Несносная Херктерент - 4. (джен)

Глава 19.

Кроэн вся какая-то задумчивая навстречу идёт.

— Случилось что?

Протягивает такой знакомый конверт из «Сказки».

— Вот. От Ма..., то есть от сестры письмо получила... На школьный адрес послала, знала, что я домой не собираюсь, а что сюда еду, ей не писала... Сюда переслали...

— Дай-ка конверт взглянуть!

Как и следовало ожидать, многократно описанный в романах дворцовый конверт. Смех в том, что Эрида такие завела, прочитав про них в детстве. Двойной смех — сама писем практически не писала. А тут тройной получился — Другая Марина в персонажа романа решила поиграть, снизошедшей до бедной родственницы. Показать, какая она удачливая и успешная, с какой лёгкостью добилась того, до чего замухрышка-сестрица в жизни не дотянется. С точки зрения Марины и специфического вкуса Эр, Кроэн довольно симпатичная. Но родной сестре — почти точной копии Софи, безусловно проигрывает.

— Письмо в школу не отправляли. Его из «Сказки» сразу сюда привезли. Там знают, кто сейчас в Загородном. Но сомневаюсь, что твоя сестра интересовалась списком моих гостей.

Кроэн вздыхает.

— Я и дома-то ей всё время мешала. А сейчас вон как. Предлагает встретится. На денёк к ним зовёт. А я... Я боюсь!

Марина хмыкает. Сестрицы одна от другой не дальше нескольких километров. Ножками могла бы дойти, если бы знала, что сестра близко. В конце концов, существует прекрасно налаженная телефонная связь, в том числе и со школой. Как люди любят на пустом месте себе сложности создавать?

В аристократку решила поиграть, приглашения в гости на гербовой бумаге посылать. Не догадывается, что в эту игру вдвоём тоже можно играть?

Впрочем, переписка между различными учреждениями, даже расположенными на разных сторонах улицы, несмотря на всеобщую телефонизацию не только не сократилась, но даже возросла.

— Съездить с тобой? Я тоже ей встречу незабываемую обещала... — глаза Кроэн становятся чуть ли не больше очков. Марина с опозданием соображает — ляпнула глупость с оттенком двусмысленности. Кро по степени языкастости значительно уступает Оэлен или Медузе, не говоря уж о развесёлой сестрице.

— Тебе не страшно? Я боюсь.

Марина сгибается в приступе хохота.

— Страшно? Мне? В самом безопасном месте в мире? Если на то пошло, я там сама росла. Или ты и меня боишься?

— Тебя — нет. А вот подруг сестры, да и её саму... Они все не слишком хорошие.

— Там Эрида хозяйка, вообще-то. А не они. С ней я дружу, — «да и с сестрицей твоей совершенно не враждую» — Иди одевайся. Машину к нашему крылу подадут. Охота письма писать с приглашениями, как мирренским аристократкам из романов — так и мы можем прибыть как принцесса. С мотоциклистами, — «всё равно они большую часть времени прохлаждаются».

Марина ловит себя на мысли, что из Загородного в «Сказку» на машине она ездила не намного чаще Кроэн, а с эскортом, вообще-то, ей по статусу положенным — и вовсе никогда.

В прошлом бегать казалось куда удобнее. Сейчас достоинства подобного способа перемещения далеко не так очевидны.

Мотоциклисты служат в Первом Крепостном — там есть мотоциклетная рота, вопреки всем штатам сама уже являющаяся полноценным моторизованным полком.

Только вот мотоциклисты по погонам солдаты, а по сути — телохранители. Опять же, вполне положенные Марине по статусу. Она и персональных, никому, кроме неё, не подчиняющихся, как Еггта может нанять. Но не делает из-за бессмысленности.

Кроэн сидит на самом уголке кожаного сидения представительской машины. Словно старается поменьше места занимать. Марина развалилась, широко раскинув руки. Но, так как её всё равно не слишком много, а машины — наоборот, свободного места предостаточно.

— Не думала, что придётся на такой машине, да с охраной ездить. Словно я адмирал какой.

— Можно было флотскую с якорем взять, — хмыкает Марина, — сестра точно бы за адмирала приняла.

— Зачем ей это всё?

— Банальщина. Показать охота, насколько тебя превосходит. Забыла только — в эту игру и вдвоём можно играть. Ты те фотографии с аудиенции домой послала?

— Да... Ой, только сейчас сообразила, можно было бы сразу куда мы едем отправить.

— Так отправляй.

— Их больше нет.

— Новые отпечатки сделать легко. Вернёмся — закажешь.

— Спасибо, Марина, — шмыгает носом Кроэн.

— Что ещё случилось? Ты же чуть не плачешь.

— Нет, всё хорошо. Просто задумалась. Почему ты такая хорошая, а она такая плохая. Она же мне сестра, а не ты. Зовут вот вас одинаково.

— И что, все с одним именем должны плохими быть? — с интересом осведомляется Марина. — Или хорошими?

— Я... Я тебя сначала боялась.

— Помню. Было. Сейчас-то это значение не имеет.

— Но ты ведь с ней дружишь. И со мной.

— Ни одной из вас я не позволю другую за волосы таскать. Кстати, мы подъезжаем.

Кроэн, как маленькая начинает вертеть головой по сторонам.

— Ой! Там медведь белый в озере плывёт.

— Пушком звать, — машет рукой Марина. — Когда он сытый, его даже погладить можно. Сытый он всегда, лентяй ещё тот.

Входов и выходов в «Сказке» множество, причём количество их несколько раз менялось. Через некоторые окна залезала Марина, Эрида тоже пыталась вылезать через них. Результат — окна превратились в двери.

Водитель знает, через какую дверь обычно заходит соправитель. У неё и останавливается.

Первой по дороге попадается Лилия. В «Сказке» очень тепло, тропические растения спокойно произрастают. И одета она, как летом ночью на пляже, то есть, практически никак. Самым натуральным образом разевает рот от удивления, увидев Марину. Херктерент вспоминается виденная картинка — на берегу валяется кашалот с развороченной головой. Нижняя челюсть вывернута наружу, ракурс такой, не очень видно, что осталось от верхней части головы, но явно ничего хорошего. Зверюга решила попробовать на зубок новый для неё предмет — морскую рогатую мину заграждения.

Вот и сейчас челюсть у Лилии вывернута примерно как у того кашалота. Даже хочется по подбородку стукнуть, вправляя на место.

— Привет! Где Марина?

Нечто нечленораздельное в ответ.

Херктерент подходит вплотную. Проводит рукой перед лицом. Вроде, есть реакция. Может, вопрос слишком сложный?

— Эрида где?

— Спит ещё наверное...

Вполне ожидаемый ответ, хотя даже для заправской сони слегка поздновато.

— Где именно?

Вопрос совсем не лишний, ибо спальни Эриды в разное время бывали в разных частях дворца. С прошлого визита Марины всё могло сильно измениться. С трудом удалось не сказать после «где» ещё «и с кем?»

— Сегодня — не знаю, я рано ушла. Они ещё веселились.

— Вчера где была?

Привычки свои разноглазая всё-таки не каждый день меняет. Лилия пытается что-то сообразить. Марина начинает терять терпение.

— По этой лестнице? Или по той?

— По этой...

Надо же, хоть что-то не изменилось.

— Ладно, мы пошли. Ты пока Марину иди поищи. Скажи, сестра к ней приехала. Что я тоже здесь, можешь не упоминать.

Марина в «Сказке» всегда могла заходить куда ей захочется в любое время. Спальня хозяйки не исключение. Чуть придерживает шаг, помня о Кроэн за спиной. Всё-таки, если, как обычно, резко войти — что-нибудь не то можно обнаружить. С другой стороны, Кро — не маленькая девочка, всё равно многое уже знает. В том числе, и про разноглазую.

Дверь Марина распахивает чуть ли не пинком ноги. Эрида в кровати. Не спит, просто валяется, как она любит по утрам. К некоторому облегчению, — одна. Щурится, разглядывая вошедших.

Радостно взвизгнув, вскакивает и бежит обниматься.

Неизбежное зло при общении с ней.

Ладно хоть её прикосновения с детства привычны. Тем более, что она не переходит границ… Правда, границы зачастую только ей известны. Сегодня она, впрочем, довольно сдержана. Хотя, Кроэн к объятиям полуголой Эриды явно непривычна.

Наобнимавшись, разноглазая усаживается на кровать. Смотрит весело.

— Рассказывайте!

Будто давно не виделись! Про внешний вид подруги Марина помалкивает. Спала Эр в чём-то распашном, из белой, практически прозрачной ткани с кружевами и отороченными пушистым мехом подолом и рукавами. Наряд распахнут, под ним только сама Эрида. Завязки есть, но только одна, на шее завязана. Видок у сидящей Эр в распахнутой рубашке многих бы заставил долго любоваться. Херктерент не из их числа. Кроэн и вовсе за спину прячется.

Насчёт «одеться» Марина помалкивает. Знает, что предложение может привести к прямо обратным результатам. Да ещё на них полюбоваться захочет...

— Город пока не сожгла.

— Я заметила. Это только от салютов такое зарево было.

— Странно, что у тебя ничего не сгорело. Так громыхало! — припоминает Марина прошлую ночь.

— Почему? Сгорело! Мы костёр жгли! Гро-о-о-омадный!

— Хоть не прыгали через него?

— Нет. Он очень большой был.

— Марина сюда Кроэн позвала.

— Та Марина, другая? Она такая выду-у-у-умщица! — довольно щурится Эр, сжав кулачки.

«Почему-то мне не охота спрашивать, что именно она придумывает. И в какой области. С разноглазой станется ещё и показать».

Эрида встаёт. Марина напрягается, но Эр всего лишь халатик надевает. Тоже длиной чуть ниже талии, но хотя бы непрозрачный.

— А мы вчера крабов ловили! Как тогда. Вот! — ну просто светится от гордости.

Марина припоминает: вроде бы они раньше тут не водились, хотя купить да запустить — не особо сложно. Тем более, на Архипелаге ещё и не самый вкусный подвид живёт.

Хорошо хоть, Эр к охоте равнодушна, а то бы неизвестно, какую зверюгу бы сюда приволокли, кроме крабов. Резиденция и так примыкает к охотничьим угодьям Линка Еггта— последнему крупному естественному лесному массивом в регионе, ныне принадлежащему Императору. К счастью для редкого зверья, Саргон почти не охотится, и те же лесные быки перестали числиться исчезающими животными. Их даже отлавливать стали для расселения в другие места.

— Ты не знаешь, где Марина?

— Могу позвонить. Хотя... — косится на напольные старинные часы, — Она, наверное, проснулась уже и поплавать ушла. Имени полностью соответствует — точно Морская, из воды почти не вылезает.

— Она точно не потонет! — неожиданно подаёт голосок Кроэн. — Она же не из золота.

Марина хмыкает. Она-то поняла, как Кро сейчас сестру обозвала.

— Как ты догадалась? Тебя же тут вчера не было!

Теперь уже Кроэн удивлённо глазками хлоп-хлоп.

— Так твоя сестра вчера почти целый день ходила, золотой краской выкрашенная. Так ве-е-есело было!

«Подозреваю, только краска на ней и была. Хотя, она — не я, раскрашенной ходить — почти привычно. Хорошо, что меня тут вчера не было... Или жалко, не догадалась заглянуть? Не знаю...»

— Я в душ пойду, — Эр стоит уже в своём естественном виде, — со мной не хотите?

Марина энергично мотает головой, Кроэн совсем за её спину спряталась.

— Тезку мою где искать? — окликает плавно перемещающийся к дверям ванны задний фасад разноглазой.

— Так в бассейне наверно. Скажите им, я подойду скоро.

«Угу. Очень скоро. У кого-то общение с тёплым душем обычно затягивается».

— Кро, пойдём, — девочка в руку Марины так вцепляется, будто та её из пропасти тащит.

В бассейне, ожидаемо, один из любимейших сюжетов живописцев пары миров. Не слишком одетые девичьи тела на фоне роскошной природы. Вот только подписи к картинам бы отличались: северянин просто и без затей написал бы «Отдыхающие девушки», если бы изображённые не возражали — с указанием имён. Южанин долго бы придумывал какой-нибудь мифологический сюжет — изображённые обнажённые фигуры не могут быть современницами художника. Пусть и все модели были его подружками.

Архитектор был талантливый, а за собой островитянки и сами великолепно следят.

Марина мысленно ругнулась, проклиная уникальную фотографическую память разноглазой. Не забыла ни одного запомнившегося ей лица, тела или всего в комплекте. Сама Херктерент по именам вспоминает далеко не всех, ладно хотя бы те, с кем переписку вела, в наличии.

В таких же позах в это же время они прекрасно могли бы возлежать на берегу настоящего океана, а не игрушечного моря.

Стоило ради этого через пол страны лететь? Когда под окнами почти тоже самое?

Насколько Марина умеет читать по лицам, все, кого видела, однозначно уверены — более чем стоило.

Лилия никого искать не пошла. Сидит и мороженным себе мозги остужает. Мечта повара или кондитера любой специализации — попасть на работу к соправителю. Естественно, и мороженное в «Сказке» лучшее в мире.

Лилия ещё, похоже окончательно не вышла из детского возраста, несмотря на развитые формы, и до десятков видов мороженного сразу попросту дорвалась.

Марина как-то видела фотографию — кот, забравшийся на метровую груду рыбы из недавнего улова. Скотина самым натуральным образом улыбалась. Даже представить себе было невозможно, что кошки так умеют. Конечно, если не предполагать умелую ретушь... Эр, вроде, говорила — фото настоящее.

Как бы то ни было, у Лилии рожица — примерно как с того снимка. Абсолютно чистое, неподдельное, самое первобытное, чуть ли не животное, счастье. Счастье, самой красной из красных тушей, написанное.

Одна Динни здесь, вторая в Загородном. Та, что не здесь, чуть ли не единственная, кто пытается заниматься тем, чего нет на Острове. Все остальные, включая Медузу, вообще могли бы из дома не уезжать. Лодок на Архипелаге предостаточно. Есть и стоящие у пирса, учебные.

Плавать и нырять там в любое время года можно. Машины не у всех есть, сплошь и рядом бегали в бухты, которые от города куда дальше, чем Загородный от «Сказки». Или это у Кроэн и Марины настолько особо «тёплые» отношения?

Столпотворения вокруг Марины не образуется. Запомнили летом, что она любит, а что — нет. Кроэн и вовсе многие не знают.

Так, вот и другая Марина навстречу движется. Что-то медленная она какая-то.

Херктерент, щурясь, разглядывает её. Следов краски так уж явно не видно. Отмыться успела. Только лак на ногтях золотого цвета. Вот золотишка на ней откровенно многовато.

Приглядевшись, вспоминает — большая часть украшений у Марины ещё летом была. Это не чудачества разноглазой, а её собственное. Тем более, не всё, что блестит — золото. Но вот ожерелье — точно ювелирка. Да и браслет значительно богаче, нежели у Кроэн.

Впрочем, у островитянки Марины года полтора уже водятся собственные деньги. И довольно неплохие. Вот только способы заработка не всеми одобряются. Младшая сестра уж точно резко против.

Взгляд самый испепеляющий. Херктерент не видит, что там у неё за спиной, но уверена — Кроэн тоже дружелюбием не светится.

Перспективы возможной драки для младшей сестры выглядят грустно. Марина мало того, что старше, так ещё крупнее и сильнее. В танце с лёгкостью другую девушку крутила даже над собой. Тем более, Кроэн ещё и за косы таскать куда удобнее — у сестры волосы гораздо короче.

Воздух наэлектризованным кажется, того и гляди, искры полетят.

Правда, тут ещё мощнейший сдерживающий фактор в виде Херктерент присутствует.

Марина заинтересованно разглядывает старшую сестру. Потом рассматривает младшую. Ну да, если бы взглядом можно было убивать, было бы уже два трупа. Или один, в зависимости от того, кто бы первая успела.

Но как-то не хочется быть свидетелем первого убийства или серьёзной драки в этих стенах. Эрида ничем не заслужила, чтобы в её любимом месте кровь проливали. Пусть она из-за причудливости характера сплошь и рядом невзначай устраивает те ещё провокации.

Но между этими двумя её не мелькало. Сами, сами всё. Будь Кроэн в школе, а не в Загородном, на встречу с сестрой точно бы не пошла.

В Загородном она по приглашению Марины.

Опять Херктерент распутывать нечто, совсем не ей запутанное.

Тем более, нет желания ни с одной, ни с другой ссориться.

— Марина, Кроэн, удостоверились — у другой всё хорошо. Так ведь?

Нехотя кивают, отводя в сторону глаза.

— Сами знаете, это дом не мой и не ваш. И, мягко говоря, неудачная идея драку тут устраивать.

— Марина, можно я пойду? — подает голос Кроэн.

Марина-другая порывается что-то сказать, но напоровшись на взгляд Херктерент, опускает глаза.

— Нельзя. Сама сюда съездить хотела. Я же не сказала, будто хочу видеть ваши сестринские объятия.

Вокруг почему-то раздаются смешки.

— Да я её если обниму, то точно удавлю, — цедит сквозь зубы другая Марина.

— Твоя сестра тоже очень рада тебя видеть, — хмыкает Херктерент, — так что, пока вы здесь, думаю, не будете расстраивать здешнюю хозяйку, а заодно и меня. Это ведь на вашем же состоянии, в первую очередь, может крайне негативно отразиться. Кстати, это ко всем относится.

— Да я после неё в океан не сразу полезу — вдруг заразно! — выпаливает Кроэн.

— Это ты зря! — усмехается Марина, — Океан ей не отравить. Даже с этим бассейном не выйдет. Впрочем, тут и другие есть.

— Ой, девочки, что тут у вас? — доносится из-за спины голос разноглазой.

Быстро же она собралась! Даже волосы успела в порядок привести.

Накидка, теперь чёрного цвета снова абсолютно прозрачная. Правда, теперь под ней просматривается купальник. Пусть и состоящий почти из одних ниточек. Всё-таки, получше, чем было совсем недавно.

Впрочем, тут у большинства наряды крайне близкого покроя, зачастую ещё и без верхней части.

Эр даже в таком виде временами способна передвигаться походкой, не вызывающей сомнения в её статусе. Да и в мудрости ей не откажешь.

Идёт к ним троим. Переводит взгляд с одной на другую.

— Только не ссорьтесь! — и это не просьба, это приказ. Уж Марина-то все интонации разноглазой знает прекрасно. В последнее время отцовские черты проявляются всё чаще и чаще. Херктерент пока не решила, к худшему это или у лучшему. Или это материнское у неё стало проявляться? Та ведь была женщиной из разряда — слона остановит и хобот ему оторвёт. Не очень-то верилось, что именно этот человек «Письма к дочери» написала — важнейший для Эр источник информации о матери после рассказов соправителя. А он источник крайне ненадёжный, ибо о любимой женщине говорил лучшее, что помнил.

Марина ведь информацию из открытых источников получила. Но Эр не знает о многих широко известных в узком кругу материнских выходках.

— Вы с нами тут будете? — Эр теперь между сёстрами стоит. Кажется, всерьёз драки опасается.

— Нет. Слишком уж вас тут много. Кро не любит, когда много народа, — Херктерент с ходу врёт. Но судя по тому, как Кроэн торопливо кивает, её любой повод сейчас устраивает, лишь бы уйти побыстрее.

— Марин, не уезжай пока, — у Соньки ножки надо запретить, как бесчеловечное оружие, действующее на мозги. У разноглазой такое оружие — взгляд. Когда она так смотрит не выполнить её просьб просто невозможно.

— Ладно. Мы тогда в твоём стеклянном озере поплаваем. Надо же Кро показать то, чего даже в Императорском дворце нет.

Кроэн вся сжимается.

— Я купальник не взяла.

— Было бы, что прятать! — хмыкает сестра.

Но Эрида более серьёзна.

— Мы там недавно смотрели новинки Пантеры. Всё, что в упаковках там и лежит. Твой размер, Кро, там точно есть. Можешь себе взять.

— Пошли! Если кто ещё захочет туда прийти — сперва позвоните. У меня выборочные приёмные часы. Принимаю не по каждому вопросу, — чуть не добавила «у Кроэн и вовсе не приёмные».

В общем-то, теперь контакт с Мариной пойдёт искать только сама разноглазая, но она явно собирается надолго у бассейна застрять.

Купальник себе Кроэн подобрала вроде школьного. Чёрный с серебром тоже нашёлся. Нырнуть Кро побоялась. Стоит у воды, удивлённо рассматривая прозрачное дно и обстановку под ним.

— Никогда такого не видела? Зачем такое вообще сделали?

Марина отвечает одним словом.

— Эрида.

Кро осторожно трогает пальцем воду.

— Тёплая. Как дома.

— А ты сюда ехать боялась.

— Я не сюда.

— Что ты с ней не поделила? — Марина привычно развалилась на одном из кресел. — Наследство раньше времени оформлено так, что одной не нравится?

— Мне там ничего не надо. Я туда больше не вернусь, — сказано безо всякого оттенка злобности, просто констатация факта, — в Столице жить останусь.

— У вас там неплохо, — замечает Херктерент. Очень уж она жару не любит, а то, может, и вовсе бы как Эорен поступила.

— Но здесь — Столица. Всё лучшее у нас в стране именно тут. К тому же, здесь мне по-настоящему помогли.

Кроэн без очков Марина не видела. Саму-то глаза не подводят, но не всем так везёт.

— Одна из проблем нашей страны — повышенная концентрация талантливой молодёжи в столице. Домой ехать никто не хочет.

Кроэн хихикает.

— Начинаю понимать, почему про тебя говорят, какая ты занудливая.

— Есть такое, — усмехается Марина, — нырять будешь? Я не помню, где здесь маски лежат.

— Так я и без них умею!

Ну да, она же с Архипелага, а там дети плавать начинают чуть ли не раньше, чем ходить. Впрочем, не умеющих плавать даже в глубоко континентальной Столице искать придётся долго. Это у южан принцесса может плавать не уметь.

— С маской лучше. Вот там лежит, — Марина показывает рукой.

— А она ничья?

— Раз так всё разбросано, значит общее! — усмехается Марина.

Звонит телефон. Это Эрида. Послушав, Херктерент окликает Кроэн.

— Эр спрашивает, тут твоя сестра подойти хочет. Примешь?

Кро увлечена примеркой маски.

— Пусть приходит. Это же не мой дом.

В воду не полезла, но маску не сняла, только на лоб сдвинула. Стоит, сжав кулачки, на двери поглядывая. Марина кивает на кресло.

— Садись! Солиднее выглядеть будешь.

Хихикнув, Кро садится. Всё-таки, какой-то особой злобности за тёзкой Марина не помнит.

Марина просто врывается. Зря Херктерент о злобности подумала — тёзка может быть ещё какой злой. Как только не взорвалась, пока бежала? Да от неё прикуривать можно! Да что там прикуривать — того и гляди, её золото плавиться начнёт.

Кресло с Кроэн крайне неудачно стоит прямо напротив дверей. Никого вокруг островитянка просто не замечает.

— Ну, мелкая, не ожидала, что ты такая прыткая. Всего ничего, а вон куда замахиваешься...

Орёт самым настоящим образом. Таким, как она, вроде бы ещё голос ставят. Ну так островная Марина явно забыла, чему её учили.

— Так! Сбавь обороты. Я вообще-то, тоже здесь! И с кем мне общаться — сама решаю.

Марина с трудом удерживается, чтобы не начать давиться от душащего смеха, наконец-то сообразив, что другая Марина её самым настоящим образом ревнует. Притом к сестре родной. М-да, влияет род деятельности да общение с разноглазой на способность соображать. Всерьёз думает, что тут тоже была ночка, костерок, танцы под луной да много вина?

Хотя, надо признать, теплота чьих-то губ тоже вспоминается.

Но ревность-то на пустом месте появилась.

Марина, улыбаясь, надвигается на тёзку. Была бы здесь Рэда, даже с топором, оружие бы бросила и убежала.

Но тёзка оправдывает сходство с Сонькой — упрямства и храбрости у них вровень.

— Так! Я жду объяснений! Если в них хоть раз мелькнёт слово «увела» — сегодня же улетишь обратно на Остров.

Другая Марина горбится. Сжимает кулаки. Но молчит. Она-то Херктерент на песке видела, и свои шансы не переоценивает.

Теперь уже Кроэн, раскинув руки, между ними бросается.

— Только не деритесь! Лучше я сама сейчас в школу уеду!

Херктерент скалится уголком рта:

— Если ты сейчас извинишься и скажешь, что тебе просто что-то показалось, меня это устроит.

— Извини, Марина...

— Извинишься не передо мной.

Борьба благоразумия с безрассудством буквально на лице написана. Благоразумие всё-таки одерживает верх с минимальным перевесом.

— Извини, Кроэнрин. Я что-то неправильно поняла. Извини, что накричала.

— Принимается... — совсем повесила нос Кроэн.

— Вот так-то лучше! — ухмыляется Херктерент. — Обратно к Эр пойдёшь, или попробуем нормально поговорить?

— Не прогоняешь?

— Кроэн спрашивай!

— Оставайся... — чуть слышно шепчет девочка.

— Значит, домой полетишь, — не удерживается от паузы, любуясь на всю гамму эмоций на лице девушки. Право же, у Соньки лицо куда менее подвижное. Хотя и она, когда злая, то ещё зрелище, — на том самолёте, куда тебе разноглазая билеты купит в конце каникул. Всё уяснила?

— Да... — проводит языком по губам. Безо всякого подтекста. Просто пересохли. — Воды можно?

— Тут нет, — Марина берёт трубку. — Тебе простой, минеральной, сладкой или спиртосодержащей?

Островитянка только рукой машет.

Кроэн с ногами забирается в кресло. Сидит, обхватив колени.

Приносят всё упомянутое, включая то, где спирта почти столько же, сколько воды.

Одна бутылка минералки опустошена залпом. Останавливается где-то на середине второй.

— Уф...- совсем неизящно вытирает рот ладонью.

— После вчерашнего? — вкрадчиво интересуется Марина.

— Нет... То есть, да... Кому я вру?

— Да уж точно, кому ты врёшь, любительница пьяных фруктов? — Кроэн высовывает нос из-за коленок.

— Дошутишься — косы спящей обрежу.

— Ты не настолько злая. Да и нам ещё долго не придётся спать в одной комнате.

Марина только посмеивается. Плохой мир лучше любой войны.

— Газировки мне можно? — зачем-то спрашивает Кроэн, хотя и так всё очевидно. Марина плечами пожимает. Другая тоже в кресло опускается. Поглядывает на бутылки не с минералкой, но пока сдерживается. У почти не пьющей Эриды спиться можно очень легко по причине вседозволенности.

Другая Марина начинает вертеться. Явно гложет какая-то, кажущаяся ей весёлой мысль, способная не выглядеть таковой в глазах окружающих. Наконец, решается.

— Я там поищу кое-что? — кивает в сторону вещей.

— Ищи, — пожимает плечами Марина, — они общие.

— Ещё в прошлый раз присмотрела... Нет, не себе. Я не жадная, мне много не надо. Я вообще, тебе, Кроэн хотела отправить.

— В жизни не поверю! — решительно заявляет девочка.

— Нет, точно бы отправила. Честно-честно! О! Нашла, наконец!

Поднимает купальник за бретельки.

— Точно для тебя, Кроэн!

Херктерент хмыкает. Тёзке не откажешь в остроумии — покрой как покрой, обычный сплошной. Правда, розовый. Но это цвет на любительницу. Главное — рисунок. На уровне грудей изображены два закрытых глаза.

— Прямо написано — смотреть не на что, — расплывается в улыбке островитянка.

Будь под рукой что-то тяжёлое, Кроэн в сестру точно бы запустила. К счастью, она сидит далеко от бутылок.

— Зато ты должна носить с во-о-от такими глазами! — Кроэн изображает жест рыбака со связанными в запястьях руками, показывающего размер пойманной рыбы.

— Знаешь, есть и повеселее покрой. Похож на этот, но там вместо глаз — вырезы.

— Представляю, кто такие носит и где именно, — фыркает Кроэн.

— Вообще-то, весьма высокий процент девушек с Архипелага. Как раз у статуй, — хмыкает Херктерент, — не думаю, что ты туда часто ходишь.

Кажется, попала в точку. Кро дуется.

— Она туда вовсе не ходит! — наябедничала тёзка, — Её на улицу никто и никогда выгнать не мог. Всё время с книжкой да с книжкой. Её «снежинкой» дразнили, потому что круглый год беленькая.

На старшей островитянке купальник сильно уже её обычного. Беленькие полосочки незагорелого тела чётко просматриваются на бронзовой коже. Действительно, у Кроэн следов загара после лета не было.

Марина только хмыкает. Хорошо, что эти двое вскоре опять окажутся в тысячах километрах одна от другой. Любовь тёзки к насмешкам вполне в состоянии разрушить хрупкое перемирие.

Это не она с Сонькой, тут неприязнь посильнее будет. Причём логичного объяснения нет, просто каждая в изобилии наделена тем, чего напрочь лишена другая.

— Интересно, если я уйду, как быстро вы подерётесь?

— Мы не станем, Марина, — хитро щурится старшая островитянка.

— Сама-то ты в это веришь? — хмыкает Херктерент.

— Если ты уйдёшь, я с тобой пойду! — сжимает кулачки Кроэн.

— Трусишка! — показывает ей язык сестра.

— Нет, просто инстинкт самосохранения очень сильно развит! — огрызается Кроэн.

Старшая островитянка выглядит крайне недоуменно.

— Только не говори, будто я опять слово сказала из числа тех, что ты не знаешь!

Тоже колкости отпускать умеет. Что совсем неплохо.

— Прибью!

Херктерент кулак показывает.

— Кстати, тут пьяные фрукты есть. Будешь? — Марина подцепляет вилочкой островную сливу.

Зыркнув на сестру, тёзка вытаскивает из вазы что-то красно-жёлтое, явно тропическое, чьё название сразу не вспоминается.

— Ты их тут ела уже? — видно, что Кроэн тоже хочется, но после сестры из той же ёмкости брать опасается.

— Тоже хотела спросить. Насколько знаю, Эр такое совсем не нравится.

— Сидели тут пару дней назад, — Марина-другая явно не горит желанием рассказывать. — Она и предложила: пусть каждая закажет, чего ей больше всего хочется съесть. И всё это приготовят. Быстро управились, хотя, прямо скажем, особой оригинальностью никто не блеснул. Запомнили, наверное.

— Точно, запомнили, — кивает Марина, — кто тут работают, у всех память очень хорошая.

— Сюда сложно попасть? В смысле, на работу.

— Устроится хочешь? — мелкая посмеивается, но несколько слив себе всё-таки положила. Впрочем, она всё-таки живой человек, а не книжная девочка с картинки.

— Я точно только про охранниц знаю. Послужной список у каждой — почти как у Смерти. Её, кстати, тоже сюда звали, но Чёрной показалось скучно.

— То есть, кого попало сюда не берут, — почему-то хихикает Кроэн, поглядывая на сестру.

— А ты не смейся! — шутя показывает кулак Марина. — Эрида любит танцы смотреть. В том числе и в исполнении твоей сестры. Как знать, может и на самом деле сюда на работу возьмёт.

— Понятно, кем, — язвительно хмыкает Кро.

— Деньги запаха не имеют! — совершенно искренне смеётся сестра. Подняв руку, показывает массивный браслет. — Видишь? Она мне подарила. На Новый Год, а не то, что ты подумала! У тебя в жизни такого не будет!

Марина мысленно закатывает глаза. Эр-р-рида верна себе! Впрочем, не Марине её осуждать. Другое дело — браслет тёзки в разных ценовых категориях с тем ожерельем пребывает. Но если учесть, что подарки разноглазая наверняка преподнесла всем гостям, то вполне возможно, по общей сумме Эр снова далеко впереди здравого смысла вообще и не самого разумного поступка Марины в частности.

— Не очень-то и хочется! — Кроэн настолько гордо нос задирает, что очевидно — хочется, и ещё как. Чёрная зависть — она такая, далеко не все прятать умеют.

Приходится признать — с подарками Марина сглупила. Пошутив над Рэдой, сделала подарок только Эриде. Соньку разыгрывать не стала, впрочем, и от неё ничего не пришло.

Не додумалась. Тёзка сказала именно то, что было на самом деле. Что-то на Праздник Эр подарила всем гостям. Наверняка многие поняли, что требуется взамен. Но ведь Эр и на непонятливых не обидится, хотя вряд ли таковых здесь много.

С опозданием связаться с хранилищем? Там ведь в достатке не особенно дорогих вещей. Лучше поздно...

Пока просто интересно, что разноглазая подарила, так сказать, не на праздник? Школьные прилипалы были ей очень довольны. Чутьё Херктерент подвело, она бы совершенно не удивилась, обнаружив тёзку в постели Эр. Собственно, именно это она и проверяла не слишком давно. Заодно хотелось на реакцию Кроэн посмотреть.

Но у жизни с умением пошутить тоже полный порядок. У разноглазой нашлись какие-то другие предпочтения. Или сыграло роль то, что островитянка, в отличии от Софи, не любит выглядеть серьёзной.

Эриде, похоже, мало одного внешнего сходства. Нужна и схожесть характера.

Вспомнились школьные прилипалы разноглазой. Здесь ни одной не оказалось, хотя и все старательно напрашивались. Знают, что Марина их не любит, но всегда с ней вежливы. Херктерент первой грубит только тем, кто груб сам. Или с фальшивостью откровенно перебирает.

Впрочем, прилипалы про неё ничего плохого не говорят. Какое-то чутьё на людей у разноглазой в наличии. Из по-настоящему злых и агрессивных только с Мариной общается.

У прилипал к Эр, считай, собачье отношение. Даже дворовые псы стараются не гавкать на тех, кто вкусненьким подкармливает. Тем более, Эр чаще всего, не так уж много и надо.

Зато, если что-то нужно, может и вещью, и деньгами выручить. Вещь обратно может попросить только в редчайших случаях. Да и то предупредив с самого начала: «это не насовсем». Деньги и вовсе вернуть не попросит.

Есть такие, кто и своей благосклонностью приторговывают, правда — Марина знает — это совсем не те, кому деньги нужны, а те, кому определёнными вещами просто нравится заниматься.

Все же знают — как к Эр и её запросам не относись, но если по-настоящему деньги нужны — обращаться надо именно к ней. Выручит и ничего взамен не потребует, даже если раньше на что-то старательно намекала.

У Кроэн дома, скорее всего, подруги сестры могли над девочкой посмеиваться. Жаловаться было бесполезно. Но если бы кто-то, не входящий в число друзей сестры как-то Кро обидел, со всеми ними дело бы имел. Знали и старались не связываться, но Кро всё равно не слишком хорошо чувствовала.

Умница завидовала красавице, а красавица, как ни странно, умнице. Причём очередная насмешка жизни. На Юге красавицей считалась бы белокожая Кроэн, просто боящаяся солнца. Юг вообще на поддержании бледности помешался. Это на севере со времён Дин загар считается красивым. На Юге — наоборот.

Если совсем уж в глубину времён копнуть — светлокожие миррены на большей части страны были завоевателями. Светволосость и белокожесть были признаком, отличавшим знать от покорённых. Потом это стало считаться просто красивым.

Грэды со времён высадки были довольно пёстрым во всех отношениях народом, объединённым в первую очередь культурой. На типичную грэдку тех времён похожа как раз невысокая черноволосая Марина.

Со временем народ стал ещё более пёстрым. Покорённые смешивались с завоевателями куда быстрее, чем на юге, ибо грэдом считали любого, кто поступал как грэд, без учёта расы или происхождения.

Эрида совершенно не вредная. Но причудливым складом ума способна навредить сильнее, чем другие это делают намеренно. Сказала Кроэн, какой красавицей она считалась бы на юге, чем весьма понизила самооценку и так не слишком уверенной в себе девочке. Как всегда, хотела, чтобы стало лучше. Получилось — как всегда, крайне неоднозначно. Марины поблизости не оказалось.

Впрочем, сама Эр белокожестью Кроэн восторгаться не перестала. Впрочем, не переходя рамок фотографирования и рисования.

Впрочем, чей-то хороший загар или чья-то от природы тёмная кожа тоже вызывали искренние восторги разноглазой. Совершенные тела для неё самый вдохновляющий предмет.

Другое дело, что её восторги не всегда и не всеми разделяются. Но тут уже чутьё на людей самой Эр чаще всего успевает включиться.

Эр не стремится быть самой совершенной — по её мнению у телесного совершенства есть множество разновидностей.

В этом тоже с ней далеко не все согласны, но в силу разных причин большинство предпочитает поддакивать.

Выверты Эриды терпят из-за множества причин, главная из которых — щедрость разноглазой.

Хотя Софи и Марина постоянно предупреждают, чтобы этой щедростью не злоупотребляли, получается далеко не всегда. Людям иногда бывает плохо и по-настоящему. Вот только степень этого «плохо» всё тоже по-разному считают.

— А ты оставайся тут, -откровенно дразнится старшая островитянка. — Может, и тебе что перепадёт.

— Больше, чем я сделала, я делать не собираюсь! — взвивается Кроэн.

— А что ты сделала?

— То же, что ты или я, — хмыкает Марина, — фотографировала да рисовала Эрида её без одежды.

Кроэн и не сильно смущается.

— Она обещала никому не показывать.

— Раз обещала, значит выполнит, — кивает Херктерент, — в таких вопросах Эр очень честная. А попытка сунуть нос в её коллекцию без спроса может закончиться досрочным погребальным костром.

— Интересно, есть кто-либо из наших общих знакомых, кого она не изображала в таком виде?

Херктерент и Кроэн переглядываются.

— Уверена, что нет. У тебя есть какие-то возражения?

Тёзка машет рукой.

— Нет, не имеется. Я не против, чтобы и через сто лет на меня любовались.

— Тебя Софи прибьёт!

— Как-то не уверена. Я видела с ней такие изображения. Нас всё-таки можно отличить.

— Ну и самомнение! — фыркает Кроэн.

— Всяко получше твоего. Меня учили талант в человеке ценить. Тут он есть, пусть всего и на одну сторону жизни направленный. Да и совсем неплохо, когда фигура почти как у принцессы. Не доска гладенькая, как у некоторых.

— Сомнительная способность — лучше всех задницы уметь изображать, — хмыкает Херктерент.

— А что такого? — откровенно забавляется тёзка, — Твоя так и вовсе отлично получилась. Даже с оригиналом захотелось сравнить.

Марина ей кулак показывает.

— Обойдёшься! Я ей это выставлять не разрешала.

— Но и показывать кому-то тоже не запрещала.

— И это тоже, — кивает Херктерент.

— Кстати, это твоё изображение она вывесила.

Марина машет рукой.

— Наплевать. Для украшения «Сказки» я даже фото разрешила использовать. Можете обе гордиться — здесь бывают только люди, кто ей нравятся.

Тёзка, дурашливо хлопая глазами, разглядывает сестру.

— Неужто она и тебя приглашала?

— Представь себе, — с вызовом бросает Кроэн, задрав подбородок. — Но я к Марине поехала.

У старшей островитянки достаточно мозгов, чтобы сообразить, младшая воспользовалась самым выгодным из возможных приглашений.

— Кстати, где там изображение самой выразительной моей части находится?

— В том крыле. Там два зала, картины висят вплотную, не помню как такая развеска называется...

— Шпалерная, — ехидно подсказывает Кроэн.

— В одном она работы такого жанра, что ей нравятся, собирает. В другом — лучшее из её собственного. Как раз вчера ездила для первого зала картины покупать.

— Эрида, сама занимающаяся делами... В нашем лесу сдохло что-то очень здоровое, — качает головой Херктерент.

— Так ты не знаешь? — другая Марина почему-то понижает голос.

— Чего именно я не знаю? — Херктерент чует какой-то подвох. У Эр как-то на автопилоте получается делать вещи, в которых легко можно разглядеть двойное, и даже тройное дно.

— Так она же к Её Величеству ездила, — островитянка говорит шепотом, искреннее уважение кажется неподдельным.

— А, ну да, у нас такого много, — Марина машет рукой. — Как раз в городском дворце больше всего. Имён не говорила?

После некоторого мысленного напряжения и подсказок Кроэн, Марина называет несколько имён.

— Купила? — интересуется Херктерент, а в мозгах прощёлкивается, сколько это всё могло стоить. Выходит... Многовато, даже по каталогам. В приступе вредности Кэретта могла содрать и в несколько раз больше. Ибо «хочу» Эриды — действительно страшная, вещь.

— Да. Сюда ещё не привезли.

— И сколько заплатила? Или не сказала?

— Сказала. Поменяла на какие-то бронзы Островной Империи.

— На сколько?

— На все.

— А вот это уже обидно. Мне их нравилось рассматривать. Совсем на чьих-то задницах спятила разноглазая. Знала же, что эти вещи мне нравились!

— Но они же не были твоими, — логично замечает Кроэн.

— Плохо, что картины из Императорских, а не Еггтовских сокровищ. Будь Еггтовскими — я просто из вредности сделку могу аннулировать. Как-никак, я сейчас пусть и не Глава Дома, но Младший Еггт — это всё равно я.

— Она чётко говорила: собирается Еггтовские картины покупать, — память у тёзки неплохая. — Можешь проявлять свою вредность.

— А вот и не буду. Пусть Эр и дальше с ума сходит. Для её коллекции всё это вполне подходит. Бронзы же — я даже знаю, в каком зале окажутся. Зал этот, со всем содержимым, когда-нибудь моим станет. Перемещение этих ценностей для меня на уровне перекладывания вещи из одного кармана в другой.

— Эрида очень хвалила ту работу с тобой. Говорит, вышло замечательно, а на самом деле, ещё лучше. Мне тоже понравилось! — тёзка пытается тему переменить.

— Ещё одна ценительница девичьих задов выискалась!

— Не, я больше по мужским. Но там такая форма, — полукруг в воздухе ладонью описывает, — просто мечта, если на остальное тело не смотреть.

— А с остальным что не так?

— Да там всё в порядке. Просто слишком видно, что ты — девушка. А вот зад — как у очень красивого мальчика.

Кроэн сидит вся пунцовая, но явно с интересом слушает. Сестра заметила.

— Жалко, ты картинки не видела. Ей можно посмотреть будет?

Херктерент рукой машет.

— Пусть смотрит! Тоже мне, тайна мирренского двора!

— Ага! Пусть полюбуется, какое всё должно быть красивое, да как орешки упругое. А не такое бледное да обвислое, как у неё.

На этот раз за бутылку с целью запуска кому-то по макушке Кроэн хватается. Только взгляд Марины предотвращает полёт. Другая Марина откровенно смеётся.

— Зачем ты врёшь? — Кроэн вот-вот расплачется.

— Я? Вру? Я очень честная девочка. Смотреть там нечего. Мне не веришь — к Эриде сходи. Она каждую фигуру так описать сможет — заслушаешься. И ни с одним словом не поспоришь.

Кроэн нехорошо улыбается.

— Она мне уже сказала! Я на мирренскую принцессу похожа, и на Юге как раз я в первых красавицах была бы.

Старшая островитянка непонимающе уставляется почему-то именно на Марину.

— Всё правильно говорит. Что-то общее есть, я их видела. Кстати, Кро, действительно, умнее большинства из них.

Девочка довольно гримасничает.

— Ну, мы на Севере, а не на Юге живём. И тут я, а не ты красавица!

— Так! Заканчивайте на эту тему, — Марина легонько стукает кулаком по подлокотнику. — Понимаю, тема вечная и нежно любимая, но я не в настроении чьи-либо задницы обсуждать.

— А творчество Эриды? — делает глупенькое личико Кроэнрин.

— А это можно. Кого там ещё общих знакомых видала?

— Ну, разумеется, я, любимая, там есть, — тут же встревает тёзка, — Причём в полный рост.

— Есть чем гордиться! Если в полный рост, — смеётся Херктерент. — У тебя торс, что спереди, что сзади совсем как у моей сестры. Ножки, правда похуже, но в этой области с ней в нашей стране вообще никто не сравнится.

Островитянка продолжает, шуточно прижав кулак к сердцу.

— Польщена похвальбой вашего Высочества, — кивает в сторону сестры. — Потом, эта мелкая, что с тобой поступила...

— Инри.

— Напуганная такая, в полотенце.

— Лучшая работа школы в прошлом году! — с таким победоносным видом Кроэн заявляет, будто это она создательница.

— А у тебя ничем засветиться не получилось? Так и знала, ты только бумагу да карандаши с красками переводить способна!

— Да я! Да я! — слова не находятся. Язык у старшей подвешен гораздо лучше.

— В первую десятку она вполне попала, — сообщает Марина. — Это первый ряд, по вашему говоря. Не вечно второй, как у тебя.

Теперь уже островитянка не знает, что ответить.

— Мы тут все, каждая в своём роде, вечно вторые, — воздев глаза к потолку философски констатирует Кроэн.

Обе Марины давятся со смеху.

— Эр тебе не сказала, что у «мирренской принцессы» есть и другое значение, для тебя не столь приятное, — медовым голоском шепчет островитянка. — Как знать, как знать, похвалила она тебя на самом деле, или наоборот, хитро обругала, а ты просто ничего не поняла?

— Так! — Херктерент встаёт. — Зубы лишние есть? Могу убавить! Я куда лучше тебя знаю, как Эр разговаривает. Двусмысленных оскорблений она не употребляет. Тебя, Кро, она тогда хвалила, а не то, что некоторым мерещится.

Старшая островитянка прикрывает рот ладонью. В глазах — неподдельный испуг. Как Марина бьёт, она видела.

— Я... я не подумала... Ничего такого не хотела...

— Устраивает отговорка, Кро?

— Всё в порядке! — торопливо кивает девочка, — Я знаю это значение. Сама Эрида и объяснила разницу.

— За языком всё-таки советую следить. Не все такие добрые, как я. Чаще сначала бьют, а потом думают, — кулак Херктерент всё-таки поглаживает.

— Поняла я уже, Марина. Извини, вина можно?

— Оно тут для этого и стоит. Обычная реакция на неприятности. Ты будешь, Кро?

— Нет. Не хочется пока.

— Ну смотри, его пока много. Я тут долго ещё собираюсь сидеть, если хозяйка не заявится, а то она это местечко любит.

— Я знаю, — замечает старшая островитянка, — мы тут уж несколько раз сидели.

— Вдвоём? — не удерживается от шпильки Марина.

— Нет. И четверо было, и семеро.

Херктерент наливает себе куда больше, чем следует. Кроэн хихикает.

— Что сразу не все?

— Все бы здесь не поместились. Но такую фотографию со всеми она сделала. Даже цветную. Попросила ровным рядом на берегу озера лечь на спины. Ровно-ровно, как по линейке. Много кадров сделала. Сбоку снимала, так что полностью только одна фигура видна. Потом просила на животах полежать.

— Уверена, что на вас ничего не было.

— Как ты догадалась! Кстати, во втором зале уже повесила. Никто не возражал. Я там третья с ближнего края. Домой отпечаток отвезу и над кроватью повешу.

— Тебе ухи за такое не оборвут? — хмыкает Марина.

— Нет, — неожиданно подаёт голос Кроэн, — наши родители — достаточно современные люди.

— Я ещё попрошу её расписаться и печать с именем приложить. Продам в старости, как раннюю работу великой Эриды.

— С неё станется вообще номер снимка поставить. Самой стойкой тушью тебе на заднице, — хмыкает Херктерент.

— Пусть ставит. Мне не жалко. Хотя на бумаге мне больше нравиться. Да я ещё и другие снимки у неё попрошу. Она предлагала. Тем более, я сама немного фотографировать умею.

— Притом в излюбленном разноглазой жанре, — машет рукой Марина, — видимо, у меня повышенная устойчивость к этому месту. Все остальные больно уж быстро тут с ума сходить начинают.

— Неправда, тут очень хорошо! — встаёт на защиту «Сказки» тёзка.

— И мне тут нравится, — добавляет Кроэн.

— Да вы что, сговорились! Когда только успели?

— Не сговаривались мы, — за двоих отвечает Кроэн. — У тебя в Загородном, тоже очень хорошо. Но по-другому. По дому иногда чувствуется, кто там живёт. В Загородном главный — хозяин. А здесь — хозяйка. У женщин и мужчин всё-таки разные об уюте представления. Тем более, Загородный очень большой, и видно местами, что он не жилой. А тут всё жизнью наполнено.

Марина молчит. Кэретта неоднократно называла Загородный «казармой» и даже «хлевом», хотя животных куда больше обитает во «Дворце Грёз». В Загородном только конюшня охраны парка и псарня для сторожевых собак.

Да и Марине во дворце больше всего интересно было именно в мастерских.

В любом случае, на жилище принцессы Загородный непохож совершенно. А «Сказка» словно сошла со страниц книжки.

— Ага. С жизнью тут полный порядок! Медведь ещё никого не покусал?

Вообще-то, после укусов белого медведя чаще всего следуют похороны.

— Этот увалень? Пушок? — смеётся тёзка. — Нет! Он меня даже лизнуть хотел. С руки ел.

Пушок, вероятно, самый глупый, потому и добрый из белых медведей. За уникальный характер к соправителю и попал, когда шестилетней Эриде захотелось северного мишку. Кажется, ему тогда было около двух лет и он был далеко не из первого поколения, родившегося в неволе. Впрочем, сама Эр медведя всегда рассматривала только с расстояния. Хотя рыбку ему и кидала. Озеро, где Кроэн зверя видела, специально для него и выкопано.

— Он, вообще-то, хищник, — замечает Херктерент. — Единственное, чего в этих стенах мне в детстве не разрешали — это к нему близко подходить.

— Вода холодная, — беззаботно смеётся тёзка. — Будь сейчас лето, я бы с ним поплавала.

— Совсем больная! — выпаливает Кроэн.

— Я в детстве опасалась, что ей простого белого мало будет, — вспоминает Марина, — «Хозяина льдов» захочется. К счастью, не захотелось.

— Они разве существуют? — тёзка ежится, — Я думала, про них только рассказы страшные пишут.

— И ещё про них в учебниках школьных пишут! — хихикает Кроэн, — Если бы ты их читала...

Смеются все трое.

— Они на самом деле существуют, — скучным тоном сообщает Херктерент. — Самый здоровый из существующих хищников. Естественно, самый большой из медведей. Даже пещерного крупнее, хотя тот хищником только числится, всеядный с перекосом в растительноядность. А вот Хозяин льдов — хищник абсолютный.

— Да что он жрёт там, на льдинах? — недоумевает тёзка.

— Тюленей да рыбу, рыбу да тюленей. Этого даже на полюсе можно наловить. Недавно нашли давно ожидаемую и известную по обычным белым медведям вещь — на одном из северных островов родильный дом своеобразный. Все беременные самки там собираются. Даже странно, что не конфликтуют. Хозяева льдов друг друга ненавидят ещё хуже, чем обычные медведи. Почти гарантированно убивают друг друга при встрече.

Размножаются очень медленно, а как люди в высокие широты полезли — совсем грустная жизнь у зверюг началась. Вон шкура на полу лежит — как раз Хозяин льдов бывший, один из самых крупных убитых на тот момент.

— Я думала, такая шкура огромная либо искусственная, либо сшита из кого-то. — удивляется старшая островитянка.

— Плохо ты соправителя знаешь! Здесь всё, что ты видишь — настоящее. Хорошо, что разноглазой «Рассказы про Север» не понравились. Все эту книжку читали, она хоть и детская, но Хозяин льдов и там выведен смертельно опасным существом.

— Ты их видела? — совершенно детская заинтересованность во взгляде.

— И ты можешь посмотреть. В столице в Зоопарке сейчас пятеро, вроде, содержатся. Естественно, табличка висит: «смертельно опасное животное».

— У нас, на Острове, таких не держат. Только обычные белые, — грустно замечает Кроэн.

— Им холодное помещение нужно очень большое, не до того пока. Хозяева очень чувствительны к температурному режиму, — обожает Херктерент своё всезнайство демонстрировать. — От перегрева только так дохнут. Хотя как раз моряки — основные поставщики всего, что с Хозяевами льдов связано.

Ты, кстати, знаешь, что примерно половина ледоколов на верфях Архипелага построена?

— Нет. Не задумывалась об этом. Зачем они вблизи экватора?

— Затем, что логика в наших краях померла задолго до нашего рождения.

— Ещё летом поражалась, тебе, Марина — про что не спроси — всегда ответ готов. Сколько же ты знаешь! Сильная. И выглядишь нормально, а не как эта, — презрительный кивок в сторону младшей сестры, та демонстративно отворачивается.

— Ты меня с Эридой не путай, это разноглазая обожает, когда её нахваливают. Я к такому крайне настороженно отношусь. Или ещё одно значение «мирренской принцессы» вспомнила?

— Это какое?

— Тупая как пробка богатая девочка с дерьмовым характером и непомерными амбициями. Даже в сказке какой-то есть выражение «глупа, как принцесса».

— Марина я ничего такого... — тёзка сильно обескуражена.

— Но книжку эту явно читала... Читала, читала, по глазам вижу, врать у тебя так себе выходит. Не думала, что с настоящей принцессой познакомишься. А она на сказочную совсем не похожа.

— Почему? Эрида на тех, что из хороших сказок, очень похожа. Вот ты... — машет рукой, не находя слов. — Ты — это ты, короче. На кровавом песке, и на обычном, вместе с нами со всеми... До сих пор поражаюсь...

«Так хорошо притворяется или на самом деле ничего не помнит? Впрочем, даже если помнит… После Эриды удивляться чему-то уже сложновато».

— Ну, такая я вот вся из себя Принцесса Империи. Только не говори, что мне начали подражать. Ты сама прекрасно знаешь, как моё имя успело стать популярным, когда я сама ничего ещё сделать не успела, кроме как родится.

— Родители говорили — окончательно решили, как меня назовут в те дни, что прошли между твоим Днём Рождения, и моим.

— Могли бы Диной назвать, или ещё каким именем, список там длинный был. Я его помню исключительно из-за своей хорошей памяти.

— Нет, Марина. У нас не принято давать ребёнку несколько имён.

— Где-то это даже хорошо — не забудешь, как тебя зовут. Часто тем, у кого много имён ещё домашнее придумывают. Чаще всего на собачью кличку похожее. Я, к счастью, такого избежала. Всегда и для всех — Марина. Очень редко — Дина.

— Не слышала, чтобы кто-то тебя Диной называл, — замечает Кроэн.

— Ха! — усмехается Марина. — Это только я могу себе позволить так представляться в определённых обстоятельствах.

— Тоже в других играешь, как Софи тогда на танцах? — вспоминает старшая островитянка.

— Где-то так. Мне тоже иногда скучно бывает. Ты её тогда видела?

— Видела. Сразу заподозрила — что-то не так. Ей многие в облике подражают. Но там что-то другое было. Слишком здорово она двигалась. Я подумала: «столичная танцовщица развлекаться приехала». Почти угадала.

— Софи правда вместе с вами танцевала? — Кроэн удивлённо переводит взгляд с одной Марины на другую, подозревая какой-то розыгрыш.

— Нас именно из-за танцев в резиденцию пригласили, — тёзка столь откровенно задирает нос, что Марина по нему чуть не щёлкнула. — Именно нас, а не тебя. Думаешь, я не знаю, как ты рьяную поборницу строгих нравов из себя изображала. Хотела, чтобы меня не пускали. Мол, в резиденции обычно зовут девушек очень нехороших.

А отец тебе сказал: «Понимаю, на что ты намекаешь, но там сейчас принцессы гостят, а не принц». Кстати, как раз про таких как ты, только мужского пола, есть злая шутка «чем мягче член, тем твёрже моральные принципы».

— Твой отец Эриду не знает, — хмыкает Марина.

— Я вот не пойму, ты с ней не то дружишь, не то осуждаешь её, — замечает Кроэн, пропустившая колкость сестры мимо ушей.

— Дружу. Просто не касаюсь определённых вопросов. Так и мне, и ей проще. Плюс я ей просто не нравлюсь в определённом плане. Вот ты, вроде бы, с точностью до наоборот.

— Нравлюсь я ей. Ну и что? Не сильнее всех остальных, между прочим. Второй раз во Дворце оказалась, при этом исключительно из-за внешности. Ничего плохого я в этом не вижу, — подобный здравый смысл одобряется далеко не всем, но что одной, что другой Марине наплевать.

— Насчёт внешности — после поговорим. Но насчёт дворцов — насколько я знаю, большая часть островной резиденции доступна для посещения в любое время года. Или у меня информация неверная?

— Да нет, Марина. Тебе всё верно сказали. В парке можно гулять. Дворец доступен для посещения организованными группами. Я в нём раньше была. Так забавно, когда самой можно те двери открыть, куда проходить было нельзя.

— В парке и мне гулять нравится, — замечает Кроэн.

— Ха! Потому что там тени много, а она обгореть боится. Парк и резиденцию на моей памяти третий раз для посещения закрыли. Причём это самый долгий срок был.

— Гулять так гулять! — хмыкает Херктерент. — Раз уж тебя сюда занесло, запомни всё как следует. В «Сказке» только гости Эриды бывают. Этот парк закрытым числится. Так же, как и наш.

— Здесь сказка на самом деле! — Кроэн не заискивает — искренность Марина умеет отличать. — Твой Загородный, уж не обижайся, Марина даже сейчас куда больше похож на военный объект, нежели на дворец.

— Решат миррены тоже самое — возьмут да и спалить попробуют, — зевает Марина. — Загородный за дело, а «Сказке» просто до кучи достанется. Убежище высшего класса защиты у нас есть, здесь тоже, кстати, бомбоубежище имеется.

— Я не видела, — старшая островитянка словно обижается.

— Не уверена, что разноглазая знает, — пожимает плечами Херктерент. — Это я очень любопытная, мне всё показывали. Под землёй оформлено почти всё, как в помещениях на земле. Даже окна фальшивые есть. За некоторыми даже пейзаж изображён. Как раз то, что из настоящих видно.

— У нас убежища в основном в скалах расположены, — другая Марина становится серьёзной, — Налётов не было. Но пару раз береговое командование всеобщие учения по гражданской обороне проводило. Нас тогда с уроков сняли. Помнишь, Кро?

— Помню. Я тогда испугалась очень сильно. Подумала, что будет — приду, а дома нет.

— Я же говорила, что ты трусишка!

Херктерент показывает тёзке кулак уже не шутя.

— С тех пор, как меня саму чуть не убило бомбой, я стала как-то серьёзнее относится к подобным страхам. Родственники некоторых известных мне людей погибли под бомбёжками. «Владыка морей» был серьёзно повреждён в ходе налёта.

— А! — беззаботно машет рукой тёзка. — У нас тоже кое-кто из знакомых и дальней родни с моря не вернулись. Говорят, война народная — теперь вижу: так и есть. Всех коснулось. Домой приеду — побью кой-кого за длинный язык да пустую голову.

Кроэн хихикает.

— Я даже знаю, кого именно. Когда-то твоя подруга была.

— Была, да вышла. Я врагам некоторых вещей говорить не стану, что мне сказали вроде как по дружбе. И ещё делала вид, будто не понимала, за что я на неё обиделась.

— Милый девичий змеятник! — усмехается Херктерент. — Как я посмотрю, везде всё одинаково. У вас ещё и градус ядовитости повышен.

— Это ещё почему? — хором удивляются сёстры.

— Так мы змеи сухопутные, ядовиты далеко не все, а вы — змейки морские, там ядовитость поголовная.

— Есть такое! — хмыкает Кроэн. — Тут откровенно потише, чем дома. Грызни меньше.

— Срез общества шире, — в тон ей хмыкает Марина, — почти воплощённая в жизни идея перемешать все слои общества в один. В школьных стенах почти получилось.

— Это да! — ухмыляется старшая островитянка. — У нас сплошь и рядом верхние и нижние даже не разговаривают друг с другом, хотя годами вместе учатся.

— Разве такое бывает? Мне казалось, наверху большинство в негосударственные школы идёт.

— Знаешь ли, наверху, как это ни странно, далеко не все богаты, а внизу — далеко не у всех достаток небольшой, — Марина-другая тоже порассуждать любит. — К тому же, школьные округа здесь нарезаны «дольками», как у нас говорят. В одну школу ходят и верхние, и нижние, хотя многие куда ближе к другой школе живут. Специально так сделано, чтобы народ перемешивать. Честно говоря, так себе вышло.

— Это уж точно, даже в «Кошачьей» лучше получилось. Это только на песке все равны.

— А разве туда верхние ходят драться? — удивляется Кроэн. — Я думала, только смотреть.

Обе Марины смеются.

— Я вот там была, хотя, более верхнюю придумать сложно.

— Это не так, Марина, — тезка становится необычно серьёзной, — Ты и сестра не верхняя, и не нижняя. Вы одни такие. Вас любые бы приняли с радостью. Тебя знаешь, как уважать после песка стали! А Софи и так все любят.

— Цена этой любви знаешь какова? — вечно Сонька ухитряется пролезть куда надо и нет. — Она только на расстоянии хороша.

— Но Софи на самом деле, могла бы лучшей у нас быть. А ты на песке и так одной из лучших была, — тёзка совершенно искренна.

— У меня копия награды за песок, маленький вариант для повседневного ношения.

— А посмотреть можно?

— Ты точно совсем глупая! — смеётся Кроэн — На купальниках награды не носят, а этот Марина вообще здесь надела.

Разноглазая словно ждала Марину в гости. Среди прочего и любимый чёрный с серебром был.

— Кро, ты значки у меня на пиджаке видела?

— Да. Ты их всё время носишь. Я внимания просто не обратила.

— Так там этот знак вполне присутствует.

Островитянка слишком уж выразительно косится в сторону одежды Марины.

— Иди, смотри. Разрешаю. Можешь даже померить.

Сразу надевать не стала, села рассматривать. Взглянула — и очень осторожно на место кладёт.

— Что не так?

— Извини, Марина. Я не знала, что у тебя и боевая медаль есть. Чужие государственные награды носить нельзя.

Сама Херктерент об этом пункте «Правил ношения» позабыла.

— Есть. Только присвоено за технику. Хорошо в моторах разбираюсь. Да ты не бойся, надевай. Это же не сама медаль, а только знак, её изображающий.

— Всё равно. Боязно как-то, — ёжится островитянка.

— Была бы там только песчаная награда, надела бы?

— А ещё говоришь — я трусишка! — дразнится Кроэн.

Пиджак одной Марины на другой смотрится не очень. Коротковато. Висит мешком. Островитянка выше, руки длиннее, Херктерент куда шире в плечах. Всё равно, идёт к зеркалу и поворачивается несколько раз.

— Не думала, что так близко буду к этому знаку.

— Так в чём дело? Вышла бы сама. Может, и настоящий бы домой унесла.

— Я пробовала в прошлом году. Очень быстро выбили. Поняла — не моё это. А ты для такого просто создана.

— Ага! Мне предлагали в боях на другом уровне поучаствовать. Вроде бы легальных. Но такие занятия — всегда на грани закона. У вас не слишком давно бои до смерти бывали. Наша знакомая Смерть их даже самым краешком зацепила.

— Ты сама тогда на смерть походила, — кивает Марина-другая. — Я видела, как после боя с тобой уносили.

— Так не на костёр вроде?

— Смертельных случаев давно не было.

— К вопросу о песчаном единстве, — Марина кое-что вспоминает. — Я точно вырубила двоих верхних. Зря вы их не любите. Боевитых девочек там предостаточно.

— Все они какие-то противные, — морщит нос тёзка.

Марина только хмыкает: «противный» в данном случае слово, обозначающее весь спектр негативных эмоций девушек по отношению друг у другу. Наверняка и девушка из района вилл про таких, как эти сёстры, тоже ограничилась бы этой фразой.

— Надутая ты тогда пришла, когда тебе настучали! — откровенно злорадствует Кроэн. — Помню, какая ты утром уходила, и какая вечером вернулась. Это жалко, что тебе никто вроде Марины не попался. Увезли бы до флотского центрального, полежала бы, подумала. Под себя бы делала.

— Тебе бы всё злобствовать, мелочь.

— Ничего бы с ней не случилось! Я по правилам дерусь. Даже руки смотрели, слишком уж быстро от моих ударов валились.

— Так я и не говорю, будто ты правила нарушаешь. Все говорят, какая ты честная. Но ты слишком сильная. И не всегда за этим следишь. — Кажется, Марина начинает понимать сестру Кроэн. Мелкую иногда на самом деле стукнуть хочется.

— Не так уж часто я в школе и дралась. Неужто до сих пор обсуждают?

— Именно! Ты ведь почти все разы с мальчиками дралась. Притом старше себя.

Тёзка смотрит крайне заинтересованно.

— Отец говорил, у него кто-то был из области, где какой-то знаменитый силач того мира родился. Видать, и у него в родне наследил. Смеялся, не особенно удивлялся, что сыновья сильные, но когда от ударов дочки парни валятся... Точно не так что-то. С Сордаром, когда он в школе был, один на один не дрались. Минимум вдвоём против него выходили, и все вокруг, считая его самого, полагали это очень честным. Потом я, такая маленькая, да удаленькая получилась.

— Марин, ты меньше её слушай. Она, хотя и выглядит книжной девочкой, на деле злючка ещё какая. Всем подряд исключительно зла желает. Точно переживает, что тебя на песке не побили. Не потому что она тебя не любит. Просто она очкастая злючка. Как змея.

— Теперь ты, Кро, её не слушай. Я сравнение со змеёй как похвальбу воспринимаю. Самой ядовитой быть совсем неплохо.

— Только зубки для повышенной ядовитости не выросли, — не удерживается от колкости старшая островитянка.

Кроэн совсем по-детски только язык в ответ показывает.

Херктерент усмехается. Опять в голову мысль забрела, способная к неоднозначным последствиям, как с ожерельем Рэды.

— Марин, а кроме тебя ещё есть, кто на песок ходили?

— Раз-другой многие бывали, так чтобы с претензией на что-то серьёзное — Эшбад не позволяла. Сложение для этих дел разное нужно. Придумала что?

— Да так... Эрида любит, когда ей что-то необычное устраивают. Покажите ей такой бой, благо есть песчаный участок. На тебя во все глаза смотреть будет. Ей нравится, когда человек телосложением вроде Софи как-то необычно двигается.

— Она мне говорила, не любит, когда дерутся, — в глазах островитянки играют заговорщические искорки.

— А вы скажите, что это не драка, а боевое искусство островов. Наплети что-нибудь про разновидность танцев.

— Она же ничего такого не умеет.

— Неверная информация. Мечи её видела? Они совсем не для красоты.

— Она разве умеет?

— Превосходно, особенно если вспомнить её клинки.

— А почему никому не показывает? — недоумевает Кроэн, — Этим же многие занимаются.

— Стесняется она. Вы же обе её знаете.

Сёстры переглядываются и кивают. Эр специфически оценивает людей. Но делает это очень быстро. Она решила: сёстры хорошие — и эти всё сказано. Единственный человек, известный Херктерент, не умеющий испытывать ни к кому неприязни. А уж умение упиваться злом и ненавистью, притом чаще всего на пустом месте, чему подвержено абсолютное большинство — вовсе неизвестное разноглазой чувство.

Эрида совершенно не умеет ненавидеть, Чем дальше, чем больше Херктерент убеждается, насколько это уникальная способность. Самой Марине больше «везёт» на тех, кто совершенно не умеют любить. Начиная с собственной матери. Хотя, говорят, подобное чувство врождённое. Видимо, не у всех.

Впрочем, хватит себя жалеть. У Эриды с материнской любовью не задалось от слова совсем. Но Эр почему-то добрая, а вот Марина — не особенно, с состоянием чем дальше, тем сильнее переходящим в озлобленность.

Когда люди виноваты в чём-то просто по факту своего существования. Ведь абсолютно про каждого можно найти, за что его стоит ненавидеть. Впрочем, Марина тоже пока не научилась получать удовольствие от злобствования над другими.

— Ты будешь в этом участвовать? — уж очень странные огоньки в глазах островитянки. Кажется, идея Херктерент на нужную почву попала.

— Можно подумать, все остальные уже согласились.

— Я умею быть очень убедительной. Тем более, основам режиссуры нас всех учили.

— Если Эшбад постановки организовывать умеет, совсем не обязательно, будто у тебя всё получится, — хмыкает Марина, впрочем, ничего ещё не решив.

— Она же учила верить в свои силы.

— Крайне небесполезное умение, — соглашается Марина.

— Так будешь участвовать?

— У вас просто нет времени, чтобы как следует организовать постановку. Тем более, ты себя мнишь в главной роли.

Островитянка самодовольно кивает.

— Придётся драться почти по-настоящему, а это не слишком хорошо, — вслух рассуждает Херктерент. — Я, даже напоказ, не люблю проигрывать. Тебя я сильнее, всех остальных, подозреваю, тоже. Нет уж, веселитесь без меня.

— А мы тебя судьёй позовём!

Марина криво усмехается. Опять это «мы» бесконечное. Хотя участниц пока ровно одна, а знающих — трое, из которых Кроэн точно предпочтёт где-то в сторонке посидеть. Причём как можно дальше от сестрицы родной.

— Как связаться с Загородным — знает любой из персонала. Разумеется, знает и сама Эр. Звоните.

— Мы думали, вы сегодня здесь останетесь.

Опять это мы бесконечное.

— Сейчас Марина скажет свою любимую фразу: «как вредно думать за других!» — посмеивается Кроэн.

— Считай, уже сказала. Жаль, Рэду недавно сильно побили, а то ещё и её можно было бы позвать.

— Только не говори, будто рябой ты по мозгам настучала!

— Нет, не я. Моё высочество ей только ногу сломала когда-то, во всяком случае, все считали именно так.

— Жёстко ты с ней! — качает головой другая Марина. — Я же помню, какой у неё шрам на бедре.

— Ты вообще слушаешь, что я говорю? — Херктерент машет ей рукой перед носом. — Не я ей ногу сломала, а все вокруг считали, будто это я сделала. Разницу улавливаешь?

— Но раз все именно так подумали, значит уверены были, что можешь! А что там говорила эта рябая, никого не волновало.

— Она и я говорили чистую правду, только это никого не интересовало.

«Рэда, значит, у них рябая. Точно надо будет Хорт заставить себе пару пластических операций сделать. Как шрамчики от ветрянки не замазывает, всё равно глазастые змейки двуногие всё подмечают. Сама, впрочем, не лучше».

— Но сейчас вы вроде не в ссоре, — замечает Кроэн.

— Ага. Нейтралитет полнейший. Пока ни в какую сторону перетекать не собирающийся.

— Так я пойду договариваться? — направляется к дверям старшая островитянка.

— Подожди. Наградой попроси сделать одного из её ювелирных ёжиков, — Машет рукой Марина.

— Всегда удивлялась, зачем ей столько, — замечает Кроэн, — и в школе, и здесь. У неё же другой герб.

— Герб-то другой, но самый знаменитый предок ещё и колючим приятелем прославился. От него же фраза пошла про что-то совершенно простое: «это и ежу понятно». Проблема в том, что ёж был Рэндэрдовский, и для него всё было просто в такой же степени, как для генерала. Всем остальным это было совсем не очевидно. Он после ранения в голову даже велел себе личное знамя изготовить с этим самым всезнающим ежом.

— Знаю, в учебнике такое напечатано, — бросает тёзка от двери, явно собираясь задержаться.

— Надо же, ты книжку открывала!

По кулаку Кроэн показывают обе Марины.

— Морских я ела, а вот сухопутных не пробовала, — торопливо добавляет Кроэн.

— Из них тоже есть несколько блюд. В Империи Островов людей было много, ели всю живность, хотя бы относительно съедобную. Ёжики исключением не были. Сразу говорю — я тоже ела только икру морских ежей. Сухопутных не пробовала. Только мышатами маринованными закусывала. А ты островного утёнка ела? — не всё же танцовщице младшую поддевать.

— Исключительно на спор, — пожимает плечами тёзка. — Не особо люблю кухонные странности.

— Это не вылупившегося? — глаза у Кроэн опять с размерами линз соревнуются, — Точно, ты совсем больная.

— Тут старший повар как раз на Приморской и Островной кухне специализируется. Тебе заказать? — дурачится Херктерент.

— Моллюска морской член себе закажи! — огрызается Кроэн, показывая пальцем на сестру.

— А я его пробовала! — крайне двусмысленно ухмыляется старшая островитянка. — Тебе такое блюдо вряд ли перепадёт, хотя попадают они к нам массово...

— Убью!

Херктерент опять крайне удачно оказывается между сёстрами.

— Снизу Эр часто смотрела, как вы плаваете?

— Бывало. Даже на кинокамеру снимала. Правда, пока не показывала. Наверху тоже снимки делала.

— Представляю, в каком вы были виде, — хмыкает Кроэн.

— Прямо скажи, тебе просто завидно. Я как-никак у принцессы в гостях.

— Я, вообще-то, тоже. Притом у более высокоранговой.

— Да я...

Херктерент кашляет в кулак.

— Я, вообще-то, тоже здесь. И не в настроении чьи-то ранги обсуждать. Будете не своими мериться — домой поедете. Обе!

— А что, мы ничего, — за двоих отвечает другая Марина.

— Как вы только не поубивали друг друга ещё? — демонстрирует искреннее удивление Херктерент.

— Ну, совсем маленьких, пусть и таких противных, бить всё-таки нехорошо. Потом стало неинтересно.

— Вы друг друга отравить не пробовали?

Кроэн отодвигается подальше.

— Яда я сделать не сумела. Слабительного ей как-то раз подсыпала.

— Я же говорила, это ты была! — Марина-другая грозит кулаком. — Только мне не поверили. Все же это пили, а плохо только мне стало.

— Я не люблю, когда страдают невиноватые. Стакан не надо было оставлять на видном месте!

— Марин, пока ты здесь, можешь ко мне обращаться. Я в химии очень хорошо разбираюсь. В ядах в том числе.

— Но тебе же я никогда не вредничала! И никому в школе, — кажется, Кроэн испугалась.

— У меня тоже шутки бывают не всегда смешными, — плотоядно улыбается Херктерент.

— Кажется, только сейчас поняла, почему все говорят, что ты злая.

— Не всем Эридами быть, — кажется, обе сестры улавливают крайнюю двусмысленность фразы, приходится добавить. — В смысле, добрыми такими.

— Знаешь, я с трудом представляю, что она твоя лучшая подруга.

— Противоположности сходятся, — хмыкает Марина, — она мне как сестра. Притом не вроде Соньки, а по-настоящему любимая.

Другая Марина ухмыляется.

— Она всем говорила, как ей Софи нравится, ей даже не совсем притворно сочувствовали, когда сказала, что Софи до неё дела нет. Даже плакали вместе.

Херктерент закатывает глаза.

— Как ты могла заметить, Софи не парень. Ей самой только мальчики нравятся.

— А тебе самой?

Тут захочешь — не соврёшь, чьи-то губы помимо воли вспоминаются.

— А мне никто не нравится. Ни мальчики, ни девочки. Дела просто нет. Понять не могу, почему на близких контактах все так повёрнуты. Как-то не вызывает эмоций то, что пробовала.

— А мне с тобой целоваться понравилось! Будет о чём в старости вспомнить. С принцессами мало у кого получается, — облизывается совсем не от жажды.

Всё-то Другая Марина, оказывается, помнит.

Кроэн от удивления даже очки снимает.

— Повторять летнее нет ни малейшего желания.

— Да я всё понимаю! Некоторые вещи в жизни бывают ровно один раз.

— Тут другая принцесса есть, более склонная к поцелуям.

— Я уже сказала — некоторые вещи в жизни бывают ровно один раз.

— И это хорошо!