Гарри Поттер и Поиск Хоркруксов (джен)

Оставшиеся до каникул деньки пролетели незаметно. Однако седьмые курсы не могли расслабиться, и у них не было времени на игры: не за горами маячили ТРИТОНы, и нужно было постоянно заниматься. Не ослабляли напряжения и регулярно проводимые тесты, которые включали в себя не только недавно пройденный материал, но и многие вещи, которые ученики изучали даже несколько лет назад. Для людей, подобных Гермионе, это и могло показаться замечательным, но для остальных это означало постоянное сидение за книгами и конспектами в попытках освежить в памяти пройденный когда-то материал. Некоторые вещи приходилось даже учить — стремление заниматься как можно меньше теперь отзывалось в большем времени, потраченном на выучивание материала, который раньше было лень прочитать.

— С чего это ты сегодня вся прямо светишься? — спросил Гарри, который вместе с Роном только что встретил подругу, вернувшуюся из комнаты родителей, которым разрешили остановиться в Хогвартсе. Гермиона, действительно, выглядела чрезвычайно довольной. Даже походка была более беззаботной — она шла, слегка подпрыгивая.

— Я только что подсунула Панси шампунь, значит, скоро у нее выпадут все волосы. И я достану несколько. Потом мы, наконец, сможем воспользоваться Многосущным зельем и расспросить Малфоя, — сияя, произнесла Гермиона. — Я так счастлива.

— Как это ты сумела подсунуть ей шампунь? — спросил Рон, которого, казалось, немного раздражала веселость Гермионы.

— Послала с письмом с одной из школьных сов. Написала, что шампунь сделает ее волосы мягкими, шелковистыми и блестящими. В конце я приписала: «С любовью, мама», — так что она подумает, что это от ее семьи.

— Ты меня иногда пугаешь, — произнес Рон. — Хорошо, что ты на нашей стороне, а то я бы, наверное, все время боялся остаться лысым.

— Благодарю, — ухмыльнувшись, ответила Гермиона.

Гарри был очень рад, что они, наконец, как-то продвинулись к разгадке многих тайн и секретов, связанных с Волдемортом. Скоро Гермиона сможет заполучить немного волос Панси, и тогда хорошенько расспросит Малфоя, который, Гарри был уверен, много чего знает о Волдеморте, будучи Пожирателем смерти — и о Хоркруксах, и о планах Темного Лорда.

Только одна вещь его беспокоила. Как, черт возьми, они смогут найти настоящего дементора, чтоб уничтожить Хоркруксы. Он чувствовал, что нужно срочно найти решение этой проблемы. И когда подошло время ленча, трое друзей сели в конец гриффиндорского стола, где можно было, особенно не боясь, что тебя подслушают, обсудить этот вопрос.

— У меня только одна идея, — произнесла Гермиона, отрезая от цыпленка небольшой кусочек. — Нам нужно в Азкабан.

Гарри это было совсем не по душе. Азкабан ведь остров, окруженный со всех сторон на многие мили водой, и мысль, что придется туда отправиться, даже сейчас, была жуткой. И веселые святочные декорации не прибавляли ему уверенности, пока он ел ростбиф.

— Не нравится мне это, — дрожащим голосом произнес Рон. — не хочу отправляться в самое логово дементоров. Страшно же.

— У тебя есть мысли получше? — резко спросила Гермиона. — Думаю, на каникулах как раз можно будет там побывать. К тому же, кроме Азкабана, мы можем побывать и в Тайной Комнате. Не нужно терять времени. Мы ведь делаем это, чтобы остановить Волдеморта. К тому же в Азкабане осталось не так уж много дементоров, чтобы тебя напугать. Ты же знаешь, почти все они перешли на сторону Волдеморта.

Гарри чувствовал, что Гермиона права. Он посмотрел в окно. Чистый белый снег покрыл все вокруг. Даже хижина Хагрида утонула в сугробе. А Запретный лес, с его покрытыми снегом деревьями, выглядел не таким уж и темным. Сейчас он почему-то казался Гарри даже веселым. Вдруг что-то взлетело над верхушками деревьев. Это была похожая на скелет, обтянутый кожей, лошадь с большими перепончатыми крыльями, как у летучих мышей. Фестрал. Он напомнил Гарри пятый год в Хогвартсе, то путешествие в министерство магии. Напомнил драку с Пожирателями, пролившуюся кровь, и, наконец, крестного. Вот он умирает, проваливаясь сквозь источающую холод и слегка колышущуюся вуаль в Отделе тайн. «Это все моя ошибка, — вновь подумал Гарри. — Это я виноват, что он погиб». Очнувшись от воспоминаний, поднявших в его голове рой мыслей, он, наконец, произнес: «Хорошо, так и поступим».

Дни проходили, наполненные ледяным холодом и воем гуляющего по замку ветра. Уже многие ученики стали собирать вещи, сейчас многим хотелось провести эти каникулы дома, с родными. Гермиона последние дни все свободное время проводила в прачечной, стараясь найти немного волос на мантии Панси. Гарри думал, что из этого ничего не выйдет и вряд ли ей повезет с волосом, но молчал, опасаясь, что Гермиона может с ним поругаться.

И вот до каникул осталось всего два дня. Уроков стало меньше, и ученики становились все более ленивыми, погрузившись в мечтания о том, что будет на праздничный ужин и что им подарят на Рождество. Даже преподаватели стали более веселыми, в сравнении с тем состоянием паники, в котором они пребывали несколько дней после нападения Волдеморта.

— И где мы остановимся? — спросил Гарри. После обеда они с Роном поднялись в спальню для мальчиков. Нужно было собрать вещи, чем Гарри сейчас и занимался, складывая в сундук вещи и мантии и засовывая в промежутки между ними носки.

— Мама написала, что ты можешь провести каникулы у нас, — ответил Рон, тоже собираясь. — Она говорит, что мы не узнаем дом. Они ведь полностью его перестроили, спасибо Фреду и Джорджу и их магазину приколов.

— Обязательно скажу ей спасибо, когда приедем, — произнес Гарри.

Внезапно, едва Гарри захлопнул крышку сундука, дверь в спальню распахнулась. В нее влетела радостная Гермиона, выглядевшая слегка не в себе. Волосы лежали криво, а на лице блестели капельки пота. Вот только рот широко улыбался. Когда она подошла к парням, Гарри заметил у нее в руке маленький стеклянный пузырек.

— Ребята! — выпалила она. — Я достала!

— Достала что? — спросил Гарри, стараясь получше разглядеть пузырек.

— Волосы, — ответила она, показав им флакон. В прозрачном пузырьке виднелись два клочка черных волос. — Я нашла их на мантии Панси в прачечной. Теперь остается только пойти и расспросить Малфоя.

— Но есть проблема, — произнес Гарри.

— Проблема? — озадаченно переспросила Гермиона, положив флакон в карман.

— Да, как ты планируешь превратиться в Панси и подойти к Малфою, если сама Панси постоянно крутиться вокруг него. Я имею в виду, будет выглядеть странно, если около Малфоя будет две Панси.

— Ну, она сейчас в Больничном крыле. Мадам Помфри сказала, что продержит ее там всю ночь, пока волосы не отрастут заново. Это все мой шампунь, помните? Вот у нее и выпало некоторое количество волос. Часть я и позаимствовала… Ну ладно, ладно, признаюсь: все зашло слишком далеко, и у нее теперь нет на голове ни одного волоса.

— Отлично, — засмеялся Рон. — Пойдем, превратим тебя в Панси. Ха-ха.

И они поспешили в туалет для девочек, пройдя теми же самыми тайными проходами, которыми пользовались не так давно. В заброшенной уборной находилась только Плакса Миртл, которая, судя по мерцанию, находилась в одной из кабинок и сейчас что-то невнятно бормотала.

— О-о-о, — протянула Миртл, когда увидела посетителей. — Это же Гарри с друзьями.

— Привет, Миртл, — дружелюбно произнес Гарри и поспешил присоединиться к Рону и Гермионе, которые уже стояли около котла с пыхтящим зельем.

Гермиона достала небольшой стакан и наполнила его зельем с помощью металлического маленького ковшика. А когда она положила туда пару волос, то от начавшей пениться вязкой жидкости пошел прямо-таки отвратительный запах.

— Вот, — произнесла она. — Пью до дна. За ваше здоровье.

Она поднесла стакан к губам и запрокинула голову. Её лицо скривилось от, очевидно, отвратительного вкуса зелья. Но она продолжала его глотать, всеми силами борясь с рвотными позывами.

Внезапно её лицо стало меняться. Было видно, что ей стало больно, когда она сделала последний глоток. Она выронила стакан, который, ударившись о каменную плиту пола, рассыпался на множество осколков. Гермиона прижала обе руки к животу и согнулась от боли. Девушка побледнела, точно вся краска разом отхлынула от ее губ и кожи. Затем она бросилась в одну из кабинок и закрыла дверцу, явно собираясь вырвать все обратно.

Гарри и Рон не знали, чем помочь. Они помнили эту боль. Тогда, во второй год, они тоже ее чувствовали и теперь просто молча стояли около кабинки. Даже Миртл умолкла.

Через несколько минут дверца открылась, но в кабинке была уже не Гермиона. Короткие черные волосы, слегка веснушчатое лицо — она была как две капли воды похожа на Панси Паркинсон. И всякий, кто не знает о зелье, точно примет ее за слизеринку. Единственная вещь, которая выдавала ее, была гриффиндорская мантия с вышитым на ней гербом и красно-золотой цвет остальных вещей гардероба.

— Как ты? — спросил Гарри, помогая ей выйти из кабинки.

— В порядке, — ответила Гермиона. Она направилась к свертку одежды на полу. — Я тут взяла несколько слизеринских мантий из прачечной. Да, не могли бы вы выйти из туалета, пока я переодеваюсь?

Гарри с Роном кивнули и вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Они присели, прислонившись к холодной жесткой стене, и стали ждать Гермиону.

— Итак, — произнес Рон. — Что теперь?

— Гермиона пойдет и расспросит Малфоя. Как я счастлив, что это наконец случится, ты же понимаешь, — произнес Гарри, бессознательно вращая палочку пальцами. — Я имею в виду, что мы, в конце концов, хоть что-то начали делать, чтоб нанести поражение Волдеморту, а не просиживаем штаны. Мне даже кажется, что мы сделаем даже больше, чем весь Орден Феникса. Кстати, не знаешь, чем они сейчас занимаются?

— Мы скоро узнаем, я надеюсь, — ответил Рон. — Скоро. Когда приедем домой, можно будет спросить у мамы.

— Сомневаюсь, что она расскажет. Она по-прежнему считает нас еще слишком маленькими.

С негромким щелчком открылась дверь туалета для девочек. Гарри и Рон поднялись с пола и, отряхнувшись от грязи, зашли внутрь. Перед ними стояла Гермиона-Панси в полном слизеринском облачении. На мантии — зеленая нашивка, а на шее — бело-зеленый слизеринский галстук. Держа под мышкой свою гриффиндорскую одежду, она спросила:

— Как я выгляжу?

— Просто ужасно! Впрочем, как и все слизеринцы! Отличное сходство.

Гермиона улыбнулась, положив одежду на стул, и произнесла:

— Ну все, идемте.

Выйдя из туалета, они втроем направились к Главной лестнице, по которой спустились чуть ли не бегом. Оказавшись на первом этаже, друзья прошли в великолепный Вестибюль, украшенный к празднику сверкающими декорациями и тридцатифутовыми рождественскими елями. Отсюда гриффиндорцы направились в подземелья. Освещенный факелами коридор был пуст, ведь все ученики еще были на ужине. Друзья остановились недалеко от входа в слизеринскую гостиную, около кабинета Зельеварения.

— А пароль-то ты знаешь? — спросил Рон, которому только сейчас пришла эта мысль.

— Знаю, — ответила Гермиона.

— Откуда?

— Слышала разговор двух слизеринок, когда сегодня утром шла в прачечную. Это «рабский поклон».

Тут же картина, скрывающая вход в гостиную, отъехала в сторону, и Гермиона шмыгнула туда, бросив друзьям: «Увидимся позже». Гарри и Рон постояли еще некоторое время около картины, пока та не вернулась на место, оставляя Гермиону наедине с враждебными стенами слизеринской гостиной.

В оформлении этой сейчас пустой гостиной преобладал зеленый цвет. По левую сторону перед камином в два ряда стояли несколько громадных диванов, тоже зеленого цвета. Обшивка была декорирована переплетающимися змеями. Те же змеи были нарисованы и на покрытом лаком журнальном столике перед диванами. Над каминной полкой висел большой портрет волшебника, и Гермиона решила, что это, скорее всего, сам Салазар Слизерин. Факелы на стенах светили зеленым пламенем, а длинные и тоже зеленые в белую полоску портьеры прикрывали большие окна. Холодный каменный пол был покрыт черными ковриками с витиеватыми рисунками, а в одном из углов гостиной находился стол, четыре ножки которого были выполнены в виде змей, а по краю стола шла змеевидная надпись. Не зная, что делать, Гермиона села на один из диванов лицом к огню. Тут она заметила небольшой бокал на журнальном столике и взяла его.

Достав из кармана небольшой флакон, Гермиона капнула пару капель в бокал. Затем, направив в него кончик палочки, она произнесла заклинание: «Акваменти», — и бокал быстро наполнился чистой водой. Хорошенько перемешав, так что налитое ранее прозрачное зелье полностью растворилось, гриффиндорка вернула бокал на место.

От волнения она даже вспотела. В ее голове прокручивались различные варианты того, что может произойти. Что, если ее выгонят? Вдруг Малфой на нее разгневается и отправит к Волдеморту? Тогда она умрет, это точно. Многие вопросы так и остались нерешенными, ведь портрет неожиданно открылся.

Это был Малфой в сопровождении Кребба и Гойла. Они по-идиотски и громко хохотали, но сразу замерли, заметив Гермиону.

— О, Панси, дорогая, — произнес Малфой, подходя к Гермионе и беря ее за руку. — Я думал, что ты в Больничном крыле.

— Мадам Помфри сказала, что все в порядке. И она так быстро вернула мне волосы, — слегка дрожащим голосом ответила Гермиона.

— Это же прекрасно, сладкая моя, — произнес Малфой и внезапно упал на Гермиону и впился в ее губы. Он тут же воспользовался и языком для своего поцелуя. Такое страстное начало застало Гермиону врасплох. Не имея выбора, она ответила на поцелуй. А Кребб с Гойлом просто тупо за ними наблюдали.

Через несколько мгновений поцелуй закончился, Малфой сел рядом с Гермионой на диване. Она, уже привыкнув к роли Панси, что-то зашептала на ухо Драко, поглядывая на Кребба и Гойла.

— Вы, двое, — протянул Малфой, выслушав её, — Панси хочет, чтобы вы оставили нас наедине на время.

Возникла секундная пауза, затем Кребб и Гойл с шумом вышли из гостиной, и Гермиона осталась одна с Малфоем. Она подошла к двери и проверила, закрыта ли та. Затем, незаметно для Малфоя взмахнув палочкой, она прошептала: «Колопортус», — и указала палочкой на ручку. Теперь Гермиона была уверена, что никто не сможет зайти, просто назвав пароль. Развернувшись, она игривой походкой подошла к Малфою и произнесла, стараясь вложить в свой голос побольше страсти: «Иди ко мне, мой сладкий».

Они сели поближе к камину, в котором плясали языки пламени, и заключили друг друга в крепкие объятия. Гермиона положила голову на плечо Малфою и уставилась в игривый огонь. Неожиданно для себя самой она поняла, что больше не считает слизеринца законченным негодяем, монстром. Она нарушила тишину и произнесла:

— Дорогой?

— У? — отозвался Малфой.

— Я чувствую, что наши отношения кое-куда идут. Чувствую, что я сделала правильный выбор, начав встречаться с тобой.

— Я тоже так считаю.

— Тогда давай выпьем. Просто выпьем за наши отношения. Хотя бы воду.

Она высвободилась из объятий слизеринца и взяла со стола бокал с водой, в которую прежде подмешала зелье. Гермиона протянула бокал Малфою и тут же наколдовала такой же себе, наполнив его чистой водой. Взглянув ему в глаза, она заметила языки пламени, отражающиеся в них, и, улыбнувшись, подняла бокал.

— За многообещающие отношения и замечательное общение, — произнесла Гермиона тост.

— И за мою потрясающую девушку! — добавил Малфой, чокнувшись с Гермионой. Раздался слабый звон стекла.

— Хи-хи, — как можно больше естественней рассмеялась Гермиона, поднося бокал к губам.

Малфой осушил свой бокал, послав Гермионе веселый взгляд. Она тоже выпила содержимое своего бокала. Да, она сделала это. Малфой выпил зелье, которое она ему подлила.

Практически сразу глаза Малфоя потеряли осмысленное выражение — это означало, что зелье начало действовать. На губах Гермионы теперь играла искренняя улыбка, пока она усаживала Малфоя на диван. Удобно усевшись на зеленом диване рядом с ним, Гермиона начала допрос, который, она была уверена, пройдет как надо, ведь зелье, которое она подлила Малфою, было Веритасерум.