Победители (гет)

Ветер задувает свечу, но раздувает костер.

Франсуа де Ларошфуко

Vouloir c'est pouvoir

(фр.: Хотеть – значит мочь)

французская пословица

Дом № 9 на Рю де Монсо я нашла только со второго захода. Он так незаметно притаился между седьмым и одиннадцатым, что заметить его можно было, только если специально высматривать. Видимо, его замаскировали какими-то чарами, потому что, приглядевшись, я решила, что само здание не такое уж и маленькое. К тому же на дверях висела довольно большая надпись «Магазин мадам Десизиф», которую я с первого раза тоже умудрилась не заметить.

Я с трепетом открыла дверь и осторожно, почти на цыпочках вошла внутрь. Все мои чувства обострились и появилось странное тревожное ощущение, что вот-вот должно произойти нечто важное. Что-то подобное я испытывала, когда заходила в дом оборотня в Сиднее. И ведь было это всего несколько дней назад, а такое чувство, что прошли годы с тех пор, как я покинула Австралию…

Внутри магазина не оказалось ничего такого уж удивительного даже для человека, еще не совсем привыкшего к недавно открывшемуся ему волшебному миру. Всего лишь большое, но очень аккуратное помещение со множеством полок, на которых идеально ровными рядами выстроились стопки узких длинных футляров. Посетитель был всего один – невысокий спортивного сложения юноша в джинсовом костюме стоял ко мне спиной и внимательно разглядывал полуметровую коричневую палку.

Хорошенькая крашеная блондинка, сидевшая за механической кассой, не обратила на меня никакого внимания. Она вела очень важный разговор с зеркалом. Суть спора, как я поняла из доносившихся до меня обрывков фраз, состояла в том, что девушка никак не могла решить, что лучше сделать с веснушками – сводить каждую по отдельности сложным заклинанием или купить мгновенно действующее, но безумно дорогое зелье. Зеркало стояло за зелье и доказывало, что с заклинанием можно провозиться до следующей весны, когда уже новые веснушки появятся. Мне ужасно хотелось спросить, кто производит эти говорящие зеркала. Случаем не та же самая фирма, что и те дорогие зелья?

Я с трудом удержала язык за зубами, напомнила себе, что не стоит привлекать излишнее внимание, и начала читать надписи на полках. Они особой содержательностью не отличались – какие-то цифры от пятнадцати до сорока пяти и буквенные аббревиатуры наподобие Д-ШЕ, или И-ЧД. Хоть бы где-нибудь расшифровку повесили! Хотя, видимо, это одна из вещей, которые тут все знают с самого детства.

– Подбираете себе новую палочку, мадемуазель?

Я резко обернулась. Юноша в джинсовом костюме стоял возле меня и дружелюбно улыбался. Я прислушалась к своим ощущениям – нет, никакой тревоги этот молодой человек не вызывал, хоть и казался мне слегка неестественным. Я мысленно отругала себя за излишнюю склонность к истерии: пора успокоиться и перестать подозревать каждого встречного.

– Да, – я тоже улыбнулась, – только вот представления не имею, что именно мне нужно, – и добавила на всякий случай: – Прошлую палочку я покупала еще в детстве.

Стоит поддержать знакомство, может, от этого паренька я узнаю немного побольше, чем от Фаджа.

– О, вы англичанка! – воскликнул юноша, и мои подозрения вернулись вновь, слишком уж он проницательный для случайного знакомого.

– Британская канадка, – осторожно ответила я, – а что, у меня такой заметный акцент?

– Нет, что вы, – вежливо запротестовал молодой человек, – вы говорите очень чисто, просто в нашей команде много англичан, а я очень хорошо запоминаю разницу в произношении.

– Вы играете в квиддиш? – сообразила я. Спасибо уведенным у Фаджа книжкам, теперь я хоть что-то понимаю в этом мире.

Юноша слегка покраснел.

– Ну, я всего лишь в юношеской команде клуба, но меня уже дважды ставили в запас основной команды.

Судя по его виду, он жутко хотел чем-то похвалиться, но все не решался.

– А за какой клуб вы играете? – Наверное, он именно этого вопроса ждет.

– «Нормандские драконы».

В его голосе прозвучала такая гордость, что я поспешно сказала:

– О!

За следующие десять минут я узнала историю побед «Нормандских драконов» за последние двадцать лет, состав основной и юношеской команд и множество других малопонятных мне вещей. Но одно имя меня вдруг зацепило.

– Крам, Виктор Крам? – Я не знала, кто это, но какой-то внутренний сигнал вдруг взвыл, словно пожарная сирена. – Я его давняя поклонница. – Только бы не попасть впросак.

– Я могу вас познакомить, – юноша гордо улыбнулся, – Виктор, конечно, звезда и самый высокооплачиваемый игрок в мире, но он совсем не зазнается.

– Ой, спасибо! – благодарность в моем голосе была совершенно искренней. – Но я ведь даже не знаю, как вас зовут…

– Простите, я забыл представиться, – молодой человек слегка поклонился, – Николя де Торси, к вашим услугам.

Теперь стало понятно, что же мне все-таки казалось в нем неестественным. Манеры. Разорившийся аристократ, ставший профессиональным спортсменом, – это все-таки слегка искусственный персонаж, человек, находящийся как бы между классами.

– Андромаха Блэк.

– Вы из рода Блэков? – В глазах юноши мелькнуло какое-то странное выражение. – Тогда мы, должно быть, родственники. Моя прабабушка была из Блэков.

– Нет, я просто однофамилец. – Я вспомнила кучу ссылок на разных Блэков в справочнике «Кто есть кто», лучше не стоит причислять себя к такой известной семье, да и вообще, стоит сменить тему разговора. – Ой, какой красивый футляр!

– Это просто подарочный вариант, – небрежно махнул рукой де Торси, к счастью, не ставший далее интересоваться моей генеалогией, – а палочка там такая же ерундовая, как и остальные. Моя вот выдохлась всего через три года после покупки, и то мне все говорят, что она еще долго прослужила. А уж сколько их за школьные годы сменилось… Ну, ничего, вот войду в основной состав и смогу, наконец, купить себе настоящую палочку, а не этот ширпотреб. А с вашей что случилось?

– Сломалась, – прошептала я, чувствуя, как по лицу потекли слезы. В ушах снова зазвучал треск ломающегося дерева. Вот что это было – они сломали мою волшебную палочку. Мою палочку!

– Мадемаузель Блэк, с вами все в порядке? – испуганно забормотал де Торси. – Ну не плачьте! Что, это была настоящая, личная палочка, да?

– Да, – всхлипнула я.

– Я вас понимаю, – юноша сочувственно закивал, – то есть, я, конечно, ничего такого не переживал, но говорят, что это все равно, что потерять близкого человека. Ну не плачьте, пойдемте лучше вон туда, – он указал на бронированные шкафы за спиной продавщицы, – настоящие палочки все там, от сотни луидоров за штуку…

В это время дверь открылась, и в магазин вошли три человека: очень красивая элегантно одетая дама, невысокий полный мужчина и девочка лет десяти. Следом семенило странное маленькое существо, обернутое полотенцем с гербами. Судя по тому, что никто не обратил на него ни малейшего внимания, такие чудики здесь считались нормой, поэтому я тоже постаралась выглядеть совершенно равнодушной.

Дама огляделась и презрительно скривила губы.

– Ну и куда ты нас привел? Это же фабричный товар. Беренгардии нужна настоящая палочка, самого высшего качества, а не эти подделки. – Она ласково погладила дочь по голове.

Девочка согласно кивнула и постаралась принять такой же надменно-капризный вид, как у матери. Правда, это не так уж хорошо получилось, слишком уж радостно блестели ее глаза, когда она посматривала на полки с футлярами.

– Пенелопа, – устало сказал мужчина, – ты же сама отказалась идти в «Бутик Рояль», а других магазинов волшебных палочек в Париже нет. Давай посмотрим, что нам тут предложат, если ничего не подойдет, то поедем в Нормандию или вообще в Англию.

– Ну что вы, месье, разве палочки Олливандера могут сравниться с нашими! – Это продавщица наконец-то отвлеклась от зеркала и заспешила к перспективным клиентам. – Не беспокойтесь, мы подберем для юной мадемуазель волшебную палочку самого наилучшего качества. – Она распахнула ширму, за которой оказался уютный уголок с креслами и столиком. – Садитесь, пожалуйста, мадам… – девушка сделала вопросительную паузу, безошибочно определив, кто в этой троице будет платить деньги.

– Графиня де Тур-Бульон, – в голосе дамы звучало счастливое высокомерие выскочки.

– Эта красотка уже трех мужей в могилу свела, – шепнул мне де Торси, – лишь бы только они меня не заметили, а то начнут здороваться, задавать всякие дурацкие вопросы.

Ну да, понятно, они, аристократы, конечно же, все друг друга знают.

Продавщица сделала реверанс, как перед королевой.

– Сейчас я позову хозяйку, ваше сиятельство.

Графиня как-то слегка переменилась в лице и сделала движение, словно хотела помешать чересчур расторопной девушке, но та уже исчезла за дверью. Через несколько секунд раздался негромкий хлопок и в помещение вошла приятного вида женщина средних лет.

– Я счастлива снова видеть вас в одном из моих магазинов, мадам. Я оставила «Бутик Рояль» на помощника, чтобы обслужить вас лично. Как работает ваша новая палочка?

Дама покраснела и замялась, вся уверенность слетела с нее, и стало видно, что она отчего-то ужасно комплексует. Девочка, которой, по-видимому, надоело, что на нее перестали обращать внимание, захихикала и ответила хозяйке магазина вместо матери:

– Она не слушает маму и колдует сама! То «Вингардиум Лакримоза» вместо «Вингардиум Левиоса», то «Сонорус» вместо «Студиорум». А недавно к нам целый отряд Авроров ворвался, и дядя Меровей часа два объяснял им, что мама просто хотела применить «Аэтернум Репаро» к разбитой китайской вазе, а палочка вообразила себя грозным оружием…

Хохотали все дружно. Куда только девались их аристократическая важность и церемонность. Даже мадам Десизиф улыбнулась, а уж толстяк Меровей и мой новый приятель веселились вовсю. Я тоже сначала засмеялась. Это же надо, хотеть просто покрепче склеить вазу, а вместо этого Авадой по осколкам шарахнуть. Они, наверное, в пыль превратились, а графиню такая ошибка могла отправить в Азкабан на всю жизнь. Правда, кое-что меня удивило.

– А откуда авроры сразу узнали, что она Аваду применила?

Де Торси удивленно посмотрел на меня.

– У вас в Канаде Непростительные что, не фиксируются? Ах да, вы же с британской территории, у вас вроде бы как в Англии блокировка на волшебные палочки ставится. По-моему – глупо, так любой может паленую палочку купить и крушить всех непростительными, сколько пожелает. А у нас следят конкретно за заклинаниями – каждое запрещенное сразу фиксируется.

Странно… Нет, не все эти блокировки и тому подобное, а то, что я сразу поняла, кто такие Авроры и о каких заклинаниях идет речь, но зато про блокировки и фиксирование чар явно слышу впервые. Похоже, пока меня не было, волшебный мир несколько изменился.

Я посмотрела на графиню, и остатки веселья сразу испарились. Жалко ее почему-то. Несмотря на всю красоту и надменность, не похожа она на счастливую женщину. А теперь еще и родная дочь так подставила.

Хозяйка магазина тоже больше не улыбалась.

– Я же предупреждала вас, мадам, – тихо сказала она, – я же говорила, что вам не справиться с волосом сирены. Только Истинная может управлять такой палочкой. Может, вам лучше выбрать себе другую, более послушную?

Графиня закусила губы, со вздохом вытащила виновницу веселья и протянула ее мадам Десизиф. Но неожиданно Беренгардия шагнула вперед и перехватила палочку. Один взмах рукой, и вспыхнул розовый свет, а с потолка посыпались живые цветы, превращая обычный магазин в подобие сказочного дворца.

Все ахнули.

– Похоже, ты нашла себе палочку, Истинная, – с искренним уважением произнесла мадам Десизиф.

Де Торси и Меровей как по команде склонили головы.

– Беренгардия – Истинная! – прерывающимся голосом сказала графиня. – Я знала это, моя радость, я всегда это знала! – Она поцеловала дочь и расплакалась.

Девочка спокойно стояла, сжимая в руке послушную палочку. Было в ней что-то такое… не передать словами. Но трудно было поверить, что это она всего несколько минут назад, хихикая, рассказывала про злоключения матери.

– А вам, мадам, я могу предложить на выбор несколько прекрасных, спокойных моделей. – Хозяйка выложила перед графиней бархатные футляры.

– Как такая маленькая девочка может быть Истинной? – тихо спросила я у де Торси.

– Ну, она на самом деле еще не совсем Истинная, но точно станет, раз ее слушается такая палочка, – спокойно ответил тот. – Просто у нас об этом сообщают сразу, а у вас – в Англии и ее колониях – скрывают от самих людей, но передают информацию в Министерство Магии. Иногда человек только к старости узнает, что мог бы стать одним из величайших волшебников современности, а он не знал, вот и упустил свой шанс. Потому-то все больше англичан и приезжают покупать палочки у нас. Ну ничего, вот скоро Англия войдет под юрисдикцию Суда Великих, тогда там наведут порядок и… – Тут он посмотрел на часы и скороговоркой забормотал: – Простите, мадемуазель, мне надо на тренировку. Может быть, вы согласитесь сходить со мной завтра вечером на прием в честь нового тренера? Я вас с Виктором познакомлю.

– С удовольствием, – я протянула ему руку, – я живу в отеле Шератон, второй терминал аэропорта Шарля де Голля.

– Магловский? – слегка удивился юноша и поспешно добавил: – Вы, североамериканцы, такие демократичные. Я зайду за вами в шесть, хорошо?

– Конечно, – улыбнулась я и даже не очень удивилась, когда он с громким хлопком растворился в воздухе.

Тем временем графиня выбрала новую палочку, надо сказать, сделала она это очень быстро и практически без интереса. Видно было, что ее мысли полностью занимают открывающиеся перед дочерью блестящие перспективы. Когда они уходили, я проводила взглядом эту красивую даму и неожиданно вдруг почувствовала жалость и злость одновременно. Как же меня раздражают люди, которые строят наполеоновские планы, а потом просто растрачивают свой талант по мелочам. А особенно – люди, которые опускают руки. Такая красивая и, я почему-то абсолютно в этом уверена, талантливая женщина, а в себе полностью разочаровалась и теперь будет пытаться реализовать в дочери все, чего не смогла добиться сама. И девчонку замучает, и сама счастливее не станет. Жить надо своей жизнью, а не ставить на себе крест в тридцать лет!

Графиня вдруг остановилась и обернулась, словно услышала меня. В ее глазах мелькнула растерянность.

– Мам, ты идешь? – Беренгардия потянула ее за локоть. – Нам еще надо метлу купить. Можно мне Нимбус-3000?

– Посмотрим, – дама очнулась от оцепенения и вышла вслед за дочерью и толстяком Меровеем.

Дверь за ними захлопнулась.

Продавщица ушла в дальний конец магазина и начала методично убирать рассыпанные повсюду розовые лепестки, а мадам Десизиф подошла ко мне.

– Вам помочь, мадемуазель?

– Да, я хотела бы купить волшебную палочку. Только это должна быть настоящая палочка, а не эти подделки, – я небрежно махнула в сторону полок. Хорошо, что от Анны Смит мне осталась довольно приличная сумма денег и пока можно позволить себе поизображать миллионершу.

Хозяйка оценивающе посмотрела на меня и кивнула.

– Конечно, мадемуазель. – Она подошла к прилавку, мельком глянула на груду бархатных футляров, которые выносила для графини, и поинтересовалась: – Какой рукой предпочитаете колдовать?

– Правой, – несколько неуверенно сказала я. Раз я правша, то, наверное, и колдовать буду правой рукой? Лишь бы не ошибиться.

– Хорошо… А когда в последний раз выбирали палочку?

– Перед школой.

Хозяйка магазина сочувственно кивнула.

– Понимаю. Тогда измерения не имеют смысла, – она начала открывать футляры. – Вытяните правую руку и постарайтесь собрать в ней как можно больше магической энергии. Нужная палочка сама ляжет вам в ладонь.

Знать бы еще, как нужно концентрировать эту магическую энергию. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и постаралась полностью отключиться от окружающего мира. Вся моя воля, все способности, вся энергия должны быть собраны в правой руке.

И я почувствовала это! Сначала стало жарко и душно, в лицо словно ударил раскаленный ветер, так что я с трудом устояла на ногах. Потом огненные вихри улеглись и вокруг меня будто заструились потоки воздуха – горячие и ледяные, пахнущие то жаром пустыни, то холодом Арктики, то влагой тропиков. Они переплетались, изгибались и наконец послушно собрались в один тугой тяжелый шар. Моя правая рука задрожала, я уже с трудом удерживала этот шар и тут…

Весь магазин вдруг заходил ходуном. Я словно издалека слышала грохот, чьи-то испуганные крики и звенящее гудение, как от высоковольтных линий. Шар в моей руке становился все тяжелее и тяжелее, и наконец я сжала руку, не в силах больше удерживать его на открытой ладони…

Мои пальцы сжали прохладный узкий предмет. И все успокоилось.