Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (гет)

Лили с жадностью вбирала в себя, впитывала облик Снейпа, поедая его глазами.

Небрежный вид, с которым, однако, не вязалось слово «неаккуратный». Длинные пряди волос обрамляли худое, длинное лицо с тонким, чуть крючковатым носом, — в профиле мальчика было что-то птичье. Узкие бледные губы, чёрные провалы глаз.

— Сев? Я... я так долго тебя не видела. Где же ты был?

Черные матовые глаза глядели в ответ внимательно. А что там, за этими зрачками, и не прочтешь.

— А тебе не все равно, что происходит с трусливым типом, который, словно бабка, сыплет травки в чужой чаек?

— Сев... — покачала головой Лили.

— Откровенно мелким и гадким?

— Ты же знаешь, на самом деле я так не думаю.

— Я этого не знаю, Лили.

— Ну хорошо. Ну прости, я была не права.

Северус по привычке наклоняет голову к плечу и вопросительно изгибает бровь.

«Сейчас придумает очередную пакость», — с тоской подумала Лили.

Ну и пусть придумывает. Лишь бы сказал ещё что-нибудь. Лишь бы не уходил.

— Сев! — затараторила Лили, чтобы не дать порваться тонюсенькой ниточке, протягивающейся между ними. — Этот гадкий Поттер — он где-то спрятал мой портфель...

— Правда? — снова приподнимаются тонкие брови.

На лице Северуса все тонкое, скупое и черно-белое.

Лили с наслаждением вслушивалась в его голос. Она почти успела позабыть, какой он хриплый и надрывный, словно Сев долго кричал и сорвал его. Хотя, конечно же, он не кричал. Лили за два года знакомства лишь однажды слышала, как друг повысил голос.

— Ты поссорилась со своим Поттером?

— Поттер не мой. Мы с ним терпеть друг друга не можем.

— Ты так обрадовалась нашей встрече из-за того, что я могу принести твой портфель?

— Плевать на портфель! Хочешь, прогуляем урок МакГонагалл вместе?

— Хочу, — насмешливо ответил Сев.

Лили, если честно, ожидала от него другого ответа. Но, охваченная странным бунтарским духом, тряхнула головой:

— А потом прогуляем и Зелья?

Она боялась отвести глаза. Вдруг он исчезнет? И потом опять долго-долго не появится?

— Идет, — согласно кивнул Сев.

— Значит — мир?

Сев опускает ресницы и смотрит на зависшую в воздухе ладошку подруги. А потом темные тоннели его очей словно затягивают Лили куда-то.

Куда-то туда, где очень холодно и не по себе.

Впрочем, Лили была согласна идти за ним куда угодно. Даже туда, где холодно, темно и страшно.

— Ты назвала меня трусом...?

— Не будь таким злопамятным, — попыталась Лили улыбнуться.

Её кокетство наткнулось на стену безучастия.

— Однако ты назвала меня именно так.

— Я же извинилась, Сев, — перестала улыбаться Лили.

— И этого, по-твоему, достаточно? Ты приняла сторону моего врага, унизила меня подозрениями в трусости и считаешь, что достаточно одного слова, чтобы всё стало как прежде?

— Я погорячилась. Не могла видеть в тебе жестокого, расчетливого убийцу. Неважно, Поттеру ты дал яд или кому-то другому. Я так сильно люблю тебя, что не могу равнодушно терпеть в тебе...

— Трусость? — скрестил руки на груди Снейп.

— Сев!

— Низость?

— Я не это хотела сказать.

— А я, в свой черёд, не могу допустить, чтобы один из немногих людей, чем мнением я дорожу, считал меня трусливей гриффиндорца. Хочешь вернуть мою дружбу? Я требую, чтобы ты искупила свою вину, Лили.

— И чего ты от меня хочешь, Сев? Чтобы я выпила твой яд «во искупление», что ли?

— Вы с ума сошли, мисс Эванс? — дернулись краешки снейповских губ.

— Тогда...?

— Идем.

— Куда?

— Не задавай лишних вопросов.

Следуя за ним по длинному пустому, коридору, Лили размышляла над тем, как это Сев умудряется двигаться с такой скоростью? Ведь не бегает, а словно бы летает? Ей приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать.

— Так куда мы идем? — немного задохнувшись от быстрой ходьбы, спросила Лили.

— В мою лабораторию.

— О! — она и не пыталась изгнать из голоса нотки сарказма. — У тебя в Хогвартсе есть своя лаборатория, Сев?

— Просто иди, Лили, — пренебрежительно бросил он через плечо. — Большего от тебя пока не требуется. Дай мне руку...

Она уцепилась за протянутые ей холодные пальцы и шла за Севом, не задумываясь ни о чем. Даже не пыталась запоминать повороты и лестницы.

В какой-то момент воздух сгустился и потемнел. Такое ощущение, словно моргнула, и вот уже стоишь перед тяжелой, массивной, просевшей от времени дверью.

Из палочки Сева брызнул свет, и дверь с тяжелым скрипом распахнулась. За ней бежала лестница, уводящая вниз. Совсем как в доме Снейпов в Ткацком Тупике.

Центр небольшого подвальчика ожидаемо занимал котел.

Видимо, то что в нем в данный момент происходило, не удовлетворило Снейпа, потому что он, громко чертыхнувшись, кинулся вперёд и передвинул котел, воспользовавшись подолом собственной мантии.

— Что там? — полюбопытствовала Лили, заглядывая внутрь.

— Противоядие.

— Противоядие?

— Вот от этого.

Нырнув рукой в карман, мальчик достал оттуда пробирку с бесцветной на вид жидкостью, и продемонстрировал её Лили. Склонившись над котлом, наполнил другую пробирку. Поднеся её к глазам, внимательно осмотрел. После чего взмахом палочки опустошил котел — на дне даже капелек не осталось.

— А первое это...?

— Яд, — подтвердил её догадку Северус.

— Яд? — Лили снова зачем-то изобразила попугая.

— Тот самый, который я дал твоему Поттеру, — черные глаза внимательно следили за малейшим изменением выражения лица девочки.

— Поттер вовсе не... — начала, было, Лили, но оборвала фразу на полувздохе-полувсхлипе. — Сев!!! Что ты делаешь?!

Откупорив стеклянное горлышко, маленький зельевар одним глотком осушил первую пробирку.

Лили кинулась к нему, хватая за руки, но было уже поздно. Ей удалось вырвать из привычно влажных пальцев только пустой флакон.

— Зачем?! Что ты сделал, Сев?! — истерично колотила его кулачками Лили.

Северус насмешливо смотрел на неё своими глазами-безднами. Глазами-провалами, туннелями в ад.

Только смотрел, даже не пытаясь остановить ни поток ударов, ни поток слов.

Руки сами собой опустились.

Слова иссякли.

Лили, дрожа, отступала, осознавая, что слов недостаточно, чтобы изменить тот факт, что яд уже проглочен, а противоядие в руках у Снейпа. Побежать за миссис Вэл она не сумеет, потому что дверь Снейп предварительно заколдовал. А как ведьма она втрое его слабее.

— Не ожидал, что замолчишь так скоро, — изогнулась темная бровь.

Взмахом палочки Сев наколдовал — по—научному трансфигурировал, — себе кресло.

— Не волнуйся, маггловские яды не способны навредить волшебнику.

— Да что ты? А вот Поттер орал так, словно ему было очень даже вредно, — язвительно фыркнула она в ответ.

— Потому что Поттер— непосредственный гриффиндорец, — пожал узкими плечами Снейп. — Мы, слизеринцы, гораздо сдержаннее в проявлении чувств.

— Ладно, — воинственно скрестила руки на груди девочка, — пусть даже маггловские яды — это пилюли для гордых, сдержанных слизеринцев. Но что ты хочешь этим доказать?

— Я хочу, чтобы ты видела, — я не заставляю людей проходить через то, через что не прохожу сам. В отличие от твоего драгоценного Поттера.

— Поттер — не мой! Я уже устала тебе это повторять!

Они снова воинственно уставились друг на друга.

— Сев, — вздохнула Лили, — ну ты же умный. Будь выше этого. Не делай все ещё хуже.

— Гриффиндорский ублюдок при всех облил меня дерьмом, а я, по-твоему, должен быть «выше этого»? Я не верю во всевластие христианского смирения, Лили.

— Сев, их четверо — а ты один. Тебе не справиться с ними. Лучше даже не лезь.

Стремительно поднявшись, Сев подлетел к Лили, зло сузив глаза. В каждой из щелочек горела почти сатанинская злоба.

— Второй раз... — прошипел он ей в лицо, чуть ли брызгая слюной, — второй раз ты называешь меня трусом...

— Я не называла! — испуганно замотала головой Лили. — Я... да когда же, Сев?

— Только что, Лили, только что. Спасибо тебе за то, что так веришь в мои способности, друг мой.

— Но я верю!

— Именно из этой «веры» должно быть, и проистекает твой искренний совет «не лезть».

— Я просто боюсь за тебя!

— Я один стою их четверых, Лили. Потому что у меня есть то, чего нет ни у одного из вас, включая тебя, — мозги.

Лили набрала в легкие побольше воздуха, чтобы на одном дыхании изложить слизеринцу все, что она о нем думала вообще, и о наличии у него мозгов — в частности.

Но Снейп испортил ей удовольствие, резко дернувшись и застыв столбом.

Черные глаза вспыхнули и медленно закрылись.

Он так и стоял, сцепив руки в замок и тяжело, с хрипом, дыша.

— Сев...? Сев?! Ты в порядке?! Сев...?!

Она не нашла ничего лучшего, как схватить его за плечи и резко дернуть.

С губ неторопливой змейкой поползла тонкая струйка крови. Лили очень надеялась, что из прокушенной губы.

Северус открыл глаза. Взгляд был вполне вменяемым, в черной глубине даже плеснулась насмешка:

— Не перестанешь меня трясти... начну орать... как Поттер.

Закашлявшись, мальчик начал оседать. Лили попыталась его удержать, но его взгляд лезвием резанул, как и короткое:

— Оставь...

Однако рухнуть со всем шиком себе под ноги она ему не позволила — они красиво опустились на пол вместе.

Лили уложила голову мальчика себе на колени. Он дрожал, как в лихорадке. Лицо у него было белым как снег, но спокойным. Неестественно спокойным. Черные равнодушные глаза внимательно наблюдали за ней.

Экспериментатор хренов! Врезать бы тебе сейчас!

Да лежачего не бьют.

— Где противоядие? — спросила Лили.

Господи, какой же тяжелый у тебя взгляд, дружище! Под ним Лили себя чувствовала бабочкой на тонкой, острой игле.

— Где противоядие? — повторила Лили.

Он словно нарочно продолжал сверлить её взглядом и не произносил ни слова.

— Какого черта, Сев?! Что за игры?

В ответ уголки губ дрогнули. Лили с ужасом наблюдала, как тонкие, с одной стороны почти девичьи, а с другой, — острые, птичьи черты её друга заостряются всё сильнее. Его тело с каждым вздохом словно становилось холоднее и тяжелее.

Сердце девочки бешено колотилось.

Кто сказал, что ад — это яма, полная огня? Ад — это ожидание.

Край губ мальчика снова дернулся. Он точно пытался её что-то сказать, гипнотизируя её глазами.

— Что...? Что, Сев?

Лили ласково, нежно провела ладонью по запавшим, отливающим синевой щекам. Она даже и не замечала, что плачет.

Волосы Северуса, удивительно мягкие на ощупь, разметались по пыльным плитам, и Лили вдруг отчего-то представилось это кощунственным, она попыталась их собрать, удержать в руке.

— Ли-ли...

— Да?

Сев с усилием повернул голову и, проследив за ним взглядом, она увидела, что в разжатой ладони тускло блестит пузырек.

— Противоядие?

Вместо ответа он опустил ресницы и быстро поднял их.

Лили осторожно влила в потрескавшиеся, искусанные губы содержимое колбочки до последней капли.

Северус послушно проглотил состав и закрыл глаза.

Ему явно было холодно, и, чтобы как-то согреть его, Лили улеглась рядом, обнимая вздрагивающие худенькие плечики, закутывая их обоих мантиями так, чтобы как можно лучше сохранять тепло.

Они так и лежали на полу вместе, в обнимку.

Вскоре Лили начала чувствовать, что холод потихоньку распространяется и по её телу тоже. Северуса больше не трясло, но она отнюдь не была уверена, что это к лучшему.

Словно прочитав её мысли, мальчик поднял руку и, в свой черед, обнял Лили за плечи.

— Мне лучше... — прошептал он, не раскрывая глаз. — Ты...

— Тс-с! — приложила Лили палец к сухим, бледным, горячим губам. — Не разговаривай.

Спустя десять минут Снейп снова шевельнулся.

Лили снова посмотрела мальчику в глаза. Черные, матовые, без блеска. Правильно, блеск дает отраженный свет, а глаза Сева поглощая лучи, гасят их.

— Мне было не так уж и больно, правда. Яд — это же не Круцио. Я просто не мог пошевелиться. Паралич — один из побочных эффектов данного состава, следует за судорогами. Я совсем забыл об этом...но как я мог забыть? — тьма в глазах Сева удивленно распахнулась.

— Ты тот ещё придурок! А если бы ты умер, Сев?! Я осталась бы одна? Совсем без света?

— У тебя же была с собой палочка? Могла бы наколдовать Люмос.

— Сев, ты совсем... — покачала головой Лили, тщетно силясь перестать всхлипывать. — Я не за себя испугалась, — за тебя! Да как тебе в голову пришло протащить меня через такое? Ты просто демон! Ещё попроси меня на тебе Аваду Кедавру потренировать!

— Поживем — увидим, — ответил он.

Лили замолчала. В голосе его не было насмешки, и от этого становилось совсем жутко. Девочка сделала попытку отстраниться, но, к её удивлению, Сев её удержал.

— Прости. Ну прости... не следовало выпускать из вида, что одним из действий этого яда является прекращения нормального функционирования нервной системы. Я вспомнил об этом только тогда, когда уже не мог шевелиться. К тому же, по моим расчетам, яд должен был действовать медленнее...

Сев притянул её к себе ближе.

— Не злись, Лили.

Ну разве могла она ему отказать? Северус так редко о чем-то просил. Да и просит ли он сейчас? Или приказывает? А какая, собственно, разница? Злость-то все равно испарилась, как роса в полуденных лучах солнца.

— Когда-нибудь ты уйдешь в свою гриффиндорскую гостиную, к своему Поттеру... и не вернёшься ко мне больше, — вздохнул Снейп, гладя Лили по голове.

Его рука удерживала девочку, она не могла видеть выражения его лица. Лили подозревала, что он это нарочно.

— Поттер — не мой...

— С ним тебе легко, — вздохнул Сев и снова погладил девочку по янтарным кудряшкам. — А со мной легко не бывает. Лили...

— Ты столько раз говорил о том, что я не слушаю! Но и ты, Сев, ты не просто не слышишь — не хочешь слышать. Я не такая, какой ты меня видишь. Я не меняю свои привязанности, словно перчатки. С первого дня нашего знакомства я бегаю за тобой, словно собачка, а ты делаешь все возможное, чтобы меня оттолкнуть. Не замечаешь, высмеиваешь...

— Когда это я тебя высмеивал?

— Всегда!

— Лили, — Северус медленно приподнялся, перетекая из лежачего положения в сидячее, — ты не кажешься мне смешной. Твой Поттер...

— Назови ещё раз Лягушонка моим, и я чертовой матери разнесу весь твой Хогвартс. Я сегодня же уеду домой! Я никогда не вернусь сюда!

— Мой Хогвартс? Если бы он был моим, ты бы не оказалась в Гриффиндоре, я — в Слизерине, а мы бы были в Равенкло вместе.

— Но разве ты не мечтал о Слизерине? Ты же хотел учиться там, где учатся чистокровные волшебники? Такие, как твой драгоценный Малфой?

Северус опустил голову. Завеса волос скрыла его лицо. Было в этом жесте что-то, от чего у Лили заныло сердце.

— Что-то случилось?

— Не будем об этом, Лили.

— Что такого, интересно, мог выкинуть твой драгоценный Люци, чтобы ты начал вздыхать о равенкловской гостиной?

— Я сказал — не будем об этом.

— Ты сказал. Я-то не говорила...

— Всё, мы возвращаемся.

— Сев!

— Уже прошло слишком много времени.

— Да ты просто меняешь тему! — вот и все. Минутой назад, пока я не заговорила о Слизеринском Принце, ты не помышлял о времени.

— Да, Лили, я меняю тему. Да, я не хочу говорить о лорде Малфое. И да, — я в нем разочарован.

— Достаточно сильно, чтобы вспомнить, наконец, обо мне?

— Я никогда о тебе не забывал, Лили. Это же глупо — сравнивать мой интерес к нему с интересом к тебе.

— В чём тут глупость?

— Ты — то, чем я хочу владеть. Люциус — воплощение того, чем я хотел бы стать.

— Как это — владеть?

— Так, чтобы не бояться появления всяких Блэков и Поттеров. Будь я Малфоем, мне бы это не грозило, правда? У меня были бы шикарные длинные белые волосы, огромный счет в Гринготтсе и все необходимые связи в высшей магической аристократической верхушке...

— Сев, — засмеялась Лили, — и кто тут легкомысленный и недальновидный? К чему мне счет в Гринготтсе, если я только смутно догадываюсь, что это такое? И уж тем паче ни к чему связи в высшей магической аристократической верхушке. Мне на это плевать с Астрономической Башни.

— Манеры, мисс Эванс, — скривил губы Сев, явно пародируя МакГонагалл.

Но в глазах его не было ни насмешки, ни веселья. Одна сухая, колючая злость.

Лили подошла к нему, упершись лбом в мантию, пропахшую пылью, на всякий случай ухватившись за длинные широкие рукава:

— Ты и так владеешь мной, Сев. Я, конечно, вряд ли могу претендовать на то, чтобы заменить шикарные белые волосы, счет в банке или аристократическое чистокровное происхождение. Зато я могу то, чего все перечисленное не умеет, — я люблю тебя...

Он вздохнул.

На какое-то мгновение Лили показалось, что он сейчас обнимет её в ответ.

Но он отстранился.

Лили смотрела на взъерошенного, похожего на вороненка мальчика, и в сердце её прорастала горечь.

— Ну и иди! Уходи, Северус Снейп! Давай, вали! Проваливай к своему дорогому Малфою, на которого ты так хочешь походить. Прохаживайтесь с ним под ручку, надуйтесь, как два индюка, и воображайте себя властителями мира. Вынашивайте ваши грандиозные планы по искоренению магглов и выведению особо ядовитой поганки...

— Я же сказал тебе, что разочарован в Малфое. Но мне, увы, все равно придётся к нему идти

— Во что ты вляпался, Сев?

— Ни во что.

— Ты, слизеринский гаденыш! Ты на самом деле собирался сегодня отравиться, да?! Из-за своего придурка Малфоя? Чтобы избавиться от всех проблем разом?!

— Не выдумывай! — прикрикнул на неё Сев. — Если бы я хотел отравиться, я бы отравился. Без свидетелей и андитодов. Если я что-то решаю, я это делаю и не останавливаюсь на половине пути. Я хотел, чтобы ты помучилась и в следующий раз дважды подумала перед тем, как раздражать меня. А ещё я хотел, чтобы ты держалась от меня подальше. Слишком тягостная сцена в этом богом забытом клочке замка заставит тебя избегать меня, потому что твоей здоровой психике противны подобные болезненные проявления...

Сев действительно очень хорошо знает её. Читает, словно открытую книгу.

В то время как она не понимает его. Совершенно.

— Зачем, в таком случае, ты мне всё это сейчас говоришь?

— Может быть, потому, Лили, что отталкивать тебя раз за разом мне совсем не так просто, как тебе представляется...

— Тогда — не отталкивай.

Горький торфяной дух и темнота обступали их со всех сторон. Окружала промозглая подвальная сырость.

Лили, подавшись вперёд, коснулась теплыми губами потрескавшихся, сухих, искусанных губ Сева.

В неполных двенадцать лет никто из них не способен был испытывать страсть. Зато оба они чувствовали щемящую, ничего не требующую взамен нежность.

Они были вместе.

Они были рядом.

Они были счастливы.

Северус и Лили...