Нашатырь (джен)

От взмыленного Нашатыря исходил такой дикий смрад, что у Зои сперло дыхание.

— На черта тебе маскировка, если тебя можно вычислить по запаху? — задалась она вопросом, когда Охотник, тяжело дыша, проявился перед ней. — И что вообще с тобой такое творится?

Сегодня, лишь забрезжило пасмурное утро, он привычным образом скрылся в чаще, а вернулся далеко за полдень, перевозбужденный и запыхавшийся, сделавшийся от нервного перенапряжения полосатым, точно советский матрац. Его нетерпеливые движения вновь приобрели птичью резкость, от которой Зоя уже успела отвыкнуть, когти то и дело подрагивали, рефлекторно стремясь схватиться за оружие.

Буквально «с порога» Нашатырь с жаром принялся что-то объяснять, но для землянки все его слова, конечно, были — один лишь сплошной треск. Она подняла с земли щепку, чтобы предложить изобразить все в рисунке, но Охотник раздраженно щепку изъял и далеко выкинул, показывая, что времени на ерунду нет. Схватив обалдевшую Зою за плечо, он настойчиво потянул ее в том направлении, откуда только что явился, затем отпустил и ринулся вперед, как бы показывая дорогу. Не понимая, что она делает и, главное, с какой целью, женщина побежала за ним через заросли. Но дыхания перестало хватать уже на второй минуте. Нашатырь к тому времени пропал из виду. Зато пробудилось критическое мышление, диктующее, что пора притормозить и разобраться в происходящем. Правда внять голосу разума Зоя не успела, так как споткнулась о корень и во весь рост растянулась в грязи. Час от часу не легче…

Нечто огромное с рычанием приземлилось рядом, сильные когти рванули за куртку и подняли Зою на ноги. Женщина вытерла испачканное лицо рукавом и запрокинула голову, в недоумении глядя на своего высоченного спутника и чувствуя себя сейчас двухгодовалым дитятком, навернувшимся в песочнице. Нашатырь, судя по его виду, негодовал.

— Ты что так психуешь? — переведя дух, спросила Зоя и попыталась почесать здоровяку брюхо, чтобы как-то его успокоить, разрядить обстановку и затем понять, что конкретно случилось. Но Нашатырь явно придерживался иного мнения на счет того, что сейчас следует делать. Женщина толком не успела ничего предпринять, как он в очередной раз отмочил…

Видимо, смирившись с тем, что способности самки человека к быстрому передвижению по пересеченной местности весьма ограничены, Охотник вдруг бесцеремонно схватил землянку поперек туловища и с прежней скоростью рванул через лес, полностью игнорируя любое сопротивление. В первый момент Зоя просто опешила, а потом принялась яростно отпинываться, максимально пронзительно вереща. Нашатырь приостановился и зарычал на нее. За проведенное вместе время исследовательница уже научилась различать его интонацию, и в данный момент этот рык не предвещал ничего хорошего. Пришлось подчиниться и перестать дергаться, все равно выскользнуть из железных объятий не представлялось возможным, не говоря уж о том, чтобы разжать их.

— Нашатырь, я серьезно, отпусти меня подобру-поздорову! — принялась из последних сил увещевать женщина. — Так нельзя делать! Да что за бес в тебя вселился? Что тебе нужно от меня???

Крепко прижимая Зою к себе, Охотник зажал ей рот свободной рукой и шикнул, приказывая заткнуться. Ну, все, обреченно подумала несчастная жертва, джентльменство иссякло… Доигрались…

Послушно обвиснув в хватке Нашатыря, Зоя стала размышлять о своей дальнейшей судьбе. Получалось не очень, так как этот негодяй вновь понесся сквозь лес что есть духу. Держа человеческую особь очень крепко, но вместе с тем не грубо и даже почти осторожно, он то мчался через заросли, то взлетал на деревья и начинал перемахивать между мощными кронами, покрывая одним прыжком умопомрачительные расстояния. От скорости, высоты и бесконечной тряски кружилась голова, сердце Зои давно ушло в пятки; судорожно вцепившись в удерживающую ее лапищу, женщина теперь думала только об одном: лишь бы не выронил!

На середине пути Нашатырь решил перехватить ношу поудобнее, поменяв руку. То, что проделал он это, стоя на высоте примерно двадцати метров, окончательно Зою добило.

— Нашатырушка, давай назад пойдем, ну что ты опять придумал? — как можно жалобнее попросила она. Охотник фыркнул и сделал какой-то неопределенный жест. Похоже, он и рад бы был объяснить свое поведение, да не мог сообразить, как это сделать.

Стоп. Может быть, это эвакуация? Вдруг, он почуял опасность? Например, бандитов, которые, в отместку за разоренный лагерь, сами открыли на него охоту? Хотя маловероятно. Маловероятно, что он стал бы бежать. Нашатырь бы принял бой, еще и поделок бы потом из отрубленных голов наделал…

Ну а что еще тогда?

Не дав Зое додумать мысль, клыкастый возобновил эту непонятную гонку, уходя в очередной головокружительный прыжок. Деревья, ветки, кусты, лианы, куски неба… Все мелькало вокруг. Вверх-вниз и снова бегом.

Сколько прошло времени? Зое было сложно оценить. Но казалось, что бесконечно много. Может, час… Может, полдня… Охотник не сбавлял темп, но ощущалось, что он начал выдыхаться. Что заставляло его так торопиться? Ведь не солнце же, клонящееся к закату… К чему Нашатырю солнце при его замечательном ночном зрении?

Внезапно Охотник остановился. Легко запрыгнув на ближайшее дерево, он поставил Зою в широкую развилку и наконец перевел дыхание. Женщина оперлась на ствол; у нее дрожали ноги, будто бы это она сама пробежала без отдыха весь этот километраж. Нашатырь потянулся к ней рукой, и она невольно отпрянула, едва не упав. Тогда он приблизился более решительно, снова поймав человеческую особь, и закрыл ладонью нижнюю часть ее лица. При этом он склонил голову и дождался, когда Зоя склонится в ответ, показывая, что поняла: нужно сохранять молчание.

Уже не сопротивляясь, женщина позволила Нашатырю снова взять ее на руки, после чего клыкастый двинулся дальше, но теперь уже очень тихо, буквально крадучись. На ходу включилось скрытие, и Охотник плотно прижал Зою к груди, подхватив под колени. На землянку невидимость полностью не распространялась, но контуры ее тела от этого контакта слегка размылись. Женщина ощутила покалывание как от статического электричества. Было неудобно, пришлось одной рукой обхватить здоровяка за шею, на что он отреагировал совершенно спокойно. А вот попытки ерзать сразу пресек. Пришлось смириться с тем, что в бок больно давит какой-то из элементов доспеха. Зоя лишь пригнулась и замерла, когда над ее головой в неприятной близости заворочалась внезапно ожившая заплечная пушка инопланетянина.

Нехорошее предчувствие усиливалось с каждым шагом рептоида. Женщина напряженно всматривалась в расступающуюся перед ними чащу, и вот среди деревьев замаячил просвет… Он все увеличивался и увеличивался, пока не показалась большая прогалина, на которой можно было смутно различить какое-то движение.

Ближе… Еще ближе…

Нашатырь шел поверху, бесшумно перебираясь между сплетенными ветвями то на двух, то на всех трех свободных конечностях. Некоторые сучья угрожающе прогибались под внушительным весом. Зоя вся сжалась, впившись пальцами в какой-то металлический выступ за спиной Охотника. Нашатырь периодически посматривал на нее сквозь маску, непонятно, желая тем самым подбодрить женщину или показать, что ему не нравится, как она цепляется за его обмундирование. Но каждый раз он отводил взгляд и вновь сосредотачивался на своем продвижении к цели.

Теперь сомнений не оставалось, впереди были люди. Зоя уже различала их голоса и видела очертания лагеря — довольно большого, судя по всему, человек на шестьдесят… Интересно, а шестьдесят — это для одного Нашатыря уже много или в самый раз?

Итак, Зоя наконец-то получила свой ответ: Нашатырь не убегал, он вышел на охоту. Только какого фига он потащил спутницу с собой??? Возможно, увидев вчера, как землянку впечатлили его упражнения, Охотник решил ей показать нечто большее? Например, реальное истребление ее собственных сородичей… Но в то, что он способен на подобное варварство, верить не хотелось.

Да, Зоя худо-бедно смирилась с тем, что Нашатырь где-то кого-то когда-то убивал не на ее глазах, но то, что он, вероятно, задумал сейчас, уже никак не укладывалось в ее бедной голове. И пока не стало слишком поздно, нужно было любым способом предотвратить эту дикую выходку, грозящую обратить Нашатыря из слегка чудаковатого, но добродушного и заботливого компаньона обратно в пугающее, беспощадное чудовище… Предотвратить — но как?

Почувствовав, что человеческая особь забеспокоилась, Охотник сжал ее чуть сильнее, чтобы не дай бог не выскочила. Он еле слышно застрекотал и снова поглядел на нее в упор, задержав взгляд дольше обычного, после чего полез вместе со своей ношей дальше. Зоя зажмурилась от отчаяния. Что-то подсказывало, что договориться на сей раз будет не так-то просто…

Конечная точка поджидала на высоте нескольких десятков метров. Отсюда хорошо просматривался крупный военный лагерь, тогда как самих «разведчиков», расположившихся под надежным прикрытием колышущейся на ветру густой темно-зеленой кроны, с земли было не различить. Нашатырь опустился на корточки, а Зою, к немалому ее изумлению, аккуратно усадил на свое колено, продолжая придерживать поперек туловища. Как он умудрялся при этом балансировать на ветке, можно было лишь диву даваться. В ответ на обращенный к нему непонимающий взгляд женщины, Охотник указал полупрозрачным пальцем в сторону перемещающихся по территории людей, будто предлагая за ними понаблюдать. И опять Зое ничего другого не оставалось, кроме как послушаться.

Люди, сновавшие по лагерю, были одеты в камуфляж и говорили по-английски. Вероятно, они относились к американским или европейским войскам и проводили здесь некую операцию. Возможно, ловили бандитов… Если после Нашатыря, конечно, было кого ловить.

Да только понимал ли Охотник разницу между ними и боевиками? Или все вооруженные люди являлись для него просто двуногой дичью? Он принес Зою сюда и велел ей смотреть. И его жест равновероятно мог означать: «Вот твои сородичи, иди к ним!» и «Вот опасный противник, превосходящий числом, сейчас тебе выпадет честь наблюдать, как я уничтожу его». При этом в первом случае было непонятно, почему он просто не отпустил Зою на краю поляны и не позволил выйти к военным. Во втором… Во втором дополнительных вопросов не возникало. Значит этот вариант был наиболее вероятным.

Господи, да откуда Охотнику из чужого мира вообще разбираться в людях? Он мыслил куда более прямолинейно. Бойцы были вооружены и одним этим фактом бросали ему вызов, одновременно вынося себе приговор. Окажись на их месте какие-нибудь местные селяне, все наверняка обошлось бы миром, но неумолимая реальность подкинула инопланетному головорезу очередное искушение в виде этих ни о чем не подозревающих бравых ребят… Да что за день-то такой…

Зоя сжала зубы, чтобы не выругаться вслух. Приникнув боком к напряженному брюху рептоида, она четко улавливала исходящую от него возбужденную дрожь и понимала, что это не усталость и не следствие усилий по сохранению равновесия, а отголоски все тяжелее дающегося самоконтроля. Вся Нашатырова суть рвалась сейчас в битву, но что-то неведомое пока сдерживало ее, словно спусковой крючок… Сдерживало явно ненадолго.

Что-то нужно было срочно предпринять, пока Охотник не поддался своим кровожадным порывам. Эти люди могли дать Зое шанс на возвращение домой, нельзя было допустить их убийства! Но что она могла сделать? Возможно ли было отговорить Нашатыря от нападения? Как-то объяснить, что для затерявшейся в глуши женщины попасть к сородичам — куда важнее, чем ему завладеть еще несколькими трофеями? Мысли окончательно пришли в беспорядок. Попытаться предупредить? Но как? И что за подобную попытку сделает с предавшей его самкой человека Нашатырь? Сбежать от него нереально — только упасть с дерева и сломать шею… Кричать из укрытия тоже не вариант — того и гляди застрелят обоих. А если и выйдет каким-то чудом просигнализировать об опасности, то как Зоя будет себя чувствовать, если из-за нее Охотника ранят, поймают или убьют? Неужели перед ней вот-вот встанет жестокий выбор: сородичи или коварный инопланетянин, к которому она уже успела проникнуться какой-то ненормальной привязанностью? За что же ей все это…

Внезапно Зоины душевные терзания оказались прерваны самым неожиданным образом. Охотник деликатно тронул ее за плечо, а когда женщина обеспокоенно повернулась, указал на нее, на лагерь и вопросительно наклонил голову набок. Потом, сделав паузу, указал уже на себя, на лагерь, демонстративно выдвинул лезвия и повторил вопрос. Зоя вытаращилась на спутника, не веря своим глазам. Он, что… Спросил ее, хочет ли она уйти к тем людям? А потом спросил разрешения на них поохотиться, если она к ним не уйдет??? Зоя замерла в поисках подвоха. А когда так и не нашла его, едва не кинулась обнимать Нашатыря. Нет, ну не умница ли? И почему она не догадалась, что в его голове могут быть сразу оба варианта? Он ведь для того ее сюда и принес, чтобы узнать ее мнение. Даже до темноты домчать успел, давая возможность разглядеть, понаблюдать, сделать правильный вывод…

Нашатырушка… Каких только обидных прозвищ он не заслужил за время, прошедшее от полного непонимания до понимания с полувзгляда. Зоя обзывала его и дурнем, и негодяем, и засранцем… А он на самом деле оказался на редкость проницательным, ответственным, думающим существом. Он делал для нее все что мог и как мог, поставил ее интересы выше собственных, ни на минуту не усомнившись, что поступает единственно верным способом. И почему только Зоя продолжала ждать от него чего-то недоброго… Как же она была несправедлива!

Она растрогано улыбнулась и благодарно провела рукой по унизанным кольцами головным отросткам. Охотник слегка встряхнулся, дескать, давай не сейчас, и снова уже почти требовательно ткнул когтем в сторону лагеря. Зоя послушно повернулась и принялась наблюдать. Нашатырь не мешал. Он терпеливо ждал ее решения.

В лагере тем временем вовсю кипела работа. Несколько человек отдавали приказы, остальные занимались установкой палаток, возведением каких-то временных сооружений и наладкой разного оборудования. Было похоже, что отряд сделал тут остановку три-четыре часа назад и собирался остаться на насколько дней или даже недель. А это означало… Ну, прежде всего, это означало, что до сегодняшнего дня эти военные находились где-то в другом месте.

И Зоя вдруг поняла… Длительные вылазки Нашатыря, его то растерянный, то сердитый вид, его забывчивость касательно провизии — все, что в последнее время вызывало столь яростное недовольство женщины… Все это в каком-то смысле по ее вине и происходило. Охотник занимался долгими, выматывающими поисками; выслеживал военных, методично прочесывая лес — для нее выслеживал, не для себя.

Картина постепенно начала складываться. Похоже, Нашатырь изначально знал об их лагере, находящемся в относительной близости от его собственного убежища. Знал он и о скрывающихся в лесу бандитских группировках. А также о недавно прибывших в составе экспедиции ученых. То есть держал в поле зрения всю потенциальную добычу в радиусе нескольких километров. Ему оставалось лишь выбрать, с кого начать. Логично, что начинать нужно было с малого и действовать по возрастанию сложности. Зоологов он отмел почти сразу — те не представляли интереса, так как были слабы и безоружны. Зато они привлекли боевиков, которые, в свою очередь, невольно показали незримому наблюдателю путь к своей стоянке. Там он, что называется, оторвался по полной. И обзавелся компанией в виде Зои. Далее он начал нападать на другие бандитские штабы — видимо, более крупные и хорошо оснащенные. Иначе как тем людям удалось его ранить? Но их успех оказался недолгим, в итоге Охотник настиг каждую из намеченных жертв. На очереди оставались хорошо вооруженные и потому особо опасные военные. Нашатырь приберег этот бой напоследок, предвкушая блестящее завершение охоты. Однако Зоя внесла в его грандиозные планы настоящий хаос. Когда он убедился в ее беспомощности, то с разочарованием осознал, что самая желанная добыча одновременно может являться и единственным мостиком к цивилизации для его новой спутницы.

Каким только образом он сделал подобный вывод? Возможно, заметил, что спецназовцы также преследуют боевиков. Скорее всего, изначально это лишь дополнительно его раззадоривало — что может быть приятнее, чем сперва опередить конкурентов, а потом с ними покончить. Но с появлением Зои его отношение изменилось. Враги ее врагов могли запросто оказаться одного с ней племени, а значит, сколь это ни прискорбно, пришлось бы оставлять их в живых… Кроме того, наметанный глаз Нашатыря мог уловить визуальные отличия между мужчинами из отряда, имевшими такую же светлую кожу, как Зоя, и местными с более темной кожей. Это вполне объясняло, почему клыкастый просто не отвел женщину к ближайшему населенному пункту — ранее пленившие ее колумбийцы, похоже, теперь воспринимались им как враждебный женщине народ. Таким образом Нашатырь сознательно отказался от новых трофеев, переключившись на другую задачу: возвращение человеческой самки к сородичам. Это было просто невероятно…

Дальше события, скорее всего, развивались следующим образом. Приведя спутницу в свое убежище, Нашатырь отправился проверять, не ушли ли куда-то военные из прежнего лагеря. И, к его великому негодованию, оказалось, что ушли-таки! Как же он был зол и расстроен в тот день… Зоя не поняла тогда… Думала, все его характер дурной… А у него реально был серьезный повод для беспокойства. Куда бы он дел приблудную человеческую самку, если бы ее сородичи так и не обнаружились?

Охотник срочно взялся за поиски, лишь через три дня напав на верный след. После — предпринял все возможное, чтобы доставить Зою к лагерю. Он торопился, опасаясь, что военные снова уйдут, но в этот раз повезло — они решили обосноваться на новом месте всерьез и надолго. И теперь Нашатырь наконец-то смог дать своей подопечной время присмотреться к группе сородичей, тогда как сам лишь молча терзался видом ускользающей из когтей добычи…

А Зоя… Зоя, как было велено, смотрела, размышляла и все больше колебалась. По лагерю ходила толпа незнакомых мужиков, прибывших не пойми с какой миссией. Что они сделают, если к ним внезапно из чащи выйдет одинокая наивная барышня? Должны будут, конечно, предложить помощь… Но где гарантия, что они не захотят воспользоваться ее беззащитностью? Здесь глушь, непролазная сельва, а цивилизация — где-то очень далеко… Кто знает, что может блуждать в разгоряченных военными действиями мужских головах? Зоя прикидывала так и эдак, но всюду ловила себя на неприятной мысли: она совсем перестала доверять людям и боялась к ним идти…

Нерешительность спутницы не укрылась от внимания Нашатыря. Он снова указал на на лагерь и легонько постучал когтем по лбу женщины: «Подумай хорошо, стоит идти к этим людям или они тебе враги?»

— Я не знаю, — одними губами проговорила Зоя, беспомощно глядя на Охотника и все больше увязая в паутине сомнений. Тогда Нашатырь чуть слышно вздохнул, поднялся и, все так же крепко прижимая землянку к себе, двинулся прочь, стремительно и бесшумно унося ее от лагеря.

На лес спускались сумерки. Оказавшись на достаточном расстоянии от лагеря, Нашатырь отключил маскировку и опустил Зою на землю, позволив идти самостоятельно. Они возвращались обратно, оставляя людей позади, но, как ни странно, женщина ощущала нечто вроде облегчения.

Как и много раз до этого, они двинулись сквозь лес — Охотник впереди, Зоя за ним. Но чем быстрее наступала темнота, тем труднее было идти. Зоя перестала различать, что у нее под ногами, спотыкаясь и медленно, но верно отставая. Однако ей отнюдь не улыбалось вновь оказаться в роли поклажи. Видимо, у сородичей Нашатыря вообще было не принято брать кого-либо на руки, так как он проделывал это весьма неуклюже. Либо конкретно у него, не имеющего ни самки, ни детенышей, отсутствовал подобный опыт.

Рискуя рассердить спутника, Зоя догнала его и взялась сбоку за его пояс, запустив под грубую ткань пальцы. Нашатырь притормозил, опустил голову и на пару секунд замер, очевидно, решая, можно ли простить такую вольность. Но почти сразу зашагал дальше, не издав ни звука. В конце концов, он себе сегодня гораздо больше лишнего позволил.

Так они и шли в ночной чаще до самого убежища на сейбе. Нашатырь уверенно продвигался вперед сквозь кромешную тьму, подстроившись под мелкий торопливый шаг Зои. Тыльной стороной руки женщина чувствовала шевеление могучих мышц, переставляющих его динозавровые ножищи, и не переставала поражаться, насколько крепко ее проводник сложен и насколько при этом снисходителен к человеческой слабости. Прижавшись к спутнику, Зоя то и дело озиралась по сторонам, улавливая незримое движение, перетекание, колебание подступающего отовсюду и с каждой секундой густеющего мрака. Вокруг влажно дышала неусыпная дремучая сельва. То тут то там вспыхивали огоньки бессчетных любопытных глаз, среди ветвей высоко над головой носились стремительные крылатые тени, воздух звенел от несмолкающих трелей насекомых. И Охотник, прибывший из другого мира, невероятным образом казался частью этого леса. Он настолько органично вписывался в царящую под шепчущим пологом таинственную, будоражащую атмосферу, что казалось, на самом деле он был здесь всегда, как некое древнее языческое божество, предания о коих до сих пор хранят местные самобытные племена. Но одной только Зое посчастливилось увидеть его, прикоснуться, понять… И остаться при этом в живых.

Они добрались до места глубокой ночью. Отцепившись наконец от Нашатыря, утомившаяся исследовательница приготовилась лезть на платформу, но призывное щелканье остановило ее. Охотник указал головой на расчищенную двумя днями ранее площадку, намекая, что вот теперь-то самое время поговорить. Убедившись, что спутница подошла, он наклонился и принялся что-то вычерчивать. Только Зоя его самого едва различала в темноте, а уж что он там рисует и подавно не могла разобрать. Пришлось сходить за ХИСами, дающими более равномерное и менее яркое свечение, чем фонарь, использовать который исследовательница из соображений безопасности не решилась. Разложив три последние святящихся колбы по периметру Нашатырова художества, женщина обнаружила свое изображение в компании нескольких вооруженных мужчин. Она подтвердила правильность хода его мыслей. Тогда Нашатырь убрал с лица маску и поглядел на Зою, недоверчиво щуря один глаз.

— Что? — не поняла она.

Охотник незамедлительно внес ясность, перерисовав мужчин таким образом, что теперь они уже всем скопом нападали на Зою: «Я уже один раз спас тебя от твоих же сородичей, сейчас ты точно уверена?»

Нет, уверена она не была. Но что Зоя могла ему ответить? Она не знала этих людей и опасалась их, только и особого выбора не оставалось. Нельзя же было шастать по лесам вечно. Они с клыкастым слишком разные, чтобы продолжать следовать одним путем, пора с этим заканчивать…

Решительно выдохнув, женщина подобрала какую-то вичку и при помощи нее вернула солдат в мирное расположение духа, однако добавила с краю пиктограммы дерево, на которое посадила Нашатыря, наблюдающего за происходящим. Охотник заворчал, но так и быть согласился. Он первое время присмотрит за ней и, в случае чего, придет на выручку.

Вот и все. Наконец-то спокойствие и определенность. Только почему так грустно?

— Как же тебе, наверное, трудно приходится, — с сожалением проговорила Зоя, ковыряя палочкой землю. — Все твои планы я, похоже, благополучно похерила, еще и вынуждаю дальше на меня время тратить. Тебе, поди, уже и домой давно пора?

Уловив в ее голосе печаль, Нашатырь успокаивающе заворковал и вытянул жвала: «Ты можешь рассчитывать на поддержку».

— А могу я рассчитывать на то, что вы когда-нибудь перестанете нас убивать?

Нашатырь насторожился. Четное слово, порой казалось, что он уже начинает понимать смысл некоторых фраз. Хотя, конечно же, с гораздо большей вероятностью он реагировал на интонацию и движения, сопровождающие речь. По крайней мере, сама Зоя ориентировалась именно таким образом.

И все же вопрос, который задала землянка, был для нее важен, поэтому Зоя решила продублировать его графически. Ну, мало ли, а вдруг… Она нарисовала человека и Охотника, нападающих друг на друга, потом поменяла им позы так, чтобы они жали друг другу руки. Ну, или держались за руки... Зоя не могла ручаться, что Нашатырь опознает подразумевающееся перемирие, но он, видимо, все-таки понял. И надолго задумался.

Когда он напряженно о чем-то думал, его взгляд будто бы тускнел, а жвала начинали беспорядочно шевелиться, периодически со стуком задевая друг друга. В этот раз скрежетал он долго, то поглядывая на собеседницу, то переводя взгляд на рисунок. Наконец прикоснулся к своему лбу и показал пустые ладони, очевидно, имея в виду, что у него нет определенных мыслей на этот счет. Он не знал. Он не решал такие вопросы.

— Так, что же… Завтра? — Зоя осознала тщетность этого разговора и вернулась к основной теме. — Завтра ты меня проводишь? Мы все решили?

Нашатырь повертел головой, прислушиваясь к прозвучавшим словам, поднялся и вместо ответа легонько подтолкнул женщину к дереву. Конечно, они все решили, к чему опять переспрашивать? Ему, похоже, не терпелось передохнуть после дневной беготни и заодно получить очередную порцию вечерних нежностей. У Зои даже появилось подозрение, что основная причина их сегодняшнего возвращения крылась не в стремлении Охотника дать спутнице время на раздумья и не в его заботе о том, чтобы она могла забрать все свои вещи, — Нашатырю, скорее всего, просто очень хотелось, чтобы единственная в мире дружелюбно настроенная человеческая особь еще немного побыла с ним рядом. Как ни странно, в этом их желания полностью совпадали.

Ночь они провели уже почти привычным образом: Зоя уютно устроилась под пахучим Нашатыровым боком, а Нашатырь практически свернулся вокруг нее в клубок. Только вот заснуть на этот раз не удавалось долго. В голове женщины творился сумбур. Зоя лежала с открытыми глазами, перебирая в памяти события минувших дней и отчаянно пытаясь успеть поверить во все случившееся, пока темный лес и Охотник не ушли из ее жизни как фантастический сон. Без страха облокотившись на своего инопланетного друга, она отрешенно почесывала под его ужасающей челюстью. А он замер с нелепо вытянутой шеей, будто бы боялся, что стоит ему пошевелиться и эти приятные касания навсегда прекратятся. Возможно, сейчас ему доводилось ощущать чью-то ласку в последний раз.

________________________________________________________________________________

Навеяно: Deep forest — композиции Endangered Species, Мoonbeam