Вернуться в сказку (джен)

Ее глаза чернее неба зимою,

А руки тонки, словно ласточки крылья,

И голос звонкий, как стекло ледяное;

Она идет и не касается пыли…

Она глядит на меня —

И взгляд, как солнце, горит,

Она кричит — убегай!

А я ей шепчу — погоди…

И дни летят серой пеленой;

Жизнь пуста — без нее одной;

Жизнь идет, как в глухом плену —

Тень чужая крадется по сну…

Я мчался бешено по мерзлой дороге,

Шварцкольм уж близко, свечи в кирхе сверкают,

Но снова мельница — стою на пороге,

В моей душе надежда вмиг умирает.

Магистр смеется опять —

Черно его колдовство;

Ты можешь вечно бежать,

Но снова встретишь его!

Другого не было нам пути —

Лишь ей самой к колдуну прийти,

Узнать меня без имен и лиц,

Средь других, обращенных в птиц!

В обличье воронов теснились мы вместе;

Она вошла — звездою с неба упала;

Я пятым был на том проклятом насесте;

Она смотрела — только не узнавала!

Магистр смеялся над ней:

«Ну хоть кого укажи!

Но ошибиться не смей —

Тогда отдашь свою жизнь!»

Магистр смеялся — она рыдала.

И той же ночью ее не стало

На омута илистом дне уснула

И лед обратился ей в одеяло.*

Отчего-то Мария проснулась посреди ночи. Такое случалось с ней редко. Нет! Конечно, были ночи, когда она не ложилась вовсе. Но просыпаться... Просто так... Без будильника, да ещё и ночью... Нет! Такого либо не было вообще, либо случалось так редко и так давно, что принцесса не помнила этого. Обстановка показалась ей не слишком знакомой. Это были старые стулья, на которые нельзя было садиться без опаски: выглядели они так, будто вот-вот развалятся, — две старые кровати, на одной из которых лежала она, Мария, а на второй — та странная девушка, которую она назвала русалочкой. Где-то посреди комнаты лежал ещё и какой-то уже немолодой человек, плохо известный девушке. Наверное, это он предложил им остаться у него на ночлег. Что же... Неплохо...

Будущая правительница сказочного королевства была очень благодарна ему. Он чем-то напоминал ей... Напоминал Альфонса, что ли... Он бы тоже оказал блуждающим по городу девушкам помощь, предложил бы две свободные кровати, а сам бы улёгся на полу.

Мария чуть слышно вздохнула и осторожно поднялась с кровати. Та недовольно скрипнула, будто не собираясь отпускать принцессу. Девушка взяла одеяло, которым была накрыта, тихонько набросила его на хозяина дома и вышла из комнаты на улицу.

Шёл дождь. Даже ливень. Хорошее время, чтобы постоять на полуразвалившемся крыльце и подумать. Подумать о том, что именно привело тебя сюда, подумать о том, зачем именно ты это делаешь, почему это для тебя так важно.

Мария не считала себя человеком, способным на долгие философские размышления. Впрочем, иногда состояние, в котором хочется именно думать, но ничего не делать, периодически накатывает на людей. У кого-то оно бывает чаще, у кого-то — реже. Суть всё равно одна и та же.

Спать будущей королеве не хотелось совершенно. То и дело вспоминались Седрик, Альфонс, Реми... Про Розу девушка помнила постоянно. Она была частью её жизни.

Такой же частью жизни, души, которую нельзя было отнять, был и Альфонс, о котором Мария порой не вспоминала, когда он был рядом. Он просто был рядом и всё. Он был тем, кого никогда не надо было звать, просить. Он всегда приходил сам. Без напоминаний и просьб... Он, пожалуй, являлся полноценной частью жизни дочери принцессы Кассандры.

Теперь, оказавшись в незнакомом городе, с непонятной девушкой, без средств к существованию — та мелочь, которая была в карманах, вряд ли была пригодна для того, чтобы расплатиться хотя бы за хлеб — принцессе всё чаще вспоминалось, как в детстве она соревновалась с незнакомым ей мальчиком, всегда до этого сидевшем в стороне от развлечений прочей детворы, в езде на велосипеде, как они подрались, как потом их разнимали родители. Так и познакомились... Первоначальная вражда прошла почти сразу же. Когда её новый знакомый помог ей противостоять трём соседским мальчишкам, отчего-то приставшим к годовалой Розе, на которых Мария, естественно, набросилась с кулаками.

С тех пор они почти всегда ходили вместе. Когда принцесса пошла в первый класс, в школу за руку её вёл именно второклассник Альфонс, который решил взять на себя эту обязанность. Потом, после уроков, они залезали на старый дуб, где порой сидели до позднего вечера...

Девушка прогнала от себя эти мысли. Как бы ей не было хорошо там, дома, где были два самых важных в её жизни человека — младшая сестра и лучший друг — сейчас она находилась не там. Она была в сказочном мире, в одной из его альтернативных реальностей. Находилась рядом с одной из сказочных героинь, Русалочкой, которую обязана была спасти. Иначе ей никогда не вернуться хотя бы в комнату Деми...

Решив, что стоять тут долго — не лучший вариант, внучка короля Генриха присела на одну из ступенек. Небольшой навес защищал её от воды, лившейся с неба. Лучшего сейчас было не придумать.

— Эй! Чего тут сидишь? Холодно же! — услышала она голос позади себя.

Рядом с Марией оказался тот человек, который приютил их и которого она недавно накрыла одеялом. Неужели он проснулся из-за этого? Что ж... Жалко, конечно, что она не ниндзя, чтобы ходить и делать всё абсолютно бесшумно и не беспокоить этим остальных — особенно это понадобилось дома, когда она забывала свой ноутбук в комнате Розы, — но не так уже страшно. Переживёт.

Человек тем временем сел рядом с ней и накинул то одеяло, которым минут пятнадцать назад его укрывали, ей на плечи. Принцесса недовольно хмыкнула, проворчала что-то, но отказываться от своеобразной накидки не стала. Всё-таки, было действительно холодновато...

— Спасибо... — буркнула девушка осипшим голосом.

Человек поинтересовался, всё ли у его гостьи в порядке, на что та пробормотала, что да, у неё всё в порядке. Но хозяин этого бедного полуразвалившегося домика почему-то не отставал. Он спросил, не сделать ли чаю, спросил, не хочет ли она вернуться в дом, не хочет ли... Этих "не хочет ли" было слишком много, чтобы перечислять.

Будущая королева снова хмыкнула. Правда, в этот раз не так недовольно. Да... Сидеть на ступеньке крыльца под протекающим навесом, закутавшись в дырявое одеяло, и разговаривать со странным человеком, который приютил двух не менее странных девушек... Что может быть лучше?

— Не простудишься? — спросил Человек.

Принцесса покачала головой и улыбнулась. Хозяин этого дома был тем человеком, который напоминал ей о сразу нескольких людях. В какой-то момент она подумала, а что если бы он был её отцом? По возрасту он вполне подходил для этой роли.

— Уже простудилась... — прошептала Мария вдруг.

Человек осторожно положил руку ей на лоб. Пробормотав что-то про высокую температуру, он взял девушку за руку и потянул за собой. Та не сопротивлялась. Желания сопротивляться не было. Его вообще не было после того, как она проснулась.

Снова оказавшись в комнате, девушка не сразу узнала её. Перед глазами всё плыло. Думать теперь не хотелось. Воспоминаний было много, но они просто сменяли друг друга, оставляя в уме след, который пока ещё был просто следом, не заметкой.

Незнакомец дал ей градусник. Откуда этот прибор появился в его руках, Марию не волновало совершенно, хоть ещё пару дней назад она заметила, что никаких приборов, использование которых совершенно нормально в реальном мире, тут не действуют. Точнее, их просто нет. Мобильник её работал, но связи не было. То есть, можно было послушать музыку, были бы только наушники, можно было завести будильник, но позвонить — никак.

Градусник всё-таки является продуктом цивилизации. Вряд ли где-нибудь в Древнем мире или в Средние века вы сможете найти такой предмет в доме какого-нибудь простого горожанина (вы вообще вряд ли сможете найти такой прибор до эпохи Возрождения).

Сказочный мир, по мнению принцессы, а точнее его обустройство, порядки и технологии, напоминали об истории Средних веков: узкие грязные улочки со странными полуразвалившимися домами, со странными законами — в частности, со своими монастырями, в которые отправляли по принуждению, а не по доброй воле, с технологиями на столь низком уровне, что девушка про себя думала, не стать ли ей королевой и не показать им технику хотя бы на уровне века Восемнадцатого или Девятнадцатого, и то было бы хорошо.

Конечно, плюсом этого мира была возможность колдовать. Но не у всех были такие способности. Например, та же Мария, которая хоть и считалась тут почему-то Избранной, не обладала никакими способностями, кроме хорошего знания английского и немецкого языков, алгебры, геометрии, физики и истории, что изучаются в каждой школе, которых довольно много, в каждой из которых есть ученики, успевающие лучше остальных.

Человек разбудил русалочку, попросив её помочь ему. Температура у наследной принцессы сказочного королевства была довольно высокая, впрочем, не настолько, чтобы уж сильно переживать: тридцать восемь и один.

Хозяин дома уложил свою гостью на кровать, на которой та лежала до этого, и закутал её в одеяло, непонятно откуда появившееся, поставил чайник на плиту, про которую эта девушка обязательно спросила бы, обратив на неё внимание, но сейчас это её нисколько не волновало.

Русалочка пыталась как-то помочь, но в итоге человек понял, что помощи у дочери морского короля ждать не стоит, потому как та нисколько не смыслит в медицине. Поэтому девушка была также отправлена спать.

А Мария Фаррел заснуть не могла даже после того, как её заставили выпить чай с малиной, от которого, по идее, температура должна была спасть. Ей не хотелось читать или писать, было как-то не до этого, но и спать тоже не хотелось. Было скучно, но в то же время присутствовала невероятная слабость и нежелание что-либо делать...

Человек вздохнул, достал с полки какую-то книгу и, присев около своей гостьи, стал тихо читать ей вслух.

* * *

Паул предложил свою помощь в поиске принцессы Марии и сестры Реми, про которую та так вовремя вспомнила. Впрочем, помощь тёмного мага не была безвозмездной. Он потребовал, если он находит этих двоих девчонок, подать прошение королю о создании Научно-Исследовательского института, где мог бы работать.

Те в тот же миг согласились. Альфонс не считал это таким уж трудным делом, Реми считала, что легче будет достучаться до короля, нежели одной продолжать поиски, а Кае было не до этого: она лечила Седрика, который хоть и очнулся, но всё же вряд ли считался способным что-либо сделать. Сын леди Траонт же хотел что-то возразить, но служанка из дома его дяди не дала ему этого сделать, сказав, что ему сейчас лучше не нервничать и не беспокоиться по разным пустякам.

— Думаю, раз все довольны, то можно начать серьёзно заниматься этим! — сказал Паул, вставая из-за письменного стола.

Мужчина подошёл к своим книгам, которые были подобраны и составлены в порядке, известном лишь одному чернокнижнику. Он окинул их взглядом, стал рассматривать, позже — читать. Когда отшельник читал одну из своих огромных энциклопедий с самыми сложными и редкими заклинаниями по чёрной магии, он вдруг резко встрепенулся, не выпуская книгу из рук, подошёл к своему столу, скинул письменные принадлежности и исписанные тетрадки, оставив только одну из них и пробормотав "Это ради науки...", погрузился в чтение, иногда записывая в ту приготовленную чистую тетрадочку что-то из этой книги.

Альфонс уже не стоял посредине своеобразной комнаты. Парень предпочёл выйти из пещеры, предварительно спросив у присутствующих о самых ближайших селениях. Он отправился в ближайшую деревушку, мелкое поселение беднейшего сорта крестьян, какой только может быть. Они не были крепостными. Где вы видели владение помещика в таких местах? Но, пожалуй, эти люди, часть которых умирала зимой во время холодов и весной во время голода, хотели бы лучше быть живыми рабами, нежели свободными мертвецами.

До селения было идти довольно долго. Хоть дорога и имелась, но денег на её ремонт не было у населения, а чернокнижнику это было ни к чему: он любил быть один. А десять километров — даже по хорошей дороге — весьма серьёзное испытание для пешего человека.

Наконец, уже к вечеру добравшись до деревеньки, друг принцессы увидел жалкие деревянные прогнившие домики, почти целиком уходившие в землю. На улице стояла и плакала маленькая девочка, которой было года четыре; босая, одеждой ей служили обрывки какой-то грубой ткани, вся она была в различных ссадинах и царапинах. Этот ребёнок стоял на улице почти ночью и плакал.

Альфонс подошёл к девочке и спросил у неё, что такое случилось. Та заплакала ещё громче и сказала, что королевские войска собирают налоги, а у её семьи не было денег, чтобы заплатить эту сумму. Теперь мама, старшая сестра, брат и старенький дедушка девчушки оказались в тюрьме, где их по закону о не сдаче налогов должны будут казнить. Она же спаслась совершенно случайно, в самый последний момент убежав и спрятавшись в лесу.

Парень про себя со злостью отметил, что лучше бы ни он, ни Мария, ни тем более Роза не появлялись в этом мире, в котором кажется всё просто замечательно — путешественникам, видимо, показывали только дворцы знатных и богатых людей, — но на самом деле всё обстоит куда хуже. Да, конечно, такое и было, и есть, и будет на Земле тоже, но... Как-то всё кажется менее утрированным. Возможно, оттого что мы часто живём довольно хорошо. Конечно, не у каждого есть то, о чём он мечтал, конечно, и у нас бывают трудности с деньгами, но как-то всё кажется таким далёким и странным, что мы думаем, что такого нет вообще.

— Ничего. Я тебе помогу. Только расскажи мне немного о том, что и как вы должны сдавать? Я тут не местный, хотелось бы узнать и понять ваши законы.

Девочка кивнула и вытерла глаза краем самодельной рубашки. Она ещё продолжала плакать. Из стоявшего рядом дома высунулась молодая женщина, тоже бедно одетая, и попросила малышку и парня зайти к ней в дом.

— Да, тётя Милли... — пробормотала девочка, бросаясь к женщине.

Та, улыбнувшись, позвала к себе и Альфонса, всё продолжавшего стоять посреди улицы. Друг принцессы принял её приглашение и уже скоро сидел вместе с ней, девчушкой и ещё тремя маленькими детьми в землянке, принадлежавшей, видимо, этой Милли.

* * *

Рассказ Каталины до глубины души впечатлил и даже разгневал леди Траонт, которая в тот момент красила свои длинные ногти, о которых Теодор отзывался только как о когтях какого-нибудь хищного животного, чёрным лаком. Она всегда любила пускать такое оружие в ход в любом, даже самом незначительном, споре. В таких случаях на собеседнике обычно оказывалось несколько царапин самой различной глубины.

Служанка, поведавшая ей о тайне постоянно исчезающих писем, о которых сама Джулия думала, что выбросила их, несмотря на то, что большинство из них были безусловно важны.

— Ты уверена в этом? — строго спросила герцогиня.

Девушка кивнула. Врать леди Траонт, которая в любой момент могла "залезть в мозг" человека и прочитать все его мысли, фобии, желания, которые он скрывал ото всех, Каталина просто бы не решилась. Это было ей и не нужно. Сама же ведьма воспользовалась этой своей способностью и, увидев в памяти новой служанки момент, где Милена передавала бумаги какому-то незнакомому человеку, поднялась со своего кресла и быстрым шагом направилась вниз, позвав с собой и горничную, донесшую ей на старшую служанку.

В комнате Милены и герцогиня, и служанка оказались очень скоро. Эта девушка всё ещё беседовала с тем незнакомцем, когда Джулия вошла к ней, ведя за собой Каталину.

— Что это вы передаёте, Милена?! Не могли бы вы мне это сказать?! — спросила леди Траонт.

Незнакомец поспешил скрыться. Старшая горничная должна была одна отвечать за свой проступок. В глазах девушки виднелся страх. Неукротимый, стихийный, животный страх, когда человек не может контролировать сам себя.

— Ваша сознательность, Каталина, будет вознаграждена. Ступайте, можете продолжить выполнять свои обязанности! — та кивнула и поспешила так же удалиться, чтобы гнев леди не был сорван и на ней. — А от вас, Милена, я этого не ожидала. Будьте готовы понести своё наказание. Я предупреждаю вас: те, кто когда-то перешёл мне дорогу, дорогая моя, долго не живут. Поверьте, коль вы предали моё доверие к вам один раз, предадите и второй. Жан! Подойдите ко мне! — в комнату к Милене вошёл здоровенный детина, которому нельзя было дать меньше тридцати лет. — Отведите эту девушку во двор. Она сегодня же будет казнена!

С этими словами герцогиня удалилась из комнаты провинившейся служанки. Бумаги, похищенные этой девушкой, были проданы одному из самых нежелательных и опасных людей — Эрику Картеру, известному своими дерзкими выходками и покушением на короля.

Леди Траонт никогда даже подумать не могла, что такие страсти могли кипеть прямо под её носом, а она не замечала этого... Никогда не стоит никому доверять...

Джулия была в бешенстве от своей недальновидности. Она сердилась даже больше на себя, нежели на эту гадину Милену, которую только что приказала казнить.

___________________________________________________________

* Канцлер Ги. Легенда чёрной мельницы.