, звучавшее как: «Мне суждено погибнуть от руки Волдеморта, папа, не волнуйся», и Снейп ответил на это какую-то чушь.

Потом она лежала на кровати, одеяло было плотно подоткнуто. В лазарете была темнота, и кто-то плакал. Это был Снейп, стоявший на коленях около кровати; его голова прижималась к голове сына. Квайетус был без сознания. Гермиона не решалась пошевелиться, чтобы еще сильнее не смущать своего учителя. Вместо этого она думала. О Квайетусе и Роне. В основном, о Роне.

С утра, сразу после того, как мадам Помфри разрешила ей уйти из лазарета, она оделась и оставила оцепенелого учителя и его бессознательного сына. Она направилась в Большой Зал, но Рона там не было. Симус сказал, что тот был в спальне.

— Гермиона, что случилось вчера вечером? Я видел тебя со Снейпом и Хагридом, и ты э... держала Снейпа за руку...

— Да, — кивнула Гермиона. – А Хагрид нес Квайетуса на руках. Мы нашли его в луже крови рядом с «Тремя Метлами».

Симус побледнел, и Гермиона увидела, что Невилл уронил вилку.

— Как он?

— Я не знаю. Он еще не пришел в себя. Мадам Помфри не разрешит никому посетить его. Она не уверена, переживет ли он день.

С этими словами Гермиона поднялась и пошла к гриффиндорской башне. Она встала напротив лестницы, ведущей в спальни мальчиков, и закричала изо всех сил:

— Рон Уизли! Выходи немедленно!

Ей не пришлось долго ждать. Но, как только Рон появился, она схватила его и вышла из гостиной. Она толкнула покорного мальчика в пустой класс и наложила на комнату чары тишины.

— Все кончено, Рон. То, что ты сделал – непростительно, и, независимо от того, выживет Квайетус или нет, я не хочу говорить с тобой никогда в жизни. Я предупреждала тебя. Если он выживет, я не скажу его отцу, что ты сделал, потому что он просил меня, но если он умрет, то первое, что я сделаю – пойду к профессору Снейпу С ТОБОЙ, и расскажу ему всю историю. НО ПОЧЕМУ ТЫ ЭТО С НИМ СДЕЛАЛ? – последние слова они прокричала. – ПОЧЕМУ? ОТВЕЧАЙ МНЕ!

Рон упал на парту, его руки бессильно опустились на колени.

— Я ревновал. Я думал, ты меня обманываешь, — он не решался взглянуть на девушку.

— ЕСЛИ ТЫ ТАК ДУМАЛ, ПОЧЕМУ СНАЧАЛА НЕ ПОГОВОРИЛ СО МНОЙ? Я была твоей девушкой, если бы я тебе изменяла, это было бы, прежде всего, МОЕ решение, а не его! У меня были обязанности по отношению к тебе, а не у него! Что ты наслал на него?

— Ножевое проклятие, — сглотнул Рон, его голос был едва громче шепота.

Резкий звук раздался в глубокой тишине. Лицо Рона горело там, где его коснулась ладонь Гермионы.

— Это было предложение Перси? Это он рассказал тебе секрет Квайетуса? И ты использовал это против него – то, за что он не был ответственен, отчего он так страдал, и ТЫ ИСПОЛЬЗОВАЛ ЭТО ПРОТИВ НЕГО? Я не могу поверить, что когда-то думала, что ты – человек! Я не могу поверить, что встречалась с ублюдком!

— Гермиона, пожалуйста...

— Заткнись! Мне не интересны твои жалкие извинения! Больше нет! И если ты когда-нибудь близко подойдешь к Квайетусу, я клянусь, что лично убью тебя! – с этими словами она вылетела из комнаты и хлопнула за собой дверью.

Рон отчаянно смотрел на дверь. Но она не вернулась.

Она так никогда к нему и не вернулась.

* * *

Дверь лазарета слегка скрипнула, но в тишине этот звук показался очень резким. Гарри увидел, как туманная фигура, сидящая рядом с кроватью на стуле, сердито повернулась к двери и прошипела:

— Вы не можете... – но он не закончил.

— Как он? – спросил второй голос. Гарри почувствовал, как напряжение сидящей фигуры как-то уменьшилось.

— Мадам Помфри говорит, что ему лучше. И я тоже так думаю.

— Можно мне войти? – робко спросил владелец голоса. Размытая фигура кивнула, и дверь открылась шире.

Гермиона вошла в комнату.

Гарри был немного ошарашен поведением Северуса.

Тот поднялся и придвинул к кровати еще один стул.

Гарри неожиданно перестал быть уверенным, спит он или нет.

Гермиона взяла предложенный стул и села, прижав колени к груди.

— Я так боялась, что он... – она не закончила, просто задрожала.

— Я тоже, — прошептал Северус, и Гарри снова был удивлен дружелюбностью его голоса.

— Но теперь... Он ведь выживет, не так ли? – в голосе Гермионы прозвучала надежда.

— Конечно, — Северус пытался говорить обычным голосом, но, по мнению Гарри, у него не получалось.

Через некоторое время Гермиона снова заговорила.

— Спасибо.

— За что? – голос Северуса точно был НЕ холодным. Только удивленным.

— За то, что довели меня обратно.

— Вы пришли обратно своими ногами, мисс Грэйнджер, — Снейп отмахнулся от благодарности. — И я думаю, я должен вас поблагодарить. Если бы вы не действовали так быстро...

— И мы оба должны Хагриду, — прервала Гермиона учителя. Северус, должно быть, чувствовал себя очень плохо, потому что даже не попытался выговорить за дерзость.

— Я думаю, что должен вам обоим, — хриплым голосом вставил Гарри короткий и тихий аргумент.

Они оба вскочили на ноги.

— Ты проснулся! – одновременно закричали они.

Гарри выдавил полуулыбку, глядя на их смущенные лица.

— Не совсем, — сказал он и постарался сесть.

— Оставайся так, — Северус положил ладонь ему на грудь и слегка надавил.

— Я хочу пить, — настаивал Гарри.

Северус помог ему сесть, и Гермиона принесла стакан воды. Когда она попыталась помочь Гарри напиться, он нахмурился и забрал у девушки стакан.

И, конечно, пролил его содержимое на себя.

Гермиона захихикала, Северус улыбнулся, а Гарри покраснел.

— Я сделала вчера то же самое, — вспомнила Гермиона.

— Это не было то же самое, мисс Грэйнджер. Ваше питье было обжигающе горячим, и вы пролили его не себе на колени, а мне. Вы почти кастрировали меня.

Он сказал все это абсолютно строгим голосом, но и Гарри, и Гермиона не смогли сдержать смех.

— Эй, папа, ты сказал, что ты...

— Не смей открывать свой рот! – Северус предупреждающе поднял указательный палец. Гарри пожал плечами и осторожно выпил второй стакан, который держала Гермиона.

После того, как Гарри лег обратно на подушку, лицо Северуса потемнело, и он скрестил руки на груди, нервно барабаня пальцами.

— Кто это был? – спросил он.

Гарри вздохнул.

— Я не скажу тебе. Это была ошибка, и мы все выяснили. Я не хочу снова говорить об этом.

— Квайетус! – угрожающе сказал Снейп.

— Нет, Северус. Я тебе не скажу.

— Ты кого-то защищаешь.

— Это очевидно, — Гарри закрыл глаза. – Я обещал, Северус. Я никогда тебе не скажу. Ты будешь действовать поспешно и не раздумывая. Я хочу, чтобы ты был со мной. Я не хочу, чтобы ты попал в тюрьму.

— Я... – начал Снейп, но Гарри громко зевнул.

— Я хочу спать, — сказал он и повернулся на бок.

Он почувствовал, как заботливые руки подоткнули одеяло, и слышал, как Гермиона спорит с Северусом о том, что мужчине нужно нормально поспать и поесть, и он уснул, когда Северус отказался и остался с ним.

Он не проснулся, когда Гермиона вернулась с подносом еды, и пропустил длинный, тихий разговор между ними двумя.

* * *

Напротив усмехающейся горгульи Рон ждал кого-нибудь из учителей, чтобы ему дали пароль к кабинету директора.