Яд василиска (гет)

Маленький, но невероятно назойливый молоточек не позволил аврору долго пребывать в беспамятстве. Посреди непроглядной и бесконечной пустоты он один сохранял раздражающую активность. Его равномерные удары мешали успокоиться и раствориться в пустоте, они звали назад, к избитому телу, к новой боли и опасностям. Казалось, стук складывается в слова приказа: «Вставай. Бой ещё не окончен. Приди в себя. Ты должен остановить врага. Должен! ДОЛЖЕН!!!»

С огромной неохотой Аластор еле заметно шевельнул пальцем. Потом ещё раз. Потом медленно приподнял веки и упёрся взглядом в неподвижное тело Нуара. На голове наёмника зияла страшная рана; кровь струйками вытекала из неё, сбегала вниз и вливалась в багровую лужицу на полу.

Сдерживая стон, Хмури обернулся к двери. Подтянулся на руке и тем самым на целый фут сократил расстояние до порога. Затем вытянул вперёд другую руку, стараясь не думать о поверженном противнике. Судя по интенсивности кровотечения, тот стоял на краю могилы, однако помочь ему Аластор не мог, у него сейчас были проблемы посерьёзнее.

Путь к двери показался аврору немыслимо длинным, но он всё же достиг заветной цели. Вывалившись в другую комнату, он почти ощутил, как магия клубится вокруг — конечно, это была лишь иллюзия, но Хмури сразу почувствовал себя лучше. Он прислонился спиной к стенке, негнущимися пальцами достал палочку, направил на прорезанную ножом ногу и прошептал слова заклинания. Палочка исторгла язычок бледно-жёлтого тумана, который тут же окутал рану. В том месте, где штанина была рассечена и набрякла от крови, стало горячо и щекотно — порез стал затягиваться.

Затем аврор подобным образом обработал грудную клетку, пострадавшую от колена Нуара, ушибленные челюсть и затылок, а также продырявленный перехватчиками бок — хоть ему и не досталось в схватке, болел он здорово.

К концу лечебных процедур Аластор уже ощущал себя почти что человеком. Правда, человеком, которому не помешал бы длительный сон и ещё более длительный отпуск. Вставая на ноги, он покачнулся и нахмурился. В таком состоянии в бой не ходят. Палочка могла заживить лишь некоторые повреждения, для лечения остальных требовались снадобья и время. Вот только сейчас аврор не располагал ни тем, ни другим.

Проклятье! А ведь ему предстоит сделать очень многое. Если он проиграет, то уже никто не сможет помешать Дэликти осуществить свой дьявольский план. Он устроит кровавую бойню в банке, после чего укрепится там столь основательно, что самые сильные маги не выкурят его оттуда. И тогда вся Англия окажется в руках маньяка.

А на пути преступника стоит всего лишь один уставший и израненный аврор; ему придётся сразиться с четырьмя монстрами, на порядок превосходящими своих диких сородичей, каждый из которых, в свою очередь, способен шутя расправиться с полудюжиной человек. Если бы Аластора попросили оценить свои шансы на победу, Хмури ответил бы, что они равняются нулю.

«Что же делать? Идти на верную гибель? Или бежать, предупредить министра и остальных? Нет, Дэликти всё равно успеет. Хотя… Стоп!»

Аластора вдруг осенила мысль настолько простая и очевидная, что он удивился, почему не додумался до этого раньше.

Ведь ему совершенно необязательно биться с мантикорами! Хищники содержатся в каком-то загоне, так пускай там и остаются. Главная цель аврора — сорвать планы преступника, а для этого надо всего лишь захватить в плен его самого. Без босса слуги не станут ничего предпринимать, и, таким образом, беду удастся предотвратить!

Хмури вздохнул с огромным облегчением, чувствуя, как с сердца свалился тяжёлый камень. По сравнению с истреблением мантикор задача пленения Дэликти выглядела весёлым пикником.

Правильно, сказал себе аврор, каждый должен заниматься своим делом. Я обезврежу злоумышленника, а с монстрами пускай разбирается Линкс и компания.

Аластор кивнул своим мыслям, решительно расправил плечи и твёрдой походкой вернулся в кабинет.

* * *

Чернильно-чёрное варево булькало и пузырилось в небольшом котле. Волшебник в видавшей виды одежде достал длинную деревянную лопаточку и принялся медленно помешивать. Он был довольно рослым и крепким; его обветренное, как у человека, проводящего много времени на открытом воздухе, лицо выдавало смелую и решительную натуру, хотя сейчас выражало лишь изнурение и подавленность. Понаблюдав за человеком подольше, можно было заметить, что он старается не оборачиваться и даже не смотреть назад, сосредотачивая всё внимание на котле.

За спиной мага, напряженной, словно в ожидании удара, высился мощный каменный забор высотой футов пятнадцать. Казалось, что бы он ни скрывал, тревожиться не о чем: такую преграду не одолеть никому. И тем не менее, высокий колдун не мог расслабиться. Ибо то, что находилось за забором, обладало способностью поражать вне зависимости от расстояния.

Обострённым стрессом чувствами он ощущал почти физическую напряжённость. Сгустившийся воздух давил на грудь, затрудняя дыхание, а каждый вдох приносил запах близящейся беды. Тревога заползала в душу, впиваясь в неё острыми когтями и заставляя кровь холодеть. Маг знал, что тому причиной. Точно грозовой фронт, словно чёрный отравленный ветер, волны отчётливой угрозы выплёскивались оттуда. Из-за забора. Волшебник избегал даже мельком глядеть на мрачную каменную стену — чтобы лишний раз не думать о том, что скрывается за нею…

А вот его напарник излишней чуткостью не обладал, и никакие неясные предчувствия его не терзали. Именно поэтому он вовремя остановил высокого, который погрузился в себя и едва не пропустил нужный момент. Спохватившись, тот вытащил лопаточку, а напарник достал из кармана коробку с щепотью фиолетового порошка и опорожнил её в котёл. Смесь зашипела и поменяла оттенок.

— Почти готово, — без особой необходимости заметил второй. Первый не отозвался, лишь едва заметно кивнул.

— О чём грустишь? — участливо спросил второй, отмечая крайне усталый вид напарника.

— Достало всё это, — после долгой паузы проворчал первый. — До тошноты. Пора сматываться отсюда… как можно дальше.

— Подожди-ка! — Второго серьёзно обеспокоило настроение друга. — Бен, ты что же, не останешься посмотреть, что здесь будет?

Бен покачал головой.

— Не задержусь тут ни секунды после того, как получу свои деньги. Ты как хочешь, Майк, а я к полуночи собираюсь максимально отдалиться от этих мест.

— Деньги! — мечтательно протянул Майк. — Полторы тысячи! Неплохо для трёх месяцев работы, а? Но постой, неужели ты даже не хочешь узнать, что замышляет босс?

— Не имею ни малейшего желания. Знаю одно — что бы он ни готовил, это будет такая мерзость, что лучше уж я останусь в неведении.

Майк предпринял последнюю попытку убедить напарника.

— Слушай, если его затея выгорит, ему наверняка понадобятся люди… а ведь испытанные работники лучше новых, смекаешь?

— Нет. Я — пас. Ещё день этого дерьма, и у меня точно поедет крыша. Полторы тысячи мне хватит, к тому же я не хочу остаток жизни мучаться ночными кошмарами. Эти твари… — он содрогнулся, помолчал, подбирая слова, — я не могу их забыть. В последнее время я начал замечать, что нахожу их черты в каждой встречной кошке. Они мерещатся мне повсюду. В полусне их морды щерятся на меня из темноты, а за бормотанием радио мне слышится шелест их шагов. Поэтому я уезжаю. В Америку, в большой промышленный город. Где помимо людей самыми крупными существами будут только мухи да комары.

Майк почувствовал, как по спине пробежал холодок. Его друг говорил серьёзно, как никогда в жизни. Странно и страшно было слышать такие слова от бывалого охотника, егеря и зверовода с двадцатилетним стажем.

— К тому же я сомневаюсь, что у шефа что-то получится, — задумчиво промолвил Бен, отвечая на высказанное ранее предложение «остаться и посмотреть».

— С чего ты взял?

— Поверь мне: когда руководитель за полтора часа до начала операции вваливается растрёпанный и со связанными руками, это обычно означает, что всё пошло кувырком, — мрачно сыронизировал Бен.

Майку не оставалось ничего, кроме как молча согласиться. Четверть часа тому назад, когда они, как обычно, дежурили у вольера и коротали время за игрой в карты, раздался лёгкий хлопок, означавший прибытие визитёров из замка. Майк первым выглянул из сторожки и в изумлении расширил глаза — прибывшим оказался сам шеф, которого не так давно вызвали в замок по какому-то срочному делу. В принципе, в его появлении здесь не было ничего необычного, если только не принимать во внимание внешний вид: всегда надменный и несуетный Дэликти был встревожен и тороплив, а его руки будто бы прилипли к бокам, наводя на мысль о действии Парализатора.

Очутившись в знакомой обстановке, Дэликти сперва прикрыл глаза и глубоко вздохнул, только потом заметив удивлённых вахтенных.

— Доставайте котёл! Готовьте последнюю порцию, живо! — рявкнул он. Потом пронёсся мимо дежурных, взлетел на лестницу, и вскоре стук его ботинок затих в глубинах складских помещений.

Майк почесал в затылке и повернулся к напарнику.

— Что происходит?

— Что-то непредвиденное, полагаю, — пробормотал Бен.

Пока готовилась заключительная доза зелья, Майк то и дело выдвигал различные гипотезы; Бен отмалчивался, но не мог запретить себе думать. С каждой секундой ситуация нравилась ему всё меньше. Тогда-то и одолели его мрачные мысли.

— Бен? А вдруг это из-за того аврора? — прервал воспоминания голос Майка.

— М-м? — не понял высокий.

— Ну, того, что в новостях показывали. На министра покушался. Как думаешь, может, это он напал на босса?

— Готово, — констатировал Бен, поболтав палочкой в котле, затем отставил её в сторону и потушил огонь. — Да нет, вряд ли это аврор. Что ему тут делать?

Словно бы в ответ раздался хлопок сработавшего портала, Бен обернулся и узрел внушительную фигуру, из-за спутанной гривы и чёрной одежды смахивавшую на пантеру.

— А вот и он, — глупо промямлил ошарашенный Майк, а потом мир взорвался и рассыпался миллионами бирюзовых осколков.

Хмури внимательно проследил, как два бесчувственных тела рухнули на землю. Он хотел убедиться, что подручные Дэликти действительно нейтрализованы и не вскочат, как чёртики из коробочки, в самый неподходящий момент.

Затем аврор, по-прежнему готовый к бою, осмотрелся — не потревожил ли он осиное гнездо своим шумным появлением. Однако никто не кричал, не врубал сирену, не нападал. Вокруг вообще не было ни души.

Пустынную, на сколько хватало взгляда, равнину, поросшую редкой и чахлой травой, накрывал плотный полог тишины. Лёгкий ветерок носился над землёй, колыхал стебельки травы и разбивался о неприступную твердь монументального забора, каменным поясом охватывавшего круглый участок диаметром около двух миль. Верхушка нерушимого на вид забора щетинилась устрашающими шипами. За их стальным частоколом виднелись нагромождения валунов и кроны деревьев, подходящие для этой местности примерно в той же степени, что и сама ограда.

Значит, вот он каков, питомник. Место, где выращивают жутких монстров, вскармливая адским зельем пополам с человеческим мясом.

Взгляд Аластора скользнул влево, отметил сторожку, а потом упёрся в длинное прямоугольное здание, высотой раза в два превосходившее забор. По тому краю здания, что был обращён к вольеру, шёл открытый коридор, а в ближнем от аврора торце виднелась дверь. Приоткрытая.

Мускулы на ногах Аластора напряглись. Преступник прячется в этом здании. На этот раз он никуда не уйдёт.

Хмури стиснул зубы и стремительно зашагал к зданию. Он успел сделать несколько шагов, прежде чем понял, что периферийное зрение заметило кое-что интересное.

Аврор обернулся на ходу и увидел небольшой котёл, наполненный серо-коричневой жидкостью, над которой вилась тоненькая ленточка пара. Хмури сперва не придал находке значения, однако затем в мозгу что-то щёлкнуло, и память услужливо выдала нужный фрагмент.

«Я зашёл сообщить, что всё готово для принятия последней порции».

Последней порции Вина Коттравеи!

Ну конечно!

Прибыв сюда, Дэликти первым делом велит вахтенным приготовить последнюю дозу жуткой смеси, завершающей процесс превращения мантикор в неуязвимые машины для убийства. Сам же бежит «размораживаться», чем, вероятно, занят до сих пор, ибо Парализатор Хмури наколдовал хитрый, его за пять минут не снимешь.

Что ж, по возвращении преступника ожидает неприятный сюрприз: не видать ему зелья как своих ушей. Аластор занёс ногу, намереваясь пнуть котёл и разлить жидкость, но неожиданная мысль заставила его замереть.

«Это варево может даровать недюжинную мощь! Как раз то, что нужно измученному воину, когда главный бой ещё впереди!»

Аврор заколебался. С одной стороны, Дэликти вроде бы не тянул на опасного противника. Хмури разделался бы с ним и без помощи стимуляторов. С другой стороны, мало ли что может случиться… Весь его опыт искателя приключений вопил о необходимости быть готовым к любым неожиданностям. Однако мысль о Вине почему-то внушала страх и отвращение. Аврор слышал кое-что о снадобьях, увеличивавших способности человека — и за считанные часы сжигавших организм дотла. К тому же, вдруг догадка неверна, и дежурные варили, к примеру, какой-нибудь особо сильный яд?

Шальной импульс внезапно толкнул его в бок. Отбросив все сомнения и не задумываясь о последствиях, Аластор бросился к котлу, обхватил голыми ладонями горячие ручки и стал глотать густую, как сироп, жидкость с поспешностью человека, мучимого трёхдневной жаждой.

На шестом глотке зелье начало действовать. Мгновенные судороги скрутили все мышцы аврора, он скорчился и рухнул на колени. Котёл выскользнул из ослабевших пальцев и покатился по земле, расплёскивая содержимое. Хмури хотел поймать его, но не сумел — мускулы не слушались. Он задыхался, не в силах сделать вдох, пересохшая гортань тщетно пыталась захватить глоток воздуха. Кости трещали, будто их размалывали в мясорубке.

Аврор захрипел и понял, что умирает. Похоже, в котле всё-таки варили яд, а не стимулятор. Как… обидно!

В желудке взорвался яростный вулкан — внутренности опалило жаркое пламя, и огненная волна прокатилась по телу, словно лесной пожар. Хмури принял это за апогей предсмертных мук и приготовился распрощаться с жизнью, но вдруг осознал, что магический огонь причиняет ему вреда не больше, чем пламя костра — саламандре. И, пожалуй, даже нравится.

Все неприятные ощущения исчезли, растаяли в этом огне.

Потом огонь стал угасать, сменяясь приливом грозной, необузданной, пьянящей энергии. Она струилась по венам, впитывалась в мышцы, кипела в груди. Аластор с изумлением ощутил, как под влиянием живительного потока растворяются боль и усталость, обостряются чувства, мускулы наливаются несокрушимой мощью, а сознание необычайно проясняется.

Медленно и неуверенно аврор встал на ноги. Голова немного кружилась, от переизбытка сил его покачивало, как после доброй порции огневиски. Хмури потянулся, и костюм едва не треснул на взбугрившихся плечах. Аластор глубоко вздохнул, с удовлетворением отмечая, что обоняние фиксирует десятки различных запахов, уши ловят малейший звук, а глаза не пропускают ни одной, даже самой малой детали. Доселе скрывавшиеся в сумраке очертания предметов вдруг приобрели неестественную чёткость.

Вот это да! Что за чудесное снадобье! Нет, не зря Ка-Хазмагр вошёл в легенды. Старикан знал своё дело!

В упоении новоприобретённым могуществом Хмури забыл свои опасения насчёт побочных эффектов зелья. Он вообще забыл всё, что было раньше — для него не существовало прошлого или будущего. Как настоящий зверь, он теперь жил одним настоящим. Аврор застыл в нерешительности, не зная, что делать, когда некий запах, донёсшийся со стороны вольера, ударил в ноздри — зловещий запах смерти, крови и… хищника.

Наваждение частично рассеялось, разум взял верх над взбунтовавшимися инстинктами зверя. Всё встало на свои места: мантикоры — заговор — Дэликти…

— Эй, ублюдок! — хрипло прорычал Аластор, сам сейчас похожий на свирепого хищника. — Я иду!

Он сорвался с места и исчез прежде, чем улеглась пыль, поднятая его первым шагом.

Мягким кошачьим шагом аврор крался по коридору. Доносившиеся из-за ограды запахи тревожили, сбивали с толку и мешали учуять след Дэликти, приходилось полагаться лишь на зрение и слух.

В какой-то момент Аластору показалось, что из-за угла донёсся шелест осторожных шагов. Он тенью метнулся вперёд, вытягивая палочку, и в это время дверь, которую он только что миновал, с тихим скрипом отворилась.

Дэликти растерянно уставился на промелькнувшего перед глазами аврора. Хмури потерял секунду, чтобы затормозить и обернуться, и за это время замешательство преступника прошло. Аврор даже не успел ничего предпринять — Дэликти проворно взмахнул рукой, и Аластора, словно колоссальным порывом ветра, швырнуло через край балкона.

Он очутился в воздухе, перед глазами замелькали небо, деревья и валуны, и последнее, что он успел сделать, глядя на стремительно приближающуюся землю, — это прошептать заклинание левитации.

Удар потряс аврора до основания. Хотя чары смягчили падение и Аластор избежал серьёзных травм, чувства практически покинули его. Словно сквозь толстое одеяло слышал аврор голос Дэликти:

— Ты надоедлив, как кусачее насекомое, Хмури! Хотя уж теперь-то ты точно не сможешь помешать моим планам.

Триумфальный смех афериста заглушил громовой гул в ушах.

В обычной ситуации такой удар вывел бы Аластора из строя минимум на полчаса, однако сейчас бурлящее в венах Вино Коттравеи не позволило ему разлёживаться. Уже через минуту он пришёл в себя, мысленно обследовал тело на предмет повреждений — всё было в порядке, за исключением ушибленной груди да ссадин на ладонях. Сущая чепуха по сравнению с теми травмами, что он заработал за последние двое суток. Но почему же тогда Дэликти сказал, что Хмури не сможет помешать его планам? Почему не добил?

Аврор в недоумении поднял голову и оглядел тихо шелестящие листвой деревья, за которыми смутно темнела ограда. Внезапно чудовищная догадка заморозила его внутренности.

Снаружи деревьев не было и в помине.

Он ВНУТРИ ограды.

Хмури мгновенно вскочил, обе палочки сами собой скользнули в ладони.

Он не сможет помешать планам злодея, поскольку его вскорости разорвут кровожадные монстры!

Слепой, безотчётный ужас сковал его ледяными цепями; дрожь пробежала по крепко сжатым пальцам. Ноги ослабли, будто из них высосали силу.

Нет, любую другую опасность аврор встретил бы смело. Но в этих дьявольских тварях было нечто сверхъестественное. Призрачная скрытность, демоническая жестокость… перед глазами услужливо замелькали снимки растерзанных жертв. Становиться одной из них Аластору жуть как не хотелось.

Вдруг аврор с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Как он мог забыть о своём умении аппарировать! Ведь ему ничего не стоит прямо сейчас переместиться за мили отсюда! Посмеиваясь над просчитавшимся Дэликти, Аластор привычно сосредоточился.

Ничего не произошло.

Закусив губу, он попробовал ещё раз, детально следуя изученным давным-давно указаниям «Руководства по аппарированию».

Никакого эффекта.

Пространственная ткань, которой надлежало стать податливой и мягкой, оставалась непроницаема, будто скала. Зачарованная ограда, сообразил Хмури. Потому-то Дэликти и был так уверен, что враг не сбежит. Он знал: отсюда выхода нет. Была ли эта защита установлена преднамеренно или являлась лишь побочным эффектом укрепляющих стены чар? Впрочем, какая разница.

Секундная надежда и последовавшее горькое разочарование оказались тяжким испытанием. Вернулась паника. Тени ветвей вдруг обрели самостоятельную жизнь, зловеще растопыренными когтями потянулись к аврору. Питомник окутала тревожная тишина. Не пели птицы, не трещали сверчки. Единственный звук издавало гулко колотящееся сердце Аластора.

Усиленный зельем звериный инстинкт самосохранения толкал на бегство. Разумом Хмури понимал, что лучшей позиции, чем здесь — на открытом пространстве, с прикрывающей спину оградой, у него не будет, и заставлял себя стоять неподвижно.

Он несколько раз глубоко вздохнул и попытался избавиться от лишних мыслей: ни к чему ослаблять себя посторонними эмоциями, особенно когда противник не будет ими стеснён.

Ему помешало новое ощущение. Из-за деревьев накатывали почти осязаемые волны ужаса. Надвигалось что-то огромное, будто грозовая туча, неся с собой дуновение Тьмы. Воздух звенел от концентрированного Зла, несущего гибель всему живому. «Покорись, — нашёптывали призрачные голоса, — и умрёшь быстро». Дикарь внутри аврора заходился в суеверном страхе и порывался бежать. Аластору стоило больших усилий оставаться на месте.

«Значит, Вино помимо всего прочего ещё и наделяет способностью психологического давления, — подумал Хмури. — Вот почему почти никто из жертв не сумел среагировать. Их просто парализовало, как кролика под взглядом удава».

Натянутый словно тетива, он замер в ожидании. И мантикоры не стали медлить.

Аластор не заметил их приближения. Просто в какой-то момент чудовища одно за другим вышли из-под тени деревьев. Три монстра, три груды мышц и сухожилий, покрытые жёсткими роговыми наростами. Доселе Хмури видел мантикор лишь на слайдах в рамках подготовки аврора, и теперь был потрясён тем, сколь органично сочетались в этих детищах эллинских вивисекторов части таких различных существ.

На спине и боках могучего львиного тела совершенно естественно сидели десятки твёрдых блестящих пластинок, словно срезанных с броненосца. Грозным серпом загибался вверх покрытый хитином скорпионий хвост, оканчивающийся восьмидюймовым ядовитым жалом. А впереди, на широких плечах…

Аластор содрогнулся. Какой идиот сказал, что у мантикоры человеческое лицо?! Отдалённое сходство с лицом только усиливало отвратительный вид чудовищных морд. Наверное, так могла бы выглядеть разъярённая горилла-оборотень с примесью вампирской крови в момент трансформации.

Большой, не меньше львиного, череп, обтянутый землистого цвета кожей, был усеян странными шишками и абсолютно лыс. Неестественно широкая челюсть сильно выдавалась вперёд, демонстрируя нешуточные клыки. Над челюстью раздувались два отверстия ноздрей, а из-под тяжёлого, нависающего лба сверкали суженные глаза. По форме и размеру они походили на человеческие, но были словно стеклянные шарики. Неутолимый голод наделял их леденящим душу пурпурным отливом.

Дикая мысль о том, как нелепо будет погибнуть в схватке с такими уродами, неожиданно придала аврору твёрдости.

— Ну же, смелее, недоноски! — рявкнул он. — Жрать хотите?! Смотрите — подавитесь!

Крайняя слева мантикора хрипло и грозно зарычала. Монстры продолжали осторожно подкрадываться к Аластору, как бы затягивая психологический поединок. Однако Хмури не стал ждать.

Повинуясь взмаху палочки, земля перед мантикорами словно взорвалась. На монстров обрушился град камней и кусков почвы, отвлекая их внимание, затем последовала длинная струя белого пламени. Ближние деревья тут же обуглились, волна раскалённого воздуха обдала аврора нестерпимым жаром, но когда пыль улеглась, мантикор на старом месте уже не оказалось.

Хмури даже не успел поразиться невиданной быстроте хищников. Боковым зрением он уловил какое-то движение справа, рефлекторно нырнул вперёд и едва избежал когтей атаковавшего сбоку монстра. Затем, не останавливаясь, перекатился дальше, и тяжёлые лапы второй твари разметали траву в том месте, где он только что был.

Аластор вскочил на ноги; сердце стучало подобно молоту. Мантикоры оказались намного проворнее, чем он ожидал. Его единственная надежда основывалась на неопытности зверей в бою с серьёзным противником. Действительно, вооруженный и решительно настроенный аврор — это далеко не то же самое, что застигнутые врасплох крестьяне.

Плохо только, что твари быстро учились.

Ещё и минуты не прошло с начала схватки, а Хмури уже потерял преимущество удобной позиции. Теперь он стоял спиной к деревьям, а три монстра не спеша надвигались на него с разных сторон. Аврор разгадал замысел хищников: оттеснив противника от ограды, мантикоры намеревались загнать его в лес, в свою привычную стихию. Но аврор не собирался играть по правилам врага — он пошёл на прорыв.

Прикрывая глаза рукавом, он применил свой излюбленный приём — ярчайшую вспышку света — и немедля ринулся вперёд. На этот раз манёвр удался превосходно, искусственно усиленное ночное зрение сыграло с тварями злую шутку: свет нанёс им ущерба больше, чем обычному зверю. Скуля от нестерпимой боли в глазах, хищники покатились по земле, а Хмури набросился на центрального монстра. Памятуя об отражающей броне, Аластор не рискнул ударять бешено извивающегося зверя лучевыми чарами. Вместо этого он выплеснул на дезориентированного монстра реку прожорливого огня.

От вопля заживо сжигаемой мантикоры, казалось, начала крошиться бетонная ограда. Беспощадное пламя, способное плавить металл, набросилось на хрупкую плоть — и у плоти не было ни единого шанса. Чудовище вспыхнуло словно живой факел, превратилось в гигантский объятый огнём шар для боулинга.

Два других монстра на секунду замерли, прислушиваясь к рёву умирающего собрата, а затем молниеносным рывком взвились в воздух. Хищники ориентировались по запаху человека, однако временная слепота лишила их действия точности: нацелившись на одно и то же место, мантикоры столкнулись в воздухе и тяжело рухнули вниз.

Аластор скользнул в сторону от озадаченных монстров, а потом покатился по траве, убираясь подальше от полуизжаренной мантикоры, которая теперь исступлённо колотила хвостом по своим собратьям. Те, ошарашенные градом тяжёлых ударов, не сразу сообразили, что к чему. Наблюдая, как два зверя пятятся от агонизирующего третьего, Хмури пытался воспользоваться краткой передышкой и придумать хоть какую-нибудь тактику. Даже полудохлый зверь обладал чудовищной силой, что же тогда говорить о здоровых хищниках? Таким человек вообще на один зуб.

Оглядевшись, Аластор заметил невдалеке беспорядочное нагромождение валунов общей высотой с двухэтажный дом. Гора почти вплотную прилегала к ограде, оставляя лишь узкий зазор шириной чуть больше полуярда.

«Идеально подходит для обороны, — подумал Хмури. — В щель твари не протиснутся, а я смогу безнаказанно осыпать их заклятиями».

Однако его планам не суждено было осуществиться. Едва только аврор обосновался в надёжном укрытии и уже собирался привлечь внимание двух оставшихся монстров, как камни над его головой тихо хрустнули под чьей-то тяжестью. Аластор оцепенел. Медленно подняв голову, он упёрся взглядом в отвратительную шишковатую морду мантикоры. Пасть чудовища была приоткрыта, с острых клыков капала липкая слюна; Хмури даже ощутил горячее смрадное дыхание.

Откуда он взялся?! Аврор растерялся не только от неожиданного появления нового противника, но также и потому, что немигающие стеклянные глаза хищника поблёскивали всего лишь двумя жалкими ярдами выше.

Преодолев гибельное замешательство, Аластор кинулся прочь от укрытия, ставшего западнёй, и на бегу автоматически указал на зверя палочкой, в приступе паники позабыв о броне. Выпущенная почти не глядя ветвистая молния устремилась к напрягшемуся хищнику… и раздробилась о пластины, раскололась на десятки лучей, тут же разлетевшихся во все стороны этакой смертоносной электрической шрапнелью. Хмури бросился на землю, сворачиваясь в клубок и прикрывая голову. Вокруг шипели молнии. Одна из них чиркнула аврора по плечу, другая раздробила камень в футе от его лица. Остальные, по счастью, прошли мимо.

Едва магическая гроза утихла, Аластор вскочил. Он уже догадывался, какое зрелище предстанет его взору. И точно: вновь прибывшая мантикора уже спрыгнула вниз с насыпи, а две другие ловко карабкались по валунам. Вскоре они преодолели каменную заграду и стали бок о бок.

«Да сколько же их?! — в отчаянии подумал Хмури. — Пять? Десять? Может, Дэликти специально выпускает их по одной, чтобы я протянул подольше? Хотя нет, вряд ли. Твари будут нужны ему в ближайшее время. Он не стал бы ломать план ради того, чтобы насладиться травлей аврора. Наверно, эта последняя просто заплутала по дороге».

Аврор медленно пятился вдоль ограды, а три монстра неотступно следовали за ним, не приближаясь, но и не отставая.

Благодаря Вину Коттравеи, которое делало темноту не такой уж густой, Хмури сумел детально рассмотреть врагов. Двое хищников, попавших под световую атаку, всё ещё ожесточённо моргали; кроме того, они выглядели изрядно помятыми. Несколько броневых пластин погнулось, на боках зияли свежие раны. Третий же зверь, хоть и не имел повреждений, производил впечатление больного. Его движения были замедлены и осторожны, а хвост бессильно клонился вниз, будто бы с трудом выдерживая тяжесть жала.

Помимо физического состояния тварей, Хмури подметил и ещё кое-что. Похоже, Провидение продолжало приглядывать за ним: мантикоры, как видно, совсем не умели охотиться в группе. Попадись аврору спаянная стая вроде волчьей, где каждый зверь чётко знает своё место и задачу, он не протянул бы и пяти секунд. Но мантикоры всегда охотились в одиночку, и теперь, собравшись вместе, только мешали друг другу. Правда, если принять во внимание силу и быстроту хищников, их неумение атаковать в команде было чересчур слабым утешением.

Аластор пожал плечами. Стаей или поодиночке… его шансы на победу были ничтожны вне зависимости от навыков мантикор — а раз так, то нечего забивать голову бесполезными прикидками.

Хмури вычертил между собой и монстрами сплошную стену огня и тут же принялся бомбардировать залпами крайнего справа хищника. Как аврор и ожидал, зверь бросился вправо, подальше от огня и выстрелов. Остальные же двое замешкались, преодолевая инстинктивный страх перед пламенем, и Аластор сконцентрировал всё внимание на бегущей мантикоре, которая огибала большую дугу, явно намереваясь зайти аврору с тыла. На этот раз Хмури специально целился выше, дабы избежать рикошета — впрочем, он мог и не стараться: хищник двигался так быстро, что аврор даже при желании не сумел бы в него попасть.

Но Аластор и не планировал поражать тварь лучами. Последние три залпа он произвёл из левой руки, а правой меж тем наколдовал широкую лужу исключительно липкой смолы. Ловушка оказалась прямо на пути разогнавшейся мантикоры. Затормозить или свернуть она уже не смогла и мгновенно приняла единственно верное решение.

Трава и куски почвы разлетелись в разные стороны, когда мощные лапы подбросили хищника в воздух. Всё тело зверя собралось в единый монолит, хвост выпрямился и затвердел, подобно копью. Силы прыжка с лихвой хватило, чтобы перемахнуть через лужу, однако аврор не зевал и поспешно расширил смоляную ловушку втрое. Рыча от досады и злобы, тварь угодила в самую топь; лапы прилипли намертво, тело же продолжало двигаться вперёд, и мантикору опрокинуло.

Подновив стену огня, Хмури приблизился к пойманному чудовищу. Оно билось в припадке дикой ярости, пытаясь вырваться из липких оков, но лишь увязало всё глубже. Не тратя лишних слов, Аластор вытянул левую руку, сделал глубокий вдох и проревел:

— ОВЕРФРОСТ!!!

По сравнению с этим заклинанием недавний Оледенитель показался бы детской забавой. Луч невыносимо яркого синего света, от которого сам воздух превращался в кристаллики льда, обрушился на обездвиженного хищника. Казалось, спастись от такого гибельного залпа невозможно.

Однако мантикора тоже не привыкла проигрывать. В долю секунды она очнулась от припадка, осознала угрозу и рванулась в сторону, напрягая все свои колоссальные силы в отчаянной попытке увернуться. Крепкая шкура затрещала, раздираемая чудовищным рывком, вязкие когти смолы вырвали клоки шерсти, не собираясь отпускать жертву.

Аластор не заметил манёвра твари, прикрывая лицо рукавом. Он почти не сомневался, что выстрел настиг цель и хищник превратился в ледяную статую. Каково же было его изумление, когда сквозь густые клубы пара и выступившие от резкого похолодания слёзы он разглядел ненавистный зловещий силуэт не там, куда целился, а двумя ярдами правее!

Несмотря на то, что хвост и задняя лапа мантикоры попали под залп и превратились в промёрзшие насквозь ледышки, хищник не собирался сдаваться. С кашлем и судорогами вбирая в себя зверски холодный воздух, тварь настойчиво двигала передними лапами. Тихий хруст, сопровождавший эти действия, поразил Аластора словно гром.

Замёрзнув, смола стала твёрдой… и хрупкой!

Молочно-белые облака пара и жгучие порывы ледяного ветра не позволяли разглядеть всё чётко, сквозь густую завесу просматривались только нечёткие контуры монстра. Надо было срочно атаковать, пока мантикора занята освобождением из капкана, но Хмури не шевелился, заворожённый неукротимым упорством и ошеломляющей живучестью твари.

Превозмогая себя, он начал медленно поднимать палочку, однако момент был упущен.

Аврор уловил за спиной какое-то движение, мгновенно отпрыгнул в сторону, и в каком-то дюйме от него пронеслась могучая туша второй мантикоры. Ядовитое костяное жало с хищным свистом разорвало ткань рукава, лишь чудом не задев тела. Хищник приземлился аккурат на скользкую поверхность замороженной смолы. Кривые когти царапнули по гладкому льду, и зверь со всего размаху врезался в пытающегося освободиться собрата.

Попавшие под крионическую атаку хвост и задняя лапа сломались как сухие ветки. С шелестящим треском зазмеились по ним трещины, и промёрзшая плоть рассыпалась на иззубренные бледно-розовые осколки.

Правую заднюю и переднюю левую лапы мантикора почти успела освободить. Приданный вторым хищником импульс выворотил их из ледяного плена. Тварь начала неудержимо заваливаться на бок, однако правая передняя лапа вмёрзла слишком глубоко. Крепкая кость выдерживала огромную нагрузку считанные мгновения, затем хрустнула и переломилась вровень с краем замороженной смолы. Острые кромки льда резали словно бритва; когда звери, сплетясь в затейливый клубок, покатились прочь, во льду осталась торчать часть ступни с красными ошмётками мышц и белёсым обломком голени. Заиндевевшую поверхность смолы оросила горячая и густая рубиновая кровь.

Хмури всего этого не видел — он ожесточённо боролся за жизнь.

Сумев увернуться от одной мантикоры, Аластор угодил в когти второй. Это была та самая припозднившаяся тварь, которая показалась ему ослабленной. Но даже если она действительно находилась не в форме, аврору всё равно приходилось несладко. Память Аластора не сохранила деталей, нападение произошло молниеносно. Он ощутил сильный удар, его швырнуло на землю, перед глазами всё замелькало в сумасшедшем калейдоскопе, а шею обожгло жаркое дыхание.

Только потом мир остановился, а Хмури получил возможность сориентироваться. Он лежал, придавливаемый к земле огромной тяжеленной тушей; кровожадные челюсти монстра щелкали в полутора футах от лица аврора, и эта дистанция неумолимо сокращалась. Всем, что мешало чудовищу вгрызться в череп Аластора, была его левая рука, мёртвой хваткой вцепившаяся в глотку мантикоры. Только она удерживала страшные клыки на расстоянии, хотя уже и начинала подрагивать от нечеловеческого напряжения.

Сильно мешал холод. Скосив глаза, Хмури обнаружил, что упирается плечом в заледеневшую смолу. Пронизывающий холод постепенно распространялся по телу, выпивая и так немногочисленные силы. Впрочем, хищнику лёд тоже доставлял немало неудобств: его левая лапа постоянно скользила, не давая навалиться на противника всем весом.

Аврор подумал, что это не имеет значения — рано или поздно зверь добьётся своего. Потом Хмури вспомнил о правой руке. Шевельнул плечом, согнул локоть, сжал пальцы — и разочарованно оскалил зубы: палочки не было! Вероятно, вылетела из руки при падении. Вторая палочка была на месте, но что в ней толку, если нельзя ослабить левую руку даже на миг!

Аластор с трудом оторвал взгляд от капающей с клыков слюны и заставил себя повернуть голову. Сердце его подпрыгнуло: целая и невредимая палочка лежала в траве совсем неподалёку, почти что рукой подать. Хмури потянулся к оружию, но пальцы безнадёжно заскребли по земле, на пару дюймов не дотянувшись до палочки. Аврор просто не мог поверить такому изощрённому издевательству судьбы. Он рванулся к волшебному инструменту изо всех сил, но не продвинулся ни на пядь, и только челюсти стали ближе на целый дюйм.

Значит, смерть — лишь вопрос времени. Скоро рука Аластора окончательно ослабнет, и нить его жизни оборвётся. Аврор не вспоминал о своей ответственности и долге остановить преступника, его мышление сейчас было более приземлённым. В голове проносились бессвязные мысли о том, как отвратительно погибать не в пылу битвы, а валяясь на земле, словно крыса, которую душит кот. И ведь что самое обидное — возможность нанести последний удар совсем рядом! Проклятье, да она практически в руках! Если бы не несчастные два дюйма…

Гнев на злую шутку случая послужил запалом. Аврора переполнила безрассудная ярость, требовавшая срочного выхода. Он решил продолжать бой с тем оружием, что дала ему природа: изогнулся и двинул мантикору правым кулаком в горло. Хищник даже не заметил удара. Правильно, бить в такую толстую шкуру глупо. Хотя… тварь же не вся покрыта шкурой… её голова считается человеческой, означает ли это, что кости там такие же хрупкие?

Быстрый удар в скулу заставил монстра удивлённо рыкнуть — он не ожидал такой прыти от беспомощной жертвы. Тварь дёрнулась и чуть развернула голову, чем дала аврору прекрасную возможность для атаки. Под короткий яростный вопль кулак Хмури врезался чудовищу в нос. Мягкие хрящи и косточки, влажно хрустнув, разлетелись на десятки осколков, мантикора в полубеспамятстве присела на задние лапы, сбитая с толку вспышкой ослепляющей боли. Не мешкая, Хмури извернулся, схватил палочку, вскинулся, будто стальная пружина, и вонзил оружие чудовищу в глазницу. С вязким хлюпаньем палочка погрузилась на половину длины. Доли секунды хватило аврору на то, чтобы обуздать дикую ярость, и он выкрикнул заклинание:

— Ступефай!!!

На миг уцелевший глаз чудовища озарился изнутри красным светом Сногсшибателя, а затем череп мантикоры взорвался. Красный луч устремился наружу, и жутким градом упали на траву куски мозга и осколки костей.

Секунду обезглавленная тварь продолжала стоять, а потом грузно завалилась набок. Конечности трупа конвульсивно подёргивались, аврор отполз подальше от опасного хвоста.

Минус две. Хмури позволил себе несколько мгновений отдыха — отчасти для того, чтобы прогнать навязчивое зрелище клыкастой ненасытной пасти. Аврор дал себе зарок, что если выйдет живым из этой передряги, то напьётся как сапожник.

Но для этого надо было прикончить двух оставшихся монстров.

Он перекатился на живот. Туман над ледяной ловушкой практически рассеялся, и сквозь лёгкую дымку Хмури увидел целую и невредимую мантикору. Второй, искалеченный, зверь в это время доживал последние минуты. Острые пики сучьев вонзились ему в бок, будто змеиные клыки; один вспорол желудок, второй пробил сердце. Грозный хищник теперь напоминал яблоко на иглах у ежа.

Первый же, не обращая внимания на хрипящего собрата, насторожённо огибал всё ещё холодную область, явно стремясь поскорее удалиться от жуткого мороза, обжигающего лёгкие.

Аластор понаблюдал за зверем, потом обернулся на каменную насыпь. У него созрела неплохая идея, но для её осуществления требовалось надёжное укрытие. А ещё — умение очень быстро бегать. Аврор прикинул дистанцию до насыпи, недовольно поморщился, поискал другие варианты, но лучшего способа одолеть бронированную машину для убийства не нашёл. Поэтому он медленно вздохнул и сделал то, что ему хотелось меньше всего: поднялся на ноги.

Хищник сразу заметил движение. Железные мускулы напряглись, зловещее жало указующим перстом нацелилось на человека. Аластор проревел несколько ругательств, скорее чтобы подбодрить себя, нежели с целью разозлить монстра, а потом круто развернулся и рванул к нагромождению валунов.

Наверно, никогда в жизни Хмури ещё не бегал так быстро. Мышцы и сухожилия ног трепетали от напряжения, ветер гулко завывал в ушах, в голове билась одна мысль: «Только бы не споткнуться!»

Аврору не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что мантикора следует за ним по пятам. Он спиной ощущал приближающегося монстра, просто знал, на каком именно расстоянии сейчас преследователь. И ещё он знал, что успевает.

Словно вихрь, влетел он в узкую щель, уже не обманываясь иллюзорной безопасностью убежища. Теперь-то аврор знал, как ловко мантикоры лазают по скалам. У него был выигрыш в пару секунд, и Хмури не замедлил им воспользоваться.

Не тратя драгоценного времени на попытки затормозить, Аластор откинулся назад, одновременно поворачиваясь. Когда удар о землю выбил из аврора дыхание, а подставленный локоть и рёбра болезненно проехались по щебню, он едва обратил на это внимание, сконцентрировавшись на палочке в правой руке. Магическое оружие твёрдо смотрело на разогнавшегося монстра, и Хмури выстрелил. На сей раз он применил заклинание из арсенала Тёмной Магии — исключительно эффективный Потрошитель, который поставил точку не в одной сотне беспощадных дуэлей.

— Диссекто!

Из палочки вырвалась бледная вспышка, напоминающая солнечный блик на стальном клинке. Со свистом рассекаемого воздуха она вонзилась в мантикору, чтобы тут же отразиться обратно. Аластор еле успел откатиться под защиту массивных валунов, когда от хищника веером разлетелся рой невидимых кинжалов. В тот же миг раздался рёв раненого зверя, который тут же заглох, сменившись тихим клокотанием. Едва отражённые чары закончили носиться в воздухе, Хмури выглянул из-за камня, послужившего ему щитом.

Залп оказался на редкость удачным. Из всего роя лишь несколько лезвий проникли в незащищённые участки, но хватило и этого. Морда чудовища была многократно рассечена, передняя лапа болталась на жалком куске шкуры, а на шее зияли ужасные раны, из которых ручьями струилась кровь. Тем не менее, зверь ещё держался. Встретившись взглядом с врагом, он попытался зарычать и шагнуть вперёд, но из артерий хлынул новый поток крови, практически отрубленная лапа подломилась, и хищник упал.

Внимательно наблюдая за подыхающим монстром, аврор встал и попятился, оставляя между собой и зверем каменную преграду. Тварь явно была не в том состоянии, чтобы одолеть завал, однако Хмури не стал рисковать. Теперь, когда с мантикорами было покончено, он предпочёл перестраховаться.

Едва Аластор выбрался на открытую местность, как его нервная система задрожала от внезапно нахлынувшей болевой волны. Все раны, ушибы и порезы, до поры маскируемые чудесным зельем, вдруг одновременно заявили о себе. По телу аврора разлилась тошнотворная слабость, грудь сдавило невидимыми тисками, в глазах потемнело… действие Вина Коттравеи ослабевало!

Колени Хмури подогнулись, он грузно осел на землю, тщетно пытаясь сделать вдох. Сквозь громовые раскаты в ушах ему почудились звуки шагов, Аластор вскинул голову и с трудом различил в хороводе багровых пятен знакомые зловещие очертания. Времени на размышления не было, аврор машинально нацелил в центр неясного силуэта левую палочку и брякнул первое попавшееся боевое заклинание.

Лиловая молния выстрела озарила всё вокруг неверным, дрожащим светом. Залп пришёлся мантикоре в плечо и напрочь выдрал переднюю лапу. Взвизгнув, хищник рухнул как подкошенный — но и Аластору безрассудное обращение с мощной палочкой не сошло с рук: сильная отдача приподняла его и швырнула о камни. Белый свет померк в глазах аврора, обе палочки выкатились из безвольно разжавшихся пальцев. И он не видел, как мантикора, отталкиваясь от земли задними лапами, настойчиво подползает всё ближе и ближе…

Очнулся он от ужасающей вони. Тошнотворный запах горелого мяса ударил в ноздри, скручивая желудок в тугой узел, и ещё даже не придя в себя как следует, аврор понял: та тварь, которую он считал сгоревшей дотла, каким-то образом уцелела и даже вполне боеспособна.

Словно в доказательство этого, кривые когти впились ему в плечо. Хмури вздрогнул, привстал, столкнулся с мантикорой лицом к лицу — и едва не потерял сознание снова. Зрелище было омерзительным: чёрный горелый череп, полуобугленные клыки на сожжённых до кости челюстях, дымящиеся остатки кожи, что свисали бесформенными клоками, обнажая палёное мясо… Аврора чуть не стошнило, спазм вывернул его внутренности наизнанку, и руки, потянувшиеся было за палочками, застыли на одно бесконечное мгновение. Потом прошелестели покрытые копотью хитиновые пластины, ядовитый хвост неловко изогнулся и с чавканьем пронзил бедро Аластора.

Мир взорвался ослепительным фейерверком. Хмури застонал, когда иззубренные края жала заскребли по кости, однако вскоре стало ещё хуже. Раненую ногу охватило нестерпимое жжение, словно туда вливали расплавленный свинец. Яд мантикоры действовал быстро; Аластор ощутил близкую погибель. Тем не менее, тварь не хотела ждать. Подтягиваясь на передней лапе, она упорно приближала раззявленную пасть к горлу человека. Её когти пыточными крючьями раздирали грудь аврору.

Мутным взглядом Хмури поискал свои палочки — те валялись слишком далеко. Вот правая, буковая, хрустнула под тяжестью могучей лапы. «Дай же мне умереть спокойно!» — хотел крикнуть аврор, однако язык не повиновался ему.

Да и не привык Аластор безропотно дожидаться смерти.

Жжение в бедре вроде как уменьшилось, хотя жало оставалось в теле, а изогнутый странной дугой хвост колыхался при каждом движении хищника. Мысль о том, что последние мгновения жизни он проведёт беспомощным и пришпиленным к земле, словно бабочка на булавке, привела Хмури в ярость.

Вино Коттравеи, всё ещё питавшее его силы, только и ждало подходящего момента. Остатки чудесного зелья мигом закипели в жилах, в ошеломляющей вспышке сознания отбрасывая аврора на тысячелетия эволюции назад. Припадок дикого, безудержного, звериного бешенства овладел им. Утробно рыча сквозь зубы, Аластор стиснул правую руку в кулак и нанёс страшный удар в скулу зверя. Монстр покачнулся, а Хмури обрушил следующий удар на широкую приоткрытую челюсть. Раздался хруст, аврор с упоением ощутил, как поддаётся кость, крошатся клыки и рвутся связки. После третьего раза челюсть вырвало из суставов, она безвольно повисла, держась лишь на паре сухожилий, и Аластор атаковал височную область твари. Мёртвая шкура противно расползалась под его кулаком, но он продолжал молотить, пока не нащупал уязвимое место.

Хрясь! Ободранный, но твёрдый будто гранит кулак под короткий выдох бьёт в хрупкую стенку черепа. Зверь контужен, стеклянные зрачки разъезжаются в стороны.

Хищник накренился и выдернул когти из плеча аврора. Обретя частичную свободу, Хмури рванулся, намереваясь голыми руками свернуть монстру шею, но взгляд его вовремя упал на высокое голенище ботинка, из которого торчала рукоять наёмникова ножа.

Аврор не позволил мантикоре опомниться. Добротный клинок умылся кровью по самую рукоять, когда стальное лезвие располосовало гнусной твари глотку, перерубило артерии, рассекло вены. В диком исступлении Хмури кромсал горло врага, обильно поливая всё вокруг пурпурным дождём, пока, наконец, громадная туша не застыла без малейших признаков жизни. Только тогда Хмури очнулся и занялся собой.

Замысловато изогнутый хвост всё ещё держал Аластора, как рыбу на крючке. Приподнять эту застывшую хитиновую арку оказалось практически невозможно, пришлось сперва отпиливать жало. Жёсткие сочленения поддавались неохотно, нож быстро затуплялся, а под конец и вовсе переломился пополам, однако аврору всё же удалось освободиться от тяжести хвоста. Выкинув остатки ножа, он ухватился обеими руками за торчащее из бедра жало, прикусил губу и резко выдернул зазубренный штырь из ноги. Крови почти не было — вероятно, высохла под действием яда. Хмури отбросил похожее на наконечник копья жало и потянулся за левой палочкой, мимоходом удивившись, почему отрава до сих пор не прикончила его. Скорее всего, побывав в огне, весь яд запёкся, и оказался способен причинить лишь неприятное жжение. Тем не менее, пренебрегать лечением не стоило. Направив палочку на рану, Аластор прошептал:

— Контраэтас Интоксио.

Он был так измучен, что даже не вспомнил об особенностях палочки: ведь этот магический инструмент совсем не предназначался для медицинских чар. По счастью, заклинание анти-яда сработало: рваную дыру окружил янтарный дымок, жжение стало потихоньку спадать.

Тогда и одолела Хмури усталость. Последние капли зелья исчерпали своё действие, стимулирующий эффект ушёл, оставив лишь ноющую боль да чугунную тяжесть по всему телу. Аврор даже не сумел опереться спиной о ближайший валун, а растянулся прямо на земле. Ставшие свинцовыми веки опустились сами собой. Мысли о бое и победе, о том, что щебень колется, а почва холодная — всё исчезло за толстым белым покрывалом.