Дни закрытых дверей (гет)

«Дни перед сбором тянулись очень долго. Прошла уже неделя с тех пор как Констанция, ставшая новым организатором, назначила меня главным редактором. Я тогда бежала домой, как ужаленная, в голове было столько идей! Я справлюсь, я сделаю крутую газету! Мама, конечно, не слишком обрадовалась. Бурчала опять что-то про оценки… Зато мне было почти наплевать на издевки одноклассников. Нет, конечно, по-прежнему приходилось отряхивать запинаный рюкзак, получать оскорбительные записки и терпеть насмешки, но это все было не так важно».

Аня стояла перед закрытой дверью организаторской, не решаясь ее открыть.

«Что ждет меня за этой дверью? Может, я зайду в пустую комнату, где за столом сидит Констанция и говорит: «Прости, но все обломалось, никто не хочет делать школьную газету»… Или, может там сидит Жилина, и мне говорят: «Знаешь, мы подумали, что ты не справишься, пожалуй, Женя будет главным редактором. Иди отсюда, неудачница»

Спустя минуту Аня все же вошла и два десятка человек разом уставились на нее. Констанции еще не было, за ее столом бесцеремонно расположился одиннадцатиклассник. Аня, скорее всего, раньше видела его в школе, но не была знакома, поэтому возраст определила «на глазок». Не зная, что делать или говорить, Аня просто присела на свободный стул. Татьяна Константиновна, как всегда, одним появлением копны красных волос в дверном проеме прекратила нарастающий гул голосов.

— Здравствуйте, здравствуйте. Так, а ты че тут расселся? Иди, иди давай отсюда, — скомандовала она, обращаясь к одиннадцатикласснику.

Парень, не спеша, пересел напротив. Казалось, что наглая ухмылка была постоянным выражением его лица.

— Итак, мы собрались, чтобы обсудить школьную газету. Главным редактором у нас будет Аня, — объявила Констанция так громко, что Аня вздрогнула от звука собственного имени.

— А мы не редакторы, мы — редколлегия, — раздался робкий голос из угла кабинета.

— Ну как всегда, — раздраженно сказала Констанция, — Говорила же всем учителям, что редактор и редколлегия — разные вещи! Есть здесь еще редколлегия?

Еще человек десять подняли руки.

— Ясно. Ну, вы можете идти.

Комнату заполнили звуки сдвигающихся стульев и шелест бумажек, которые несостоявшиеся редакторы прятали в сумки. В организаторской стало значительно свободнее. Одиннадцатиклассник нагло хихикнул.

— Че ты ржешь? — с беззлобной улыбкой спросила Татьяна Константиновна.

— Не-не, я все, молчу.

Аня с недоверием посмотрела на парня, отвернулась и начала говорить. Она озвучивала все, о чем думала последнюю неделю. Констанция одобрительно кивала. Перечисляя запланированные рубрики, Аня заметила, что одиннадцатиклассник внимательно ее слушает, хотя только что смеялся, чуть ли не над каждым словом Татьяны Константиновны. Когда пришло время разбирать задания, он почему-то не взял себе ничего. Констанция не слишком настаивала, и Аня решила оставить это без внимания.

«В школе ничто не остается незамеченным. Скорее всего, большинство редакторов знают, как ко мне относятся одноклассники. А половина из них наверняка видели это воочию. Они ни за что не будут делать то, что я скажу. Стоит Констанции однажды выйти из кабинета — и они меня сожрут живьем», — думала Аня по дороге домой, со стыдом опустив глаза.

— Аня! — услышала она за спиной незнакомый голос.

Обычно подобные оклики на улице для нее ничем хорошим не заканчивались. Аня с опаской обернулась. К ней, запыхавшись, бежал тот самый ехидный одиннадцатиклассник. Он был на голову выше ее.

— Привет еще раз!

— Привет… — с недоумением ответила Аня.

«Что ему нужно?» — холод заполнил ее с головы до пят.

— Ну что, какие у нас перспективы? — с улыбкой спросил он.

— Не знаю, посмотрим, что напишут, — выдавила Аня с некоторым облегчением, — Правда, печатать газету по-прежнему негде.

— Да, это предсказуемо. Я слышал, в том году случилась неприятность.

— Угу. Принтер сломали. Я, конечно, могу немного напечатать сама…

Парень скорчил недовольную мину.

— У себя дома?

— У родственников.

— А принтер лазерный?

— Да, — с недоверием ответила Аня.

— Ха, не стоит. Накладно, — сказал парень, улыбаясь.

— Чего?

— Ну, дорого, — уточнил он, — Разориться можно. Ты знаешь, сколько стоят чернила?

— Нет…

— Ну вот. Можно один экземпляр напечатать, а остальные размножить. На ксероксе.

— На ксероксе?! — переспросила Аня с отвращением, — Будет же ужасное качество, слившиеся буквы и черные пятна вместо картинок.

— Ну и что. Зато будет большой тираж.

Аня, поразмыслив, все же решилась спросить:

— Почему ты решил поговорить со мной?

— Потому что мне показалось, что ты там единственный человек, которому есть дело до газеты, — он продолжал улыбаться.

— А мне показалось, что тебя силком затащили на сбор. Почему ты просто не ушел?

— Газета — это была идея Констанции в прошлом году. А я очень сильно ее критиковал, эту газету. Поэтому, когда выбирали актив класса, она сказала: «О! Вот ты-то и будешь редактором!» Мол, покажи нам, как делать хорошо. Вот я и хочу показать.

— Она что, ваш классный руководитель? — удивилась Аня.

— Ну да.

— Повезло вам, она мой любимый учитель.

— Да-а-а, мой тоже. Она классная. И справедливая.

— И вы тоже зовете ее Констанция?

— Констанция, Константа или просто Тэ-Ка.

И они рассмеялись.

«Он смеялся не надо мной. Мы смеялись вместе. Как странно. Мы уже давно дошли до места, где наши пути расходились, но стояли и говорили не меньше часа. И уже давно не о газете. Лишь когда мы попрощались, я поняла, что не знаю даже его имя».

— Как тебя зовут? — крикнула Аня ему в спину.

— Макс! — обернувшись, ответил он.

* * *

«Макс. Я пришла домой и не могла выкинуть его из головы. Мне хотелось говорить с ним еще. Ему было наплевать на мои очки и растрепанный «конский хвост», на мою старую куртку. Неужели не все мальчики — придурки? Интересно, он знает, что все в классе меня ненавидят? Подошел бы ко мне, если бы знал? На следующий день в школе я увидела их класс перед уроком и почувствовала непреодолимое желание подойти к нему. Только вот совершенно не было идей, о чем поговорить или спросить. И как-то так вышло, что тело действовало быстрее моих мыслей».

— Привет! — сказала Аня весело.

— Привет, — Макс, казалось, недоумевал.

Все стоящие позади него одноклассники разом посмотрели в их сторону. Особо любопытные не потрудились отвернуться обратно.

«Наверное, не лучшая идея говорить с ним в школе», — смущаясь, подумала Аня.

— Ну что, придумал что-нибудь для газеты? — выпалила она первое, что пришло на ум.

— А что я должен был придумать? — серьезно спросил Макс.

«Черт, черт, черт, какая глупость! Что я несу?!»

— Ну ладно, если что-нибудь придумаешь — скажи, — проговорила Аня не своим голосом, а потом, развернувшись, быстро зашагала в сторону кабинета. Его одноклассники с усмешками смотрели на ее удаляющуюся фигуру.

«Черт, черт, черт! Еще не хватало, чтобы над ним стали смеяться, что он общается со мной».

— Это кто? — с любопытством спросила Оля, высунув рыжую голову из дверного проема.

— Это Макс, мы вместе работаем в газете.

— А-а-а-а… Симпатичный.

Аня с подозрением посмотрела на подругу.

«Нужно как-то спросить его номер телефона. Почему он сам не спросил? Если нам придется решать много вопросов по газете, то это будет удобнее. Хотя, кого я обманываю. Я просто хочу еще с ним поговорить», — думала Аня, подперев рукой подбородок. Она не слышала, что говорила химичка и вообще не замечала происходящего вокруг. Жилина громко хихикнула. Аня повернула голову на звук. Девочки во всех красках изображали страстные поцелуи, потом посмотрели на нее, а одна из Жениных подруг показала пальцем. Затем она, задыхаясь в бесшумном смехе, уронила голову на парту.

— Ой… Кажется, у тебя… — замямлила Оля, снимая с Аниной спины листок, приклеенный на скотч.

«Я лохушка», видимо с фантазией у них уже проблемы, а я, кажется, дала им новый повод для приколов», — расстроено подумала Аня.

* * *

«Третьим уроком у него была математика, значит он… в одиннадцатом-б», — про себя рассуждала Аня, водя пальцем по расписанию уроков на стене.

«Сегодня можно будет встретить его на перемене после биологии. Это рядом с лестницей, а им как раз нужно будет идти вниз».

Аня бежала по коридору. Одноклассники Макса уже спускались, нужно было торопиться, если уже не поздно. Она успела. Макс шел один. Последним. Она поймала его на лестничной площадке третьего этажа.

— Привет!

— О, привет! — весело ответил Макс.

— Я тут подумала. Может, нам проще было бы созвониться? Скажешь мне свой номер? — Аня достала из кармана ручку и заранее приготовленный листок, пытаясь скрыть дрожь в руках.

— Конечно. Пятдесят семь… Ноль семь… Шестьдясят.

Аня коряво нацарапала цифры и спросила:

— Тебе сказать мой?

Макс развел руками:

— Да мне… Записать щас негде. Позвонишь и скажешь.

— Хорошо.

— Я тут спросил у Констанции про ксерокс, — сказал Макс, пока они шли вместе по ступенькам.

— О-о-о… Может все-таки… — недовольно начала Аня.

— Да не переживай. Он не работает. Помнишь, в шкафу в организаторской лежит такая штука…

— А-а-а-а… Заваленная всякими бумажками, да?

— Ага. Вот, это и есть ксерокс. Она обещала отдать его в ремонт.

— М-м-м, — протянула Аня.

— Ты надеешься, что его не отремонтируют?

— Да, — улыбнулась она.

— Зря. В газете ведь главное — содержание, — сказал Макс уже стоя у кабинета.

— Я бы не стала покупать некрасивую газету.

— Если копировать на ксероксе, то ее можно раздавать бесплатно.

— Я планирую в конце года выдать редакторам зарплату, — серьезно сказала Аня. Макс по-доброму засмеялся.

* * *

— Я пришла!

— Привет! Как дела?

— Хорошо!

Мама удивленно обернулась, но успела увидеть только Анины пятки, скачущие через ступеньку.

«The School Times» — название оставим с прошлого года, оно мне нравится. Нужно подобрать какой-нибудь шрифт. Хорошо, что пару лет назад я выпросила у родителей два диска. Один со шрифтами, другой — с библиотекой звуков».

Аня вставила диск и поняла, что видимо когда-то перепутала коробки.

Мама неслышно приоткрыла дверь и остановилась. Из колонок доносился смех, крики, пуки и другие странные звуки. Аня, хихикая, тыкала файл за файлом. Мама хотела что-то сказать, но передумала и так же бесшумно закрыла дверь.

* * *

«Наконец, я решилась позвонить Максу. Хорошо, что он не видел, как я трижды начинала набирать номер и сколько бумажек я нервно изрисовала, пока мы говорили. Он, кажется, был рад меня слышать».

— Я предлагаю писать правду, — сказал он.

— Типа чего?

— Произвол учителей, раздолбанная школа, отсутствие принтера.

Аня хихикнула.

— Нам не позволят это писать. Просто закроют — и все.

— Почему не позволят? Можно же делать подпольную газету. Кстати, если мы будем печатать ее сами, то писать можно вообще что угодно.

— Учителя нас возненавидят.

— А для кого мы собираемся делать газету? — рассудительно спросил Макс, — Для учителей, для старшеклассников или для первоклашек?

— Для всех учеников…

— Так не получится. То, что интересно старшим — совсем не интересно младшим, и наоборот. Для младших классов можно сделать другую газету. Назвать ее как-нибудь… Газета «Малышок»!

Аня подавилась смехом.

— Нужно еще посмотреть, что напишут наши редакторы, — попыталась она вернуть в разговор долю реализма.

— Ну да. Но на них сильно не надейся — напишут чушь.

— Посмотрим. Завтра сбор, там и выясним. Ты придешь? — с надеждой спросила Аня.

— Постараюсь.

* * *

«Он не пришел. Констанция сказала, что только что видела его на уроке. Но он был прав. В основном, горе-редакторы написали полнейшую чушь. Материал сдали восемь человек, и набирается едва ли на полторы страницы. Но зато пока у меня есть идеи».

На столе перед Аней лежала стопка помятых листочков, исписанных разными почерками. Она еще раз пролистала незаконченный номер, положила руки на клавиатуру и начала творить. Слова складывались в предложения сами собой, она едва успевала за потоком мыслей. Прошло не больше полутора часов и она, наконец, поставила финальную точку.

— Ты не пришел на сбор, — на этот раз Аня позвонила, не мешкая.

— Да, прости, я забыл, — ответил совсем не виноватый голос.

— Забыл? Мы же вчера об этом говорили, — с обидой сказала Аня.

— Да как-то из головы вылетело. Ну и что, сдали они свои шедевры? — как ни крути, Макс был мастером переводить тему.

— «В школе прошла осенняя ярмарка. Там были разные овощи. Еще там были ученики из разных классов. Там прошли конкурсы. Победил седьмой-а класс», — зачитала Аня одну из статей. Макс рассмеялся.

— Это кто такое написал?

— Шестой класс. Рановато им, похоже, писать.

— Вот, это как раз в газету «Малышок». Надеюсь, ты это не напечатаешь?

— Я переделала полностью. Объединила с другими новостями. Получилось более-менее. Изначально творчества наших редакторов не набралось на номер. Я дописала — получилось два листа, думаю это нормальный объем.

— Как дописала? Уже? Когда успела? — удивился Макс.

— Сегодня. Я быстро печатаю, — улыбнулась Аня.

— Насколько быстро?

— Помнишь, у нас в городе была контора, которая занималась перепечаткой всяких старых рукописных документов?

— Ага, в основном уголовных дел.

— Ну вот. Туда брали работать с четырнадцати лет и платили нормальную взрослую зарплату, не как во всяких трудотрядах.

— Да, помню, многие туда мечтали попасть.

— Главное условие было — скорость набора текста не меньше двухсот знаков в минуту.

— А у тебя сколько?

— Ну, у меня было много времени, — смущаясь, сказала Аня, — поэтому я дошла до пятисот.

— Ого!

— Да, только не успело мне исполниться четырнадцать — контора закрылась.

— Обидно. Зато навык остался, — Макс, похоже, был впечатлен. Аня сияла изнутри.

— Ну да. Хочешь посмотреть, что получилось? — осторожно спросила она, — Я еще не напечатала, хотела показать.

— И не печатай! Разоришься, — строго сказал он, — Приноси на дискете, мне даже уже интересно, что получилось. Найдешь меня?

— Найду, — улыбнулась Аня, водя пальцем по листку, где ее почерком было записано его расписание уроков.

* * *

«На следующий день я передала ему дискету. Оля, как назло, увязалась за мной, стояла над душой, строя томные глазки, а когда Макс с ней поздоровался, я вообще думала, что она сейчас растает. «Он такой ми-и-и-илый!» — она мне говорит. Представляешь?! Он «ми-и-и-илый»! Неужели она думает, что может ему понравиться? Хотя, я тоже непонятно на что надеюсь.

Мы с Олей, вроде как, называем себя подругами, но на самом деле это не совсем так. Иногда, конечно, она делала меня лучше. Как-то я пришла к ней в гости и увидела в ее комнате такой бардак, что даже вздохнула с облегчением, вспомнив свой. А потом она пришла ко мне, я извинилась за беспорядок, а она: «Ничего, у тебя точно, как у меня». Короче, весь следующий день был у меня потрачен на уборку. Иногда мы смеялись на уроках и тайком от учителя ели сухарики. Но основную часть времени мне было за нее стыдно. «Оля, ты вообще ничего не знаешь! Еще скажи, что солнце вращается вокруг Земли!» — вчера кричала на нее Констанция на физике. «Солнце вращается вокруг Земли…» — повторила Оля. Все одноклассники просто упали под столы. Кроме меня. Оля с недавних пор занялась вокалом, хотя вообще не знаю, каким образом ее взяли. Девчонки в классе знают об этом и постоянно просят ее спеть, чтобы поиздеваться. Она такая наивная, что начинает горланить на весь коридор, демонстрируя свое, якобы, академическое пение. На самом деле это больше похоже на предсмертный вой кашалота. Я в эти моменты, если честно, сама еле удерживаюсь, чтобы не заржать. Но она ведь все-таки, типа, моя подруга…» — Аня размяла пальцы.

— Анна! — услышала она голос мамы.

— Чего? — удивилась она.

— У нас есть Анна? — мама улыбалась, — Какой-то молодой человек просит Анну подойти к телефону.

— Алло?

— Привет!

«Это он!»

— Я почитал газету. В целом неплохо, только зачем ты написала в объявлении «подробности у организатора» — мы же СМИ и сами должны знать все подробности.

— Ну да, что-то я не подумала. Уберу это, — смущенно сказала Аня и с укором посмотрела на маму, которая подслушивала из другой комнаты.

— А еще можно не подписывать имена авторов статей. Все равно там от их текста — минимум.

— Люди должны думать, что у нас полно народу работает над газетой.

— Для читателей — ладно. В принципе, можно оставить. А для самоуспокоения авторов — не надо. Пусть в следующий раз пишут нормальные статьи, — Аня в очередной раз подумала, что Макс был бы лучшим главным редактором, чем она.

— Хорошо. Сегодня я, пожалуй, напечатаю парочку номеров у себя.

— Ну — дело твое, — вздохнул Макс, — А Оля — это твоя подруга?

Аня вздрогнула.

— Не совсем подруга, но типа того.

— Почему «типа того»?

— Она слишком часто меня бесит.

— И чем же? — засмеялся Макс.

— Тупит жутко.

— Да это мелочи, — отмахнулся он.

— Когда в том году пацаны дарили нам подарки на восьмое марта…— Аня осеклась, — Хотя, не важно.

— Почему? Мне интересно. Что вам подарили?

Аня закусила губу, мысленно проклиная себя за то, что чуть не проговорилась.

— Нет, правда, не важно.