Троекон. Книга 1: Третий путь (джен)

Глава 3: Неравный бой

Осенний вечер неумолимо вступал в свои права. Тишину и спокойствие нарушали лишь треск горящего дерева и крики умирающих воинов. Гарнизон горел со всех сторон, огненные всполохи, казалось, достигали неба и затмевали свет проступающих звезд.

Донжон в центре гарнизона был построен из желтого кирпича, но являлся таким маленьким, что едва смог уместить всех оставшихся воинов вместе с ранеными. Алгор несколько подправил свой предыдущий план, и вместо бегства в лес решил засесть за каменными стенами ядра крепости.

Когда войска Киркурда смели ворота, они тут же заполонили весь внутренний двор, с криком вышибая двери деревянных срубов в поисках противника. Опьяненные близкой победой и яростью, они даже не сразу заметили, что врагов нет, в один миг втиснувшись в короткие улочки гарнизона, затаптывая маленькие огородики и сминая редкие ягодные кусты. Но солдаты Алгора только этого и ждали.

Пока несколько лучников и мечников сдерживали штурм вражеских войск, Алгор с группой солдат вывели из стойла лошадей, навесив на них мешки с давно запасенным сеном. Подбегая на лошади к одному из домов, солдаты высыпали сено у стены, смотрящей в сторону донжона, а затем возвращались на конюшню. При первой же возможности, они забегали в одноэтажные дома и выбрасывали под окна все, что хорошо горит. Принц лишь наделся, что этого хватит.

Очередной раз пробегая мимо ворот, Алгор понял, что еще десятка два ударов, и деревянные брусья, держащие створки закрытыми, не выдержат. Он приказал отступать.

Когда киркурдцы проломили ворота, заполнив гарнизон, солдаты открыли стрельбу. Заранее обмотанные тонким лоскутком материи наконечники стрел лучники окунали в единственный оставшийся бочонок с черным маслом, после чего поджигали их и тут же пускали далеко вперед, целясь в заранее вываленные горки сена.

Деревянные дома в гарнизоне были так стары, что давно одряхлели и сменили здоровый золотистый цвет на темно-серый. Зимой солдат от холода спасали лишь множественные шкуры зверей, которые они добывали в Сером лесу, и которые теперь валялись рядом с сеном или свешивались с подоконников, играя роль эдакого фитиля. Сухие деревянные постройки мигом охватили огненные языки, начиная с тех, что находились по краям. Солдаты Киркурды не сразу успели понять, что вообще происходит, а лучники уже открыли по ним стрельбу.

Началась паника и столпотворение. Киркурдцы явно надеялись на прямое столкновение с противником, а потому даже не позаботились захватить с собой в качестве поддержки своих лучников и арбалетчиков. Солдаты Гедорна продолжали обстреливать врагов, пока те отходили обратно к воротам, прикрываясь небольшими круглыми щитами. Огонь, полыхавший со всех сторон, раскалял воздух, а густой дым ел глаза и драл глотки. Многие, кашляя, срывали с головы шлемы, открываясь для стрел неприятеля.

Киркурдцы вновь отступали, но никто не ликовал и не вздымал клинки к небу, осознавая, что сожжение собственного гарнизона — последнее, что они могли сделать. Солдаты Гедорна сами загнали себя в угол, и перед смертью им только и оставалось, что забрать как можно больше неприятелей.

Ночь окончательно накрыла мир, вместе с тем принеся долгожданную передышку. Сухие деревянные постройки догорали, будто отправляясь вслед за давно истлевшей надеждой. Огонь медленно пожирал остовы бывших домов людей, укрывшихся в крепости. Солдаты гарнизона менялись каждый год, сразу после зимы, когда снег почти полностью растаивал, а пресловутые весенние дожди еще не успевали превратить землю в жидкую грязь. Воины полагали, что зима — это самое серьезное, что их ждет за время несения здесь службы, но судьба распределила иначе.

— Что будем делать, Ваше Высочество? — напрямую спросил один из солдат. Остальные сразу же оживились, в надеже услышать от своего командира подбадривающие слова, как этим утром, и новый план действий.

— Где Майат? — вместо этого спросил Алгор.

— Я видел, как ему в шею попала стрела, когда он сражался на стене.

Что ж, подумал принц, вот он и исполнил свой долг, хотел он того или нет. Он оглядел воинов, стоящих вокруг него и ожидающих его слов, но совсем не знал, что сказать. Хотелось бежать. Прямо сейчас, сесть на лошадь и помчаться во всю прыть к Серому лесу, оттуда в Орту, а затем в Манон, зайти в собственную комнату и рухнуть в мягкую кровать. Забыться сном, а проснувшись, обнаружить, что сидишь на троне в короне короля Гедорна.

Волной нахлынули воспоминания об отце. Сам того не осознавая, Алгор сжал кулаки с такой силой, побелил костяшки пальцев. Король отправил его Бездна ведает куда, а сам в это время зарабатывает себе новое имя в крупномасштабной войне. Император Моррос. Моррос-захватчик. Моррос Великий. А что же его сын? Безвестно погибнет посреди Богами забытой крепости от рук бездумных дикарей, навечно запятнав себя слабаком и, возможно, трусом, ибо никто не узнает, что он сделал, дабы погубить как можно больше неприятелей. Его хладный истерзанный труп найдут в башне, где он, как все решат, прятался, тряся поджилками, ожидая неизбежного.

Его взор загорелся решимостью.

— Сколько стрел у нас осталось? — спросил он.

— Около полутысячи стрел и болтов. Даже если каждая попадет в цель, этого все равно не хватит, чтобы существенно сократить вражеские войска.

— Но будет достаточно, чтобы посеять в их рядах неразбериху. Возможно, следующий день станет для нас последним, но разве мы можем позволить врагу выбирать, где нам умереть? Нет! Вряд ли мы станем героями вековых былин, вряд ли на нас будут равняться солдаты, вспоминая за ночным костром наши имена. Но если кто нас и вспомнит, можем ли мы надеяться, что в этих воспоминаниях мы будем выглядеть героями? У многих из вас есть семьи. Что будут рассказывать перед сном вашим детям жены? Что вы погибли, прячась за стенами крепости, как последние трусы, или что вы лишились жизни в пылу яростного сражения на поле битвы, выйдя против ворогов, что превосходили вас числом? Как по мне, ответ очевиден. У меня нет детей, но есть сестры, есть мать, есть отец. И что они подумают, узнай, что я погиб, забившись в угол и воя от страха? а ведь именно так им и передадут, когда найдут мое тленное тело. Могу ли я перед ликом смерти опозорить свою семью, отвернувшись от пугающей меня Бездны? Никогда! — закричал Алгор, и в ответ услышал рев голосов, повторяющих за ним. — Никогда! Я переборю свой страх и сделаю шаг в эту Бездну, и только тогда Боги вознаградят меня за храбрость, даруя крылья, чтобы я смог вознестись в Бескрай!

Крепость сотрясли новые крики одобрения. Алгор стоял в окружении своих людей и улыбался. Всего лишь слова, но сколько в них силы. Моррос редко прибегал к силе слова, чаще используя простые жесты и свою могучую стать, чтобы ему подчинялись неукоснительно. Он пренебрегал излишней болтовней, но лишь произнося речи, ты можешь показать людям, как ценишь их, как сопереживаешь и внемлешь им, и тогда они отвечают взаимностью, видя в тебе не только правителя, но и понимающего их человека.

И тут уже не важно, говоришь ты правду, действительно ли чувствуешь все так, как пытаешься показать, или же в твоих словах нет и крупицы искренности. Людям важны слова, важнее сокрытой правды и настоящих действий. Хватит лишь пустых обещаний и зароков, а чтобы сложить с себя всю ответственность, достаточно заручиться поддержкой толпы. В толпе нет людей, толпа безлика и единодушна, но стоит только всему пойти наперекос, и они обязательно найдут, на кого свалить вину, выплюнув его из толпы, превратив в отдельную личность, чьи интересы неважны, а желания несущественны. Такие индивиды зачастую винят во всем не толпу, в которой раньше состояли, а того, кто ее создал.

Майат был индивидом, отдельной личностью со своими интересами и желаниями. И Алгор заблаговременно от него избавился, использовав лучший из всех методов, — чужими руками. Осталась лишь серая толпа. Она хотела слова, ждала их, а получив, теперь радуется, как одаренный медяком нищий.

Утро принесло с собой прохладу и мелкий дождик. Серая мгла накрыла землю, словно взбаламученная илистая вода. Далекие грузные облака, будто густые волны застыли над головой, того и жди, какой-нибудь озорной мальчишка запустит в них камнем. Тогда облака разойдутся, и мир увидит свет. Но стоит ли оно того?

Топот тысяч обутых в металл ног заслышался еще задолго до того, как их обладатели ворвались в город, заполняя улочки, что покинули вчера, отступая от пламени и дыма. Все дома давно прогорели, и от них остались только одиноко торчащие печные трубы, будто памятники погибшим воинам.

Не успели киркурдцы подобраться к низким воротам, как в них с башни крепости полетели первые стрелы и болты. Однако на сей раз противники были к этому готовы. Они привели с собой отряд своих лучников и арбалетчиков, но как только первый залп стрел и болтов взмыл в воздух, Алгор привел в исполнение свой план. Он рассказал о нем солдатам лишь перед самым рассветом, когда на горизонте замаячили первые ряды воинов Киркурда.

Гедорнцы выскочили из своих укрытий, организованных прямо в сгоревших домах, будто порождения Бездны. Закопавшись в остывшую от дождя золу, воины перепачкались так, что стали похожи на восставших мертвецов. В первые мгновения противники опешили так, будто действительно оказались посреди Бездны, даже не помня, как умерли. Это и решило их участь.

Десятки стрел полетели в киркурдцев со всех сторон. Прочные доспехи не могли спасти от снарядов, выпущенных практически в упор, и противники падали, пораженные, прямо под ноги товарищей. Гедорнцы стояли на пепелище полукругом, прикрывая друг другу тылы, пока их колчаны пустели. Первые ряды противников падали замертво, мешая продвигаться остальным. Отдельный отряд расстреливал лучников и арбалетчиков противника.

Так, в общей суматохе, воины Гедорна смогли истратить почти все стрелы, каждая из которых нашла свою цель. Арбалет, в отличие от лука, заряжался дольше, посему продолжали стрелять лишь раненный солдаты, оставшиеся в башне. Сменив луки на мечи, Алгор повел своих людей на верную гибель.

Разгоряченные битвой, гедорнцы налетели на врагов, словно разъяренные росомахи, изо всех сил рубя клинками неприятеля. С яростным криком их мечи поднимались высоко над головами, чтобы в следующий миг, обрушится с невероятной силой. Хваленые доспехи из Мондифа едва выдерживали такой натиск. Шлемы лопались, как перезрелые арбузы, оголяя такую уязвимую плоть.

Однако глупо недооценивать противника, надеясь, что тот так и будут стоять на месте, позволяя изрубить себя. Киркурдцы начали давать отпор. Алгор видел, как несколько его солдат попадали с рассеченными легкими кирасами, под которыми находились лишь теплые плотные поддоспешники. Удар, еще удар, руки начали наливаться свинцом и дрожать от напряжения, а врагов, казалось, так и не становилось меньше.

Крики боли, отчаяния и ярости слились в единую какофонию, будто завивающий в уши штормовой ветер, и в этом шуме Алгор вдруг услышал то, что больше не мечтал услышать. Это был звук рога, низкий, утробный, словно распев далекого великана. Принц узнал его, как сын узнает голос матери, услышав лишь первую ноту.

Звук приближающихся войск Гедорна открыл ему второе дыхание. Меч заработал еще яростней, будто потеряв весь свой огромный вес, но не смертоносность. От радости Алгор даже не подумал, как подкрепление могло дойти до гарнизона так скоро.

Первые конные отряды ворвались в крепость через разрушенные ворота, устремившись на врага. Хваленые доспехи не могли спасти от мощных ударов конных воинов, обрушивающихся сверху вниз. Киркурдцы превратились в малых детей, не способных противостоять настоящим закаленным воинам.

— Отступаем к башне! — во всю глотку закричал Алгор. Он не хотел случайно оказаться среди тех, кого затопчет своя же кавалерия.

Прошло не более получаса с момента, как подоспела конница, а от вражеских войск осталось одно название. Затоптанные лошадьми, изрубленные мечами и пронзенные копьями, они металлическими грудами валялись по всему гарнизону средь сожженных остовов некогда жилых домов, сараев и конюшни. Никто не смог уйти живым.

Алгор сидел, прислонившись стеной к крепости, и улыбался. Он выжил в месте, которое считал своим последним пристанищем. Продержался против врагов, способных его смести. Пусть им и помогло вовремя подоспевшее подкрепление, его заслуг невозможно умалить. Целые сутки гарнизон противостоял превосходящему числом и вооружением противнику, а это чего-то да стоит. Принц не знал, скольких он убил, но полагал, что не менее пятидесяти человек, и это не считая тех, кто оказался ранен и затоптан собственными товарищами.

— Ваше Высочество? — поинтересовался кто-то, обращаясь к нему официальным тоном.

— А не похож? — усмехнулся принц в ответ.

— Простите, Ваше Высочество, но в данный момент все воины гарнизона перепачканы золой, и трудно отличить одного от другого.

Алгор пришлось прервать свой блаженный отдых и подняться на ноги, сдерживая готовый вырваться стон. Встав во весь рост, принц расправил широкие плечи, вперив взгляд синих глаз сверху вниз на стоящего перед ним человека в толстом стеганом кафтане.

— Что тебе от меня нужно? — раздраженно спросил принц.

— Вот, — протянул небольшой сверток воин. — Это послание, которое просил передать король, если мы найдем вас в этом гарнизоне.

Выхватив письмо, Алгор сломал печать и раскрыл бумажку. Его взгляд уставился всего на три написанных рукой Морроса слова: «Ты не справился».

Внутри принца будто что-то оборвалось. Он не понял послания, но его лаконичность и явный посыл выбил у него из-под ног землю.

— Что это, Бездна побери, значит? — только и вымолвил он.

— Это была проверка, — пояснил неизвестный. — Король предполагал возможность нападения Киркурда, а потому заранее отправил к Ущелью Палача ваш отряд, однако вслед за ним он послал сильное войско, приказав ему оставаться для вас незамеченным. Король полагал, что киркурдцы решат одурачить Вас, Ваше Высочество, сделав вид, что направляются на север.

— Одурачить? — ничего не понимая, переспросил Алгор.

— Единственный верный путь для войск Киркурда, — продолжил человек в кафтане, — это Ущелье Палача. Иными путями нападать на Гедорн с запада не имеет смысла.

— Не имеет?! — повысил голос принц. — Оглянись вокруг! Кто, по-твоему, на нас напал? Призраки?

— Это был отвлекающий маневр, — спокойно пояснил человек. — Киркурдцы сделали вид, что отправляются на север, дабы обойти Безголовые горы близ Мондифа, но туда отправилась лишь незначительная часть войск. И тогда вы двинулись им на перехват, оказавшись в этом гарнизоне. Но основная армия дожидалась вашего отхода, а затем вступила в Ущелье Палача. Король это предвидел, потому и отправил следом за вами войско. Если бы Вы, Ваше Высочество, решили остаться на месте, разгадав стратегию врага, мы бы обязательно подтянулись к вам на подмогу, но все вышло так, как вышло.

— Но... как же так? — Алгор провел грязной рукой по запачканному лицу. — Тогда почему они напали на гарнизон, если он был совсем им не важен? Они направили сюда семь тысяч воинов в мондифских доспехах, ради чего?

— Король полагает, что киркурдцы ожидали куда более крупное войско, потому и послал всего сотню. Прибыв под стены гарнизона, противники рассчитывали на полноценное сражение с, по крайней мере, пятитысячным войском, но нарвались лишь на две сотни воинов. Не зная, что предпринять, они решили покончить с вами, а затем отправиться на помощь основным силам.

— Откуда ты вообще это взял?

— Это не мои размышления, а Его Величества. И, смею предположить, они сбылись в полной мере. Основное войско Киркурда состояло из двадцати с лишним тысяч людей, в том числе и свыше двух тысяч конных воинов. Однако король не стал мелочиться. Он отправил к Ущелью Палача пять тысяч кавалерии, десять тысяч пехоты, а также весь двухтысячный отряд «Крыльев Орла».

— «Крылья Орла»? — поразился принц. — Я думал, отец решил использовать их в авангарде при наступлении на Протелию. Или, по крайней мере, в качестве основного резерва.

— Так думали все. Особые доспехи отряда слишком тяжелые, чтобы постоянно находиться на воине, поэтому их приходится перевозить в крытых повозках, из-за чего скорость их передвижения сильно ограничена. Король Моррос намеренно позволил отряду отстать, а затем и вовсе изменить направление, отправившись к Ущелью Палачу. Даже ближайшие помощники и паладин не знали об этом маневре.

Алгор никак не мог собраться с мыслями. Конечно, отец никогда не доверял никому в полной мере, даже от семьи у него были свои секреты, но чтобы рисковать жизнью сына, наследника престола, ради проверки? Будь в распоряжении принца хотя бы пять сотен воинов и достаточно стрел, войско Киркурда вряд ли преодолело бы даже основную стену. Однако король отправил с ним отряд всего из сотни солдат, а когда принц отослал письмо с сообщением о передвижении киркурдцев, то в ответ получил приказ следовать к гарнизону.

Как следовало поступить? Нарушить приказ самого короля? В письме было сказано, чтобы Алгор думал своей головой — это был намек, но принц и подумать не мог, что он означал возможность поступить вопреки указу. Он даже не подумал об этом. Действия Киркурда были столь ясны, что Алгор без раздумий отправился на север.

Находясь в гарнизоне, у него возникали мысли, что это проверка, но он считал, что его задача — не позволить неприятелю захватить крепость. Он был даже готов умереть, но все вышло так, что он провалил проверку в первую же секунду.

Ну и что? — вдруг воспрянул духом Алгор. — Что это меняет? Я единственный наследник престола, а проверки — лишь бессмысленная возня. Достаточно убить короля, чтобы занять его место.

— Отродье Бездны, — чертыхнулся принц. — Что с войском противника?

— Разбито. Мы потеряли...

— Да плевать я хотел, сколько мы потеряли! — рявкнул Алгор. — Если угрозы со стороны Киркурда больше нет, войско переходит под мое командование. Мы немедленно отправляемся на юг, на передовую.

— Боюсь, — покачал головой человек в кафтане, — у короля на это иное мнение. Мы отправимся на юг, однако не чтобы присоединиться к основному войску, а на границу трех государств.

— К Кровавому лесу? Что нам там делать?

— Король опасается, что Киркурд может попытаться атаковать с юга. Но главное — нам необходимо предотвратить любые попытки покинуть Протелию гражданам без проверки.

Только сейчас Алгор подумал, что понятия не имеет, с кем вообще разговаривает. Стоящий перед ним человек был одет в красный кафтан с вышитым на груди расправившим крылья золотым орлом. Широкие рукава не стесняли движения, как и свободный подол. Неизвестный был высок, почти как сам принц, но уступал ему в широте плеч. Чуть сгорбленный и искривленный вбок нос придавал ему какой-то аристократический облик, однако казалось, что нос такой от рождения, а не когда-то сломанный в драке. Глаза широко расставлены, прямоугольный лоб оканчивался слегка кучерявыми волосами насыщенного лазоревого цвета, и лишь где-то у основания проступала легкая седина. Тонкие губы и впалые щеки придавали ему какую-то неестественную строгость.

— А ты, вообще, кто? — спросил Алгор, отмечая, ко всему прочему, выправку человека, а также его чуть с хрипотцой голос, ничуть не дрожащий при разговоре с принцем, но и не вызывающий.

— Простите, Ваше Высочество, забыл представиться. Меня зовут Герман Вайнахтс. Моя мать — сестра Вашего отца, так что, можно сказать, я Ваш двоюродный брат. Однако здесь я в качестве регента короля Морроса Аво Хотрекса. В случае его непредвиденной кончины, я временно займу трон, пока Вы, Ваше Высочество, не докажите, что достойны его. Ну а сейчас я всего лишь командующий войском. Я подчиняюсь лишь королю.

* * *

Легкий дождь накрапывал с неба, будто стесняясь пролиться со всей своей силой. Не считая бьющих о листья деревьев капель, лес как будто вымер. Тишина накрыла его с головой, отделив от всего остального мира. Юрпика не могла поверить, что только вчера едва избежала смертельного капкана. Ей до сих пор казалось, что за ней следят незримые глаза, а за деревьями поджидают враги.

Несмотря на многочасовую скачку и ночную прогулку по лесу с краткой остановкой для переодевания, принцесса не сомневалась, что не сможет сомкнуть и глаза. Страх погони подгонял ее продолжать двигаться вперед. Всю ночь она озиралась по сторонам и оглядывалась, каждый раз боясь встретиться с глазами Убийц из Манона, и теперь у нее, помимо ног, болела и шея.

Беглецы остановились на привал уже после обеда, когда от дождя остался лишь легкий запах свежести, какой бывает только в лесу. Костер решили не разводить, вместо этого поев вяленого мяса с хлебом и запив все это водой из бурдюков. Хотелось чего-нибудь горячего, согревающего, но Юрпика понимала, что дым может привлечь преследователей.

Хотя ей и не было холодно в привычном смысле этого слова, принцесса просто хотела ощутить что-то, что связывало бы ее с домом. Легкое платье пришлось сменить на более удобный женский дублет из кожи и шерсти и шерстяные же штаны; сверху Юрпика накинула непромокаемый дорожный плащ. В таком виде ее могли узнать разве что родные и те, кто желает ее смерти.

Сопровождающие ее воины тоже переоделись, сменив легкие металлические доспехи на кожаные, состоящие из множества плотно подогнанных пластин, наложенных друг на друга, словно чешуя. В таком виде они больше походили на наемников, нежели на королевских гвардейцев. На это они, собственно, и рассчитывали.

— Ваше Высочество, — вновь заспорил один из солдат, — мы не можем поступить по-вашему, даже если бы и хотели. Король отдал нам четкий приказ: в случае опасности нахождения в Маноне, мы должны отвезти Вас в королевство Калла, к вашей тетке.

— Я никогда до этого даже не слышала, что у меня есть тетка, — возмутилась Юрпика. — Да и чем она может мне помочь?

— Ее зовут Киона Вайнахтс. Став королем, Ваш отец отправил ее, еще совсем маленькую, на Большой Континент. Дальше нам мало что известно, кроме того, что она позже вышла замуж за какого-то эрла и родила от него сына, и лишь совсем недавно они по неизвестным нам причинам перебрались в Каллу. Полагаю, они бежали от войны.

— Но как отец узнал об этом, если за все это время не контактировал с нею?

— Смею предположить, что Киона хотела сбежать как можно дальше. Вероятно, слуги, которые с ней отправились, рассказали ей о ее происхождении и о ссылке. Она знала, что король Гедорна — ее брат, но боясь возвращаться без предупреждения, она отправила Морросу письмо с просьбой заручиться его защитой. Мы не знаем причин, но он позволил пересечь границу лишь своему племяннику, имени которого мы не знаем, а сестре с мужем приказал оставаться в Калле. Там Ваша родная тетка, Ваше Высочество, она о вас позаботится.

Юрпика про себя усмехнулась. До сегодняшнего дня она не знала ни о тете, ни о двоюродном брате. Отец любит и умеет хранить секреты. Конечно, эта Киона была ее родней, но примет ли она свою племянницу? Король даже не пустил ее в свое королевство, однако требует от нее позаботиться о его собственной семье. Как она это воспримет?

И тут Юрпику осенило. Двоюродный брат. Отец никогда не делает ничего просто так. Вероятно, он решил обменять свою заботу о племяннике на равноценную заботу о его семье в Калле. В таком случае, у Кионы не остается выбора.

— Постойте, — встрепенулась принцесса, — но если отец приказал гвардейцам отвезти меня в Каллу, то об этом теперь от предателей знают и Убийцы. Если мы отправимся на север, нас сразу же перехватят.

— Это маловероятно, — покачал головой один из солдат. — Мы никогда не обговаривали маршрут. Полагалось, что мы отправимся сразу на север, где пройдем вдоль Манонского озера, так что никто не знает, что мы пошли восточнее, через Манонсикй лес.

— Возможно, но они быстро это выяснят. Вы забыли, что Убийцы из Манона всю жизнь обучаются выслеживать и убивать своих жертв? Если они отправились на север, думая, что мы идем тем путем, то, не встретив нас и не обнаружив никаких следов, сразу разгадают наш маневр. Им ничего не стоит поджидать на опушке леса нашего появления. Отец никогда не стремился к тому, чтобы его приказы выполнялись в точности по его словам, главное, чтобы желаемая цель была достигнута. Полагаю, что король первостепенной важностью считает защитить меня, а не отправить к тетке. Но стоя на месте, мы тоже подвергаемся опасности, и если путь на север закрыт, необходимо двигаться в ином направлении. Если у вас есть предложения лучше, я их с удовольствием выслушаю. Говорите, ну.

Гвардейцы молчали. Они осознавали, что принцесса отчасти права, но попросту боялись противиться приказу короля. Юрпика это поняла, а потому, не услышав иных предложений, клятвенно заверила, что их головы останутся при телах, ибо отец не посмеет казнить людей, спасших его дочь, рискуя жизнью.

Быстро поев и проверив лошадей, Юрпика с тремя гвардейцами отправилась дальше. Корни деревьев, торчащие из-под земли, словно вылезшие на поверхность громадные черви, цеплялись за ноги, но днем идти все же куда легче; ночью Юрпика спотыкалась на каждом шагу, и даже трижды упала, порвав платье. Именно тогда было решено переодеться в более удобную одежду.

За всю свою жизнь принцесса никогда не была в лесу, больше всего деревьев она видела лишь в саду у Скального замка, но спускалась туда нечасто, больше наблюдая за шелестящей на ветру листвой из окна своей комнаты. Ходить по лесу оказалось сложнее, чем она думала. Корни, кусты, упавшие деревья — настоящая полоса препятствий. Юрпика надеялась поскорее выбраться из густой чащобы на открытую местность, где можно будет пересесть на лошадь.

Четыре дня показались вечностью, но лишь покинув промозглый лес, предыдущие дни превратились в одну сплошную картину бесконечной колоннады коричневых деревьев, поддерживающих живой антаблемент из зеленых крон. Путники останавливались на отдых, когда солнце уже опускалось за горизонт, а вставали до того, как оно взойдет с другой стороны.

Так как с принцессой отправилось меньше людей, чем первоначально планировали, встал вопрос о пропитании. Несколько расставленных силков позволили поймать двух кроликов, которых рискнули приготовить на малом огне. Никаких признаков преследования видно не было. Солдаты иногда забирались на самые высокие деревья и пытались высмотреть дым костров, но ничего не находили. Убийцы из Манона тоже были людьми, и им тоже требовалась пища, но Юрпика сомневалась, что эти профессионалы выдадут себя каким-то дымом. Они дождутся, когда жертва почувствует себя в безопасности, а затем накинутся и схватят ее.

Так или иначе, лес кончился. Выйдя на восточную оконечность Манонского леса, Юрпика с гвардейцами уже с опушки могли разглядеть стены небольшого городка, именуемого, как знала принцесса по урокам географии, Тулдоком. Наличие высокого частокола и сплошь деревянных строений существенно отличало этот городок от разросшегося вширь и вверх каменного Манона.

Ворота стояли распахнутыми, и компания беспрепятственно проникла за стену.

— Запасемся провизией, сменим лошадей и отправимся дальше.

— Даже переночевать не останемся? — простонала Юрпика. — Ноги невозможно ноют.

— Тулдок совсем маленький городок, чуть ли не деревня, здесь любые новоприбывшие привлекут внимание, особенно наемники, коими мы предстаем. Если Убийцы догадаются о пути нашего следования, им не составит труда здесь нас отыскать. Если бы не нужда в провианте и свежих животных, мы бы и вовсе проехали мимо.

— Лично я не собираюсь менять Метелицу, — заявила Юрпика. — Это моя любимая лошадь.

Метелица была одной из первых лошадей, которую оседлала принцесса. Будучи светло-соловой, ее белая грива напоминала застывший во времени ливень. Она чувствовала связь с этим животным и знала ее пределы. Смыть пот, обтесать, проверить подковы, и лошадь даст фору любому чистокровному скакуну.

— Если ночевать здесь мы не собираемся, то пообедать все равно обязаны.

— Непременно.

В городе было не очень много животных, да и лошадей использовали разве что при вспахивании полей. Жители зарабатывали в основном охотой и взращиванием зерновых культур. Некоторые даже отправляются к вулкану, находящемуся в шести днях скачки, где собирают вулканические породы, вроде обсидиана и пемзы. Несмотря на это, почти все встречающиеся люди советовали одного и того же коновала, считающегося лучшим в городе, да, в общем-то, и единственным, занимающимся лошадьми.

Чтобы зря не тратить время, Юрпика заранее узнала, где можно поесть. Самая популярная харчевня находилась почти в самом центре Тулдока и называлась «Лель». После посещения коновала, плюгавенького, уже не молодого врачевателя, беглецы отправились обедать. Коновал обещал, что осмотрит всех лошадей самое позднее через два часа. За это время принцесса надеялась поглотить как можно больше горячей пищи, а гвардейцы купить необходимый провиант.

Одноэтажная харчевня с двумя кирпичными трубами, торчащими из гонтовой крыши, покрытой для защиты от дождя промасленной соломой, совсем не походила на солидную закусочную. Внутреннее убранство тоже не отличалось изыском: простые затертые столы, низкие лавочки, редкие табуретки. Несмотря на это, атмосфера заведения наводила на какую-то позабытую ностальгию, будто ты уже здесь когда-то бывал и глубоко внутри мечтал вернуться. Запах готовящихся блюд дополнял идиллическую картинку.

Многие столы оказались заняты, однако свободных тоже было достаточно, чтобы выбирать. Юрпика с гвардейцами сели неподалеку от палящего зноем камина. Принцессе вдруг вспомнились ее посиделки у огня с сестрой и матерью. Все эти дни блужданий по лесу она не переставала о них думать, а особенно о Джейнсе. Юрпика корила себя за то, что бросила его одного, нарушив обещание. Она лишь мечтала о том, чтобы тот до сих пор был жив.

И ведь к отцу она направлялась не только за тем, чтобы предупредить его и оказаться у него под защитой, но и чтобы он смог спасти их семью из лап предателей. Где-то внутри она осознавала всю тщетность ее стремлений.

Из дум ее вывела подошедшая к ним молодая, почти возраста самой Юрпики, подавальщица.

— Чего угодно? — спросила она.

Принцесса заказала суп с пампушками и базиликом, ножку индейки с вареной картошкой и фрикасе из телятины с шампиньонами и каперсами. Перед этим она попросила принести теплого глинтвейна. Служка так и вытаращила глаза. И только тогда Юрпика поняла, что ее заказ, мягко говоря, несколько экстравагантен для подобной местности.

— Я, конечно, могу спросить у повара, — замялась подавальщица, — но не уверена, что он сможет приготовить хоть что-нибудь из этого.

— Конечно-конечно, — прокашлялась принцесса. — Тогда принесите какую-нибудь похлебку, только погуще, и жареного мяса. Ну а рагу у вас есть? Хорошо, тогда тоже несите. И можно без вина.

Гвардейцы тоже заказали горячего, но, в отличие от принцессы, привыкшей к роскоши во дворце, с первой попытки выбрали те блюда, что здесь подавались. Юрпика покраснела от стыда. Белила на лице давно смыло дождем, и от понимания, что ее эмоции выставлены напоказ, она почувствовала еще большее неудобство.

Ели молча. Юрпику не покидало чувство, что за ней наблюдают. Даже в лесу это чувство не казалось таким острым. Но там ведь и не было людей, а харчевня оказалась заполнена почти наполовину. Любой из этих людей мог оказаться шпионом, посланным Убийцами из Манона, а то им самим, хотя она никогда не видела, чтобы они снимали свои маски, скрывающие нижнюю часть лица. Иногда она думала, что под масками у них ничего нет, одна лишь тьма, из которой состоят их тела, принимая человеческую форму лишь для вида. По спине поползли мурашки.

Разделываясь с рагу, Юрпика все же не удержалась и оглянулась. Все посетители казались обычными гражданами города, в теплых одеждах и обуви, они пили пиво и о чем-то увлеченно разговаривали, не обращая ни на что внимания. И вот тогда ее взгляд зацепился за человека, который единственный из всех сидел в харчевне один.

Он не был похож на жителя Тулдока, как все остальные, обладающие какой-то неуловимой общей чертой, делающей их сродными друг другу. И дело не только в необычной одежде, хотя это тоже бросалось в глаза. А был он одет в жилет, к которому особыми заклепками вдоль торса крепился кожаный плащ до колен. Голова покрыта капюшоном, однако лица он не скрывал. Крепкие скулы, покрытый щетиной подбородок с ямочкой, обычные губы и нос, но чуть с прищуром глаза. Примерно так Юрпика представляла себе внешность Убийц.

Перед ним стоял недоеденный яблочный пирог, а в руках он держал кружку, но принцесса почти не сомневалась, что в ней не алкоголь. На вид мужчине было около тридцати, но его глаза, когда их взгляды на миг пересеклись, показались ей глазами мудреца.

Юрпика быстро отвернулась, уткнувшись в тарелку с недоеденным рагу; есть отчего-то расхотелось. Таинственный незнакомец будто намеренно выделялся из толпы, чтобы девушка смогла его заметить, и это по-настоящему пугало. Действительно ли он один из Убийц? Но раз он не прячется, значит, уверен в успехе своего дела. Принцесса не сомневалась, что даже один из наемников способен одолеть всех ее скудных защитников, а человек в углу казался еще более опасным.

Закончив с поздним обедом, вся компания отправилась на ближайший рынок, дабы закупить провианта. Лишь выйдя на улицу, Юрпика рискнула рассказать гвардейцам о своих наблюдениях.

— Я тоже его заметил, — кивнул один из солдат. — На Убийцу из Манона он не похож, скорее, воин-одиночка. Возможно, он оказался здесь случайно, странствующие воины всегда бродят по городам в поисках работы.

— А если его тоже нанял Самуран? — предположила Юрпика.

— Вряд ли. Они ведь не знали, что мы отправились сюда, а если догадаются, то не раньше, чем поймут, что с северной части Манонского леса нас ждать бессмысленно. Да и откуда он мог знать, что мы окажемся именно в этой харчевне?

— Если так, — вновь заговорила принцесса, немного помолчав, — может, нам стоит его нанять? Если он настолько опасен, насколько кажется, то сможет противостоять Убийцам.

— У нас не так много денег, — отозвался гвардеец. — Нам придется обходить Кайдерский лес с востока или запада, а на пути следования лишь еще один город. Денег нам хватит, чтобы и там отовариться, и останется еще прилично, но мы не знаем, что нас ждет в Протелии. Если в нас опознают гедорнцев, нам несдобровать.

— Тем более. Нам нужна защита.

Гвардейцы переглянулись, и Юрпика поняла, что опять сболтнула лишнего. Конечно, они ведь вызвались оберегать принцессу, а она совсем не верит, что они смогут ее защитить. Собственное поведение казалось ей оскорбительным для других. А ведь в замке ей всегда чудилось, что она взрослая и ответственная, всегда говорит по делу и отдает приказы так, как это свойственно монаршей особе.

На самом деле, Юрпика в свои семнадцать лет чувствовала себя еще совсем ребенком. Серьезные разговоры ей наскучивали, ухаживания кавалеров казались неуместными, а от собственного приказного тона хотелось провалиться сквозь землю, так неловко она себя чувствовала. Когда слуги бросались исполнять ее приказы, ей так и подмывало попросить прощение за свое поведение.

Но как только она оказывалась одна, то с облегчением вздыхала. С самой собой она могла бы честной. Но вот уже несколько дней ей приходилось изображать из себя взрослую и самодостаточную женщину, готовую взять бразды правления в свои руки. Принцесса просто устала. Она никогда не разговаривала с «взрослыми» так много, и ей никогда не приходилось принимать поистине серьезные решения.

Лишь последние дни словно намеренно давили на нее грузом ответственности, заставляя притворяться зрелой и ответственной. Но по ночам в лесу она плакала и молилась Ахтлапалеху о том, чтобы вновь увидеть маму и прижаться к ее теплому боку, вдыхая запах ее волос. Она надеялась, что ее всхлипы не мешают спать лежащим неподалеку «взрослым» солдатам.

С рынка они выбрались почти через час, запасшись снедью почти на целую декаду пути. Гвардейцы полагали, что этого более чем хватит на дорогу до следующего города, и даже еще останется, чтобы поделиться с предполагаемым наемником. Впереди их ожидали лишь голые степи, редкие пологие холмы и плато, где разве что можно поймать какую птицу или сурка, но для этого необходимо иметь хотя бы луки, коих у гвардейцев не было.

В харчевне «Лель» странного человека не обнаружилось, чему Юрпика с одной стороны расстроилась, но с другой — вздохнула с облегчением. Было в глазах того человека что-то до боли знакомое, но в то же время неведомое, как темные глубины моря. Они манят к себе, но ты знаешь, что стоит только нырнуть, и обратно можно не возвратиться.

Метелица сияла ничуть не хуже, чем после ухаживания за ней королевских конюхов. Коновал лично осмотрел всех лошадей, после чего позволил своим помощникам их вымыть и вычистить. Многодневная прогулка по лесу ничуть им не навредила, чему Юрпика была несказанно рада. Ей не хотелось расставаться со своей любимой лошадкой, напоминающей ей о доме.

— Нам точно нельзя остаться на ночь? — в очередной раз спросила принцесса. — Через несколько часов уже стемнеет.

— Лучше не рисковать. Выйдем через восточные врата, но вновь отправимся на юг. Если Убийцы доберутся до этого городка, лучше сбить их со следа.

— А как же тот воин?

— У нас нет времени на его поиски. Да и не факт, что он вообще странствующий наемник и согласится нам помочь.

Выведя лошадей из стойла, гвардейцы и принцесса поскакали на восток, туда, где садилось солнце. Юрпика еще в детстве читала, что когда-то солнце садилось на западе, юг был жарким, а север наоборот — всегда в ожидании зимы. Но пришествие Ахтлапалеха и дальнейший устроенный им катаклизм разделил мир на три континента, и полностью изменил существующий тогда мир. Сейчас в это мало кто верит, но Боги не забыты, как и их посланник, распятый на троекрестии.

Сама Юрпика не знала, во что верить. После слов Тенелова о тайных деяниях графов против правителей Гедорна, описанное в книжках теперь казалось полуправдой, написанной для тех, кто не желает на самом деле погружаться в темную пучину истории, всегда оставаясь на плаву, довольствуясь крохами, не способными пролить свет на истинное положение вещей.

Они вынырнули из-за углов, будто соткавшись из воздуха. Или из послеполуденных теней. Их было не менее двадцати, но казалось, что целая армия. Их не волновали ни свет дня, ни наличие вокруг десятков прохожих. Они были уверены в своей безнаказанности, ровно как и в том, что их никто не сможет остановить.

Мечи гвардейцев оказались вынуты из ножен в то же мгновенье, раздался свист рассекающих воздух клинков и крики жителей города, разбегающихся во все стороны.

— Ваше Высочество! — закричал один из гвардейцев, чья лошадь встала на дыбы, ударив в голову и грудь появившегося перед ней Убийце. — За мной!

Он направил лошадь в узкую улочку между домами, и Юрпика, развернув Метелицу, поскакала следом. Однако Убийцы тоже не стояли на месте. Принцесса увидела, как один из них кинулся наперерез солдату и ухватил лошадь за поводья. Из-за скорости лошади, человека подбросило в воздух, но он не отпустил ремни, вместо этого с силой дернувшись всем телом вниз. Корпус животного развернуло, и оно рухнуло на землю, придавив седоку ногу.

Юрпика лишь в последнюю секунду успела приподняться в стременах и заставить Метелицу взмыть над падшим сородичем. На скаку принцесса оглянулась, успев застать момент, как Убийца перерезает горло гвардейцу.

Двух— и трехэтажные дома мелькали со всех сторон, люди шарахались от несущейся на них лошади и выкрикивали в след наездницы гневные оскорбления. Юрпика не обращала на них никакого внимания. Она неслась по улочкам, петляя, словно заяц, пока и вовсе не потеряла чувство направления. Перейдя на шаг, принцесса вновь оглянулась, но не увидела и намека на погоню.

Юрпика понятия не имела, где находится, а здраво мыслить мешали терзавшие ее переживания. Она почти не сомневалась, что охраняющие ее гвардейцы мертвы все до единого. Они пожертвовали собой, чтобы позволить принцессе скрыться, но теперь она и думать боялась, что ей делать дальше.

Большинство седельных сумок осталось у солдат, с собой же у нее был лишь дорожный плед, оловянная кружка и чашка, бурдюк с водой и немного еды, которой хватит дня на три. Мне повезет, если я вообще выберусь из города живой, судорожно подумала она, а добраться до следующего с таким скудным запасом пищи и вовсе невозможно.

Отправляться прямо сейчас в путь было бы самоубийством, но разве есть иные варианты? Юрпика топталась на месте, разворачивая лошадь то в одну сторону, то в другую, вглядываясь в переулки между домами и в небо, будто боясь, что Убийцы прилетят за ней на крыльях. Наконец, выбрав случайное направление, которое, как ей казалось, ведет на восток, она медленно поскакала вперед. Если наемники все еще уверены, что она собирается на север, то поджидать ее будут именно у северных ворот.

И тут ее озарила мысль. Он сорвалась с места и поскакала на предполагаемый восток, аккуратно огибая людей и других всадников. Завернув за очередной угол, она увидела небольшую деревянную вывеску. Постоялый двор назывался «Кухта». Двухэтажное здание выглядело совсем непримечательно, прекрасно вписываясь в общий пейзаж города. Спрыгнув с лошади, Юрпика кинула старому конюху монету в одну золоту уну, отчего тот округлил глаза, и пообещала еще столько же, если будет помалкивать о том, что видел ее. Старик энергично закивал.

Принцесса попросила проводить ее к заднему ходу, находящемуся как раз в конюшне. Таким образом она надеялась избежать мелькания на публике в харчевне на первом этаже. Оставив лошадь в стойле, конюх также энергично проводил ее в дом, а потом побежал за хозяином, вернувшись с ним через пару минут.

— Я хочу снять у вас комнату, — попросила Юрпика, — но так, чтобы об этом никто не узнал. Видите ли, — решила для верности приврать принцесса, залепетав жалобным голосом, — я бегу от мужа. Он меня бьет и... В общем, я хочу от него спастись, но он постоянно меня находит. Прошу, позвольте мне остаться на вашем постоялом дворе в тайне ото всех.

Очередная золотая уна, перекочевавшая в карман хозяина двора, окончательно развеяла его сомнения. У Юрпики оставалось не так уж много денег, но она понимала, что лучше лишиться монет, чем жизни.

Маленькая и холодная комната располагалась как раз неподалеку от конюшни, что позволяло в случае опасности быстро добраться до лошади и сбежать. Правда, Юрпика сомневалась, что Убийцы из Манона не предусмотрят подобного варианта, если узнают, где она остановилась. Но все же хотелось надеяться, что преследователи решат, будто она успела убежать через одни из ворот, облапошив их, и не будут искать в городе. Она осознавала, что шансы крайне малы, но сейчас ей с трудом удавалось сосредоточиться, чтобы придумать дальнейший ход действий.

И все же кое-какая мысль была. Найти того человека и нанять его. При себе у нее оставалось совсем мало денег, большая часть находилась у гвардейцев. Но ее не оставляла надежда, что последних монет хватит, чтобы заплатить наемнику избавиться от Убийц из Манона. До Протелии же придется добираться в одиночку, да к тому же почти без еды. Идея отправиться к отцу больше не казалась ей столь разумной.

Солнце уже висело у горизонта, вязкие тучи будто светились изнутри. Однако окна комнатушки Юрпики выходили в другую сторону, и все, что она видела, — ряды деревянных домов и грязную улицу, по которой прохаживались редкие жители Тулдока. Принцесса всматривалась в каждого прохожего, неосознанно ища взглядом того незнакомца и боясь, что первым заприметит Убийц из Манона. Однако на глаза попадались лишь простые гуляки и редкие извозчики.

Юрпика решила отправиться на юг с самого утра, чтобы за день преодолеть как можно большее расстояние. Завтра Метелице придется пройти настоящее испытание на выносливость, да и принцесса не собиралась отдыхать.

Легкие осенние сумерки сменились ночной мглой. Юрпика ворочалась в скрипящей постели, но не она была причиной ее бессонницы. На столике горела одинокая свеча, отбрасывая на стены трепещущие тени, будоражащие фантазию. И все же в полной темноте куда страшнее. Только сейчас принцессе пришло в голову, что она абсолютно безоружна. Фамильный кинжал гвардейцы не захватили, а другого оружия ей никто не предложил. Конечно, какой-то нож в руках юной повесы никак не мог помочь, но зато он мог дать мнимое и необъяснимое спокойствие.

Где-то за дверью скрипнула половица. Юрпика вздрогнула, будто ее кто уколол. Дом старый, да и не все ложатся так рано спать; в харчевне, что в противоположной части трактира, все еще слышались голоса посетителей. И все же принцессу обдало волной страха. Медленно откинув одеяло, она села в кровати. Решив не раздеваться до нижнего белья, она поступила мудро.

Аккуратно натянув дублет, Юрпика из-за угла выглянула в окно. Слегка покрапывал дождь, грозясь к концу ночи превратиться в ливень. Улица выглядела пустой и тихой, лишь свет из харчевни и из некоторых окон, где тоже не потушили свечи, озарял пустынную дорогу с блестящими в темноте пока еще мелкими лужицами.

И все же на душе принцессы было неспокойно. Очередной скрип половицы заставил ее подскочить на месте. Она взмахнула рукой и опрокинула свечку. Обжегшись о горячий воск, принцесса непреднамеренно взвизгнула от острой боли. И не успела она поднести обожженный палец к губам, как дверь с грохотом распахнулась, вырывая задвижку вместе с гвоздями.

Казалось, в комнату ворвалась сама тьма. Убийца из Манона бросился к принцессе, а в следующую секунду рухнул навзничь. Следующий за ним напарник упал буквально через миг. Юрпика не успела опомниться, как в комнате оказалось уже три мертвеца. У всех из груди торчало по стреле.

Девушка перевела взгляд на окно, где зияло три сквозных отверстия, и едва успела развернуться, прикрывая лицо, когда стекло будто лопнуло, и во все стороны разлетелись осколки. Когда же она взглянула вновь, в комнате стоял человек. Через плечо у него был перекинут лук, а на бедре болтался полупустой колчан. Из-за плеча торчала рукоять короткого меча.

В комнату через дверь ворвалась очередная тень, короткий и тонкий меч блеснул в тусклом свете, льющемся из окна, целясь в незнакомца, однако тот вдруг исчез, будто растворившись в темноте, в следующий миг оказавшись сбоку от Убийцы. Его меч, неведомо когда вынутый из ножен, вонзился в шею противника с отвратительным звуком.

Убийца из Манона еще только падал на пал средь своих товарищей, когда неизвестный подскочил к Юрпике и схватил ее под локоть.

— Скорее, — потащил он за собой девушку, — уходим, пока сюда не явились другие!

— Кто вы? — только и вымолвила принцесса.

— Позже. Быстрее.

Юрпика позволила увлечь себя из комнаты, полной трупов и крови. Вместе с незнакомцем они добежали до сеней между трактиром и конюшней, где наемник остановился и приложил палец к губам, велев принцесса вести себя тихо. Приоткрыв дверь, он выглянул в хлев. Стояла просто непроницаемая тьма, но незнакомцу, казалось, это ничуть не мешает.

Сев на корточки, он жестом призвал Юрпику последовать его примеру. Тихо, избегая скрипа, он приоткрыл дверь чуть шире и ловко нырнул внутрь. Принцессе же пришлось приложить усилия, чтобы не завалиться, переставляя в столь неудобной позе ноги. Не секунду ей показалось, что неизвестный куда-то удрал, но тут он вновь вынырнул из темноты. Принцесса боялась, что он тоже может оказаться Убийцей, но тогда зачем ему убивать своих же? Голова все еще не желала соображать.

Конюшня была совсем небольшой, а потому найти в ней лошадей не составило труда. Обычно здесь всегда горят факелы, чтобы животные не шарахались от звуков собственных сородичей, но сейчас казалось, будто Янардаг умер, забрав с собой весь огонь и тепло мира. Лошадки фыркали и периодически ржали, чувствуя неведомую опасность, затаившуюся в темноте. Если в лесу и в харчевне Юрпика понимала, что ее страхи беспочвенны, и никто за ней не следит, то сейчас она не сомневалась — во тьме затаилась смерть.

Благодаря шуму, издаваемому животными, можно было не переживать, что их шаги кто-то сможет различить, однако девушке чудилось, что она следует за призраком, и лишь ладонь незнакомца говорила о том, что он живой и теплый. Неожиданно наемник остановился возле одного из стоил. Отодвинув запор, он начал медленно открывать створку. Даже среди шума животных отчетливо послышался скрежет дверцы об утоптанную землю.

В следующую секунду ворота конюшни отворились, пуская внутрь тусклый свет с улицы. Привыкшим к темноте глазам Юрпики хватило и этого, чтобы узнать в стоящей перед ней лошади свою Метелицу.

— Быстро! — вновь послышался громкий голос безымянного наемника. — В седло.

Резко развернувшись, он что-то бросил в выросших их темноты Убийц, сражая их наповал. Юрпика еще не успела выехать из стойла, когда незнакомец запрыгнул на лошадь в соседней стойлице.

— За мной! — крикнул он принцессе.

Прямо перед выходом стояло несколько Убийц. Они выкинули вперед руки, и в незнакомца полетели метательные ножи. Он едва успел закрыть голову рукой, а второй на ходу бросил что-то обратно. На полной скорости наемник вдруг резко развернул лошадь боком, сбивая несколько человек с ног, но на этом не остановился. Лошадь под ним начала во все стороны выбрасывать ноги; Убийцы, находящемуся ближе всех, не повезло, и оба копыта угодили ему в грудь. Его отбросило на улицу, где продолжал накрапывать редкий дождь.

Один из Убийц с разбегу запрыгнул на створку ближайшего стойла, а оттуда бросился с мечом на спину бойцу. Юрпика едва успела выкрикнуть «Сзади!», когда короткий клинок скользнул неизвестному по плечу, едва не задев шею. Наемник перехватил руку Убийцы, а в следующую секунду раздался отвратительный хруст. Меч выпал из рук убийцы, а затем и он сам оказался под копытами лошади.

— Скачи вперед! — закричал неизвестный. Юрпика не сразу осознала, что кричит он ей. Вдарив пятками, принцесса выскочила на улицу, едва избежав цепких рук неприятелей.

— Направо! — послышался сзади голос. Девушка сильно дернула поводья, поворачивая на широкую пустынную улицу, и поскакала вперед во всю прыть. Спустя минуту ее догнал незнакомец на своей вороной кобыле. — Не отставай!