Джини со льдом (гет)

В себя я пришла, только когда, не найдя дневник, вспомнила, что он надёжно спрятан в подземельях, чтобы у меня его не украли. Да и с чего мне Тома другом считать, если он — это я?

— Джинни, ты в порядке? — настороженно спросила Миртл, глядя на меня круглыми глазами.

— Нет. Совсем не в порядке, — тяжело дыша, произнесла я. В горле пересохло, поэтому я склонилась над раковиной и принялась жадно пить. Вода была такой холодной, что сводило зубы, однако в голове прояснилось.

Мордред, что это было? Я просто хотела прогуляться в библиотеку, чтобы поискать что-то интересное по чарам, но совершенно не помню, в какой момент меня накрыло.

Выходить из туалета было страшно: а вдруг кто-то или что-то снова попытается на меня повлиять?

Делать нечего. Я открыла проход в подземелье, куда решительно прыгнула. Терпеть не могу этот путь в Тайную Комнату, но выбирать не приходилось.

Пещеру я пересекла максимально быстро. Утренние пробежки наконец начали приносить плоды.

Сахис обнаружилась у бассейна. Змее хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что что-то не так.

— Щиты опустить, — коротко бросил василиск, вторгаясь в мой разум. В этот раз было не так больно. Наверное, это от того, что я не сопротивлялась. Хотя на это «несопротивление» уходила гора сил. Разум упорно не желал пускать вторженца, и, если бы не начальные тренировки по окклюменции, было бы совсем тяжко.

Из глотки василиска начало вырываться самое настоящее рычание. Никогда не думала, что рептилия способна издавать такие звуки. Похоже, что Сахис дошла до крайней степени ярости.

— Империус, — прошипела змея. И звук «с» у неё получился особенно зловещим.

— Разве не легилименция? — спросила я, садясь на холодный каменный пол.

— Нет, — Сахис сердито дёрнула хвостом. — Вернее, не совсем. Твой разум не считывали, а поместили одну мысль про опасность дневника, для верности подкрепив её заклинанием подчинения.

— Что будем делать? — прошептала я. Змея ответила далеко не сразу. Сначала она взглядом ввела меня в подобие транса и снова покопалась в моей голове. И только после этого Сахис сообщила, что сняла с меня «ментальную закладку», чем бы эта гадость ни была. Проблема в том, что подобного воздействия можно избежать только в двух случаях: стать мастером окклюменции, чего в ближайшие годы не предвиделось, либо нанести на затылок специальные тату, не позволяющие вторгаться в мысли кому попало. Вот только и тут затык: сначала нужно стать частью Рода, потому что всё было завязано на магической связи непосредственно с алтарём. Этот вариант мне тоже пока недоступен. К тому же для этого необходимо сбривать волосы. Если я подобное резко сотворю, то у всех невольно возникнут вопросы.

Придётся мне раз в неделю приходить к Сахис, которая будет проверять мой разум на предмет всякой гадости. Василиск впервые на моей памяти и памяти Тома костерила Гонтов, разбазаривших все ценности. А мне ой как бы пригодились серьги, не позволяющие легилиментам шариться в мозгах. Потому что «не дело, когда Наследнице Слизерина в одиночку приходится противостоять подонкам, не брезгующим непростительными».

Волнение Сахис было вполне понятно: на Тома с его хоркруксами надежды на возрождение славы Слизерина нет. Если со мной что-то случится, то ничего не изменится.

После Тайной Комнаты я направилась ко входу в гостиную Равенкло, где принялась ждать Луну. Проходящая мимо Пенелопа согласилась позвать Лавгуд. Мне срочно нужна её оценка происходящего, поэтому я решительно потащила подругу в ближайших тайник, где рассказала всё.

Во время моего монолога Луна черкала в блокноте, записывая свои мысли. Иногда девочка просила меня притормозить или повторить некоторые куски.

— Есть предложения? — спросила я, нервно грызя печенье, извлечённое из сумки. Луна на это начала мини-лекцию, из которой я ни Мордреда не поняла.

— Луна, для людей, — попросила я и потёрла висок.

— Ну, смотри, — произнесла Лавгуд, делая паузы и тщательно подбирая слова. — Пока мы не узнаем, кому ты так не угодила, мы физически не сможем придумать, как дать отпор. Но мы знаем, что всё крутится вокруг дневника, Тайной Комнаты и Тома Риддла.

План у Лавгуд был… Ну, он был. Сложный и малоосуществимый, с ноткой бредовости. Подруга предложила действительно выбросить дневник Тома, как того хочет невидимый кукловод.

Для начала Луна потребовала срезать у оригинального дневника обложку, которая сохранила магический след хоркрукса. А чтобы мне не пришлось переписывать дневник Салазара, мы прикрепили обложку к пустым страницам другого дневника.

Пока Лавгуд магичила с пергаментными страницами, я билась над учебником по окклюменции. Мне нужно было выудить из памяти Тома максимально чёткие воспоминания о Тайной Комнате. В один из таких дней я узнала, что Том обвинил Хагрида в открытии Тайной Комнаты. А всё из-за питомца-акромантула, которого полувеликан держал в сундуке прямо в замке. И именно за это юный Волдеморт получил награду за особые заслуги перед школой.

Как бы я хорошо ни относилась к Хагриду, но соблазн пустить неизвестного по ложному следу был слишком велик. Луне идея не очень понравилась, но выбирать мы не могли.

К концу каникул мы сидели в одном из тайников. Луна трансфигурировала большую чашу из своей шали, а я, помахав над ней палочкой, произнесла: «Patera ex memorias». Заклинание, позволяющее временно превратить любой предмет с углублением в думосбор, я нашла, конечно же, в дневнике Основателя. Полноценный думосбор мы купить не могли, а воспоминания Луне просмотреть надо.

У меня далеко не сразу получилось извлекать из головы незамутнённые воспоминания, которые моими и не были.

Часть событий из жизни Тома Луна отметала, а нужные она аккуратно помещала в фиалы. Что девочка с ними делала, я не имела ни малейшего понятия. Знаю только, что Луне помогает Серая Дама и что эти сомнительные манипуляции как-то помогут Лавгуд пройти в покои Ровены в сторожке. Я связи не видела, но подруга меня успокоила, сказав, что всё под контролем. Что ж, надеюсь на это.

Единственное, о чём меня просила Луна, — не ходить в одиночестве. Ей явно не понравилось, что кто-то в школе промышляет непростительными.

Пришлось во время каникул падать на хвост Малфою и компании. Рональд, которому не понравился спектакль Драко с рождественским подарком, злился и пытался лезть в драку, но его вовремя уводил Гарри.

Я не сильно понимала, что происходит с братом, пока ржущие близнецы не выловили меня в коридоре и не сообщили, что малыш Ронни уверен, что я влюблена в Малфоя. Я на это смеялась так, как не должна смеяться леди. Фред привёл аналогию с лошадью, за что получил копытом по коленке. Джордж предложил, чтобы отвести подозрения, на Валентинов день закидать валентинками Снейпа.

— Только после того, как ты с букетом валерьяны признаешься в любви Маккошке, — сказала брату я.

— Это будет отличная шутка! — довольно воскликнул Фред.

— Только где мы в середине зимы валерьяну найдём? — задумался Джордж. — Она сейчас дороже стоит.

— Вы маги или где? — хмыкнула я. — Попросите кого-нибудь из друзей привезти семена или черенки и используйте чары или руны.

— И зачем такие сложности? — спросил Джордж.

— Чтобы не сразу поймали, — ухмыльнулась я. — Высший пилотаж — это после проделок выходить сухим из воды.

— Гляди-ка, братец Форж, а наша сестрица всё-таки не совсем змеюка, — Фред внимательно посмотрел на меня.

— Может, ещё не всё потеряно, и она всё-таки пойдёт по нашим стопам, — закивал Джордж.

— Не боитесь, что я при этом переплюну вас? — улыбнулась я, самоуверенно глядя на братьев.

— Так, теперь понятно, почему ты на Слизерине, — хмыкнул Фред, однако совсем беззлобно.

С близнецами мы расстались вполне довольные друг другом. Они унеслись с идеей доставать своего декана, а мне сказали, что если у меня появятся ещё интересные идеи, то неплохо будет сообщить им. Это они ещё не знают о моей причастности к истории с Грейнджер, которая, кстати, не вылезала из больничного крыла. Миртл, которая залетала в медпункт, рассказывала, что шерсть с гриффиндорки слезает медленно и клочками. Судя по довольному виду привидения, зрелище явно было отвратительное.

Конец каникул ознаменовался двумя вещами: я вернула Драко книгу по окклюменции, а Луна доделала фальшивый дневник.

— Итак, как эта штука работает? — спросила я, когда мы устроились в одном из тайников Слизерина.

— По принципу алгоритма, — ответила Лавгуд так, будто это всё объясняло.

— Звучит как что-то магловское, — не очень уверенно протянула я.

— Не совсем, — поправила меня подруга. — Это понятие больше распространено у маглов, однако его вывел чистокровный волшебник из средней Азии аль-Хорезми, изучавший каббалистику. И его трудами мы пользуемся до сих пор. В библиотеке есть переводы, можешь ознакомиться.

— Обязательно, — покивала я. — Так что с алгоритмами?

— Задачка была нетривиальная — привести того, кто будет писать в дневнике, к теме Тайной Комнаты и предложению показать воспоминания, — лекторским тоном произнесла Луна. — Мы с Еленой продумали несколько сотен комбинаций диалогов, которые с помощью рун вложили в дневник.

— Есть способ обмануть артефакт? — сразу спросила я.

— Конечно, — фыркнула Луна. — Если засыпать его вопросами не по теме, то могут возникнуть проблемы.

— А что питает дневник? — я задумчиво почесала подбородок.

— Эту проблему решить не удалось, поэтому артефакт тянет часть сил из волшебника при прикосновении, — подруга вздохнула. — Но воздействие минимальное и малозаметное.

— Прелестно! Дневник — энергетический вампир! — умилилась я и принялась тестировать поделку. Сил-то у меня было довольно много, на подобную игрушку было не жалко.

Сам дневник при упоминании Тайной комнаты предлагал показать события, которые застал его владелец. Если на это ответить согласием, то возникала иллюзия погружения в артефакт, который становился аналогом омута памяти.

— Как ты до этого додумалась? — восхищённо произнесла я, выныривая из воспоминаний.

— У мамы была подруга из маглорождённых, которая грезила идеей перенести кино в Волшебный мир, — поделилась девочка. — Она умерла от рук Упивающихся Смертью, но заметки мама сохранила. А потом Елена Равенкло сообщила, что для того, чтобы попасть в покои Ровены, нужно предоставить воспоминание о своём изобретении. Дверь в Сторожке как-то хитроумно зачарована, чтобы анализировать воспоминания. Мне до таких поделок ещё далеко.

Я сразу заверила подругу, что она ещё всему научится и для своего возраста мисс Лавгуд является гениальнейшей колдуньей. И так оно и было.

Не откладывая на потом, Луна направилась в Сторожку — сдавать воспоминание. Ну а я демонстративно пронеслась стрелой по Хогвартсу, делая вид, что меня накрыла истерика. Забежала в женский туалет на втором этаже, хлопнув дверью, и выкинула дневник в сторону кабинок.

Заранее проинструктированная Миртл по плану начала возмущаться, дескать, я засветила ей по макушке. Умница девочка. Я ответила ей всхлипами и покинула её обитель, делая вид, что на ходу вытираю слёзы.

* * *

Каникулы закончились, и замок снова наполнился учениками. А у меня снова начались тренировки по квиддичу. Двадцатого февраля нам предстоял матч с Равенкло. Флинт был уверен, что у меня с лёгкостью получится взять снитч. Моей соперницей будет третьекурсница Чжоу Чанг, летающая на седьмой модели Чистомёта, который уступал нашим Нимбусам. Да и сама девушка была очень осторожной и не разгонялась до запредельных скоростей. Из-за этого на матче в ноябре ловец Хаффлпаффа, красавчик Седрик Диггори, быстро поймал снитч.

Судя по всему, Седрик будет сильным противником. Я сразу обратила внимание на то, как он держится в воздухе, — даже мне до такого было далеко. Недаром парень в свои пятнадцать лет уже два года как является капитаном команды.

Флинт распекал команду, считая, что мы все каникулы пинали флоббер-червей вместо утренних тренировок. Ну, в принципе, так оно и было. Лично мне как-то не улыбалось в холодрыгу бегать по берегу озера или вокруг квиддичного поля. Малфой был такого же мнения, поэтому мы просто разминались в гостиной. Хотя похоже, что остальные тоже на каникулах знатно расслабились.

В свободное время я писала доклад по Локхартоведению, как метко окрестила предмет Эвелин. Девчонки мне очень помогли, избавив от необходимости читать гору ненужных книг, не имеющих никакой ценности, кроме художественной.

Чтобы закончить эту белиберду к весне, я даже перестала заниматься чушью на ЗОТИ и Истории магии. Бинсу было как-то параллельно, а Локхарт без устали меня нахваливал, называя одной их лучших своих учениц. У меня в такие моменты сводило скулы от дебильной улыбки, от которой постоянно ржали мальчишки. Ну а я поняла, что играть влюблённость и фанатизм очень утомительно. Мне больше по душе дать пинка и приложить сверху проклятием. Да и от противных мальчишек одни проблемы.

Луна успешно попала в Сторожку и нашла дневники Ровены Равенкло. Зашифрованные.

В общем, мисс Лавгуд временно выпала из нашей тесной компании, потому что билась над разгадкой. Продвижения пока не предвиделось, да и от меня помощи особо не было: в шифрах я понимала ещё меньше, чем в алгоритмах, хотя записи аль-Хорезми я в библиотеке взяла, правда, так к ним и не притронулась. Тупо не было времени.

Положенные на Имболк ритуалы мы с Луной успешно провели, причём так, как требовала Сахис. Это было довольно жестоко, потому что пришлось умерщвлять пойманных василиском крыс и кроликов, которых так любит моя подруга. Мы сделали всё как надо, а мне потом пришлось успокаивать рыдающую Луну.

Сама я не могла после этого смотреть на сырое мясо: меня сразу начинало мутить. От кошмаров я избавлялась с помощью занятий по окклюменции, которые были довольно выматывающими. Всё это дало о себе знать, когда на зельеварении нужно было измельчать крысиную селезёнку: я банально хлопнулась в обморок.

Снейп ругался, назначил неделю отработок за то, что, падая, я случайно перевернула котёл Эвелин, но до конца дня освободил меня от занятий, ещё и попросил Декстера и Харпера сопроводить нас с Эви в медпункт.

Мадам Помфри поохала, но сказала, что студентам периодически становится плохо от специфических ингредиентов. Мне выдали зелье от тошноты, Эвелин залечили ожоги и отпустили нас восвояси.

Хагрид, кстати, обещание сдержал, договорившись с Филчем, чтобы на отработки меня перебросили к нему. В итоге я вместо того, чтобы без магии полировать витрины в зале наград, болталась в Запретном Лесу. Один раз мы по просьбе декана задабривали противными мокрицами лукотрусов, чтобы собрать кору и веточки с волшебных рябин. Часть, само собой, осела в моих бездонных карманах. Временами мы натыкались на застрявшие в ветках волоски с гривы единорогов. По широкой дуге обходили тропы кентавров, но это потому, что Хагриду было лень с ними договариваться.

А ещё мы кормили фестралов сырым мясом. Я заранее пила зелье, поэтому меня даже не мутило.

Удивило другое… Фестралов я видела. Хагрид этому тоже немерено удивился, совершенно не понимая, где я в одиннадцать лет умудрилась увидеть чью-то смерть. А с другой стороны, Том как минимум видел смерть Миртл, да и мне периодически снятся кошмары о бомбёжках магловского Лондона. Как ни крути, а Том Риддл пережил много плохого, и ненавидеть я его не могу — только сочувствовать.

Сами фестралы были потрясающими. Конечно, они казались излишне худыми, будто скелеты, обтянутые плотной гладкой кожей. Но они были высокими, сильными и даже изящными, с огромными крыльями и светящимися глазами без зрачков. Ряды острых клыков немного пугали, однако Хагрид подробно показывал и рассказывал, как лучше к фестралам подойти и как понять, что они тебе не рады.

Я с восторженным писком носилась между огромных коней и даже пожертвовала один из своих гребней, чтобы как следует вычесать длинные чёрные гривы.

Хагрид умилялся и всё предлагал познакомить меня с акромантулами, но я вежливо отказывалась, ссылаясь на то, что Рон своей боязнью пауков часто пугал и меня. А вот на каких-нибудь драконов я бы посмотрела.

Слизеринцы, особенно со второго-третьего курса, презрительно фыркали, но ровно до того момента, пока ученики старших курсов не начали обращаться ко мне с просьбами достать из леса какие-нибудь материалы за дополнительную плату. Я сразу встала в позу, заявив, что ничего противозаконного доставать не буду. Хотя несколько раз я находила сброшенный хитин акромантулов, который быстро раскупали для поделок. Причём одну шкурку целиком по просьбе отца выкупил Теодор Нотт за целых пятьдесят галлеонов. Слизеринцы после этого стали посматривать на меня с уважением, а я начала постепенно завоёвывать авторитет на факультете.

На радостях я потратила два десятка галлеонов на лечебные зелья и корма для животных Запретного Леса. А то как-то странно брать столько даров с земель и ничего не давать взамен. Тем более если брать во внимание, что Запретный Лес — вотчина Основателей и их Наследников, так что придётся нам с Луной заботиться об этой территории.

Сахис это целиком и полностью одобряла. Только посоветовала прикармливать животных не со стороны школы, а от Сторожки, чтобы нам было проще собирать ингредиенты. По наводке змеи мы с Луной обнаружили в подвале довольно большую зачарованную кладовку, в которой мышь повесилась. В дела к следующему курсу добавилось наполнение кладовой. Вот в душе не представляю, сколько десятков и сотен галлеонов на это дело уйдёт. Ни у меня, ни у Луны родовых сейфов с огромными запасами золота не было. Ксенофилиус Лавгуд почти все семейные сбережения вкладывает в свою сомнительную газету, а с моими родителями вообще всё ясно.

Пришлось наследнице Ровены напроситься к отцу на подработку художником. Планы у девочки были поистине великие: отремонтировать сторожку, чтобы в ней было комфортно находиться. На мой вопрос, а как мы, собственно, потащим в Запретный Лес мебель и стройматериалы, Лавгуд легкомысленно махнула рукой, сказав, что научимся аппарации. То, что это непросто в нашем возрасте и не очень законно, видимо, подругу не волновало.

Похоже, я на неё плохо влияю…