Oblivion: Данмер. Чужак в чужой земле (джен)

— …ведь если твой посох стал мягким как воск, спеши в Морровинд… тьфу, чтоб тебя! — выругался я, в очередной раз поймав себя на том, что то и дело напеваю то один, то другой куплет из уже надоевшей "Маленькой грубой песенки"⁽¹⁾.

Ехавший сзади Бел расхохотался.

Эту самую песенку мы распевали всю дорогу от Чейдинхолла до Храма Повелителя Туч, затыкаясь, только когда в поле зрения появлялся отряд легионеров, патрулировавших дороги. Или если нам навстречу выскакивали сошедшие с ума разбойники, поскольку в здравом уме им вряд ли пришло бы в голову нападать на хорошо вооруженных и явно не вчера взявших в руки мечи воинов. Правда, не исключаю, что их привлекала моя эльфийская броня, действительно стоящая немалых денег. И даже больше, учитывая, что она зачарована. Но на месте разбойников я бы лично хорошо подумал, прежде чем кидаться на полностью бронированных вояк, уверенных в себе настолько, чтобы хором во все глотки горланить непристойную песню, распугивая воплями зверье и путешественников — орали мы дружно, громко и с душой, но, поскольку способностей к пению милостью предков никому из нашей троицы не досталось, результат был… не для слабонервных.

Впрочем, касательно нашей внешней беспечности дело обстояло совсем не так, как могло показаться со стороны. Колечко-то, показывающее владельцу ауры живых существ, я не снимал. Да и глаза с ушами имелись у всех троих. Так что разбойникам ни разу не удалось подобраться к нам неожиданно. Как и легионерам, мимо которых мои братья проезжали с настолько каменными рожами, что мне даже не по себе становилось. В общем, новости приходилось узнавать мне. И выслушивать уже надоевшие обвинения в адрес Клинков тоже. А как же без этого?

— Кстати, о, гм... посохе, — ухмыляющийся Бел подъехал ближе, — у вас действительно есть способы... как там поется?.. "вернуть прежний лоск"?

— Понятия не имею, — заявил я. — Мне оно как-то без надобности было. Сам понимаешь. Да и сейчас пожаловаться не могу. А что, Дервера была недовольна? Мне показалось, что, наоборот, нашу прекрасную хозяйку твой отъезд здорово огорчил…

Ролианд фыркнул, глядя, как я уворачиваюсь от подзатыльника притворяющегося рассерженным имперца. Не все ж нашему насмешнику над другими подшучивать…

— Не, я просто любопытствую, — сообщил ничуть не огорченный промахом Бел, выпрямляясь в седле. — На будущее, так сказать. Вдруг пригодится?

Я с деланным огорчением развел руками.

— Чего не знаю, того не знаю. К тому же я пришел к выводу, что вварденфелльские растения обладают особыми свойствами. Да и животные тоже. По крайней мере, некоторые их части. Что тому причиной — пепел Красной горы, отрезанность от остального материка или все вместе — я не представляю, но если тебе все-таки понадобится подобное снадобье, искать его, скорее всего, придется именно в Морровинде. Если оно вообще существует.

— Ясно.

Наш лисоглазый друг, стоило ему выбраться за стены Храма Повелителя Туч, оказался еще тем блудуном — не хуже графа Индариса, слухи о любвеобильности которого распространились на весь Тамриэль. Ну, на весь Сиродиил точно. Впрочем, не могу его осуждать — я и сам не святой. Красотки, то и дело заглядывавшие проведать выздоравливающего Бреммана, были совсем не против уделить свое внимание и гостям рыцарей Колючки, особенно, в свете того, что плели про нас Фарвил с Бремманом. Мы с Белом были только "за". Я уж точно был не против наверстать упущенное за целый год воздержания — пара-тройка коротких встреч с Динари Амнис, каждый раз незначительно облегчавших мой кошелек, не в счет. И пусть до графа Индариса с его любвеобильностью мне далеко, отказываться от предложения красивой женщины… или нескольких красивых женщин… будет только круглый дурак. Или скопец. Дураков среди нас не было. Скопцов, слава предкам, тоже. В общем, даже северянин, взявший с нас слово ни о чем не рассказывать Джене, не устоял. Но Бел… из всех возможных вариантов почему-то выбрал не имперскую или, скажем, бретонскую барышню, а данмерку — Дерверу Ромален, вдовую владелицу постоялого двора "Новые Земли". Будь Дервера помоложе, я бы тоже попытался её обаять, тем более, что, как известно, вдовица — не девица, да и в мой прошлый приезд были намеки... Но... стоит быть честным с самим собой — против имперца, с его врожденной способностью очаровать почти кого угодно, у меня не было бы шансов. Так что сэра Ромален на некоторое время решила забыть о своей неприязни к имперцам и, судя по сияющему лицу, а также воплям и стонам, которые я слышал в последнюю ночь на постоялом дворе — из резиденции Колючки я сбежал, как только смог — не прогадала. Да и наутро выглядела заметно опечаленной.

Хотя поначалу мой друг вообще замахнулся на высоту поистине недостижимую — этот безумец всерьёз положил бесстыжий лисий глаз на придворную магичку графа. И явно не понимал, что вполне может этого самого глаза лишиться — учитывая, скажем так, непростой характер мутсэры Хлерву и её крайне неприязненное отношение ко всем имперцам, вероятность именно такого исхода была удручающе велика. И это в лучшем случае. В худшем… я почему-то был уверен в том, что в изобретательности моя соотечественница даст фору многим своим коллегам из Гильдии Магов — чего стоил только предложенный ею способ моего исцеления по возвращении из Обливиона — да еще и обладает наклонностями вивисектора. Поскольку мне совсем не хотелось, чтобы Белизариус стал следующей жертвой смелых экспериментов магички, пришлось привлечь на помощь Фарвила.

И, как оказалось, это было весьма мудро с моей стороны. Младший Индарис, услышав, кого собрался обаять один из его кумиров, мгновенно побелел, как будто на него опрокинули мешок пшеничной муки, и, заикаясь на каждом слове и чуть не плача, попросил этого не делать. Естественно, озадаченный такой реакцией имперец захотел узнать, почему.

Известие, что недавно овдовевшего графа и его придворного мага связывают близкие отношения, никого особо не удивило и, по большому счету, чтобы Бел отказался от своей идеи, хватило бы и его — ссориться с одним из членов Совета Старейшин, забравшись в постель к его любовнице, не стоило. Особенно, если это темный эльф — злопамятный, мстительный и жестокий, как и все данмеры. Положение, занимаемое Анделом Индарисом, позволяет ему не особо скрывать эти черты его характера. А то, что он Хлаалу, только усугубляет ситуацию. Кстати, шейна в его винном подвале, вопреки моим ожиданиям, не оказалось. Я даже обиделся.

Но пугал Фарвила не грозный отец, по косвенным признакам решившийся, наконец, хорошенько выпороть провинившееся чадо — причем заметил это не я, а знакомые не понаслышке с таким методом воспитания Бел с Ролиандом — а сама Улена Хлерву. Как оказалось, избалованный юнец, вдохновленный примером своего чрезмерно любвеобильного папы, примерно с месяц назад все-таки попытался подкатить к красавице-магичке (на этом месте повествования я поперхнулся, а мои друзья состроили каменные рожи, сдерживая ухмылки и стараясь не коситься в мою сторону), даром что в этом деле ничего не смыслил, рассчитывая, по-видимому, разобраться в процессе. Но женщина мгновенно охладила его пыл, пригрозив испробовать на нем изобретенные ею заклинания кастрации и мужского бессилия. И, по всей видимости, одними словами она не ограничилась, применив некие… более убедительные аргументы. Хотя вряд ли это было чем-то, причиняющим реальный вред — не думаю, что граф Андел одобрил бы нечто подобное по отношению к единственному и горячо любимому сыну. Тем не менее, Ролианд позднее, когда мальчишка ушел, угрюмо буркнул: "Лучше б она ему дала". Уточнять, что имел в виду северянин, не было нужды — помнится, нечто похожее он высказывал, пока мы разыскивали Фарвила сотоварищи в Мертвых Землях. Возможно, он даже был прав, но я, припоминая собственный опыт, тоже полученный с магичкой, был с ним абсолютно не согласен…

Неизвестно, были ли в арсенале мутсэры Хлерву такие заклинания, или магичка все-таки блефовала, но Бел, поразмыслив, решил, что так рисковать однозначно не стоит, и обратил свой взор на хозяйку постоялого двора "Новые Земли"…

— Постой, — уже серьезно обратился я к имперцу, собравшемуся отъехать, — как отчитываться по приезде будем?

— Никак, — покачал головой Белизариус. — Вернее… Я, конечно, в курсе указаний, которые давал тебе грандмастер, но позволь мне кое-что прояснить. Тем более, что сделать это следовало давным-давно и совсем другому человеку, если уж на то пошло... Докладывать о проделанной работе мы все, безусловно, должны, но если ты рассчитываешь, что следующие поколения Клинков будут зачитываться твоими мемуарами, можешь смело об этом забыть, ибо все твои писульки Джоффри, прочитав, отправлял в камин. Это не означает, что он не ценит твои усилия или что-то в этом роде, — торопливо добавил он. — Просто…

— Думаешь, почему четыреста лет назад Клинки из проклятого Подземным Королем Санкр-Тора относительно легко перебрались в Храм Повелителя Туч? — вступил в разговор подъехавший ближе Ролианд. — Потому что не были скованы необходимостью перевозить непомерный архив документов. Ты был принят в Орден без надлежащей подготовки, да и после того… в общем, многое из того, что всем нам давно известно и не вызывает вопросов, прошло мимо тебя. В частности то, что в летописи Клинков отражаются лишь самые значимые сведения.

— К примеру, — снова заговорил Бел, — вспомни нашу поездку за Амулетом — в летопись войдет только то, что ты проник в святилище и вынес оттуда эту дэйдрову книжку. То, что ты в процессе вырезал большую часть секты, возможно, будет упомянуто, но — ни каким образом ты там оказался, ни сколько дагонопоклонников убил — даже если ты их считал — ни… ни чего тебе это все стоило… ничего из этого указано, скорее всего, не будет.

Я медленно кивнул, пытаясь определиться, что делать дальше в свете только что услышанного. Мог бы и сам догадаться — письменные доклады от меня требовались только пока я работал на Умбакано и в Храме почти не появлялся. Все остальное время я отчитывался перед Джоффри лично. Заодно становилось понятным отношение Лютера Брода к моим, как он говорил "каракулям".

— Тем не менее, — произнес северянин, — это не делает написание тобой отчетов бессмысленным. Ведь только владея всей информацией о проделанной работе, грандмастер может продиктовать летописцу то, что должно быть записано, а доложить устно бывает возможно отнюдь не всегда⁽²⁾.

Мне даже стало немного жаль старого монаха — из моря практически ежедневно поступающих со всех провинций Тамриэля сведений вычленить то, что действительно важно… И появившаяся, было, обида за то, что мне приходилось делать то, что никому на самом деле не нужно, как-то незаметно исчезла.

— Не хотелось бы мне оказаться на месте Джоффри, — признался я.

— Если графства пришлют своих солдат, это будет лучшим отчетом о том, как мы справились с поручением, — с заметным облегчением подытожил Бел. — Хотя грандмастер в любом случае станет нас расспрашивать. Но теперь, я думаю, ты будешь лучше понимать, что и для какой цели ему от тебя нужно.

— Ну, мы свою часть работы выполнили, — кивнул я. — Остальное на совести графов.

— Я не думаю, что они забудут свои обещания, — ответил он. — Граф Индарис, во всяком случае, отправил отряд чейдинхолльских стражников еще три дня назад. Я, кстати, успел пообщаться с их капитаном — на редкость мерзкий тип. Хотя, допускаю, дело в том, что он явно был не рад необходимости куда-то срываться воевать с дэйдра.

— А этот капитан случайно не черноволосый бретон из тех, что почему-то очень нравятся дамам? — поинтересовался я, вспомнив некоторые подробности своего первого приезда в Чейдинхолл.

— Да, — скривился Белизариус. — Ты его знаешь?

— Приходилось встречаться. Капитан Ульрих Леланд — человек, которого весь Чейдинхолл люто ненавидит за введенную им "новую систему штрафов", кроме, разве что, нескольких пустоголовых барышень, видящих только капитанскую мужественность. Меня он тоже пытался прижать, но не сумел.

— А было за что? — Бел заинтересованно поднял брови.

— Не без того. В Скинграде за то же самое мне пришлось выложить тысячу золотых.

— И кого ты убил? — имперец, знакомый с законодательством, немедленно вычислил преступление, за которое полагался подобный штраф.

— Почему сразу убил? Может, я там в замковую сокровищницу забрался?

— Ты-ы? — тут же заржал мой приятель. — В жизни не поверю! Нет, в твоей способности незаметно пролезть хотя бы и в сокровищницу старого вампира я нисколько не сомневаюсь. И готов поверить, что кровосос тебя не заметит, даже если ты пройдешь у него перед носом… но что-то там украсть?

— Почему бы нет? — парировал я, припомнив короткое знакомство с аргонианином-шутником из Лейавина. — Не обязательно же именно красть. Можно просто переложить в другое место…

Во всяком случае, подвыпивший ящер утверждал, что развлекается именно так. А как оно на самом деле… Впрочем, Бел прав — красть я точно ничего не стал бы. Да и перекладывать, пожалуй, тоже. И он это знает.

— Не смеши меня, — подтвердил мою последнюю мысль имперец. — Так кто там перешел тебе дорогу?

— Это я им перешел дорогу, — мрачно буркнул я. — "Мифический рассвет" это был.

Бел понимающе кивнул. В Корроле, куда я до того почти не заезжал и, по счастливой случайности, с выжившими дагонопоклонниками не сталкивался, он сам стал свидетелем такого нападения. И не только свидетелем, но и невольным участником. В тот раз болезненного вида пожилой бретон, мирно прогуливавшийся по южной площади города, при нашем приближении вдруг с криком "Тебе не скрыться от взора Мастера!" бросился на меня, на бегу окутываясь красным маревом и наплевав на то, что я был не один, а в компании здоровенного северянина и немногим менее здоровенного имперца.

— То есть, твоей физиономии он не обрадуется, — хмыкнул он.

Я фыркнул:

— Это если доблестный капитан меня вспомнит. Но я надеюсь на то, что память у него не настолько цепкая. В конце концов, данмеров в Чейдинхолле и без меня много.

Что нам предстоит вскоре после возвращения, мы, по молчаливому сговору, не обсуждали. Я так и вовсе старался об этом лишний раз не думать. Толкового все равно ничего не придумаю, только накручивать себя начну.

— Ты, кстати, так и не похвастался новой игрушкой, — Ролианд кивнул на притороченный к моему седлу лук.

Да, я все-таки заехал в столицу в надежде, что у Маро Руфуса окажется что-нибудь подходящее. Мне повезло: стоило изложить свою просьбу, поведав о судьбе предыдущего лука, как оружейник вышел из-за прилавка и коротко переговорил вполголоса с Варнадо, после чего редгард скептически покосился на меня. Но Маро был явно настроен решительно, так что здоровяк кивнул и ненадолго скрылся в подвале, оставив магазин на попечение компаньона. Присутствовавший тут же аргонианин Джин-Вульм подмигнул мне, но я и так давно уже понял, что бесконечная грызня двоих оружейников о том, какая броня лучше — не более, чем торговая уловка. В конце концов, они эту броню изготавливали и ремонтировали вдвоем. В самых сложных случаях к ним присоединялся и Джин-Вульм. Именно он, кстати, восстанавливал мои доспехи, пока я отлеживался у Лютера после едва не стоившего мне жизни закрытия врат под Эльсвеллом. Но об этом я узнал много позже.

Неладное я заподозрил, когда вернувшийся Варнадо с усмешкой вручил мне увесистый холщовый сверток. А уж слова "сумеешь его снарядить — отдам без наценки" и вовсе заставили напрячься, предчувствуя какой-то подвох, благо, братья-Клинки застряли у Лютера, пользуясь подвернувшейся возможностью отдохнуть, как выразился Бел, "по-человечески". Особенно красноречивым был тоскливый взгляд, которым имперец проводил Винсона, волокущего знакомую мне лохань в комнату Ролианда: пока имперец отвлекся на еду, верный своим привычкам северянин решил поскорее смыть с себя дорожную пыль. Я бы тоже был не прочь последовать его примеру, но лохань у Лютера всего одна… а Ролианд может плескаться довольно долго. У него это такой же пунктик, как у Бела бритье. Впрочем, у каждого свои недостатки... Так что я решил отложить приведение себя в порядок, а время ожидания потратить с пользой, оставив друзей на попечение достойного трактирщика. Кстати, в отличие от Бауруса, о том, что Лютер Брод тоже принадлежит к Ордену, они не знали. А я, помня просьбу грандмастера, когда рассказывал, где предпочитаю останавливаться во время приездов в Имперский город, об этом не упомянул. И в дальнейшем просвещать их не собирался. Во всяком случае, без крайней на то нужды, о чем и шепнул, улучив момент, едва заметно нервничающему Лютеру. На качестве обслуживания это не скажется — со своими братьями по Ордену, независимо от их осведомленности, он был в этом плане предельно честен — зато старику будет немного спокойнее. В общем, возвращаясь к событиям в лавке, опозориться в глазах друзей мне не грозило.

Предчувствие меня не обмануло — редгард притащил лук из дэйдрика. Чей-то обливионский трофей, не иначе — сам оттуда разного добра натаскал не так уж мало. Луков в том числе. Не буду уточнять, что я первым делом подумал, увидев эту дэйдрическую жуть, но Ролианд был бы очень доволен моим знанием "изящной словесности". Однако, против собственных ожиданий, я справился — то ли "дэйдрическая жуть" на поверку оказалась не такой уж жуткой, то ли это я себя недооценивал. Несмотря на немалые размеры и устрашающий с непривычки вес лука, это оказалось вовсе не запредельно тяжело, чего я опасался. Правда, как выяснилось, скорость стрельбы заметно снизилась, зато выпущенная из этого лука стрела прошила деревянный круг мишени насквозь и высекла искры из стены за ней, срикошетив в нас градом острых щепок, отчего Россан, в магазин которой меня потащил Варнадо для проверки оружия, выставила нас с оружейником взашей, попутно пополнив мой запас ругательств. И не только мой — рассерженная редгардша голос не понижала, так что перед тем как она захлопнула за нами двери своей лавки, несколько горожан и пара патрульных легионеров так же получили возможность расширить свои знания "изящной словесности".

В общем, лук я купил, причем верный своему слову Варнадо и впрямь отдал его без наценки. И в тот же вечер зачаровал, благо оружие было "чистым", а Сигилов у меня в заплечной сумке набралось более, чем достаточно. Так что теперь впридачу к и без того немалой убойной силе лука прибавилось уже зарекомендовавшее себя шоковое заклятие. Самое сильное, какое я сумел наложить.

А насчет похвастаться… если им интересно, то почему бы и нет?

— …Графиня никогда не согласится на это… — грандмастер говорил тихо, словно увещевая, но, несмотря на то, что они находились в противоположном конце Зала Славы мне было отчётливо слышно каждое слово.

— Согласится, — твёрдо ответил Мартин. — Она должна!.. — горячась, добавил он.

Джоффри вздохнул, наблюдая за вышагивающим перед камином Мартином. Судя по всему, я застал самый конец спора. Причем далеко не первого — об этом же они спорили еще до моей встречи с канцлером и, насколько я понял из обмолвок Мартина, даже до моего возвращения из Неналаты.

— О, — мое присутствие заметили, — вот и ты! С возвращением! — радостно улыбнулся Мартин.

Джоффри вопросительно уставился на меня, предварительно бросив взгляд мне за спину.

— Все живы и здоровы, — заверил я, подходя ближе. — Ролианд в конюшне, а Белизариуса задержал Сайрус.

В последнем случае, правда, все было в точности наоборот — общительный имперец сам затронул оказавшегося неподалёку капитана, но Джоффри вряд ли интересуют такие мелочи. Да и сам Бел надолго задерживаться не станет — новости можно будет рассказать и потом.

Грандмастер едва заметно расслабился.

— Ваши усилия уже принесли свои плоды, — улыбнулся он. — Каждое из графств Сиродиила прислало в Бруму подмогу. Теперь городской гарнизон настолько силен, что, пожалуй, сможет отбить даже полноценный штурм.

— Даже если дэйдра применят осадный артефакт? — уточнил я.

В конце концов, то, что осталось от стен в Кватче, после применения "огромной твари", за которую приняли подобный артефакт выжившие горожане, я видел своими глазами.

— Нет, — покачал головой Мартин. — В этом случае — нет. Дополнительные силы только продлят агонию, потому что горожанам отступать некуда, только в Храм Повелителя Туч… ради штурма которого, как мы знаем, "Мифический Рассвет" и запланировал нападение на Бруму.

Джоффри мгновенно помрачнел и покосился на него:

— Кстати, это неплохая возможность послушать, что он думает о твоём плане…

Я повернулся к Мартину, ожидая пояснений. Может, за время моих разъездов по Сиродиилу, он придумал что-то новенькое? Хотя, судя по последним услышанным мной репликам, план остался прежним…

Так оно и оказалось. Единственным уточнением оказалось лишь то, что Мартин надумал возглавить оборону. Джоффри, который, по-видимому, тоже узнал об этом обстоятельстве только что, не скрывал ужаса — единственный человек, которому под силу остановить творящийся ужас навсегда, намерен поставить свою жизнь под угрозу в битве, в которой его присутствие не станет решающим фактором. Мне эта идея тоже не понравилась — шаг, конечно, красивый, но с практической точки зрения, малоэффективный. Да, самолично возглавив оборону Брумы, Мартин получит признание и поддержку, по крайней мере, одного графства, но подумал ли он, что будет с нами со всеми, если во время сражения его убьют? Ведь, если его не станет, остановить вторжение Дагона в Тамриэль будет некому...

Все это я и попытался донести до его разума. Безрезультатно, впрочем — там, где потерпел поражение Джоффри, гораздо более искушённый в плетении красивых и убедительных речей, мне тем паче ничего не светило. Мартин упёрся, как — да простят мне такое сравнение — гуар, почуявший самку "в охоте", мотивируя свою внезапную блажь тем, что, "если он должен стать Императором, пора начинать действовать, как пристало главе Империи".

— По-твоему, для этого нужно подставить голову под дреморские мечи?! — разозлившись на его дурацкое упрямство, вспылил я. — Или ты рассчитываешь, что среди присланных нам на помощь отрядов не окажется предателей? Так я тебе скажу — они там наверняка будут, потому что это — отличный шанс для них одним махом переломить ход противостояния с Обливионом. Пока ты жив, барьер, хотя и неуклонно слабеющий, все же сдерживает дэйдра и не пускает Мехруна Дагона на Нирн. Помнишь Кватч? Ты снова совершаешь ту же ошибку…

Джоффри у меня за спиной шокированно ахнул.

— Ты забываешься! — рявкнул Мартин.

Я осёкся. Вот оно как… Впрочем, этого следовало ожидать — Мартин постепенно свыкался со своим статусом и чем дальше, тем более очевидной становилась разница между нами. Что ж… будем надеяться, что, когда мы переживём вторжение Мехруна Дагона и возведём Мартина на трон, обретённая корона не вскружит ему голову. А мне было полезно вспомнить, что я говорю пусть с ещё не коронованным, но все-таки Императором. Хотя я, по большому счету, об этом и не забывал.

— Как прикажете, ваше величество, — склонившись, произнес я.

Мартин вздрогнул, словно очнувшись.

— Пожалуйста, друг мой. Я нуждаюсь в твоих советах, а не в слепом повиновении.

"Друг мой". Я сдержал кривую невеселую усмешку — Мартин был сейчас неискренен. Об этом говорило привычное, ничего не значащее обращение. Уверен, окажись на моем месте тот же Джоффри, Мартин ничего бы не заметил. И произнес бы то же самое. Что это — невнимательность? Или намек?

— Ты напомнил мне о Кватче, — Мартин бросил короткий косой взгляд на меня. — Помнишь, о чем мы говорили в нашу первую встречу?

Я помнил. А еще я видел, что он одновременно с этим по старой привычке начал выстукивать по резной деревянной колонне какой-то незнакомый мне мотив. Все еще злится, значит. Однако это не отменяет того факта, что правы все-таки мы с Джоффри, а не он. И вполне возможно, что поразмыслив, он придет к тому же выводу. Но, учитывая его поистине гуарье упрямство, рассчитывать на то, что он все-таки откажется от своей затеи, не приходится. К сожалению. Принесённая клятва требовала от меня быть рядом с ним, чтобы иметь возможность защитить его. Как это совместить с тем, что мне же придется войти в Великие врата в самый разгар битвы, у меня в голове не укладывается. К тому же он твердо намерен облачиться в доспехи Тайбера Септима. Зачем — только ему ведомо. Но человек в откровенно старинной броне, притом не айлейдской, которой никого в Сиродииле не удивить, а стальной нордской — хотя никто, кроме Клинков, уже и не помнит, как выглядят легендарные доспехи Талоса — будет привлекать внимание. А если вспомнить, что противостоят нам не короткоживущие люди, а дэйдра, для которых четыреста лет с момента основания Империи Септимов ничтожно короткий срок…

И, кстати, о предателях — голова Вогина до сих пор торчит на пике над городскими воротами. В холодном климате Джерольских гор мертвая плоть разлагается медленно так что даже через три месяца после казни черты лица предателя все еще узнаваемы… а тех, кто его не узнает, с готовностью просветят стоящие в карауле стражники.

— Я до сих пор не уверен, что некий божественный план, частью которого мы все, вероятно, являемся, действительно существует. Но я пришел к выводу, что это неважно. Гораздо важнее то, как мы действуем. И мы должны сделать все необходимое, чтобы противостоять злу.

Насчет целесообразности некоторых действий в деле противостояния злу у меня было что возразить, но, наученный горьким опытом, я промолчал. И судя по одобрительному взгляду, который незаметно для Мартина послал мне Джоффри, поступил верно. Грандмастер раньше, чем я, понял — попытки переубедить приведут только к тому, что Мартин окончательно разозлится и, не приведи предки, натворит глупостей. Свои соображения я могу высказать и Джоффри, уверен, старик меня поддержит.

— Как бы то ни было, пришло мое время действовать, — жестко заключил он.

— Клинки в вашем распоряжении, — вздохнув, вымолвил Джоффри.

Мартин кивнул грандмастеру, словно не услышав оттенка безнадежности в его голосе. Он принял решение и не сомневался, что его поддержат. Затем повернулся ко мне:

— Я объяснил тебе свою позицию и надеюсь, теперь ты меня понимаешь, — с некоторым нажимом произнес он. — Потому что именно тебе я хочу поручить переговоры с графиней. С учетом наших планов это может оказаться нелегко. Но кому это по плечу, как не тебе? Ни у кого из здесь присутствующих нет такого опыта в общении с сильными мира сего. Сделать это надо как можно быстрее, но, если тебе нужен отдых, до утра время терпит. Я на тебя рассчитываю.

Едва я оказался за дверью, как рядом возник Джоффри.

— Не обижайся на него. "Ксаркс", постоянная угроза жизни и вынужденная изоляция… а теперь ещё и предстоящее сражение за Бруму — все это давит на Мартина. К тому же в будущем ему предстоит занять трон Империи…

Поразмыслив, я двинулся к покоям Джоффри. Отдохну чуть позже.

— Может, со стороны этого не видно, — проговорил я, когда раздвижные акавирские двери закрылись за нами, даря некоторое чувство уединения, — но я никогда не забывал о разнице между нами. Неревар свидетель, у меня с Белизариусом больше общего! И с самого начала так было. Так что я не удивлен и почти не в обиде.

— Мартин уже не в первый раз поступает по-своему и до сих пор, принятые им вопреки моим советам решения оказывались верны, — задумчиво, словно разговаривая с самим собой, произнёс Джоффри. — Может быть, это сработает и на сей раз. А ты… Не позволяй эмоциям разрушить вашу дружбу. Кто знает, возможно, когда-нибудь именно ты займёшь моё место в Ордене Клинков, — слегка улыбнувшись, добавил он.

— Я?! Лет через двести, не раньше, — усмехнулся я в ответ, чувствуя, как меня постепенно отпускает. — К тому же наверняка имеются более достойные кандидатуры.

— Имеются, как же без этого, — кивнул он. — Мой старый друг Кай, к примеру… если этот пройдоха ещё жив, потому что я давно не получал вестей из Крагенмура⁽³⁾. Но и ты, когда станешь старше и немного наберёшься опыта, сможешь стать преемником любому из них, ведь именно тобой, без преувеличения, уже сейчас проделана огромная работа. Вряд ли без твоей помощи нам бы удалось достичь столь многого. По крайней мере, без значительных потерь.

— Они и так немалые, — возразил я, припомнив, что количество клинков под потолком Большого зала с момента моего первого появления в Храме Повелителя Туч заметно увеличилось.

— И будут еще больше, — кивнул грандмастер. — Мы будем прикрывать Мартина во время битвы за Бруму. Как бы я не относился к его решению, нам не остаётся ничего другого, кроме как подчиниться.

— Я знаю, какое задание тебе поручено, — продолжил он после небольшой паузы, — и молю лишь об одном — постарайся выполнить его так быстро, как только сможешь. Нас слишком мало, чтобы сдерживать врага достаточно долго.

— Приложу все усилия, — твёрдо пообещал я.

Разговор с графиней Карвейн был тяжёлым. Характеристика, некогда данная ей Джоффри, подтвердилась более, чем полностью. Немолодая сухощавая имперка с колючими глазами и стянутыми в тугой пучок на затылке седыми волосами напоминала мне одновременно хищную горную кошку и готовую атаковать змею. Услышав о цели моего визита, графиня приказала немедленно проводить меня в её кабинет. И я был с ней полностью согласен — такие вещи не стоит обсуждать в зале для приёмов, где каждое произнесённое слово разносится на весь замок.

— Это безумие, — покачала головой она, выслушав мой рассказ. — Этот… принц?.. император?.. Мартин ради возможности заполучить Великий Сигильский камень хочет рискнуть судьбой целого города?!

— Госпожа Карвейн, — вздохнул я, — я понимаю ваше состояние лучше, чем вы можете подумать. И мне тоже не нравится эта идея — я был в Кватче и мне не надо напрягать воображение, чтобы представить, какая судьба ждёт Бруму, если мы проиграем эту битву.

Мне вдруг вспомнился запертый в дреморской клетке кватчский десятник Мэньен Гонельд…

"Если мы проиграем, выжившие позавидуют мёртвым", — подумал я.

И, только увидев замершую на полушаге графиню, понял, что произнёс это вслух.

— И, — медленно произнесла женщина, тяжело опираясь сжатыми в сухие кулачки руками на массивный письменный стол, — зная это, Мартин все равно намерен пойти… на этот шаг?

— У него нет выбора, — я позволил себе криво усмехнуться. — У нас нет выбора. Хотим мы того или нет, чтобы остановить, наконец, вторжение Мехруна Дагона, необходим Амулет Королей. Чтобы его вернуть, нужен Великий Сигильский камень, а это значит, что нам придется позволить "Мифическому Рассвету" открыть Великие Врата, будь они прокляты. И Брума в данный момент является самым подготовленным к обороне городом Сиродиила. К тому же основной целью нашего врага является Храм Повелителя Туч, в стенах которого нашел убежище выживший наследник, и надеяться на то, что "Мифический Рассвет" оставит у себя в тылу город, способный прийти Клинкам на помощь, не приходится. Нет, наши враги в любом случае будут пытаться повторить с Брумой то, что они уже совершили в Кватче.

— Я догадывалась, — после долгого молчания кивнула Нарина Карвейн, — но до последнего не хотела верить, что это так. Однако это объясняет, почему врата Обливиона под стенами города появляются снова и снова, в то время как в других графствах Сиродиила такого не происходит. Конечно, новые врата появляются и там, но… — она осеклась.

— Я понимаю.

Я действительно понимал. Окрестности Брумы за два месяца с нашего отсутствия превратились в вулканическую пустошь, напомнившую мне вварденфелльский Молаг Амур: серая выжженная земля, нагромождения обломков порфира и обсидиана — остатки рухнувших врат — обугленные скелеты мёртвых деревьев там, где ещё совсем недавно был редкий хвойный лесок, в котором брумчане собирали хворост и сушняк для обогрева домов. И как дополнение к картине — кровавая трава и плети харрады вместо вредозобника и трамы. Сравнивать окрестности Брумы с Мертвыми Землями, несмотря на то, что сходство с ними было более очевидным, я не хотел даже в мыслях…

— Признаться, ещё никто не говорил со мной о победе над дэйдра, — медленно проговорила графиня. — Никто не говорил, что у нас есть надежда на прекращение этого кошмара. Смерть Императора Уриэля долгое время казалась мне началом конца и только вести из других графств вселяли робкую надежду, что и к нам однажды придёт герой, который спасёт всех… И вдруг, после почти года безвластия и нарастающего хаоса, выживший наследник Уриэля заявляет о себе. И, — колючие глаза вперились в меня, словно пытаясь заглянуть в мою душу, а сама она подалась вперёд, не нарушая, впрочем, границ приличий, — может быть… герой тоже здесь?

Колокол в часовне Талоса пробил полдень.

— Госпожа Карвейн, — произнёс я, радуясь возможности свернуть неприятную тему, — его величество просил передать, что будет ожидать вас в часовне в полдень. Он думает, что это подходящее место для обсуждения таких… отчаянных планов.

— Ты уходишь от ответа на мой вопрос, — женщина отодвинулась. — Впрочем, я и так его знаю. Не думай, что я сомневаюсь в тебе и твоих словах. Правители Брумы всегда имели тесные связи с Храмом Повелителя Туч. Мы знаем, кому они служат. Передай… принцу Мартину… что я буду в часовне так скоро, как только смогу. И как только все приготовления будут завершены, я отдам приказ своим людям прекратить закрытие врат. Толган! — на зов из-за открывшейся двери выглянул дворецкий. — Проводи гостя и передай капитану Бурду, что я хочу его видеть. И немедленно.

— Да, госпожа…

Мартин с Нариной Карвейн пришли к соглашению довольно быстро, и уже в тот же день защитники Брумы получили приказ готовиться к обороне города. Стража на стенах должна была подать сигнал, когда врата Обливиона откроются снова. Так что два дня спустя я, почти невидимый в рассветных сумерках, устроился на небольшой возвышенности неподалёку от открывшихся накануне вечером врат, слушая ровный шум строящихся войск и посматривая на темнеющие на снегу трупы дреморских разведчиков, возле которых неторопливо бродила невысокая сухощавая фигурка, с головы до ног затянутая в чёрную кожу — Эдла по прозвищу Тёмное Сердце. Снаряжённый лук лежал рядом — во время сражения защиту Мартина, так и не отказавшегося от своей сумасбродной идеи, должны были обеспечивать мои братья, но это не мешало мне перед тем как войти в Великие врата, тоже принять участие в битве.

Я был не единственным лучником — оказывается, Бурд давным-давно сформировал отряд ополчения из местных охотников, во главе которого и стала старая — ей давно перевалило за пятьдесят — Эдла. Сотня таких стрелков и располагалась сейчас на окрестных возвышенностях. В ближнем бою с дэйдра толку от них будет не больше, чем от меня, зато ничто не мешает отстреливать врагов издали… по крайней мере, до тех пор, пока противники не смешаются с союзниками. Но даже это больше, чем совсем ничего. А если учесть, что все собранные нами войска — включая ту часть стражи и ополчения, что осталась в городе на случай, если какая-то часть сил врага прорвется к стенам города — не насчитывали даже полутора тысяч⁽⁴⁾ человек…

Ночь прошла относительно спокойно: на наше счастье, дремора — а именно они будут составлять основную часть вражеской армии — отвратительно видят в темноте. Пожалуй, даже хуже, чем данмеры⁽⁵⁾. Я в этом убедился, неоднократно с успехом скрываясь в густом сумраке Сигильских башен буквально под носом у очередного рогоносца без использования маскировочных заклинаний. В противном случае акавирская катана с гравировкой "Ксарес" уже давно оказалась бы под потолком Зала Славы в Храме Повелителя Туч — я-то там тоже почти ничего не видел. И поначалу удивлялся, почему рогатые уроды не озаботятся этим вопросом… пока не увидел, что особо предприимчивые… и изобретательные, пожри их Бездна… использовали в качестве источника освещения. Точнее, кого… хотя, наверное, все-таки "что" — труп это уже не человек. И не мер. Трупу уже все равно. Наверное. А распяленные в безгласном крике безъязыкие рты полуобгоревших мертвецов — это просто от огня… и жара. В общем, после этого темнота для меня стала предпочтительнее лицезрения дреморских "светильников". И обоняния тоже — запах разложения неприятен сам по себе, как и запах палёного мяса. Но вонь от гниющей и горящей плоти… по сравнению с этим необходимость давиться зельями и терпеть неудобства от перестройки зрения туда-сюда представлялась гораздо меньшим злом. Главное было самому ни в кого не врезаться — дреморские доспехи почти сливались с темно-красным порфиром стен... да и с зельем разглядеть их было непросто. Так что шансы сослепу боднуть головой какого-нибудь кайтифа или кинвала в брюхо или под зад были весьма высоки, особенно учитывая их привычку замирать, как изваяние. Во всяком случае, так было, пока я не обзавёлся зачарованным на обнаружение живых существ кольцом. Впрочем, вариант развития событий с торопливым отползанием в ближайший угол, пока размашисто вышагивающий по очередному полутёмному залу дремора об меня не споткнулся, тоже был не редок — зачарованные драгоценности имелись у немногих, в основном у офицеров. И то не у всех. Рядовым рогоносцам, судя по всему, полагалось, обходиться зельями и своими силами. Чары дремора, в основном, предпочитали накладывать на оружие. Кстати, единственный кайтиф, с пути которого я не успел вовремя убраться, продемонстрировал крайнюю бедность дреморского запаса ругательств, пока летел мордой в пол, и завидную, э-э… ударопрочность. Мне тогда, чтобы убить его, тоже пришлось являть чудеса скорости и… силы воли — споткнувшись, этот урод умудрился крепко пнуть меня обутой в окованный дэйдриком сапог ногой в живот, едва не порвав мне кишки даже через доспех. И если бы для рогоносца это не было явной неожиданностью, я решил бы, что пинок был прицельным.

Так или иначе, командование в лице Мартина, Джоффри, Бурда, Эдлы, как руководителя ополчения, и командующих отрядами из других городов после долгого совещания пришло к выводу, что массированной атаки ночью можно не опасаться, а разведывательные отряды Эдла брала на себя. Я там, конечно, тоже присутствовал, однако почти все время ощущал себя частью обстановки… вроде тех акавирских доспехов, что торчат в Зале Славы по обе стороны от главного входа. Нет, ко мне тоже пару раз обращались, но, в основном, я просто скучал, игнорируя заинтересованные взгляды старухи Эдлы. Да, я был в курсе ходящих про неё сплетен, и кое-что в её взгляде и движениях подтверждало их. Но, несмотря на это, разговаривать нам с ней было не о чем. К тому же она мне просто не нравилась. Было в ней нечто такое, отчего рука неосознанно тянулась к оружию…

— Нервничаешь? — раздался слева от меня резкий голос.

Точно ворона прокаркала. Несколько вороньих семейств свили гнезда на стенах Повелителя Туч, а Клинки подкармливали их кусочками мяса и утверждали, что лучших караульных не найти. И верно, — остроглазые птицы, чётко, как я потом узнал, различающие своих и чужих, первое время постоянно встречали меня на подъезде к воротам Храма громкими криками⁽⁶⁾. Так что мне есть, с чем сравнивать.

Эдла. Припёрлась, старая перечница... Углубившись в свои мысли, я пропустил момент, когда она, налюбовавшись на убитых рогоносцев, решила почтить меня визитом, коль скоро накануне я приложил все усилия, чтобы избежать разговора. А поговорить ей зачем-то было нужно…

— Не больше, чем обычно, — я повернулся к старухе.

Впрочем, положа руку на сердце, старухой Эдлу Тёмное Сердце назвать было сложно, несмотря на глубокие морщины, густо избороздившие некогда смуглую, а теперь выцветшую в снегах Брумы пергаментно-жёлтую кожу лица. В черных, стянутых в косу волосах — ни одного седого, а в глазницах, кажется, клубится стылая тьма, ещё вчера прятавшаяся от посторонних взоров так глубоко, что заподозрить её присутствие было невозможно, а сейчас ясно видимая даже сквозь скрадывающее черты розовое мерцание ауры жизни. И вся её сухая фигура, затянутая в чёрную кожу — воплощение готовности. То ли взлететь… то ли ударить. И впрямь ворона. Чёрная хищная птица с крючковатым клювом-носом на лице и кривым эбонитовым клювом-кинжалом на поясе…

Однако, для людей пятьдесят лет — немалый срок... Да, Эдла по-прежнему опасна, как притаившаяся среди камней гадюка, но её лучшие годы, так или иначе, уже позади. Но все же, что ей от меня надо?

— Обычно? — переспросила Эдла. — Хочешь сказать, что походы в Обливион для тебя привычное дело? — истончившиеся от возраста сухие губы складываются в злую улыбку.

— Нет.

— Нет? — удивление.

— Нет.

— Но ведь это тебя называют "героем Кватча"?

— Меня, — глупо отрицать очевидное, после вчерашнего выступления Мартина перед войсками меня каждая собака знает, по крайней мере, в Бруме. — Ну и что?

— Ничего. Просто… — длинная пауза, — мне показалось, что у нас с тобой одна Мать, данмер.

Смысл произнесённой фразы дошёл до моего сознания через пять ударов сердца. А с ним — и причина такого настойчивого интереса.

— Нет, — качнул я головой. — Однозначно — нет.

Лицо Эдлы стало похоже на костяную маску.

— Жаль, — задумчиво произнесла она, разворачиваясь.

И добавила вполголоса, отойдя на несколько шагов:

— Жаль, что я давно отошла от всего этого. Я бы с радостью…

— Мне ожидать стрелы в спину? — перебил её я, стараясь, чтобы в моем голосе звучало любопытство, а не беспокойство.

Мало ли чего можно ожидать от наёмной убийцы… пусть даже и бывшей, если верить её словам. Хотя, насколько я знаю, убийцы бывшими не бывают.

— Нет, — Эдла остановилась, снова развернувшись ко мне лицом, и неожиданно улыбнулась. — Наоборот, я буду прикрывать тебя, когда откроются Великие врата. Забавно, правда?

И, прежде чем я успел спросить что-то ещё, растворилась в редеющем предрассветном сумраке. Только розовое мерцание ауры показало, что она устроилась на соседнем взгорке.

"Я буду прикрывать тебя. Забавно, правда?"

Очень. Я с запозданием сообразил, что мой вопрос был излишним. Желай старая убийца моей смерти, она не стала бы говорить об этом открыто. С другой стороны, с такими людьми ни в чем нельзя быть уверенным.

— Солдаты Сиродиила!..

Повернув голову влево, я увидел Мартина, на своём чалом жеребце разъезжающего перед выстроившимися в шеренги войсками. Как только он закончит вдохновлять бойцов, коня уведут — единственный всадник станет самой желанной целью для атакующих. Особенно облачённый в доспехи основателя династии Септимов — наследник Драконьего трона, чтоб ему… править долго и... и счастливо, все-таки вырядился в броню своего легендарного предка. И о чем он только думал?

…Они появились практически беззвучно. Давно отзвучала воодушевляющая речь Мартина, уведённый с будущего поля боя чалый уже наверняка хрустел овсом в конюшне, замерли в ожидании ряды защитников Брумы… когда непрерывно гудящие врата на краткий миг сменили тональность, по огненному полотнищу прошла рябь и перед порталом возникли четыре одетые в темно-красные плащи фигуры.

Не дэйдра. Ещё нет. Культисты "Мифического рассвета".

Четвёрка делает шаг вперёд… снова рябь… и ещё четверо, тут же занимающие места по бокам от первоприбывших, выстраиваясь в ряд. Еще… и еще.

Тяжёлые багровые мантии в слабом свете раннего утра кажутся насквозь пропитанными темной кровью. Правые руки, словно по команде, единым движением поднимаются вверх, сквозь несмолкающий гул разверстых врат, волнами доносится мерный речитатив заклинания призыва. Ну, что же…

Мой новый лук из дэйдрика словно сопротивляется моим усилиям натянуть тетиву, послать стрелу во врага… глубокий вдох и лицо культиста, выбранного в качестве цели, оказывается совсем близко… настолько, что кажется, будто роняющий синеватые искры зазубренный эльфийский наконечник вот-вот царапнет его переносицу, затенённую надвинутым капюшоном…

Выдох. Тетива со злым звоном чувствительно ударяет по руке сквозь латную перчатку, силясь прорвать зеленоватый металл и рассечь податливую плоть, а цель скачком отдаляется, когда выпущенная стрела уносится вдаль и отбрасывает колдуна на арку врат, дерзко показывая стоящим рядом ним распустившийся между глаз культиста черно-белый цветок оперения. Синеватая сетка молний на короткий миг обнимает тело, но тут же опадает и растворяется — враг мёртв.

Только тогда я слышу резкий, как воронье карканье, крик Эдлы Тёмное Сердце:

— …кии! Залп!!! — и вижу, как, окутываясь красным маревом лишённых подпитки заклятий призыва, сломанными куклами валятся первые два ряда вышедших из врат Обливиона сторонников "Мифического Рассвета".

Только первые два…

Впоследствии, когда я пытался вспомнить подробности сражения, оказалось, что в памяти у меня сохранилось очень немногое. Сражение начали вышедшие из первой арки последователи "Мифического Рассвета". Не слишком многочисленные, это были фанатики, готовые умереть по слову и во славу своего Мастера. Однако лучники Эдлы не теряли времени и не жалели стрел, скосив большинство красноплащников ещё до того, как они успели закончить заклинание призыва доспехов. Немногие оставшиеся предпочли отойти за врата, которые почти сразу же выплеснули волну закованных в броню керлов и кайтифов, с яростным рёвом ринувшихся на редкую цепочку защитников Брумы. Легкие охотничьи луки ополченцев тут были почти бессильны, спасало лишь то, что многие рогоносцы не носили шлемов. Мне в этом отношении было проще — стрелы из мощного дэйдрического лука пробивали доспехи дремор практически в любом выбранном месте, кроме разве что цельнокованых нагрудных пластин, а любимые мной зазубренные эльфийские наконечники намертво застревали в телах врагов. Ну, и в немалой степени помогали наложенные на лук шоковые чары — дэйдра они причиняли гораздо больший урон, чем людям или нежити. Кроме грозовых атронахов, относящихся к той же стихии. Но на каждого убитого мной врага приходилось по двое-трое подстреленных любым другим лучником Эдлы. И это соотношение постепенно увеличивалось — натягивать тетиву "дэйдрической жути", как я по-прежнему про себя именовал своё приобретение, становилось все труднее. Поэтому я переключился на военачальников, благо заметить их было несложно — достаточно было найти в гуще дреморского войска островок относительного спокойствия… а потом стрелять в — как однажды высказался Бел во время наших совместных походов в Мёртвые Земли — "самую надменную рожу". Хотя, говоря по правде, надменность тут ни при чем — командир, он и у дремора командир.

Открытие вторых врат произошло почти сразу же после выхода на поле дреморской армии, а хлынувшая оттуда орда дэйдра с разноголосыми воплями, рыком и визгом разлилась по равнине. В отличие от дремора, наступление которых было более-менее упорядоченным, атронахи, дэйдроты, скампы, пауки и ксивилаи просто пёрли вперёд неорганизованной толпой с одним-единственным намерением — убивать.

На приближающихся дэйдра вновь пролился дождь из стрел, но атакующие даже не замедлились. Раненых и упавших просто втаптывали в снег бегущие следом за ними. Тут и там в гуще этой разношёрстной орды вспыхивали схватки — у меня на глазах паучиха, отброшенная в сторону мощной рукой ксивилаи, поднявшись, зло сжала кулаки и, в три прыжка догнав обидчика, всадила ему в бока все шесть полулоктевых когтей. Ксивилаи в долгу не остался, одним взмахом клейморы отправив голову противницы в долгий полет и заодно развалив пополам пару оказавшихся на линии удара скампов. А в нескольких шагах от них, тоже что-то не поделив, схлестнулись в кубах огня и пара два атронаха — огненный и ледяной… Однако большая часть дэйдра, равнодушно огибая драчунов, неуклонно приближалась.

Строй выгнулся крутой дугой, сдерживая усилившийся натиск, но устоял. Основная атака, как я и опасался, пришлась на центр, туда, где под защитой Клинков находился Мартин. По большому счету, этого и следовало ожидать, но я, краем глаза наблюдая за сражающимися, остро пожалел, что в Сиродииле не в ходу древковое оружие…

Откуда-то сзади и сбоку раздался клич "За Империю!" и между стражниками возникли легионеры, не позволяя дэйдра продавить оборону. Гадать, откуда они взялись, не приходилось — скорее всего, это был патрульный отряд. В связи с нашествием дэйдра патрули Легиона были усилены вдвое, но всего два десятка⁽⁷⁾ человек… пусть даже полных сил — это чуть больше, чем капля в море.

Третьи врата…

Глядя, как из пылающей арки едва ли не парадным шагом, на ходу перестраиваясь для атаки, выходит третья волна дэйдра, я на какое-то мгновение поддался отчаянию.

Дремора-валкиназы. Личная гвардия Мехруна Дагона. Элита дреморских войск, для которых война — единственное достойное… да вообще единственное занятие. Да, их совсем немного, но эти твари полны сил, в то время как силы обороняющихся на исходе, а строй изрядно поредел…

Но... наложить стрелу на лук... торопливо прицелиться, пока тугая тетива не вырвалась из пальцев, медленно цедя сквозь зубы проклятия пополам с бранью... разжать пальцы, невольно морщась от глухой боли в левой руке — удары тетивы при каждом выстреле были весьма чувствительны, несмотря на перчатку, и становились все болезненнее. И, видя, как очередной валкиназ валится на снег, на краткий миг позволить себе почувствовать… нечто. Нечто, похожее на удовлетворение от хорошо выполненной работы. Раз за разом, стараясь не думать, что бегущие экономной трусцой рогоносцы все ближе…

Я отсчитывал минуты до открытия Великих врат, втайне желая, чтобы это произошло как можно скорее. Отнюдь не потому что хотел поглазеть на творение дреморских мастеров-артефакторов или снова прогуляться по Мёртвым Землям, просто, насколько я понял из обсуждений накануне, как только Великие врата будут уничтожены, всех дэйдра, которые находятся сейчас в низине, вынесет обратно в Обливион. Мне, учитывая мой собственный опыт, в такой исход верилось, мягко говоря, слабо… но знатокам дэйдрической магии виднее. В любом случае, даже если дэйдра останутся тут, без подкреплений — и, главное, без осадного артефакта — их можно будет уничтожить, а тех, что все-таки разбегутся, потом выловят патрули. Но, так или иначе, сражение за Бруму завершится.

Конечно, Мартин предупредил, что в этот раз мне придётся действовать быстро — на этот поход мне будет отведено столько времени, сколько понадобится осадной машине дэйдра, чтобы добраться до стен Брумы. А лучше — уложиться до срока. На наше счастье, в этот раз врата открылись довольно далеко от городских стен — в отличие от первых, тех, которые мне пришлось закрывать совместно с Бурдом. Значит, некоторое время для манёвра у меня все-таки будет.

Мысли о том, что удача может от меня отвернуться, я не допускал. Кто-то несведущий мог бы напомнить про "жидкую удачу", но любому более-менее приличному алхимику известно, что к истинной удаче она не имеет ни малейшего отношения. Просто лёгкий универсальный стимулятор, чуть-чуть ускоряющий скорость мышления и реакции. Да ещё заклинания удаются с меньшими затратами магических сил. И не более того. Ах, да, есть ещё побочный эффект в виде лёгкой эйфории и, как следствие, уверенности в своих силах… В общем, вещь, может, и неплохая, но для меня малополезная.

Городские ворота распахнулись, выпуская две сотни бойцов из оставленных в резерве, в тот самый момент, когда низину заволокло клубами чёрного дыма и из самой земли начала вырастать гигантская арка Великих врат.

— Твой выход, эльф, — рядом со мной возникла Эдла.

Я хотел было выругаться, но смолчал. Да и на кого? Разве только на себя, что опять прозевал её приближение. Будь это кто-то другой, моё ротозейство могло стоить мне жизни. А ведь сам же доказывал Мартину, что следует глядеть в оба…

Лицо старой убийцы было ещё бледнее, чем раньше, под глазами залегли тени. На щеке алела свежая царапина.

— Ты там поскорее уж… Мальчишка Карриус прислал подмогу, но против этих… — она мотнула головой в сторону ближайшего валкиназа, — нам долго не продержаться. Крепкие, ублюдки.

Кивнув, я начал пробираться к воздвигающимся — иначе и не скажешь — вратам. Эдла следовала за мной. Все-таки не зря я сравнивал её с гадюкой — гибкая, стремительная, несмотря на значительный по людским меркам возраст, она одним-двумя точными ударами отправляла своих противников в Обливион.

Впрочем, любоваться на неё у меня не было времени — мне тоже приходилось отбиваться от дэйдра. Только будучи у самых врат, к которым никто не рисковал приближаться, я приостановился и перевёл дух. И тут же потянулся за луком, заметив кое-что тревожащее там, где находился окружённый Клинками Мартин. Эдла беспокойно вцепилась мне в плечо, но я лишь отмахнулся, неотрывно глядя на оттесненного от остальных Клинков Ролианда, только что принявшего на щит удар боевого молота. А в следующий миг припавший на одно колено северянин вскочил и как-то по-особому подался вперёд, неожиданно гулко рявкнув прямо в физиономию своему противнику что-то похожее на искажённое "паскуда"⁽⁸⁾. По крайней мере, сквозь оглушающий грохот воздвигающихся Великих врат мне послышалось именно это. Вот только как раз довершавшего второй удар валкиназа от этого рыка приподняло над землёй и отбросило на десяток локтей. А заодно и пару кинвалов, оказавшихся у того за спиной.

"А я и не знал, — подумал я, глядя, как северянин добивает ошеломлённых рогоносцев, не дожидаясь, пока те придут в себя, — что он такое умеет. Думал, это нордские байки про силу голоса. Интересно, сколько ещё я про них с Белом не знаю?"

— Время, эльф! — рявкнула мне в самое ухо Эдла. — Врата открываются!

Словно подтверждая её слова, земля вздрогнула, отчего старухе, чтобы удержаться на ногах, пришлось ухватиться за меня, а мне — опереться на арку Великих врат. А в следующий миг с режущим уши визгом скребущего по стеклу железа над нами развернулось огненное полотно портала, выплюнув полдесятка дремора, трое из которых, деловито оглядев окрестности, тут же нырнули обратно, а оставшиеся двое, на ходу вынимая оружие, направились к нам с Эдлой...

1) "Маленькая (или Менее) грубая песня" — игровая книга, встречающаяся в играх TES-III: Morrowind и TES-IV: Oblivion

Вернуться к тексту

2) информация взята из TES-V: Skyrim

Вернуться к тексту

3) имеется в виду Кай Косадес из TES-III: Morrowind, Мастер-агент Клинков в Морровинде до 426-427 гг. Третьей Эры. По неигровой информации от разработчиков, через некоторое время после отъезда из Балморы поселился именно в Крагенмуре, где стал одним из служителей при храме Акатоша то ли во время, то ли вскоре после Кризиса Обливиона

Вернуться к тексту

4) даже по самым смелым и невероятным (1 стражник на 100 горожан) подсчётам стражников в Бруме не могло быть более 250 человек, а другие города вряд ли могли прислать более 50 человек каждый (разрушенный Кватч — в самом лучшем случае — 1,5-2 десятка, разваливающийся Бравил — 3-4 десятка). Кроме того, я взяла на себя смелость увеличить количество сидящих взаперти в Храме Клинков с игрового десятка рыл до всё той же полусотни (это включая более-менее обученных учеников и ветеранов из тех, кто ещё недостаточно стар, чтобы отправиться в обители вроде Вейнона). Остальные — ополчение в соотношении 3:1 к численности стражи Брумы

Вернуться к тексту

5) из личного игрового опыта. Если играть дреморой (с помощью плагина, разумеется), то в обучающем подземелье (со стандартной настройкой яркости) не видно почти ничего. Да и в любом другом тоже. А в коридоры Сигильских башен без зелий или артефактов, зачарованных на "ночной глаз", вообще соваться нечего — врагов можно найти разве что наощупь

Вернуться к тексту

6) воронье карканье действительно хорошо слышно на подъезде к Храму Повелителя Туч. И иногда возле заброшенных фортов

Вернуться к тексту

7) как правило, численность патруля определяется поставленной перед ним задачей. У рейдового патрульного отряда — 10 человек

Вернуться к тексту

8) на самом деле это был Крик "Fus Ro Dah" ("Безжалостная Сила") из TES-V: Skyrim. Пример Ульфрика Буревестника и Седобородых указывает на то, что для овладения ту'умом не обязательно быть Драконорождённым. Но обычному человеку потребуется длительное обучение каждому Слову Силы, в то время как Довакин способен обойтись без оного

Вернуться к тексту