Связанные чётками (джен)

— Йошинори, — громко всхлипнула Кагоме, уже даже не пытаясь скрыть свои слёзы, которые неудержимым потоком хлынули из глаз, обжигая её ледяные щёки.

Этот взгляд был просто невыносим. Такие живые, горящие задором чёрные бусины всегда взирали с теплотой и доверием, словно само её присутствие придавало Йошинори смысл жизни. Но только не сейчас. Сейчас они были какими-то пустыми. Мёртвыми.

— Йошинори, прости, — качнулась вперёд Кагоме, отчаянно протягивая к застывшему в дверном проёме парню дрожащую руку, но тот лишь резко отшатнулся назад, будто перед ним была ядовитая змея, а не бледная, как стена, девушка, что ещё вчера нежилась в его горячих объятиях, упиваясь их общим счастьем. — Прости меня, — почти провыла она, вцепившись пятернёй в белую сорочку где-то в области сердца, словно собираясь вырвать его из груди, чтобы наконец избавиться от этой нестерпимой боли.

Огромный ком подступил к горлу, мешая говорить. Перед наполненными слезами глазами расплывались очертания слабо освещённой чадящими лампадками комнаты, и лишь одно лицо, больше напоминающее каменную маску, оставалось абсолютно чётким. Бледное лицо юноши с застывшим, как у покойника, взглядом.

— Как ты могла? — едва шевеля губами, практически прошептал Йошинори абсолютно бесцветным голосом. — Как ты могла предать меня, Гинцуки?

* * *

— Гинцуки, мать твою!!! Я те ща все хвосты повырываю! Стой, дрянь! Верни немедленно Кагоме! — ворвался в сознание девушки неистовый рёв, заставивший её бедное сердечко испуганно сжаться.

«Это не я! Я никого не предавала, — зажмурившись, всхлипнула она, пытаясь вспомнить свой страшный грех, за который так отчаянно просила прощение. — Я всё верну… Я только… я… Стоп! Я ведь и есть Кагоме!»

Внезапное осознание такой простой вещи, привело Хигураши в чувство, мгновенно расставив всё на свои места. Ведь это вовсе не она каялась перед Йошинори, не её сжирали изнутри боль и отчаяние. Этого всего попросту не было! Точнее, было, но только не с ней. А промелькнувшая перед глазами сцена являлась воспоминанием — причём чужим воспоминанием, не имеющим к ней, Хигураши Кагоме, никакого отношения.

— Это всё глупое видение, только и всего... Только... Ой, мамочки-и-и! — наконец решившись распахнуть глаза, завизжала бедняжка, не придя в восторг от своей собственной реальности, где её, завернутую в пушистый хвост, уносила прочь от истошно вопящего Инуяши серебристая лисица.

От стремительного полёта перехватило дыхание, мешая Кагоме более ярко выразить своё нежелание приближаться к застывшему на другой стороне поляны заклинателю, от злорадной ухмылки которого волосы вставали дыбом. Хотя, даже завопи она об этом во всю глотку, ничего бы не изменилось.

— Так-то лучше, — самодовольно хмыкнул Йошинори, когда Гинцуки, мягко приземлившись рядом с ним, наконец освободила Кагоме из своего пушистого плена.

Сделала это лисица вполне бережно, полностью развернув хвост, только когда убедилась, что девушка стоит на обеих ногах. Но, несмотря на все старания, едва лишившись пушистой опоры, Хигураши сильно покачнулась и, не справившись с подкосившимися коленками, плюхнулась на землю прямо у ног заклинателя.

— Самое для тебя место, — бросив на неё надменный взгляд, хмыкнул Йошинори. — Начинай привыкать — теперь встать с колен ты сможешь лишь с моего великодушного позволения, — пренебрежительно скривился он, стараясь заставить глупую девчонку уже сейчас прочувствовать всю ничтожность её нового положения. — Не захотела стать моей спутницей жизни, значит, будешь бесправной служанкой.

Буквально выплюнув последние слова, заклинатель ещё выше вскинул подбородок, словно хотел подчеркнуть, насколько недосягаемой вершиной он теперь для неё является. Смакуя этот момент триумфа, Йошинори ожидал слёз и раскаяния, но получил совершенно иное.

— Да ты, гад, охренел!!! — раньше, чем Кагоме успела переварить услышанное, завопил благим матом Инуяша, олимпийским спринтером срываясь с места.

Какие там сложности с дыханием или другие последствия костедробительного удара Сооями — всё это испарилось в один миг, ровно никогда и не было. Со скоростью урагана и рёвом взлетающего Боинга полудемон кинулся в сторону Йошинори, намереваясь раз и навсегда отбить у того охоту зариться на чужое. Мелькнувший сквозь тяжёлые тучи луч солнца робко блеснул на лезвие Тессайги, готовом в любой миг высвободить всю свою силу против про́клятой тёмной тени заклинателя, но уж никак не против резко выпрыгнувшей перед ним лисицы.

— Гинцуки, — подняв облачко пыли под босыми пятками, резко затормозил Инуяша, с незатихающим глухим рычанием уставившись на преградившего ему дорогу исполинского зверя. — Уйди, — прошипел полудемон сквозь стиснутые зубы, даже и не думая опускать меч, но лисица так и не сдвинулась с места.

— Не могу, — чуть склонив голову, устало выдохнула она, подобрав под себя один из трёх хвостов, словно пытаясь прикрыть им отдающую глухой болью в груди незримую душевную рану. — Ты ведь и сам знаешь.

— Знаю, — ещё плотнее сдвинул брови Инуяша. — Но и ты знаешь, что я не отступлю.

— Знаю, — на миг прикрыв глаза, тоже кивнула Гинцуки, но когда она вновь взглянула на парня, в их синеве не было ни сомнений, ни сожаления — лишь слепая решимость следовать своему долгу. — Прекрасно знаю.

Инуяше показалось, что перед глазами мигнула белая вспышка, настолько стремительной была атака Гинцуки, к которой он, как оказалось, был совсем не готов. В последний миг одёрнув Тессайгу, полудемон едва успел припасть к земле, буквально за секунду до того, как над его головой просвистела массивная лапа лисицы, сумевшая счесать когтями кончики его волос.

— Зараза, — упершись левей рукой о землю, рыкнул Инуяша, видя, как на траву пёрышками осыпаются белые клочки из его шевелюры. — Я не просил себя стричь! — рявкнул он и, резко вскинув меч, молнией бросился на лисицу.

Легко минуя очередной взмах массивной лапы, на этот раз угрожающей снести его ноги ниже колен, полудемон мощным толчком отпружинил от земли, буквально взмывая над Гинцуки. Пользуясь своим временным преимуществом, Инуяша в мгновение ока вскинул Тессайгу и ревущим тайфуном обрушился вниз. Вот только, несмотря на скорость атаки и мощный замах, удар клинка целиком пришёлся вовсе не на лисицу, а на крупный валун в паре сантиметрах от неё.

В оглушительном грохоте утонуло грозное рычание обоих противников, на мгновение скрывшихся из виду под клубящимся облаком пыли.

— Инуяша! — подскочив на ноги, испуганно вскрикнула Кагоме, пристально всматриваясь в эту сизую завесу, с одинаково сильной надеждой разглядеть там как алую вспышку рубахи из меха Огненной Крысы, так и серебристый отблеск лисьей шерсти.

Сердце трепетало в груди от тревоги за любимого полудемона, но не меньшим было и волнение за Гинцуки, чьё убийство в любом случае не принесло бы Инуяше ничего, кроме горького сожаления.

— Господи, да он же потом сам себя живьём съест, — всплеснула руками Кагоме и, откровенно наплевав на тот факт, что вроде как находится в плену, стремительно ринулась вперёд, с твёрдым намерением немедленно прекратить эту бессмысленную потасовку.

Мелкие камушки, неминуемо попав под ноги, тут же обожгли босые ступни острой болью, но Хигураши и не думала останавливаться. Непроизвольно поморщившись, она лишь плотнее стиснула зубы, готовясь к непростому забегу, сквозь раскуроченное Инуяшей поле. Однако, вопреки всем ожиданиям, долго мучиться всё же не пришлось, ибо не успела бедняжка сделать и трёх перекошенных шагов, как перед ней, словно из-под земли, внезапно вырос тёмный силуэт Сооями.

Взвизгнув от неожиданности, Кагоме машинально отпрянула назад, не рухнув навзничь, лишь благодаря какой-то отвратительно мягкой субстанции, липкими лозами опутавшей её ноги почти по самые колени, намертво сковав их не хуже любого капкана.

— Ч-что... что это такое? — брезгливо передёрнула плечами Кагоме, со всё нарастающим ужасом глядя на пленившее её чёрное пятно. — Гадость какая! Отцепись!!! — уже не сдерживаясь, заголосила она, отчаянно пытаясь вырваться из этой тягучей западни, но, несмотря все старания, лишь сильнее в ней увязла.

— Молодец, Сооями, — глядя на её барахтанье, удовлетворённо кивнул Йошинори, в полной мере оценив инициативу своего нового хранителя. — Держи её, чтоб не сбежала. Правилам поведения поучим потом, — хмыкнул он, после чего снова обернулся к полю боя, где сквозь рассеивающуюся пыль наконец стало видно отпрыгнувшую на пару метров от полудемона Гинцуки.

— Ах ты сопляк! — утробно прорычала лисица, настолько вздыбив свою серебристую шерсть, что та стала похожа на иглы дикобраза. — Издеваться вздумал, ничтожество?! — ещё сильнее оскалилась она, злобно зыркнув на превратившийся в пыль камень, по неведомой причине ставший для глупого мальчишки более желанной целью. — Решил, что можешь не воспринимать меня всерьёз?!

— А сама-то, — небрежно фыркнул в ответ Инуяша, даже и не пытаясь притворяться, что ему есть дело до её оскоблённых чувств. — Всё в поддавки играешь. Ведь могла же меня зацепить, но не стала… Кхе, раз тебе меня убивать не охота, то и я в твои палачи не нанимался.

Сказав это, полудемон невольно усмехнулся, успев заметить мелькнувшую на звериной морде Гинцуки растерянность, которая, впрочем, тут же сменился злобным оскалом, сопровождаемым не менее грозным рычанием.

— Как ты смеешь? — почти не разжимая челюсти, глухо произнесла лисица, всё глубже впиваясь в каменистую почву острыми когтями. — Хочешь оскорбить меня, жалкое отродье?

— Хочу мозги тебе вправить, дурёха бестолковая! — рявкнул Инуяша, спеша сразу поставить все точки над «i», пока та не пустилась в напыщенные, ни к чему ведущие речи. — Хорош фуфыриться, и открой уже наконец глаза: твой Йошинори просто избалованный засранец. И ты, между прочим, сама его таким сделала!

— Не... не смей так говорить! — попыталась было грозно прореветь Гинцуки, но слишком заметно дрогнувший голос и проступивший даже сквозь густой мех румянец моментально свели на нет всю её напускную свирепость, обнажив зреющие в душе сомнения. — Слишком много на себя берёшь, полукровка, — с трудом собрав осколки своей гордыни, вроде бы с достоинством произнесла она, хотя, по сути, скорее уж устало выдохнула. — Ты ничего не знаешь.

— Да и знать не хочу, — отмахнулся от неё полудемон, не имея ни малейшего желания выслушивать чужое нытьё. — Пофигу, что у вас там когда-то было. Зато я вижу, какую дурь ты сейчас творишь! Навесила сама на себя обязанностей целый ворох — всё хвосты своему Йошинори заносишь!.. Бедный-несчастный мальчик. Да каким, твою мать, местом?! Живёт на всём готовом и нос воротит… Родственнички не такие? Да и хрен с ними! Ты ведь всегда с ним рядом — ему за это небеса до конца жизни благодарить, а он выпендривается! Так что хорош уже на пузе перед этим засранцем ползать!

— А сам-то ты разве не такой? Глупый мальчишка. Думаешь, что можешь поучать других, тогда как сам на привязи у своей маленькой жрицы, — злорадно ощерилась Гинцуки, решив пустить в ход последний аргумент, но при этом всё отчётливей понимая, что убедить в первую очередь пытается саму себя. — Бахвалишься свободой, хотя так же, как и я, связан заклятием повиновения. Наивный. Давно уже пора понять, что твои чувства к этой девчонке, это всего лишь...

— Сама ты дура! — не дав ей договорить, вдруг заревел во всю глотку Инуяша, решив доказать свою правоту более привычным способом — прокричать об этом на весь белый свет. — Плевал я на все заклятия с высокой горки! Кхе! Я с Кагоме, потому что так хочу — и точка!

Выпалив это, полудемон старательно насупился, пытаясь дать понять, что переубеждать его нет никакого смысла, однако никто и не пытался.

— Значит, сам так хочешь, — на миг прикрыв глаза, медленно выдохнула лисица, не имея больше ни сил, ни желания доказывать ему обратное. — Что ж, наверное... Да и она... Хм, Кагоме ведь тогда так и не выстрелила, — задумчиво пробормотала Гинцуки и медленно отклонилась назад, постепенно привставая на задние лапы. Её серебристый мех с каждым мигом становился всё длиннее, тогда как сама лисица стремительно уменьшалась в размере, чтобы в итоге, тряхнув белокурой головой, превратиться в изящную девушку в богатом цветастом кимоно с витиеватой вышивкой.

Смахнув тонкими пальцами упавшие на лоб серебристые волосинки, Гинцуки подняла на полудемона сияющий синевой взгляд, невольно усмехнувшись от вида его озадаченной физиономии.

— Выходит, я всё-таки ошибалась, и вы...

Лисица явно хотела сказать что-то ещё, но громкий вопль не позволил ей этого сделать.

— Гинцуки!!! — едва не срывая голос, истерично взвыл Йошинори, до хруста сжав в кулаки свои тонкие пальцы. — Ты снова хочешь предать меня!

Крик этот был переполнен негодованием и злобой, но Кагоме готова была поклясться, что так же сильно в нём звучала и самая настоящая обида, заставляющая заклинателя неосознанно кривить посиневшие губы, как это делают дети, когда собираются разреветься, чтобы привлечь к себе внимание.

— Господин... — обернувшись к нему, заискивающе протянула Гинцуки, но, взглянув в его до синевы бледное лицо, вдруг с неожиданной строгостью выпалила: — Йошинори, довольно!

Возглас этот, казалось, прогремел сильнее, чем раскат грома, отдавшись глухим эхом в ушах заклинателя, который, непроизвольно вытянулся по струнке, словно школьник перед строгим учителем. Стараясь справиться с собой, он несколько раз порывался что-то ответить, но в итоге просто закрывал рот, так и не сумев проронить ни единого звука.

— Йошинори, — не удержавшись, тепло улыбнулась Гинцуки, вновь увидев в своём хозяине неуверенного мальчишку, крайне нуждающегося в её поддержке и наставлениях. — Я знаю, что в прошлом совершила серьёзную ошибку и всегда буду об этом сожалеть. Но я никогда не предавала и не предам тебя! — мотнула она головой, прижав ладонь к своей часто вздымающейся груди. — Кому, как не мне, известно, под каким давлением тебе всегда приходилось жить — насколько тяжело быть белой вороной в собственной семье. Я лучше всех понимаю твоё стремление обрести силу, чтобы стать равным своим братьям, а потому и прошу тебя: остановись! Достижение этой цели не стоит твоей жизни!.. Пожалуйста, Йошинори... любимый, — выдохнула лисица, протянув вперёд обе руки, будто собираясь обнять его. — Давай начнём всё заново. Снова станем счастливыми... Вместе... Только ты и я... Любимый...

— Гин...цуки... — едва шевеля губами, с большим трудом выдавил из себя Йошинори без какой-либо интонации, будто до конца для себя не решив, какие чувства всколыхнули в его душе слова лисицы. Однако, несмотря на все старания сохранить невозмутимость, он так и не смог скрыть сомнения, слишком явственно проступившие на измождённом лице. — Гинцуки, мы... — тяжело сглотнул он, чуть покачнувшись и только теперь осознав, насколько сильно устал. — Ты ведь...

Не нуждаясь в большем, Гинцуки ответила ему тёплой улыбкой, промелькнувшей сквозь взъерошенную порывом ветра прядь волос, на миг скрывшей за серебристой пеленой её прекрасное лицо.

— Я никогда не брошу тебя, — горячо выдохнула она и, так и не опустив рук, плавно шагнула вперёд, навстречу уже было качнувшемуся в её сторону заклинателю. — Всегда буду рядом, любимый.

— Обманщица, — сливаясь с шелестом ветра, вдруг раздалось в тишине почти змеиное шипение, заставившее лисицу резко замереть на месте, а находящуюся ближе всех к заклинателю Кагоме, испуганно вздрогнуть всем телом. Но по-настоящему стало жутко, когда выяснилось, что произнёс это вовсе не Йошинори.

Бесшумно скользнув по земле, Сооями незаметно приблизился к заклинателю, застыв у того за спиной, словно настоящая тень.

— Она врёт нам, — снова зашипел демон, обнажив в кривой ухмылке вереницу схожих на колья зубов.

— Врёт, — безвольно прикрыв глаза, эхом отозвался Йошинори, даже не заметив, что эти слова буквально вложили в его уста.

— Снюхалась с полукровкой.

— Прям как тогда, — отозвался заклинатель, постепенно сжимая в кулаки всё сильнее дрожащие руки.

— Продажная…

— ...Тварь!!! — не помня себя заревел Йошинори, скрестив пальцы в замысловатый символ, и в тот же миг нефритовые бусы на шее Гинцуки ярко вспыхнули, словно от электрических разрядов, яркими бликами отразившись в её широко раскрытых от удивления глазах.

Имя любимого криком боли сорвалось с губ лисицы, когда та, машинально вцепившись в искрящиеся духовной силой чётки, упала на колени, безуспешно стараясь сорвать с себя этот нефритовый ошейник.

— Йошинори, урод! Прекрати немедленно! — заревел Инуяша и, вскинув Тессайгу, ринулся на заклинателя, при этом не выпуская из виду Сооями, который тут же бесшумно скользнул ему наперерез.

Только того и дожидаясь, Инуяша ещё крепче сжал рукоять Тессайги, намереваясь без затей врубить демону прямо в лоб Раной Ветра. Стараясь подгадать подходящий момент, он даже успел занести для удара меч, когда в самый последний миг заметил ползущую прямо к нему неестественно тёмную тень.

— Врёшь, не возьмёшь! — гаркнул полудемон, резко подскочив над землёй, за секунду до того, как чёрные щупальца, вынырнув из своего укрытия, потянулись к нему. — Теперь моя очередь! — злорадно оскалился он, врубив по расползающейся тени Раной Ветра.

Оглушительный грохот разлетающихся вдребезги камней слился со скрипучим воплем Сооями, которому явно пришлось не по вкусу такое угощение. Спешно подтянув обрубки чёрных щупалец, он издал утробный рык, с неприкрытой ненавистью уставившись на Инуяшу своими кроваво-красными глазами, хищно поблескивающими на словно покрытом пеплом лице, в котором всё явственней вырисовывались черты Йошинори.

— Ну что, схлопотал? — злорадно оскалился полудемон, придя к выводу, что был бы совсем не против начистить эту физиономию. — То ли ещё будет, — в конце концов гаркнул он и, снова замахнувшись мечом, ринулся на демона, спеша скорей закончить их затянувшийся спор.

Не рискуя высвобождать всю силу Тессайги, Инуяша едва успел уклониться от пущенного ему прямо в лоб потока энергии, чтобы, крутанувшись волчком, с размаху врезать по Сооями мечом. Острый клинок, со свистом очертив полукруг, с размаху врубился в демона, достаточно глубоко вспоров его угольно-чёрное тело поперёк груди. И в тот же миг воздух буквально содрогнулся от громкого скрипящего рёва, в котором утонул душераздирающий вопль Йошинори.

— Какого хрена?! — гаркнул Инуяша, чуть прижав собачьи уши к голове, чтобы уже через секунду вновь настороженно вздёрнуть их торчком. — Это что за фигня, я вас спрашиваю! — прорычал он, резко обернувшись в сторону заклинателя, чтобы увидеть, как тот, обхватив себя руками, грузно рухнул на колени, будучи не в силах скрыть раздирающую его изнутри боль. — Э-эй, ты же не...

Порывисто вдохнув воздух во всё ещё саднящую грудь, полудемон, отшатнулся назад, перебрасывая растерянный взгляд между чуть склонившемся демоном и практически уткнувшимся лбом в землю Йошинори.

— Вот же ж блин! — рыкнул Инуяша сквозь стиснутые зубы, видя, как Сооями без каких-либо проблем вновь выпрямил спину, явив ещё более ехидную ухмылку, тогда как заклинатель так и остался согнутым в три погибели лежать на земле.

— Сооями, — только и сумев чуть приподнять голову, болезненно прохрипел Йошинори, плотно прижимая обе ладони к своей груди, словно боясь, что та вот-вот лопнет. — Не смей...

Вид он при этом имел откровенно неважный. Побледневший и заметно исхудавший сейчас парень больше походил на тяжелобольного, нежели на могущественного заклинателя, кем так стремился стать. Буквально захлёбываясь тяжёлым дыханием, он с явным трудом всё же кое-как упёрся одной рукой о камни, но при этом даже не пытаясь встать на ноги или хотя бы утереть пот, градом льющийся по его измождённому лицу. По всему было видно, что связь с Сооями высасывала из него последние силы, но похоже, отказываться от неё Йошинори всё равно не собирался.

«Ну что за дурак», — сжала кулаки Кагоме, до конца не разобравшись, чего ей сейчас хочется больше: пожалеть парня или же огреть его чем-нибудь тяжёлым.

Воистину, даже местами донельзя твердолобый Инуяша не страдал таким идиотизмом. Ведь, несмотря на всё своё безрассудство и желание стать чистокровным, он никогда не додумался бы сознательно скормить свою душу демону, даже ради заветной мечты, ибо прекрасно знал, насколько это страшно — потерять себя, став настоящим чудовищем.

«А до этого тупоголового слишком туго доходит», — ещё сильнее насупилась Кагоме, уже всерьёз подумывая отвесить заклинателю приличный подзатыльник или, на худой конец, встряхнуть его хорошенько, чтобы хоть таким способом привести в чувство.

Закусив губу и не особо задумываясь, что ей это, собственно, даст, Хигураши, упрямо потянулась вперёд, надеясь, что, несмотря на путы Сооями, всё же сможет достать хотя бы до широкого рукава Йошинори, чтобы как следует за него дёрнуть. Осторожно подползая всё ближе к парню, Кагоме уже почти дотронулась дрожащими от напряжения пальцами до расшитой золотом ткани, и только тогда заметила, насколько просто ей это ужалось.

— Чего? — заморгала Хигураши, с удивлением уставившись на свои лодыжки, словно увидела их впервые в жизни. — Её нет, — рассмотрев со всех сторон босые конечности, растерянно крякнула она, для верности чуть приподняв штанины пижамы, чтобы убедиться, что удерживающая её чёрная липучая субстанция полностью исчезла. — Я… я свободна... Значит, можно бежать...

Мысль достаточно здравую и вполне своевременную, Кагоме, тем не менее, озвучила как-то уж очень неуверенно, словно спрашивая у кого-то разрешение. Освободись она ещё пару минут назад, и раздумывать над этим не стала — рванула бы со всех ног к друзьям хоть через кусты, хоть через буреломы, но теперь это почему-то казалось неправильным.

Теперь, будучи полностью вольна выбирать свои дальнейшие действия, Кагоме совсем не спешила уходить от Йошинори. Наверняка Инуяша назвал бы это дурацкой сердобольностью или чем-то в этом роде, но на самом деле всё было совсем в другом. Ведь когда стало ясно, какие последствия несёт за собой магическая связь Сооями и заклинателя, сражаться с демоном стало куда сложнее, чем казалось ранее. Теперь Инуяша даже не пытался использовать всю мощь своего меча — рыча и сыпля проклятиями, он по большей части лишь отбивался от атак, всячески стараясь выяснить, как можно прибить Сооями, не угробив при этом его никчёмного хозяина.

— Я ведь могу всё это прекратить, — сжав кулаки, еле слышно прошептала Кагоме, со всё нарастающим волнением рассматривая содрогающегося, словно в судорогах заклинателя, в чьём неестественно бледном лице, казалось, уже не осталось ни единой кровиночки. — Если я разорву его связь с Сооями, тогда Инуяша сможет сражаться в полную силу!.. Сможет легко победить! Если только... Если... Если я пойму, как это сделать», — обречённо выдохнула она, наконец осознав, что даже не представляет, как нужно действовать в подобных ситуациях.

Наверняка тут требовалось заклинание, обряд или её ещё какие-нибудь жреческие премудрости, которым её, к сожалению, никогда никто не учил. Да что тут и говорить, если даже стрельбу из лука приходилось осваивать буквально на ходу — прямо на поле боя, без каких-либо подсказок и наставлений.

«А может, мне просто пристрелить Сооями?.. Очистить его, и дело с концом! — воодушевилась было Кагоме, чтобы через секунду так же решительно отбросить эту идею. — Нет! Не пойдет, — отрицательно мотнула она головой, словно отказывая кому-то другому, а не собственным мыслям, ибо в этот самый миг Йошинори с громким хрипом дёрнулся в сторону, переживая на себе последствия очередного удара, которым Инуяша наградил демона, шибанув его рукоятью Тессайги под дых. — Йошинори каждую рану Сооями чувствует. А вдруг он не очистится, а погибнет вместе с ним?! Тогда уже я от кошмаров всю оставшуюся жизнь просыпаться буду... Нет уж, нет уж! Надо придумать другое... что-то другое... Ну хоть что-нибудь!»

Вот только это самое «другое» придумываться упорно не желало, а всегда выручавшая в подобных ситуациях интуиция сейчас предательски молчала, вовсе не собираясь давать хоть какие-то подсказки.

— Права была Гинцуки, обзывая меня бездарем и неумёхой, — громко всхлипнула Кагоме, чувствуя себя в эту минуту самым бесполезным на свете существом. — И Йошинори был прав — мне ещё учиться и учиться надо... Боженька, — молитвенно сложив руки ладошка к ладошке, жалобно простонала она куда-то в небеса. — Дай мне ответ, что делать, и тогда я, клянусь, никогда больше не буду пренебрегать наставлениями бабушки Каэде! Разделю пополам время на школьные науки и на жреческие! Божечка, пожалуйста!

До краёв наполненная искренностью отчаянная молитва с порывом ветра унеслась ввысь, к искрящемуся лучами солнца просвету среди тёмных туч, и в тот же миг на девушку снизошёл божественный ответ. Вот только совсем не тот, на который та рассчитывала.

— Ка-а-аго-о-оме!!! — отдаваясь в ушах оглушительным звоном, грянул с небес знакомый писклявый вопль, заставивший Хигураши буквально подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Ши-и-иппо? — растерянно крякнула Кагоме, всё ещё до конца не доверяя своим ушам, однако продлилось это заторможенное состояние недолго. — Шиппо-чя-а-ан! — резко обернувшись назад, истошно заголосила она, с бескрайней надеждой уставившись на парящую над ней Кирару с лисёнком и Санго на спине. — Санго-чя-а-ан!

— Хватайся, Кагоме-чян! — свесившись с бока огненной кошки, скомандовала охотница, протянув к ней руку.

Повторять два раза было незачем. Разом осознав, что просто сидеть и глазеть на Йошинори нет никакого смысла, Кагоме мгновенно подскочила с места, здраво рассудив, что самолично решить проблему у неё нет никаких шансов — тут требовалась помощь профессионала, типа Мироку, а не жрицы-недоучки, способной лишь разносить демонов вдребезги очищающими стрелами.

Полностью утвердившись в этой мысли, Кагоме решительно потянулась вверх, собираясь схватиться за руку подруги, как вдруг в её предплечье стальным капканом вцепились холодные пальцы, а почти у самого уха прохрипел полный злобы голос:

— Куда собралась, дрянь? Я тебя никуда не отпускал.

Бедняжка даже толком не успела понять, что случилось — лишь бросила перепуганный взгляд на перекошенное лицо Йошинори, прежде чем тот, до боли сжав её руку, с неожиданной силой резко дёрнул вниз, практически заставив рухнуть носом в землю.

— Кагоме-чян! — вскрикнула Санго, глядя на то, как подруга едва успела выставить вперёд руку, чем в последний миг смогла уберечь своё лицо от удара о камень. — Мерзавец! Немедленно отпусти её!

Буквально кипя от ярости, охотница схватилась за ремень Хирайкоцу, который повинуясь отточенным движениям, легко соскользнул с её плеч. В эту секунду Санго было совершенно плевать на то, что перед ней вовсе не демон, а вполне обычный человек. Желание защитить подругу оказалось куда сильнее, а потому, даже не раздумывая, она резко замахнулась бумерангом, будучи готовой, если понадобиться, даже сломать заклинателю пару костей.

— В последний раз предупреждаю! — грозно произнесла Санго, для наглядности взмахнув своим массивным оружием над головой заклинателя, но тот даже бровью не повёл.

— Тебя сюда никто не звал, — подняв на неё полный злобы взгляд, глухо прошипел Йошинори и тут же без перехода громко рявкнул: — Прочь!

Одновременно с этим приказом заклинатель вскинул свободную руку ладонью вперёд, что Санго на краткий миг приняла за нелепую попытку защититься от Хирайкоцу, и это заблуждение едва не закончилось для неё плачевно, ибо уже в следующий момент из его раскрытых пальцев вдруг хлынул поток энергии.

— Кирара! — только и успела вскрикнуть охотница, почти одновременно с тем, какуже обладающая лучшей реакцией огненная кошка резко взмыла вверх, спасая себя и её от этой смертоносной волны.

— Да что ж это твориться-то?!! — едва не скатившись от неожиданности вниз, заверещал Шиппо, что есть силы цепляясь ручонками за гриву Кирары. — Это когда ж смертные такой сильной аурой обзавелись, чтоб вот так запросто ею пуляться?!!

Желая немедленно получить ответ на этот вопрос, малыш принялся отчаянно вертеть головой, силясь заглянуть Санго в лицо, в хмуром выражении которого читалось не меньшее удивление.

— Это не его аура, — после недолгой паузы качнула охотница головой, не отводя встревоженного взгляда от прямо так и пышущего самодовольством Йошинори, чья и без того кривая ухмылка с каждой секундой становилось всё гаже и злораднее. — Не человеческая.

— Тогда чья? — не унимался лисёнок, уже даже не пытаясь сдержать нервную пляску своего пушистого хвостика. — Выходит, эта аура Сооями?

— Возможно, — не совсем уверенно кивнула Санго и, не удержавшись, обернулась в сторону поля боя, как раз поймав тот момент, когда Инуяша, с трудом уклонившись от теней-щупалец, резко развернулся прямо в прыжке, чтобы в последний миг рассечь мечом пущенный ему в спину сгусток энергии.

— Что за фигня! — рявкнул он, когда Тессайга неправдоподобно легко прошёлся сквозь демонический разряд, словно тот был просто пучком света. — Выдохся, что ли? — прорычал полудемон, внимательно разглядывая чёрную морду Сооями, где не было и намёка на усталость.

Инуяша вовсе не ждал ответа на свой вопрос, и тем сильнее было его удивление, когда демон, растянув в улыбке свои словно усыпанные пеплом губы, вдруг неожиданно ответил:

— Я победил.

— Ч-чё? — растерянно крякнул Инуяша, будучи не до конца уверенным, что ему это не послышалось. — Чё вякнул?

— Заклинатель сдался... Даже быстрей, чем я думал, — прошипел Сооями и, будто разом потеряв интерес к битве, задрал голову вверх, чтобы вздохнуть полной грудью тяжелый, влажный воздух, в котором уже чувствовался запах приближающегося дождя. — До чего же души смертных слабы... Не правда ли, полукровка? — хмыкнул он, резко обернувшись к Инуяше, на что получил в ответ ещё более громкое рычание.

— Ты что вообще такое? — рыкнул сквозь стиснутые клыки полудемон, не придя в восторг от столь резкой перемены Сооями, который теперь мало походил на бездушную куклу, способную лишь следовать приказам заклинателя. Теперь в пустоте его взгляда появилась явная осмысленность, а будто смазанные черты лица приобрели чёткие контуры, превратив неясную тень в практически полного двойника Йошинори.

— Кто я? — блеснув краснотой глаз, усмехнулся демон. — Я Сооями — тьма, живущая в сердцах людей… Душа заклинателя теперь моя, но здесь есть и более изысканное кушанье, и скоро я им полакомлюсь, — оскалился он, переведя хищный взгляд на настоящего Йошинори, всё ещё крепко удерживающего за руку отчаянно брыкающуюся Кагоме.

— Не тронь её!!! — мгновенно поняв намёк, заревел Инуяша и, уже не задумываясь о последствиях, кинулся на демона, но тот лишь злорадно усмехнулся, прежде чем сизой дымкой растаять в воздухе.

— Твою мать! — рассекая мечом в том месте пустоту, проревел Инуяша, чувствуя, как сердце в груди неистово трепещет от охватившей его тревоги. — Кагоме, ну блин. Опять ты вляпалась!..