Пепел победы (джен)

Невилл сказал, что это варварство. Чистой воды грабёж, неуважение к чужому труду и достоянию школы. Что на месте мистера Поттера он собственноручно снял бы с себя значок старосты Хогвартса и все соответствующие полномочия. А на месте Джинни взял бы ворованные цветы и отхлестал ими дарителя по физиономии.

Гарри пропустил пылкое высказывание мимо ушей (но поклялся себе, что припомнит его мистеру Лонгботтому при первой удобном случае), а Джинни, на миг оторвавшись от поцелуя, послала Невилла так далеко, что не по себе стало даже Гарри. Если честно, он и не подозревал, что Джинни знает такие адреса…

Невилл побледнел, взглянул на подругу так, будто видел её впервые, развернулся и ушёл, не сказав больше ни слова.

— Ябедничать пошёл, — презрительно усмехнулась Джинни, однако искренности в её тоне было маловато.

— А пошёл он, — пробормотал в ответ Гарри, которому, по большому счёту, было наплевать почти на всё. — Послушай… А давай пойдём… Наверх… Наши все уже ушли… наверно…

— А мы не пойдём на завтрак? — удивлённо пискнула Джинни.

— Да пошёл он! — нетерпеливо проговорил Гарри. — Ну, пошли же, скорее!..

— Ты… ты хочешь, — она слегка отодвинулась, — чтобы это случилось… прямо сейчас?.. Но… мы ещё даже не помолвлены!..

— Вот и помолвимся заодно, — Гарри поднялся с диванчика и потянул за собой Джинни.

Однако на лестнице, ведущей в спальню мальчиков, влюблённых поджидал неприятный сюрприз.

— Когда ты последний раз дарил мне цветы?! — доносился сверху сердитый голос Гермионы Грейнджер. — Ты уже и сам не помнишь!.. Тебе даже и в голову не приходит, что я девушка, и мне обидно, что другим дарят, а мне нет!..

— Гермиона, ну, прости, я исправлюсь! — виновато отвечал Рон.

— Мне не надо, чтоб ты исправлялся! — отвечала Гермиона. — И цветов я от тебя не приму, так и знай! Потому что я буду знать, что ты их мне подарил только потому, что я на тебя накричала!..

— А я, может быть, уже собирался! — Рон тоже начал сердиться. — И, если бы ты подождала ещё немножко, прежде чем начать психовать...

— С тобой, Рональд Уизли, можно так и состариться в ожидании! — голос Гермионы становился всё пронзительнее. — Ты до сих пор не удосужился сделать мне официальное предложение!

— А… э… ну, — опешил Рон, — хочешь, прямо сейчас сделаю?..

— Нет! Не хочу! — голос Гермионы сорвался на визг. — Это всё опять потому что я сказала! А я хочу, чтобы ты наконец-то начал проявлять инициативу! Мне нужен муж, а не тряпка! Уходи! Видеть тебя больше не могу!..

— Ты забыла, где находишься, — проговорил Рон, — я у себя дома и никуда не пойду. И ты не пойдёшь, пока не попросишь прощения за то, что потеряла всякий стыд и вломилась в мужскую спальню…

— Ах, так?!

Раздался совершенно недвусмысленный звук. По лестнице сбежала красная и заплаканная Гермиона. Следом, сопя и держась за щёку, скатился Рон и схватил её за плечо.

— Стоять! — прошипел он. — Я тебя не отпускал! Стоять, кому сказано!

— Не трогай меня, негодяй! — возмущённо воскликнула Гермиона, но Рон не внял; довольно грубо развернув девушку лицом к себе, он толкнул её к стене.

— Ещё раз, — тихо, но с угрозой проговорил он, — ты посмеешь поднять на меня руку или повысить голос, и я тебя придушу, так и знай!

Рон стоял спиной к зрителям, и лица его Гарри и Джинни не видели, но в глазах Гермионы мелькнул испуг. Впрочем, она попыталась не подать виду.

— Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? — произнесла она, шмыгнув носом, и сделала попытку вырваться, но Рон, по всей видимости, держал её достаточно крепко.

— Я твой будущий муж, — проговорил юноша, — можешь считать это заявление официальным. Отказы не принимаются. Ты либо станешь моей, либо умрёшь девственницей. Измены я не потерплю. Тебе всё ясно?!

Гарри и Джинни онемели от изумления. Гермиона тоже не ответила. Она всё ещё пыталась высвободиться, и страх в её глазах с каждой секундой становился сильнее. Рон встряхнул свою жертву и повторил вопрос.

— Ясно, — прошептала Гермиона; страх в её взгляде сменился чем-то непонятным…

— Ты умная девочка, — усмехнулся Рон, — я в этом почти никогда не сомневался. Итак, свадьба в июле, медовый месяц проведём…

— В Париже! — робко прошептала Гермиона.

— Я разве давал тебе слово? — удивился Рон. — Медовый месяц мы проведём там, где я скажу. Например, в Париже. После возвращения жить будем…

— Пожалуйста, пожалуйста, только не со свекровью! — взмолилась Гермиона.

— Цыц! Рот открывать только по моему приказу! Я люблю свою мать, она уже достаточно настрадалась, поэтому жить с нею ты не будешь никогда. И, разумеется, никаких тёщ на моей территории. Так, кажется, я всё сказал. Ах, да извини, ещё одна обычная формальность. Ты должна ответить, согласна ли ты. Можешь отвечать.

— Согла… — договорить невесте не дали; едва она открыла рот, как Рон, вжав девушку в стену так, словно хотел протолкнуть сквозь камень, впился в её губы хищным поцелуем.

— Апчхи! — звонко высказалась Джинни.

Гермиона даже глаз не открыла, а когда Рон попытался отстраниться, повисла у него на шее, не давая прервать поцелуй. Рон всё-таки оторвал её от себя и недовольно взглянул на парочку внизу.

— Пошли, тут неудобно, — буркнул жених, схватил невесту за руку и утащил наверх.

Гарри и Джинни разочарованно вздохнули.

— Мисс Уизли! Пять баллов с Гриффиндора за неподобающий внешний вид! — донёсся до них несколько нетвёрдый голос Гермионы.

Джинни оглядела свой халатик и покраснела, осознав, что нынешним утром весь Гриффиндор имел удовольствие любоваться её фигурой, пока они с Гарри, полулёжа на диване в общей гостиной…

— И Поттера оштрафуй! — велел сверху Рон. — Он сестре до сих пор предложения не сделал, козёл!

— Да, милый, как скажешь… пять баллов с… о, Рональд!..

Дверь наверху громко хлопнула, и неудавшиеся любовники остались на лестнице одни. Джинни поникла головой и отступила на шаг от Гарри.

— Я… мне… и вправду надо пойти одеться, — проговорила она. — Ты, наверно, тоже думаешь, что я бесстыжая, и…

— Это я бесстыжий! — вздохнул Гарри. — Не подумал, что ты можешь замёрзнуть! Здесь, на лестнице, так холодно!.. Ну-ка, надень!..

Он торопливо скинул с себя мантию, которая каким-то чудом всё ещё оставалась у него на плечах, — несмотря на полную приключений ночь и бурное утро.

— Спасибо, — прошептала Джинни совсем убитым голосом; Гарри торопливо засунул руку в карман брюк.

— Вот, — произнёс он, доставая и разворачивая фантик от жвачки. — Это тебе… Я хотел как правильно, чтобы было кольцо… Думал, закажу в субботу в Хогсмиде… И я закажу, ты не сомневайся!.. А пока что так… Я… в общем, делаю тебе предложение. Ты выйдёшь за меня замуж?

— Да, — улыбнулась Джинни, разглядывая крошечный бриллиантик, блестящий на её ладони, и вдруг заплакала.

— Ну, что ты! — прошептал Гарри, обнимая девушку. — Рано плакать! Плакать будешь на свадьбе, как положено… А сейчас ты должна меня поцеловать!..

— Сколько захочешь! — невеста подняла заплаканное лицо, и на несколько сладких мгновений мир вокруг перестал существовать.

… Гарри сидел в гостиной и ждал Джинни, предаваясь головокружительным мечтам, когда дверной проём открылся, и в гостиную влетел Невилл.

— Гарри! Быстрее! Бежим! — воскликнул он без предисловий.

— Что случилось? — Гарри лениво поднял глаза.

— Драка, вернее, настоящее побоище, — проговорил, тяжело переводя дыхание, Невилл. — Они совсем взбесились… Теперь и Хаффлпафф тоже… Прошёл слух, что вчерашнее проклятие произнёс не слизеринец, так теперь они бьют всех подряд!.. Бежим скорее, надо их разнять!..

Гарри поднялся с дивана и даже сделал пару шагов к двери, но… Джинни! Он обещал подождать её! Она спустится, а его нет… У них только-только всё наладилось…

— Нет, пускай разбираются сами, — Гарри вернулся на диван. — Перестань с ума сходить. Вот вчера — да, вчера было настоящее побоище, жаль, ты не видел. Я имею полное право отдохнуть. У меня, между прочим, и личные дела имеются.

— Но… но ты же староста! — удивился Невилл.

— Это всего лишь дань уважения со стороны руководства, — его занудство здорово действовало на нервы, и Гарри не удержался:

— К тому же, ты сам сказал совсем недавно, что я недостоин этого звания. Так что, можешь принять полномочия, если так уж неймётся.

Невилл вздрогнул, но в следующую секунду его лицо стало непроницаемым.

— Хорошо. Я всё понял, мистер дезертир. В таком случае, скажите мне, где Рон.

— Наверху, в спальне, но я на вашем месте туда бы не ходил, мистер…

Договорить Гарри не успел: Невилл уже исчез на лестнице. Гарри откинулся на спинку дивана. На сердце было муторно: паникёр Лонгботтом всё-таки умудрился посеять в нём тревогу. Да ну, глупости какие! Неужели после вчерашнего в Хогвартсе найдётся хоть один идиот, жаждущий повторения? Покидаются друг в друга Оглушающими и разбегутся…

Чтобы отвлечься, Гарри заставил себя подумать о том, как удачно всё складывается. Сейчас и Рон ответит за «козла», и Гермиона за снятые с Джинни баллы, а Невиллу и вовсе мало не покажется… Ворваться к влюблённым в такой момент…

Мысли немедленно и уже без всякого усилия вернулись к алым розам и случайно распахнувшемуся во сне короткому халатику. Вернувшись из теплицы, Гарри до рассвета сидел на коврике перед диваном, то любуясь на спящую Джинни, то возвращаясь к своему занятию: срезанию шипов с длинных стеблей. Когда Джинни проснулась, роскошные цветы были уже совершенно безопасны для её ладоней…

— А я сказал, оставайся здесь!

— Рон, милый, ну, пожалуйста!.. Я же староста!..

— Я сказал, нет!

— Это может быть опасно, а ты собрался идти один, без меня!..

— Если это опасно, то не хватало мне ещё и за тебя переживать! Хватит, напереживался уже на всю оставшуюся жизнь! Это моё последнее слово!

— Рон!..

— Оставайся здесь и жди.

Влетевший в гостиную Рон резко остановился и развернулся. Из-под полурасстёгнутой мантии сверкнула белая рубашка: ни свитера, ни тем более галстука на Роне не было. Гермиона, на ходу натягивавшая джемпер, ойкнула, сослепу налетев на парня.

— Жди здесь, — повторил Рон, помогая невесте справиться с рукавами. — И не бойся. Ну подумай сама, что может со мной случиться?

— Н-не знаю, — Гермиона, глотая слёзы, дрожащими пальцами застегнула его мантию. — Что-то сердце у меня не на месте…

— Если хочешь, можешь за меня помолиться, — с улыбкой предложил Рон, — твоя непорочная молитва подарит мне славную победу над стадом сумасшедших первокурсников. Уж если мне сегодня не суждено было одержать победу над…

— Ребята, честно, я не знал, — покраснел Невилл.

— Ничего, будем считать, что ты спас невинную деву от дракона, — усмехнулся Рон, хлопая его по плечу. — Зато теперь у нас всё будет правильно. Белое платье, букет из лилий и что там ещё положено…

Он подмигнул Гермионе и повернулся к Невиллу.

— Давай, избавитель прекрасных принцесс, показывай дорогу!

Сидящего в тени Гарри Рон, по всей видимости, не заметил, а Невилл скользнул по нему взглядом, как по пустому месту. Гермиона с минуту стояла неподвижно, глядя на закрывшийся дверной проём, потом повернулась и…

— А ты почему здесь?! — возмутилась она.

Гарри собрался было ответить в том же тоне, но у Гермионы были такие несчастные глаза…

— Гермиона, успокойся, пожалуйста, — сказал он. — Ничего страшного не происходит…

— Откуда ты знаешь? Вчера на твоих глазах чуть не погибла девочка!..

— Я думаю, это был хороший урок для всей школы, — ответил Гарри, стараясь говорить твёрдо; однако тревога снова начала поднимать голову.

— Гарри, пожалуйста, пойди с ними! — прошептала Гермиона. — Мне страшно… Гарри, мне кажется, что я ещё никогда так не боялась!.. Да, я помню, Трелони говорила, что у меня никаких задатков ясновидящей… Но… Гарри…Я чувствую: должно случиться что-то ужасное!..

Вид у неё был совершенно безумный. Тревога начала перерастать в панику. Гарри вскочил с дивана.

— Послушай, но я должен дождаться Джинни!.. Мы договорились… Мы помирились с таким трудом, и если мы поссоримся вновь…

— Гарри, я ей всё объясню, — всхлипнула Гермиона. — Гарри, пожалуйста!..

… Выскочив из гостиной, Гарри остановился, сообразив, что не знает, куда бежать дальше. Рука, уже державшая наготове волшебную палочку, мигом вспотела. Какой же он идиот! Так, надо рассуждать логически. Невилл наткнулся на сражение по пути на завтрак. Значит, надо двигаться в сторону Большого Зала… Проклятье! Туда есть целых два коротких пути! Какой выбрать?!

Впрочем, стоять и сомневаться — ещё глупее, и Гарри бросился по коридору направо. Пару раз ему казалось, что он слышит какие-то крики, и он прибавлял скорость, но, выскочив в вестибюль, понял, что ошибся.

— Статуи! Статуи ожили! — полные ужаса вопли, донёсшиеся с главной лестницы, подтвердил опасения: ему следовало выбрать другую дорогу.

Стиснув зубы, Гарри бросился вверх по мраморным ступеням. Чем дальше он бежал, тем больше испуганных студентов попадалось ему навстречу. Крики об оживших статуях раздавались со всех сторон.

— Какой идиот их оживил?!

— Мы не можем их остановить!..

— Заклинания не действуют!..

— Спасайтесь!..

Вывернувшая из-за поворота коридора толпа едва не сбила Гарри с ног: он едва успел отскочить в сторону. Следом за вопящими студентами, лязгая ржавыми суставами и потрясая разнообразным оружием, тяжело топали рыцарские латы: три, четыре, пять… чего? Штук? Комплектов?.. Вот, чёрт! А их ведь и впрямь «Ступефаем» не возьмёшь, «Петрификус тоталус» тоже вряд ли поможет, они же неживые, «Инкарцеро» — верёвки они порвут как нечего делать… Заклятия щекотки или ватных ног им нипочём, их нельзя ни напугать, ни ранить… Взорвать? На таком расстоянии это чистое самоубийство…

— Экспеллиармус!

Любимое заклинание выкрикнулось как будто само собой. Рука с волшебной палочкой указала на ближайшего противника. Огромный двуручный меч вырвался из латных рукавиц и отлетел назад. Туда же в следующие несколько секунд отправились ещё два меча, пика и алебарда. Доспехи развернулись и побежали за своим оружием. Гарри устремился в коридор, откуда доносились звон металла и крики.

Невилл и Рон сражались спина к спине метрах в двадцати от поворота: на них наседала целая армия взбесившихся статуй. Ребята, по всей видимости, успешно использовали Уменьшающие чары: многие противники были им по колено. Впрочем, их секиры и мечи не стали от этого менее острыми, и путавшаяся под ногами железная мелюзга только усугубляла опасность. Вот Невилл, получив укол в голень, споткнулся, и его заклинание Отбрасывания ушло мимо цели. Тяжёлый топор взвился над его головой…

— Экспеллиармус! — завопил Гарри.

Он знал, что не промахнулся, но раскланиваться и принимать благодарности не было времени: в коридор вернулась давешняя пятёрка. Подобравшие своё оружие доспехи не продолжили преследовать убегавших студентов — это хорошо. С другой стороны, Гарри оказался заперт в коридоре. Выйти отсюда он мог теперь лишь одним способом: победив это безмозглое воинство.

«Интересно, хоть кто-нибудь догадался учителей на помощь позвать?»

— Редукто! — увы, поражённая заклинанием статуя уменьшилась хорошо если на одну пятую. Значит, в каждую нужно попасть по нескольку раз… и при этом увернуться от остальных…

Обороняться от пятерых не ведающих усталости и практически неуязвимых врагов оказалось весьма утомительным занятием… чрезвычайно утомительным… совершенно изматывающим… абсолютно безнадёжным…

Последний запомнившийся момент: Гарри лежит на полу, правая рука с волшебной палочкой прижата к холодному камню тяжеленным железным сапогом, от боли темнеет в глазах, а остриё двуручного меча готово пронзить сердце…

И вдруг — чей-то крик, вспышка заклинания, меч красиво взлетает в воздух и, сбив со стены горящий факел, исчезает во мраке.