Невинная жертва (джен)

Сомин молчал. Перед его глазами на стуле лежали порыжевший от крови сюртук и рубашка, найденные в сундуке.

— Ну я, я был в квартире, — раздраженно ответил старик. — Но только пользы-то от это вы не получите. Орденок решили получить? Не выйдет. Пять часов у вас уже сижу. Зачем девок-то приволокли? Одна дура, вторая — каторжница.

— А третья сумасшедшая, — раздался над его ухом звонкий девичий голос. Василий Павлович вздрогнул. Мария Румянцева в нарядной накидке опиралась на руку чиновника с прокурорским взглядом.

— Я видела вас в день убийства. Вы с улыбкой убивали мою сестру. Вы убийца.

Нервы Сомина не выдержали. Он вскочио на ноги, но в его плечи вцепились полицейские.

— Я убил. Убил в припадке безумия. Я давно выбрал Леночку. Она была красивее сестры. Я затолкал ее га лестницу черного хода. Девочка сопротивлялась. Мне это нравилось. Люблю строптивых. Но на шум неожиданно пришла мать. Она ударила меня. Я рассвирепел, схватил лежавший топор. Что было потом, я не помню. Когда опомнился, захотелось уйти. Ушел к себе.

Мария стояла бледная, но в обморок падать не спешила.

— Утром мы с Викой проснулись от крика. Я понял, что тела обнаружены, и заторопился в гимназию. Но по дороге забыл тетради и опять вернулся к себе. Виктории не было дома. Она сбежала. Это привело меня в ярость. И я решил отомстить, свалив всю вину на нее. Спрятал столовое серебро и решил пойти в полицию. Дальше вам известно. В суде было проще простого подтвердить отсутствие Вики. Я был уверен после вынесения приговора, что меня никогда не будут считать убийцей.

Яков Платонович усмехнулся:

— Самонадеянность часто оборачивается провалом. Конвой, в камеру его!

Эпилог.

На следующий день Штольман, как только вошел в кабинет, сказал дежурному:

— Тополев, передайте Енгалычевой, что Сомин сознался в убийстве и она свободна.

— Ваше высокоблагородие, она того…

— Что? Говорите яснее.

— Енгалычева умерла на рассвете.

Сомин был осужден на пожизненную каторгу, сослан на Сахалин и там был убит людоедом.

Мария Румянцева вышла замуж за прокурора и уехала с мужем на Дальний Восток. В годы русско-японской войны их следы затерялись. Говорили, что видели вдову среди сестер милосердия, покидавших оставленный Врангелем Крым.