Драбблы по ЛБ (гет)

Персонажи: Хлоя Буржуа

Саммари: Немного про Хлою. AU по отношению к серии "Франтингейл".

Жанры: Ангст, Драма, Психология, Повседневность, Даркфик, AU, Пропущенная сцена.

Хлоя не любит тишину и всегда старается заполнить её. Чем угодно: громкой музыкой Джаггеда Стоуна, лепетанием Сабрины, собственными визгливыми разглагольствованиями на абсурдные темы, даже если приходится нести полную чушь.

Плевать.

Потому что в тишине она начинает слышать дыхание: тихое, натужно-хриплое, на грани различимого. А потом оно… просто затихает.

И это хуже всего на свете.

Хлоя ненавидит тишину.

Каждое утро она старательно красится, накладывая на лицо, слой за слоем, основу, тональник, пудру. Хлоя чувствует толстый слой штукатурки, весь день стягивающий лицо; только благодаря ему каждый второй не спрашивает, почему она похожа на зомби-панду.

Хлоя боится спать, а точнее — просыпаться. Потому что знает, что могло случиться за время её сна.

Ходить в коллеж не лучше, но там она почти забывает, почти не думает, перестаёт вздрагивать, стоит телефону пропищать о новом входящем сообщении или разразиться трелью звонка.

И за это ей очень стыдно.

А ещё Хлое больно. Так сильно, что она даже уже не может кричать. Хорошо, что слёзы давно кончились. Жалость — последнее, что ей нужно от окружающих. Поэтому Хлоя делает им больно и заставляет их себя ненавидеть.

Видит Бог, эта ненависть заслужена, ведь порой она думает о том, что лучше бы всё кончилось. Это гадко и низко, но подлая мыслишка каким-то образом проскальзывает в воспалённый от недосыпа мозг.

Пусть всё кончится.

Даже самые хорошие дни Хлои отравлены осознанием собственного малодушия.

Все её вечера похожи один на другой.

Хлоя возвращается в отель, смывает с лица краску и идёт в один из закрытых номеров на верхнем этаже. В носу свербит ещё у лифта, и она предпочитает думать, что это от химического запаха чистящих средств.

Каждый следующий шаг короче предыдущего, а у двери Хлоя и вовсе застывает на добрую минуту.

Она теряет целую минуту, которую могла бы провести внутри.

За это тоже стыдно.

Хлоя открывает дверь и на цыпочках входит внутрь, изо всех сил напрягая слух, пока не начинает различать дыхание.

Тихое, натужно-хриплое, на грани различимого.

Оно придаёт ей смелости.

Хлоя подходит к кровати, аккуратно берет в руки холодную ладонь обтянутого кожей скелета и говорит:

— Добрый вечер, мама.