Толкование сновидений (джен)

Майлз ощущает, как в душе внезапно поднимается острое ликование. Все наконец-то пришло к кульминации. Все эти многосерийные сновидения, больничные темы, красивый восточный антураж… Уж настолько он в психологических штучках разбирается и без доктора Смитсона. Обособленная часть его «Я», стучащаяся в двери сознания только во сне, смиренно ждет от него инструкций, лежащих в русле его собственного опыта. Да что там, не просто опыта, а самого грандиозного достижения его жизни — преодоления собственной слабости и создания великолепного адмирала Нейсмита!

Конечно, даже Нейсмит, каким он получился, — не идеален, но теперь у Майлза есть шанс сформулировать — тщательно обдумав, во всех подробностях, — каким он должен стать.

— Сяо Шу, — начинает он вкрадчиво, — ты ведь наверняка задумался, почему именно мы двое видим друг друга во сне? Мой мир и твоя Великая Лян отличны во многом, но мы сами — мы похожи. Наши обстоятельства отражаются друг в друге как в зеркале. Нет — как в полированном зерцале доспеха. Немного не симметрично, чуть неточно, но общее сходство несомненно.

Линь Шу кивает. Вот он, воплощенная метафора молодого Майлза в его семнадцать… ладно, пусть здесь — девятнадцать лет: преданный окружающим миром, не в силах пережить свое уродство, он ломается на осколки и лепит из себя нечто такое, что, несмотря на его слабость, мир будет готов принять.

— С одним важным уточнением — я действительно тебя старше. То, чего я уже добился, тебе только предстоит. Но это и хорошо, раз можно учиться не на своих собственных, а на чужих ошибках, верно?

— Не смею и думать, что старший брат ошибался хоть в чем-то, — отвечает Линь Шу. Это машинальная вежливость. На самом деле он весь обратился в слух: глаза сосредоточенно прищурены и карие радужки отражают свет свечи, словно у настороженного хищника.

— Ты так много потерял. Но одно у тебя осталось, невообразимо важное — это ты сам. Преврати себя в инструмент для достижения цели — и все остальное постепенно приложится: деньги, солдаты, союзники, знания. Тебе нужна армия — значит, у тебя будет армия!

Майлз парит на крыльях восторга. Наконец-то он может поделиться с кем-то вслух этой выстраданной за много лет идеей, этим умением, с которым ему в свое время пришлось разбираться самостоятельно. Не Айвену же хвастаться — тот вообще не поймет и обзовет его психом. И не Элли — она скажет в ответ, что он хитрый маленький манипулятор, и будет, в общем, права.

Все так просто. Не можешь получить своего как Форкосиган — будь Нейсмитом, который управляет людьми. Не можешь ездить верхом сам — добейся, чтобы тебя носила на руках толпа. Будь загадочен — и твои люди станут тобой восхищаться, приписывая заслуги, которых тебе самому не хватило бы и воображения придумать. Будь блистателен — и девушки станут тебя любить (но главное, чтобы без сложностей и обязательств вроде брака; первая же попытка намекнуть Элли на нечто подобное у него провалилась с треском).

А у Линь Шу для этого есть все задатки. Тем более что и масштаб проблемы не столь глобален. Самому Майлзу в свое время пришлось выстроить планы на всю свою жизнь (как быть счастливым, и соответствовать ожиданиям отца, и бетанским представлениям мамы, и дедовым установкам, и устроить свою личную жизнь, жениться, завести детей, когда-нибудь стать графом Форкосиганом…) — а тому всего лишь отомстить злобным врагам. Локальная задача с ограниченным сроком и в рамках одного приключенческого сериала.

— Измени себя, парень, — говорит Майлз настойчиво и подается вперед: — Линь Шу погиб в битве у Мэйлин, но ты-то — жив! И можешь сделать из себя кого угодно. А созданное тобою — обратить в оружие. Сделай оружием то, что ты одинок. То, что физически слаб. То, что на твоей стороне владельцы уникальной базы знаний. Что тебя никто не знает в лицо… Кстати, у тебя ведь будет нормальное лицо?

— Должно быть… — Сяо Шу делает паузу, добросовестно припоминая: — Я спросил у Линь Чэня, не окажусь ли после всего еще и обезображен, а он рассмеялся и ответил: нет, напротив, уж он-то сделает из меня красавчика. Но только неузнаваемого.

Ну что ж, просто идеальная стартовая позиция.

— Тогда считай себя… бабочкой. Бывшей гусеницей. Гусеница может сама за себя постоять и цапнет, если надо, — а бабочка — существо нежное, красивое, безобидное. Но у нас есть такая метафора «эффект бабочки» — считается, что одна бабочка может изменить историю. — Не надо только уточнять, что для этих изменений насекомое надо раздавить. — Тебе и с новой внешностью повезло, вот мою горбатую спину и рост ничем не замаскировать. А ты сможешь подобрать и вид, и выражение лица, и слова так, чтобы они работали на общее впечатление.

— Может ли один человек стать другим? — спрашивает Линь Шу задумчиво. — Может ли слабость быть силой? Это дзенский парадокс, старший брат.

— Может! — с горячностью восклицает Майлз. — Еще как может. Посмотри на меня — полчеловека, верно? Куда уж в военные. И я такой в семнадцать лет, имея в распоряжении только карманные деньги, опыт военных игр, воображение и наглость, просто взял и назвал себя адмиралом. А уж спустя семь лет — стал им в полной мере. Теперь у меня есть броня по размеру, оружие по руке и несколько тысяч человек, идущих в бой по моему слову. А ведь среди них любой способен мне одним движением руку сломать — даже девушки.

«Я знаю каждого человека и каждый корабль на флоте, я разбираюсь в логистике, технике и военной стратегии, и мои люди радостно рвутся за мною в бой. Если это не точно то, чем занимался в годы расцвета мой прославленный отец, то очень близкое к нему».

— При этом горбатым карликом я, как видишь, быть не перестал. Просто вместо того, чтобы сокрушаться о собственной слабости, я пользуюсь чужими. И я нынче на пике своих способностей… хотя физическое совершенство к ним, увы не относится. — Он подумал и добавил откровенно: — А если бы я не отвлекался на то, что осталось за моей спиной, добрался бы до этой вершины вдвое быстрее.

Имперская Служба — его мечта всей жизни и кандалы на ногах одновременно. Разве стал бы адмирал Нейсмит ждать решения психиатров о своей дальнейшей судьбе? Разве столько лет тянул бы до решительного разговора с прекрасной Элли? Разве бросил бы флот на целых три года ради Академии, в конце концов? Майлз — не на все сто процентов Нейсмит, конечно, зато выдуманный его подсознанием Линь Шу по определению порвал все ниточки со своим прошлым.

— А все потому, — с торжеством делает Майлз долгожданный вывод, — что я сам решил: я — адмирал наемников. Уверенный в себе, опытный в военном деле, прирожденный командир. Остальное надо спрятать подальше. Никакого там робкого юнца и… никакого аристократа с кастовыми предрассудками и долгом перед всеми: семьей, страной, государем, собственными предками, которые от тебя чего-то хотят… — прибавляет он неожиданно для самого себя. — Надо тебе быть идеальным командиром — будь им, и ничего лишнего. Он ведь какой должен быть? Такой… как мой шеф. Видел его? Все знает, все помнит до мелочей, ничьих ошибок не упускает, способен тебя выпороть одними словами, бьет логикой эмоции, сословными правилами пренебрегает, на личную жизнь времени не тратит, и все у него по струнке ходят, даже я.

— Я в своей слабости даже не мечтаю достичь небесного идеала, — вздыхает сяо Шу. — Ты полагаешь, я способен выглядеть вот так?

Да отличный же вариант, скрестить возможности Нейсмита с характером Иллиана! Майлз аж жмурится от удовольствия, найдя такое решение задачи для болезного Линь Шу, и принимается горячо того убеждать:

— Э-э-э, конечно! Идеальная маска для экономии сил. Не переживать, не дергаться, не тратить энергию на то, что дела не касается, никуда не рваться самому, манипулировать людьми, прикладывая ограниченное количество усилий к нужной точке. Если захочешь, у тебя это получится, даже если после выписки тебя будет ветром шатать.

— Тут дело не только в силах. Я вообще-то не знаю, сколько лет мне отмерено, — качает головой Линь Шу, все еще сомневаясь.

— Так и я про свои не знаю, с моим набором болячек, — вздыхает Майлз без притворства. — Зато, знаешь, у тебя такой доктор! Он из одного самолюбия продлит твою жизнь до пределов чуда и дальше, поверь мне. Тебе только надо четко сказать самому себе: пока цели не достигну — буду жить. И я уверен, все получится. И вообще, придумаешь себе новое имя — начнешь и новую жизнь, вот.

Все складывается, все замечательно, в глазах Линь Шу загорается огонь, душа Майлза поет. А доктор Смитсон пусть локти кусает, когда узнает, что Майлз все решил без него! Терапевтическую задачу, в сновидении, сам. Стоило всего лишь капельку почитать и немного подумать головой.