Эгинор (джен)

На следующий день сначала по Дворцу, а затем и по всему Канлуриану люди передавали друг другу радостную весть, что принц Эгинор очнулся.

Счастливая Аргита сидела у постели сына. Эрван опасался их первой встречи после появления настоящей матери Эгинора, но юноша, как и прежде, был очень ласков с “матушкой”.

Ближе к вечеру Эгинор сказал, что хочет увидеться с Искром и поблагодарить его. Король посоветовался со старшим Лекарем, и тот позволил. Принца одели и вынесли в сад, где к нему немедленно подошел Дракон.

— Спасибо тебе, Искр. Я был уверен, что умру там, и уже простился с жизнью.

— Я же обещал, что буду защищать тебя и не дам в обиду. Конечно, поздновато получилось, но всё же я выполнил своё обещание и отвёз тебя домой.

Эгинор обнял Дракона за шею.

— Расскажи, что было после того, как ты решил полететь над тучами… — попросил он.

— Если честно… — замялся Искр, — я заблудился.

— Я так и подумал.

— Облака были очень плотными, а стоило мне немного спуститься, как я немедленно намокал под этим проклятым ливнем. Когда я понял, что окончательно потерял наше войско и у меня не получается его найти, я вернулся в Канлур.

— Ты правильно сделал, Искр. И дождь, действительно, был колдовским. — Эгинор взглянул на стоявшего рядом отца. — Турдан лично похвастался мне, что этот затяжной ливень вызвал его колдун.

— Как жаль, что я не до конца зажарил его! — фыркнул Дракон.

— Как бы то ни было, Турдан получил по заслугам… — Принц плотнее закутался в плащ.

— Вернувшись домой, я страшно переживал, что не смогу защитить тебя в случае опасности. — Искр продолжил свой рассказ. — Я думал, думал, что делать, и, когда окончательно обсох и восстановил силы, полетел к Отшельнику из Восточных Предгорий… От него я узнал, что канлурское войско разбито, а вы с отцом попали в плен. Я хотел немедленно полететь и напасть на Дворец Турдана, но Мудрец отговорил меня. Он объяснил, что я не смогу разрушить его в одиночку, а если просто подожгу, то сгореть можешь и ты. Отшельник велел мне ждать и обещал, что сообщит, когда можно будет отправиться за тобой. Пожалуй, это было самым трудным… Просто ждать. Хотя я узнал много любопытного.

— Правда? И что ты узнал?

— Будет ли тебе это интересно… Это о драконах.

— Мне это ужасно интересно!

— Я спросил у Отшельника, где он раздобыл моё яйцо, и он рассказал, что меня — вернее, яйцо со мной — нашел его прадед. Они берегли его, так как знали, что жизнь в нём может дремать тысячи лет, но если яйцо согреть и высидеть, то из него вылупится дракончик… То есть я, — смущенно улыбнувшись, закончил Искр.

— А рассказал ли он что-нибудь о твоих родителях?

— Вот это самое грустное, — помрачнел Дракон. — Яйцо нашли в горах, а ни одна мама-Дракониха не бросит своего ребёнка… Скорее всего, мои родители погибли, — вздохнул Искр.

— Прости, что я заговорил об этом. — Эгинор погладил его чешуйчатую лапу.

— Нет, что ты, — возразил Дракон. — Я прожил в Восточных Предгорьях больше трех недель, когда Отшельник сказал, что эти негодяи собираются принести тебя в жертву в день Осеннего Равноденствия, и это шанс тебя спасти. Чтобы помочь мне найти крепость, где Турдан спрятал тебя, со мной полетел Ученик Отшельника. Это было не так-то просто сделать, но всё же мы успели.

— Вы успели вовремя.

— Он очень хороший, этот Ученик… Оказывается, он внук Отшельника.

Эрван внимательно слушал.

— Его помощь пришлась весьма кстати, и не только, чтобы отыскать тебя. Он затащил тебя ко мне на спину и всю дорогу держал, пока мы летели, а также ухаживал за тобой.

— Я что-то смутно помню.

— Да, ты был совсем плох… Кстати, я же случайно обжёг и тебя… Сильно болит?

— Нет, уже намного лучше. Врачи говорят, что всё заживет, и даже рубцов не останется.

— Правда?! — просиял Искр, у которого с души свалился камень. — Все же я очень меткий Дракон! У этих-то разбойников шрамы на всю жизнь останутся, — ухмыльнулся он.

Эгинор услышал на дорожке, ведущей к Дворцу, шаги, обернулся и заметил Лауэрана.

— Лауэран? Как же я рад тебя видеть! — обрадовался принц. — Небо, но что случилось?! Ты выглядишь так, словно тоже провел всё это время в застенках Турдана.

— Это не важно, — отмахнулся Лауэран, — главное, что тебе стало лучше. — Он обнял Эгинора.

К ним с поклоном подошел Старший Лекарь.

— Думаю, принцу лучше вернуться в свои покои, — произнес он.

— Я скажу, чтобы завтра меня снова вынесли в сад, — пообещал Эгинор.

— О чем вы думаете, отец? — спросил принц, когда они вернулись в его спальню.

— Твоя мать — внучка Отшельника, — отослав лекарей, ответил Эрван.

— Правда?..

— Да. Прощаясь, она рассказала мне об этом.

— Значит… значит, он мой прадед?!. — понял изумленный Эгинор.

— Выходит, так.

— А Ученик?

— Получается, он ее родной брат, хотя... может быть и кузеном.

— Интересно… Когда он вёз меня и за мной ухаживал, я не ощущал неловкости. Хотя едва знал его…

— Какая неловкость, мальчик мой… Ты был в таком состоянии…

— А где он теперь?

— Он ушел. Вернее, Искр немного проводил его и вернулся, так как очень переживал за тебя.

— Как вы думаете, отец… Мама придет ещё?

— Не знаю, дитя моё. До этого дня я видел ее всего лишь один раз в жизни. В ночь, когда ты был зачат. Но теперь ты знаешь, кто она, и если захочешь, можешь попробовать её найти. Думаю, она тоже живет в Восточных предгорьях.

Отец помог Эгинору раздеться и уложил в постель.

* * *

Турдан несколько дней выздоравливал в крепости, а когда ему стало лучше, вернулся в Хойрадун. На крыльце Дворца его встретила счастливая Элуана.

— О дорогой муж мой!..

Он бросил на неё мрачный взгляд, и юная супруга слегка опешила.

— Что случилось, Турдан?

“Убить её? И отправить её голову папаше?”

Не на шутку встревоженная Элуана с любовью и сочувствием заглядывала ему в глаза.

— Что тебя так огорчило, любимый?

— Попробуй угадать! — бросил царь.

— Не знаю… — растерялась Элуана.

— Ты весьма простодушна, моя милая. — Он устремился в свои покои, Элуана поспешила следом.

— Всё же, Турдан… Что произошло?

Он сбросил плащ и распахнул кафтан. Элуана ахнула.

— Что это?! Откуда?

— Твои родственнички не смогли смириться! Прилетел этот проклятый дракон, устроил пожар и покалечил множество людей, чтобы выкрасть твоего братца!

— Искр??? — воскликнула удивленная Элуана.

— Да-а, И-искр! — передразнил Турдан. — Будь он неладен!!!

— Думаю… думаю, они сами не ожидали, что он так… Прости их… Если можешь… — поймав его взгляд, спешно добавила Элуана.

— Не ожидали?! Когда напускали на нас эту крылатую тварь?! А то они не знали, на что он способен!

— Прости… — снова пролепетала она.

— Ладно… Ты не виновата… — мрачно признал царь. — Но больше я знать не желаю твоих родственников! — процедил он сквозь зубы и плюхнулся на ложе.

— Хочешь что-нибудь? — осторожно спросила Элуана.

— Вина! И побольше!

Она выбежала из комнаты и отдала распоряжения.

— Турдан?..

“Хотел бы я ещё девок…”

— Раздевайся. Я соскучился.

Она растерялась, он притянул её к себе и нетерпеливо начал стягивать с неё платье, обнажив до пояса.

В комнату вошел слуга с кувшином и чашей. Элуана вспыхнула и попробовала закрыться.

— Хватит корчить из себя недотрогу! — Турдан с силой отвел её руки в стороны. — Я хочу видеть тебя! — он жадно смотрел на её белоснежную пышную грудь, под которой бешено трепетало испуганное сердце, — Будешь прислуживать мне так.

Она не осмелилась возразить.

Царь осушал чашу за чашей. Дрожа от стыда и холода, Элуана смотрела, как её супруг превращается в пьяное чудовище: глаза его стали красными, щёки горели, язык заплетался.

— Иди сюда… — велел он.

— Турдан…

— Я сказал, иди сюда. — Он больно схватил её за запястье, бросил на ложе и навалился сверху.

Наконец супруг захрапел, и несчастная, ошеломлённая случившейся переменой юная царица не выдержала и заплакала. “Нет, нет, этого не может быть… Это страшный сон”, — уговаривала она сама себя.

Утром, когда он открыл глаза, Элуана была рядом.

— Как ты себя чувствуешь, Турдан? — ласково спросила она; ей отчаянно хотелось верить, что супруг придет в себя и станет прежним.

— Голова…

— Позвать лекаря?..

— Конечно, позови, бестолочь…

Элуана поднялась и выполнила его распоряжение, а затем опустилась на пол и зарыдала.

* * *

Эгинор медленно, но верно выздоравливал. Каждый день его выносили в сад подышать свежим воздухом и пообщаться с Искром. Спустя примерно неделю после визита матери он уже сам спустился к Дракону — к большой радости последнего.

Принц был очень худ и теперь казался почти подростком. Глаза его вновь блестели, а голову покрывали короткие, но густые темные волосы.

— Покатать тебя? — предложил Искр.

— Наверное, пока всё же не стоит. У меня порой ещё кружится голова.

— Не знаешь, что с Турданом и его приспешниками? — с плохо скрываемым удовлетворением поинтересовался Искр.

— Элуана прислала письмо. Похоже, больше он не собирается притворяться и, по-видимому, не возражает, чтобы отец узнал о её страданиях. Иначе бы он просто не позволил ей нам писать.

— Она поумнела? — хмыкнул Дракон.

— Искр!..

— Я не прав? Кто просил её сбегать с этим негодяем? Она сама виновата, — настаивал Дракон.

— Что ж, если сама виновата, то и не жаль? — вздохнул Эгинор.

— Уж больно ты жалостливый, — проворчал Искр. — Какой из тебя тогда король?

— Почему король не может быть жалостливым? Король должен быть милосердным и…

— Милосердным. В разумных пределах. А будешь всех жалеть — тебя рано или поздно свергнут. Или завоюют.

— С чего бы ты так в этом разбирался?

— Пока ты болел, я много читал, — с гордостью ответил Дракон.

Эгинор засмеялся и обнял теплую шею Искра.

— Правильно, грейся, — ухмыльнулся тот.

* * *

Зима в этом году была довольно ранней и снежной для Канлура, где, не считая северо-восточных провинций, далеко не каждый год лежал снег. Эгинор более-менее оправился от пережитого ужаса, но жизнь уже не могла быть прежней. Королева и, особенно, Король заметно постарели. Турдан позволял супруге писать домой письма, которые больно ранили несчастных родителей. Более того, в конце зимы Элуана сообщила, что ждет ребенка.

По-видимому, немного поразмыслив, Турдан решил, что живая Элуана всё же лучше для него. Даже теперь молодая женщина была с ним ласкова и внимательна, а ожидание ребенка придало ей новые силы. Надеявшийся на появление наследника, царь велел заботиться о ней и беречь, да и сам старался лишний раз не обижать жену.

Сам же Турдан ни на минуту не забывал о том, что Эгинор жив, и когда жрецы сообщили ему, что у царицы родится дочь, он воспринял это именно как кару за неспособность убить Фэрани. Царь с нетерпением дождался оттепели и, стоило весенним дорогам просохнуть, двинулся с большим войском на юг, планируя пересечь приграничную реку и вторгнуться в земли соседей.

Эрван с весьма скромной армией выступил ему навстречу. Эгинор снова хотел сопровождать отца, но Король строго-настрого запретил ему покидать Столицу. “Если я погибну, то кто-то же должен защитить Канлуриан и возглавить Королевство, — сказал он. — К тому же он жаждет убить в первую очередь тебя. Я не хочу давать ему новой возможности”.

Искр полетел вместе с Эрваном. “У них не получится вызвать дождь над нашей территорией, — заявил он принцу, — а значит, я смогу оказаться весьма полезен”.

Эгинору ничего не оставалось, кроме как ждать и надеяться на благополучный исход. Каждый день он поднимался на самую высокую башню дворца и смотрел на северо-восток, надеясь увидеть вдали знакомый огненный силуэт.

Прошло несколько томительных дней, и принца начала снедать мучительная тревога. “Неужели Турдан победил, и даже Искр не сумел помочь?” — терзался принц. Он снова поднялся на башню и спустя несколько часов, наконец, увидел Дракона. Принц побежал в Сад, где, по обыкновению, должен был приземлиться Искр.

— Ну как?! — закричал он, когда на него пала тень от крыльев.

— Забирайся на спину! — приземлившись, велел Дракон.

Удивленный Эгинор послушался.

— Что случилось? — спросил он, когда Искр снова поднялся в воздух.

— Мы победили, но государь серьезно ранен. Лекари опасаются, что не довезут его до Столицы.

— Почему ты сразу не сказал мне?!

— Ты бы пошел к государыне Аргите, а нам дорога каждая минута. Король очень хотел проститься с тобой перед смертью.

Эгинор уронил голову.

Как ни старался Искр, он всё еще не мог преодолевать такие расстояния без отдыха. Во время вынужденной остановки принц не находил себе места. Но к вечеру вдали всё же показался военный лагерь, и вскоре Эгинор вбежал в шатер отца. Эрван открыл глаза.

— Ты всё-таки успел, мой мальчик…

— Это Искр… — Эгинор опустился на колени у походного ложа и поцеловал отцовскую руку.

— Мой час пробил, и я ухожу в мир иной… — Эрван говорил с трудом, и часто останавливался, чтобы перевести дух. — Храни тебя Небо, сынок… Я старался быть хорошим государем своим людям, но, думаю, ты будешь лучшим.

— Пока что я ещё ничего не сделал.

— Ты сделаешь, что должен… — Эрван снова умолк, собираясь с силами. — Ты остановишь Турдана и спасешь Канлур. Я знаю, ты исполнишь пророчество…

Эгинор обнял его и заплакал.

— Не плачь, сынок... — Ладонь отца легла на голову принца. — Мне тоже грустно оставлять вас… — Король снова помолчал. — Береги матушку и передай ей, что я очень её люблю. Верю, что когда-нибудь мы встретимся… В месте, где не будет ни тревог, ни печалей, и больше уже не будем расставаться. — Эрван попробовал прижать сына к себе, но вдруг рука его скользнула вниз.

— Отец?! — Эгинор поднял голову и в отчаянии смотрел на посеревшее лицо Короля.

Лекарь попробовал нащупать пульс.

— Он умер, мой принц.

— Нет… Нет! — Эгинора трясло от рыданий.

Искр просунул морду в шатёр и всё понял. Спустя четверть часа лекари осторожно отвели руки осиротевшего сына и “освободили” почившего Короля. Совершенно опустошенный, Эгинор медленно вышел на улицу. Перед шатром стояли генерал, капитаны и часть офицеров. Увидев наследника, они низко поклонились.

— Да здравствует король Эгинор, сын Эрвана Отважного из рода Эдэрна Великого, — провозгласил генерал Арэй, и собравшиеся преклонили колени.

Эгинору хотелось закричать и прогнать их, но он стиснул зубы и заставил себя кивнуть. Через полчаса, а возможно и больше, принца снова позвали в отцовский шатёр. Короля обмыли и одели. Наследник смотрел на его такое родное, но теперь навек застывшее лицо. Вслед за наследником вошли офицеры; теперь они один за другим подходили к ложу и, прощаясь со своим государем, низко кланялись.

Принц снова покинул шатёр и отыскал Искра. Вернее, наблюдавший за происходящим Дракон немедленно вылез ему навстречу. Он умудрился сесть на задние лапы, а передними попробовал обнять Эгинора. Наконец, немного выплакавшись, принц уснул.

Проснулся он на рассвете в одном из главных шатров. Эгинор сел. Просунув голову в шатёр, спал Искр.

— Как вы себя чувствуете, мой принц? — спросил дежуривший у ложа Эгинора князь Конмаэль.

— Расскажите, как прошла битва и как ранили отца?

— Турдана подвела поспешность. К тому же он, вероятно, не ожидал, что мы сможем заново подготовиться и собрать достаточно большое войско за столь короткий срок.

Изумрудные глаза Искра открылись и теперь тлели тёмно-зелеными углями.

— Но у нас всё равно бы ничего не получилось, если бы не Искр, — поспешил добавить Конмаэль.

— Дождя у них с собой не было, а слухи обо мне, похоже, обошли весь Хойдар, — заявил Дракон, — и, завидев меня, простые солдаты теряли дар речи и умение сражаться.

— Странно, что Турдан не учел тебя… — задумчиво произнес Эгинор.

— Такое впечатление, что ему изменили терпение и выдержка, — сказал Конмаэль.

— Интересно почему...

— Потому, что он болван. — Глаза Искра вспыхнули.

— И всё же у этого должно быть какое-то разумное объяснение… — вздохнул Эгинор.

Внезапно Искр нехотя вытащил из шатра голову, и вместо него появился генерал Арэй.

— Государь мой, — поклонился он Эгинору, и тот вздрогнул, — скоро мы будем готовы тронуться дальше. У вас есть распоряжения?

— Пожалуйста, господин генерал, не называйте меня государем или королем. Хотя бы до коронации. Для меня король — это, по-прежнему, мой отец, я не привык к тому, что его… больше нет, и мне больно, когда… — через силу произнёс юноша.

— Отныне вы — наш король. Такова ваша Судьба, и вы были с рождения предназначены к этому. Понимаю, что вам непросто, но если вы сейчас откажетесь от положенного вам титула, это будет расценено вашими воинами как слабость. Мой король, каковы будут ваши приказания?

— Я не вижу причин задерживаться, господин генерал, и потому не возражаю против того, чтобы продолжить возвращение в Столицу.

После быстрого завтрака лагерь был свернут, и воины двинулись в сторону Канлуриана.

Эгинор, генерал и несколько всадников, включая Конмаэля, ехали впереди. Следом торжественно везли тело почившего Короля. Искр, по обыкновению, улетал вперед, а потом дожидался остальных.

Юноша сделал знак Конмаэлю, и тот поравнялся с ним.

— Все же, как именно погиб мой отец?

— Меткий лучник, государь. Стрела пробила панцирь и попала в легкое.

— Все-таки он умер победителем… — тихо произнес Эгинор.

— Да, король Эрван ушел из жизни как выдающийся воин и полководец. Даже серьезно раненый, он до последнего не покидал поле боя, пока не стало ясно, что хойдарцы отступили.

— Жаль, Искр не поймал и не изжарил Турдана…

— Ваш отец сказал ему не делать этого.

— Почему?! — изумился Эгинор.

— Я точно не знаю, мой принц. Простите, государь, — поправился Конмаэль. — Возможно, потому, что Турдан — его племянник и супруг дочери, а возможно, счел недостойным использовать силы огненного дракона против конкретного человека.

Эгинор стиснул поводья.

— Знаете… После сражения ваш отец был почти счастлив. Он снова отстоял свою страну и сделал это так, что никто не посмеет упрекнуть его в нарушении обычаев войны. Единственное, что огорчало его, — это то, что он мог не успеть перед смертью проститься с вами, и Искр немедленно вызвался слетать в Канлуриан и привезти вас..

Юный король кивнул.

(C) 2025 murzwin