Сталь и шелк или Гермиона, займемся любовью (гет)

Нора после свежего, завершившегося к осени ремонта выглядела, как пряничный домик, разросшийся сахарными башенками, кремовыми ставнями и разноцветными праздничными свечками дымовых труб. Свежая штукатурка щеголяла желтой краской, вызывая у Гермионы стойкую ассоциацию с маггловскими психиатрическими клиниками. Крышу этого безумного сооружения покрывала новенькая черепица, почему-то не обычного цвета обожженной глины, а апельсинового колера. Зато на пороге не валялись резиновые сапоги, а в неизменном ржавом котле вырос сугроб, из которого торчали поздние хризантемы.

Аппарировав во двор семейного гнезда Уизли, Гарри и Гермиона на минуту замешкались, разглядывая добротную металлическую табличку с надписью красными буквами, закрепленную на столбике, удивительно ровно вкопанном в землю.

Пропустив вперед Гермиону, Гарри толкнул дверь в дом, и их окутал запах ванили — настолько сильный, что, казалось, его видно в воздухе.

По лестнице с жутким топотом и, почему-то, металлическим бряцанием бежали внуки Молли и Артура. Семилетний Филипп, старший сын Билла и Флёр, тащил на веревке огромный медный котёл, в котором гордо восседала трехлетняя дочь Фреда Тэйт с оранжевым флагом квиддичной команды «Пушки Педдл» в руках. Две дочери Джорджа, Кетлин и Джулиэт, бежали следом за ними, гордо потрясая высокими шляпами того же цвета, что и флаг кузины. Сыновья Чарли и отпрыск Перси топтались на верхней площадке, обсуждая что-то громким шёпотом, и рассовывали по карманам конфеты.

«Герм, ты помнишь, сколько их всего должно быть?» — немного нервно спросил Гарри у девушки.

— Включая младенца Флер, восемь, — развязывая шнурки плаща, ответила Гермиона и огляделась по сторонам в попытке определить, где рассредоточились взрослые.

На пороге кухни возникла миссис Артур Уизли в парадной мантии темно-синего цвета и цветастом фартуке, прикрывавшем наряд от мучных пятен.

— Артур, дети! — завопила Молли, принимая в объятия разом обоих гостей. — Гарри и Гермиона уже здесь.

Куча-мала, образовавшаяся из всех малолетних Уизли, ни один из которых еще не дорос до Хогвартса, стала пополняться появляющимися отовсюду взрослыми.

Артур с седыми бакенбардами и в неизменно заломленной на бок шапке вышагнул из кишащего клубка детишек и протянул Гарри руку. Шагнувшую навстречу Гермиону отец огромного семейства поцеловал в лоб и тепло улыбнулся обоим. Началась долгая процедура приветствия. Гермиона всё оглядывалась по сторонам, разыскивая глазами Рона и Джинни. Флёр, держащая на руках замотанный в кружева свёрток, опередила вопрос гостьи, шепнув, целуя ее в щеку:

— Если ты ищешь Рона, он в ванной уже час, а Джинни с мужем еще не появлялись.

Гермиона ласково улыбнулась белокурой француженке и, кивнув, сказала:

— Сегодня большой праздник, Флёр, я так за вас рада.

Билл, обменявшись рукопожатием с Гарри, подошёл сзади к жене и обнял за плечи. Его изуродованное лицо каждым своим шрамом излучало счастье. Жены близнецов тоже приблизились к Флёр и Гермионе, улыбаясь и приветствуя гостью. Жена Перси, чопорно кивнув девушкам, попыталась вытащить из кучи детей своего сына. Попытка увенчалась успехом, и теперь Оливия одёргивала на нём свитер, явно связанный не свекровью, и пыталась пригладить волнистые волосы трёхлетнего сорванца.

Из всех младших Уизли не рыжими были только шоколадная Тэйт, на чьих чёрных кудряшках топорщился желтый бант, и белокурый младенец Флёр. Гермиона всё ещё не знала его имени.

Вручив Артуру под одобрительные возгласы всех присутствующих мужчин увеличенную заклинанием до Хагридовских размеров тыкву, наполненную огневиски, Гарри поискал глазами родителей виновника торжества и, протолкавшись между близнецами, детьми и женщинами, подошёл к Гермионе. Слегка обхватив девушку за талию, всё ещё обёрнутую тёплым плащом, Поттер попросил у Билла минутку его внимания. Гермиона хотела отойти, смутившись под внимательными взглядами женщин Уизли, но Гарри, будучи начеку, не позволил ей выскользнуть из своих рук.

— Билл, если вы с Флёр позволите, я хотел бы предложить второе имя вашему младшему сыну, — с этими словами Гарри левой рукой извлек из складок плаща упрятанный в холщовый мешок меч и протянул его Биллу.

Флёр с любопытством уставилась на руки мужа, развязывающего подарок. Опередив Билла, она первой заглянула в мешок и перевела совершенно изумлённый взгляд на Гарри.

Старший из сыновей Уизли, вытащив меч из мешка, добился того, чего никогда не могла добиться Молли на общих собраниях семьи — абсолютной тишины. И в этой тишине сначала раздался резкий присвист Рона, вышедшего наконец-то из ванной. А потом с порога прозвучал надменный, растягивающий слова голос:

— Здесь что, никто не встречает гостей?

Все находившиеся в этот момент у лестницы повернулись к вошедшей парочке с разной степенью раздражения, легко читающегося на лицах. Вошедшая Джинни, подавшись в сторону матери, неожиданно замерла и впилась глазами в серебряный меч в руках брата. Малфой, изобразив на лице гримасу, должную выражать вынужденную любезность и доброжелательность, отчетливо сказал:

— Мама… Папа… Как поживаете? Здравствуйте, — добавил он, повернувшись ко всем присутствующим.

Артур, закашлявшись от такого приветствия, всё же протянул руку зятю и потрепал по щеке дочь, всё так же разглядывающую подарок Поттера.

— Что это, Билл? — вместо приветствия спросила Джинни и вдруг заметила руку Гарри, всё ещё лежащую на талии подруги. Не дожидаясь ответа брата, Джинни приветливо махнула затянутой в перчатку рукой жёнам братьев и обратила свое внимание на Гермиону.

— Гермиона, как я рада тебя видеть, — приблизилась Джинн к девушке, намереваясь её обнять и, наклонившись, аккуратно оттеснила Гарри от Гермионы.

— Привет, — раздался в этот момент хмурый голос Рона, спустившегося вниз, и Поттер шагнул к нему, протягивая ладонь для приветствия.

Толпа людей, находившихся в комнате, пришла в движение. Чарли, подхватив под мышку одного своего сына и посадив на бедро племянницу Джулиэт, громогласно требовал выставить меч для всеобщего любования. Персиваль, сдержанно кивая, со значением посматривал на жену, удерживающую их сына. Филипп протиснулся поближе к отцу, отпихнув дядю Фреда, и с неприкрытым восхищением смотрел на оружие.

Рон, удерживая руку Гарри, кивнул в сторону кухни и громко позвал Гермиону. Троица, лавируя между постоянно перемещающимися людьми, уже продвигалась в сторону самого любимого в этом доме помещения, когда Гермиона обратила внимание на Малфоя, всё так же стоявшего практически на пороге.

— Малфой, — поприветствовала его ведьма.

— Грейнджер, — с ухмылкой ответил ей блондин.

Гарри, стиснув зубы, поймал ладошку девушки и втянул ее на кухню. Рон уже стоял там, прислонившись спиной к кухонному столу (не верьте, ни один стол до спины не достанет, филейной частью он прислонялся — прим. автора) и сверлил взглядом парочку, державшуюся за руки как маленькие дети.

— Ну и… Я должен что-нибудь узнать раньше остальных? — сердито поинтересовался он, переводя взгляд с Гарри на Гермиону.

— Что ты хочешь узнать, Рональд? — с вызовом переспросила Гермиона.

Гарри сжал ладошку Герм и поинтересовался у лучшего друга:

— Рон, в чем дело? Разве может что-то повлиять на нашу дружбу? Я надеялся, ты будешь рад за меня и Гермиону. Не ты ли заставлял меня обратить внимание на девушек?

Уизли, прищурившись, посмотрел Гермионе в глаза, отчего та вздернула подбородок и прижалась к Гарриному боку. Вздохнув, Рон решил оставить на потом разговор с подругой — ему ужасно хотелось наорать на неё ¬— и пересказать услышанное от вампира.

— Гермиона, Анна хочет лично поговорить с тобой, она зайдет в министерство, — ехидно завершил свое повествование Рональд, радуясь, что не ему одному теперь общаться с упырями.

— Хорошо, — выдохнула девушка, внимательно выслушав друга. — Мои догадки подтвердились, труп младшего Гольдберга в монастыре, но это мало что меняет. Мы никогда не получим официальный ордер на обыск маггловской святой обители от министра. Кроме снов Гарри у нас нет ничего, что могло бы бросить подозрения на Антуана. Мы не можем доказать, что это он убил и спрятал тело правнука. Мы не можем даже намекнуть об этом нашему министерскому малютке без того, чтобы не навлечь на себя внутреннее расследование о превышении полномочий.

Гермиона запустила обе руки в волосы и принялась ходить взад и вперед по кухне. Плащ, больше не удерживаемый шнуровкой на плечах девушки, упал на пол, но она просто перешагнула через него и продолжила свое мельтешение. Гарри, неотрывно следивший за подругой, наклонился и поднял тяжелую ткань. Мысли обоих мужчин внезапно перескочили с министерских дел, вампиров и размножившихся, как грибы, Гольдбергов на красивые ноги девушки, мелькавшие сквозь тонкую синюю ткань.

Около входа на кухню стоял и настороженно прислушивался к разговору трех друзей — и подглядывал в щель, образованную не плотно прикрытой дверью — игнорируемый собственной женой и всем рыжим семейством Драко.

«Что там с Гольдбергами?» — думал Малфой, изо всех сил напрягая слух, и только в последнюю секунду он смог удержаться, чтобы не прикрикнуть на мешавшую подслушивать шумную толпу людей, суетливо копошившихся в комнате. Светлые глаза надменного чистокровки неожиданно расширились от удивления, когда в поле зрения, а точнее в кухонном пространстве, обозреваемом из щели, оказалась Грейнджер. Малфой сглотнул и впился взглядом в гибкую фигуру девушки.

«Черт, Драко, так и будешь заглядываться на объедки Поттера», — разозлился он на себя и усилием воли заставил оторваться от увлекательного зрелища.

Вовремя… Едва Драко, успокоивший себя мыслью, что всё выведает при разговоре с грязнокровкой, отошел от кухонной двери, как Джинни потребовала внимания мужа. Тут же трое друзей вышли из кухни, и Малфой с сожалением отметил, что Гермиона опять закуталась в зимний плащ.

Джинни злилась: она специально задержала на максимально возможное время их с Драко прибытие, надеясь, что все будут их ждать, а что получилось… На нее едва обратили внимание собственные родители и братья. Гарри притащил дурацкий меч, и все, как сумасшедшие, восторгались ржавой железкой.

«Нет, не ржавой, конечно, но, скажите на милость, где рубины, украшавшие ручку этого дрына? — злилась Джинни. — Гарри решил оставить камушки себе, чтобы порадовать украшениями мисс Всезнайку?»

Джинни постаралась взять себя в руки и отогнала навязчивое видение, в котором Гарри сидел на кухне своего коттеджа и выковыривал, сбивая в кровь пальцы, драгоценные камни из серебряного оружия.

«Джинни, успокойся, Гарри никогда не совершит ничего недостойного», — мысленно шикнула на себя рыжая Малфой и напомнила себе, что, если бы не этот меч и сам Гарри, где бы она была после своего первого года в Хогвартсе? Она отыскала взглядом Драко и нахмурилась, отметив его взволнованность, тщательно прикрытую скучающей гримасой.

Наконец все угомонились, разобрали тёплую одежду с вешалок, а Флёр, уходившая кормить ребёнка, вернулась, готовая отправиться с сыном в церковь.

Двадцать пять человек, и из них только четверо не Уизли, вывалились из тёплого нутра дома во двор. Малфой, пошептавшись со своей женой, отошёл в сторону и растворился в воздухе. Джинни приблизилась к Флёр, намереваясь воспользоваться порталом, и Оливия, пристально наблюдавшая за ней все это время, удовлетворенно хмыкнула, буркнув что-то себе под нос. Молли поинтересовалась у Гарри, знают ли они координаты для аппарации, подхватила Артура под руку и, крикнув, что всех ждут в церкви, аппарировала вместе с мужем.

Церемония была короткой, милой и скучной. Единственным занимательным моментом послужила перекошенная физиономия Малфоя, когда Чарли, крестный младенца — у Уизли крестными становились следующие по нисходящей братья — объявил второе имя крестника: Годрик, и муж Джинни выдавил из себя улыбку, будто съел лимон из чая в присутствии королевы.

В дом возвращались так же по частям (ха-ха-ха — прим. автора): кто-то аппарировал, кто-то воспользовался порталом. А в Норе случился сюрприз. На кухне сидела очень грустная младшая сестра Флёр Габриэль, опоздавшая к началу церемонии. Сестры обнялись и радостно защебетали что-то по-французски. Рон во все глаза таращился на младшую Делакур, Гарри не отпускал от себя ни на шаг Гермиону, игнорируя подначки близнецов и поджатые губы Джинни. А Гермиона придумывала, как бы ей незаметно переговорить с Драко.

Сначала она намеревалась попросить Рона отвлечь сестру, но, увидев, как друг глупо улыбается, уставившись на Габриэль, посчитала бесчеловечным просить его сейчас о чем-либо. Пристально посмотрев в глаза слизеринца, ведьма предоставила ему самому справиться с вниманием Джинни.

За столом после вручения подарков и утоления первого голода началось обычное в этом доме движение масс. Кто-то садился, кто-то уходил поговорить, близнецы развлекали детей, а Молли подкладывала всё новые угощения. Семейные часы, в которые попало заклинание во время нападения пожирателей, теперь всегда показывали «В смертельной опасности», что служило напоминанием о том, какой ценой нужно платить за победу. Гермиона шепнула на ухо Гарри, беседующему с Чарли, что ей нужно поговорить с Малфоем, и Поттер, напомнив себе, что Герм — не Джинни, кивнул.

Гермиона стояла на крыльце и смотрела, как неожиданно поваливший почти рождественский снег засыпает тонкие стебельки цветов, сиротливо торчащие из старого котла, заменявшего клумбу. Зябко передёрнув плечами, она с раздражением подумала, чего там копается Малфой. «Никак не может жену оставить в обществе Гарри», — мысленно хмыкнула ведьма и ехидно поинтересовалась у появившегося за спиной мужчины.

— Что Малфой, присматривал за имуществом? Боишься, украдут?

— А ты, Грейнджер, не боишься? — откровенно рассматривая девушку, вернул ухмылку блондин.

— Ладно, чего ты засуетился, Малфой? — решив поскорее завершить разговор, Гермиона перешла в наступление.

— Гермиона, ты понимаешь, что ваш незаконный интерес может привести к неприятностям в министерстве? — почти вежливо поинтересовался Драко.

— Драко, — подчеркнув, что заметила его любезность, девушка душевно улыбнулась (Драко почему-то сразу вспомнился крестный), — а ты понимаешь, что официально числишься владельцем коллекции магического оружия? И если это оружие будет проходить уликой по делу об убийстве, то запрет на магию на территории Англии, Шотландии и Ирландии, а так же колоний тебе обеспечен, не говоря о пристальном внимании аврората. Недавно Аластор Хмури вспоминал о семье Малфой…

Гермиона знала, что блефует, что в жизни не докажет причастность слизеринца к убийству младшего Гольдберга, а ранение Гарри не может служить уликой, так как проникли они в монастырь незаконно, и ранен ее друг был клинком не из коллекции. Но оставалась крохотная надежда, что Малфой не захочет светиться в чужих интригах, тем более, что это грозит наблюдением авроров и не принесет никакой выгоды, кроме геморроя на их с Гарри… хм, части тела.

Драко затянувшейся паузой показал, что впечатлён монологом девушки, но беспокойства не выдал, оправдав сдержанностью фамилию. Неприятности в свете беременности Джинни и впрямь были некстати. Вздохнув, он попытался как можно соблазнительнее улыбнуться и увести разговор в сторону.

— Гермиона, я так понял, что ты лично заинтересована в Поттере… Когда можно будет поздравить счастливую невесту? Кстати, очень хотел сказать тебе: шикарно выглядишь, я просто был поражён, увидев тебя в платье…

— Драко… — девушка вернула собеседнику приторную улыбку, — хочу спросить, тебя не удовлетворяет Джинни? Могу подсказать, куда направить неизрасходованную энергию. Найди и верни клинки в министерство, — жестко закончила предложение Гермиона.

— Да что вам надо от проклятой коллекции, ну вернул я имущество его законному владельцу, — вышел из себя Малфой. — У старика одна память о жене осталась — эти железки, и самые ценные из них мы уже продали.

— Я знала, что ты идиот, Малфой, — покачала головой ведьма, — но думала, что хоть изредка ты можешь пораскинуть остатками своих чистокровных мозгов. Это не просто железки. Будем считать, что я оказываю тебе любезность за то, что избавил моего друга от Джинни Уизли, рассказывая это. Некоторые экспонаты этой так называемой «коллекции» могут подарить своему хозяину самые неприятные ощущения. Выбирай, Драко: Азкабан, смерть или кошмары Гарри.

— Да, Грейнджер, выбор шикарный, но думаю, что меня это не устроит… Что вы хотите? — взвесив свои возможности, решился Драко.

— Умница, — ласково проворковала Гермиона. — Над этими клинками нужно провести определённый обряд, а для этого нам нужен доступ к ним. И еще, Драко, твой так называемый хранитель знает, кто интересуется оружием? Спрашиваю прямо, ты сказал, что Гарри Поттер хочет получить коллекцию клинков Эйвери?

— Грейнджер, не все в этом мире крутится вокруг Поттера, — ехидно повторил слова профессора Снейпа Драко. — Нет, я ничего еще не говорил, а про ваш интерес я узнал из своих личных источников.

«Убью Рона», — тут же подумала девушка, а в слух предложила:

— Как что-то нарисуется, напиши мне, Малфой, а я прикрою твой зад, если запахнет жареным.

— Как это мило, Грейнджер, но думаю, мне будет приятнее покрыть твой зад, — прищурив глаза, нараспев произнес Драко.

— Малфой, оттачивай свой пошлое остроумие на жене, которая сейчас там с Гарри, и, думаю, любой из Уизли, если что… сделает вид, что ничего не заметил, — оскалилась ведьма, сияя шоколадными глазами.

Для разнообразия промолчав, Драко быстро распахнул дверь и, пропустив вперёд Гермиону, отправился искать жену, намереваясь узнать, поделилась ли она с семьёй счастливой новостью о ребенке.