Месть и немного любви (джен)

Миновав клумбы с бархатками, Гарри осторожно пошел вперед. Оглушенная Кэролайн с подчищенной памятью осталась лежать возле дома. Главное было сейчас не попасться на глаза соседям. Поэтому Гарри, завернув за угол дома, поскорее аппарировал к „молельному дому“, как окрестил его про себя Поттер. „Если удача пошла в руки — лучше ее не упускать“. Гарри давно полюбил эту поговорку Уитворта и считал ее своей.

Удача - это, конечно, было громко сказано. Кэролайн знала далеко не все из того, что ему хотелось бы узнать. И все же впервые за три недели полного тумана у него появлялись конкретные задачи. Добраться до письма Ромильды. Найти Нелли Яксли. Обследовать „молельный дом“. Была, конечно, еще перспективная цель — разобраться, каким образом индийский медиум был змееустом, но она терялась в неизвестности. Лучше было подумать о чем-то более реалистичном.

Вечерело. Лучи заходящего Солнца не спеша озаряли темные базальтовые домики, лужи и острые силуэты гранитных бордюров. Мимо спешила одинокая женщина в шляпке с цветком, и Гарри проводил ее долгим взглядом. Убедившись, что она свернула за серый угловой домик, он подошел к соседнему зданию: именно в эту черную дверь он нырял вчера вечером. Надписи про духовные практики Индии, как ни странно, не было. Массивная черная дверь также оказалась наглухо запертой. Подергав ручку в виде металлического кольца, Гарри достал палочку и применил сначала „Alohomora“, затем „System Apperio“. Бесполезно —на дверь, похоже, была наложена очень мощная защита.

Выбросив еще пару заклинаний, Гарри с досады отошел поодаль и стал внимательно рассматривать домик. Самое обыкновенное жилое строение, хотя, безусловно, старинное: с двумя небольшими каменными башнями. Вход в „молельню“, как помнил Гарри, лежал через какое-то подвальное помещение. А что было в остальном помещении? И кому принадлежал домик с красивым номером 16? Накинув мантию-невидимку, Гарри осторожно подошел к высокому окну и попытался заглянуть в него. Бесполезно. Темный свет. Похоже, что владельцы дали домику серьезную защиту. Что же, это тоже.

Машинально закурив, Гарри пошел в сторону центра. Было бы неплохо добраться до местной администрации и поинтересоваться, на чье имя зарегистрирован домик. Конечно, оно наверняка будет вымышленным, но даже в вымысле можно найти подсказку. Даже фальшивый владелец всё равно должен оформить какие-то документы; и даже подставное лицо наверняка подписало контракт с индийцами или кем-то еще. „Интересно, как выглядит, контракт на жертвоприношения богине Кали?“, — усмехнулся про себя, только сейчас заметив, что его сигарета уже погасла.

Гарри хотя был достать новую, как вдруг понял, что надо скорее свернуть с дороги. Мимо магазина с шоколадом уверенно шла невысокая тонкая девушка в коротком темно-синем платье и белых босоножках. Лицо блондинки было плотно прикрыто зеркальными очками от солнца. Через плечо висела маленькая темно-синяя сумочка. Гарри, подойдя маленькой кофейне, едва не вскрикнул от изумления: перед ним, несомненно, была Габриель Делакур, ныне Габриель Фьотф — младшая сестра Флер. Поскорее достав мантию-невидимку, Гарри зашагал вслед за ней.

Слежка оказалась недолгой. Подойдя к шестнадцатому дому, блондинка достала палочку и направила ее на замок. Кончик палочки выпустил столб зеленых искр. Затем Габриель, поправив сумочку, осторожно потянула за кольцо и исчезла в дверном проеме. Посмотрев несколько мгновений ей вслед, Гарри развернулся и не спеша пошел прочь от домика. Хозяева использовали очень высокий уровень защиты, который снимался только специальным заранее установленным заклинанием: ломиться туда определенно не имело смысла.

Несколько мгновений Гарри осторожно брел по длинной улице, словно в тумане. Каменные и кирпичные домики, утопавшие в деревьях, еще несли в себе печать лета, но Гарри все это казалось чем-то дальним. Тело казалось обессилевшим, словно его ударили чем-то тяжелым. На центральном перекрестке находилось нечто, похожее на кафе. Точнее, стульчики под синими зонтиками возле кондитерской. Подойдя к ним, Гарри осторожно подвинул смесь металла с белой плетенкой.

— Кофе? — подошедшая официантка окинула его ласковым взглядом, каким, должно быть, окидывала всех клиентов.

— Нет ли у вас мартини? — спросил Гарри.

— Да, конечно, — снова улыбнулась темноволосая девушка. — Маленькую рюмку?

Гарри кивнул. Перекресток напоминал небольшую площадь. Арабские лавочки были заставлены лотками с бананами и апельсинами. Напротив виднелись бензоколонка и скверик с подобием старого фонтана. Предвечернее солнце припекло сильнее, безжалостно нагревая асфальт и бордюры. Заноем заструились стены соседних зданий и каменистый настил соседнего тротуара. Впрочем, широкий гpиб зонта, его синеватый сумpак защищали от палящего солнца. Самое время подумать о деле, не спеша барабаня пальцами по синему пластиковому столу; только вот думать о нем никак не хотелось.

Габи… Габриэль Делакур… Младшая сестра Флер Делакур, ныне Флер Уизли. Что толкнуло ее к недобитым Пожирателям? („Впрочем, не таким уж недобитым“, — съязвил про себя Поттер). Рон говорил, что Габи продаст мать родную. Она регулярно брала пакостные интервью о его матери у самых разных людей. Тогда Гарри уверял себя, что все это она делала то ли деньги, то ли в рамках редакционной политики. И вот теперь он отчетливо увидел, что это не так. Габриэль была в самой гуще событий, имея полное право заходить в „молельный дом“. Неужели только из-за денег? Или разделяла их идеологию? Но чем именно ее так привлекла идеология фанатиков чистокровности?

Гарри до сих помнил хорошенькую белокурую девочку, говорящую по-английски с чудовищным французским акцентом. Он не мог забыть, какой испуганной была младшая сестра Флер после того, как он вытащил ее со дна Черного озера. Тогда Габриэль трясло от страха, а Флер, растирая ее, едва успевала поблагодарить Гарри. Ради ее спасения он пожертвовал победой во втором раунде Кубка. Через три месяца он попадет на кладбище, где Петтигрю убьет Седрика… Знала ли Габриэль уже тогда, что она будет на их, а не его стороне?

— Еще мартини?

— А? — обернувшись, Гарри заметил перед собой ту же улыбающуюся кареглазую официанту. Бросив взгляд на стол, он понял, что давно опустошил рюмку.

— Хотите повторю? — официантка снова послала ему улыбку.

— Нет ли у вас чего-нибудь поесть? — спросил Поттер, чувствуя растущее чувство голода. Мартини всё же было хорошим аперитивом.

— Могу предложить сэндвич. Большой, — кивнула девушка. — И картофель фри на гарнир.

— Благодарю. Тогда повторите и мартини, — равнодушно ответил Гарри.

Официантка, кивнув, исчезла, а Поттер равнодушно достал сигарету из пачки. Чтобы там не было сентиментального, надо было вернуться к делу. На сегодняшний день у него появились три девушки: Ромильда, Габби и таинственная Нелли Яксли. Все трое были как-то связаны с сектой, где находилась Луна. Вопрос был в том, на кого именно сделать сделать ставку. Нелли терялась в неизвестности. Ромильда… Допросить ее было сложнее, хотя попытаться, наверное, следовало. Зато Габриэль… У него был конкретный вопрос, на который эта красивая стерва могла дать вполне конкретный ответ. Вопрос в том, захочет ли она говорить. Значит, надо ее заставить…

— Это вам, — официантка, склонившись, поставила тарелку с сэндвичем и фужер.

Предельно просто и всё же… Габриэль занимала хороший пост в „Пророке“, и самовольный ее допрос угрожал неприятным скандалом. К скандалам Гарри, конечно, было не привыкать, но пугать до срока дичь тоже не хотелось бы. Не отправить ли на разведку к сестричке Флер? Пусть осторожно прощупает позиции. А он тем временем наведается к Ромильде… „А выдержись?“ — усмехнулся в голове холодный голос. Гарри почувствовал дрожь, снова вспомнив мягкость ее кожи и изгиб бедра… Тело вздрогнуло сладкой истомой… Гарри осторожно отпил сладковатую жидкость… Сам собой напрашивался неприятный вопрос: „Можно ли было доверять Флер?“

„Нет, дружище… Ты уж совсем дошел со своей мнительностью“, — шикнул на себя Поттер. Он попытаться улыбнуться самому себе, словно подбодрить себя успехами. Только вот подбодрить себя никак не удавалось. Его предала Габриэль… Его предала Ромильда… Возможно, его предала и Луна… Кто еще мог предать его, чтобы получить какую-то выгоду? Да и в чем, собственно, выражалась эта выгода, если они все перешли на сторону давно мертвого Волдеморта? Неужели у недобитых Пожирателей было столько золота? „Австрийцы? — переспросил себя Гарри, раскуривая сигарету. — Зачем это австрийцам?“

Оставалась Луна… При одной мысли о подруге Гарри напрягся, что сразу принесло облегчение. Значит, все-таки способен думать о деле. В измену Луны он не верил. Скорее всего, схвачена и пошла на оборотки, как в свое время Грюм. „Тогда был Барти Крауч-младший, теперь вот, извольте — его бывшая подруга, профессор Античности“, — звякнул в голове колокольчик. Слишком уж знакомый почерк… Было ли это совпадением? Впрочем, может Луна и в самом деле изменила? Была ли Луна Скамандер совсем уж безупречной?

— Кофе? — снова спросила официантка, осторожно убрая стол.

— Да. Двойной эспрессо, — подтвердил Поттер.

С Луной был неприятный случай далекой осенью девяносто девятого года. Тогда во всю шла облава на бывших Пожирателей. Времена выдались неспокойные: Оймер Трэверс улизнул из камеры предварительного заключения и спровоцировал волнения среди гоблинов. Трэверс мутил воду, утверждая, что победители не выполнили главного обещания: уравнять гоблинов в правах с волшебникам, в то время как Темный Лорд якобы заготовил такой указ. Разбушевавшихся банковских работников едва утихомирили, и Трэверс снова оказался под стражу. Мерлин знает почему, но на допросе он показал, что Ксенофилиуса Лавгуда никто не шантажировал дочерью: он был давным давно законсервированным агентом Темного Лорда, а все публикации в „Придире“ были не более чем пылью в глаза. Для отвода глаз, как говорится. Пришло время — и законсервированный агент вступил в действие, выполняя инструкции.

За „дело Лавгуда“ немедленно ухватился молодой честолюбивый следователь — однокашник Гарри Майкл Корнер. То ли он видел в этом путь к карьере, то ли в самом деле верил в виновность старика, но Ксенофилиус оказался за решеткой по обвинению в шпионаже. В „Пророке“ регулярно публиковали статьи о допросах Лавгуда. Луна умоляла и „трио“, и семью Уизли сделать хоть что-нибудь. Только тройная просьба — его, семьи Уизли и Свенсона — решили исход дела в пользу Ксенофилиуса. Сам он, впрочем, не пережил потрясений и скончался через год. С того памятного дня похорон Гарри ненавидел Корнера, занявшего неплохое местечко в центральном аппарате Аврората. Джинни, впрочем, думала, что его ненависть к Корнеру — результат застарелой ревности.

„А если Трэверс сказал правду?“ — подумал Гарри, затянув новую сигарету. Тогда он был наивным мальчишкой, думая что есть только враги и шпионы. Только в Академии Аврората Свенсон объяснил ученику, что бывают еще и законсервированные агенты. Они живут обычной жизнью и не выполняют никаких функций: они вступают в игру только во время войны. До часа „Х“ законсервированный агент может люто ненавидеть Темного Лорда и Пожирателей, даже вступить с ними в дуэль и уничтожать их: откуда ему знать, что это не часть инсценировки? Только специальный приказ приведет законсервированного агента в действие. Поэтому мелкая сошка редко попадает в эту категорию. Удача — завербовать такого агента среди влиятельных людей. Кто поручится на сто процентов, что Ксенофилиус Лавгуд, главный редактор оппозиционной „Придиры“, в самом деле не был таким агентом?

Обернувшись, Гарри заметил сову, сидящую на соседнем каменном заборе. Птица, видимо, дожидалась его. Что же, маглам совершенно не за чем видеть ее. Быстро расплатившись по счету. Гарри покинул столик и направился к птице. Он не ошибся. Письмо было в самом деле адресовано ему. Быстро распечатав конверт, он прочитал:

Уважаемый мистер Поттер!

У меня есть для Вас данные, которые были бы Вам бесспорно интересны. Предлагаю встретиться сегодня в вечером в удобном Вам месте.

Александр Принц.

„Принц… Принц…“ — стал бормотать про себя Гарри. Так, кажется, звали журналиста, который не дружил с нынешней властью. Гермиона, помнится, говорила, что он дальний родственник Снейпа. Гермиона даже любила его читать и с уважением говорила о его публикациях. Пожалуй, это стоящий человек. Небо постепенно затягивала непонятно откуда налетевшая туча. Подумав с минуту, Гарри взял перо и быстро вывел на обратной стороне пергамента:

Уважаемый мистер Принц!

Спасибо за приглашение. Предлагаю встречу сегодня в 20.00 в кафе „Диана“. Если Вам подходит, буду ожидать Вас на месте.

Всего наилучшего.

ГП.

* * *

Можно было встретиться „У Флориана Фортескью“, но Гарри с недавних пор предпочитал осторожность. Мало ли каких соглядатаев пошлют ему „те“, а сейчас каждая сохраненная в тайне реплика могла стать решающей. Присаживаясь за столик маггловского кафе, Гарри подумал о том, что дела пошли на лад, как только он перестал выступать на планерках в кабинете Уитворта. Неприятный вывод, но, похоже, враги получали информацию прямо из их отдела.

— Будете кофе? — спросил парень-официант.

— Две чашки, — спокойно ответил Гарри, рассматривая маленькую белую сахарницу. — Сейчас подойдет мой знакомый, — пояснил он.

Курить внутри маггловских кафе категорически запрещалось, и Поттер уже пожалел, что зашел сюда. Впрочем, встреча не должна была затянуться надолго. Посмотрев на висящие напротив круглые часы, Гарри заметил, что стрелка часов как раз подползает к десяти. Журналисты обычно не любят опаздывать, хотя…

Он не ошибся. В помещение в самом деле вошел высокий, худощавый темноволосый человек с темно-серыми глазами, примерно ровесник Гарри на вид. Пройдя мимо столиков, он безошибочно определил Гарри и, махнув ладонью, подошел к нему.

— А вы, стало быть, мастер конспирации, мистер Поттер, — улыбнулся он, протянув худую, жесткую руку. — Предпочитаете маггловское кафе? Алекс Принц, журналист, — представился он с видом человека, полагающего, что собеседник о нем наверняка слышал..

— Да какая там, к чертям, конспирация, — отмахнулся Гарри. — Захотят — подслушают и здесь, да так, что мы с вами глазом не моргнем.

— В чем же тогда разница? — черные глаза журналиста насмешливо заискрились. Он сам понимал обстановку, видимо, не хуже Поттера, но…

— В сужении источников информации, — пожал плечами Гарри. — Здесь все же легче вычислить источник слежки, чем в волшебном кафе. Там под подозрением любой. Здесь… Найти что-то будет легче…

— Вот вы мне и объяснили прописные истины, — вздохнул Принц. — Я не идиот, мистер Поттер, хотя и приходится прикидываться по роду занятий. Людям нравится, отвечая на идиотские вопросы, чувствовать себя умнее собеседника. Это помогает им расслабиться. Это было объяснение прописных истин работы с моей стороны, а теперь приступим к делу.

Гарри задумался. Во всем облике этого человека было что-то, явно напоминавшее профессора зельеварения Северуса Снейпа. Густые темные волосы обрамляли худое, нервное, резкое лицо с крупным носом. Тонкие пальцы двигались, как паучьи лапки. Серые глаза смотрели открыто и с любопытством, хотя за этим прятались холодность и скептицизм. Кажется, этот человек мог быть жесток. „Тоже Принц“, — подумал про себя Гарри. И хотя давно прошли те времена, когда он опасался вопросов и колючих комментариев Снейпа, вид его дальнего родственника, берущего чашку, вызывал странное ощущение неудобства. Впрочем, лучше было взять себя в руки.

— Если я правильно понимаю, вы хотите передать мне важные сведения, — спокойно сказал Поттер.

— Насколько они важные — решать вам, — усмехнулся собеседник. Гарри вздрогнул: этот Александр в самом деле чем-то напоминал Северуса Снейпа.

— Относительно недобитых Пожирателей? — поправил очки Гарри.

— Относительно вас, — понизил голос Принц. — Вы когда-нибудь слышали про общество „Артур Эванс“?

— Безусловно. — Гарри внимательно смотрел на собеседника, словно пытался понять, говорит ли тот правду или намеренно провоцирует его на что-то. - Там, если не ошибаюсь, есть и бывшие Пожиратели, и их сочувствующие?

— Совершенно верно, — кивнул Принц, взяв кофе. — Вас не сильно удивит, если я скажу, что там состоит и ваша дальняя родственница Габриэль Фьотф? — Посмотрел он в упор на Поттера.

— Боюсь, что нет, — поморщился Поттер. — С недавних пор она у меня на карандаше.

— Тогда вам должно быть известно, что и швейцарского психиатра, видимо, не существует: Габи только компонент интервью из присланного текста.

— Она сама вам это сообщила? — удивился Поттер, также пригубив кофе.

— Ну естественно. Подумайте, зачем. Мне сперва она показалась дурой, но ведь любую дутую знаменитость кто-то кормит. Значит, кто-то ей велел сказать то, что она сказала мне, — кивнул Принц.

„Намеренно слила информацию, — подумал Гарри. — Знала ведь, что придешь ко мне“. Похоже, навещать Габи пока не имело смысла. Слишком уж активно она намекала на важность визита к ней.

— Да нет, отчего же… — пожал плечами Поттер. — Как думаете, она предполагала, что вы привнесете эту весть мне? — быстро посмотрел он на собеседника.

— Вполне вероятно. Зазывала меня в их круг. Сквиба. В их круг.

Разговор с родственником Снейпа получался интересным.

— А с чего это вдруг она обратилась к вам с таким предложением, если не секрет? — с интересом спросил Гарри.

— Якобы кому-то в их обществе понравилась моя статья про Слагхорна.

„Еще бы! Памфлет против Свенсона“, — подумал Гарри. Пока все складывалось логично. Принц, видимо, был честным малым, которого они решили поиспользовать. За соседний столик присел темноволосый мужчина в сером костюме и, не задумываясь, тоже попросил кофе. Алекс быстро на него покосился.

— Даже заказали новую, про становление „Клуба Слизней“. Еще они называют его клуб „Юный Пожиратель“. Сложно сказать, что они так прицепились к старику и к этому Клубу.

„Может, они и правы?“ — подумал Гарри, вспомнив лицо Свенсона. На шестом курсе он сам едва не привязался к этому добродушному сибариту. Но что если старик Свенсон был прав? Ведь каким-то образом он все же воспитывал поколение за поколением будущих Пожирателей?

— Напишите о том, как году этак в сорок первом Слагхорн внушал Риддлу и компании идеи о превосходстве магов над магглами? — усмехнулся Гарри. — Заронил зерно сомнения, а Том потом развил…

Принц стукнул чашкой, глаза опасно сверкнули диким цыганским огоньком.

— Я не буду поливать Слагхорна грязью, я вам не Скитер. Старик сделал правильный выбор в последний момент. Этого довольно. Вопрос в тех, кто хочет отмыться, поливая его теперь.

— Кто „те“? — переспросил Поттер.

— Например, Доббинс. Руководитель информационного бюро „Волшебной силы“, — кивнул Принц. — Старый мерзавец заказывает мерзавке Фьотф материалы. Платит, думаю, прилично.

„Если бы“, — подумал грустно Гарри. Видение Габриэли, входящей в „молельный дом“, закрывало для него остальное. Габи была не случайным, а активным членом секты, если знала пароль от входа. Видимо, ему то ли подсовывают липовую версию, то ли Доббинс у них выступает прикрытием.

— А в „Пророке“? — прищурился Гарри.

— А в „Пророке“ ее шеф Макс держит при себе секретаршей милую девочку по имени Виола Яксли, — выдавил Принц с убийственной улыбкой.

— Яксли? — брови Поттера поползли вверх.

— Именно что. Родственница Фрэнсиса Яксли — маньяка и негодяя, сбежавшего в Вену. Думаете, они не поддерживают контакт? — хмыкнул Александр.

— Думаю, вполне могут. — Спокойно сказал Гарри. — Осталось выяснить, через кого.

— Верно. И надеть на этого кого-то наручники. Но это уже ваша забота, — кивнул Принц, посмотрев на часы. Он, похоже, давал понять, что встреча подходит к концу.

— Сделаю все возможное. — Равнодушно кивынул Гарри.

Александр посмотрел на него с каким-то легким удивлением и разочарованием. Он словно подбирал слова, точно пытаясь сказать что-то важное. За окном стал накрапывать дождь, и от сумерек официант зажег люстру.

— А невозможное, мистер Поттер, вы сможете сделать? Вы уже дважды делали невозможное для нас всех…

Гарри почувствовал легкий укол. Этот человек словно сказал ему нечто такое, что он ожидал, да не мог сам сказать. На всякий случай он махнул официанту, приглашая принести счет. Затем посмотрел на собеседника:

— Невозможное - это, конечно, прекрасно, мистер Принц. Только, как видите, даже невозможное не приносит Победы.

— Что Вы хотите этим сказать? — Алекс кисло скривился.

— Темного Лорда нет уже девять лет, а мы с вами обсуждаем его сторонников, маскируясь в маггловском кафе. Мы с вами подбираем слова, что сказать Габби и написать о Слагхорне. Мы ведем себя так, словно победили они, а мы в подполье и оппозиции, — горько усмехнулся Гарри. — Оказалось, — бросил он на Принца прямой взгляд, — любая победа относительна!

Он сам не мог понять, почему изливает горечь этому странному человеку. Возможно оттого, что внутренний его голос, который он так старательно глушил, умолял о помощи. А, может, просто устал от одиночества. Алекс, чуть качнувшись, оперся о столик обеими руками и зашипел совсем по-снейповски:

— Ничего не относительно, мистер Поттер. Вы и ваши сторонники правы, а сторонники Волдеморта и прочие чистокровные фанатики — даже не то, что преступно заблуждаются, а прямо злоумышляют против общества. Ваши родители — прекрасные люди, фениксовцы — прекрасные люди, а Пожиратели те, кто их поддерживает, лишены положительных качеств. Есть Добро и Зло, и сомневаться в них нельзя. Если усомнитесь — вам не победить.

— Вы полагаете? — слегка опешил Гарри.

— Да! — жестко ответил Принц, протянув ему мозолистую ладонь.

Гарри пожал его руку и проводил взглядом. Журналист отправился к выходу, не желая задерживаться ни на минуту. Человек в сером костюме также поднялся через мгновение и, подойдя к барной стойке, что-то сказал официанту — кажется, заказал себе бокал белого. „Пошел писать про Слагхорна и Риддла в сорок первом году“, — усмехнулся про себя Гарри и тотчас ущипнул себя: человек в сером костюме обернулся и возле барной стойки оказался не кто иной, как молодой Том Риддл.

— Хорошо, я подожду сдачи! — раздался его нежный голос.

— Могу предложить что-то на десерт, — почтительно ответил бармен. — Хотите кусочек яблочного пирога? — Видимо, дорогой светлый костюм Риддла внушал ему уважение.

Риддла? Какого Риддла? Гарри ущипнул себя за ладонь. Риддл был мертв уже девять лет, а все его крестражи уничтожены. И этот человек… Нет, просто высокий, сутулый и темноволосый… Удивительно бледная кожа… Да, глаза… Гарри присмотрелся… Однажды он уже видел эти глаза — карие с синим отливом глазных яблок. И тонкие пальцы, которыми незнакомец барабанил по столу, рассматривая меню десертов.

„Наваждение“, — прошептал Гарри. Да, пожалуй, наваждение. Человек отвернулся, начав рассеянно рассматривать бутылки виски и мартини. Просто темноволосый мужчина средних лет. Зашел выпить после работы. „Нет, пожалуй, надо дать остыть мотору“, — махнул головой Гарри. Только вот какой-то голос внутри шептал, чтобы он не вздумал позабыть об этой встрече.

* * *

24 августа 2007 г.

Откинув одеяло, Гарри с наслаждением открыл веки. Последние три дня с их безумной гонкой казались ему одним бесконечным сном. МакГонагалл, Спрот, Свенсоны, траурный дом Баггоутов, секта Сада Аркабада, Ромильда, Кэролайн, Габи, Принц, Риддл… Временами Гарри казалось, что прошло не три дня, а целая вечность. Быстро поднявшись, он взглянув на свежую прелесть утра, собрался и пошел вниз по старой лестнице. Теперь на свежую голову можно было спокойно обмозговать ситуацию. По деревянным ступенькам бегали редкие солнечные зайчики, едва просачивающиеся через высокое слуховое окно. Глядя на них, Гарри не смог сдержать легкую улыбку: в последние дни лета всегда почему-то пахнет Рождеством.

В столовой, как обычно, царил домашний уют. Рон, доедая сосиску, что-то доказывал Гермионе. Жена, похоже, была недовольна его замечаниями и твердо стояла на своем. Судя по обрывкам фраз, речь шла о возможном найме нянечки для маленькой Розы. Глядя на их ссору, Гарри почувствовал легкий укол: в их ругани было что-то теплое, семейное, словно каждый знал — они непременно скоро помирятся. Они с Джинни не ссорились так никогда.

— Знаешь, я бы на твоем месте не миндальничал, — Рон с удовольствием отхлебнул кофе со сливками. — Схватил бы эту потаскуху Габби и тоже допросил „Imperio“, как Кэролл.

— А если она ни в чем не виновата? — спросила жена. Накануне Гарри до трех ночи рассказывал друзьям о событиях последних трех, и даже пораженная Гермиона попросила время подумать до утра — слишком быстрым и невероятным было все происходящее.

— Как это — не виновата? — заспорил Рон. — Гарри сам вчера все видел!

— Ну и что? Ее могли просто попросить зайти в эту комнату и что-то оставить, — возразила жена. — Она могла и в самом деле не знать от секте.

Гарри улыбнулся: от волнения голос Гермионы снова, как в школе, приобрел назидательные нотки. Летнее утро вступило в свои права, и солнечные лучи ласкали прикрытые шторы.

— Ну, а Принц? — спросил Гарри, хмуро глядя перед собой.

— Что Принц? — вздохнула Гермиона. — Гарри, согласись: все, что мы знаем про „Артур Эванс“ подозрения профессора Слокомба! Возможно, что это вовсе и не общество бывших Пожирателей.

— Я видел, чем занимается Ромильда, — сухо ответил Гарри, глядя на расшитое посудное полотенце. — И Бэрк… — нервно забарабанил он по столу костяшками пальцев. На душе появилось неприятное чувство, что его школьная подруга права, и хотя возразить ей было нечего, чутье тянуло его в другую сторону.

— Я не говорю, что они хорошие, — отчеканила Гермиона. — Но, возможно, не весь „Артур Эванс“ — бывшие Пожиратели, а только кто-то из его руководителей…

— Возможно… — нахмурился Поттер. Возможно, он что-то мог бы и возразить, но влетевшие совы бросили на стол газеты и письмо. Гарри осторожно взял длинный белый конверт и сразу вскрикнул от радости, узнав размашистый почерк Свенсона. Быстро распечатав конверт, он вынул письмо и принялся читать:

Дорогой Гарри!

Прости, что не ответил вчера: был занят весь день. Сведения, которые ты раздобыл, невероятно интересны. Охотно встречусь и обсужу их с тобой часиков в семь.

Всегда твой,

Ричард Свенсон

— От Свенсона? — с пониманием кивнул Рон. — Здорово! Отличный от мужик!

— Будь Свенсон министром — мы бы не спаслись от недобитых Пожирателей, — кивнул Гарри, отложив салфетку. — Вся их банда жрала бы баланду в Азкабане!

— Было бы втрое издание Крауча, — сухо поджала губы Гермиона. — С пытками, травлей и всеми прочими прелестями.

— Знаешь, теперь я думаю, а что если Крауч был в чем-то прав? — задумчиво сказал Гарри, прищурившись на прозрачную заоконную синеву.

— Но… — замялась Гермиона, однако друг движением руки пресек ее. Влетевшая сова бросила на столб два номера „Ежедневного Пророка“.

— Мы вот думали, что будем перевоспитывать бывших Пожирателей мягко и гуманно, — желчно кашлянул он. — Ну, а что вышло, а? — обвел он взглядом друзей. — Ловишь этих тварей почти за руку, а никого даже обвинить ни в чем нельзя.

— Неужели ты за то, чтобы применять непрощаемые и пытать? — в карих глазах Гермионы, казалось, мелькнули молнии. Гарри хотел было что-то ответить, но не успел: его взгляд упал на передовицу „Пророка“:

Что стоит за возмущением Гарри Поттера?

Каждый день придает все новый поворот в скандале вокруг „Дневников Лили Эванс“. Гарри Джеймс Поттер постоянно возмущается дневниками, доказывая их фальшивый характер. До недавнего времени большинство из нас сочувствовали Гарри Поттеру, по-человечески понимая мотивы его возмущения. (Хотя и не всегда одобряли его поступки).

Однако последние события позволяют по-новому посмотреть на ситуацию. Австрийская писательница Виктория Ризник состоит в международном обществе изучения Античности „Артур Эванс“. По иронии судьбы 21 августа 2005 г. в это общество вступила ближайшая подруга Гарри Поттера — Гермиона Джин Уизли (в девичестве — Грейнджер). Миссис Уизли участвовала в конгрессе общества в Лондоне 20 — 21 ноября 2006 г. На вопрос нашего корреспондента миссис Уизли подтвердила, что в самом деле была участником конференции.

Но, если миссис Гермиона Уизли является членом общества „Артур Эванс“ и встречалась с Викторией Резник (см. колдографии), то вполне возможно, что они взаимодействуют с Поттером. Что если странные выходки мистера Поттера — их совместный коммерческий проект с Викторией Резник по раскрутке „Дневников Лили Эванс“?

Джульетта Хлорделл,

Собственный корреспондент

— Вот ведь скоты… — пробормотал Гарри. — Совсем у них крыша поехала, что ли… — Но осекся: под текстом были помещены две колдографии. На одной из них был изображен стенд с надписью „Микенское золото“, и Гермиона (а это без сомнения была она!) рассматривала какую-то музейную утварь. На другой Гермиона стояла за маленьким столиком с бокалом, а рядом находились две женщины. Одна из них в очках была, несомненно, той Викторией Резник, которую Гарри знал по колдографиям на пресс-конференции.

— Поддел…? — поднял он глаза, но фраза встала у него поперек горла. Гермиона, также отложившая газету, казалась белой, как снег.

— Гарри… Это правда… — опустила голову Гермиона.

— Что? — Гарри и Рон не смогли сдержать одинаковый крик, от которого задрожал маленький молочный кувшинчик. — Ты… — Потер, как ошпаренный подпрыгнул из-за стола, чуть не задев бахрому скатерти. — Ты состоишь в „Артур Эванс“?

— Да… Видимо… — пролепетала Гермиона. — Я правда участвовала в какой-то конференции по Античности и там расписалась на пергаменте… Это был присутственный лист или что-то вроде того… — сейчас ее голос казался непривычно слабым, словно она пережила простуду или грипп.

— И ты… Ты молчала все это время? — спросил потрясенный Гарри. Сейчас он смотрел на школьную подругу так, словно перед ним сидел совершенно новый человек.

— Я не знала… — покачала головой миссис Уизли. — Я понятия не имела, что это подпись что-то значила… Просто подмахнула что-то… — Пораженный Рон сидел, как статуя, углубившись в текст статьи.

— А стенд „Артур Эванс“ — тоже „подмахнула“? — хмуро посмотрел на нее Поттер.

— Да, там были какие-то стенды… — вздохнула Гермиона. — Их было много и я стояла рядом с ними. Но я понятия не имела, что за этим что-то стоит!

— Меньше бы шлялась по конгрессам, — проворчал Рон. — От этой вашей науки проку никогда не было… Бабские игрушки, — махнул он рукой.

Гарри, однако, чувствовал себя словно в тумане. Друзья плыли мим него словно в тумане. Гермиона? В это было невозможно поверить. И вдруг выяснилось, что она сама признается: она член общества „Артур Эванс“!

— Ладно, мне пора, — кивнул Гарри. — Спасибо, — отложил он салфетку и отправился к прихожей.

— Гарри!

Он обернулся. Гермиона смотрела на него с какой-то мольбой. Она словно хотела что-то сказать, но не могла.

— Гарри! Ты мне веришь! — вдруг спросила она.

— Да, — бросил Поттер. Однако, судя по опустившемуся лицу Гермионы, он понял, насколько неубедительно прозвучало его „да“. Зеленые стены казались невыносимо зелеными — пожалуй, даже слишком.

„Глупости… Журналистские штучки“, — бросил себе Поттер, аппарировав возле Аврортата. Хлорделл было нельзя верить ни в чем. Как и Габби. Все эти реинкарнации Скиттер просто ссорят его с друзьями. И все же… Гарри осмотрелся и бросил в урну окурок с темно-желтым фильтром. Именно Гермиона показала ему отрывок про Посейдона и Клейто, который лег в основу эротических фантазий о его матери. „Как быстро она увидела параллели“, — звякнул в голове непрошеный колокольчик.

„Она помогала тебе дурачок!“ — прикрикнул Гарри на самого себя.  

«Могла бы просто сказать, что взято из „Пеласгос и Океанос“. Так ведь нет: даже сцену нужную в двухтомнике нашла», — закопошился внутри червячок.

„Пошел вон!“

Гарри механически достал из пачки новую сигарету. Перед глазами поплыло воспоминание, как они с Гермионой идут по кладбищу в Коукворте. На могиле появляется изображение Сириуса в виде древнегреческой  души. Они подходят к могилам родителей, где появилась странная ваза с надписью и змеей.  Тогда он искал какую-то пропавшую старушку, забыв, что рядом с ним была одна из самых могущественных ведьм, каких когда-либо видели. Точнее не забыл, просто ему эта мысль не шла в голову… „Найти меня, быть может, мудрено, но ты и сам придешь ко мне однажды…“ 

„Эта уже паранойя, дорогой мой!“ — крикнул самому себе Гарри. Но мозг упорно не желал его слушаться. Гермиона была единственным человеком, знавшим, что он поедет за колдографиями к Айрин Кирш — Уитворт знал, что поедет вообще, а Гермиона знала время визита. Айрин убили при выходе из дома. Гермиона нашла профессора Морроне, едва он упомянул это имя — какие познания! Адрес Морроне нашла сразу, а вот про то, что подписалась на вступление в  „Артур Эванс“ не помнит?

„А если это случайность?“ — Гарри поглубже набрал в рот табачного дыма. 

„Показательная случайность,  — ответил внутри недоборый голос. — Дважды была на конгрессах и не знала, кто их организовал? Зато книжки Резник проштудировала в совершенстве…“

„Ты кретин! Она Гермиона! Гермиона Грейнджер!“ — покрикнул на себя Поттер.

„А что ты, собственно, знаешь о Гермионе Уизли?“ — резонно спросил голос, напоминающий голос Уитворта. 

Гарри потупил голову и устало посмотрел на сочные травяные стебли. Его контакты с друзьями стали теряться после Хогвартса. Учеба, работа, семьи… Снова работа и поездки… И проблемы… Он вспомнил грустный вид Гермионы на похоронах Бруствера. С тех пор минуло четыре с половиной года… А с конца войны — девять лет… Чем жила все эти годы Гермиона? Неужели была просто домохозяйкой у Рона Уизли? 

„Перестань! — потушив окурок, Гарри постарался себя успокоить. — Уж если нам не доверять друг другу…“ 

Неожиданно на лице появилось просветление. Конечно, он не может подозревать лучшего друга в связях с Пожирателями. Но для усмотрения совести лучше всего было поговорить с надежным человеком. Он курирует в министерстве секретный отдел безопасности „Y“. Он всегда готов был помочь ему. Гарри машинально нащупал лежавшую в кармане записку. Слава богу, что встреча с этим человеком была всего через несколько часов.