Гокусен (гет)

— Уже 17 лет прошло с тех пор, как Юри умерла, — утер скупую слезу старик, опирающийся на трость. — Время летит так быстро… Кумико, ты стала учителем… Юри гордится тобой на небесах. Она хотела бы этого.

— Спасибо, господин Кавамура, — прошептала девушка, вытерев глаза под очками.

Она, дедушка, Ке-сан, Вакаматцу и Кавамура-сан — самый старый из прежних членов Куроды-куми, ныне находящийся на покое 90-летний старик, стояли возле опрятной могилы, явно совсем недавно убранной кем-то и заставленной свежими цветами. Сегодня была годовщина смерти родителей Кумико, и они пришли почтить их честь.

— Но… — недоуменно произнесла девушка, внезапно оглядевшись. — Кто здесь прибрался? Мы же так давно тут не были!

— Скорее всего это Коске… — задумчиво произнес старик.

— Дядя Коске, босс группировки Вада?! — в шоке спросила Кумико и не заметила, как Ке-сан и Вакаматцу за ее спиной переглянулись.

— Да, он иногда приходит сюда один и выражает свое почтение… — продолжал Кавамура-сан, оглядывая могилу.

— Ааа… почему? — девушка распахнула глаза.

Ке-сан прокашлялся.

— Ну, они с твоей мамой были ровесниками… и друзьями…

— Да, друзьями, просто друзьями, — подхватил Вакаматцу.

Рюичиро-сан скептически покачал головой, смотря куда-то в сторону, а старик Кавамура засмеялся:

— О чем вы? Они были парой!

Кумико чуть не поперхнулась, вытаращившись на него, а потом перевела взгляд на дедушку, но тот продолжал делать вид, что не участвует в разговоре.

— Они были красивой парой, — Кавамура-сан поднял глаза вверх, уйдя в воспоминания. — Они часто гуляли вдоль речки за кладбищем… Я наблюдал за ними, когда вечером звонил в колокол.

— Господин Кавамура! — раздраженно прикрикнул Кетаро. — Это было очень давно!

— Да… да… Но я думал, они останутся вместе и Коске станет 4-м кумичо клана Куроды… Признаться, многие так думали… О да, это был очень, очень бурный роман…

— Господин! — Ке-сан схватил его за шиворот. — Если вы продолжите, попадете на небо преждевременно!

Степень шока Кумико перешла все границы, и она, уже не в состоянии даже задавать вопросы, молча стояла на месте, тупо глядя на могилу матери.

«Я ничего этого не знала…»

* * *

— Вакаматцу… — протянул Ке-сан, задумчиво смотря на какой-то предмет, который он держал в руках.

— Что такое? — подойдя к приятелю ближе, тот понял, что это была семейная фотография матери и отца Кумико.

— На кого похожа Оджо?

Вакаматцу задумчиво потер подбородок.

— Эээ… ну, на босса, конечно.

— А кроме босса, на кого?

Вакаматцу промолчал и перегнулся через плечо Кетаро, смотря на фото.

— Ведь, судя по фотографии, — продолжал тот. — Она не похожа ни на кого из родителей.

— И что ты хочешь этим сказать?..

— Такие вещи… я не должен говорить это… — Ке-сан отложил фото и поднял со стола курительную трубку, поджигая ее с одной стороны. — Но после рассказа Кавамуры… меня терзают сомнения… Оджо похожа на Коске-сана!

— Тогда… получается, босс Вады — настоящий отец Оджо?! — воскликнул Вакаматцу.

— Тихо, баран, что ты мелешь?! — шикнул на него Ке-сан.

— Но ты же сам только что сказал…

— Нельзя говорить это так прямо! И не ори на весь дом!

— Кто-нибудь есть дома? — раздался возле двери спокойный мужской голос. Из-за перегородки, стукнув пару раз по стене, показался мужчина в дорогом костюме, с блестящими черными волосами, отпущенными по плечи, приятным лицом с немного резкими чертами. Он снял черные очки и слегка улыбнулся. — Кетаро, Вакаматцу, давно не виделись.

— Коске-сан! — воскликнули оба хором, чувствуя себя довольно неловко и надеясь, что он не успел услышать ничего из их разговора.

— Извините за неожиданный визит, — произнес тот. — Я пришел увидеться с боссом.

— Ах да, у вас же опять разборки на территории, — почесал голову Вакаматцу, отведя взгляд в сторону.

— Да, ужасно раздражает. Я не буду беспокоить босса по пустякам, просто объясню ему ситуацию. Уверен, он и так услышит об этом пару сплетен, — и босс Вады с вежливой улыбкой направился вглубь дома.

— Коске-сан, как всегда, уверен в себе, — произнес Кетаро, глядя ему вслед.

— Да, внушает благоговение… — подтвердил Вакаматцу.

— Неудивительно, он ведь самый молодой среди тех, кому босс позволил создать собственную группировку. И Вада становится больше день ото дня... Я помню, когда он еще был здесь, даже молодому ему все доверяли и уважали. Я тогда был еще подростком, меня только приняли в группировку, — Кетаро выдохнул дым в сторону, уйдя в воспоминания. — Он был хорош…

— И он позволил себе роман с дочерью босса?

— Хм…

* * *

Перегородка между отсеками гостиной снова отодвинулась.

— Уже уходите, Коске-сан? — спросил Кетаро, поднявшись с кожаного кресла. — Я подумал, мы давно не выпивали вместе, может…

— Мне уже надо возвращаться, — покачал тот головой. — Давайте в следующий раз. Было приятно уви…

— Та-да-има! — послышался жизнерадостный голос в прихожей, и босс Вады запнулся. В гостиную вошла Кумико и, увидев его, удивленно воскликнула: — Дядя Коске!

— Оджо, добрый день, — он поклонился. — Вы еще ходите в школу? Сейчас же каникулы, разве нет?

— Да, занятия закончились неделю назад, но у меня еще есть некоторые дела, отчеты и прочее… Все мои ученики успешно закончили 2-ой год старшей школы, я ими так горжусь…— она слегка замялась. — Коске-сан! — внезапно воскликнула она — тот, Кетаро и Вакаматцу вперились в нее глазами. — Спасибо… что пришли почтить память моей матери, для меня это много значит…

— А… это… — босс Вады мгновенно растерял весь свой представительный и уверенный вид. — Да не стоит… я просто… проходил мимо в тот день. Я кое-что принес вам, Оджо. Подождите пожалуйста, — он отошел к ожидающей его машине, а потом вернулся с каким-то свертком. — Примите этот скромный подарок — он едва ли выразит все мое почтение к вам.

Девушка в шоке взяла сверток и, не зная, что сказать, смотрела на мужчину, а Ке-сан и Вакаматцу сзади переглянулись.

— У меня мало времени, так что я пошел, — Коске-сан снова поклонился и, не посмотрев ни на кого, поспешно вышел из гостиной — Кумико проводила его удивленным взглядом. Потом она перевела взгляд на сверток и развернула его — это оказалась гавайская гитара.

— Ого! Что это? — она в недоумении крутила ту в руках.

— Оджо, вы не помните? — спросил Ке-сан, подойдя ближе. — Когда вы были в младшей школе… Еще до того, как Коске-сан основал Ваду, вы действительно любили играть на похожей гитаре… Только это была игрушка-укелеле.

— Правда? — Кумико смотрела на гитару. — Да, кажется, я что-то припоминаю… Ладно, пойду отнесу ее и загляну к дедушке.

— Аники, я первый раз вижу босса Вады таким нервным, — сказал Вакаматцу, когда та ушла. — Теперь я почти уверен, что что-то тут не так. И, если присмотреться, черты его лица правда очень похожи на Оджо. Глаза один в один. Так что мысль, что он может быть ее настоящим отцом, не безосновательна…

— Вакаматцу, давай не будем… — начал Ке-сан и тут же в ужасе перевел взгляд в сторону — в дверном проеме стояла внезапно вернувшаяся Кумико. И она казалась немного побледневшей. Ке-сан схватился за голову и вскочил с дивана.

— Оджо!

— Я забыла сумку, — она кинула взгляд на стул. — А вы… ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?!!

Курода Рюичиро сидел у себя в кабинете, неторопливо перебирая какие-то бумаги, когда к нему без стука ворвалась его внучка.

— Оджи-чан! Вада Коске — мой настоящий отец?! — воскликнула она с совершенно сумасшедшим видом. Следом ворвались Ке-сан и Вакаматцу, которые низко поклонились перед боссом и виновато выдали:

— Босс, простите! Мы сожалеем! Это мы разболтали…

Рюичиро-сан поднялся из-за стола, глядя на Кумико, на лице которой застыло отчаянное выражение.

— Мы не можем ее переубедить… — продолжил Ке-сан. — Пожалуйста, скажите ей, что это неправда…

— Нет, — спокойно произнес босс Куроды. — Я уже давно собирался рассказать об этом.

Кумико расширила глаза, а Кетаро и Вакаматцу переглянулись.

— Что это все значит?! — завопила девушка.

Рюичиро-сан порылся в ящиках и достал что-то, протянув ей.

— Что это? — недоуменно спросила девушка. — Книга?

— Это дневник Юрики, — ответил тот. — Когда она убежала из дома, она забыла его здесь.

Кумико взяла в руки объемную тетрадь, как бесценное сокровище, и молча ушла в свою комнату.

* * *

«Он — роза…

Он — роза, ярко-красная роза, расцветшая в моем сердце…

Он — роза. Роза, цветущая в английском замке, изящная и благородная»

«…я спросила Ко-чана: «я тебе нравлюсь?», он ругнулся, как он обычно делает, и сказал: «конечно, дурочка!»… ах… Люблю, когда он говорит «дурочка»… Хотя и не очень вежливо, но чувствуется доброта… мне кажется, я все в нем… люблю… люблю… Его?!! О боже, я ведь правда такая дурочка…»

На одной из страниц был неумелый рисунок — но все-таки можно было понять, что это портрет Коске-сана. Развевающиеся черные волосы, точеный профиль, немного сдвинутые брови, улыбка… Рядом были нарисованы сердечки и написано: «когда на него дует ветерок, он особенно прекрасен…»

«Я счастливая женщина… и вчера я стала еще на одно небо счастливее… Кто бы знал, что со мной происходит, когда ОН рядом…»

Кумико вспыхнула. «О, ну это уже слишком! И она такую «дуру» исписала!» — взглянула она на объем дневника, перелистывая несколько страниц, точно также исписанных романтическими излияниями Куроды Юрики о Ваде Коске.

Впрочем, далее записи были не настолько оптимистичными.

«Я больше не могу выдерживать это! Он вернулся вчера ночью весь в крови и ранах, и не хотел рассказать, что случилось… Мне кажется, он мог убить кого-то… Или его ведь могли… Кто знает, что на самом деле происходит на этих их чертовых разборках! Я не могу больше! Я не хочу так! Я не могу быть, как моя мать, и притворяться, что ничего не замечаю! И она видит в этом что-то благородное?! Отец тоже молчит… Я ненавижу эту семью преступников!»

«Если бы он только бросил эту бандитскую семейку и ушел со мной… Но он говорит, что больше ничего в жизни не умеет делать! Что он бесполезный человек! Проклятье! Что за черт???!!! Я не могу допустить, чтобы у нашего будущего ребенка был отец-бандит!»

Кумико резко захлопнула тетрадь.

* * *

По голове провела чья-то ласковая рука.

Девушка подняла голову — она задремала прямо на кухне перед остывшей кружкой кофе. Она не спала всю ночь, читая дневник матери и периодически выходя во двор покурить, стащив сигареты Ке-сана.

— Родная, — обеспокоенно смотрел на нее Рюичиро-сан. — Как ты?

— Всю ночь читала, — она выдернула из-под локтей тетрадь, на которой и задремала, устало протерев глаза. — Значит, Коске-сан мой отец…

— Я понимаю, о чем ты, Кумико, — дедушка присел рядом. — Но это не обязательно так.

— Но там же написано: «у нашего будущего ребенка…»

— Это спорное доказательство. Юрика ведь могла иметь ввиду их гипотетического будущего ребенка, если бы они все-таки поженились. Больше никаких упоминаний или признаков ее возможной беременности, когда она находилась дома, не было. Но через пару дней после последней записи она сбежала из дома.

— Черт! — девушка стукнула рукой по столу. — Но Коске-сан же может знать правду?

— Кумико, я понимаю твои чувства, но стоит ли искать правду после стольких лет?

Она снова положила голову на руки и простонала.

— А мы с ней оказывается совсем не похожи… с мамой…

— Да, — кивнул Курода-сан, как ей почему-то показалось, с оттенком облегчения.

— А ты не читал?

— Я начинал, но с самых первых страниц с меня как-будто кожу сдирали, — вздохнул тот, поджав губы и смотря куда-то в сторону. — Так и не смог.

— Похоже, я в тебя, дедушка… — Кумико криво улыбнулась.

* * *

Она вышла во двор, чтобы немного успокоиться и остудить голову на еще прохладном весеннем ветерке. Сияло яркое солнце, но до начала цветения сакуры, а, следовательно, до нового школьного учебного года оставалось еще около месяца.

Кумико слегка улыбнулась, подумав о школе. Она уже скучала. Скучала по наглым разгильдяям-студентам, по особой атмосфере Широкина, по коллегам, по своему 2-D, который теперь будет уже 3-D, но больше всего по тому своему ученику, чья задняя парта снова пустовала в последние дни учебы подозрительно часто. Хотя последнее чувство больше походило на тоску. Она думала о нем вчера ночью, когда в десятый раз выходила в сад с сигаретой, вспоминая подобные «перекуры» на крыше школы, и ей так хотелось, чтобы он сейчас был рядом, и можно было бы потрепать по волосам, увидеть такой успокаивающий и немного насмешливый взгляд, и рассказать, какое сумасшествие внезапно возникло в ее жизни. Но она понимала, что то странное, что начало твориться между ними, требует как раз подобного времени врозь.

Кумико ведь прекрасно понимала, что могло случиться, если бы тогда этот чертов горшок не разбился. И от этого ей было страшно. И еще стыдно. Порой ей хотелось схватиться за голову и побиться ей о свой учительский стол — ведь казалось абсолютно аморальным испытывать подобные эмоции к своему ученику, который был на 6 лет младше ее. Конечно, она пыталась убедить себя в том, что ничего странного, собственно, и не происходит, но каждый раз при этом воображение продолжало услужливо вырисовывать ей смутные, но от этого не менее бьющие по мозгам, образы ее милого мальчика в чьих-то горячих объятиях. Ловя себя на подобных формулировках, она обычно отчаянно трясла головой и закуривала вновь, пытаясь понять, как это могло произойти сразу после того, как Шин кинулся спасать ей жизнь — ну не вписывалось это логически, ну никак. После подобных дилемм она обычно мрачнела на пару часов, периодически кидая злобные взгляды на Ке, словно это он был всему виной. И через какое-то время, одергивая себя, снова возвращалась в состояние «я просто учительница, а он просто мой ученик». И так по кругу. Меньше всего на свете ей хотелось признаваться самой себе, что даже при мыслях о Шине она ощущала себя бомбой замедленного действия. Размышления, куда и как ей хотелось рвануть, она впрочем благополучно блокировала.

В любом случае, она не знала, что делать с этой странной связью со своим нахальным и самодовольным студентом и искренне надеялась, что за каникулы это наваждение пройдет. И только это, ну и факт, что ситуация еще не стала слишком стрессовой, мешал ей прямо сейчас сорваться к нему домой, послав подальше любые доводы разума.

* * *

— Оджо, вы в порядке? — спросил жизнерадостно Минору за ужином, накладывая ей в тарелку видимо какое-то свое новое блюдо, и нарываясь на похвалу. — Вы обычно не молчите за столом.

Кумико тоскливо вздохнула и уставилась куда-то в сторону. Курода-сан, Кетаро и Вакаматцу немного тревожно переглянулись.

— Может, телик включим? — предложил Ке. — Оджо, там вроде сейчас ваше любимое шоу, — он щелкнул пультом и попал на канал, где какой-то парень долбил в дверь кулаком и орал: «Пусти, отец, это же я, твой сын Исаджи!», а его отец стоял по другую сторону двери и, рыдая, заявлял, что у него больше нет сына.

«Бл*дь, сцена отца-сына, как не вовремя!» — Ке-сан защелкал пультом, и внезапно услышал всхлип со стороны, где сидела Оджо. Рюичиро-сан и Вакаматцу также напряглись, боясь повернуться.

— Оджо, ты что, ревешь? — спросил Тетцу, и Ке-сан наотмашь шлепнул его по затылку.

— Ай! — воскликнул тот.

— Я в порядке! — Кумико вскочила, кулаком утерев глаза, и пулей вылетела из-за двери.

— Неудивительно, что она расстроилась, — мрачно произнес Рюичиро-сан, и все внимательно повернулись к нему, Тетцу пристыженно потирал голову. — Кумико с детства пыталась убедить себя, что родители для нее ничего не значат. Но… все думают о своих родителях, так или иначе. И сейчас, из-за новости, что ее возможный настоящий отец еще жив, цепи, сковывающие ее сердце, упали. Надеюсь, она не додумается пойти и спросить Коске напрямую. Ваде сейчас нелегко, — он сделал паузу, после чего тяжело выдохнул. — Хоть Коске рассмеялся и просил не тревожиться, похоже… кто-то хочет его убить.

— Вы серьезно, босс? — в шоке спросил Ке-сан. — Но кому это нужно?

— Группировке, которая раньше контролировала его территорию, Куманои.

— Никогда не слышал о такой, — произнес Вакаматцу.

— Так как влияние Вады постепенно росло, Куманои поговаривали, что хотят от него избавиться.

— Черт! — Ке-сан поднялся из-за стола. — Это нам надо избавиться от подобного мусора!

— Это ничего, что мы сидим сложа руки, босс? — спросил Вакаматцу.

— Я спросил у Коске то же самое. Но он ответил, что уладит все сам, — покачал тот головой.

От двери, стараясь не издавать шума, отслонилась Кумико, сделав шаг назад.

Она прижала руки ко рту — сердце билось, как сумасшедшее.

* * *

Был час ночи, но в маленькой квартирке жилого дома в центре города горел свет.

— Родители… я всегда не придавала этому значения. Я смирилась, что у меня их нет, и что моя семья — люди, среди которых я росла. Но сейчас… я не знаю… почему это оказывается так много значит? А ты… ты тоже живешь не со своей семьей и говоришь, что больше не часть их… Может, тебе стоит вернутся к ним, пока не поздно? Отец… это ведь так много…

— Не сравнивай наши ситуации. Моя семья сама от меня открестилась. А твои родители погибли. И ты сейчас на эмоциях… Ты… правда думаешь, что он твой настоящий отец?

— Да… я вспоминаю сейчас, как он смотрел на меня в детстве, даже когда просто проходил мимо. Я нечасто с ним общалась... У меня не было ощущения, что он из тех, кто умеет обращаться с детьми, но его взгляд… он всегда был такой серьезный, и в то же время нежный… Сейчас я понимаю это.

Красноволосый парень протянул девушке с растрепанными волосами и в не менее растрепанных чувствах двадцатый бумажный платок.

— Да, вот так, — внезапно произнесла Кумико, подняв на него глаза.

— Что так?

— Вот так он на меня и смотрел.

Шин, смутившись, отвел взгляд в сторону.

Час назад к нему домой заявилась совершенно неадекватная Ямагучи, плача и говоря что-то про неизвестного Ваду Коске. И, казалось бы, совершенно забыв факт, что они не общались уже более трех недель, даже в школе, не говоря уж об обычном их неформальном общении, и вообще как бы находились в состоянии холодной войны. Но ему было плевать — это был самый лучший подарок среди этих отстойных каникул, и он молча обнял ее — та благодарно прижалась в ответ, и вот уже второй час рассказывала, какую тайну узнала на своем 24-м году жизни.

— И теперь, когда я только обрела отца, я могу его потерять!

— Что ты хочешь делать?

— Во-первых, расспросить старика Кавамуру, мне кажется, он что-то может знать… если не поможет, я спрошу у самого Коске-сана. Но прежде я должна удостовериться, что ему ничего не угрожает!

— Ямагучи, прошу тебя, — Шин сдвинул брови. — Не лезь снова на рожон. Пообещай мне, что не ввяжешься никуда.

Она вскинула на него неловкий взгляд.

— Я постараюсь…

— Я серьезно. Я же не всегда смогу быть рядом.

— Ты… — Кумико слегка покраснела. — Спасибо тебе… ну, что выслушал… и вообще… Мне просто…

— Хотелось поговорить, — кивнул тот, — я понимаю.

Возникла неловкая пауза.

— Мне наверное пора… — поднялась Кумико. — Извини за этот поздний визит.

— Ямагучи…

Она обернулась. Шин поднялся вслед и теперь пристально смотрел на нее — она не могла понять, что значит этот взгляд. Но внезапно осознала, словно только сейчас пришла в себя после этого срыва, где и рядом с кем сейчас находится. Прошло несколько секунд этого напряженного молчания и взгляда, от которого ей казалось, что воздух вокруг электризуется.

— …останься, — выговорил наконец парень.

Они какое-то время смотрели друг на друга, и она медленно ощущала, как то, что она пытается убить в себе, снова вылезает наружу, вместе с этим внезапно охватившим ее жаром. Она в смятении встряхнула головой и резко подалась в сторону двери, пока еще ощущала себя способной сделать это.

— Мне лучше уйти… — кинув на него напоследок взгляд, она взялась за ручку двери, резко дернув ее на себя. — Спасибо тебе еще раз.

И уже позже, идя по ночным улицам и матеря саму себя, она не знала, что после ее ухода, сидя на кухне и обхватив голову руками, он курил полчаса, нервно усмехаясь и думая о том, что могло бы быть, если бы она в таком состоянии действительно осталась ночью в его квартире.

* * *

— Спрашиваешь, Коске ли твой отец? — усмехнулся старик Кавамура, прикурив свою заляпанную смолой трубку. Они сидели на ступеньках местного храма, где обычно проходили служения, но сейчас посетителей почти не было.

— Простите за столь странный вопрос, — проговорила Кумико, уткнувшись взглядом в свои колени. — Просто я подумала, вы можете что-то знать.

— Припоминаю, тогда тоже ходили об этом слухи…

— Серьезно?!

— Но все же это вряд ли возможно.

— Эээ… почему?

— Ну… — старик потер подбородок. — Я звонил в колокол, когда подгля… присматривал за ними, и они почти никогда не доходили… ну, до финальной базы…

Лицо Кумико пошло какими-то лихорадочными красными пятнами.

— Что?! Ах ты старый извращенец! — она схватила его за ворот, как внезапно из-за колонны рядом высунулась хозяйка местной рыбной лавки с жадным выражением лица.

— Как-будто они бы стали делать это, зная, что за ними наблюдает лысый извращенец! — засмеялась она. — Куми-чан, не слушай его, твоя мама и Коске-сан были ооочень близки…

— Да нет, вряд ли, — произнес мужской голос из-за другой колонны.

— Дядя Хара? — расширила глаза Кумико.

— Оджо, Коске-сан восхищался боссом больше, чем кто-либо, он бы никогда не позволил себе такого с его дочерью!

— При чем тут босс? — вспыльчиво проговорил кто-то еще рядом. — Любовь слепа! Они так усиленно это скрывали, но все всё равно знали, что у них был роман!

— ПОЧЕМУ ВСЕ ЗДЕСЬ?! — завопила Кумико.

— А, у нас собрание торгового квартала, — отвлеченно ответила какая-то женщина.

Девушка, поднеся руку ко лбу, покачала головой и пошла прочь — вслед ей еще долго доносились споры местных сплетников.

* * *

Табличка на стене: «Офис группировки Вада».

Кумико прижалась к стене и выглянула из-за угла. «И что я тут делаю… Не могу же я просто спросить: «Дядя Коске, вы мой отец?»

Внезапно дверь распахнулась и послышались голоса — она быстро спряталась обратно за угол.

— Босс, вы не можете так просто бродить по улице! Вы же знаете…

— Успокойся, я ненадолго! — спокойным тоном ответил Коске-сан, выходя на улицу и запахивая на себе черный пиджак. Рядом с ним шел охранник.

«Ах, папа…» — подумала Кумико, следя за ним взглядом, и вдруг в шоке вскинула руки ко рту. — «Я правда назвала его папой?! «О боже, я ведь правда такая дурочка…» — тут же всплыло у нее в памяти, и девушка саркастически усмехнулась.

Тем временем Коске приближался к машине, подготовленной для него на улице, а к зданию подъехала еще одна, перегородив Кумико весь обзор.

«Что за черт! — ругнулась она, стукнув кулаком по стене. — Поезжай отсюда!»

Внезапно из машины выпрыгнул какой-то неопрятный парень и, оглядевшись вокруг, побежал на направлению к боссу Вады, спрятав правую руку за спину и — Кумико прерывисто выдохнула — держа в ней пистолет.

Пара секунд на осознание — и девушка рванула вперед с криком:

— Папа! Осторожно!

Коске и охранник в шоке повернулись, убийца остановился и направил пистолет на босса Вады, как его сбила с ног неизвестная девушка. Они оба быстро подхватились, парень с диким криком взмахнул пушкой и нажал на курок, Кумико дернулась в сторону, и только это спасло ее от пролетевшей в миллиметре пули.

— Оджо! — завопил Коске, а из офиса Вады выскочили несколько человек.

— Он из той машины, не дайте им уехать! — закричал охранник, кидаясь в ту сторону сам.

Парень с пистолетом ошеломленно кинулся в сторону, пытаясь убежать, но Кумико набросилась на него, схватив за шиворот и наотмашь врезав кулаком в челюсть.

— Сука! — она, не жалея силы, ударила его еще раз. — Ты моего отца порешить пытался?! — удар. — Моего папу?! — удар. — Моего папочку?!!! — парень упал на асфальт, отплевываясь от крови и хрипя, как внезапно послышался звук сирены.

— Копы! — крикнул Коске, подбегая к Кумико и хватая ее. — В машину все, живо!!!

Он буквально закинул девушку на заднее сиденье и сел рядом, нагнув ее голову, чтобы ее не было видно, рядом запрыгнули другие парни из Вады, водитель дал по газам, и машина, резко сдав назад и развернувшись, рванула по дороге вперед.

* * *

В доме с табличкой «Третье поколение Семьи Курода» раздался звонкий удар пощечины.

— Дура! У пацана был ствол!!! — орал Курода Рюичиро, заметно побледневший и явно вышедший из себя, что с ним случалось крайне редко. Кумико рухнула на колени. Ке-сан и Вакаматцу, такие же бледные, не могли выдавить из себя ни звука, услышав, что случилось перед офисом группировки Вады, и наблюдая, как их босс впервые на их памяти ударил свою внучку.

— Прости… — прошептала девушка, не смея поднять взгляд.

— Босс! — точно также рухнул рядом Коске-сан и взял в руки подол его кимоно. — Благодаря Оджо я еще жив! Пожалуйста, не сердитесь на нее! Это все моя вина!

— Нет, она просто не умеет держать себя в руках и лезет куда не надо, — произнес Рюичиро-сан, прикрыв глаза и тяжело выдохнув. — Встань, — обратился он к внучке.

Та поднялась, так же виновато пряча взгляд. Рядом поднялся Коске-сан и внимательно посмотрел на нее.

— Оджо, вы так много работали, чтобы стать учителем… Поэтому если вас загребут в такой ситуации, все пойдет прахом. Быть учителем в старшей школе, учителем математики… Вами гордится вся семья. Ваш отец был прекрасным, законопослушным человеком… — Кумико вскинула на него отчаянный взгляд. — Должно быть, вы в него…

— Коске… — произнес Курода-сан, слегка покачав головой.

— Мне надо идти… Простите за доставленные проблемы, — босс Вады развернулся и зашагал прочь. Кумико с трудночитаемыми на лице эмоциями смотрела ему вслед.

— Коске-сан!

Тот остановился, миновав сад с беседкой на территории дома Куроды, и глядя на приближающую к нему в сумерках фигуру.

— Кетаро?

— Я не могу видеть ее в таком состоянии, — Ке-сан слегка склонился, взволнованно глядя на босса Вады. — Пожалуйста, скажите мне правду! Вы настоящий отец Оджо?

— Если честно… — обреченно выдохнул тот. — Я не знаю.

— Как так?!

— Перед тем, как убежать из дома, Юри-чан не сказала мне о том, что она беременна. Она ненавидела якудза, и я думал, что она не захотела бы родить мне ребенка. Я ничего не знал 8 лет… А потом, когда узнал о ее гибели и увидел здесь Кумико, прикинул сроки и вроде бы все сходилось… — Коске мрачно смотрел перед собой, тяжело вздохнув. — Мне нелегко было тогда, но я не стал устраивать разборки на эту тему, чтобы не ударять по репутации Куроды. К тому же… для Оджо иметь отца-бандита, как я, довольно обременительно… Поэтому я решил забыть об этом, и вы, пожалуйста, не поднимайте больше эту тему.

— Хорошо, — Ке-сан склонил голову.

— Но когда я думаю о том, что она моя дочь, я чувствую себя очень счастливым… — тихо проговорил босс Вады, отведя взгляд в темноту.

Кумико притаилась напротив беседки в тени деревьев, боясь даже вздохнуть. Она молча какое-то время стояла там, провожая взглядом своего отца, и слегка вздрогнула от прикосновения к своему плечу.

— Дедушка… — она обернулась.

— Ты в порядке? — спросил он устало, но слегка улыбнулся.

— Он просит не поднимать эту тему, и я тоже больше не буду… — произнесла девушка, продолжая смотреть в темноту. — Он — тот, кого любила моя мама, и мне этого достаточно. И я надеюсь, мои родители на небесах простят меня за эти мысли...

Курода Рюичиро положил руку ей на плечо, и они еще какое-то время стояли так, не двигаясь.

* * *

В полицейском участке сидел перебинтованный парень с совершенно ошалевшим взглядом.

— И что дальше? — спросил следователь. — Ты выстрелил в босса Вады, а потом тебя кто-то избил?

— Это… это был не человек! — закричал тот, вскакивая с места, куда его тут же вернули стражи порядка. — Это была длинноволосая женщина-демон! Она опустилась с неба с криками: «Папа! Папа!» Я серьезно! Пуля пролетела сквозь нее! Я чуть не обоссался!

Следователь скептически покачал головой.

— Может, его лучше сразу в дурку? — спросил он у кого-то из коллег, в и участке послышался дружный смех.

Конец первой части.