Тени прошлого. Книга 1. Том 2 (джен)

Озорной ветерок, проникая в беседку, дурманил запахом цветов, шаловливо играл с волосами, нежно перебирая пряди, ласково овевал лицо, даря приятные ощущения, а после стремился прочь к новым приключениям.

После конфуза, постигшего меня возле реки, когда я чуть не потерялась в своих воспоминаниях, я решила больше не торопить Альруса с разговором, а позволить ему самому определить его начало. Поэтому, после ужина я дозволила себе откинуться на спинку стула, прикрыть глаза, и спокойно предаться сторонним размышлениям, периодически с удовольствием потягивая сок из хрустального стакана.

Все бы ничего, только вскоре я начала ловить себя на том, что с интересом и предвкушением жду, когда же Альрус начнет разговор. А, главное, как он обставит его начало. А то, что он постарается это сделать необычно, я в этом нисколько не сомневалась. Так, по итогу, и получилось. Все началось с того, что стул, на котором я сидела, слегка вздрогнул, тем самым привлекая мое внимание, а затем поплыл, преобразовываясь в мягкое, удобное кресло.

Отреагировала я мгновенно. Ухватившись двумя руками за подлокотники, я быстро переместилась вперед, усаживаясь на край кресла, подтягивая к себе вытянутые до этого ноги, и широко распахивая глаза, чтобы постараться увидеть все и сразу, что могло измениться вокруг меня, пока я сидела с закрытыми глазами.

Как я и предполагала, изменения были. Обеденный большой стол, предварительно очищенный от остатков нашей трапезы, в данную минуту изменял свою форму до размеров невысокого овального столика. «Да, Альрусу очень легко и просто дается любая трансфигурация» — краем сознания отметила я, наблюдая за тем, как появляются домовые эльфы, которые переставили получившийся столик, поставив его между нами, а потом шустро начали заполнять его различными видами десерта и разнообразными безалкогольными напитками.

Отметив для себя, что стул, на котором сидел Альрус, также благополучно трансформировался в кресло, такое же удобное, как и у меня, я принялась искать другие изменения, которые у меня не получилось так сразу отыскать. А не найдя их с первой попытки, я даже испытала неподдельное разочарование. От Альруса я ждала большего. Но все же я решила еще раз окинуть беседку более пристальным взглядом, что позволило мне уловить то, что освещение в беседке стало более приглушенным, кружащие до этого под потолком мотыльки, пропали, а тени, с их исчезновением, с облегчением смогли успокоиться, застыв в неподвижности.

Не знаю, что подтолкнуло меня вслушаться в льющуюся отовсюду музыку, но когда я это сделала, то услышала то, что, и так тихая до этого, мелодия, с каждым новым аккордом становится все более призрачной. Она, словно с неохотой, медленно растворяется в воздухе, оставляя за собой легкий шлейф таинственности и печальной загадочности.

Провожая затухающую музыку, я прикрыла глаза, чтобы не пропустить чувственную красоту заключительных аккордов, заодно позволяя себе расслабиться и с комфортом расположится в кресле. После того как отзвучала последняя нота, я еще некоторое время сидела с закрытыми глазами, потому что почувствовала и поняла, что вот пришло время для начала разговора. Когда я их открыла, то получила этому визуальное подтверждение. На экране, на котором во время нашего ужина отображались, сменяя друг друга, различные иномирные пейзажи, сейчас красовалось земное, такое родное, ночное небо, с ярко сверкающей луной и россыпью знакомых созвездий. Ничего не могло быть более приятнее для меня, чем общение под небом покинутого навсегда мира. Я так…

Но додумать мысль я не успела, все потому, что меня накрыло озарение, которое позволило мгновенно осознать, понять и на глубинном уровне прочувствовать все то, что так безуспешно пытался донести до меня Альрус, когда я в очередной раз пыталась восхищаться его склонностью к романтизму, отвечая мне:

— Ариана, романтика совсем тут не причем. В любых ситуациях я всегда руководствуюсь объективной реальностью, и поэтому все мои действия и поступки всегда рациональны, то есть, как правило, заранее взвешены и хорошо продуманы.

И только пережив озарение, я смогла наконец-то убедиться в том, что в этом утверждении Альруса, действительно, не было ни грамма лицемерия, обмана и двойного дна, которые я ни раз пыталась найти в этом его заявлении. Но сейчас дело не в моих искренних сожалениях, которые я испытывала после прозрения, а в том, чтобы донести до вас, Ри, саму суть моего прозрения. И, поэтому, чтобы было понятней, свои объяснения я начну издалека.

После завершения череды ритуалов со мной в главной роли, Альрус тут же приступил к расчетам, которые должны были помочь ему раскрыть тайну о произошедшем с моей душой во время ее слияния с сущностью феникса.

Но, прежде чем приступить к работе, Альрус решил поговорить со мной, чтобы предупредить:

— Ариана, прошу тебя, не жди быстрых результатов. Все же душа — это самая сложная структура во всем мироздании, и изучение ее никак не может быть легким и простым. Поэтому, я больше чем уверен в том, что не может обойтись без подводных камней. А также я уверен в том, что в процессе работы нам с тобой придется еще ни раз проводить дополнительные ритуалы для получения новых данных, которые изначально были мной не учтены.

Так и вышло, как говорил Альрус. Действительно, ему требовались все новые и новые данные для продолжения своей работы. А вот от меня в этой ситуации требовалось всего лишь терпеливо ждать, а также тихо радоваться тому, что во Вселенной нашелся хотя бы один разумный, который обладает такими необычными, редкими и важными для меня знаниями. Как и благодарить за этот дар, в виде этого мужчины, Высших Сущностей и Богов.

Но, как я ни пыталась ни ждать, ни радоваться, ни благодарить — у меня совершенно не получалось! Дело было в том, что по Законам Любви, если разумный не достоин или не готов к получению какой-либо информации, то, чтобы этот разумный ни предпринимал, чтобы он ни делал, он не получит то, что так жаждет. И, наоборот, если душа разумного готова и достойна получить информацию, то тогда, чтобы этот разумный ни предпринимал, чтобы он ни делал, он не сможет избежать получения тех знаний, что ему были определены мирозданием. Они его настигнут, как тот злой рок, вопреки его желаниям и стремлениям.

Знание об условиях получения разумными информации из инфополя мироздания и породило во мне страх. Страх того, что, а если я вдруг окажусь не готовой для получения сведений о своей душе? Или, еще чего хуже, окажусь недостойной?

И тогда результат расчетов будет заранее предрешен. Как бы Альрус ни старался, все его попытки завершить расчеты будут безуспешными, а все мои усилия, которые я когда-либо предпринимала, станут напрасными, как и моя надежда, которая на веки раствориться для меня во мгле. И что же тогда делать? Как жить дальше?

Возникший у меня страх настолько сильно парализовал меня, что я полностью потеряла интерес к жизни. По словам Альруса, в тот промежуток времени, я стала похожа на умертвие, поднятое некромантом, потому что все мои движения были совершенно механическими, а когда у меня заканчивались повседневные дела, я садилась и смотрела в одну точку потухшим взглядом.

Только появление Альруса рядом со мной, слегка выводило меня из этого состояния. И то, меня хватало лишь на то, чтобы смотреть на него глазами ни за что побитой собаки. Любые щадящие попытки привести меня в нормальное состояние, предпринятые им, не увенчались успехом, а с каждым новым прожитым днем мое состояние становилось все плачевней. Вот тогда-то он и пошел на крайние меры.

— Если ВЫ, Ариана, — однажды Альрус обратился ко мне, особо голосом подчеркнув и выделив местоимение, с намеком на то, что переход с «ты» на «вы» даст мне четко понять, что он крайне недоволен мной и моим поведением — не прекратите заниматься дурью, то, в этом случае, я прекращаю заниматься расчетами для вас.

— Вы не посмеете!!! — истерично взвизгнула я, автоматически также переходя «вы», мгновенно освобождаясь от поглотившей меня апатии.

— Еще как посмею! — отчеканил он, зло сверкнув своими черными очами.

Наши взгляды скрестились. Я злобно сверлила Альруса взглядом, пытаясь прогнуть его под себя. Хотя, в глубине души, прекрасно понимала, что все это бесполезно. Либо я приму его условия, либо он выполнит свою угрозу. Потому, что очень хорошо знала о том, что Альрус никогда, никогда не грозит тем, что не готов выполнить. И как только через пелену гнева до меня стало доходить то, что я сейчас сама, своими руками могу все разрушить, и тем самым потерять, пусть и призрачную, но надежду узнать о нашем слиянии с фениксом, если сейчас же не отступлю. Это осознание грани отрезвило, а вся злость, поднявшаяся в душе на Альруса, тут же испортилась. Отведя взгляд, я тихо произнесла:

— Я постараюсь.

— Вы не просто постараетесь, а вы это сделаете. И я даю вам на это три дня. — жестко припечатал он, покидая меня.

Эта угроза возымела свое действие. Возникший новый страх того, что я могу упустить свой, пусть и призрачный, но шанс узнать, что произошло с моей душой во время слияния с сущностью феникса, вмиг вытеснил из моей души, терзающий меня до этого, страх, а полученная психологическая встряска помогла мне выйти из состояния апатии, в котором я пребывала. А воспоминание о своем забытом долге матери к дочери, привело к тому, что мое лечение шокотерапией от Альруса дало положительный результат.

Так и чувствую возникший у вас вопрос, Ри: к чему я, собственно, вам это все рассказываю? А к тому, чтобы вы могли наглядно увидеть и понять, какие у Альруса возникли бы проблемы в виде моей непредсказуемой и неадекватной реакции на его слова о том, что он завершил расчеты, и готов ими поделиться. И как он, в соответствии своим же словам, руководствуясь объективной реальностью, просчитал мою реакцию на свое заявление, и как он красиво решил возникшую перед ним проблему.

А если вы, Ри, спрашивали не об этом, а о том, зачем вам лично нужно все то, о чем я вам повествую? То на этот вопрос у меня только один ответ: я не знаю! Я знаю лишь одно: вы, и только вы, должны решать, нужно ли вам то, о чем я пытаюсь вам поведать. Только помните: я ни на чем не настаиваю, и я вас ни к чему не принуждаю, как и тот разумный, который передаст вам мои воспоминания. Каждый решает сам: принять или не принять чужой опыт, как и сделать на основе чужого опыта выводы или не сделать. Повторюсь, только вы сами и никто другой!

Поэтому, продолжаю! Так что будущая реальность, после произошедшего инцидента со мной, для Альруса вырисовывалась дюже нелицеприятной. Потому, что в таком неадекватном состоянии, я буду не в состоянии, (извиняюсь за тавтологию) не только ясно мыслить, но и воспринимать поступающую от него информацию. А такой подход, как тупо переждать мой срыв — это нереально, потому что опытным путем он выяснил, что я сама по себе не успокоюсь, и даже, наоборот, чем дольше он будет ждать, тем больше я буду нервничать из-за возникшей задержки, заодно увеличивая количество своих страхов.

Также для Альруса не имело смысла использовать и другие варианты воздействия. Такие, как: уговоры, любые виды убеждения, увещевания и угрозы. И даже, наоборот, любые попытки любым из перечисленных выше способов достучаться до моего сознания в таком состоянии, были чреваты тем, что вызвали бы у меня лишь страх, рожденный тем, что раз он меня так уговаривает и упрашивает, значит с моей душой совсем все плохо…

Как следовало бы поступить Альрусу в данной ситуации? Как, спрашивается, ему умудриться передать мне информацию, если я, в момент ее получения, буду полностью невменяемая? Признаюсь в том, что и я до того дня не представляла, что из такой ситуации можно было найти выход!

А вот Альрус зная, что его будет ждать, отлично к такому подготовился. И, как только я начала оседать на землю от накатывающей на меня слабости, он тут же влил мне в рот успокоительное, заранее разработанное им и сваренное для меня специально для этого случая. Про это узнала от него позже.

После того как успокоительное подействовало, я тут же поспешила задать важный для себя вопрос:

— Альрус, я правильно поняла, что ты закончил с теми расчетами, которые обещал сделать для меня?

— Все верно, но теперь я не знаю, как мне поступить после твоего, такого неожиданного, приступа слабости?

Я вздохнула с облегчением, потому что для меня стало ясно одно, что мой приступ слабости, как и маята души, преследовавшая меня сегодня, весь день была связана с тем, что Альрус завершил работу, а не с какими-нибудь, еще не известными мне, неприятностями. От осознания этого факта в моей душе поселилась радость, даже несмотря на принятое мной успокоительное. Но и не только от этого, но еще из-за того, что наконец-то, такое тягостное, тяжелое ожидание завершилось, и скоро я смогу узнать о состоянии своей души.

Не зная о коварных планах Альруса относительно меня, я, постаравшись уверить его в том, что со мной все в порядке, и что теперь я спокойно выслушаю все, что он мне ни поведает, наивно веря тогда в то, что воздействие успокоительного мне хватит до конца нашего разговора, для верности добавила:

— Ну, а если со мной случиться что-то непредвиденное, то всегда можно будет выпить еще успокоительного — на что он только загадочно покивал, а потом задал очень неприятный для меня вопрос:

— Ты уверена в том, что нашу беседу не стоит отложить?

— Да! — подтвердила я, с твердостью смотря ему в глаза, а потом, неожиданно даже для самой себя жалобно добавила: — Ну, Альрус, честно, я не могу больше ждать! Тем более тогда, когда я оказалась в шаге от такой нужной и важной для меня информации, и я боюсь, что в этом случае даже огромная доза успокоительное слабо поможет мне смириться с очередным ожиданием.

— Тебе виднее. — ответил он, сдаваясь. Встряхнув головой, словно отбрасывая сомнения, добавил, подставляя локоть: — В таком случае, позволь отвести тебя в дальнюю беседку. Я же правильно тебя понял: ты же не желаешь, чтобы мой отец узнал, о чем мы будем беседовать?

— Все верно! — подтвердила я, подхватывая его под локоть, мысленно благодаря за это. Физическая поддержка, ох как, мне сейчас была нужна!

Извилистая лесная тропа, мягко ложилась под наши с Альрусом ноги, аккуратно, по широкой дуге огибая сильно разросшиеся кусты и исполинские деревья. Первые минуты нашего движения по ней я потратила на то, чтобы привести свои мысли в порядок. Да, мои чувства были заглушены успокоительным, но как бы печально это ни звучало, навести порядок в моей голове успокоительное было совершенно неспособно.

Поэтому мне срочно пришлось заняться этим муторным, но таким важным на данный момент для меня, делом. А уже после того, как я навела порядок в голове, я тут же поспешила уделить внимание своей подготовке к предстоящей беседе с Альрусом. Хотя, если быть честной, сделать это было не трудно, а все из-за заглушенных успокоительным чувств. Думать в таком состоянии было восхитительно легко, так как ничто не мешало и не отвлекало меня от этого, как и удивительно просто было принимать решения, после быстрого и четкого анализа.

Завершив мысленную подготовку к беседе, настолько, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, я тут же постаралась занять свои мысли чем-то отвлеченным, чтобы не дать возможности себе начать копаться в сделанном, перебирая все заново, пытаясь выискать недочеты в своей подготовке.

Не нужно быть великим гением, чтобы понять, что недочетов в моей подготовке имеется великое множество. Но, если позволить заново копаться в этом, то я потону во множестве мелких деталях различных недостатков, а чтобы из них выбраться и заодно разобраться, для этого мне потребуется огромное количество времени, которого у меня в данный момент было не так уж много.

Так что я попыталась направить свои мысли в другое, не связанное с моей подготовкой, русло. Подумать о чем приятном. Но, чего я не ожидала, так это того, что мои мысли найдут не очень приятную для меня тему, которая немного испортит мне настроение, невзирая на принятое мной успокоительное.

Дело было в том, что я, будучи под воздействием успокоительного, не смогу полностью воспринять весь объем информации, который будет мне предоставлен Альрусом. А в чем, собственно, состоит проблема? -— спросите вы. А в том, что разумные ошибочно считаю то, что чистый разум, свободный от воздействия чувств и эмоций — это просто здорово. И я готова с этим согласиться. В сложных жизненных ситуациях, когда требуется мгновенная реакция, зашкаливающие чувства и эмоции могут помешать. Но не в моей ситуации…

Сейчас попытаюсь объяснить. Сознание и чувства — это инструменты, данные разумным Свыше для развития и познания мира. Информация в наши души всегда поступает к нам по двум каналам: одна часть через сознание, другая его часть через чувства. А раз успокоительное заблокировало мои чувства, поэтому я получу только половину информации, и только через сознание, а информация, идущая через чувства, будет для меня недоступна.

Поэтому, как бы разумные не пели дифирамбы чистому, незамутненному чувствами сознанию — это опасное состояние. Даже в критических ситуациях полностью чистый разум может накосячить, потому что нет чувств, а это значит, что у этого разумного полностью отключены инстинкты и интуиция, которые могли бы предупредить их об опасности с помощью чувств.

Пока я раздумывала над тем, как можно было бы разрешить проблему с моими чувствами, так как я однозначно хотела бы получить полный, а не половинный объем информации, который Альрус мне готов был предоставить, что не заметила, как мы приблизились к красному кругу, выступающему из земли, который расположился посередине лесной тропы, тем самым надежно перекрыв нам дальнейший путь по ней. Так как я еще была под воздействием успокоительного, у меня не возникло даже малейшего всплеска заинтересованности ни к самому кругу, ни к причинам его появления.

«Круг как круг. Лежит, и пусть себе лежит дальше» — подумала я тогда, и поэтому такие вопросы: зачем он тут лежит и почему, совершенно не пришли мне в голову. Но так было до тех пор, пока я, поддерживаемая под руку Альрусом, не поднялась на платформу.

Произошедшее со мной дальше больше было похоже на пресловутое чудо. Вот я вступаю на круг, и не успев как следует оглядеться, как ко мне, словно яркая вспышка, в раз возвращаются все мои чувства. И они, мои чувства, при возвращении, почему-то воспринимаются мной какими-то обновленными, что ли. И вот, от такого резкого перехода от одного состояния в другое, у меня даже дух перехватило. Потому что это было удивительно прекрасным.

Но долго посмаковать приятные ощущения у меня не получилось. Следом за мной на платформу поднялся Альрус, и я была вынуждена отвлечься на его действия. Как он принялся менять местность в данной локации по своему усмотрению. Но, даже завороженная происходящими метаморфозами с пространством, я не смогла не отметить его высокий уровень профессионализма. Это же насколько четко нужно было рассчитать дозу успокоительного, чтобы его воздействие завершилось в определенный им момент и с таким захватывающим эффектом.

И вот представьте себе, как я себя почувствовала, когда поняла, что даже в том, что приготовленное успокоительное по особому рецепту, которое Альрус специально разработал для меня, не было ничего романтического, как и в том, что в этом для него не прослеживалось никакой личной заинтересованности ко мне, как к женщине. А я всего лишь являлась только той реальностью, при которой все его действия и поступки полностью были рациональны, заранее взвешены и хорошо продуманы, и направлены только на одно: во время передачи информации я должна быть в нормальном, адекватном состоянии, в таком, в каком я смогу беспрепятственно это сделать.

Соответственно, все последующие действия Альруса также были направлены на достижение поставленной им задачи: мое нормальное состояние. И поэтому, как только чувства вернулись ко мне, он старательно начал меня отвлекать от ненужных сейчас волнений. Это включило в себя демонстрирование им пульта управления, который он разработал, а также его возможностей по изменению окружающего пейзажа по его желанию в одной небольшой локации. Как и последующее разглядывание мной окончательного варианта завершения преобразований, очень надежно и надолго отвлекли меня от переживаний.

А посмотреть было на что. Прекрасная, белая, ажурная беседка, огорожена с трех сторон полукругом могучих деревьев, стоящих вплотную друг к другу, у которых нижние ветки буквально стелились по земле, переплетаясь между собой. Этим самым они надежно перекрывали любую возможность подойти к нам незаметно.

Место же для нашего с Альрусом общения было выбрано им идеально, а удаленность от дома давала возможность мне не трепетать в страхе, что Гарри, во время своих вечерних регулярных прогулок, сможет неожиданно натолкнуться на нас, и, своим неожиданным, несвоевременным появлением, помешать нам.

После внимательного изучения беседки я долго любовалась красотой долины водопадов. А затем была река. Альрус помнил, что смотреть и слушать, как река несет свои воды, как неспешно на берег накатывают волны, обмывая его, я могу смотреть часами. Текущая вода всегда притягивала и успокаивала меня, хотя Фоукс не очень любит воду, все же он огненный феникс, а стихия огня является антагонистом воде, что и заставляет его слегка напрягаться, но это нисколько мне не мешало.

Предполагаю, что мое погружение в воспоминания, это чуть ли не единственное, что Альрус не смог предвидеть. Потому что, когда я к нему обернулась, прося прощения за задержку, на его лице застыло неподдельное беспокойство, которое он даже и не пытался скрывать. Но, увидев, что я в норме, с облегчением выдохнул, и тут же отвлек меня от очередных переживаний, переключив внимание на мой бунтующий желудок.

Про ужин не стоит и говорить. Голодный человек мало пригоден для серьезного общения, но также еда отлично помогает отвлечься от переживаний и настроиться на более добродушный лад. А чтобы не возникло никакого флирта во время приема пищи, Альрус расположил стулья на одной стороне стола, на приличном расстоянии друг от друга, чтобы не возникло, неуместных в этой ситуации, столкновения рук.

Сначала я недоумевала, почему Альрус именно так решил установить стулья, а затем я осознала, что это нужно для того, чтобы всякие глупости не лезли в мою не светлую голову, и всяко лучше будет, если во время еды я буду смотреть в другую сторону, а не на него. Это нужно было ему, чтобы ни в малейшей степени не возникло ненужных никому проблем, а в столь романтической обстановке это могло произойти запросто.

Также изящно он решил проблему со светской беседой, которую принято вести в аристократическом обществе за столом. Очаровывающая и завораживающая музыка, различные прекрасные иномирные пейзажи, сменяющие друг друга с регулярной периодичностью, все это позволило нам во время ужина не тратить энергию на светскую беседу, потому что эта энергия нужна будет нам позже.

И в завершении всего: земное ночное небо с миллиардами звезд, полная ясноликая луна, мерцающая на небосводе и тянущаяся от нее серебристая, неровная, мерцающая дорожка на поверхности реки, все это мягко, ненавязчиво успокаивало меня, и подводило к тому, что Альрус, таким ненавязчивым способом, показывал, что готов к общению, и только ждет от меня отмашки.

Вот теперь смело можно вернуться и к моменту моего озарения. А именно к тому, что оно для меня озарило, от чего я теперь понимаю те слова, сказанные когда-то мне Альрусом. Да, действительно, его действия и поступки всегда рациональны, а когда ожидаемая реальность развития событий его не устраивает, как произошло в моем случае, то он решает как своими действиями и поступками может изменить данную реальность на ту, которая ему подходит и полностью его устраивает.

И как бы пафосно это не звучало: это так! Если специально делать акцент на поиске доказательств, для этого всего лишь потребуется прокрутить в голове произошедшую ситуацию от момента нашей встречи с Альрусом, до момента начала нашего с ним разговора, то спокойно можно найти множество тому подтверждений.

Тем более я специально постаралась описать все важные для этого детали, поэтому по ним можно четко проследить то, что, действительно, все действия и поступки Альруса были направлены только на то, чтобы не дать мне запаниковать, понервничать, тем самым он не давал реализоваться той реальности, которая в корне его не устраивала.

Но, от того, что я увидела, поняла и почувствовала то, что все, что делалось Альрусом во время нашей встречи: его забота обо мне, создание им приятной атмосферы во время нашего ужина, а потом и беседы, нет ничего романтического, от слова «совсем». Но это не значит, что тогда я приняла это. Наоборот, у меня вспыхнула обида на то, что я являлась для интересного мужчины лишь проблемной реальностью. Все, что этот мужчина делал и делает для меня, было только для того, чтобы привести женщину, то есть меня, в нормальное состояние. Чтобы, по итогу, без сучка и задоринки могла произойти передача информации от него ко мне, а не по причине, что этот мужчина хотел понравиться женщине, то есть мне.

Хотя, даже тогда я отдавала себе отчет, что любая на стороне интрижка мне совершенно не нужна, тем более с будущим крестным моей дочери, да и мужа я любила и до сих пор нежно люблю и изменять ему совершенно не собиралась и не собираюсь. Но все же, но все же, было обидно до слез, что всю эту романтическую красоту создали не ради тебя, а всего лишь ради того, чтобы ты в нужный момент не тупила.

Такие вот мы, женщины, непоследовательные и нелогичные. И это мне у себя очень уж не нравилось. Поэтому, с того дня я начала стремиться поменяться так, чтобы таких финтибоберов больше не выкидывать. Пусть и не сразу, но постепенно у меня начало это получаться. А тогда, в тот вечер, я просто запретила себе обижаться, апеллируя сама к себе тем, что любая обида в сторону Альруса очень сильно помешает мне получить от него полный объем информации. Что она, эта обида, будет мешать наладить нормальный контакт с ним. И, как ни странно, у меня это тогда получилось.