Ласточка (гет)

Солнечный диск плавился и постепенно погружался в гостеприимную гладь океана. Всё вокруг замерло в ожидании чего-то неизвестного. Штиля не было, но ленивое движение марева словно остановило само время.

Мистер Гиббс застал Скай в кают-компании. Она задумчиво смотрела в окно, силясь не думать о том, что именно ей предстоит. Ласточка в деталях знала, что будет, когда она вернётся на двенадцать лет назад и предотвратит неизбежное. За всё нужно платить и цена, которую она заплатит будет не мала. Эддингтон опустила голову, уговаривая себя, что другого выхода не было и ей всё же придётся принять это решение, каким бы тяжелым оно не казалось.

Главная палуба уже была готова к ритуалу. Углём Скай начертила круг, который символизировал цикличность времени, и разделила его на три сектора: прошлое, настоящее и будущее. Почти на протяжении месяца она изучала все тонкости обряда. Мистер Гиббс был совершенно прав: колдовство — это не шутки. В любой момент что-то могло пойти не так. Самое страшное, что мог пострадать Генри — сын Элизабет и Уилла. Скай решила не говорить об этом Тёрнерам, пока не разберётся в нюансах. Если верить книге заклинаний, которую ей подарила Тиа Дальма, любое изменение прошлого, даже самое незначительное, неизбежно тянуло за собой сложную цепочку изменений в настоящем. «Эффекта бабочки» нужно было избежать любой ценой. Либо очень постараться минимизировать его настолько, насколько возможно. Для этого Скай должна была рассмотреть наиболее значимые для Тёрнеров и их окружения события, которые произошли после того, как Уиллу вырезали сердце. С помощью набора заклинаний Скай зафиксировала все необходимые события в пространственно-временной канве. Одной из таких точек было рождение Генри.

Волшебная книга показывала все ответы на заданные ведьмой вопросы, но «правильные» ли вопросы задавала Скай? Оставалось надеяться, что время, которое она провела подле Тёрнеров, не прошло зря. До скандала с Элизабет Эддингтон часами напролёт слушала историю их жизни за последние двенадцать лет. Она постаралась учесть все точки, которые могли привести к фатальным последствиям. Лишь пару дней назад Скай закончила исследование. Убедившись, что никто из семьи Тёрнеров не пострадает, она, конечно, не забыла проверить то, как сложится судьба Джека, всей команды и даже Жемчужины. По её последним расчётам, при «отмене» проклятия никто не должен был пострадать.

— Я не смогу отговорить тебя, верно? — хмуро спросил Джошами.

Скай улыбнулась и посмотрела на своего главного защитника с теплотой и нежностью. Только благодаря Гиббсу первые месяцы её жизни на корабле не превратились в сущий ад. Он всегда был готов помочь и даже утешить, да что уж там — в новой реальности он просто заменил ей отца.

— Я справлюсь. Вам незачем переживать. Джек сказал, что первое использование медальона совершенно безопасно.

— Вот коршун…

Скай удивлённо посмотрела на Гиббса, который угрюмо огладил бакенбарды и невесело усмехнулся.

— Всё продумал чёрт. А я голову ломал, почему он так поддерживает Тёрнеров с этой затеей. Бьюсь об заклад, как только он узнал, что ты ведьма, — сразу решил использовать тебя в своих целях.

— Вы неправы, мистер Гиббс.

— Ласточка, ты его очень плохо знаешь. Джек всегда заботится только о своей шкуре. Если попутно удастся спасти ещё чью-то заблудшую душу, он, конечно, не расстроится, но в первую очередь наш капитан всегда думает о личной выгоде. Как ты узнала о свойствах амулета?

Скай замялась, но всё же ответила:

— Я проследила за Джеком и подслушала их разговор со Шрией.

Джошами усмехнулся и покачал головой.

— Я о том и говорю. Ты бы и знать не знала, что он тебя использует… Джек всегда играет на два лагеря, а то и на три.

— Джошами, вы же его друг, — с укором ответила Скай. — И вы прекрасно знаете, что на самом деле он хороший человек с поразительным складом ума. Не обязательно понимать его — иногда просто нужно довериться.

Мистер Гиббс внимательно посмотрел на Ласточку, как будто искал в выражении лица Эддингтон подтверждение её словам, и, конечно же, всё понял, стоило только взглянуть в зелёные глаза.

— Влюбилась всё-таки…

— Да, мистер Гиббс, мы с Джеком теперь вместе, но решили пока никому ничего не говорить.

— Вот значит как… — раздосадованно усмехнулся Джошами.

Гиббса поразило то, с какой лёгкостью Скай сообщила ему об их с Джеком романе. Ни грамма не смутившись, Ласточка говорила об этом так, будто вышла замуж за принца, а не связалась с негодяем, который менял любовниц как перчатки.

— Скай, пираты относятся к женщинам совершенно неподобающим образом. Тёрнер, пожалуй, исключение. Да и пиратом он стал не по своей воле.

— Я люблю Джека со всеми его хитростями, кривляниями и клоунадой, метаниями между добром и злом, а самое главное — с его добрым сердцем, которое он запер ото всех, чтобы не чувствовать больше боли от нескончаемых предательств, — её голос дрогнул, но она продолжила: — Если бы он был похож на Уилла, я бы не полюбила его. Поймите, рядом с Джеком я чувствую себя живой. И даже если он в итоге разобьёт мне сердце, я никогда не пожалею о своём решении.

— Что ж, я буду надеяться, что он знает, какое сокровище ему досталось.

Скай счастливо улыбнулась и привстала на цыпочки, чтобы обнять старпома.

Освободив сердце Ласточки от одного камня, Гиббс закинул в него булыжник потяжелее: неужто Джек и правда руководствовался лишь выгодой? Эта мысль против воли Скай поселилась у неё в голове и начала терзать юную ведьму сомнениями.

* * *

Джек сосредоточенно расхаживал по палубе, рассматривая магический круг. Битый час Ласточка порхала по шкафутуШкафут — средняя часть верхней палубы от фок-мачты до грот-мачты либо от носовой надстройки (бак) до кормовой (ют). и скрупулёзно чертила на досках нужные для ритуала символы. В некоторых местах знаки были едва видны: просмоленные доски не лучшее место для письма, но Скай сказала, что луна «поможет».

Джека что-то терзало, и он никак не мог понять, в чём дело. Он было подумал, что переживает за Жемчужину — о чём ему ещё волноваться? Колдовство — вещь непредсказуемая, Гиббс прав. Но хорошенько подумав, Джек понял: дело не в корабле. Вязкое и тянущее чувство окутало его с ног до головы. А что, если у Ласточки не получится? Что, если он ошибся, и медальон уже использовали? Тогда Скай пострадает. Придание гласило: медальон убьёт того, кто использует его во второй раз. Непривычные новые ощущения охватили всё его естество. Что-то внутри противно заныло, почти заскулило, заставляя думать только об одном: «Вдруг он ведёт Ласточку к верной смерти?» Капитан поёжился, пытаясь отогнать непрошенные мысли.

— Солнце почти зашло. Уже скоро можно будет начинать.

Джек обернулся и встретился глазами с Ласточкой, которая крепко сжимала в руках книгу с заклинаниями.

— Я сделал всё, как вы просили: согнал матросню в трюм и строго-настрого запретил выходить. Вам никто не посмеет помешать, Ваше магическое Величество.

Скай не поддержала игривого настроения Воробья, но он нисколько не смутился и продолжил:

— Так-так, тебя уже второй раз за день не веселят мои кривляния. Либо я теряю сноровку, либо у вас что-то с настроением, мисс Эддингтон.

— Ты же не просто используешь меня в своих целях, Джек? — спросила она вдруг.

Воробей лишь на мгновение застыл, но в глазах тут же сверкнула искра, и уголок его губ пополз наверх.

— Чёрт возьми, никак не привыкну, что ты всё говоришь в лоб.

Он приблизился к Скай и, взяв её за плечи, нежно провёл ладонями вниз по её рукам.

— Кто-то из нас двоих должен играть в открытую, а иначе ничего не выйдет, — качнула головой Ласточка. И её передёрнуло от собственных же слов. Уж кому-кому, но не ей говорить о честности в данной ситуации. Джек не знал ровным счётом ничего. Она уже приняла все решения за него.

— Хочешь играть в открытую?

Глаза Джека диковато блеснули, и он, коснувшись носом кончика её носа, прошептал:

— Да, я использую тебя, и, надо признаться, никого я не использовал с таким удовольствием. Вот как раз думаю, куда бы ещё влипнуть, чтобы использовать тебя как можно дольше.

Джек коснулся её губ, чувствуя, как Ласточка улыбается в поцелуй. Она прижалась к пирату, демонстрируя полное доверие, и тихо спросила:

— Тебе так сложно признать, что хочешь, чтобы я просто была рядом?

— Я старался как мог, — виновато улыбнулся он.

Сердце Скай сдавило так, что невозможно было ни вздохнуть, ни выдохнуть.

— Джек, я не рассказала тебе кое-что… Настоящее изменится и я не знаю насколько сильно. Я вижу только конкретные события, но не всю картинку целиком.

Воробей ободряюще улыбнулся и успокаивающе провёл кончиками пальцев по её щеке.

— Все останутся живы?

— Да.

— Жемчужина останется моей?

Скай улыбнулась и молча кивнула.

— Тогда меня всё устраивает! — беспечно махнул он рукой и чмокнул девушку в щёку.

«Ни слова про нас…» Скай посмотрела на улыбающегося Джека, в надежде увидеть, что его хоть немного волнует их совместное будущее. От неутешительных выводов Ласточку отвлёк шум на палубе, и она обернулась.

— Не терпится распрощаться с проклятием, Уильям? — пропел Джек, не выпуская девушку из объятий и нахально ухмыляясь Тёрнеру, который посмел разрушить их идиллию. — У тебя не только сердца нет, но ещё и такта… Не видишь, я веду беседу с дамой.

Эддингтон строго нахмурилась и дёрнула Джека за рукав, на что тот лишь пожал плечами.

— Прости, — смущённо обратилась она к Уиллу, извиняясь одновременно и за себя, и за Джека.

— Хотелось бы уже разобраться со всем этим.

Слова Тёрнера прозвучали настолько жёстко, что резанули его самого. Прикрыв глаза и вздохнув, он продолжил уже намного мягче:

— Извини, не хотел грубить. Просто немного не по себе…

— Брось, это я должна извиняться, что заставляю тебя ждать, — Скай неловко дёрнула плечом, отводя глаза. — Всё готово. Мне нужно твоё сердце, и мы можем начинать.

Не успела она договорить, как из-за спины Уилла вышла Элизабет. В руках пиратка держала старинный сундук. Она молча приблизилась к Скай и, немного помедлив, всё же передала ей своё сокровище.

— Если бы мне сказали, что я однажды добровольно отдам сердце мужа в руки другой женщины, я бы рассмеялась этому человеку в лицо, — Элизабет сделала паузу и с тоской посмотрела в глаза Скай. — Прошу тебя, помоги ему.

Ласточка кивнула и ободряюще улыбнулась Уиллу, принимая из рук пиратки самое дорогое, что у неё было. Рядом с «пиктограммой» по распоряжению Джека была установлена высокая бочка. Эддингтон поставила на неё тяжёлый сундук и, взявшись пальцами за холодный ключ, с усилием повернула его. Когда она открыла крышку, то вся похолодела: прямо перед ней на дне сундука билось настоящее живое сердце. Скай вцепилась в крышку бочки и сжала челюсти в безуспешной попытке побороть приступ тошноты. Её повело, и она уже растянулась бы на палубе, как кисейная барышня, если бы не Джек, который вовремя подоспел. Ласточка привалилась к пирату плечом и шумно втянула носом воздух, стараясь как можно скорее прийти в себя.

— Просто кусок мяса, — заметил Джек будничным тоном.

— Оно живое и бьётся…

— Не нагнетай, — фыркнул он, поддерживая аристократочку под локоть, пока та пыталась справиться с паникой. — Оно не прыгнет на тебя и не укусит, а значит, твой страх надуман. В нём нет смысла. Просто кусок мяса.

Последнее он прошептал ей на ухо, до боли сжимая её острый локоток. Она зажмурила глаза, прижавшись лбом к колючей щеке Джека, и сипло повторила за ним:

— Просто кусок мяса.

— Ещё раз.

— Кусок мяса.

— Поверь в то, что говоришь. Давай ещё.

— Просто. Кусок. Мяса.

Все чувства Ласточки обострились; щетина Джека колола так, что отвлекала её от паники и металлического привкуса на языке. Она открыла глаза и, сжав онемевшие губы, накрыла ладонью тёплое сердце. Скай вздрогнула от ощущения ритмичных сокращений органа и инстинктивно, почти не соображая, начала нашёптывать заклинание. Она не знала, отступил ли Джек, чтобы ей не мешать, или это заклинание огородило её от внешнего мира, но время и пространство вокруг разом перестало существовать.

Не осталось ни страха, ни сомнений; Скай позволила магической силе проникнуть в каждую клеточку, и та вытеснила все человеческие слабости из хрупкого тела девушки, позволяя довести дело до конца. Юная ведьма медленно опустила сердце обратно в сундук, а сверху положила медальон. Затем она развернулась и обвела взглядом всех, кто был на палубе: Джек, Уилл, Элизабет и все остальные пираты, которые, несмотря на строгий запрет Джека, вышли из трюма, чтобы посмотреть на избавление капитана «Голландца» от проклятия. Лица были хорошо знакомы Скай, но вдруг стали так неважны. Теперь они были слишком похожи друг на друга, утратив свою индивидуальность. Даже яркий и неповторимый образ Джека побледнел и слился с общей массой. Скай перестала чувствовать своё физическое тело. Теперь Эддингтон была одновременно меньше песчинки и больше самого океана, она была повсюду — в каждом дюйме пространства.

Ласточка шагнула в центр пиктограммы, хотя это сложно было назвать шагами. Скорее, она оттолкнулась и без малейшего усилия проплыла до нужной точки по воздуху. Внутри круга её сила стала ещё больше. Плотная пелена, которая отделяла её от реальности, теперь стала совсем непроницаемой: она не пропускала к Скай ни звука, концентрируя внутри ведьмы энергию, которая клубилась у её ног. Ласточка вскинула руки к небу, ощущая, как энергия пронизывает всё её тело и взмывает ввысь к облакам. Остатки энергии, которые лучами прошили плотную пелену над головой Скай, бесследно растворились в небе, и, открыв наконец глаза, девушка начала чувствовать, как к ней возвращаются «человеческие» ощущения.

* * *

На губы Ласточки упала одна капля, потом вторая, третья. Сквозь шум в ушах она расслышала отдалённые крики и глухие возгласы. Скай медленно моргнула. В голове что-то щёлкнуло, и юная ведьма буквально задохнулась, чувствуя хлёсткие удары ливня по щекам. Крики и гвалт грубых мужских голосов разом обрушились на всё ещё отходящее от транса сознание, и Ласточка пошатнулась, отскакивая куда-то в сторону. Повсюду стоял сабельный лязг. Скай снова отпрыгнула в попытке удержать равновесие и, ухватившись за первый попавшийся под руку канат, вскинула руку, чтобы хоть немного защитить глаза от потоков воды и попытаться разглядеть происходящее. В нос ударил нестерпимый запах тухлой рыбы. Канат выскользнул из пальцев, и она упала, прокатившись по мокрой палубе до грузового люка. Аристократочка, отплёвываясь от воды, поднесла руку ближе к лицу: вся верхняя палуба была залита кровью и… слизью.

— «Господи, какая мерзость», — пронеслось в голове Эддингтон, но времени на страх не оставалось, поэтому Ласточка быстро взяла себя в руки и, стараясь не думать о противной слизи, с трудом поднялась на ноги.

Кое-как добравшись до фальшборта, Скай смогла уцепиться за штормовые леера⁽¹⁾ и наконец разглядеть соперника. На долю секунды она остолбенела. Команда Жемчужины сражалась с невообразимого вида монстрами: жуткими полу-людьми полу-рыбами с головами и конечностями ужасных морских тварей. Все в чешуе, с полипами, покрывавшими большую часть тела. Они безжалостно кромсали любого, кто попадался на пути.

— «Всё, как рассказывал Джек…»

Накануне она в деталях расспросила пирата, как именно Уилл занял место Дейви Джонса. Она уже не раз слышала эту историю, но сейчас была важна любая мелочь.

* * *

— Жемчужина и Голландец намертво сцепились мачтами так, что не разорвать. Огромная воронка неизбежно затягивала оба корабля в пучину. Ещё пара минут, и мы все бы оказались в лапах морского дьявола.

Джек насмешливо приподнял уголок губ, когда почувствовал, как Ласточка, которая устроилась у него на коленях, едва заметно вздрогнула. Он перевёл взгляд на её серьёзное сосредоточенное лицо и, прижав к себе крепче, чуть приподнялся, устраиваясь в кресле поудобнее.

— Где точно ты находился, когда Джонс ранил Уилла?

— Слева от шпиля⁽²⁾. Я держал сердце морского дьявола в руках и уже хотел всадить нож по самую рукоятку, когда… — Джек остановился и резко помрачнел. Воспоминания навалились тяжёлым грузом прошлого, а он совсем не любил ворошить былое. — Я промедлил, и Джонс воспользовался моментом.

— Это не твоя вина, Джек. — Скай нежно дотронулась до загорелой скулы пирата.

— Её просто не видно за горой других провинностей, — саркастично заметил он.

— Если бы ты пронзил сердце морского дьявола, то не встретил бы меня и проклятие бы осталось не снятым.

— Но я бы дожил до двадцать первого века. Воочию бы увидел все эти твои сказки. Я уверен, что ты привираешь, — весело хмыкнул Джек, заправляя рыжую прядь Скай за ухо.

— Ну уж нет, тебе бы щупальца не пошли, — улыбнулась Ласточка, легко касаясь острых скул пирата.

— Я сначала тоже так думал, а потом пожалел… Знаешь, что этими щупальцами делать можно? — Он многозначительно изогнул бровь и томно продолжил: — Достать там, где и не снилось. Ещё присоски есть…

— Боже, Джек, я даже представлять не хочу, что ты ими делать собрался, — звонко смеялась Скай, извиваясь всем телом, пока Воробей щекотал её. Нахал пробрался под рубашку девушки и проворно перебирал пальцами, изображая пронырливые щупальца и попутно оставляя смачные влажные поцелуи на её шее.

Всё ещё тяжело дыша и улыбаясь, Ласточка откинулась на плечо Джека. Горячие ладони пирата замерли на её тонкой талии, и он потянулся к губам Эддингтон. Девушка с готовностью ответила на поцелуй, и, обхватив руками его шею, целовала, пока хватало воздуха.

— Я боюсь, ты не послушаешь меня, когда я скажу, что Джонс сам должен пронзить своё сердце, — прошептала она, стараясь восстановить дыхание.

Джек улыбнулся и, не сводя глаз с её распухших и покрасневших от поцелуя губ, хрипло ответил:

— Просто скажи мне, что я потеряю всё, если убью его.

* * *

— Сзади, — крикнула Скай мистеру Гиббсу, когда чудовище с акульей головой занесло над ним саблю.

Эддингтон увидела, как Джек отбивался от человека с щупальцами вместо бороды, и кинулась в сторону юта⁽³⁾. Голландец дал ощутимый крен влево, и преодолеть даже незначительное расстояние по скользкой палубе было очень трудно. Цепляясь за такелаж, который только попадался под руку, Скай подняла голову и увидела, как Джонс сильным ударом откинул Элизабет к трапу, ведущему на квартердек.

Вдруг она услышала дикий вопль, с которым на неё нёсся один из монстров — и Скай каким-то чудом успела отскочить. Морское чудовище рывком выдернуло саблю из древесины фальшборта, где только что была девушка, и замахнулось для повторного удара, обнажая акульи зубы. Ласточка не удержалась и упала ниц на скользкую палубу. Три ряда острых клыков было бы последним, что она увидела, если бы не Пинтел и Раджетти, которые отвлекли монстра на себя, осыпая того яростными ударами с двух сторон. Эддингтон ползком пробралась между скачущими пиратами: прямо перед ней всего в нескольких шагах лежал Уилл.

— Когда у тебя в руках чья-то жизнь — это так повышает тонус!

Самонадеянное заявление Джека очень удачно отвлекло Джонса, и Скай удалось подползти ближе к Уиллу.

— Он убьёт тебя, поднимайся! — прошептала она и, прочитав по выражению лица Тёрнера немой вопрос, сразу пресекла все разговоры: — Ты всё поймёшь, но позже. Через двенадцать лет.

Скай подтащила ближе саблю, которая лежала всего в шаге от Уилла, и передала её опешившему пирату. Джонс повернулся, чтобы одним выпадом убить обезоруженного противника, но Тёрнер отразил его удар, и, когда морской дьявол отвлёкся на Скай, Уилл успел подняться и сделать череду неожиданных для соперника выпадов.

— Джек, стой! — закричала Эддингтон что есть мочи, бросившись к Воробью.

Без предисловий она схватила за плечо остолбеневшего пирата и скороговоркой выпалила:

— Чтобы никто не пострадал, Джонс должен сам пронзить своё сердце.

— Ты кто такая? — скривился Джек, опасливо отодвигая сердце от странной незнакомки. Но хрупкая мисси оказалась на удивление напориста и, развернув пирата к себе, взяла в руки его мокрое от дождя лицо.

— Любой, кто пронзит сердце Дейви Джонса, будет обречён на проклятие Голландца. Я знаю, что ты думал об этом, очень много думал, но, поверь, тогда ты потеряешь Жемчужину и, самое главное, себя.

Джек чувствовал её тонкие пальцы на своей шее, и это показалось ему странно привычным. Сквозь потоки ливня он видел худенькую фигуру юной мисси, мокрые длинные волосы, которые липли к лицу, и почему-то чувствовал, как в груди щемило. Ему уже приходилось испытывать нечто подобное: так же грудь сдавило, когда он впервые вернул Жемчужину.

— Ради бога, Джек, решишь все свои амурные дела после, — крикнула Элизабет, привалившись спиной к капитану. Она прервала мистическую связь Воробья с рыжей чужачкой, и он, перекрикивая шум дождя, заговорил, обращаясь к пиратке:

— Нужно окружить Джонса, у меня есть план.

Элизабет не стала спорить и, отбившись от монстра с плавниками вместо рук, присоединилась к Уиллу, которого Джонс оттеснял всё ближе к борту.

— Джек, сюда!

Воробей ещё раз окинул взглядом палубу в поисках незнакомки, но она как испарилась.

«Чертовщина какая-то…» — пронеслось у капитана в голове, когда он сорвался с места, чтобы помочь Тёрнерам.

— Трое на одного… — ухмыльнулся Джонс.

— У нас на каждого по две руки, а у тебя щупалец с десятка два, — манерно заявил Джек. — Так что честнее некуда!

Друзья обрушивали на морского дьявола удар за ударом. Казалось, от сабельного лязга уже должны посыпаться искры, — настолько яростной была схватка. Хоть вместо одной ноги у Джонса был деревянный протез — это совсем не мешало ему отражать удары и мастерски ставить блоки, и, даже если кому-то удавалось ранить его — всё было бесполезно, ведь морской дьявол был неуязвим, пока сердце его билось. Пираты с отчаянным криком одновременно всадили в живот чудовища свои сабли и замерли. Джонс пошатнулся, но устоял.

— Надеетесь меня количеством победить… — зловеще фыркнул он и начал по одной вытаскивать из себя сабли. Он вышвырнул каждую за борт, а когда вытащил шпагу Джека — одним резким движением всадил её в грудь пирата. Воробей оскалился и медленно осел на колени, хватая ртом воздух. Элизабет вскрикнула и бросилась к капитану, совсем не замечая, как Джонс зеркально повторяет все движения противника. Его щупальца ещё пару раз дёрнулись, и он так же, как Воробей, с хрипом упал навзничь.

— Нет, Джек. Нет… Пожалуйста… — шептала пиратка сквозь слёзы.

Громкий всхлип вырвался у неё из горла, когда она положила холодную ладонь на его загорелое лицо и провела дрожащими пальцами по мокрой с грязными разводами коже. Под изношенным сюртуком пирата расплывалось страшное алое пятно. Элизабет отвернулась, не в силах смотреть, как впадинка на горле её друга постепенно наполнялась ещё горячей кровью.

Уилл с трудом оторвал глаза от лежащего на палубе Воробья и посмотрел на небо: ливень прекратился, и сверху капала только лёгкая морось, которая постепенно уходила вместе с тучами. Море успокоилось, словно и не было ужасной бури. Вдалеке слышались радостные возгласы пиратских баронов, которые праздновали отступление целой армады под командованием Беккета. Только благодаря этому они вместе со своими разношёрстными шайками не были разбиты вдребезги. И какой ценой. Цена их свободы была — смерть Джека Воробья. Капитан Жемчужины был способен вызывать у людей противоречивые эмоции: он беспрестанно раздражал, заставлял испытывать досаду и постоянно разочаровывал каждого, кто умудрялся хоть немного с ним сблизиться. Но каким-то волшебным образом Воробей настолько очаровывал всех вокруг, что многое ему прощалось. Уилл не стал исключением. Сколько бы неуёмный балагур ни подначивал его — Тёрнер всё равно в глубине душе считал его добряком и славным малым.

Сердце Уилла разрывалось от того, как Элизабет оплакивала их друга, захлёбываясь словами, которые не успела сказать ему при жизни. Он больше не мог просто стоять в стороне и, взяв молодую жену за плечи, помог ей подняться. Пиратка дрожала и, постоянно срываясь на всхлипы, всё повторяла:

— Я так виновата перед ним… Я не успела… Должна была сказать. Попросить прощения.

— Он знал, Элизабет. И он простил. Тише, милая, тише, — уговаривал её пират.

Он прекрасно понимал, как сильно Элизабет жалела о своём поступке — о том предательстве, о котором боялась рассказать даже ему. Прижав девушку ещё крепче, он взялся за эфес шпаги, торчавшей из груди Джека, и дёрнул. Клинок слишком уж легко поддался, приподнимая за собой край сюртука.

— Что за чёрт… — проговорил Тёрнер, отвлекая Элизабет от коротких всхлипываний.

Он наклонился ближе к телу Джека и заметил выглядывавший из-за пазухи мешок с сердцем Дейви Джонса — именно оно не давало вытащить остриё.

Вдруг Воробей приоткрыл один глаз, и ещё перед тем, как Уилл и Элизабет хоть что-то успели понять, он как ни в чём не бывало спросил: — Мы победили?

Пиратка застыла с широко распахнутыми глазами, в которых до сих пор стояли слёзы. Как только Джек повернул к ней голову, улыбаясь во все свои золотые зубы, Лиззи схватила его за грудки и начала беспощадно колотить куда попадёт.

— Какой же ты мерзавец! Беспринципный подлец!

— Я в детстве хотел стать актёром, — жалобно оправдывался он, уворачиваясь от остервенелых тумаков Элизабет.

— И что же помешало? — пробубнил Тёрнер, оттаскивая молодую жену от Воробья.

— В театрах плохо платят…

* * *

— Ай! Поаккуратнее, цыпа, — возмутился Джек.

Шпага, которой Джонс пронзил своё же сердце, немного задела и смекалистого капитана. Элизабет обрабатывала рану, пока Воробей смаковал ром и капризно дёргался при каждом её неосторожном движении.

— Не в настроении? — поинтересовался Джек, разглядывая сосредоточенное загорелое лицо пиратки.

Элизабет ещё больше нахмурилась и присела на край стола, за которым расположился капитан. На Джека она уже не злилась. Как оказалось, спектакль был разыгран не для них с Уиллом, а для лорда Беккета. Многослойный план Джека сработал во всех направлениях: Джонс пронзил своё сердце, Беккет развернул армаду и не стал вступать в бой, так как был удовлетворён смертью Джека, которого считал своей извечной проблемой. В общем, все, как всегда, поддались на хитрые манипуляции Воробья, и он вышел сухим из воды.

— Знаешь, меня выводит из себя, что Уилл выбрал отца, — поделилась Элизабет. — Команда «Голландца» свободна, в том числе и его отец. Корабль у них есть. Они бы и без Уилла справились!

С каждым словом Элизабет распалялась всё больше. В конце гневной тирады она резко отвернулась, чтобы скрыть от Джека свои эмоции, которые так и лезли наружу. Когда Уилл узнал о том, что Прихлоп Билл жив, то признался ей, что хочет отправиться в плавание с отцом, как только представится возможность. Выросший без крепкого мужского плеча, он буквально бредил мыслью о воссоединении с Тёрнером-старшим. Элизабет понимала его, но не ожидала, что Уилл и правда примет решение отправиться в путешествие с Прихлопом и оставит её одну. Они сошли на берег тихого островка, чтобы попрощаться всего на пару месяцев. Лиззи знала, что это не так уж долго, но втайне надеялась, что Уилл изменит своё решение, когда проведёт ночь в объятиях молодой жены. И каково же было её разочарование, когда на заре пират сообщил, что через час они отплывают.

Элизабет забрала у осоловевшего от её жалоб Джека бутылку и сделала пару глотков.

— Отец бросил их с матерью, когда Уилл был совсем маленьким, и с тех пор не объявлялся!

— У него была веская причина, — попытался оправдать безответственное поведение друга Джек. — Его дважды прокляли. Сложновато общаться с сыном, когда от тебя за милю несёт тухлой рыбой. Я бы не рискнул…

Элизабет брезгливо посмотрела на пирата и сделала ещё пару глотков. Вытерев рукавом рот, она поставила пустую бутылку на стол и хмуро произнесла:

— Он обещал вернуться, но я не верю.

— А вот это правильно! — воскликнул Джек, поднимаясь с кресла. — Мужики все одинаковые. Не стоит им верить.

Широко махнув рукой, он наклонился и выудил из-под кресла вторую бутылку рома. Воробей развязно отсалютовал пойлом своей собеседнице и жадно приложился к горлышку.

— Но ты ведь тоже мужик.

Оторвавшись от сладкого и пьянящего алкоголя, капитан одарил пиратку своим самым привлекательным взглядом и низким бархатным голосом ответил:

— Разумеется. И я совершенно точно такой же, как и все остальные. Поумнее, покрасивее, любовник получше, а в остальном не отличишь.

Он протянул Элизабет бутылку, с ухмылкой наблюдая, как пиратка, не сводя с него глаз, делает жадный глоток.

— Но всё же есть небольшая разница…

— И какая же?

Ром разлился по венам и будоражил. Ухмылка пирата, которая обычно раздражала, сейчас казалась Элизабет притягательной, а чёрные глаза так и манили.

— Я никогда не скрывал того факта, что я отъявленный мерзавец и прохвост.

Воробей опёрся руками о стол по обе стороны от пиратки. И в этот момент она поняла, что подпустила его слишком близко. Лиззи подняла на него глаза и тотчас пожалела: пылающий, беззастенчиво любующийся ею взгляд лишал воли. Она почувствовала, как вся кожа горит, а мышцы становятся всё мягче, плавясь под мощной энергетикой пирата. Ей казалось, что ещё немного — и он сможет выжать её в бокал и выпить залпом, как чёртов ром. Охваченная дурманом опытного соблазнителя, Элизабет уже совсем не соображала. Она сглотнула, чувствуя, как сердце ухает где-то внутри. Джек плавным движением скользнул ладонью по её бедру и едва заметно толкнул ногу пиратки коленкой. Лиззи послушно развела ноги в стороны, подпуская искусителя ещё ближе.

— Ты волновалась за меня, признайся… — прошептал он, проводя кончиком носа по щеке Элизабет.

— Я испугалась… — голос Элизабет оборвался, но она взяла себя в руки и шёпотом продолжила: — Каким бы негодяем ты ни был, я всё равно тебя люблю. Но не как Уилла, не обольщайся, — добавила она, проводя пальцем по губам пирата.

Джек усмехнулся, пробираясь под рубашку миссис Тёрнер.

— Я не претендую, цыпа. Как бы странно сейчас это ни прозвучало, но вы с евнухом созданы друг для друга. А поскольку я беспринципный мерзавец, то смогу закрыть глаза на эту досадную мелочь. Остаётся вопрос: сможешь ли ты? Решай прямо сейчас, Элизабет. Ещё секунда, и я уже не смогу остановиться, — прорычал он, задирая её рубашку.

Вместо ответа Лиззи схватила капитана за грудки и притянула к себе, остервенело впиваясь в его губы. Внутри пиратки кипела и клокотала страсть, перемешиваясь со злостью на Уилла; она толкала её в лапы сладострастного искусителя, и на этот раз Элизабет не собиралась бороться со своими низменными желаниями.

Чувствуя возбуждение пирата бедром, она ликовала и совершенно осознанно отдалась Воробью прямо здесь, на его рабочем столе, бесстыдно получив от этого удовольствие.

* * *

Скай с трудом открыла глаза. Голова гудела так, будто она накануне выпила целую бутылку рома. Эддингтон застонала, прикладывая пальцы к вискам и еле двигая пересохшими губами, а после зашептала заклинание, которое помогло ослабить боль. В памяти разом вспыхнули хаотичные воспоминания. Две реальности смешались: та, что была до снятия проклятия с Тёрнера, и другая — продукт колдовства.

Скай ужаснулась и перевернулась на бок, цепляясь пальцами за подушку, крепко зажмуриваясь. Когда головная боль прошла, то ей показалось, что стало ещё хуже, ведь сильная пульсация в голове блокировала поток картинок и образов, которые сейчас проносились перед глазами со скоростью звука. Она видела сразу все изменения: зафиксированные её же заклинаниями точки, которые формировали новую реальность. Вот Беккет разворачивает армаду. Уилл и Элизабет высаживаются на острове. Уилл отчаливает с отцом на «Голландце». Джек и Элизабет. Пират терзает её губы, сминает в ладонях упругую грудь, ласкает пиратку так же, как ласкал Скай.

— Пожалуйста, не надо! — проскулила Эддингтон, сжимая кулаки до боли в пальцах.

Слёзы душили, и ей казалось, что её сердце беспощадно кромсают на маленькие кусочки. С каждым протяжным стоном Элизабет из груди Скай вырывался надсадный горький сип. Она рыдала в подушку, вынужденная смотреть, как Джек занимается любовью с другой женщиной. Она знала, что это случится, и то была не измена, ведь всё произошло за двенадцать лет до того, как они с Джеком встретились, но Ласточка не ожидала, что ей предстоит увидеть всё своими глазами.

Ещё вчера воспоминания нахлынули на неё, когда она очнулась в ритуальном круге. Так же, как и сейчас, она открыла глаза, и картинки изменённых линий жизни одна за другой начали всплывать в сознании. Вахтенные огни Жемчужины плясали у неё перед глазами. Чуть поодаль, привалившись к бочке, стоял Джек. Держась за виски, он сверлил глазами Элизабет, которая поддерживала под руку Уилла и с мольбой смотрела на капитана. Тогда, проследив их взгляд, Скай впервые увидела, что произошло между ними. Она вскочила на ноги и, обхватив голову руками, пошла в сторону кают-компании. Воробей окликнул её, но Скай, не оборачиваясь, захлопнула за собой дверь. Кое-как добравшись до своей кладовки, она без сил рухнула на ворох вещей и отключилась.

Сейчас, тяжело дыша и всё ещё всхлипывая, Ласточка старалась успокоиться. Джек не был ни в чём виноват перед ней, и теперь она должна была примириться и жить с тем, чему сама того не желая стала свидетелем. За игры со временем нужно платить, и это была цена нового настоящего.

Эддингтон вздрогнула, когда дверь в кладовку скрипнула, и, быстро утерев слёзы, села в постели.

— Кто-то вчера перебрал с колдовством и даже не смог найти вход в каюту.

Скай подняла заплаканные глаза на Джека, который улыбался во весь рот.

— По какому поводу слёзы? Что стряслось у моей прекрасной ведьмочки? — пропел Джек, развязно плюхнувшись рядом. — Должен признать, твоим способностям нет границ. Ты была там тогда… Теперь я помню.

Он ласково огладил её лицо и потянулся к губам, но Скай отвернулась, чувствуя тепло его пальцев, замерших у неё на шее.

— Не надо, Джек, — прошептала она. — Я не могу.

Воробей едва заметно напрягся и, хмурясь, начал перебирать в голове причины слёз и странной реакции Скай.

— Я чего-то не знаю?

Скай опустила голову и молча кивнула. Она даже не пыталась сдерживать слёзы, которые капали на одеяло. Наконец она еле слышно заговорила:

— Я вижу всё, что поменялось в линии жизни каждого из вас.

Джек прекрасно понял, к чему она клонит, но на всякий случай принял самое невинное выражение лица и осторожно спросил:

— Прям всё-всё? Или частично?

Скай не в силах была отвечать, поэтому просто посмотрела на него. Её губы дрогнули, и она, зажмурившись, уронила голову на колени.

— О нет, только не слёзы… — скривился Джек, вертя головой в поисках хоть какой-то помощи. — Знаешь, я слыхал, что во время ритуалов ведьме может померещиться всё что угодно! Одной моей знакомой во время транса почудилось, что у неё пятеро детей, хотя бедняжка на самом деле была бесплодна. А ещё…

— Хватит, Джек! Прекрати! — крикнула Скай, прерывая поток сознания пирата, который готов был перемалывать любую ерунду, лишь бы не обсуждать то, что случилось.

— Я видела вас с Элизабет!

— Ты вообще всё не так поняла, — фыркнул Воробей и снова начал нести какую-то чушь, размахивая руками и гримасничая.

— Ты ублажал её на чёртовом столе, Джек!

— Оу, ты настолько всё видела… — протянул Воробей. Округлив глаза и поморщив нос, он осторожно добавил: — Я хотел немного смягчить новость. Знаешь, я не особо-то и старался с ней. Да и впечатлений никаких не осталось…

— Ради бога, Джек, замолчи!

Скай вскочила на ноги и, глядя сверху вниз на оторопевшего пирата и глотая слёзы, громко заговорила, то и дело срываясь на крик:

— Не надо оправдываться передо мной! Я тебя не виню ни в чём. Это случилось двенадцать лет назад. И я собственноручно зафиксировала этот момент в твоей линии жизни!

— Ну а чего тогда верещишь, как потерпевшая, и истерики мне устраиваешь?! — вспылил Джек, подскакивая.

— Да потому что люблю тебя, а смотреть на твои утехи с другой женщиной — просто пытка!

— Дак и я тебя люблю!

Слова Джека громом прошили пространство, оставляя за собой звенящую тишину. Кажется, Воробей сам испугался своего признания и смотрел на притихшую Ласточку не мигая.

— Что ты сказал? — спросила она наконец, шмыгнув носом.

— Убью, говорю, если ещё раз закатишь истерику! — рявкнул Воробей и вылетел из кладовки как ошпаренный, громко хлопнув дверью.

1) На большом волнении вдоль судна натягивают так называемые «штормовые леерá», за которые можно держаться при переходах по открытым участкам палубы.

Вернуться к тексту

2) Шпиль (от нидерл. spijl — «якорный ворот») — механизм на торговом судне (или военном корабле) типа ворот с вертикальной осью вращения; служит для вытягивания якорной цепи из воды.

Вернуться к тексту

3) Ют — кормовая надстройка судна или кормовая часть верхней палубы.

Вернуться к тексту