Сквозь туман (джен)

Ритуал достиг своего апогея. Воздух вокруг капища трещал от напряжения, словно натянутая струна. Антон чувствовал, как энергия леса пульсирует в его венах, смешиваясь с его собственной силой. Перед ним, в мерцающем мареве, сгущалась тьма — воплощение пробудившегося зла. Оно было невидимым, но ощутимым, как ледяное дыхание на коже.

Полина, стоя рядом, шептала древние слова, ее голос был спокоен, но полон решимости. Лиса Алиса, с глазами, горящими неземным светом, направляла их действия, ее движения были точны и грациозны. Но зло не собиралось сдаваться без боя. Оно начало играть с разумом Антона, проецируя перед ним образы его самых глубоких страхов: потеря мамы, одиночество, беспомощность.

"Ты слаб, мальчик," — прошептал голос, казалось, исходивший из самой земли. — "Ты не сможешь остановить меня. Этот лес обречен, как и ты."

Антон зажмурился, пытаясь отбросить наваждение. Он вспомнил слова Полины о вере, о связи с лесом. Он почувствовал тепло ее руки, сжимающей его. Это было якорем в бушующем море страха.

"Нет!" — крикнул он, открывая глаза. — "Я не один! И этот лес не обречен!"

Он поднял руки, и из них хлынул поток света, смешанный с зеленой энергией леса. Свет ударил в сгусток тьмы, заставляя его отступить. Но зло было коварным. Оно начало трансформироваться, принимая облик гигантского, искаженного дерева, чьи ветви, словно когти, тянулись к ним.

"Это древнее проклятие," — прохрипела Лиса Алиса. — "Оно питается страхом и отчаянием. Чтобы победить его, нужно не только сила, но и чистота намерения."

Антон понял. Зло пыталось заставить его сомневаться, посеять в нем страх. Он должен был противостоять ему не только физически, но и ментально. Он сосредоточился на своих самых светлых воспоминаниях: смех мамы, тепло солнечных лучей на лице, ощущение покоя в объятиях леса.

Он почувствовал, как Бяша, который до этого молча наблюдал, теперь излучал спокойную, поддерживающую энергию. Это было нечто большее, чем просто животное. Это был дух леса, который тоже боролся.

Антон направил всю свою волю, всю свою веру в этот поток света. Он видел, как зло, воплощенное в искаженном дереве, начало трескаться, его ветви сгибались под натиском света.