От Лили Эванс с любовью (гет)

Первый месяц года подходил к концу, прощаясь со старушкой Англией снежными буранами и трескучим морозом. Теплолюбивые студенты и носа не высовывали из замка, согреваясь зимними вечерами в тёплых приветливых гостиных. Там можно было хотя бы на пару часов забыть о страхе и подозрениях, засунув в горящий камин очередной номер "Пророка", и вместе со всеми болтать, шутить, делиться повседневными новостями и проблемами или просто молчать, глядя, как огонь пожирает ненавистные чёрные строки о чьих-то страданиях.

В связи со всеми происходившими вокруг меня событиями, я и думать забыла о приближении одного из самого нелюбимого мною дня в году, который почему-то считается праздником. Но, тем не менее, он настал, и, выбравшись утром тридцатого января из спальни, я услышала нестройный хор трёх мужских голосов, возглавляемый Сириусом Блэком.

— Happy Birthday to you! Happy Birthday to you! Happy Birthday, dear LiLy! Happy Birthday to you!

Рыжий котёнок на руках Блэка громко мяукнул на последней ноте, и я, не сдержавшись, задорно рассмеялась, громко захлопав в ладоши. Сириус, Ремус и Питер театрально поклонились.

— А вот это прелестное создание, — сказал Блэк, передавая мне котёнка, — мы доверяем твоим заботам. Ремус хотел подарить тебе книгу, а Питер — пакет сладостей из «Сладкого королевства», но, как видишь, я не позволил им совершить такую банальность, — Сириус самодовольно ухмыльнулся, тыча котёнка пальцем в нос. — Тебе нравится наш подарок, гриффиндорская принцесса? Да, кстати, сегодня вечером устроим небольшую вечеринку — я уже достал пиво и огневиски, можешь не благодарить.

— И всё равно спасибо, — засмеялась я. — Ваш подарок просто чудо!

В подтверждение моих слов котёнок поднял вверх голубые глазищи и смешно чихнул.

— Только не называй его Рыжиком, я сойду с ума от такой безвкусицы....

— Не хочу тебя огорчать, Бродяга, — серьёзным тоном произнёс Люпин. — Но это она.

Кошечка понравилась мне сразу, а все девчонки мигом пришли в умиление, только завидев маленькое пушистое рыжее создание. Я назвала её Фрекли*. И всё же червячок обиды подтачивал меня изнутри после неожиданного подарка мародёров. Сириус ни словом не упомянул о Джеймсе, а тот, появившись в Большом зале, лишь торопливо поздоровался со мной, как и в любой другой день. «Глупо обижаться на такую мелочь», — твердила я себе, и всё же это было... неприятно.

Тем же вечером на занятии у Грюма мне вновь пришлось разыгрывать из себя неумеху. С заклятием Патронуса не справились только я и Дирборн, даже у Петтигрю получилось выпустить пару раз что-то наподобие крысы. Впрочем, настроение моё всё равно было подпорчено равнодушием Поттера, и счастливые воспоминания никак не хотели идти в голову.

— Почему ты не покажешь, что умеешь вызывать Патронуса? — прошептал мне на ухо Карадок Дирборн во время краткого перерыва. Я подскочила от неожиданности. Как он узнал об этом?

— Мэри рассказала Дейву, а он мне, — ответил на мой невысказанный вопрос Карадок. — Знаешь, это редкость для школьника — уметь вызывать телесный Патронус, и Мэри, и Дейв были просто поражены твоими умениями. У тебя ведь лань?

Я кивнула, с тоской кинув взгляд на Джеймса. Карадок криво улыбнулся.

— Попроси у Грюма закрытую демонстрацию, чтобы никто не видел, — предложил он. — И Поттер тогда ничего не узнает.

Я снова во все глаза посмотрела на Дирборна. Ну конечно, он видел Патронус Джеймса и просто сложил два плюс два...

— Но твой взгляд выдаёт тебя не меньше парного Патронуса, — разрушил мои иллюзии Карадок. — Прости, — добавил он, заметив моё смущение. — Вот, — в его руке оказалась пачка с бобами Берти-Ботс, — угощайся.

Я охотно сунула в рот конфетку, оказавшуюся со вкусом патоки.

— И, кстати, — я подняла голову, встретившись с дружелюбными, чистыми как весеннее небо глазами. — С Днём Рождения, Лили.

Воспользовавшись советом Карадока, я попросила Грюма задержаться, чтобы поговорить наедине. Несмотря на паршивое настроение, Патронус удался превосходно. Немного приободрённая этим, я выскочила из кабинета, чуть не сбив стоявшего за дверью Поттера с ног.

— Что за секреты? — прищурив глаза, спросил он.

— Ничего особенного, — отмахнулась я, отводя взгляд. Лицо Джеймса чуть вытянулось, но он промолчал.

— Парни пошли на кухню за едой для вечеринки, а нам лучше поспешить в гостиную.

И всё. Робкая надежда на поздравление пропала. Я молча шла за ним, покусывая губы, до самой гостиной, с грустью думая о том, что лучше бы этому дню поскорей закончиться. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которой не дали кусок пирога, и эта мелочность моих желаний лишь ещё сильнее опускала меня в собственных глазах. У Поттера было по горло забот, чтобы помнить о такой формальности, и я это прекрасно понимала, коря себя за эгоизм. Но поделать с собой ничего не могла.

У самого портрета Полной Дамы Джеймс остановился, преграждая мне путь рукой.

— Лили, — начал он, и карие глаза его заметно потеплели. Он наклонил голову, словно изучая меня. — Тебе не кажется, что я что-то забыл?

— Нет, — слишком быстро ответила я, но тут же заметив в его глазах лукавые огоньки, словно оправдываясь, заговорила: — Ты и не обязан был...

— Дай мне свою руку, — перебил он, вытаскивая из кармана что-то блестящее. — Я хотел подарить тебе подвеску на шею, но подумал, что у тебя уже есть один амулет. Браслет подойдёт больше, — тонкий металл сомкнулся вокруг моего запястья, холодя кожу, которой только что касались горячие пальцы Джеймса. — Это безоаровый камень, — он улыбнулся широко и открыто, пожалуй, впервые за сегодняшний день, показывая мне тонкий чёрный камешек на золотой цепочке браслета. — Как видишь, я хоть и полный профан в зельеварении, но кое-что помню из теории. Будет неплохо, если этот камень будет с тобой на всякий случай. Сейчас ни в чём нельзя быть уверенным...

— Джеймс... спасибо... — растроганно прошептала я, смущённо улыбаясь. Всё во мне радостно затрепетало, и я вновь почувствовала себя дурочкой. Но уже счастливой дурочкой.

Он нежно улыбнулся в ответ, окончательно растапливая все кусочки льда, накопившиеся в моём сердце. Я непроизвольно шагнула ближе к нему, ощущая пьянящий мужской запах, растворяясь до конца в этом сладком мгновении. Через пару секунд он отойдёт от меня, вновь станет таким далёким, принадлежащим не мне, а Кристен, но здесь и сейчас я могу просто упиваться его близостью, и плевать, что мне не стоит надеяться ни на что большее.

— Какое тонкое у тебя запястье, — прошептал он, вновь касаясь моей руки. По телу пробежали знакомые мурашки. — Я могу обхватить его одним пальцем...

— Как мило, — раздался совсем рядом едкий голос, а пару секунд спустя из тени колонны появился и его обладатель. Джеймс резко обернулся, неприязненно сузив глаза, оглядывая сгорбленную фигуру Снейпа. Сладкое мгновение растаяло, словно дым.

— Что-то здесь забыл, Нюниус? — холодно осведомился он, сжав в руке палочку.

— Я пришёл поговорить с Лили, а не с тобой, — досадливо отозвался тот.

— Если ты думал, что я оставлю вас наедине, то ты ошибся, — Джеймс ещё сильнее сжал мою руку.

— Думаешь, что купишь её своими дешёвыми подарками? — злобно выплюнул Северус.

— Завидуешь, что тебе самому не пришла в голову идея с безоаром, а, великий зельевар?

Снейп залился краской, с ненавистью глядя на Поттера. Зельеварение было единственным, в чём Северус мог обойти Джеймса, не считая ещё, наверно, тёмных искусств, изучение которых Поттер считал ниже своего достоинства. Неудивительно, что замечание его задело, и я поняла, что пришло время вмешаться, пока вместо колких фраз эти двое не пустили в ход палочки.

— Ну, хватит, — громко сказала я. — Что ты хотел, Северус?

Снейп посмотрел на меня так, как будто я залепила ему пощёчину.

— Пусть он уйдёт, — сквозь зубы прошипел он.

— Он не уйдёт, — вздохнула я. — Не будем тратить время. Что ты хотел?

На лице Снейпа заиграли желваки. Он посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью, даже большей, чем тогда, когда с его губ впервые слетело роковое слово «грязнокровка». Сердце больно сжалось, но я ничего не могла с собой поделать, в данный момент злясь на Северуса в большей степени за то, что он только что вторгся в наш личный узкий мирок, где ему не было места.

— Я просто хотел поздравить тебя с Днём Рождения, — выплюнул он. — Но, видимо, ты не нуждаешься в этом.

Резким движением он швырнул на пол свёрток, перевязанный алой лентой, и, больше не взглянув в мою сторону, поспешил прочь. Пальцы Джеймса сильнее сжали мою руку, словно он боялся, что я побегу следом.

В свёртке оказалась книга с рецептами редких зелий. Заглянув на минуту в спальню, я торопливо кинула её в чемодан, туда, где лежала рождественская свеча, подаренная Северусом летом. Он тогда сказал, что она может служить средством связи с ним. Я знала, что никогда не воспользуюсь ею.

Думать об этом не хотелось...

— Ты расстроилась? — в глазах Джеймса отражалась забота, и внутри всё потеплело, а дурные мысли улетучились.

— Ты обещал сыграть мне на гитаре, — напомнила я.

— Я не в голосе, — улыбнулся Джеймс. — Но раз у тебя сегодня День Рождения, и раз я обещал...

* * *

Февраль принёс собой новые волнения. Целая магловская деревня была сожжена вместе с жителями, и хотя всё было представлено как пожар, можно было не сомневаться, что это дело рук Упивающихся смертью. Но были и другие, более приятные обстоятельства, бередившие умы школьников. Слизнорт решил устроить очередную вечеринку для всей школы, и поводом на этот раз послужил День святого Валентина, каждый год повергавший женскую половину Хогвартса в любовную лихорадку. Почему-то девушки были уверены, что объект их воздыханий признается им в любви именно четырнадцатого февраля. О том, что же этому объекту мешало сделать признание в один из остальных триста шестидесяти четырёх дней, все как-то мало задумывались. Главная особенность вечеринки состояла в том, что на неё приходили парами, а приходивший без сопровождения лица противоположного пола негласно считался неудачником.

— Поздравьте меня, я пригласил Оливию Джонсон, — похвалился Бродяга, шумно усаживаясь за гриффиндорский стол и взглядом указывая на симпатичную шестикурсницу, негласно делившую с Кристен и Эммелиной звание первой красавицы школы. — А ты, Лунатик, уже пригласил даму своего сердца?

Ремус отчаянно покраснел, смешался под взглядом трёх пар лукавых мародёрских глаз и, пробормотав что-то про библиотеку, пулей выскочил из Большого зала.

— Зачем вы так с ним? — не удержалась я.

— Если бы он выбрал себе для воздыханий кого-то поадекватнее, я бы молчал, — серьёзно ответил Сириус.

Я укоризненно покачала головой, но Сириус заметил в моих глазах любопытство, чуть наклонился ко мне и, многозначительно приподняв брови, прошептал:

— Лунатик запал на Бэддок.

Я удивлённо выпучила на него глаза, ожидая, что он тут же засмеётся своей нелепейшей шутке. Но Блэк лишь пожал плечами:

— Как говорится, на вкус и цвет...

Это было просто немыслимо! Тихий, спокойный, рассудительный Ремус и взрывная, порой неадекватная наркоманка Фиби! Более несовместимую пару сложно было придумать...

— Вряд ли она скоро очухается после смерти своего дружка гитариста, — продолжал тем временем Сириус. — А учитывая стеснительность и робость нашего мохнатого друга, я думаю, лет через двадцать они всё-таки сходят куда-нибудь поужинать.

Я всё ещё не могла поверить своим ушам. Ремус всегда с большим вниманием относился ко всем девушкам, но никто и подумать не мог, что ему кто-то нравится. Тем более Фиби! Одновременно с изумлением я почувствовала горечь досады, потому что уже было собиралась пригласить Ремуса сходить со мной на вечеринку по-дружески. Теперь незанятый оставался только Хвост, который хотя и был добрым малым, но не вызывал у меня особой симпатии, да и в партнёры для такого дела вряд ли годился.

Однако неожиданно проблема разрешилась сама собой. После очередного занятия с Грюмом ко мне подошёл Карадок. Робко переминаясь с ноги на ногу, он пригласил меня пойти с ним. Да, конечно же, он хотел бы пойти с Эммелиной, но не могло быть сомнений, что она откажет ему, а Джеймс был безраздельно занят Кристен, поэтому на его приглашение я не могла рассчитывать. Дирборн же мне нравился. Добрый, честный, достаточно симпатичный внешне и, как оказалось, внимательный и заботливый друг — всё это побудило меня согласиться без долгих раздумий. К тому же, некоторым повезло гораздо меньше.

— Угораздило же Дейва попасть в больничное крыло как раз накануне праздника! Да ещё с оспой! Помфри меня даже не пускает к нему! — громко возмущалась Мэри. — И как я теперь пойду на вечеринку?

— Одна, как и я, — отозвалась Линда. — Я целый год хожу на праздники одна.

— Ну уж нет, — надулась Макдональд. — Тогда я вообще не пойду туда! Уж лучше так, чем выглядеть неудачницей!

Мы с Колбер переглянулись, но возражать не стали. А в вечер праздника попытались убраться из спальни как можно скорее, убегая от насупленной и расстроенной Мэри, пожелавшей нам хорошего вечера таким тоном, каким обычно желают медленной и мучительной смерти.

Карадок уже ждал меня в холле, одетый в элегантную серую мантию.

— Шикарно выглядишь, — улыбнулся он, чмокнув меня в щёку. Я почти не обратила на это внимания, заметив в холле раскрасневшегося Люпина под руку с Фиби Бэддок, на которой красовалось свободное цветастое платье. Волосы её приобрели светло-русый оттенок, но тень печали всё ещё не сходила с её угрюмого, никак не вяжущегося с выбранным образом лица. Рядом показался Сириус, что-то увлечённо рассказывающий хохочущей Оливии, и Джеймс с Кристен, сверкающей сегодня как никогда. В золотистом лёгком платье девушка была похожа на принцессу из сказки, и я ощутила очередной прилив зависти. Я поняла, что моё собственное простое зелёное платье, ещё полчаса назад казавшееся мне воплощением элегантности, годилось скорее для летней прогулки, чем для подобного мероприятия. Джеймс внимательно скользнул по мне взглядом, но Кристен тут же что-то зашептала ему, и он резко отвёл глаза. Так и должно было быть, главному школьному заводиле, звезде квиддича Джеймсу Поттеру было место рядом с первой красавицей Кристен Эйн, а серая мышка Лили Эванс вряд ли могла посягать на то, чтобы вклиниться в их закрытый мирок.

— Пойдём? — робко осведомился Дирборн, проследив за моим взглядом. Но тотчас же на его лице появилось такое же ревнивое выражение. Эммелина, в ярко-синем открытом длинном платье, явственно подчёркивающем все формы, которыми наградила её мать-природа, величественно плыла под руку с Мальсибером.

Сегодня к компании мародёров были прикованы все взгляды: самые популярные парни под руку с одними из самых красивых учениц Хогвартса заставляли кого-то любоваться собою, а кого-то — сгорать от зависти. Вниманием не остался обделён и Ремус, чьё появление на вечеринке с Фиби сопровождалось удивлёнными шепотками и неоднозначными ухмылками. В тени остался один лишь Питер, изредка поглядывающий на Карту мародёров. Случай с Кеном доказал, что это мало поможет делу. Точек на карте было слишком много, а грань между другом и врагом была слишком призрачна. Мы заглядывали в неё, скорее, по привычке. Проведя не один час в разговорах с Грюмом, нам так и не удалось разработать действительно эффективную систему защиты замка. Требовался отряд авроров для дневного и ночного патруля коридоров, но Министерство не могло нам их дать — в условиях террора на счету был каждый человек. Лишь на этот вечер неизвестно какими путями Слизнорту удалось выпросить пару сотрудников Аврората, следящих теперь за нашей безопасностью. Проходя мимо, я с любопытством вглядывалась в их лица: грозные зрелые мужчины и совсем ещё юнцы; женщины, утратившие в боях свою женственность и с завистью поглядывающие на наши яркие платья, и девушки, которым эта потеря ещё предстояла. Всем им наверняка хотелось быть дома со своими любимыми, но они охраняли нас, школьников, пытающихся разогнать музыкой и танцами поселившийся в Хогвартсе страх. Но пройдёт всего пару месяцев, и надёжные стены с заботливыми учителями отойдут в прошлое, оставив нас один на один с жестокой реальностью.

Вечер проходил слегка натянуто. Мы с Карадоком то и дело оглядывались, выискивая в толпе тех, с кем бы нам действительно хотелось быть сегодня. Наконец, Карадок предложил уйти в сад, разбитый прямо в глубине слизнортовского кабинета. Там, укрывшись от громкой музыки и любопытных взглядов, а, главное, от собственного искушения, Дирборн решился на разговор, задуманный им, как мне показалось, уже очень давно.

— Лили, ты... — Карадок в смущении переступил с ноги на ногу. — Ты хорошо знаешь... Эммелину?

— Не очень... Ты же знаешь, мы общаемся только на занятиях у Грюма.

— Она собирается замуж? — выдохнул он то, что без сомнения давно мучило его.

— Откуда ты знаешь? — изумилась я.

— Случайно услышал, как перешёптываются слизеринские девчонки, — Карадок опустил глаза. — Значит, это правда.

Мне было искренне жаль беднягу, таким потерянным и несчастным он был, хотя пытался изо всех сил скрыть это. Если бы я узнала, что Джеймс помолвлен с Кристен... Нет, эти мысли словно яд, нельзя пускать их в своё сознание... Я крепко обняла Карадока за плечи, пытаясь найти слова утешения.

— Послушай, Эммелина та ещё штучка, а этого мерзавца она не любит. Не удивлюсь, если она сбежит с собственной свадьбы или что-то придумает... Я просто уверена, она не станет выходить за Рабастана Лестрейнджа.

— Рабастан Лестрейндж? — Дирборн отстранился, и я увидела его белое как полотно лицо, искажённое судорогой боли. — Какая насмешка судьбы...

— Ты знаешь его?

— Он убил моего брата.

Я замолкла, поражённая. Карадок медленно приходил в себя, кровь вновь прилила к его лицу. Он заговорил тихо, чуть устало, но взгляд его блуждал где-то вдалеке.

— Мои родители предпочли бы, чтобы я погиб вместо Доната. Он был таким как они, гриффиндорцем. Мой отец — аврор, мать тоже работает в отделе обеспечения магического правопорядка, один я вышел ни на что не годным хаффлпаффцем, не таким храбрым, не таким выдающимся, как им бы хотелось. Я просто трусливый тихоня без особых талантов и склонностей...

— Неправда! — возмутилась я. — Ты неплох в заклинаниях, я видела! И ты не трус... трус никогда бы не решил вступить в Орден Феникса!

— Ты очень добра, Лили, — ответил он, и робкая ласковая улыбка вновь озарила его лицо. — Но, боюсь, ты преувеличиваешь мои достоинства. Родители, да и я сам, лучше знают, какой я на самом деле. Они бы предпочли, чтобы я, отбросив всё, принялся мстить за брата...

— Но ведь ты и собираешься мстить, — вновь перебила его я. — Разве не поэтому ты здесь?!

— Я иду в Орден не мстить, — тихо проговорил Карадок, и в его голубых глазах появилась невиданная твёрдость. — Месть не вернёт погибших. Нет, я не оглядываюсь на прошлое, я сражаюсь за наше будущее.

Я промолчала, поражённая его откровениями. Карадок всегда был для меня закрытой книгой — робкий, нелюдимый, он никогда не впускал в свою жизнь посторонних. Но теперь мне показалось, что я понимаю его лучше, чем кто-либо. Не зная, как выразить свою признательность его недетской мудрости, я крепко пожала ему руку. С лёгкой улыбкой он сжал мои пальцы в ответ и оглянулся вокруг, явно желая закончить не самый приятный разговор.

— Чудесные цветы, — заметил он. — От них такой аромат...

— Хочешь секрет? — я улыбнулась, наклоняясь к огромному алому цветку. — Слизнорт рассказал мне год назад. Он чуть-чуть обрызгивает все цветы амортенцией на День Святого Валентина. Это не опасно, но создаётся ощущение, что в воздухе витает аромат любви.

— И что за запах ты чувствуешь? — спросил Карадок, срывая цветок и подавая мне.

— Запах древесины, свежей выпечки с корицей и... — я замялась, осознав, что третий запах, самый манящий и возбуждающий, принадлежит Джеймсу.

— А у меня воздух после дождя, тыквенный сок и... жасмин, — он улыбнулся, но тень грусти пробежала по его лицу.

— Вот вы где! — к нам приближался Джеймс и, к моему облегчению, Кристен рядом с ним не было. — Вижу, вы нашли общий язык.

Несмотря на то, что он говорил вполне вежливо, в самом его тоне скользила неприязнь, которой раньше я по отношению к Карадоку не замечала. Он испытующе оглядел Дирборна, задержал взгляд на цветке у меня в руках.

— Обычно здесь воркуют влюблённые парочки... — зачем-то добавил он, поигрывая костяшками пальцев.

— Джеймс, не горячись, — миролюбиво попросил Карадок. Поттер торопливо открыл рот, явно намереваясь заверить нас, что он совершенно спокоен, но передумал.

— Я буду в зале, если что, — кинул он мне, ещё раз подозрительно оглядев нас обоих с ног до головы. Дирборн с невозмутимостью выдержал этот взгляд, но стоило Поттеру отвернуться, как на его лице промелькнуло что-то наподобие улыбки.

— Не обращай внимания, — сказала я Карадоку, когда Джеймс ушёл. — В последнее время он постоянно нервный из-за всех этих убийств и смерти родителей.

— Да, я слышал, — рассеянно отозвался Дирборн. — Я не обижаюсь. Нам всем сейчас нелегко.

Вечеринка подходила к концу, и Карадок вызвался проводить меня до гостиной. Проходя через зал, я нашла взглядом стройную фигуру Кристен. Она болтала с каким-то равенкловцем, но Поттера рядом не было. Это показалось мне странным, и неприятное беспокойство зародилось в моей душе. Тем не менее, мы без приключений дошли до гриффиндорской башни.

— Что ж, приятно было провести с тобой время, — улыбнулся Дирборн.

— Мне тоже, спасибо за чудесный вечер, — искренне ответила я.

Карадок ушёл, и только тогда я заметила, что Полной Дамы на месте не было. Проклиная себя за невнимательность, я уселась на большой подоконник, собираясь дожидаться её возвращения. Коридор был пуст, и в гробовой тишине падение какого-то металлического предмета на каменный пол показалось громом среди ясного неба.

— Кто здесь? — крикнула я, подскакивая на ноги и доставая палочку.

— Спокойно, Лили, это я, — ответила пустота знакомым голосом. А после появился и сам его обладатель с мантией-невидимкой в руке.

— Часы упали так не вовремя, — смущённо улыбнулся Джеймс.

— Ты следил за мной? — возмущённо воскликнула я.

— Наблюдал, — уклончиво ответил он.

— Со мной был Карадок, я была в безопасности...

— Карадок ушёл.

— Около гостиной на меня бы никто не осмелился напасть.

— Это ещё большой вопрос.

— А вот и Полная Дама!

— Лили, подожди, — горячие пальцы обхватили моё запястье, совсем рядом с браслетом. Я обернулась, встретившись с его настороженным внимательным взглядом. Его губы чуть шевельнулись, но из них не вырвалось ни звука.

— Ты что-то хотел мне сказать? — не в силах оторвать глаз от этих губ, спросила я.

— Да... то есть... ты... — он замялся, громко вдохнув. Вдруг, словно от неожиданной мысли, его брови удивлённо сошлись на переносице, и он рассеянно прошептал, отпуская мою руку: — Ты пахнешь точь-в-точь как те цветы у Слизнорта в саду...

Несколько мгновений я была огорчена, почувствовав, что он хотел сказать вовсе не это, но внезапное озарение, словно взрыв, уничтожило какие-либо сомнения, оставив на руинах лишь чувство безграничного счастья. Всё внутри меня, возликовав, запело и закружилось в безумном танце. Я глупо улыбнулась, подумав, что Джеймс Поттер и понятия не имеет о том, что цветы в саду Слизнорта пропитаны амортенцией.

*freckle — веснушка.

http://quietslough.tumblr.com/post/97313617257/18

http://quietslough.tumblr.com/post/97313911997