Паутина света. Книга 2 (гет)

15.

— Ринко, ты идёшь домой. И не спорь — к Ю домой.

— Со мной всё в порядке. — наша будущая староста сделала рукой какое-то невнятное движение. "Не в порядке" было видно невооружённым глазом. Хироэ, к слову, уже стояла подле девочки — будет заодно и Ринко утешать и... здравомыслить? В общем, за эту тройку можно будет не волноваться.

— Ты тоже не умеешь стрелять, но почему-то идёшь. — тихо и в сторону проговорила моя соседка.

— Я надеюсь, что мне в бой вступать не придётся. — сквозь зубы пришлось повторить мне. — Я — "флаг", без меня мои вассалы не смогут сражаться.

Тенгу всё в том же чёрном хаори одобрительно кивнул. Над додзё за нашей спиной собиралась стая воронов. Птицы кружили в воздухе, сидели на высокой ограде, на голых по зимнему времени деревьях. Скоро операторы живых воздушных разведчиков погонят их в горы — как Ю плохо ни было, она нарисовала план скользящей воздушной разведки местности. Обсуждали мы грядущий поиск прайда Сюкакку все вместе, и Ю, когда речь зашла о разведке воронами, немного просветила коллектив аякаси-заклинателей. Хироэ — гений: естественно, как я мог забыть — Канаме ничего не делает просто так. Совместная ночёвка что-то повернула в голове у Шимомуро, с утра девочка была грустной, но уже вменяемой. Но всё равно лучше подстраховаться... и сплавить некомбатантов.

В офис Комитета мы должны были подъехать к пяти часам вечера: прайд наших противников, по логике, должен будет атаковать город в понедельник, в сумерках. Тенгу (и меня после его объяснения) смущало одно: за процессом запугивания населения должны были наблюдать. Тануки хитрые и умные бестии — всех глупых или недостаточно хитрых уже давно выбили экзорцисты. Значит, наблюдателя или не нашли, или он смотался раньше, как только отметил факт прибытия "парада" на место действия. Разящий предполагал, что за всей этой ночной беготнёй стоят три-четыре молодых енота. Не полезет лидер прайда пачкать лапы о слабосилок. А вот в засадной-загонной городской охоте на магов Комитета поучаствовать вполне может. А раз так, то и наблюдатель был, скорее всего, один. Поставил галочку, что "дошли", и побежал оповещать "прошу к столу" — до Такамии ещё добраться надо.

Выслушав объяснения с утра, я было решил, что главным вопросом стал "а засёк ли разведчик Тенгу и других аякаси в городе?", но Учитель Воинов меня обломал. Тануки или нападут, или не нападут всё равно — Сидзука себя проявляла аккуратно, и развитой аурой А-класса светил только Ворон. Будет желание побить старого врага у Сюкакку — пойдут в атаку всё равно и магов Комитета за препятствие не посчитают. Решит не лезть — так и так еноты сначала отодвинут лагерь или вообще отступят надолго. План Разящего заключался в атаке на опережение: мы ведь не должны были узнать, кто стоит за "парадом". А значит, противники не будут готовы сражаться против примерно равной силы из двух А и десятка В и В+ аякаси. Особенную законченность придаёт этому плану семёрка экзорцистов с Коуджи во главе: кроме слаженности и нормального огнестрела с зачарованными боеприпасами у них был пехотный миномёт. То есть, при некотором везении, мы могли устроить "песец лагерю енотов" даже без личного контакта. Пара удачных попаданий — и всё. Про миномёт меня вовремя просветил Суговара-сан, во время утреннего же согласования планов.

Подошёл заказанный автобус. Группа мрачных мужиков и молодых парней, включая двух одиннадцатилеток — это не та компания, чтобы ехать общественным транспортом. Особенно если добавить к картине завёрнутые в полотно мечи и рейлганы. Пачи и два ученика додзё с электрокинетическими винтовками будут прикрывать основную группу в случае столкновения: конечно, лучше ТАКИМИ стволами не светить, но жизнь даже одного вассала мне как-то дороже объяснения с Коуджи. Это если он поймёт принцип работы винтовки, которую ему, вообще-то, показывать не будут. Второй, Четвёртый и Тенгу вооружены мечами: тот, который у Ворона — сделанный Одноглазыми — я трогать не стал, а вот катану и синто-гуй "номерных" учеников я укрепил "Паромом". Кроме того, я раздал стеки станнеров Гинко и остальным, кроме стрелков: только Сидзука со своими водяными лезвиями вообще без дополнительного снаряжения (если не считать укреплённой и маскировочной одежды) — и так достаточно "страшная". Дара я даже не подумал привлекать — не мой вассал, и скорость явно недостаточная, чтобы выходить против группы вёртких противников. Кто-то (видимо, Пачи) успел "стукануть" Каши, что мы собрались "на войну", и в итоге наш бизнес-директор сорвался из Киото и успевал к началу совместной подготовки: Пожирателя Трупов мы подбирали у станции скоростных поездов. Итого — одиннадцать. Двенадцатый — "бесполезный" я, присутствующий в качестве "амулета мира" — примирять возможные ссоры в процессе совместной работы и не допустить порчи боеспособности моих подчинённых или подчинённых Коуджи. В бой я действительно не пойду — станнер и нож плюс фамильное уменье выжигать мозги касанием — не тот аргумент против хорошо сработанной банды аякаси-родственников, который гарантированно приведёт к победе — скорее, прибьют меня. Так что я из партера, с рацией... командир и засадный полк, блин.

— Мне не нравится эта идея, знаешь ли. — Мизучи, сидевшая в "купе" из четырёх кресел — два по ходу, два — против — со мной, Вороном и Пачи, глядела на проплывающий городской пейзаж.

— Если попробуем начать переговоры, Сюкаку сможет ударить сам, первым. Не уверен, что ты справишься в одиночку, Мизучи. А нашего сюзерена я, извини, не пущу в лагерь к противнику. Любого другого парламентёра тануки даже не подпустят к лагерю — убьют. У них, насколько я знаю, как раз соревнование среди молодняка — убить с особой выдумкой.

— Ты отдашь приказ стрелять, если там будут молодняк и самки, знаешь ли?

— Молодняк и самки, которых планировалось накормить людьми и магами из нашего города? Да, отдам. И скажи, что я не прав, Богиня Рек. Тем более, командую не я и не ты.

— Мне от этого ничуть не веселее, Тенгу. — Сидзука забралась на сидение с ногами, обхватив колени. — Опять кровь и убийства.

— Если выбирать, кого будут убивать, временных союзников или заведомых противников, я предпочту второе. Ты не видела, что такое прайд тануки в поселении людей, а я видел, Мизучи. Пока за ними сила, идти на переговоры они не захотят. Переговорить можно с выжившими, у них как-то лучше уши слышат. Знаешь ли!

Сидзука отвернулась окончательно, облокачиваясь спиной на моё плечо. Конечно, никто не любит выбирать из плохого и плохого. По счастью, у нас варианты "плохо" и "совсем плохо", так что выбрать довольно просто. Город-мечта против города трупов.

Я был очень благодарен Разящему, потому что мне совершенно не хотелось повторять эти прописные истины Сидзуке. Да она и сама всё понимает... В конце концов, раз прайд подготовил нападение на город — ну не для того же, чтобы сказать "бу!" и свалить?

Стеклянные двери первого этажа открылись для нас только после звонка Коуджи: офис Социального Комитета пребывал на осадном положении третью неделю. Правда, что может стекло против решившего войти даже человека? Но мы ломать прозрачную преграду, понятное дело, не стали. Группа наша смотрелась наверняка колоритно: аякаси за моей спиной непроизвольно построились по ранжиру: слева Мизучи, справа Разящий, чуть дальше Каши и Пачи, а потом — тенгугугми. За спиной осьминога отиралась Гинко — непривычно серьёзная и без остроконечных ушей на макушке. В холле нас встречала не менее представительная комиссия: сам директор, за спиной которого стояли Заккери и седой молодой парень по кличке Широ. Все в брониках, камуфляже и при кобурах. У свиты Соцконтроллёра с плеч свисали укороченные Тип-89 в модерновом пластиковом обвесе, сам Суговара был вооружён Стрейч-Аугом, кто хоть раз играл в CS не узнать это довольно грозное оружие не мог. Серьёзно подготовились. Мы с Коуджи поклонились друг другу с церемониальностью бонз якудзы — скорее для того, чтобы успокоить мандражирующих от вида моей "гвардии" подопечных, чем за-ради протокола. Менеджер на ресепшене делала вид, что её нет, через стену, прямо рядом с дверью с надписью "пост охраны", просвечивал слабый контур ещё одного мага — очки визуализировали свёрнутую до предела ауру. В просторном помещении было пусто, тепло после улицы и очень чисто. Даже показавшееся между тучами и горами солнце бросило тёплые и косые лучи сквозь двухъярусные окна — от пола до потолка... Этот миг буквально врезался мне в память — когда я в очередной раз вспоминаю те события, у меня каждый раз возникает перед глазами эта картина.

— Смерть. Пахнет трупами, — внезапно чётко сказал Каши.

— Что? — Контролёр с недоумением перевёл взгляд с меня на моего вассала и назад. — Смерть?

— Я Кагетцуки. — с вокзала Пожиратель Трупов не успел переодеться в подготовленные для патрулирования вещи, и потому ему достаточно был стянуть с шеи амулет и откинуть его от себя. — Вон оттуда.

И указал на караулку.

Видимо, в холле были установлены не только камеры, но и хорошие, чувствительные микрофоны — аура за стеной внезапно стала разворачиваться, и я понял, что это не маг. Аякаси! Молодой мужчина резким рывком распахнул дверь, доворачивая автомат... и в этот момент Пачи разнёс ему голову из рейлгана, не разворачивая винтовку, просто надорвав ткань обёртки у спускового крючка.

Я стоял ближе всего к панорамным окнам — рефлекторно отшатнулся и потому увидел выбегающих из ворот подземной стоянки неизвестных в тот момент, когда они занимали позицию "стрельбы с колена". Честно. Это был рефлекс — обдумать я ничего не успел. Шаг, и ладони прилипают к стеклу. Движения указательных пальцев неизвестных, аур которых я до сих пор не видел — и неторопливое "выплывание" линий световой паутины в толще прозрачного кварцевого стекла. Десять метров. Не знаю как, но мне удалось охватить радиус в десять метров — потом специально считал. Три оконных проёма вправо, два — влево. Наверное, аякаси не сразу сообразили, что пули, разбив первый слой преграды, с искрами отлетают от второго — ни капли магии в моей защите не было. Дождь осколков от внешнего стекла на несколько секунд закрыл нас и нападавших друг от друга: я только видел, как по охваченному Паромом материалу ползут первые робкие трещины и появляются сколы, а потом... у стрелков кончились патроны в магазинах. Уверен, будь у противников хоть немного боевого опыта, такой промашки они бы не допустили. Через секунду директор и Заккери двумя скупыми трёхпатронными очередями из-за края рассыпающегося стеклянного щита доказали, что профессионал зря боеприпасы не жжёт. Двух других перерезала тонкая нить водяного бича. Полыхнули, прежде чем затухнуть совсем, не слишком яркие ауры демонов... и я понял, что прятались они под моими же амулетами.

— Двенадцать отметок в здании, пять подвал, семь — два этажа вверх и выше. — Гинко вытянулась струной, считывая направления, но я и сам видел, как вспыхивают ауры, просвечивая через перекрытия. К счастью, кроме демонов, я увидел и ауры магов. Правда, одна из аур аякаси сияла как маленькая звезда. А-класс!

— Арсенал! — проорал Коуджи, указывая на спуск в подвал. Он и Зак бежали туда, а Широ сползал по стене, держась за живот.

— Пачи, Четвёртый! — я крутанул рукой в сторону бегущих союзников и вслед за скачущим широкими, нечеловеческими прыжками Тенгу побежал в сторону лестницы наверх. А дальше... дальше была череда пробежек и перекатов-падений, я подобрал пистолет, скользкий от дымящейся крови, и с первого же выстрела едва не вывихнул себе обе кисти. Сидзука, прикрывающая меня то слева, то справа... пробитая прямо с ходу стена, ставшая от "Парома" хрупкой, как стекло... На секунду Мизучи отшвыривает тяжёлый стол, и я светящимся от "Парома" ножом буквально протыкаю метателя, захлёбываясь в собственном крике. Мёртвые и раненые люди, мёртвые расчленённые демоны. Демоны с оторванными конечностями... Хлопки выстрелов и обожжённое болью плечо... А потом аура Тенгу вспыхивает над нами, и стена здания взрывается стеклом и бетоном вперемешку с ветряными лезвиями. Свистящие щелчки рейлганов и синие вспышки сквозь дым.

“Мы сдаёмся!” — кричит молодая женщина, закрывая спиной аякаси-паренька, руки у того в крови по самые локти.

“Раньше надо было думать”, — говорю я бьющейся в конвульсиях тушке енота у ног, а мальчик — мой ровесник по виду, — падает, зажимая распоротый бок. Бесполезно — на лезвии "Паром" и мана, как я и думал, на такой фокус меня хватает. Удар, один из тех, что я разучивал с Вороном в ритме медленного танца. Теперь уже безмозглый зверь пытается прокусить мне ногу сквозь штанину — и улетает на улицу через оконный проём от пинка. Оглядываюсь — и не вижу врагов. Устало приваливаюсь к стене — и вскидываю выхваченный станнер. А, нет — свои. Сидзука. Обнимает, что-то говорит — я не слышу. Читаю по губам: "Победа". А почему она тогда плачет?.. Пока медленно иду, поддерживаемый девочкой, вижу со спины отца Хироэ. Бледный как мел, но, кажется, невредимый. Идёт с группой таких же бледных мужчин, одного они буквально несут на плечах. Вижу, как внизу Тенгу проходит от партии к партии спускающихся людей и лёгкими касаниями воздействует на головы: светло-синим вспыхивают волны заклятий — и сразу же гаснут. Рядом примерно то же проделывает Коуджи. В холле ещё пятеро магов — и один из них, невысокий японец, плачет над окровавленной женщиной.

— ...барьер, достаточно мощный и ещё держится вокруг здания. Маскируем под пожар. — Ага, вот и слух очнулся. А это, оказывается, Каши объявился рядом со мной.

— Потери? — Боже мой, как сухо в горле!

— Пачи ранен, Ишимура-четвёртый и Юмэй погибли. Тануки успели снарядить пулемёт.

— А?

— У Коуджи один тяжёлый и один летально. И ещё до сорока трупов с первого по седьмой этажи. Люди и "маги". Из последних пятерых нашли мёртвыми — амулеты тануки обнаружили случайно.

— Вот. — Тенгу наклонился ко мне протягивая стакан. Ха, а левую руку-то я и не чувствую! Выпустил стек станнера, которым так и не воспользовался, и в три глотка выпил всю воду. Сознание начало уплывать. Ещё услышал, как Разящий спрашивает "Что с рукой?", и Мизучи, ощупывая, отвечает "сильный ушиб". Давайте уже дальше как-нибудь без меня — а я пока посплю... Надеюсь, теперь мои вассалы и комитетчики точно не подерутся. Последней оформленной мыслью было “жирный тануки всех переиграл, но ему это не помогло. Мир его праху”.

...Проснулся я у себя дома, переодетый в пижаму и укрытый одеялом. Ничего не болело, левая рука слушалась. Спать после двухсуточного марафона больше не хотелось, хотелось есть. Ещё хотелось забыть всё произошедшее, как страшный сон, но я пересилил себя и улыбнулся, глядя в зеркало. В конце концов, я вчера спас двести пятьдесят жизней, что плакать о тех сорока? Снимай пижаму и одевай свой школьный костюм. Такамия снова ждёт твоих подвигов, мать твою, г-герой!