Седьмая Звезда (гет)

— …все мы рано или поздно будем там. И главное, какой след мы оставляем после себя, какую память будет хранить земля, по которой мы ходили — что будут помнить о нас люди, какие поступки мы свершили на благо их и во имя Господа нашего… Хмуро. И грозные тучи нависают так близко над землей, готовые рухнуть на нее и раздавить своей тяжестью все, что движется и не движется, дышит, молчит или зовет за собой… На щеках Гермионы появились две соленые мокрые полосы, а в горле застрял противный ком, не дающий ни вздохнуть, ни выдохнуть. Вытерев трясущимися руками слезы, она потупила взгляд в землю, стараясь больше не поднимать глаз, не смотреть на это душераздирающее зрелище. К одному из черных гробов припала худенькая женщина в траурном черном пальто, зарыв рыдающее лицо в охапку лилий, лежащих на последнем приюте ее дочери. Сегодня многие принесли именно белые лилии – любимые цветы Парвати. Родители Симуса пытались стойко перенести свое горе. Оперевшись на руку статного мужчины, волосы которого уже тронула седина, за три дня постаревшая мать Симуса время от времени подносила к своим глазам маленький белый платочек. На фоне черных, траурных мантий их лица выделялись своей мертвенной бледностью, а в глазах читались отрешенность и безразличие к происходящему. — … «И сказал Бог: «Да будет свет». И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы…» И отделились также от нас две безвинно убиенные души, два Светоча, две Лампады во Тьме. Да пусть пребывают их души в покое и мире, а прах вернется обратно в землю… Аминь. Пронзительное рыдание нарушило мерную кладбищенскую тишину. Плечи миссис Патил беззвучно затряслись, как только голос и силы начали покидать ее. К матери тут же подбежала, спотыкаясь, Падма, присев с ней рядышком, она что-то зашептала на ухо, ласково, отнимая руки миссис Патил от гроба, чуть подтолкнула ее в сторону, к остальным. Священник кивком дал понять двум рабочим, что пора опускать гробы. Как только приказ был выполнен, к могилам стали стекаться люди, беря горсточки земли и бросая их в еще не засыпанные ямы со словами: «Пусть земля вам будет пухом…». — Гермиона… — девушка резко обернулась и встретилась с обеспокоенным взглядом темно-зеленых глаз подруги. — Джинни! — облегченно выдохнув, девушка грустно улыбнулась, давая понять, что как только закончатся похороны, они обязательно поговорят. Кивнув, рыжеволосая подруга быстрой поступью направилась к гробу Парвати Патил и поставила недалеко от ямы, которую уже начали засыпать землей, маленькую соломенную корзинку с белыми лилиями. На глазах Гермионы, следящей за каждым шагом подруги, снова выступили слезы… Она видела, как Гарри, потупив голову, словно в чем-то провинившийся мальчишка, высказывал слова соболезнования родителям Симуса Финнигана; к миссис Патил он так и не решился подойти. Она продолжала что-то, рыдая, шептать…О событиях того дня вспоминать никому не хотелось. В отличие почти ото всего отряда, Гермиона и Невилл телепортировались не в лесу, а ближе всех к деревне. Там-то и была устроена засада Пожирателями Смерти, но они надеялись, что в эту ловушку угодят все… Судьба распорядилась иначе. Позже Люпин с заметной радостью удивлялся тому, как Гермиона и Невилл легко отделались – Круцио, от которого она потеряла сознание, и оглушение. Ведь все прекрасно знают, какими эффективными методами обычно пользуются Пожиратели! Потом, когда завязался бой в лесу, Римус понял, что эвакуация никому не была нужна – деревня была абсолютно пуста! На его глазах убили Симуса. А о смерти Парвати можно было только догадаться – она долго пронзительно кричала, просила о помощи… Он был почти рядом, когда крик вдруг затих. На земле лежало изуродованное тело девушки.Все уже успели трансгрессировать, поэтому пришлось убираться из лесу по-добру по— здорову, а за телами и для расчистки территории была тут же выслана группа мракоборцев. Министерство немедля засуетилось: искали того, кто отдал приказ о срочной эвакуации жителей Хезерфилда. Но получалась настоящая чехарда! О том, что такой-то отряд нужно было послать туда-то для борьбы с последствиями деятельности Пожирателей Смерти, знали все. Но кто отдал это указание первым, кто приказал оповестить об этом отряд Люпина – не знал никто… «Ежедневный пророк» сразу же взял всю инициативу на себя: «Шпион возвращается!», «Капкан под именем – Министерство магии», «Чей ребенок будет следующим?..» — и подобные статьи на первой полосе в нескольких номерах газеты подряд. Дамблдор пару раз появлялся на площади Гриммо 12, но лишь за тем, чтобы перекинуться парой слов о том, как идет подготовка к похоронам. Он был молчалив и задумчив. На Люпина же было страшно смотреть. За последние три дня он сильно сдал… Лицо осунулось, под глазами еще сильнее залегли темно-синие полукруги. С ребятами он избегал серьезного разговора. Лишь иногда к вечеру появлялся Артур Уизли, и они оба закрывались в кабинете, о чем-то тихо говорили. Но, выходя, Артур Уизли обеспокоенно качал головой своей жене, давая понять, что успокоить Римуса Люпина, чувствовавшего за собой вину, было практически невозможно. Не было еще и полудня, когда над могилами установили двух мраморных ангелов: ангела-юношу, сжимающего длинный тонкий меч, и девушку из светло-серого мрамора, (надгробный памятник Симуса был сделан из лукуллана), сложившую крестом руки на своих плечах и печально склонившую голову. — Ну, нам, кажется, пора, — Джинни дернула подругу за рукав, выведя ее из глубокой задумчивости. Тяжело вздохнув, та еще один раз окинула тяжелым взглядом большое кладбище, усыпанное темными надгробиями, и пошла вслед за всеми к порталу… * * *

Прячась за углом совсем крохотного магазинчика CD-дисков, расположившегося на первом этаже потемневшего двухэтажного кирпичного дома на окраине Лондона, как раз напротив кладбища, Драко время от времени осторожно выглядывал из своего незаметного убежища, наблюдая за всем происходящим.Минут двадцать что-то говорил старый пастор, сурово обводя взглядом всех присутствующих. Драко видел, что мать Парвати не отходила от гроба дочери ни на секунду…Потом началось прощание, почти все засеменили к еще не засыпанным могилам, чтобы бросить горсточку земли. Гробы опустили, засыпали и поставили надгробия… Желание увидеть хоть издалека всех тех, кто ранее жил с ним под одной хогвартской крышей, пересилило разум. И он пришел, хотя его предупреждали, что этого не стоит делать.Война, о которой трубили все газеты и журналы, оказалась не просто затяжной, но и приняла странную форму: «сначала стреляли одни – другие сидели в окопах, потом стреляли другие – первые укрывались…» — как было написано в одной магловской книжке. Обе стороны несли мелкие потери. Если не считать того, что для любой семьи, потерявшей одного, а то и больше ее членов, эта потеря была невосполнимой!..Драко ненавидел себя за то, что все так произошло! Но, Мерлин, как он был рад, когда увидел, что все побежали в лес, узнав, что Поттер и остальные из отряда там! Все… и даже он, хотя обещал остаться и «караулить общих знакомых».Драко резко отшатнулся в сторону, скрывшись за стеной, когда понял, что его, кажется, заметили… * * *

— Тебе не холодно? — украдкой спросил Гарри, взглянув на Джинни. Та что-то пробурчала в ответ… В данный момент Гермиона, быстро отделившись от группы, шла в сторону старых железных ворот.— Эй, ты куда? — окликнула ее подруга. — Я… мне нужно зайти вон в тот магазин! — бросила через плечо девушка и указала пальцем в сторону маленького магазинчика CD-дисков. — Что тебе вдруг там понадобилось? Гермиона, не выдумывай!.. Отмахнувшись, как от назойливой мухи, девушка ничего не сказала в ответ и побежала со всех ног. Перейдя дорогу, она быстро миновала магазин и завернула за угол. «Неужели показалось?» — лихорадочно задавалась вопросом Гермиона. Остановившись, она оглядела улицу пристальным взглядом. Машины затормозили, и толпа народа хлынула на дорогу и тротуар… Отскочив в сторону, девушка сначала помедлила, потом со всех ног ринулась вперед, толкая людей, спотыкаясь и снова устремляясь вдогонку. «Он не мог здесь трансгрессировать!» — эта мысль внушала надежду на то, что она все-таки сможет его найти. Впереди среди чужых спин и темных голов показалась светлая шевелюра. «Он…» — мелькнула мгновенно мысль в голове, а по телу прошла волною дрожь. Как будто прочитав эту мысль, парень остановился и медленно, словно нехотя, повернулся. Их разделяло всего каких-то десять-одиннадцать шагов. Как только их взгляды встретились, тело Гермионы содрогнулось, как от электрического разряда, сердце защемила тупая боль… Он никак не отреагировал. Только, казалось, он чуть-чуть был удивлен, словно задавал себе вопрос: «Как ты смогла меня догнать?» Гермиона сделала неуверенный шаг в его сторону. Драко не двигался с места. Еще один шаг – но уже более уверенный. Она решила, что подойдет к нему и спросит… Про все спросит! Зачем он здесь, что он делал, почему оказался таким трусом?! «Один, два, три… четыре шага… Стоит…» — слова словно проносились мимо из уст проходящих мимо людей. Хотя те даже не обращали никакого внимания на странную пару. «Пять…» — вдруг Драко сделал резкий шаг в сторону и тут же скрылся в пустынном проулке многоэтажных домов. Гермиона ринулась следом. Но было поздно, он успел трансгрессировать. Площадь Гриммо 12 постепенно утопала в тусклом зимнем свете заходящего солнца, но легкий, не такой уже прохладный ветер предвещал скорый приход весны. Шторы в комнате Гермионы были неплотно закрыты, так что один из проказливых и наглых солнечных лучей, медленно продвигающийся по стене, открывая каждый ее старый, пожелтевший изъян, на миг замер и прокрался в копну волос девушки, отливающих теперь темной томной медью… Веки Гермионы были закрыты. Она силилась за этот вечер написать письмо Сейферу, но так и не смогла. Почти все чистые листы, на которых только и было написано «Дорогой Сейфер…», «Милый и дорогой Сейфер...», были тут же скомканы и выброшены в корзину для мусора. И сейчас, сидя в кресле с протертыми от времени подлокотниками, она запрокинула голову назад и закрыла глаза, чтобы наконец-то сосредоточиться и выдавить из себя искренний ответ. Но в голове по очереди всплывали образы то двух мраморных ангелов, то магазина дисков, а вместе с ним и Драко Малфоя… «Куда уж тут!» — негодующе вела сама с собой разговор девушка, — «Или оставить эту затею и написать завтра утром? Пожалуй, так и сделаю. Сегодня выдался тяжелый день…» В комнату постучали. Гермиона разрешила войти, и как только дверь открылась, девушка быстро убрала бумагу, перья и чернила в стол. Шумная тройка Гарри, Рона и Джинни ввалилась через узкий дверной проем, конспиративно закрыв за собой дверь. Гермиона тут же улыбнулась – с их приходом стало теплее и уютнее. — Ну? Чего раскисла, Гермиона? Ууу.. Как у тебя темно, хоть бы лампу зажгла! — Джинни сразу же потянулась к волшебной палочке. — Кх-кх, хочу предупредить тебя, но ты, как бы это мягче сказать... еще не достигла совершеннолетнего статуса, — не без наслаждения в голосе промолвил Рон, вытаскивая свою волшебную палочку и зажигая свет. Джинни заскрипела от негодования зубами, и, украдкой взглянув на смеющегося Гарри, со всей силы наступила ему на ногу. Послышался протяжный вой… — За что? Что я тебе такого сделал?! Но Джинни лишь удовлетворенно хмыкнула и лукаво посмотрела на Гермиону. — Кстати насчет палочек! Мне больше нечем гордиться, как сказать, что моя была сломлена лапой пожирателя… На короткий миг было повисла неловкая тишина, полоснувшая каждого по больным ранам, но Гермиона тут же попыталась отшутиться: — Значит ли это, что мне придется одной идти завтра в магазин Олливандера? — Нет, конечно, ты просто не отвяжешься от меня! — уверенно заявила Джинни и, улыбнувшись, показывая всю белизну своих красивых ровных зубов, одернула брата и Гарри. — Ну что, пойдем? Я проходила мимо кухни – оттуда шел чудесный аромат йоркширского пудинга… — Пудинг? Шутишь?! — не скрывая своего восхищения уверенностью Джинни в манипуляции мужской половиной, переспросила Гермиона. Гарри утвердительно замотал головой, пытаясь вырваться из цепких когтистых пальчиков рыжеволосой подруги, но ничего не получилось. — Ну, если так, то я с вами! Подождите меня секунду… Последний кусок йоркширского пудинга был сметен с тарелки за полторы минуты, что навело всех сидевших в комнате на глубокую задумчивую ноту, а то и на тихое посапывание где-нибудь в уголке… Гарри и Рон поднялись наверх, Джинни пошла помогать по хозяйству матери. Гермиона предложила свою помощь, но Молли Уизли лишь с грустной улыбкой отмахнулась, как будто говорила: «Не надо, сиди, отдыхай! Вы и так столько натерпелись!». Часы пробили десять часов. За окном погас последний луч заходящего солнца, и небо погрузилось в темно-синюю тьму. Дин и Лаванда о чем-то тихо говорили за столом… Не находя себе места и дела, Гермиона поднялась в комнату, заперлась и упала на кровать. Мысли постепенно поглотили усталую голову: что делал Малфой возле кладбища, зачем он туда приходил, позлорадствовать? Ведь он мог убить Симуса и Парвати!.. И что будет теперь? Может их отряд распустят? В любом случае она и Рон не оставят Гарри, а он будет искать встречи с Волан де Мортом. От Дамблдора никаких известий, Министерство пребывает на грани. Не было никакой уверенности, что завтра оно не выдаст еще какое-нибудь безумное поручение… Сознание нехотя впустило настораживающий звук. Слипшиеся ото сна веки Гермионы дрогнули, девушка снова погружалась в сон.Но кто-то продолжал настойчиво колотить в дверь. — Гермиона, ты спишь? Сонная девушка, спотыкаясь на месте и щурясь от света включенной лампы, добрела до двери: — Что за тупой вопрос… Конечно сплю! Открыв дверь, Гермиона к своему удивлению обнаружила за ней Лаванду. — Прости, но... Я боюсь! Там кто-то есть… Лаванда активно затыкала пальцем в сторону своей спальни и испуганно перевела глаза на Гермиону. «Боже, либо я схожу с ума, либо она уже сошла!» — мелькнула нервная мысль. — Лаванда, успокойся, пол первого ночи! Тебе приснилось, тебе просто это приснилось! — Нет, нет, нет… Я побоялась кого-то разбудить еще… Я только подошла к своей двери, взялась было за ручку и вдруг… Звук! Я отчетливо услышала за ней звук шагов или, ну, знаешь, когда на стол, тумбочку ставят что-то тяжелое – вазу там или… ну что-то такое! Гермиона недоверчиво взглянула сначала на Лаванду, потом на дверь, ведущую в ее комнату. Тяжело вздохнув, она прошипела: — Ладно, пошли, посмотрим. Правда я не знаю, что мы будем делать, если там действительно кто-то есть. Палочки у меня нет. Подойдя к двери, обе девушки остановились и прислушались. В коридоре и спальне стояла полная тишина. Неуверенно взявшись за ручку, Гермиона повернула ее и замерла… Раздался негромкий щелчок. Тишина. Толкнув дверь, они оказались в полной темноте. Двух свечей, освещающих коридор, явно не хватало! — Ну вот, я же говорила — тебе это все приснилось. Где у тебя тут лампа? Зажги. Гермиона еле-еле смогла проследить за тем, как Лаванда, шаря рукой в тумбочке, искала сначала волшебную палочку, а потом пыталась зажечь лампу.— Что так долго? — девушка уже начала злиться, ибо она стояла босыми ногами на холодном полу. — Ее нет. — Кого нет? — Лампы! — Ооо… Чудесно! — Люмос! — тихо выкрикнула Лаванда. Обе девушки застыли в шоке… Вокруг была разбросана одежда, книги, пергаменты, лампа, которая, видно, раньше стояла на столике, валялась около окна, матрас на кровати был перевернут, как будто кто-то что-то искал под ним. Две картины были сорваны со стены, окна распахнуты. Горшок с цветком и выпавшей землей валялся за дверью… — Что тут было?! Сглотнув мешающий ком в горле, Гермиона, дрогнувшим голосом, ответила: — Не знаю. Но знаю одно – немедленно беги и зови Люпина!