Пепел победы (джен)

— Надежда, как магглы говорят, последней умирает, — ворчала мадам Помфри, роясь в большом шкафу у себя в кабинете. — Я чувствую, сначала мы все тут помрём, а потом уже она… И, что самое главное, винить-то некого! Ругать тебя за то, что Северуса не оттащил от Мэгги? Ругать Санни за то, что помогла бедняжке Джинни?.. И Северус, и Санни — учителя Хогвартса. Заботиться об учениках — их служебная обязанность. Защищать их… любой ценой… обычная педагогическая этика… А Санни ещё и целитель… И, ко всему прочему, очень трезвый человек, зря никогда не паникует. Раз сказала, что девочке было плохо, значит, так оно и было…

Она сунула в руки Гарри пару пузырьков, и юноша, и так уже сверх меры нагруженный разными склянками, чуть не уронил их все.

— На подносе было бы удобнее, — сказал он, когда мадам Помфри запирала шкаф.

— Да, я сейчас, — ответила целительница и ушла в соседнюю комнату.

Вернулась она, однако, не с подносом, а с мухобойкой.

— Муха по палате летает второй день, — объяснила ведьма, — никак не пришибу.

Гарри посмотрел в её отчаянные глаза, и чувство реальности происходящего снова начало таять и расползаться по швам…

… Вокруг постели миссис Саншайн стояли Джинни, мисс Гэмджи и Невилл. Остальной класс послушно ждал новостей за дверями больничной палаты.

— Ну-ка, ну-ка, дети, — сказала, подходя к новой пациентке, мадам Помфри, — посторонитесь… Гарри, ставь зелья на столик… А теперь, молодые люди, дайте нам переодеть больную.

Гарри и Невилл отошли от кровати, и мисс Гэмджи сноровисто развернула за их спинами лёгкую ширму.

— Гарри, а ты пока пойди и скажи остальным, чтоб не ждали, — сказала из-за неё мадам Помфри. — Пусть расходятся по своим делам. О новостях сообщим официально за ужином, никак не раньше.

Семикурсники восприняли известие с разочарованием, но спорить не стали. Помрачнели, предположили вслух, что, значит, дела и впрямь неважные, пожелали Гарри «держаться» (хотя ему-то зачем?) и побрели восвояси, как и пришли — все вперемешку.

Гарри вернулся в палату и увидел, что в дальнем её конце Невилл нерешительно топчется возле единорога. Намеренья друга, как и его сомнения, были понятны, и Гарри направился к нему, но по пути его остановил тихий вопрос:

— Гарри, что-то случилось?..

Гермиона приподнялась в кровати, опираясь о подушки и с тревогой глядя на Гарри большими запавшими глазами. Гарри подошёл к ней и присел на постель.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как обычно; это было непросто, при взгляде на подругу горло сдавило от жалости: выглядела Гермиона ужасно.

— Я не знаю, как я себя чувствую, — ответила она, бессознательным жестом пощипывая край одеяла, — всё как в тумане… это, наверно, от зелий… Что произошло?.. Неужели, опять кого-то у…

— Нет, просто миссис Саншайн немного приболела, — поспешил ответить Гарри.

Гермиона нахмурилась.

— Со мной все говорят так, словно я сумасшедшая, — сказала она, — а я не сумасшедшая… я всё понимаю… если человека приносят на носилках, это не называется «немного приболела»… Я сама всё выясню, — она села и потянулась к халату, — не останавливай меня, я должна знать… Санни… без неё мы все погибнем…

Гарри и в мыслях не имел никого останавливать. Он помог Гермионе надеть халат и дойти до постели миссис Саншайн. Девушка зашла за ширмы, где её появление было встречено удивлёнными возгласами, а Гарри отправился дальше, к Невиллу. Благо, было недалеко: миссис Саншайн уложили всего за две кровати от Снейпа.

При приближении Гарри Невилл постарался принять беззаботный вид и притворился, будто внимательно разглядывает гобелен.

— Красивый сюжет, — проговорил он, — и очень символичный, правда?.. Единорог с закрытыми глазами…

Гарри взглянул на картину, и его сердце упало.

— М-мадам Помфри! — прохрипел он, отшатываясь от ширм.

— Мадам Помфри! — крикнул он, подбегая к постели Санни (женщины уже закончили с переодеванием). — Там… Хиппо… он… закрыл глаза!..

— Мистер Поттер, не орите, вы же в больнице! — одёрнула его целительница, но тотчас побледнела как полотно. — Что?.. Что ты сказал?..

Подбежав к единорогу (Невилл едва успел отскочить в сторону), мадам Помфри схватилась за голову.

— О, Боже мой!.. Северус!..

— Нет-нет, не Северус!

Санни сидела на постели и улыбалась странной, мечтательной улыбкой.

— Это не Северус умирает, а я, — радостно сообщила миссис Саншайн, — видите, какой Хиппо стал тусклый?.. Когда я умру, он исчезнет совсем… Он сам так хотел… Он просил меня… Чтобы мы ушли вместе… Вот он, смотрите… пришёл за мной…

Она посмотрела куда-то вбок и протянула руку… Мадам Помфри со всех ног бросилась обратно к Санни и, растолкав растерявшихся девушек, заставила её лечь.

— Ну, что ты такое говоришь, девочка, — голос пожилой целительницы дрожал, как лист осины, — куда это ты собралась от нас?.. И думать забудь! Всё будет хорошо, слышишь?..

— Так всё уже хорошо! — удивлённо отвечала Санни. — Смотрите, какой Хиппо красивый!.. Как же ты мог ошибиться, о, премудрый?.. Зачем плакал, если надежды не было?.. Ах, неважно, я бы всё равно не смогла поступить иначе…

— Бредит, — вздохнула мадам Помфри.

— Но почему? Ведь жара нет, — робко произнесла мисс Гэмджи, дотронувшись до лба Санни.

— Милая, жар — это пока ещё есть силы, — покачала головой пожилая целительница, — пока воля к жизни не угасла… А у Санни сил не осталось… отдала последние… бедное дитя…

Мадам Помфри взяла стакан и принялась составлять какую-то смесь из принесённых Гарри зелий. Гарри и Невилл тоже подошли к постели миссис Саншайн и замерли, горестно глядя на больную.

— Вот, милая, выпей, — сказала целительница, поднося лекарство к губам Санни.

— Ах, нет, не надо, я не хочу, — прошептала та, отворачиваясь и закрывая глаза.

— Пожалуйста, миссис Саншайн! — взмолилась Джинни.

— Врачей надо слушаться, — поддержала её Гермиона.

— Вам сразу станет легче, — заверила Бетти.

— Ну же, девочка, не капризничай, — ласково уговаривала мадам Помфри, — ты же и сама целитель, ты знаешь… Так, Северус, а вы что тут делаете?

Все резко обернулись. Гермиона и Джинни вскрикнули, а Невилл не то охнул, не то ахнул и плюхнулся на соседнюю кровать. Их реакция была вполне объяснима. На тех, кто видел Северуса Снейпа впервые после победы, его новый облик производил неизгладимое впечатление.

Хотя Гарри отметил, что на ногах профессор держится гораздо увереннее. У него даже хватило сил одеться: поверх ночной рубашки была наброшена лёгкая мантия. Чёрная, разумеется…В остальном же бывший директор изменился мало. Такой же бледный, исхудавший и измученный. Лишённое возраста полупрозрачное лицо, обрамлённое короткими растрёпанными волосами, плотно сжатые губы и широко распахнутые глаза… Гарри подумал, что ему редко доводилось видеть горе подобное тому, какое застыло во взгляде Северуса Снейпа.

На строгий вопрос мадам Помфри Снейп не обратил никакого внимания. Он смотрел в лицо Санни… потом обвёл взглядом остальных — медленно, задерживаясь на каждом… Отчаянно ища что-то в чужих глазах…

— Северус, вы должны быть в постели, — мадам Помфри старалась говорить твёрдо, но у неё плохо получалось.

Когда чёрные глаза остановились на ней, губы целительницы задрожали так, что ей пришлось их прикусить. Поэтому больше она не сказала ни слова. Хотя Снейп явно ждал, что она что-то скажет. Даже не ждал — просил… умолял… До Гарри дошло: Снейп слышал. Слышал всё, что говорила Санни. И теперь надеется услышать, что это — неправда…

Увы, никто из стоящих вокруг постели миссис Саншайн людей не мог дать ему надежду. И Снейп отвёл взгляд от подавленных, скорбных лиц. Шагнул вперёд и опустился на край кровати… протянул руку и тихонько коснулся руки миссис Саншайн…

Санни дёрнулась, словно от прикосновения раскалённого железа.

— Нет, Северус, нет! — простонала она. — Пожалуйста, не надо!..

Гарри опомнился быстрее всех. Он подскочил к Снейпу и, схватив за плечи, заставил подняться. Действовал он осторожно, памятуя о том, насколько профессор слаб и уязвим, но решительно. Благо Снейп не сопротивлялся. Видимо, он и сам испугался слов миссис Саншайн.

— Сэр, я знаю, что вам плохо без неё, — торопливо проговорил Гарри, глядя в тревожные, недоумевающие глаза, — без Санни всем плохо… Но, сэр, пожалуйста… Вы не должны приближаться к ней… Она чувствует вашу боль… Вы мучаете её... Пожалуйста, сэр, вы же её убьёте!..

Последняя фраза вырвалась у него помимо воли. Юноша не успел совладать со своим страхом, и он вплеснулся прямо в глаза стоящего напротив человека. Лицо профессора стало белее его рубашки, он отшатнулся от кровати так стремительно, что едва не упал; Гарри сумел удержать его.

— Сэр, успокойтесь! — сказал староста, стремясь загладить свой промах. — Я хотел сказать, что… Ну, в общем, это же ненадолго! Санни поправится, и вы снова сможете… э… общаться… А сейчас просто дайте ей немного отдохнуть… Идёмте, сэр, вам нужно лечь, я провожу вас…

Снейп повиновался со всем рвением, на какое был способен. Гарри боялся, что профессора придётся оттаскивать от Санни силой, а оказалось, что его нужно уговаривать не торопиться. Лишь перед самыми ширмами Снейп на мгновение остановился и, обернувшись, в последний раз взглянул на Санни. С такой тоской, будто и впрямь — в последний… Гарри немедленно захотелось как-то его подбодрить.

— Ну, что вы, сэр, — сказал юноша, мужественно попытавшись улыбнуться, — не надо отчаиваться… Всё будет хорошо!

И поскорее отвёл взгляд. Не хватало, чтобы Снейп увидел его настоящие мысли. Гарри и сам предпочёл бы их не думать…

К счастью, у профессора не было желания заниматься легилименцией. Снейп прошёл за ширмы и сел на постель. Гарри хотел заставить его лечь, но Снейп мёртвой хваткой вцепился в спинку кровати, закрыв глаза и тяжело дыша. Потом вдруг начал торопливо застёгивать мантию. Дрожащие руки плохо слушались, пальцы путались в петлях… Гарри смотрел, ничего не понимая. Снейп, с трудом одолев пару пуговиц, признал себя побеждённым и потянулся за волшебной палочкой. И тогда старосту всё-таки озарило.

Никто не сообразил, что жалкие несколько метров не избавят несчастную Санни от боли Северуса. Никто — кроме самого Снейпа… Только вот куда он собрался бежать — едва живой, полураздетый?.. Впервые в жизни Гарри задался вопросом: а есть ли у Снейпа дом или нечто, могущее считаться таковым? Живы ли ещё его родители? Судя по всему, ни на первый, ни на второй вопрос нельзя было ответить утвердительно…

— Сэр, это не дело, — вставший с кровати Снейп снова оказался в объятиях старосты школы, и на сей раз последнему приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы удержать своего решительного профессора. — Сэр, послушайте… Вам нельзя покидать Хогвартс одному, вы больны, вам может понадобиться помощь… Давайте посоветуемся хотя бы с госпожой МакГонагалл… Сэр, это займёт каких-то полчаса… Сэр, пожалуйста… Да успокойтесь вы наконец, чёрт вас побери!

Трудно повышать голос, говоря шёпотом. Гарри захрипел и закашлялся. Профессор, как ни странно, притих — не то задумался, не то просто устал вырываться. Скорее, всё-таки, второе. Во всяком случае, успокоиться он и не подумал: и панический взгляд, и срывающееся дыхание, и нервная дрожь ясно говорили о том, что на такой подвиг Северус Снейп попросту не способен.

Пользуясь передышкой, Гарри хотел было возобновить увещевания, но тут в палате снова раздался голос Санни.

— А где Северус? Почему он ушёл? — проговорила миссис Саншайн; в её тоне Гарри послышалось сожаление.

Снейп встрепенулся и замер, вытянувшись в струну. Истерзанное болезнью тело напряглось до последней жилки… Лицо преобразилось, глаза загорелись надеждой…

— Санни, но ты же сама хотела, чтобы он ушёл, — промолвила в ответ мадам Помфри.

— Я?.. Хотела?.. Ах, нет, вы не так поняли… Просто он взял меня за руку… А я не могу… когда он прикасается ко мне, я сразу вспоминаю о… нет, неважно…

— Но Гарри прав, Северусу сейчас лучше быть подальше от тебя, — сказала мадам Помфри, — ты чувствуешь его боль…

— Ах, Поппи, — Санни рассмеялась, тихо и печально. — Вы разве не поняли?.. Когда он умирал, я связала наши жизни… Мы теперь — одно целое… Его боль — моя, где бы он ни был, а моя сила — его, пока я жива…

Гарри почувствовал, как немеют руки; в груди холодной змеёй заворочался страх. На Снейпа староста взглянуть побоялся…

— Ты связала жизни? — переспросила мадам Помфри. — А эта связь… она теперь навсегда? И разорвать её нельзя?..

— Через несколько месяцев связь распадается сама. Обычно этого хватает для того, чтобы пациент поправился. А разорвать нельзя… И это очень хорошо. Иначе… Вы знаете, все эти дни мне было очень трудно… Сколько раз я пожалела о том, что сделала!.. Увы, Поппи, ведь я всего лишь женщина… Я слаба и труслива… А страдания Северуса чрезмерны… Хиппо ошибся…

Санни вздохнула. Никто не произнёс ни слова.

— Но я не жалею, — продолжала миссис Саншайн, и её голос снова был твёрд. — Нет, я не жалею! И я рада, что пути назад для меня нет. Я рада, что не смогу отнять у Северуса надежду, даже если совсем лишусь рассудка от страха и мучений… Да, я рада, что мне не спастись от его боли, где бы он ни был!.. Пока этот человек существует на свете, мы с ним неразделимы!..

Кто-то (кажется, Джинни), приглушённо всхлипнул. Гарри едва обратил на это внимание. Услышанное никак не укладывалось в голове, и от этого все чувства начинали бунтовать. Юноше показалось, что он наблюдает за происходящим откуда-то издалека. Тело сделалось чужим. Оно всё ещё продолжало держать за плечи холодными одеревеневшими руками какого-то человека. И не смело поднять глаза, чтобы посмотреть ему в лицо.

Гарри уже не понимал — держит ли он Снейпа или сам держится за него. Он стоял, вперив растерянный взор в грудь профессора. Почему в самые нестерпимые моменты жизни в глаза так и лезут разные мелочи? Гарри видел едва приметные пылинки на чёрной ткани, а ещё — что профессор застегнул не две пуговицы, а три…

Тонкая материя слегка вздрагивала: так отчаянно билось под нею сердце… Потом в поле зрения медленно поднялась рука с волшебной палочкой. Снейп держал её очень странно — рукоятью вверх, как кинжал… И никакая она не чёрная. Просто тёмная очень. Морёное дерево. Интересно — какое… И что внутри… рука слегка толкнула старосту в грудь… Снейп хочет, чтобы Гарри взял его волшебную палочку? Но зачем?..

От удивления Гарри вскинул глаза… И встретил взгляд, который уже видел однажды. Чуть больше года назад (а кажется — вечность прошла с тех пор!), в страшную ночь на вершине Астрономической башни. Только те глаза были не чёрные, а голубые, и смотрели они не на него… Но совершенно так же.

— Нет, — еле вымолвил юноша; ему показалось, что палату объяла лютая стужа, тот же мёртвый безнадёжный холод, который мучил его в кошмарах. — Зачем вы… Я… нет, я не смогу… Это… безумие!.. Вы не должны…

Профессор чуть приблизил лицо, и его взгляд вдруг необъяснимо потеплел. Гарри был готов к отчаянию, к слезам, к злости, но не к этому уверенному и почти что радостному спокойствию. Левая рука Снейпа легла на плечо старосты и легонько сжала его — так по-дружески… Нет, друзья — это Невилл, Рон… Или… ведь наставников тоже иногда называют друзьями? Старшими друзьями… И Снейп, оказывается, мог бы…

Додумать эту потрясающую мысль до конца Гарри не смог: Снейп вздрогнул и зажмурился, закусив губу. Свободная рука дёрнулась к горлу, но Гарри перехватил её.

— Вам больно, сэр! — всполошился юноша. — Чем я могу помочь?

То, что произошло дальше, находилось, на взгляд Гарри, далеко за границами здравого смысла. Бескровные губы профессора попытались сложиться в некое подобие улыбки, а рука, державшая волшебную палочку, снова толкнула юношу в грудь — уже сильнее, чем прежде, но явно без злого умысла. Мол, соображай быстрее, тупица!

Тупица похлопал глазами и сообразил. И одним немым в этом сумасшедшем доме стало больше. Конец света. Снейп шутит. «Авада Кедавра — лучшее лекарство». Знаменитый аналог маггловской поговорки про топор. Примерно такой же смешной. Особенно в данных обстоятельствах… Гарри застыл, охваченный изумлением, ужасом и… диким сожалением.

Чёртова судьба, ну почему всё вышло так по-дурацки?! Семь лет ненависти, глупой, беспричинной… Ведь могло бы быть совсем иначе! Ну, может быть, и не дружба, но хотя бы уважение…Снейп, конечно, больше виноват: он первый начал… Но почему Гарри не попытался заглянуть под эту маску, ведь он уже после первого курса мог бы догадаться, что под злобной, ехидной личиной скрывается другой человек… Ну да, раз после всех мучений, после Азкабана и Амбридж выжил именно этот, нынешний Снейп, значит, он и есть настоящий!..

И настоящий понемногу начинал сердиться. Вздрагивая от боли, он сунул волшебную палочку в руку Гарри и повёл глазами в ту сторону, где находилась постель Санни. Проклятье, конечно!.. Больно ему — и значит, миссис Саншайн испытывает то же самое…

Выхода нет… Нельзя, чтобы Санни мучилась, нельзя, чтобы она умерла. Она ещё так молода (и так красива, но это неважно), она необыкновенный целитель, она должна прожить долгую жизнь и спасти жизни многих, а Северус… А что — Северус? Он мог бы стать великим учёным, прекрасным учителем, но… не сложилось, как говорится. И уже не сложится. И жалеть об этом поздно. Так уж повелось, что спасать в первую очередь нужно детей и женщин. И какой мужчина (если он мужчина, конечно) станет с этим спорить?.. Вот только…

— Сэр, я не смогу вас убить, — сказал Гарри. — Я не смогу захотеть, чтобы вы умерли. Теперь уже никогда не смогу…

Кажется, Снейп собрался упасть перед ним на колени… Но Гарри не дал: подхватил профессора под мышки (хрупкое тело показалось лёгким, как пёрышко) и усадил на кровать.

— Давайте лучше я дам вам обезболивающее, — предложил Гарри, осенённый внезапной идеей, — а потом ещё… Вам же его нельзя, верно? Этот гад мистер Коллинз говорил, что оно может вас… что вы от него можете… Чёрт, угораздило же меня с вами связаться!.. Подождите минуту, я принесу, я помню, где оно стоит!..

«Потянуть время! — с такой мыслью Гарри выскочил из-за ширм. — Потянуть время, а там что-нибудь придумается!..»

Навстречу, помахивая мухобойкой, шла мадам Помфри.

— Я её достану! — пообещала она, посмотрев на Гарри красными и совершенно безумными глазами. — Муху эту!.. Она у меня получит! — и, почти без паузы добавила, приглушив голос:

— Они оба умрут. Теперь уже точно. Сначала она, потом он…

— Мадам Помфри, — впоследствии Гарри решил, что задать этот вопрос ему подсказали, не иначе как, ангелы-хранители, — а если… если профессор Снейп умрёт раньше, то миссис Саншайн выживет?

Пожилая колдунья покачала головой.

— Я мало знаю про этот вид магии, — ответила она, — в сущности, ничего, кроме того, что объяснила мне Санни. Но кое-что мне, увы, известно…

Мадам Помфри зашмыгала носом и полезла в карман передника за платком. Вынужденная пауза показалась Гарри бесконечной.

— К сожалению, милый, — договорила целительница, с трудом подавив рыдание, — если пациент умирает, то вместе с ним в то же мгновение умирает и врач…

* * *

Автор данного фика совсем забыл, что к нему имеется парочка иллюстраций.

Полюбопытствовать можно тут:

http://www.diary.ru/~morven-vaniar/p97886726.htm