Рассвет Янгчен (The Dawn of Yangchen) (джен)

Они пробирались сквозь людей на улицах Джондури. Таягум шёл впереди. Видел Кавик размыто, но мог слышать, как прославленные уличные торговцы зазывали попробовать приготовленные на открытых прилавках закуски, как гремели железом продавцы галантерейных товаров, демонстрируя прочность своих металлических изделий.

Когда они прошли через полную неразборчивых воплей площадь, парню показалось, что это был бунт, как в Бинь-Эре. Но Таягум объяснил, что там был клиринг на бирже: торговцы через огромную толпу криком заключали устные платёжные поручения, распоряжаясь тоннами золота с помощью жестов и зрительного контакта. Кавик, конечно, хотел бы узреть городскую достопримечательность, но не сильно переживал из-за этого. В Джондури он прибыл не как турист.

Они проскакали по бамбуковым ступеням к зданию на сваях. Таягум указал парню на место, где можно было присесть и капать кровью на пол сколько душе угодно. Когда нос стал меньше кровоточить, Кавик смог увидеть, что находится в гостиничной комнате отдыха.

В гостинице Племени Воды. Посреди помещения стоял большой куллик — лампа из мыльного камня, излучавшая бездымный свет. Хотя комната была слишком просторной, чтобы полностью покрыть её шкурами, но всё же стены и пол были украшены несколькими чудными образцами. Дом Кавика в Бинь-Эре выглядел примерно так же. Попытка привнести кусочек дома вдали от полюсов.

— Я пока оставлю тебя на попечение Акуудана, — сказал Таягум. — Нужно уладить дела в доках. Скоро вернусь.

Он ушёл прежде, чем Кавик успел спросить, кто такой Акуудан. Видимо, медленно спустившийся по лестнице великан им и являлся. Кавик удивился, как второй этаж вообще выдержал такого здоровяка.

— Какого… Таягум! — взревел огромный южанин. — Вернись!

— Он ушёл, — сказал Кавик. — Ты Акуудан?

— Я, — вздохнул Акуудан, — А ты выглядишь скверно. Могу вправить нос. Не дёргайся.

Он зашёл за прилавок. Пока мужчина перебирал полки, Кавик заметил, что у того всего одна рука, хотя в обхвате больше, чем две ноги у некоторых.

Акуудан зубами развязал узел на кожаном свёртке, скрывавшем несколько мешочков с различными полированными деревянными инструментами. Из них он выбрал дугообразную шину и два стержня размером с рукоять щётки.

— Прижми эту изогнутую к скулам, — сказал он Кавику. — Будет больно.

Без дальнейших предупреждений Акуудан воткнул стержни глубоко в ноздри Кавика, чтобы выровнять дыхательные пути.

«Ах, ослепляющая боль». Старый друг.

— Это было тяжёлое утро, — сказал Кавик, нащупывая пол, чтобы прилечь, пока накладки оставались прикреплёнными к лицу. — Могу я подремать немного? Всего минутку.

— Гулять так гулять. Можно две.

Проснувшись, Кавик обнаружил, что лежит на шкурах с привязанной к голове защитной маской, которая уберегала его нос от дальнейших травм. А ещё Таягум вернулся. Он тихо болтал с Акууданом у светильника. Двое взрослых выходцев из Племени Воды время от времени поглядывали на своего гостя.

Кавик с трудом поднялся на локтях. Отёк спал с лица — оно стало чистым и немного холодным. Должно быть, пока парень был без сознания, Таягум промыл его раны и приложил лёд с помощью магии воды. Возможно, мужчина использовал и какие-то базовые техники исцеления, но и не близкие к тем чудесам, которые творила Аватар. Дыхание восстановилось в достаточной мере, чтобы учуять нечто аппетитное.

— Кровяной суп, — сказал Акуудан Кавику. — Чтобы восполнить то, чего в тебе убавилось. Ещё я приготовил лапшу из морских водорослей, а Таягум достал кусок тюленя-черепахи. Ещё свежий. Добыт как положено: охотник благодарен и напоен в ответ.

Кавик сглотнул слюну.

— Где вы достали свежее мясо тюленя так далеко от полюсов?

— В Джондури больше всего любят две вещи, — сказал Таягум. — Порядок и еду. Многие биржевые торговцы из Племени готовы раскошелиться за вкус родины.

В землях шан было примечательно то, что населяли их представители каждого народа. Суп показался Кавику таким же сытным как дома. Было трудно признавать, но лапша была столь же вкусной, как у его матери. Мясо срезали прямо с позвоночника — это, обычно, первый кусок, который извлекают из добычи после удачной охоты.

Из-за великолепия трапезы Кавик не сразу осознал, что вкушали они её в абсолютной тишине.

— Клиентов, похоже, маловато, — сказал он. Шутник. Гостиница была пуста, даже при том, что улица снаружи казалась оживлённой. — Этот помощник, которым я притворился. Он здесь не живёт?

В ответ они только проворчали. От изначального радушия Таягума не осталось ничего. Их недружелюбие терзало Кавика сильнее, чем можно было подумать. Это были первые люди из Племени Воды со времён его переезда в Бинь-Эр, которые не держали на него зла из-за брата.

Парень около минуты внимательно разглядывал гостеприимных хозяев. Несколько маленьких голубых дисков свисало с повязки на руке Акуудана. У Таягума на бицепсе был похожий кусок ткани, но лишь с одним резным амулетом.

— Так вы двое раньше служили в страже на Севере? — спросил Кавик. — Может, вы из Тонких Когтей, раз оказались так далеко от дома?

Он имел в виду элитных воинов из Агна Кел’а, названных братьев самого вождя. Помимо своей службы на полюсах, они исполняли роли разведчиков вдали от земель Племени Воды.

Таягум фыркнул.

— Ну, а что? — сказал Кавик. — Вы оба похожи на умелых бойцов. По крайней мере, один из вас давным-давно бывал на континенте.

Его попутчик, пожалуй, имел полное право отчитать мальчишку за нарушение мер предосторожности, однако сам же проболтался.

Акуудан покачал головой.

— Не делай этого, — сказал он.

«Не делать что? Не совать свой нос в чужие дела? Не изучать? А в чём, по-вашему, заключается моя работа?»

— Я просто предполагаю, — сказал он, обращая своё внимание на здоровяка. — Например, если ты свою конечность потерял не в результате несчастного случая, то, думаю, мог бы оказаться родственником правящей семьи. Возможно, членом одной из побочных ветвей клана.

Среди предков вождя Севера значился, по крайней мере, один с рождения однорукий представитель. Легендарный китобой так-то.

— Ты нас нервируешь, вот что делаешь, — сказал Таягум. — Ещё и доверия не вызываешь. Никому из нас не нравится содержать ходячую обузу.

Вот оно как. Кавик ещё ведь даже не проинформировал их о миссии.

— Аватар избрала меня.

— Я знаю, — сказал Акуудан. — И я говорю, что она могла ошибиться. Девочка в первую очередь ищет хорошее в людях. И всем сердцем хочет найти. Она слишком доверчива.

Кавик покачал головой, не поверив.

— Мы говорим об одном и том же Аватаре? Янгчен? Той, что шпионит за людьми? Умело маскируется? Самой не-воздушной кочевнице из всех воздушных кочевниц когда-либо живших?

Ноздри Таягума раздулись, а губы Акуудана сжались в тонкую линию. Очевидно, мужчины не оценили то, что Кавик говорил об их госпоже без должного почтения.

— Смотрите, мы с ней заключили сделку, — сказал он. — Она должна сделать кое-что для меня со своей стороны, а я для неё — со своей. Я не понимаю, почему вы двое так презренно относитесь ко мне из-за этого.

Акуудан изучал Кавика словно ювелир, решивший отказаться от камня.

— Известно ли современным детишкам о Платиновом Деле? — спросил он после продолжительных размышлений.

«Знаю ли я об обстоятельствах, ввиду которых моя семья застряла в ненавистном мне городе, мой брат пропал, а я сам оказался на другом конце света?»

— Что-то да знаю.

— Таягум и я тогда были квартирмейстерами экспедиции, — сказал Акуудан. — Под дипломатическим предлогом мы перевозили средства, переданные Племенем Воды генералу Нуну. Силы Царя Земли настигли нас на перекрёстке Ламальпака вместе с платиной, которую мы стерегли. У послов Племени Воды сразу не получилось добиться нашего освобождения. В конце концов они перестали даже пытаться.

— Оялук отрёкся от нас, — с горечью сказал Таягум. — Может быть, в наказание за неспособность защитить груз, может быть, чтобы не навредить своей репутации. В любом случае нас бросили в тюрьму Царства Земли. Мы бы и по сей день гнили там, если бы Аватар не добилась для нас амнистии. Никто её не просил. Она сама это сделала.

— Поэтому мы с ней не из-за сделки, — сказал Акуудан. — И не потому, что она — мост между людьми и духами. Мы с ней потому, что она без доли сомнения готова помогать другим.

— А-а, — кивнул Кавик. Они были истинно верующими. Или, может, просто были в долгу. — А на свадьбу свою вы тоже её пригласили, или сошлись ещё до Платинового Дела?

Оба мужчины уставились на него.

— На вас, я полагаю, обручальные повязки, — сказал Кавик. Если он был прав, то они изменили обычай дарить суженой ожерелье ручной работы. — Единственное, чего я не понимаю, так это почему на повязке Акуудана так много камней.

Акуудан расплылся в улыбке — первом искреннем, тёплом выражении, которое увидел на его лице Кавик.

— Мы познакомились ещё до этого. Глупыш-глупыш напортачил с каждым камнем. Но я заставил его достать из мусора все неудачные попытки. По ним можно отследить, как он с каждым разом немного совершенствовался.

Наклонившись, Таягум потёрся носом об щеку мужа.

— А твой-то получился великолепным с первой попытки.

Они закончили трапезу и помыли посуду. За чаем с травами Кавик рассказал хозяевам, какую роль в Джондури Янгчен подготовила для него. Несмотря на свою верность Аватару, заявленную ранее, их не распирало от энтузиазма.

— Что ж, она определённо ошиблась, — сказал Акуудан, потирая виски мизинцем и большим пальцем. — Это безумие. Ты погибнешь.

— Меня уже ловили, когда я шнырял по складам и докам, — сказал Кавик. Чаще всего один шан хотел разузнать о богатствах другого, прежде чем заключать или расторгать с тем сделку. Больше информации означало больше рычагов воздействия. — Обычно я отделываюсь лёгкими тумаками, и меня отпускают.

— Ха, — сказал Таягум. — Никогда раньше не слышал, чтобы кто-то хвастался тем, как проигрывал в драках.

Сын бухгалтеров нашёл иное применение их навыкам. Стандартный подсчёт затрат и выгод применялся к любому физическому противостоянию в Бинь-Эре. Тэин нанял отряд силовиков, потому что ему бы это сошло с рук при условии, что никто не погибнет.

— Бинь-Эр это не Джондури, — сказал Акуудан. — И хоть они оба являются цзунду, но Хэньше похож на Чайси в той же мере, что лосельвёнок на взрослую особь. Если Аватар отнесётся к ней с недостаточной серьёзностью, с неправильным подходом, то это обернётся катастрофой.

— Что такого страшного в этой Чайси?

— Её власть над шанами Джондури абсолютна, — объяснил Таягум. — Они ведут дела именно так, как она говорит. Она держит Лорда Огня подальше от их дел, так что все получают огромную прибыль. Она — самый эффективный их лидер за всю историю системы.

— А ещё всю информацию на острове контролирует она, — сказал Акуудан. — Каждый человек на побегушках в Джондури работает на неё как член единой ассоциации. Они следят за горожанами, представляющими потенциальную угрозу для её деятельности: торговцами, рабочими и кем-либо ещё, кто не доволен её методами управления. Здесь нет независимых агентов вроде тебя, которых можно было бы убедить выступить против неё.

Двое грозных на вид мужчин, которые определённо повидали свою долю неприятностей, говорили о Чайси как о духе, приносящем несчастья. Вроде тех, чьё имя местные даже называть опасались. Ради своей же безопасности.

— Аватар собирается встретиться с ней лицом к лицу, — сказал Кавик.

Они запнулись от беспокойства.

— Если это будет открытая официальная встреча, то всё должно быть в порядке, — сказал Таягум. — Аватар явится сюда прежде, чем ты отправишься навстречу погибели?

Таков был план. Кавик кивнул.

— Хорошо, — сказал Акуудан. — У нас будет время отговорить её.

«Или, может, она уговорит вас». Несмотря на то, что мужчины явно чтили Янгчен, парень понял, почему она не решалась действовать через них. Они видели только затраты, а не выгоды.

— Не смотри на нас так, — сказал Таягум. — Мы играем в эту игру намного дольше тебя. Профессионалы знают, когда риск слишком велик.

Если бы Кавик хотел избежать риска, то его бы сейчас здесь не было.

— Ах, да? Тогда скажите мне, кто из столь серьёзных профессионалов завтра сломает нос вашему помощнику?

Они были в замешательстве, так что Кавик указал на своё лицо.

— Чтобы соответствовать моей внешности. Когда Ли увидит, что ваш человек ходит по докам как ни в чём не бывало, он поймёт, что сегодня на лодке вернулся кто-то другой.

Наступило долгое молчание, прежде чем все трое рассмеялись.

Кавик не мог остановиться. Бока болели сильнее носа. Мысль о том, что какого-то бедолагу накажут за что-то, к чему тот был непричастен, была совершенно несправедливой. Наверное, поэтому такой смешной.

Внезапно Акуудан затих, а затем прорычал:

— Я сделаю это, — он стукнул по столу своим кулаком размером с кирпич, отчего даже чай пролился.