Врата Бальдура (новеллизация) (джен)

Глава 7

Любой путешественник мог попасть во Врата Бальдура лишь двумя способами: либо высадившись в порту, либо пройдя через заставу, известную как Перекресток Вирма.

На старинном каменном мосту через реку Чионтар стражники досматривали ввозимые в город грузы и взимали пошлину с проезжающих.

У моста вечно толкалась очередь, скучая, ворча и обмениваясь сплетнями. Чего тут бывало не расскажут! Как громадная виверна прямо на глазах пастуха украла корову из деревенского стада. Как возобновилась добыча руды в Нашкельских шахтах, и окрестные жители вновь потянулись туда на заработки. Как зловещая гадалка из племени ром пророчила что-то о кровавой тьме, надвигающейся на Побережье.

Торговка, примостившись на краю своей телеги, вздохнула:

— А вот бродячий певец давеча пел, какая-то появилась шайка… или уж не знаю, как их и назвать… Вроде бы они обещались сделать так, чтобы наши напасти кончились. И где запропастились, куда сгинули?

— Барды часто сочиняют из головы, — объяснил ей небритый мужчина неопределенного рода занятий. — Может, их и не существовало никогда.

Тем временем показалась горстка вновь прибывших: шестеро вооруженных путников и светловолосая девочка-подросток в оборванном синем платье. Они тоже расположились перед входом на мост в самом хвосте очереди.

Солнце уже стояло в зените, когда маленький отряд искателей приключений добрался до Перекрестка Вирма. Тут же Тения с нетерпением принялась вертеть головой, высматривая кого-то в толпе. И впрямь, у входа на мост ее дожидались две жрицы в синих рясах с капюшонами — церемониальных нарядах амберлантов.

Передав девочку будущим опекуньям, Линих и его спутники проторчали возле заставы еще часа два, дожидаясь, пока их впустят.

Наконец настал их черед взойти на мост, и пожилой седоусый стражник потребовал:

— Назовите цель своего прибытия.

Его помощник-писарь в это время обмакнул в чернильницу потрепанное гусиное перо, приготовившись записывать.

— Мы прибыли, чтобы сообщить важные сведения о железном кризисе, — ответил Линх. — Проводите нас к начальнику стражи!

Сердце его сильно билось. Что если стражник не захочет пускать кучку бродяг к начальству? Можно с боем прорваться через весь Клоаквуд, можно найти способ затопить подземный склад с могучим магом на нижнем ярусе, но как обойдешь бюрократа…

Однако усатый стражник смерил парня пристальным взглядом:

— Линх из Кэндлкипа? — и приказал писцу. — Не пиши!

Удивленный Линх подтвердил это лишь решительным кивком головы.

— Сударь, извольте следовать за мной, — отчеканил стражник.

Линх оглянулся на спутников.

— Мы б-будем в «Застенчивой Русалке», — кивнул ему Халид.

Странное название гостиницы «Застенчивая Русалка» они слышали от Ксана. На прощанье Серый Плащ сообщил своим попутчикам, где его искать, если он все еще будет находиться в городе.

Каждое утро густонаселенный и процветающий город распахивал ворота перед толпами разномастных приезжих. И каждый прибывший, впервые ступая на мостовую Врат Бальдура, ощущал восхищение и робость перед многолюдьем, высотой стен, запутанностью улиц и несметным числом храмов, гостиниц, магазинов и официальных зданий.

Но больше всех захватывало дух у Имоен. Чуть не с рождения ее тянуло путешествовать, но не в саванны и джунгли Чалта, не в снежные степи Рашемана, а туда, где полно народу, голова идет кругом от новостей, и чуть зазеваешься — попадешь в переделку! После Кэндлкипа бесшабашная девчонка рада была и сквознякам Нашкеля, и уютной тишине Берегоста, но только беспорядочная толчея Врат Бальдура могла привести ее в восторг.

Город был выстроен сплошь из камня. Узкие стрельчатые окна домов снабжены ставнями, чтобы не впускать в комнаты холодный ветер и надоедливый галдеж морских птиц. Весь год, за исключением короткого лета, во Вратах было пасмурно и влажно от дождя, мокрого снега или тумана. Из-за повседневной сырости жители даже не сушили на балконах постиранную одежду, продавцы не использовали открытые витрины, а на казенных учреждениях редко развевались флаги. И сейчас, пускай день и выдался солнечным, город выглядел слишком бедным на яркие краски. Единственным украшением улиц был ползучий виноград, свисавший из ящиков под окнами. Но все равно Имоен с жадностью схватывала мельчайшие впечатления.

Жители нищей северо-восточной части города всегда обходили стороной длинное низкое обветшалое здание со сложным лабиринтом пристроек и флигелей. Это и была гостиница «Застенчивая русалка» — надежная крыша для всякой сомнительной публики, матросов, наемников и бандитов, мошенников и бродяг.

Едва толстая дубовая дверь «Русалки» со скрипом растворялась, к новичку поворачивалось множество обветренных красных шей, покрытые шрамами рожи расплывались в жутком оскале, а цепкие, хоть и хмельные глаза обшаривали вошедшего с головы до пят.

Но пятеро путников, переступившие порог, не дрогнули.

Странствуя на Запад с самого Неприступного Востока, Динахейр и Минск повидали притоны и пострашнее. И не только повидали, а, бывало, что маленькая смуглая ведьма вместе со своим могучим телохранителем преподавали свирепым завсегдатаям хорошо запоминающийся урок приличных манер.

Что касается Джахейры и ее мужа Халида, то и они ни капли не побоялись бы войти в эту неприветливую гостиницу даже вдвоем, не то что впятером.

Рядом с ними чувствуя себя храбро, Имоен с увлечением рассматривала живописную коллекцию бродяг и морских волков, развалившихся за столами с огромными кружками в руках и трубками в зубах. Ее озорное воображение тут же дополнило каждого из них, превратив одну ногу в деревянный протез, а на плечо посадив попугая.

Управлял «Русалкой» некий Борк. Был он лысый, бородатый и толстый, точно ходячая бочка. Глаз у этого Борка был наметанный и сразу определил, что видит не случайных гостей, а будущих постояльцев.

— А, добро пожаловать, — улыбаясь с видом этакого рубахи-парня, пророкотал он. — В «Русалке» вам могут воткнуть перо в бок или увести кошелек, но в остальном тут очень приличное заведение, и клопов нет.

Имоен ухмыльнулась, оценив шутку.

— Любезный трактирщик, — со своей обычной витиеватостью проговорила Динахейр. — Знай же, что под твой кров привело нас желание повстречать друга, именующего себя Ксаном. Он поставил нас в известность, что остановится в этой славной гостинице, и мы преисполнены надежд найти его здесь.

Борк даже не моргнул. За свою жизнь он слыхал столько акцентов и различных манер выражаться, что его ничем нельзя было удивить.

— Ксан, Ксан… — пробормотал он, уклончиво пожимая плечами. — Нет, не знаю… Но если вы закажете выпивку и посидите немного, возможно, он сам вас найдет.

Борк предложил гостям по кружке морского эля и местное блюдо — хлеб с подливкой, то есть хрустящие булки, политые густым мясным соусом. Все это оказалось очень недурно, чтобы перекусить в ожидании развития событий.

Ксана, кстати, долго ждать не пришлось. В своей серой дорожной мантии с неизменно привешенным к поясу Лунным Клинком эладрин сильно выделялся среди местных забулдыг болезненным телосложением и мрачным видом.

Вся компания обменялась приветствиями, но темно-синие, без зрачков, глаза Ксана были по-прежнему подернуты печалью.

— Рад, что вам удалось добраться до Врат Бальдура, — сказал эладрин, с особым сочувствием поглядев на Имоен. — И скорблю о вашей потере.

Озадаченная девушка уставилась на него:

— Ксан, о какой потере?

— Вас осталось пятеро. Не удивлен. Я предупреждал, что враг слишком силен, богат и влиятелен. Как он погиб? — спросил Ксан.

— Кто?! — всплеснула руками Имоен.

— Тот юноша, целитель-ильматари… — начал эладрин.

Имоен перебила:

— Линх!.. Ужас, Ксан, ты во всем видишь худшее!

— Линх цел и н-невредим, — успокоил Халид.

— Больше того, — вкрадчиво понизив голос, добавила Джахейра. — Чутье не подвело нас в Клоаквуде. Теперь мы знаем, кем были посеяны семена всех несчастий на Побережье Мечей.

Прямо в этот момент Линх, сжимая в руках свой потрепанный дорожный дневник, стоял перед самим маршалом Скаром.

Живя на Побережье Мечей, имени Скара невозможно было не знать. Это был матерый блюститель закона, уже много лет занимавший должность маршала Пылающего Кулака — личной гвардии герцога Эльтана. По воле герцога, Кулак служил всему городу, выполняя наиболее опасные обязанности городской стражи.

Линха доставили в резиденцию Пылающего Кулака — мощный каменный форт в западной части города. Скар квартировал здесь же.

Когда молодого человека ввели в кабинет, маршал сильно выпрямился в своем высоком деревянном кресле возле камина и отрывисто приказал охране:

— Благодарю! Можете идти!

По-солдатски коротко стриженный, чисто выбритый, с открытым загорелым лицом, Скар вызывал к себе доверие.

— Мне давно хотелось посмотреть собственными глазами на Линха из Кэндлкипа, — он окинул оценивающим взглядом высокую, широкоплечую фигуру вошедшего. — Еще с весны город завален объявлениями о награде за вашу голову, сударь, — маршал Скар помахал в воздухе листом бумаги со штрихованным портретом.

— Это Железный Трон, — произнес Линх. — Я знаю.

— И я знаю, — пошел начистоту Скар. — Но мне не хватает улик. А Трон — влиятельный торговый альянс, так просто его не свалишь. Сядьте.

Не расслабляясь, Линх уселся в простое прочное кресло, такое же, как у маршала.

— Некий Рилл пробился к одному из моих офицеров и сообщил о подземном складе в Клоаквуде, где его с товарищами держали в рабстве, — продолжал маршал. — По словам Рилла, это вы со своим отрядом спасли невольников. Также он утверждал, что вы со дня на день появитесь во Вратах Бальдура, поэтому я отдал приказ кордону на Перекрестке Вирма, чтобы вас немедленно привели ко мне.

— На затопленном складе остался огромный запас руды и железа! — нетерпеливо воскликнул Линх. — Вы послали туда людей?

Маршал слегка улыбнулся. Он был способен понять своего молодого собеседника. Парень с горсткой наемников совершил почти чудо: он в шаге от того, чтобы покончить с кризисом на Побережье Мечей. Конечно, сейчас у него все кипит, он боится наткнуться на бюрократию и пренебрежение.

Но Линх волновался зря. Маршалу Пылающего Кулака было не менее важно, чтобы угроза миру на Побережье была предотвращена.

— Успокойтесь, сударь, — дружелюбно повторил Скар. — Клянусь, я не упущу ни унции этого железа. Скоро кузницы в наших краях заработают так, что небу станет жарко!

Тогда Линх и протянул маршалу свой дневник:

— У меня есть улики против Железного Трона.

Взяв потертую тетрадь, маршал Скар быстро сдвинул брови и начал листать исписанные каллиграфическим почерком, но подпорченные искрами от костров и дорожной грязью страницы. Линх молча ждал.

— Послушайте, — закончив листать дневник, сощурился Скар. — Не буду скрывать: я поражен вашими достижениями. Столько храбрости, самоотверженности и удачи редко встретишь в наши тяжелые дни! — и, помолчав, внезапно добавил. — Мне нужна ваша помощь. Не удивляйтесь... Это одна из причин, по которой я постарался перехватить вас еще на Перекрестке Вирма. Мы уже выяснили, что у нас с вами один враг. К сожалению, законными способами подкопаться под Железный Трон у меня не вышло. Я попал в положение, когда вынужден просить помощи! И хочу нанять вас лично, как наемника, сударь. После всего, что мне довелось о вас узнать, я, пожалуй, рискну доверить вам свою репутацию…

Тем временем в «Русалке» Имоен воспитывала Ксана:

— Ладно, Ксан, тебя просто слишком ранит, что у людей, по меркам эладринов, чересчур короткая жизнь. Если бы ты слышал себя со стороны! «Вы умрете, ты умрешь, он умрет, все умрут!» Тебе только кажется, что мы хотим об этом поговорить. Нас самом деле люди вообще стараются не думать о смерти. Ну, конечно, если этот человек — не гробовщик.

Однако, несмотря на свою оптимистичную речь, Имоен уже давно сидела как на иголках. Толстая дверь таверны то открывалась, то закрывалась, но всякий раз это был не Линх. Девушка встревоженно наматывала на палец прядь своих рыжих волос, гадая: «Что случилось? Вдруг он заблудился? Он же совсем не знает города!»

Не усидев больше за столом, Имоен встала и подошла ближе к двери. Тут как раз громоздкая створа вновь заскрипела, и на пороге выросла знакомая статная фигура.

Линх шагнул через порог, озираясь, но обзор ему заслонил мощный темнокожий огр с плоской рожей и костяным ожерельем поверх вонючего кожаного нагрудника.

— Гм… — промычал он. — Я — Ларц! Ты — Линх. Не отпираться! Ларц охотник за головами, он будет получать гору золота за твоя голова!

На секунду Линх опешил, разглядывая огра, потом миролюбиво ухмыльнулся:

— Гору золота? Я тоже не отказался бы получить гору золота. Но Ларц обознался. Я вовсе не Линх.

Огр упрямо топнул ногой:

— Ларц видеть рисунок, и вот Ларц смотреть на тебя. Ты как на тот рисунок!

— Посуди сам, — возразил Линх. — По-твоему, гору золота дают за любого размазню? Если объявления про этого парня расклеены на каждом шагу, а его никто еще не прикончил, значит, он не какой-нибудь слабачок, верно?

Ларц наморщил желтый, как дыня, лоб:

— Нет, не слабачок!

— Поверь, настоящий Линх — кровожадный выродок, стал бы он тут перед тобой распинаться? — подхватил парень. — Он сразу бы кинулся в драку! А я с тобой спокойно разговариваю, хоть ты мне и угрожал, разве я похож на Линха?

Узкие глазки огра озарил проблеск мысли:

— Линх не размазня. Линх не болтать языком, а всегда хотеть драться! Ты не похож на Линх…

Слышавшая все до последнего слова Имоен сунула палец в рот и больно его прикусила, но все равно даже пискнула от восторга. Как она соскучилась по топорным, наивным хитростям Линха, на которые повелся бы разве дубина огр!

Линх посторонился, давая дорогу разочарованному охотнику за головами. Протиснувшись мимо него, огр вышел из таверны, все еще ворча про себя:

— Ларц обознаться. Ларц убивать, а ему бы не заплатить. Даже спасибо не сказать…

Раскрасневшись от сдерживаемого смеха, Имоен подскочила к Линху и стукнула его кулаком в грудь:

— Ой, не могу, ты даешь, старина! Ну, идем скорей, тебя все заждались.

Она никогда толком не старалась соразмерять силу своих дружеских тычков, ведь с такой грудной клеткой, как у Линха, это было то же самое, что колотить в стену. В ответ он только приветливо скалил зубы.

Когда вся компания воссоединилась, Ксан предложил перейти в его комнату, чтобы можно было поговорить, не опасаясь лишних ушей.

Комнаты в «Русалке» были мрачные, с низкими потолками, обставленные разномастной мебелью, видавшей лучшие дни. Но главной достопримечательностью были тяжелые двойные засовы на дверях изнутри. Эта необходимость была вызвана тем, что в таверне давно вошли в обычай яростные разборки между посетителями. Иной раз потасовка достигала такого накала, что начинался форменный погром, и драчуны вламывались даже в номера. Поэтому вскоре комнаты в «Русалке» были укреплены, превратившись в настоящие бастионы, и завсегдатаи, в чьи планы не входило побоище, всегда могли запереться у себя.

Ксан заказал у Борка обед и велел принести в комнату еще несколько стульев.

Наконец можно было поговорить без обиняков. Не теряя времени, Линх поделился хорошей новостью: еще немного, и руководство Железного Трона можно будет арестовать. Маршал Скар медлит, лишь потому что понимает: судебный процесс будет сложным, каждая улика на счету, и каждая будет оспариваться адвокатами до абсурда. Нужны еще доказательства, чтобы ударить наверняка.

— Слушай, Ксан, — встрепенулся Линх. — Ты же тоже расследуешь кризис. Ну и как, нашел что-нибудь, что может помочь?

Серый Плащ пожал плечами:

— В сущности, моя миссия выполнена, я могу вернуться в Эвереску.

Маленькая компания радостно оживилась, но Ксан задумчиво пояснил:

— Что ж… Они все замешаны: Рейлтар Анчев — глава совета директоров Железного Трона, члены совета — Брунос Костак, Талдорн Тенхевич. Сын Рейлтара Саревок отвечает в основном за охрану и связи с бандитами. Мулахей, Тазок — это все его марионетки. Как мы и предполагали, они создали искусственный дефицит железа и намерены разжечь войну с Амном, чтобы сбывать оружие и доспехи по безумной цене. Однако… — Ксан вздохнул. — Доказательств в вашем, в человеческом смысле у меня нет. Я эладрин и Серый Плащ. Для Старейшин Холмов Эверески достаточно моего слова, в крайнем случае, они могут прочитать мои мысли. Мне не приходится таскать с собой в мешке улики в виде каких-либо бумаг и… всяких штук.

— Отец говорил: «Некоторые думают, будто на золоте не видны пятна крови», — нахмурился Линх. — Чума на тех, кто хочет нажиться на войне! Но мы еще найдем и бумаги, и всякие штуки. Маршал Скар указал, где можно их поискать.

Своим друзьям парень сообщил:

— Мы должны выяснить, что случилось с главой торгового дома «Семь Солнц» господином Джассо.

— Что же могло с ним приключиться? — осведомилась Динахейр.

— Он у себя в конторе, — ответил Линх. — Ну… то бишь Джассо уже месяц никуда не выходит из конторы. Маршал Скар — его старый друг — заглянул в особняк Джассо, слуги сказали, что хозяин даже не ночует дома.

— А он ж-женат? — спросил Халид. — Может быть, п-поссорился с женой?

— Нет, не женат, — ответил Линх. — Я еще не сказал главное. Торговый дом терпит громадные убытки, потому что Джассо заключил несколько крупно невыгодных сделок. Похоже, «Семь Солнц» обанкротится.

— Ух ты! — вырвалось у Имоен. — Это какая-то коварная интрига. Может быть, Джассо шантажируют? Может, его держат в конторе насильно и заставляют подписывать проигрышные контракты? Кому это выгодно?

— Скар думает: Железному Трону. «Семь Солнц» — его главный конкурент.

Джахейра строго сдвинула брови:

— Для чего же маршалу Пылающего Кулака понадобились наемники? Разве что-то мешает ему прийти к господину Джассо в сопровождении своих воинов и вызволить его?

— В этом и вся штука, маршал Скар так и поступил, — прояснил положение дел Линх. — Но Джассо выставил его за двери со скандалом. Понимаете? Будто бы у него все в порядке, и чтобы Скар не совал нос, куда не просят. Тут что-то не так…

За окнами уже смеркалось. Линху и его спутникам пора было расстаться с Ксаном и самим обосноваться на ночлег.

Остановились они в грошовых комнатах в «Застенчивой Русалке».

Первой юркнула в кровать Имоен. Ее сразу разочаровали колючее одеяло и сырые простыни, но когда постель начала согреваться, она решила, что это пустяки.

Что ж, на следующий день у Имоен намечалась масса хлопот. Она-то знала, кому придется залезть в контору Джассо. Но сперва надо было как следует выспаться.

Взошла круглая луна, осветив грязную улочку перед «Застенчивой Русалкой». Халид и Джахейра вышли из таверны, сказав своим спутникам, что хотят прогуляться перед сном. Никто не обратил на это внимания: муж и жена должны иногда побыть вдвоем, семья имеет право на секреты.

В «Русалке» сутками не стихал гомон, и чтобы уединиться в тишине, Халид с Джахейрой решили побродить по улицам.

Взяв жену под руку, Халид наклонился к ней, чтобы можно было говорить вполголоса.

— Жаль, что раньше я не п-послушался тебя, д-дорогая… Помнишь, на ярмарке ты с-сказала, что ему нужно немедленно открыть п-правду? Ты решила мудро, а я т-тебя отговорил…

Джахейра удивленно вскинула брови:

— Но Халид, я хотела тебе сказать, что твой совет был мудрее! Я рада, что ты не позволил мне сломить его дух.

Муж и жена посмотрели друг на друга так озадаченно, будто случайно стукнулись лбами. Наконец Халид попытался начать снова:

— Он зашел с-слишком далеко. Тем с-сильнее будет его разочарование, когда он узнает, п-понимаешь? Больше всего я боюсь, что он узнает с-случайно. Та жуткая старуха-ром, — передернул плечами Халид, — не будь она настолько напугана, вполне могла ему с-сказать! Мы д-должны сами открыть п-правду, пока не поздно, Джахейра.

Выслушав мужа, друидка покачала головой:

— Помнишь, Халид, как мы впервые повстречали его? Только что из безопасного гнездышка, мальчик, воспитанный на книгах и советах доброго старика. Погляди, кем он стал! Надеждой всего Побережья Мечей! И если мы сейчас развяжем языки, то сломаем ему крылья.

— Нет, д-дорогая, — волнуясь, перебил Халид. — Истекает последнее в-время, когда мы еще м-можем открыть ему п-правду, как друзья, д-даже опекуны, хотя, к-конечно, мы никогда не н-навязывались в дяди и тети. Иначе однажды он узнает все сам, от ч-чужих, по закону п-подлости — в ту минуту, когда м-меньше всего будет готов. Если уж использовать твое с-сравнение, то ему неизбежно с-сломают крылья и без нас, только в с-самый неподходящий момент, где-нибудь над обрывом.

Прервав этот странный разговор, который был бы непонятен ни одному случайному слушателю, супруги-полуэльфы некоторое время шли рядом молча, погруженные в свои мысли. Неприветливый бедный квартал был окутан мраком: городские власти не тратились на его освещение. От каменных зданий веяло сыростью.

— Что ж, — наконец проронила Джахейра. — Во Вратах Бальдура непременно должен быть кто-нибудь из наших Мастеров. Нас с тобой, дорогой, не посвящали в подробности, с Линхом собирался поговорить сам Горион. Лучше, если сейчас Линх встретился с кем-то из старших, знающих больше нас. А мы постараемся поддержать его, как положено хорошим тетушке и дядюшке, — обреченно вздохнула она.

С самого утра Имоен оживленно сообщила, что собирается пойти взглянуть на «Семь солнц».

— Воры всегда сначала наблюдают за домом снаружи, прежде чем залезть, — заявила Имоен. — А залезть — это самое умное, что только можно сейчас придумать!

Халид покачал головой:

— Откуда ты з-знаешь? Ведь ты раньше никогда не з-забиралась в чужие дома.

Девушка задорно улыбнулась:

— А вот и забиралась! В Кэндлкипе, — и примирительно добавила. — Мне просто хотелось пару разочков попробовать, как это получится. Ой, Халид, да я понимаю, что хозяевам это не понравилось бы. Но я ничего у них не взяла, наоборот, даже оставила на столе печеньки. Ведь я дочь трактирщика, печенья у меня всегда было завались!

Позавтракав, Имоен отправилась на разведку, пошляться вокруг конторы Джассо.

Линх тоже собрался уходить. Он хотел навестить Рилла в приюте Ильматера.

К нему присоединился Халид: уже давно друзья условились, что Линх не станет никуда отлучаться один, тем более что награда за его голову росла как на дрожжах.

Вдвоем с Халидом они направились в город, по пути спрашивая дорогу у встречных. Вскоре некая любезная женщина посоветовала, если им нужна ночлежка, пересечь рыночную площадь, дойти до храма Хельма и свернуть направо. Это была удачная подсказка: шумный рынок трудно было не заметить, а за пестрым морем лотков и лавок еще издали возвышалась каменная церковь хельмитов с окнами-бойницами. Наконец Линх и Халид оказались у зарешеченных ворот, над которыми торжественно блистал святой символ Бога-Стража: латная перчатка.

Повернув на соседнюю улочку, Линх начал нетерпеливо озираться. Неужели горожанка что-то напутала? Здесь не было ничего похожего на еще один храм.

Внезапно в конце улицы парень наткнулся на дощатый сарай. Над его покосившейся дверью висела покрытая пылью дощечка с нарисованным потрескавшейся краской символом Ильматера. Линх в замешательстве остановился.

— Если хочешь, иди, — предложил Халид. — Я буду н-неподалеку.

Хотя он большую часть своей жизни провел в казармах, однако всегда отличался утонченной деликатностью. Сейчас Халид чувствовал, что для Линха наступил особенный момент. Наверняка он захочет поговорить со священником и помолиться наедине.

— Спасибо, — неловко улыбнулся Линх. — Я недолго.

— У тебя с-столько времени, сколько пожелает т-твое сердце, — успокоил калишит.

С учащенным дыханием Линх переступил порог. Пол барака был застлан свежей соломой, кроватей не было, но несколько ящиков заменяли стол и табуреты вокруг него. Отовсюду так и сквозило нехваткой самого необходимого.

Сейчас в бараке находился только один человек. К удивлению Линха, это был вовсе не жрец Ильматера в серой робе, а худощавый черноволосый парень в простой потрепанной одежде, который, сидя на ящике, пришивал заплату на одеяло.

Услышав, как скрипнула дверь, он поднял голову и, радостно улыбнувшись, вскочил на ноги:

— Линх! Я почему-то ждал, что ты зайдешь.

Вставая, он привычно схватился рукой за самодельную трость, и только тогда Линх узнал его. Он запомнил Рилла сразу после освобождения из катакомб, одетым в такое рванье, что просвечивало голое тело, с нечёсаными грязными космами и бледным лицом, отвыкшим от дневного света. Теперь его кожа была обожжена красным загаром, а в остальном Рилл казался самым обыкновенным обывателем.

— Я только вчера вошел в городские ворота, — тоже обрадованный, сказал Линх. — Ром помогли вам добраться?

— Да, — кивнул Рилл. — Они странствуют своими тайными тропами, так что мы добрались очень быстро. Я от души благодарен ром… Но их почему-то заклинило на тебе! Сколько я ни пытался втолковать им, что ты хороший парень, они при одном твоем имени хватались за ножи. Суеверный народ, — виновато добавил Рилл. — Во Вратах Бальдура я сразу обратился к властям, сказал, что мы беглые рабы и хотим донести на рабовладельцев. На счастье, с рабством тут впрямь борются жестко. Я оглянуться не успел, как очутился в резиденции Пылающего Кулака.

У Линха было еще много вопросов. От Рилла он узнал, что приют Ильматера был давно закрыт, но герцог Эльтан выдал беглецам разрешение вновь начать пользоваться ночлежкой.

— Труднее всего найти заработок, — признался Рилл. — Кое-кто из ребят устроился чистить канализацию, но мне это не по силам, — он с усмешкой покосился на свою трость. — Думаю заглянуть в Зал Чудес Гонда (Линх буркнул «угу»: немало проведя за богословскими книгами, он знал Гонда — Бога-Изобретателя, покровителя механиков и инженеров). Может быть, меня возьмут смотрителем в кунсткамеру, — продолжал Рилл. — Я слышал, там есть поразительные экспонаты, вроде системы блоков и передач для подъема тяжелых грузов, которую приводит в движение паровой двигатель… — он начал было увлеченно чертить в воздухе тростью, но тут же уронил руку и замолчал.

— Так правда, здесь не было жреца? — Линх нахмурился.

— Дверь была заколочена.

Опустив взгляд, Линх неуклюже вытащил из кармана кошелек:

— Я пришел сделать пожертвование, но раз жреца нет, придется принять тебе. Немного, и все же…

Не возражая, Рилл взял мешочек с монетами.

— Вот уж никогда не поверил бы, что мне придется управлять ночлежкой, — тоже скрывая смущение, проронил он. — Но, похоже, к этому идет…

Линх глубоко вздохнул:

— Теперь мне пора.

— Подожди, — остановил его Рилл. — У меня тоже для тебя кое-что есть.

Сначала Линх даже не понял, что ему вложили в ладонь — просто какую-то штучку. Он поднес ее к глазам и потерял дар речи: это было вырезанное из кости изображение двух рук, связанных красным шнурком. Святой символ Сломанного Бога, означавший неволю и страдание.

— Когда мы тут прибирались, он валялся в углу, — сказал Рилл. — Я сразу вспомнил про тебя...

Но Линх все еще не сводил глаз с медальона Ильматера. Внезапно он все понял: грянул железный кризис, у дверей приюта теснилось все больше народу, который негде было разместить, нечем накормить, а богатые ничем не помогали. И однажды жрец в серой робе не выдержал, в отчаянии сорвал с шеи святой символ, швырнул в угол и ушел.

— Линх, может быть, ты останешься? — с надеждой произнес Рилл. — Ведь ты ильматари.

Линх по-прежнему не отрывал глаз от костяного медальона. Стать жрецом Ильматера в приюте? Разве не этого он всегда хотел! Он успел привыкнуть к опасностям и скитаниям с тех пор, как покинул дом. Но в пути ему не хватало чего-то существенного. Линх чувствовал, что это не его: посадить черенок и уйти, не зная, будут ли его поливать, вырастет ли дерево. В пути нельзя было по-другому. Ты не местный. Ты заступился за кого-нибудь, перед кем-нибудь не прогнулся и ушел, а местным потом расхлебывай?

Еще в детстве Имоен мечтала о приключениях, но Линх воображал себя управляющим приютом, где найдется кров всех, кто его лишен.

— Послушай, Рилл… Знаешь… — глухо проговорил он. — Гадалка Аркушуль вовсе не была чокнутой старухой. Может, у меня недостаточно острый ум, чтобы разгадать эту загадку, но память хорошая. Она не первая, кто говорит, что со мной что-то не так. Я как дерево в чистом поле, под которым нельзя спрятаться, потому что оно притягивает молнию. Мне нельзя оставаться на одном месте, желаю я или нет, я должен идти!

Вылазка к зданию «Семи Солнц» окончательно убедила Имоен, что забраться туда — единственный стоящий план.

Ведь самым странным во всей этой истории было то, что Джассо не выходит на улицу. Что-то его привязывает именно к зданию. Вот это она и собиралась проверить.

Вернувшись в «Русалку», Имоен поделилась с друзьями своими мыслями. Линх предсказуемо напрягся.

— Имми, — взмолился он. — А можно мне с тобой? Помнишь, как я незаметно прошел мимо целой своры гноллов?

Девушка успокоила его:

— Не бойся, ты будешь на стреме. Вы все должны ждать меня в сквере напротив «Семи Солнц». Если засыплюсь, подам вам знак.

— Какой? — спросил Линх.

Имоен пожала плечами:

— Не знаю. Не хочу шуметь в деловом квартале, иначе набежит стража. Конечно, с такой крышей, как маршал Скар, мы не проведем за решеткой больше суток, но некрасиво его подставлять. Короче, я постараюсь вести себя потише. И все же если в «Семи Солнцах» поднимется тарарам, значит, к бесам тишину, вышибайте двери!

Глубоко задумавшись, Динахейр наконец произнесла:

— Полагаю, Имоен уже достаточно глубоко познала язык магии, чтобы прочитать заклинание Невидимости.

— Ух ты! — вырвалось у рыжей плутовки. — Что же ты раньше молчала?

Ведьма вздохнула:

— Взвешивала, что более рискованно: позволить тебе наложить заклинание или отпустить в этот дом на удачу? Не скрою, мне казалось опасным и то, и то. И все же, милая Имоен, твои способности к магии внушают надежду, что ты не вызовешь по ошибке демона и не превратишь себя в горчичное желе…

Имоен сама не заметила, как стала делать успехи в учебе. Схватывать приходилось на лету, на лесных привалах, в придорожных трактирах. Но девушка быстро освежила в памяти все, что успела узнать от Гориона. В те времена, в наивном детстве, она училась, только чтобы лишний раз посмеяться над тупостью Линха, с третьего раза не умевшего понять то, что Имоен было ясно с полуслова наставника. Неудивительно, что потом все это благополучно вылетело у девчонки из головы.

Теперь, хотя заниматься приходилось без книг, обширной эрудиции Динахейр хватало, чтобы дать ученице твердые основы. С помощью ее лекций Имоен изучала труды великих волшебников: Аганназара, Аби-Дальцима, Кельбена Арунуна, а кстати, и милейшего господина Э.

С Невидимостью девушка познакомилась впервые в Ларсвудском лесу, в заброшенной башне, где прятался Ксан.

Однако Динахейр предупредила юную подругу, что Ксан — совсем другое дело, у него мощные заклятья, которые Имоен пока и не снились. Неудивительно, что Ксан оставался невидимым, даже когда прямо сказал: «Я здесь!» В отличие от него Имоен предстояло помнить, что ее заклинание развеется, как только она выдаст свое присутствие — загремит отмычками, хлопнет дверью, тем более произнесет хоть слово. Но все равно девушка была очень довольна. Прежде всего невидимость неизмеримо облегчала ей задачу пробраться внутрь здания. Все, что требовалось — проскользнуть в дверь, когда кто-нибудь будет входить или выходить.

Торговый дом «Семь Солнц» располагался в западной части города, в самом центре респектабельного делового квартала. Парадный подъезд здания выходил на небольшой сквер с фонтаном и подстриженными кустами. Серый кирпичный особняк выглядел довольно высоким, несмотря на то что имел всего два этажа.

Как и ожидала Имоен, проникнуть внутрь, будучи невидимкой, не составило для нее труда. Просочившись в дверь, она попала в роскошный холл с шестигранными мраморными колоннами, в конце которого начиналась лестница, покрытая ковровой дорожкой. На втором этаже располагались конторские помещения.

Вечерело. Работники торгового дома расходились, гасили свечи и лампы, в коридорах повисла гнетущая тишина.

Когда Имоен была еще ребенком, она, как многие дети, боялась темноты. В трактире Винтропа всегда хватало странных звуков, издаваемых старой мебелью и деревянными половицами. А сам Винтроп был допоздна занят в трапезной с постояльцами, и ему некогда было бегать в комнату к испуганной крохе, чтобы успокаивать ее. При этом приемный отец не разрешал Имоен спать с зажженной свечой, остерегаясь пожара.

Дрожа от страха под одеялом, девочка одновременно ломала голову: как же она станет единственной в мире разбойницей, боящейся темноты? Если уж тебя так и тянет на путь плаща и кинжала, считай, всю жизнь предстоит дружить с тьмой и тенью! И как тут быть?

Конечно, спустя всего пару-тройку лет Имоен уже гуляла на улице допоздна и облазила весь Кэндлкип, где ее не просят. Но все же она до сих пор ничего не могла поделать с мурашками и холодком под кожей, когда ее окружал сумрак.

Теперь в «Семи Солнцах» ее мурашки стали размером с добрую кошку. Хотя Имоен была невидимкой, у нее коленки дрожали в этих затихших на ночь стенах.

Что она искала? Оставалось только импровизировать. Кабинет главы торгового дома оказался на втором этаже, его нетрудно было найти по помпезной полированной табличке на двери. Но кто сказал, что Джассо по-прежнему восседает в своем директорском кресле?

Имоен осторожно заглянула в приемную, почему-то не запертую на ночь. Посреди комнаты неподвижно стоял молодой человек в сером сюртуке, должно быть, секретарь. Казалось, он глубоко задумался, безжизненно свесив руки, а то и вообще спал стоя. Имоен все же решилась проскользнуть мимо него в кабинет, но стоило ей двинуться, как секретарь вдруг повернул голову и издал полушипение-полусвист:

-Тс-с-с-с-с-с-с…

Имоен застыла, а из кабинета показался долговязый господин в черном дорогом костюме — сам Джассо? — ковылявший, будто его скрутил радикулит. Его лицо было скорчено в странной гримасе, с растянутых губ сорвалось:

-Тс-с-с-с-с-с…

Вдруг оба съежились, став очень тонкими. Они изменились вместе со своей одеждой. Животы совсем провалились, тощие тела приняли очертания, которые Имоен никак не могла бы описать иначе, как словом «рваные». Существа сохраняли человеческий облик с «рваными», обтянутыми серой кожей телами, безволосыми головами-луковицами и огромными бледно-желтыми глазами. Длинные мускулистые руки повисли до колен, носы провалились, уши заострились…

Еще поразительнее было то, что две голые твари, еще недавно бывшие мужчинами, теперь не имели вообще никаких половых признаков, ни мужских, ни женских.

Имоен начала бесшумно пятиться. Все, пора мотать отсюда!

Но ее выдало неудержимое, неровное дыхание и колотящееся сердце. «Джассо» бросился вперед на сухих прыгучих ногах, и, едва успев увернуться, Имоен поняла, что ее невидимость развеялась. Оставалось только бегство.

Стрелой Имоен пролетела коридор, на лестнице сиганула через перила сразу на нижний пролет и кинулась в холл, к выходу.

Неожиданно из темноты холла раздалось:

— Тс-с-с-с-с…

А сзади шипели «Джассо» и его «секретарь»:

— Тс-с-с-с… С-стой! Мяс-с-со!..

Должно быть, в холле сидела охрана, однако и охрана «Семи Солнц» оказалась этими жуткими существами. Краем глаза Имоен заметила, что сверху спускается еще несколько не покинувших на ночь здания и преобразившихся конторских служащих.

В отчаянии Имоен помчалась к окну. «Джассо» с «секретарём», предугадав этот маневр, преградили ей путь.

Схватив со столика в холле горшок с цветком, Имоен что было сил запустила его в окно. Стекло зазвенело, рассыпавшись вдребезги. Петляя между мраморных колонн, Имоен понеслась в другой конец здания. Зал с колоннами был достаточно просторным, чтобы ловкая девушка могла хоть ненадолго оторваться от своих жутких преследователей.

В самой глубине души Имоен не могла поверить, что все еще не умерла от страха. В углу зала находилась узкая темная лесенка на цокольный этаж, в подсобные помещения. Почти скатившись по ступенькам, Имоен уткнулась в массивную дверь, запертую навесным замком. Это было либо спасение, либо ловушка, все зависело от одного: сумеет ли Имоен взломать замок раньше, чем ее настигнут серокожие монстры.

К счастью, массивный навесной замок был крепким, но не сложным. Умелые пальцы девушки с силой повернули отмычку, щелчок — и дужка выскользнула из гнезда. Снять замок, открыть створу, заскочить внутрь, захлопнуть… «Неужели мне так повезет, что я успею?» — лихорадочно стучало в висках.

— Ну же… — простонала Имоен, шаря рукой в поисках засова.

Обычно, когда снаружи дверь запирают на висячий замок, внутри она закрывается на крючок или задвижку. «Если в «Семи Солнцах» как-то по-другому, то я пропала!»

Рука нащупала тяжелый засов, Имоен налегла на него и сдвинула с места. Бабах! В дверь что-то врезалось с внешней стороны. Поздно, добротная дверь выдержала…

«Вывернулась! Чудом вывернулась!» — прошептала Имоен, всхлипнув от облегчения.

И тут до ее слуха донеслись шорох и хриплый вздох. Глаза девушки в панике округлились… С чего она вообще взяла, что этих существ нет в подвале? А что если в подвале их даже еще больше, чем на верхних этажах?

Неожиданно усталый голос из мрака проговорил:

— Кто там?

— Я… просто воровка, — с трудом выдавила из себя Имоен.

— Ну, не то чтобы я приветствовал воров в «Семи Солнцах», — с горьким смешком отозвался голос. — Но теперь уже не важно… Эти малоприятные серые личности разумны, милейшая воровка. Поверь, им известно, что такое дверь. Они вскроют ее, как сделали бы любые мыслящие создания. А я ничем не могу тебе помочь. Они отняли все, что у меня было, и жизнь на очереди.

Имоен уже пришла в себя, обнаружив, что ее собеседник явно не из серых. Она даже нашла в себе силы его поддержать:

— Как бы не так! У меня на стреме целая банда. Я уже подала им знак, они вот-вот ворвутся сюда.

Голос во тьме задрожал:

— Вот уж никогда не думал, что обрадуюсь вооруженному ограблению… Думаешь, они справятся, эти твои налетчики?

— Да не вопрос! — вновь обрела свою обычную бесшабашность Имоен.

«Банда» пряталась в сквере напротив здания торгового дома, не спуская глаз с освещенных фонарями каменных стен. Нахмурившись, Линх буравил эти стены взглядом, словно сумей он посильней напрячь зрение, мог бы разглядеть что-то внутри.

Разбитое окно в ночной тишине зазвенело на всю округу. Быстро переглянувшись, пятеро товарищей по оружию бросились к зданию. С разгона Линх врезался плечом в дверь подъезда, но она выстояла.

Тогда он пожелал, чтобы его сила увеличилась: после кошмарного сна о потоках крови Линху уже не нужно было молиться об этом, он обретал сверхчеловеческую мощь, как только хотел. Однако дверь вдруг медленно растворилась сама…

Маленький отряд ворвался в холл, готовясь к стычке.

Но их встретила лишь кучка скромных конторщиков. Сгрудившись, они стояли в лучах уличных фонарей, светивших из окон. Было что-то до жути нелепое в их спокойствии среди ночи перед лицом вооруженных «налетчиков». Настолько нелепое, что Линх и его спутники тоже остановились.

— Где Имоен? — наконец опомнился Линх.

Клерки молча расступились, и он увидел Имоен, такую же странную и тихую. Выглядела она так, словно ничего не случилось: волосы не были растрепаны, на лице ни капли испуга, точно не она только что разбила окно, призывая друзей на выручку!

Пристально глядя на оторопевшего Линха, Имоен вдруг старательно, во весь рот улыбнулась.

— Что вы с ней сотворили? — вырвалось у Линха. — Имми, что с тобой?!

Все с той же улыбкой странная Имоен приблизилась к нему.

— Ты пришел за мной. Пойдем отс-сюда, — ее голос прозвучал с едва слышным неестественным присвистом.

Линх оглянулся на выход: ему и впрямь захотелось поскорее увести Имоен подальше. Но он был целителем, и это вернуло ему самообладание. С Имоен что-то случилось именно здесь, в здании. Он должен был попытаться выяснить, что причинило ей вред, чтобы понять, как помочь.

— Сейчас мы уйдем, — обещал Линх. — Потерпи, Имми, подожди совсем немного.

Он взял девушку за руку, но она вцепилась в его ладонь ногтями, оцарапав до крови. Стиснув зубы, Линх осторожно высвободился: еще в детстве он точно так же отцеплял от себя кошку, которая, разыгравшись, забывала втягивать в лапы свои «крючки».

— Ну что ты? — мягко упрекнул он. — Все будет хорошо.

И тяжелым взглядом обвел молчаливых клерков:

— Так что же у вас тут не так? Скажите, не бойтесь… Я не уйду, пока не разберусь!

В ответ кто-то из служащих сделал приглашающий жест и двинулся к лестнице наверх. Линх направился за ним. Оторвавшись от своей кучки, за ними скользнуло еще двое.

Джахейра, Халид, Динахейр и Минск лишь проводили их глазами. Линх бросил вызов всей этой чертовщине. Если бы он не пошел один, наверняка, все бы так и осталось без изменений. Бесшумные фигуры в серых конторских сюртуках по-прежнему толпились бы в холле.

Но все не осталось так. Как только Линх исчез на втором этаже, на миг повисла мертвая тишина, а потом раздался грохот. Все взгляды устремились в сторону лестницы. На ступенях послышались шаги, и вдруг по лестнице кубарем скатилось и растянулось навзничь нагое серое тело. Тощее, жилистое, без намека на половые признаки, оно лежало с дико вывернутой шеей... Вслед за ним показался угрюмый, с располосованным поперек лицом Линх.

В ту же секунду «странная Имоен» превратилась в точно такое же серое существо. Смиренные клерки тоже с шипением приняли облик серых…

Прижавшись ухом к двери, Имоен затаила дыхание. Просто издевательство — ничего не слышно! Нет, прекрасно, конечно, когда подсобка так надежно запирается, что в ней можно выдержать осаду. Но уже никакого терпения не хватало сидеть впотьмах, гадая, как там дела у твоей банды. Ведь наверняка они устроили здоровенный тарарам.

Имоен чувствовала, что ей начинает надоедать эта история, и хочется поскорее узнать, что в конце. А до конца оставалось совсем чуть-чуть. Она нашла Джассо!

Что ее собеседник из темноты и есть владелец «Семи Солнц», Имоен заподозрила сразу. «Не приветствую воров», «все потерял», серые держат его в клетке… Прутья клетки девушка нащупала, когда осмелилась подойти на голос, стараясь не споткнуться о какие-то ящики.

Откуда взялись серые существа, Джассо понятия не имел. Ему до сих пор с трудом верилось, что собственный секретарь и охрана могли оказаться перевертышами и затащить его в подсобку.

— Выпытывали у меня, как правильно притворяться мной, — презрительно хмыкнув, пояснил он, — поэтому не прикончили сразу.

— Сейчас я тебя выпущу, — ободрила Имоен.

Во мраке самое трудное было наощупь попасть отмычкой в замок, это у девушки не сразу получилось. Но вскоре клетка была отперта, и Имоен церемонно заявила:

— Прошу вас, господин Джассо!

К несчастью, она не могла выпустить его дальше клетки, пока Линх не вломится в подсобку, да и сама не могла выйти тоже. Поэтому им с Джассо пришлось с дрожью прислушиваться, ясно сознавая, что они все еще в смертельной ловушке.

Внезапно массивная дверь заходила ходуном, так сильно в нее колотили.

— Линх! — вскрикнула Имоен.

Из-за сотрясавшейся от ударов двери приглушенно донесся незабываемо родной голос:

— Это я, Имми, открой!

Джассо нервно схватил Имоен за локоть:

— Постой! Ты уверена… что это твои друзья? Вдруг это серые в их личинах?

Девушка вскинула брови:

— Брось, Джассо! Ты же сам говорил: серых засов не остановит. А кстати, Линх тоже сломает дверь, если мы не захотим открывать.

С этими словами Имоен смело потянула тугую задвижку.

Линх стоял во весь дверной проем, головой доставая до самой притолоки, с залитой кровью рожей и оскаленными клыками. По мнению Имоен, он выглядел неподражаемо.

— Линх, а ты знаешь, что у тебя лицо оцарапано? — озабоченно спросила она.

— Угу, — кивнул тот.

Имоен просияла. Кто еще мог так странно ухнуть в ответ? Сколько раз сама Имоен пыталась повторить это «угу» — и хрюкала, и рычала, и мычала, но ничего не получалось. И она точно знала, что никакому перевертышу, хоть он лопни, не издать такой странный звук.

В руках у Динахейр был канделябр с тремя зажженными свечами. При его свете Имоен кивнула на долговязую грустную фигуру позади себя:

— Это господин Джассо, владелец «Семи Солнц».

С облегчением, не лишенном нотки самоиронии, коммерсант отвесил поклон:

— Большая честь для меня, господа грабители.

— Джассо молодец, — одобрительно заметила Имоен. — Он целый месяц просидел в клетке, а все еще хорохорится.

— А п-почему грабители? — с подозрением осведомился Халид.

— Юная барышня так сказала, — ответил Джассо.

— Ч-честно, Имоен, не п-понимаю я твоей воровской романтики, — укоризненно покачал головой калишит.

— Ну Халид! — воскликнула девушка. — Нельзя же было сразу разболтать, что нас прислал маршал Скар! Это дело политическое, понимаешь ли.

— Скар? — вырвалось у Джассо. — Скар?!

— Угум-с, — подтвердила Имоен. — Мы сейчас пойдем в Пылающий Кулак, и ты покажешь дорогу. Сами мы неместные.

У Джассо задрожала нижняя челюсть на небритом обросшем лице, самообладание изменило ему.

— Я боялся… — сбивчиво проговорил он, — боялся, что Скар не заметил подмены… и пьет сейчас в «Трех бочонках» с тварью, надевшей мою личину. Пока я тщетно жду помощи…

Это было так внезапно, что повисла смущенная пауза. Джассо тоже виновато замолк.

— Позвольте, сударь, я помолюсь за вас, — предложил Линх. — Я служу Плачущему.

Он простер руку и произнес:

— Да прибавится этому человеку сил, и низойдет покой в его душу, да обретет он поддержку, пока не доберется до безопасного места. Да будет так!

— Спасибо… — пробормотал Джассо и глубоко вздохнул. — Так лучше…

Один за другим они поднялись по лестнице в холл. На улице еще горели фонари, но предутренняя густая мгла уже начала рассеиваться, и в парадном холле «Семи Солнц» тоже стало гораздо светлее. По крайней мере, можно было не споткнуться о тощие человекоподобные трупы на полу. Их длинные жилистые конечности, казавшиеся до омерзения неправильными, были то нелепо подогнуты, то дико вытянуты.

Здесь недавно произошла схватка. Но Линх и его друзья недаром столько путешествовали вместе, их было невозможно застать врасплох.

Джахейра ни на миг не теряла бдительности. Едва серые создания бросились вперед, как по приказу друидки им преградила путь стена проросших прямо сквозь пол вьющихся шипастых растений. Правда, Линх, только что спустившийся со второго этажа, остался на той же стороне колючей ограды, что и длиннорукая нечисть. «Имоен-подменыш» и ее сородичи скопом кинулись на него.

— Динахейр! — крикнул парень.

В ответ с ладоней смуглолицей рашеманской ведьмы слетел огненный шар. Сгусток пламени ударился в пол прямо у ног Линха, и его обдало смертельно горячим вихрем. Но когда пламя улеглось, парень по-прежнему стоял на месте, целый и невредимый. Повсюду вокруг него валялись остатки догорающей мебели и дымящиеся тела серых перевертышей. К счастью, в просторном мраморном зале Динахейр могла не бояться устроить пожар, что и позволило ей дать волю своей магии.

Еще в Кэндлкипе, работая в кузнице возле раскаленного горна, Линх научился молитве против огня. Поэтому однажды на привале они с Динахейр и придумали эту связку: что в бою он вызовет огонь на себя, заранее прочитав свою молитву. Когда серые заманили Линха на второй этаж, но не сумели убить, то, спускаясь по лестнице вниз, он как раз успел произнести ее.

Выхватив из ножен двуручник, Минск прошел через созданную Джахейрой живую изгородь. Вьющиеся плети растений сами расступились перед ним, недаром меч Паучья Погибель был зачарован заклятьем Неудержимости.

Однако Минск зря беспокоился, на Линха уже некому было нападать.

Халиду так и не довелось вступить в бой — все это время он простоял наизготовку, на всякий случай заслоняя свою жену.

— Да что это за пугала?! — наморщила нос Имоен, изучая странные скрюченные фигуры на полу. — Фу… Откуда они вообще? Мы же не в туземном храме в джунглях Мацтики, а, на минуточку, в деловом центре цивилизованного города!

— Это шаллар, — проронил Линх.

— Что, ты их знаешь? — изумилась Имоен.

— Я читал в книге: это двойники, а сами себя называют шаллар, — подтвердил Линх. — Они паразиты, Имми: умеют принимать чужой облик и обычно так все время и живут украденной жизнью.

— И они водятся в наших краях?! — возмутилась Имоен.

— Минск — следопыт, но раньше нигде не встречал и следа таких зловредных страшилищ, — проворчал рашеми.

— Я слышала о них, но тоже не видела, — добавила Джахейра. — По слухам, шалар осторожны, обычно они прячутся в подземных пещерах и не заходят в большие города дальше окраин.

Продолжая обсуждать это непредсказуемое вторжение, усталая и слегка потрепанная компания направилась в резиденцию Пылающего Кулака. Идти было совсем недалеко: суровая башня из темно-серого камня располагалась почти по соседству, у подъемных ворот несли службу часовые.

Ложился маршал в постель нынче ночью или нет, со стороны было не угадать. Может, и нет, мало ли какие заботы за полночь могли продержать Скара на ногах? По крайней мере, на нем было все маршальское обмундирование с эмблемой горящего кулака на груди, седеющие волосы приглажены, в острых серых глазах ни капли сна.

Наемников привели к нему сейчас же, едва о них доложили. При виде Джассо маршал на какой-то миг изменил своей солдатской сдержанности и обнял вновь обретенного — грязного, оборванного, осунувшегося — друга.

Препоручив Джассо заботам своего денщика, Скар пожелал сейчас же услышать подробный доклад о заварушке в «Семи Солнцах».

— Наверно, Железный Трон привез откуда-то целый клан шаллар, — поделился своими догадками Линх. — Но мы не нашли никаких улик против него.

— Это досадно, — нахмурился маршал Скар. — Вчера вопрос войны с Амном был вынесен на рассмотрение Совета великих герцогов. Полагаю, решение в пользу военных действий не будет принято, однако еще месяц назад никто даже не думал, что подобный вопрос вообще может встать.

— Но Амн ни при чем! — не на шутку встревожился Линх.

— И я докажу это, — обещал Скар. — Теперь у меня есть официальный повод начать проверки в Железном Троне. Если двойники захватили «Семь Солнц», кто знает, чью еще личину в этом городе они успели нацепить? Веский предлог для обысков у Костака, Тенхевича и семейки Анчевов. Им не удастся на сей раз захлопнуть двери перед носом инспекции из Пылающего Кулака. Уж я добьюсь от герцога Эльтана самых широких полномочий!