Синдром Кассандры (гет)

Джейсон Вайс питал особую нелюбовь к кабинету комиссара бостонского магического департамента. Причин тому было несколько, но если бы его попросили бы, не задумываясь, назвать первые три, он бы ответил в следующем порядке: портреты, кресла и цветы.

Четыре рукописных портрета предыдущих комиссаров Бостона неотрывно наблюдали за происходящим в кабинете, свисая со стены позади стола комиссара действующего. Периодически они переглядывались, обмениваясь им одним понятными выводами, причем, учитывая характер бывших глав полицейского департамента, редко эти выводы можно было бы назвать лестными. Не добавлял облегчения еще и тот факт, что одним из этих глав был прадед Джейсона. Он до сих пор помнил день своего первого рапорта в этом кабинете, тогда изображение Аристотеля Вайса с полминуты усердно ковыряло узловатым мизинцем в носу и только после тщательного изучения вещества, добытого им из глубин ноздри, соизволило обратить внимание на в ту пору еще юного Джейсона. Даже сейчас аврор испытывал некую неловкость глядя на суровый профиль прадеда, просидевшего в кресле комиссара до семидесяти лет. И хотя Джейсон никому бы в этом не признался, в глубине души он считал, что было бы лучше, подай Аристотель в отставку хотя бы на пару лет раньше.

Что касательно кресел, то здесь все было гораздо проще. Кресла в этом кабинете были задуманы так, чтобы в них нельзя было устроиться хотя бы с намеком на комфорт. Причудливо выгнутые спинки остро упирались куда-то в позвоночник при попытке откинуться на них, а гладкие кожаные сиденья либо излишне задирали ноги, почти отрывая их от пола, либо заставляли сидящего соскользнуть с них, если тот вздумал устроиться на самом краю. Лишь немногим, подобно Джейсону, удавалось найти позицию сомнительного удобства, в любой момент грозящего обернуться либо падением, либо несколько двусмысленной позой.

— Ты опоздал, мальчик мой, — без укора, просто констатируя факт, сказал Алистер Делаверо, комиссар магического департамента Бостона, опрыскивая из небольшого пульверизатора ярко-фиолетовые гортензии в горшке.

Хотя никто не мог утверждать этого точно, но многие полагали, что эти проклятые гортензии, круглый год цветущие на подоконнике кабинета Делаверо, были зачарованы так, чтобы обильно давать пыльцу — даже самый стойкий посетитель спустя полминуты начинал дергать носом, стремясь избавиться от легкого зуда в ноздрях.

— Виноват. Сопровождал наше пополнение, — глухо ответил Джейсон, не отнимая ребра ладони от носа. — Некая Саманта Джессика Картер, только что из Нью-Йорка. Скоро будет у вас. «Скоро» — в смысле, когда закончит с Мэйв.

Поставив пульверизатор на край подоконника, грузный мужчина в превосходном твидовом костюме-тройке добродушно рассмеялся и, пряча улыбку в пышных, седых усах, пророкотал:

— Значит, у меня она появится не раньше следующего понедельника. Если ей повезет, — с некоторой неловкостью полных людей усевшись в коричневом кожаном кресле, он с любопытством поглядел на Джейсона, протирая мягкой тряпицей стекла очков. — И что ты думаешь?

— Думаю, что речь идет о четверге этой недели, сэр.

Ожидая привычного уже короткого смешка и смены темы разговора, Джейсон невольно напрягся, когда ни того, ни другого не последовало. Вместо этого комиссар Делаверо лишь придирчиво оглядел линзы своих круглых очков и, не удовлетворившись результатом, осторожно дохнул на них.

— Прекрасно, но я ведь спрашивал совершенно не об этом, агент Вайс, — серые, почти бесцветные глаза Делаверо едва ли не полностью скрылись под опустившимися веками. — Что ты думаешь о ней, мой мальчик?

Джейсон прищурился и чуть сместился на кресле, перенося вес на ноги и складывая пальцы домиком перед лицом. Направление разговора с каждой секундой вызывало у него все больше необъяснимой тревоги.

— Она молода, возраст примерно двадцать три или двадцать четыре года, относительно недавно закончила Илверморни на Пакваджи, обладает ольховой палочкой, длиной примерно восемь дюймов. Говорит с Нью-Йоркским акцентом, но он скорее наработанный, нежели родной. Много шутит. Использует юмор как средство защиты, в ключе, говорящем, скорее, о некоторой неврастеничности характера, — он перевел дыхание, следя за движениями пухлых пальцев комиссара, обычно обманчиво неловких. — Эмоциональна, наиболее вероятно, склонна к чрезмерному сопереживанию. Выросла в семье не-магов, похоже, активно использует их технологии. В частном разговоре упоминала ностальгию по чисто не-магическим элементам быта, как следствие, вполне возможно проводит достаточное количество времени в их среде.

— Достаточное для чего? — вскинув кустистые брови, спросил Делаверо.

Джейсон пожал плечами и бесцветным голосом ответил:

— Достаточное для близких контактов с не-магами. Иными словами, в стрессовой ситуации возможны проблемы с использованием радикальных методов поддержания эдикта о защите магического сообщества, — он прикрыл глаза, поднимая перед глазами образ агента Картер. Короткая, мальчишеская стрижка, синий джинсовый жакет, ярко-желтая футболка с принтом некоего мультипликационного персонажа не-магов, под косой челкой — настороженный взгляд голубых глаз. — Полагаю, в достаточной степени инфантильна. Предлагаю отдел по контролю за несовершеннолетними. Как куратор для трудного подростка из смешанной семьи вполне сойдет, я думаю.

Надев, наконец, очки, комиссар Делаверо смерил непроницаемым взглядом сидящего перед ним мужчину и, отстучав по крышке стола короткую дробь, бросил:

— Суммируй.

— Неплохое пополнение для отдела общественных связей или отдела по контролю за несовершеннолетними. Слишком далеко в зоне риска для любых оперативных подразделений.

Вернон Митчелл, худой как жердь старикашка с пронзительными карими глазами, даже в старости не потерявших в своей яркости, воздел палец к верхнему краю своей рамы, что-то безмолвно пробормотав под нос. Делаверо размеренно кивнул, то ли соглашаясь с Митчеллом, то ли с Джейсоном. Спустя почти добрую минуту молчания, он встретился взглядом с Вайсом и сказал:

— Она наш новый аврор, мальчик мой.

С тайным удовлетворением отметив, что ему удалось сохранить бесстрастное выражение лица, Джейсон собрался с мыслями. Старик определенно был заинтересован, причем, похоже, не столько самой Сэм Картер, сколько его, Вайса, мнением о ней. Сомневайся бы он в целесообразности пополнения рядов авроров отдельно взятой Картер, то сейчас в этом кабинете сидел бы не он, а Джереми О'Рэйли, глава отдела авроров. Будь это вынужденная уступка Магическому Конгрессу, с определенной поры настаивающая на… гендерном и классовом разнообразии в штате магического правопорядка, Делаверо бы и вовсе не стал бы обсуждать это с кем бы то ни было, кроме, разве что, портретов за его спиной. Вариантов оставалось немного, ни один из них Джейсону не нравился. Но прыгать к выводам он пока не спешил, а потому только пожал плечами.

— Что ж, возможно я чего-то не знаю об агенте Картер. Или об очередном негласном пожелании со стороны Конгресса.

Комиссар бросил взгляд на криво улыбающегося Аристотеля Вайса и прижал палец к губам. Даже сейчас, почти разменяв четвертый десяток, Джейсон с трудом подавил желание жестом привлечь внимание своего собеседника — манера Делаверо общаться со своими подчиненными подчас его раздражала. Наконец, выдержав невыносимо длинную паузу, комиссар покачал головой:

— Возможно, возможно, хотя в данном случае я мог бы проигнорировать пожелание Конгресса. Поскольку это все-таки пожелание, а не указ, — вытащив из ящика стола тонкую кожаную папку, прошитую по углам серебряной нитью, он раскрыл её на середине. — Нет, Джейсон, я… Как бы это сказать… Выписал её для нас. С некоторым трудом даже, позволю себе заметить.

— Я, разумеется, не стану сомневаться в ваших решениях, сэр. Однако, если бы вы объяснили причину…

— Это очень мило с твоей стороны, мальчик мой, не сомневаться в моих решениях, — не отрываясь от чтения тихо сказал Делаверо, прерывая Джейсона щелчком пальцев. — А что до причин… Ну, для начала её аттестат Илверморни и итоговые показатели курса подготовки авроров полностью соответствует нашим требованиям. Превосходное знание заклинаний, достаточно уверенная работа с зельями и трансфигурацией, исключительное владение невербальными заклятьями.

— При всем уважении, этим может похвастаться практически любой сотрудник аврората.

— … И ты требуешь от неё большего, потому что?

— Инфантильность. Эмоциональная нестабильность. Чрезмерное сопереживание. Сомнительная лояльность. Сэр.

Сверкнув стеклами очков, Алистер Делаверо вытащил еще один лист из папки и с задумчивостью уставился на него.

— Тут ты прав, её первое прошение о прохождении курсов подготовки было отклонено. Комиссия нашла её психическое состояние несколько… шатким.

— Quod erat demonstrandum. (1)

— Ты иногда довольно несносен, мой мальчик, — Делаверо хмыкнул, сжимая пальцы в замок перед собой. — Выводы прежде фактов, в твои-то годы. В пятнадцать лет она подала прошение окружному шерифу о принудительной процедуре забвения над своим собственным отцом, не-магом Эдвардом Картером, в силу его потенциальной небезопасности для магического сообщества. Запрос был передан в отдел по взаимодействию с не-магами и был удовлетворен. Эдварда Картера лишили всех воспоминаний, связанных с дочерью и, как следствие, с магическим миром. К тому моменту он был её единственным живым родственником.

— В пятнадцать? Кто же занимался её воспитанием в таком случае, сэр? — помедлив, он добавил. — И каковы были причины для этой процедуры?

— Судебный консилиум счел их достаточно вескими, это все, что тебе пока требуется знать, — комиссар поморщился. — Спроси у неё сам как-нибудь, если хочешь. Что до твоего первого вопроса… Её приютили Кеннеди. Родители нашей Лорен, если ты еще не понял.

Не обращая внимания на ноющую спину, Джейсон откинулся на спинку кресла и вновь прикрыл глаза. Кеннеди. Старые деньги, одежда, пошитая на заказ, роскошный особняк в колониальном стиле, благотворительные вечера и легкое, но оттого даже более обидное, пренебрежение по отношению ко всем, кто не может отследить ветви своей магической династии хотя бы до третьего колена. И девушка в футболке с мультипликационной мышью. Что-то отчаянно не сходилось.

— Они заперли её в чулане и кормили объедками со своих званых вечеров, сэр?

— Они оплачивали издержки её обучения в Илверморни и, впоследствии, перекрыли студенческий заем на получение второго образования в мире не-магов. Не помню точно специальность, что-то связанное с историей.

Джейсон был готов поклясться, что Делаверо знал не только точное название её специальности, но и, возможно, тему её дипломной работы. Вслух он этого говорить не стал.

— И все-таки в первом прошении ей отказали. Почему, сэр?

— Двое из пяти членов комиссии сочли её поведение в деле об отце несколько… Тревожащим. По их мнению, Сэм Картер едва ли не готовый психопат. Еще один беспокоился о возможных проблемах с лояльностью, связанных, опять же, с этим инцидентом. Предполагал, что девочка повзрослеет и сильно пожалеет о принятом решении.

— А что думаете вы?

Элен О'Коннор, занимавшая должность комиссара в пору второй мировой, недовольно наморщила нос и помахала у лица ладонью, так, словно отгоняя от себя облачко смрада. Делаверо кивнул и ей.

— Я думаю, Джейсон, что время быстротечно. Тебе сейчас тридцать четыре, для большинства мужчин этот период — пик их физической, ментальной и магической формы, если мы говорим о магах. Но сколько он продлится? — вслед за почти незаметным мановением пальцев с дальнего стеллажа кабинета слетела еще одна папка, грациозно плывя по воздуху в руки комиссара. — Конечно, пока у тебя не возникает сложностей с прохождением ежегодной комиссии. Весь вопрос в том, когда они появятся. Через пять лет? Десять? Пятнадцать? Что ты будешь делать, когда тебя сочтут негодным для службы?

— Полагаю, я что-нибудь придумаю, сэр.

Он знал, что находится в папке. Отчеты по сданным делам, результаты прохождения комиссий, приказы о представлении к наградам, распоряжения о дисциплинарных взысканиях — словом, вся жизнь Джейсона. Наблюдая, как лист за листом она мелькает в руках Делаверо, сортируясь, оцениваясь, взвешиваясь на неких невидимых весах, он вдруг подумал, что все еще боится быть найденным очень легким. Слишком легким.

— О, наверняка у тебя найдется целый ворох занятий. Ухаживать за оранжереей в поместье Вайсов, например. Твоя мать вложила в неё душу, я бывал там как-то раз, потрясающее зрелище.

— Я передам ей, сэр.

— Хотя знаешь, в ту пору, когда ты только пришел в аврорат, я думал, надеялся даже, что жизнь готовит для тебя что-то поинтересней, — отвлекшись от изучения короткого приказа, присваивающего некоему Язону Герберту Вайсу медаль Конгресса, Делаверо бесстрастно оглядел человека перед ним. — Цветы прекрасны, не подумай. Но я рассчитывал, что уже сегодня передо мной будет сидеть глава отдела авроров.

— Мне передать ваш приказ О'Рэйли, сэр?

— И кто теперь защищается, мальчик мой? Ты прекрасно знаешь, о чем я. Никто в здравом уме и доброй памяти не сможет обвинить меня в непотизме, — он фыркнул, бросив взгляд на Аристотеля Вайса, чему-то вдруг ухмыльнувшемуся. — По крайней мере, на этой неделе. Мы оба знаем, что полковник О'Рэйли — превосходный аврор, едва ли не лучший в своем поколении, но мы также прекрасно понимаем, что назначение его на эту должность — компромисс, причем компромисс вынужденный. И все из-за того, что некий агент Вайс в какой-то момент решил поиграть в одинокого волка, способного жить вне стаи и гордо превозмогать обрушившиеся на него беды и тяготы сам по себе. В двадцать пять это даже мило. В тридцать четыре уже нет.

Прежде чем некий агент Вайс раскрыл рот, его остановили коротким движением руки, причем взгляд её обладателя трактовать иначе как «лучше молчи» было сложно.

— Возможно, ты находишь в этом положении некий комфорт. Возможно, ты считаешь, что твоя польза в качестве рядового сотрудника — это все, что ты можешь дать департаменту. Но если ты потрудишься и посмотришь на события с моей стороны, то, возможно, поймешь, что между Джейсоном Вайсом, аврором и Джейсоном Вайсом, сыном члена Конгресса Губерта Вайса, правнуком комиссара Аристотеля Вайса и чертовым потомком самого Гельмута Вайса есть очень четкая разница, — наблюдать за тем, как комиссара Алистера Делаверо постепенно охватывает гнев было сходно со слежением за схождением лавины — и то и другое происходило медленно, неотвратимо и пугающе. — В конце концов, ты ведь не станешь утверждать, что обсуждать вопросы безопасности города с комиссаром Вайсом и комиссаром-полукровкой Делаверо эти напыщенные шишки из Конгресса будут одинаково, так ведь? И они обвиняют меня в непотизме, право слово.

— Сэр, я…

— Идеальный кандидат для моей смены. Был им. Лояльный, неиспорченный, способный. Упрямый, как прадед, — словно устав от этой внезапной вспышки, Делаверо откинулся в кресле и зажал пальцами переносицу. — Глуп, но, пожалуй, по-хорошему. И, подумать только, все эти качества перечеркивает одно. Неумение или нежелание работать с людьми. Тотальный административный кретинизм. Позорная инфантильность в вопросах командования.

Сочтя за благо для себя не заявлять, что озвучено было, фактически, три причины, Джейсон откашлялся. Вопреки вменяемой ему «глупости по-хорошему», он прекрасно понимал, чего именно ждут от него в поместье Вайсов и в некоторых иных зажиточных домах Новой Англии. От любого из наследников двенадцати добровольцев эти старые консерваторы ожидали если не чуда, то хотя бы заурядного подвига — политического, экономического, социального. Что-то, что позволило бы им продолжать «верить в кровь», как они это называли. В молодости Джейсону казалось, что подобная фанатичная убежденность роднит старые дома с сектами. В последние два года он был в этом уверен, а потому не спешил занять место на пьедестале — зачастую он становился площадкой для последующего аутодафе.

И он по сию пору считал, что Делаверо если не понимает это стремление, то, будучи магом-полукровкой из некогда бедной, если не нищей семьи, хотя бы достаточно холоден к самой концепции «крови двенадцати», чтобы считать Джейсона сколько-нибудь возможной кандидатурой для своей смены. Доверенным лицом в стане классового врага — возможно, проверенным и ценным оперативным сотрудником — наиболее вероятно, еще одним Вайсом в комиссарском кресле — точно нет… Так ему казалось до этого момента, во всяком случае.

— Я предполагал, что понимаю вашу политику относительно… помянутого вами непотизма, сэр. Старая кровь, двенадцать мракоборцев, — Джейсон развел руками. — Признаться честно, думал, что О’Рэйли займет ваш пост. Во всяком случае, планировал ставить на это.

Во взгляде Делаверо он разглядел нечто среднее, между жалостью и умилением. Именно с таким лицом смотрят на детей, поедающих за портьерой краденый кусок торта и наивно считающих, что если они не видят, то и их, в свою очередь, не видят тоже.

— И как ты думаешь, с каким энтузиазмом члены Конгресса восприняли бы идею поставить на пост комиссара, после полумексиканской голытьбы, голытьбу ирландскую, мальчик мой? — папка с шумом схлопнулась меж его ладоней и в следующий миг пролетела над головой Джейсона обратно к стеллажу. — Или ты правда считаешь, что департамент — это моя личная чайная вечеринка в детской, куда я приглашаю только своих лучших подружек и самых верных воображаемых друзей?

Взгляд Джейсона скользнул по портретам, которые следили за происходящим с живым интересом и быстро был отведен в сторону.

— Никак нет, сэр.

— И тебе и мне известно, что Конгресс уже порядком устал от леволиберального Куахога и колоссальных ежеквартальных затрат на поддержание пакта магической тайны. В чем-то Куахог прав, и мы действительно давно уже не можем надеяться на то, что драгот, как валюта, будет лучше лепреконского золота без взаимодействия с не-магическими активами, — Делаверо вздохнул. — Но пока эта здравая идея подкреплена бездарным исполнением, многочисленными конфликтами в не-магической среде и его детским восторгом касательно либеральных ценностей. Ох уж этот мне его гомункул из социальной и магической толерантности… Готов поспорить, что такими темпами при слове «дитя смешанной семьи» у большей части консервативного Конгресса перед глазами будет вырисовываться двадцатилетний черный гей-трансгендер с пушкой и нездоровым пристрастием к социальным сетям. Еще немного и орлы заклюют голубей, помяни мое слово. Как бы маятник не ушел обратно так, что о законе Раппапорт мы будем вспоминать как о светоче свободы.

Словно опомнившись, Делаверо выпрямился и сфокусировал взгляд на Джейсоне.

— Прости, Джейсон, я, как и почти все старики, не могу удержать себя в узде стоит только речи зайти о политике, — он покачал головой и устало потер глаза под очками. — Все, чего я хочу — чтобы на посту комиссара стоял человек, который в ту пору, когда всё пойдет к чертям, пользовался бы равным доверием и уважением обеих сторон. Зови меня старым параноиком, но я не верю, что готовящийся котел с кашей кто-то сумеет выхлебать до того момента, как он взорвется и заляпает всё.

— Я могу надеяться, что вы расскажете мне, где в этом плане находится Сэм Картер, сэр?

— Если ты действительно подходишь на роль комиссара, то догадаешься и сам, — Делаверо посмотрел куда-то за спину Джейсона, туда, где за полупрозрачной дверью виднелся некий силуэт, подозрительно похожий на мисс Тонквар. — Если нет, то хотя бы обзаведешься напарником, которого тебе, если честно, давно уже не хватает. А сейчас прочь из моего кабинета, твой напарник ждет тебя где-то в здании уже почти двадцать минут.

— И вы даже не примете у неё рапорт, сэр? Кроме того, я думал Мэйв займет её еще хотя бы на пару часов…

— Как видишь, она справилась быстрее, — Делаверо с подозрительной бодростью прошагал к вешалке у входной двери, снимая с неё старомодный плащ и шляпу-котелок. — И, как видишь, я сегодня слишком притомился глупостью юности.

Подняв палочку, он на мгновение задержал взгляд на силуэте за мутным стеклом, а затем повернулся к Джейсону:

— Кстати, госпожа Соланж передала нам очередное пророчество. Неплохое начало для новичка, как думаешь?

С этими словами он аппарировал.

____

1. "Что и требовалось доказать" (лат.)