На берегу (гет)

LVII

Тип за стойкой сразу не понравился Фи — любителей электронных сигарет она искренне презирала. А поскольку он был всего лишь типом за стойкой, то скрывать своё презрение она не собиралась. Поэтому она устроилась на своём любимом месте, рядом с которым и сидел тип, потребовала у бармена порцию джина с тоником и демонстративно закурила. Тип едва заметно поморщился.

Фи хмыкнула, посмотрела на часы — клиент должен был явиться минут через десять — и принялась исподтишка наблюдать за соседом.

Тип не выглядел завсегдатаем «Безумного Макса» — ибо выглядел, как натуральный метросексуал, то есть, по определению Юрия, человек, который выглядит гомосеком, но таковым, вроде бы, не является… И если он припёрся сюда, то или он жаждет острых ощущений — и он их получит, или он переодетый коп, и тогда острые ощущения гарантированы всем… И то, что она, собственно, ничего противозаконного не делает, ничего не изменит.

В любом случае, это тело явно было инородным, и стоило его прозондировать, пока есть время…

— Мальчик, молока здесь не наливают…

— Это слишком старая шутка, мисс, — тип повернулся к ней, демонстрируя холёную физиономию и символическую бородку. — И на молоко у меня, к несчастью, аллергия, что лишает меня доступа ко многим напиткам…

— Во-первых, мне по барабану, во-вторых — ты, собственно, кто такой?

— Дольф Мэлори. Блогер, плейбой, филантроп… Пока что не миллиардер. А вы?

— Малыш, это последнее, что тебе стоит знать, — хохотнула Фи. — Ты на Фрисайде, не забывай…

— Это же просто офшорная зона, разве нет?

— Просто? — Фи откровенно расхохоталась. — Парень, здесь ничего не бывает «просто». Это Фрисайд, не забывай… И не лезь серьёзным людям под ноги. В частности — мне.

— Что-то ты не похожа на криминального авторитета, — заявил блогер.

— Совы не то, чем кажутся, — двусмысленно заметила Фи и отсалютовала стаканом вошедшей Майами.

— Что это? — брезгливо осведомилась она.

— Похоже, маменькин сынок, решивший поискать приключений на нижние девяносто, — отмахнулась Фи. — Вот скажи, что тебе мешало зайти к нам?

— Может, желание вытащить тебя? — пожала плечами Майами. — Так, мальчик, будь добр исчезнуть из наблюдаемой Вселенной — взрослые тёти хотят поговорить о взрослых делах…

— А не слишком ли много вы хотите, дамочки? — Мэлори то ли был разогрет алкоголем, то ли просто демонстрповал «крутизну». — Бар не ваш, да и сами вы никто и звать вас никак — ещё всякие лунатики командовать будут!

Фи залпом допила джин, взвесила на ладони стакан и поинтересовалась:

— Ты извиняться намерен?

-За правду?! Да ты, похоже, больная, — фыркнул блогер. — А не то из тюрьмы только что вышла — что, думаешь, я не знаю, почему тут офшор?

Фи Кармайкл всегда отличалась вспыльчивым характером и склонностью к силовому решению проблем, а жизнь на Фрисайде только усилила эти качества — особенно последнее. Поэтому она снова подбросила стакан и повторила:

— Землеройка, ты извиняться намерен?

И, не получив ответа, отправила стакан в лоб Мэлори. Не сильно, но достаточно для того, чтобы блогер взвизгнул и выскочил из бара.

-Так-то лучше, — удовлетворённо вздохнула Фи, — и даже стакан цел… Майами, так ты чего хотела-то?

— Кроме как отдать заказ? — Доктор Майами пожала плечами. — Не поверишь, но просто посидеть и поболтать — тебя же не вытащишь…

— Между прочим, мы каждую пятницу играем в покер с Коко, а иногда и её братцем, — сообщила Фи. — Взяла бы да пришла — всё веселее, чем на дне атмосферы сидеть…

Аманда Минами явилась как раз в тот момент, когда Юрий открыл бутылку.

— У тебя русских в роду не было? — осведомился Каспер, лениво тасуя карты. — Это их расовая способность — являться к выпивке.

— Явиться может чёрт во сне, — заметил Юрий, разливая коньяк. — Астронавты финишируют… Каспер, сдавай, что ли уже.

— Ага, — Каспер ловко раскидал карты. — Делайте ставки, господа… И кстати, Фи, ты действительно устроила драку у Макса?

— Да какая там драка, — отмахнулась Фи, клацнув фишками по столу. — Так, один комик-гомик начал строить из себя мачо и получил стаканом по лбу.

— Хм, мне всегда казалось, что таких у нас не водится… — задумчиво протянула Коко, разглядывая карты.

— Так он и не местный — какой-то блогер-землеройка. Мэлори вроде как его звали… Ума не приложу, что ему тут было надо. Но если острых ощущений — он их получил. И потом, мне не нравится, когда меня обзывают лунатиком!

— Лунатики и землеройки… — протянул Каспер. — Как же мы любим навешивать ярлыки… Думаю, вы знаете, что с чьей-то лёгкой руки всё сообщество людей, работающих или живущих не на Земле, стало именоваться Внеземельем? Это — момент исключительной важности…

— И почему же, мой дорогой брат?

— Видишь ли, моя милая сестра, я не просто так получил степень доктора философии по социологии, — оскалился Каспер. — И я вижу, что противопоставление, начавшееся еще тридцать лет назад, зашло достаточно далеко, чтобы мы все осознали себя единой общностью — и дали этой общности имя. Nomen est omen, имя — это знак, и знак этот очень важен… И «лунатики» и «землеройки» — это тоже очень важно. Мы видим, что уже оформился язык вражды — а это значит, земляне тоже осознают Внеземелье как отдельную общность… Ну что, вскрываемся?

— Вскрываемся, — Фи отложила сигару, — если, конечно, никто не хочет продолжить. Значит, новая общность… Хочешь сказать, что в космосе формируется новая нация?

— Ну да, думаю, так и есть, — Каспер посмотрел на собеседников поверх карт. — А вот ты, Ай, что скажешь?

Ай с улыбкой Будды молча положила карты на стол.

— Ну что за мать вашу… — печально протянул Юрий, высказывая общее мнение.

— Ай, ты знаешь, что ты сволочь? — Фи бросила на стол карты, затянулась и обвиняюще ткнула сигарой в её сторону. Роял-флэш с первого захода, ну как так можно, а?

— Как-то можно, — Ай пожала плечами. — Раздавай. А скажу я вот что: как все помнят, на референдум я рванула галопом, но вот сейчас… Сомневаюсь, что я бы стала в этом участвовать. Всё-таки, у нас тут свои проблемы, и большая их часть с Земли не решается. И проблемы Земли нас, по большей части, тоже не касаются. Я тут поискала документацию — она, кстати, спокойно лежит в открытом доступе — и по ней получается, что Фрисайд практически полностью автономен и для абсолютной автономности ему не хватает только пары мелочей… И добавить эти мелочи можно буквально за пару дней без особых усилий. На практике, понятно, это будет посложнее, но вряд ли так уж сильно… Похоже, его с самого начала задумывали то ли как этакий ковчег, то ли как корабль поколений.

— Кстати, вполне возможно, — кивнул Урахара, взмахом веера отгоняя табачный дым. — Я знаю, что проект дорабатывался «Тессье-Эшпул», а основатели компании были, если верить современникам, людьми… своеобразными. Так что, даже если этого в проекте не было. Они вполне могли добавить — выходка как раз в их стиле. И смотрите — формально у Фрисайда нет владельца и все сами выполняют работы по обслуживанию — но кто работает с общестанционными системами? «Тессье-Эшпул», разумеется. А теперь — торг! Ставлю тридцать!

— Удваиваю! — немедленно заявила Коко. — К чертям политику!

— Удваиваю, — очки Эдель азартно блеснули.

Утро, как известно, добрым не бывает, а утро после проигрыша в покер — и не кому-нибудь, а Ай — добрым не было в превосходной степени. И Фи просто-напросто его пропустила, явившись в офис только в начале первого — благо, никаких особых дел в субботу быть не могло, и офис служил команде кают-компанией.

Обычно по субботам в это время здесь была только Эдель, да и то не всегда, и потому наличие всей команды Фи удивило. А вот то, что команда собралась перед компьютером и хихикала, было совершенно нормально — кто-то что-то нашёл «в этих ваших интернетах» и теперь спешил поделиться…

— Что там у вас? — она заглянула через плечо Юрия, прочитала несколько строк — и расхохоталась. Дольф Мэлори, как оказалось, решил отомстить… и вывесил у себя в блоге простыню переполненного праведным гневом пойманного жулика текста. Он, по всей видимости, предполагал опустить Фрисайд вообще, «Тойбокс» в частности и Фи в особенности ниже плинтуса, и сам себе казался крайне остроумным… вот только в комментарии забрёл кто-то из лунатиков, за ним подтянулись придурки с имиджборд, кто-то приплёл русских хакеров, потом самого Мэлори обвинили в принадлежности к ним — и теперь в комментариях бушевала грандиозная склока, к посту отношение имеющая весьма и весьма косвенное.

— Какая прелесть… — на лице Фи появилась улыбка, подозрительно смахивающая на фирменный оскал Хекматьяр. — Какая роскошная прелесть…

LVIII

Попытка выкроить время для личной жизни удалась — и Клэр с довольным вздохом развалилась в кресле. Неделя. Целая неделя на вилле у озера Титикака, в компании Иская и русского терьера Шварцшильда… Счастье всё-таки есть. Хотя бы иногда…

Конечно, случись что серьёзное — и плакал её отпуск, но тогда достанется всем, и будет не так обидно… Да и не до обид будет, если уж на то пошло. А беспокоить их из-за чего-то меньшего, чем общенациональный кризис, Клэр запретила — и нарушители запрета горько о своём проступке пожалеют… Жаль, конечно, что на Рождество выбраться не получится, но и так неплохо — особенно пока пульке не выпито.

Снова наполнив стакан из стоявшего на столике кувшина, Клэр сделала глоток. Конечно, не то, что можно найти в Мексике, но всё же вполне пристойно — старая идея Иская акклиматизировать агаву дала, наконец, плоды. Пока, правда, только для своих, но выйти на рынок новая компания планировала в ближайшие год-полтора — и Клэр уже прикидывала, нельзя ли её ведомству извлечь из этого пользу. Большого эффекта, само собой, не будет, но даже мелочи важны, стягивая страну в единое целое… Единство складывается из таких вот мелочей, из уверенности в завтрашнем дне и возможности спокойно жить, не опасаясь очередного переворота или кризиса, из глобальных проектов и множества личных планов. Миллионы нитей, подобно капиллярам пронизывающие всё общество — вот истинное единство. Добиться этого тяжело, безумно тяжело — но всё-таки они это сделают.

Снова отпив пульке, Клэр вспомнила, как совсем недавно она рвалась в космос ради Эльтаники, ради неё же стала террористом… И ради Эльтаники же стёрла её с карты. Печально — но время юношеской мечты и подросткового максимализма ушло, на её плечах лежала ответственность за миллионы людей. За огромную страну, чья история не насчитывает и пяти лет, созданную ей же самой. Пусть не она одна, пусть без Сапа Инки всё это так и осталось бы мечтами — но всё же… С чем сравнить их труд? Разве только с русской революцией, ослепительной зарёй двадцатого столетия…

И ведь это — только начало, первый шаг по пути, конца которому нет и быть не может... Но кто-то ведь должен был сделать этот шаг — а кто-то должен последовать за ним. Есть дороги, которые не под силу одиночкам, пусть даже и гениальным. Таким, как Сапа Инка… Чей гений в умении найти нужных людей и заставить их выложиться на полную — как и он сам. Точно так же, не жалея ни себя, ни других, не расслабляясь — и всегда доводить работу до конца.

Откинувшись на спинку, Клэр пришла к выводу, что размышлять о делах государственных, возлежа на шезлонге и попивая пульке, весьма приятно. Гораздо приятнее, чем в кабинете — чувствуешь себя римским прокуратором… Жаль только, что страной с шезлонга управлять нельзя. Даже министерством не получится…

LIX

Партия арабского возрождения созывала очередной съезд, и на Хакима свалилось обеспечение безопасности этого безобразия. Не в одиночку, конечно, но это добавление к его и без того немалой нагрузке в восторг не приводило. Даже тот факт, что не так давно он сам был основателем и главой партии, Хакима ничуть не радовал — он означал, что ему на съезде придётся выступать. Причём в качестве почётного гостя, что предполагало длинную и бессмысленную речь и просиживание штанов в президиуме — вместо работы, которую никто не отменял. К тому же эту дурацкую речь ещё требовалось написать — причём самому, поскольку, он, во-первых, не доверял спичрайтерам, а во-вторых, считал регулярные упражнения в риторике необходимыми. Спичрайтер гарантировано напишет что-нибудь не то, а разведчик, не умеющий импровизировать — это абсурд… Да и политик, не способный самостоятельно написать речь, мало на что годится. Впрочем, некоторым и спичрайтер не помогает — порождаемая Бушами околесица тому отличный пример…

С другой стороны, особой спешки нет, и времени на написание речи хватает — в отличие от всего остального. Магрибская война более-менее благополучно закончилась, правительство в Алжире сменилось, в Западной Сахаре начались массовые беспорядки — на этом фоне Египет выглядел победителем… Правда, только на этом фоне.

Фактически же Египет проиграл, и поражение его было катастрофическим. Потерян Суэцкий канал, почти полностью уничтожена авиация, разгромлена орбитальная группировка, серьёзно пострадали курорты… О потерях финансовых и говорить не стоило — они были абсолютно запредельны для египетского бюджета.

В результате победителем оказался не участвовавший в войне Халифат — присоединение Северной Африки стало делом ближайшего будущего, и Хаким в первую очередь занимался именно этим вопросом. На первый взгляд ничего сложного, но Иблис обычно прячется в мелочах, и мелочи эти могли привести к катастрофе. Как м минимум — к мятежу и отложению магрибинских провинций, как максимум же — к распаду Халифата, чего Хаким собирался не допустить любой ценой. Хватит — однажды страна уже рассыпалась на множество осколков, и каждый правитель объявил себя истинным наследником Пророка… И они с Али совсем не для того, собирали эти осколки, чтобы всё повторилось — только на сей раз окончательно утопив народ в крови. Сейчас не времена Салаха Ад-Дина, и если кому-то вздумается организовать новый крестовый поход… Ну, марсианская колония уцелеет, лунные , скорее всего, тоже, часть станций успеет уйти… Но Землю придётся терраформировать.

Шанс такого исхода был мизерным, но недостаточно мизерным, чтобы им пренебречь окончательно — не с тщательно лелеемой паранойей главы разведки, хотя даже он не ждал ядерную войну прямо завтра. Гораздо вероятнее была война гражданская, и эта перспектива была только чуть лучше… И то, что предпосылок к ней пока не было, не значило ничего. Будут, если повторить в Магрибе привычный сценарий. Это не Аравия, где государств попросту не было, не истерзанная чередой войн и переворотов Сирия — это полноценные и достаточно сильные государства. Да, сейчас они ослаблены неудачной войной, да, Западная Сахара на грани — и её стоит незаметно подтолкнуть, но Алжир и Египет…

Проблема состояла в том, что ситуация менялась слишком быстро, и разведка Халифата просто не успевала своевременно реагировать. Да и действия правительств были на редкость сумбурными и бестолковыми, и разобраться в этих метаниях было просто невозможно — порой казалось, что даже сумасшедшие действовали бы разумнее.

И как со всем этим бороться, Хаким пока что не представлял.

Впрочем, воцарившийся хаос сильно упрощал внедрение агентуры — особенно в Египте, чья недавно опасная контрразведка была практически парализована — но он же затруднял и доставку информации, добытой этой агентурой, да и сам её поиск становился весьма проблематичным. Пока не смертельно… Правда, в этом же хаосе будет куда проще выбросить в общество нужные идеи — и на фоне кризиса смотреться они будут куда нагляднее — но всё это требует времени и обратной связи, а и с тем, и с другим проблемы… А еще эта дурацкая речь!

Несколько секунд Хаким бессмысленно смотрел на экран, тряхнул головой, перевёл взгляд на часы и поднялся. Время зухра — и не стоит пренебрегать обязанностями мусульманина если не перед Аллахом, то хотя бы перед своей совестью…

Хаким никогда не был особо набожным человеком, но, во-первых, считал, что глупо называть себя мусульманином, не придерживаясь, по крайней мере, пяти столпов, а во-вторых, молитва для него всегда была наилучшим способом очистить сознание, отстраниться от проблем и нерешённых вопросов — и нередко получить ответ. Свободный от рутины разум, сосредоточенный на самопознании, находил ускользающее решение… И право же, неважно, было ли это результатом работы подсознания или же словом Аллаха.

Это сработало снова, и Хаким, поднявшийся и убравший молитвенный коврик, понял, что именно он скажет на съезде. На самом деле — ничего неожиданного... Но людям иногда надо напоминать о вещах банальных и совершенно очевидных: хоть и нет бога, кроме Аллаха, но боги азбучных истин — вот боги на все времена…

LX

Куруруги Гэнбу ожидал массовой истерики в СМИ Лиги и внимания на неё обращать не собирался в любом случае. А вот оценить масштаб стоило…

Ну что сказать — разочарован он не был, но всё же реакция ожидалась более бурной. Шутка ли — тэнно принимает парад Национальных Вооружённых Сил Японии… Подобного не было со времён Великой войны, и намёк более чем прозрачный — и поняли его, судя по крикам, правильно.

Разумеется, никакой войны ни с кем не планировалось — и потому новая армия требовалась ещё вчера. Кто не хочет кормить свою армию — будет кормить чужую… И именно это и творилось в Японии больше века. Но теперь американцы бежали, а бесполезные Силы Самообороны развёрнуты в полноценную армию — и Япония больше не чей-то «непотопляемый авианосец»… И поэтому на другом берегу Тихого Океана сейчас разразилась истерика, перекинувшаяся и на Европу. Да и некоторые азиатские соседи вели себя не лучше — особенно Таиланд. Правда, Куруруги так и не смог представить, какую пользу принесла бы Японии оккупация этого глобального борделя — но тайцев это не волновало. Впрочем, позиция Таиланда вообще никакой роли не играла, а главные игроки Азии и без того были союзниками Японии… И это было прекрасно. Это давало настоящую свободу манёвра — и на Земле, и в космосе, позволяло не оглядываясь на «геополитических партнёров», решить множество проблем… Хотя, нельзя отрицать, новых проблем это тоже создавало предостаточно.

Например, японские базы за рубежом — их пока не было, их необходимость обсуждалась в парламенте и правительстве, и похоже, что решение будет положительным. С этим проблем не будет, а вот как его выполнять… Этого в правительстве не знал никто — пока, по крайней мере. И, разумеется, Куруруги не мог добиться ответа на самый главный вопрос — где взять на это деньги. Потому что в бюджете на ближайшие три года ничего подобного не предусматривалось.

К тому же в ближайшие лет пять на этих базах будет просто нечего размещать — Силы Самообороны не блистали ни численностью, ни подготовкой, и развернуть Национальные вооружённые силы полностью получится не скоро. Если бы не либерал-демократы… Партия, продержавшаяся у власти почти сто лет, оказалась не в состоянии ни справиться с новыми вызовами, ни уступить место тем, кто на это способен — а в результате дело дошло до роспуска парламента указом тэнно и выборами, принёсшими первую победу лейбористам.

Те времена Куруруги вспоминать не любил — слишком уж близко страна оказалась к государственному перевороту, за которым могло последовать всё, что угодно, вплоть до новой эпохи Сэнгоку… И это не было преувеличением — внутриполитический кризис наметился, и архипелаг Рюкю начал — не иначе как с американской подачи — подозрительные шевеления. Ну а дальше всё почти наверняка пошло бы по нарастающей…

Вообще, проще сказать, в какой области не было безобразных проблем, когда предшественник Куруруги занял пост — в поп-культуре. Зрелища имелись в избытке, хлеба на какое-то время хватило бы — а без всего остального толпа обойдётся… К счастью, те выборы лейбористы выиграли, и катастрофа исчезла с горизонта, а директор JAXA неожиданно для всех, включая его самого, оказался в правительстве… А затем его возглавил.

Вякнул компьютер, сообщая о пришедшей почте, и Куруруги отбросил праздные размышления. Что было — то было, изменить нельзя ничего, да и будь у него такая возможность — не стал бы менять. Куруруги Гэнбу был полностью доволен своей жизнью и не жалел ни о чём — в конце концов, он добился всего, чего только может добиться человек, но при этом не лишиться цели в жизни… Простой и ясной цели — благополучия своей страны. И ради этого сейчас всё-таки придётся отставить сторонние размышления и заняться требующими премьерской визы документами — в конце концов, возможность отдохнуть у него ещё будет… Когда-нибудь.

LXI

Второе сближение с Европой и сброс второго посадочного модуля обошлись без приключений. Всё прошло в штатном режиме — словно компенсируя безумие самой затеи.

Нет, на бумаге она выглядела отлично — проверить возможность использования воды в качестве рабочего тела. Внеземной воды — и в этом-то всё и дело. Сама по себе вода вполне могла служить рабочим телом, да и разложить её и использовать только водород было вполне реально… Но для этого требовалось как-то поднять с Европы сотни кубометров этой воды. Конечно, это было проще, чем поднимать ту же воду с Земли, но тем не менее… Кроме того, бак требовалось заполнить — что тоже было не самой простой задачей. Неизвестно даже, что было надёжнее — растапливать лёд или бурить его и качать воду, поэтому изначально предполагалось использовать оба варианта… Пока Локсмит не посчитал, что из этого получится, и не послал прожектёров куда подальше.

В результате неспешно опускавшийся на относительно ровную поверхность аппарат должен бы растапливать лёд, заполнить бак водой и вывести его на орбиту. Дело долгое и скучное, так что встреча состоится только на следящем витке, и потому пилоты скучали. Особенно Хатимаки, у которого были на этот день собственные планы… На которые, разумеется, капитану было наплевать.

Продолжая следить за спускаемым аппаратом, Хатимаки в очередной раз пытался понять — стоило ли оно того? Дурацкая идея про собственный корабль — против, честно говоря, брошенных друзей. Отсюда, с орбиты Юпитера, все его метания казались глупыми и бессмысленными. Зачем, если у него было всё, о чём он мечтал?.. Почему он оказался настолько слеп, слеп и эгоистичен?..

Приступ самокопания был, однако, безжалостно прерван — в отсек влетел Накаяма. Взъерошенный, красноглазый, в расстёгнутом комбинезоне, с бумагами в руке. Он зацепился ногой за комингс, как-то извернулся и повис вверх ногами прямо над Хати. И, прежде че тот успел открыть рот, схватил микрофон внутренней связи и заорал:

— Внимание всем! На Европе есть жизнь!!

-Это не повод орать мне в ухо, — рыкнул Хатимаки, отпихивая висящего над ним биолога. — Что ты там нашёл?

— Археи, или, во всяком случае, что-то на них похожее, — ответил Накаяма. — Сам понимаешь, разбираться там ещё долго… Но оно определённо живое.

Хатимаки механически кивнул. Жизнь на Европе! Да только ради этого стоило лететь! Жизнь за пределами Земли, совершенно однозначно и недвусмысленно существующая — открытие, масштаб которого представить сложно. Это тянет на революцию в науке.. И он, Хошино Хатирота, к ней причастен, и не просто причастен — оказался в первых рядах! И пусть он, как последний идиот, не видел своей мечты у себя под носом — но он здесь, один из тех, кто прямо сейчас перекраивает мир. И, наверное, ему действительно надо было отправиться за миллионы километров от дома, чтобы заметить очевидное…

И внезапно оживший динамик внутренней связи произнёс:

— Все эти миры ваши, кроме Европы. Не пытайтесь высадиться на неё, — а на заднем плане кто-то орал:

— Горо! Убью кретина!

— Ками-сама, — печально вопросил Хати, — неужели мой отец не может не страдать фигнёй?..