Во спасение (гет)

Удрал. Вот так просто — взял и смылся! Гер-рой, мать его… собственная баба его, оказывается, пугает больше, чем целое гнездо вампиров.

А ты теперь должен тащиться в Вайтран в компании двух неугомонных малолеток, визгливой лисицы, хромого волкодава и вот уже который день пребывающей в отвратительном настроении магички-Телванни. И старательно убеждаешь себя в том, что ненавидишь Телванни… точнее, одного, вполне конкретного Телванни. Если бы не он, клятый кровосос, и его просьба, ты бы уже сидел в Йоррваскре, пил свежий мёд и уговаривал ту молоденькую девчушку из новичков… как там её?.. Рия, кажется… провести вместе ночь. Или несколько. От неё не воняет псиной, как от некоторых, и фигура пока не испорчена постоянным ношением доспехов. Если бы она ещё мылась почаще…

— Атис? — занятый своими мыслями, ты прозевал-таки приближение Брелины, чего на протяжении всего предыдущего пути успешно избегал.

— Чего? — вышло не слишком любезно, но она, к твоему огорчению, даже бровью не повела.

— Где Эно?

— Не знаю.

Ты действительно не имеешь понятия, где он сейчас. Зная его, из гнездовища кровососов Эно уже сбежал. Будучи вампиром сам, он ненавидит общество подобных себе. И это тебя… наверное, все-таки радует. Ты не уверен, что смог бы сопровождать его, как раньше, стань он таким, как его новых сородичи. Впрочем, возможно, ещё станет — раньше он не срывался так быстро. И ты рад, что эту его тайну теперь знает Вилкас. Волчара всё же был не прав, хотя очень точно подметил именно то, что Эно старался "не показать". Вернее, наоборот — продемонстрировать, но… строго определенному кругу лиц. Вот только это — не те, кого он считает друзьями. Хотя можно ли теперь считать Вилкаса другом Эно? И считает ли по-прежнему сам Эно другом тебя? Так или иначе, Вилкасу будет проще сообщить Соратникам о необходимости смены Предвестника... если такая необходимость всё же возникнет. Сам ты вряд ли смог бы. В конце концов, ты должен ему жизнь.

Тогда, после Каирна, он отдал добытый Свиток тебе, а сам отправился к Харкону. А ты — от большого ума — решил последовать за ним. Притом, что перед этим сам напросился на кормёжку. Дурак. Тебе в голову не могло прийти, что тот, кому ты привык доверять, как другу, может просто выпить тебя, как позже он неоднократно поступал с другими. К счастью, Эно не успел освоиться со своим новым состоянием и потому слишком боялся причинить тебе вред. А ещё он не хотел, чтобы тебе навредили другие. Поэтому и велел ждать их возвращения и не высовываться. Тебе же отчего-то не понравилось задумчивое высказывание Эно о том, что ему с Израном "теперь не по пути"... Стоило бы хоть немного подумать, прежде чем соваться за ним. Ты ведь и представить не мог, куда он отправился.

Тебе повезло. Безумно, невероятно повезло остаться в живых и, по большому счету, в полном здравии. Еще большей удачей оказалось то, что ты всё-таки додумался не тащить добытый им и Сераной Свиток с собой. Иначе за ваши жизни — всех троих — никто не дал бы и ржавой монеты. Но это уже позже и без свидетелей разъяснил тебе сам Эно, не поленившись принять боевую форму, чтобы ты надёжнее проникся доносимыми до тебя мыслями. Ты и проникся… да так, что едва в штаны не наклал.

А тогда обошёлся произведением в "личные трэллы". Точнее, так твою выходку воспринял и объяснил испуганному Эно сам Харкон, благо свежие следы от клыков у тебя на шее — подставить запястье ты как-то не догадался, а эта… пылью веков припудренная… не подсказала — мог увидеть любой желающий на них посмотреть. И внеочередным кровопусканием "для закрепления возникшей связи". Опять же из шеи. Было больно, больнее, чем в первый раз, возможно, потому что первый прокус был еще совсем свежим. И… да, пожалуй, стыдно. Как если бы тебя использовали не как кормушку, а как… подстилку. Шлюху. Так же, под взглядами множества пожирающих тебя жадными взглядами вампиров, хохотавших, когда ты, обессиленный, осел на пол, ткнувшись лицом Эно в колени. Ты помнишь этот холодный неживой смех в ушах, эти взгляды, липкие, ощупывающие, проникающие, казалось, прямо под доспех в поисках крови, что еще осталась в твоих жилах. И даэдрик поножей, в которые ты вжимался лбом, пытаясь собраться с силами и встать — тёплый, словно хранящий остатки жара Обливиона. Ни до, ни после этого случая ты не ощущал себя настолько… ничтожеством. Едой. Пузырем со свежей кровью. Омерзительное ощущение. Впрочем, ты не в обиде — лучше пострадавшая гордость, чем потерянная жизнь.

Косишься на бредущую рядом Брелину. И понимаешь, что тебе её жаль. Девчонок мелких… Как бы ты ни относился к нордам вообще, Люси и Софи — всё-таки дети. Отвратительные, болтливые без меры, мелкие назойливые… дети. И эта… дурёха телваннийская тоже. Волшебница, м-мать… сопля зеленая, а не волшебница. Хотя ты сам недалеко ушел. А ей кошмары которую ночь снятся… Но ты не станешь её утешать. Не вчера родился, понимаешь, чем это непременно закончится. А ты видел, как её супруг по стенам кишки врагов развешивает. И совершенно точно не хочешь, чтобы Эно вот так же развесил твои, узнав, что ты спал с его женой. В Скайриме достаточно баб, согласных раздвинуть ноги перед кем угодно. Есть из кого выбрать.

А в следующий момент ты забываешь, о чем только что думал. Потому что Брелина оглядывается на приотставших девчонок и тихо, но с явной угрозой в голосе интересуется:

— Может, соизволишь мне разъяснить, какие отношения связывают тебя и моего мужа? А заодно — почему он временами превращается в чудовище?

* * *

…Поздним вечером ты идёшь по Ветреному району Вайтрана, вдыхая аромат цветов нового Златолиста и почти против воли пакостно улыбаешься, вспоминая, какое было лицо у Даники, когда вы с Эно вместо сока Златодрева припёрли ей чахлый крошечный саженец. Сейчас-то он вытянулся, окреп и вообще выглядит так, словно посадили его не год с лишним назад, а лет этак десять, удивляя горожан и паломников, восторженно шепчущихся о благословении Кинарет.

С памятного похищения прошло уже больше двух месяцев, а от Эно — никаких вестей. И никаких нападений вампиров. Ни единого, хотя раньше недели не проходило без сообщений о нападениях кровососов на какую-нибудь из окрестных ферм. Это беспокоит. Не то чтобы ты соскучился по клыкам на горле или запястье, или по сообщениям о чьей-то смерти, скорее наоборот… но такое затишье вызывает подозрения. И то, что тот, кого ты по-прежнему зовёшь другом, может быть в этом замешан — не из дурацкой же прихоти он полез в Обливион за последним Древним Свитком — тебе совершенно не по душе. Настолько, что ты по собственной воле подрядился охранять по ночам "Дом теплых ветров" вместе с Лидией.

А то, что вы с затосковавшей в четырех стенах девицей уже несколько раз оказывались в её постели — просто приятное дополнение. Тебя даже не задевает, когда она, забываясь, вместо твоего имени шепчет "мой тан" — откуда ей знать, что своего тана она может заинтересовать только в качестве пищи, но не как женщина? Хотя… всё же задевает. Немного. Совсем чуть-чуть. Но не настолько, чтобы отказаться. Или, наоборот, как раз настолько, чтобы воспользоваться её слабостью для удовлетворения собственных потребностей — ты сам не уверен, что тобой движет. В конце концов, никто не обязывает тебя на ней жениться, думаешь ты, обмениваясь кивками со стражником, обходящим рыночную площадь. Ты для этого слишком молод, да и зачем торопиться? А когда — или если — решишь остепениться, поедешь за невестой в Истмарк. Или Рифт — там тоже много переселенцев из Морровинда. К этому времени Лидия успеет обзавестись оравой внуков… если до того времени не упокоится в мерзлой скайримской земле, сопровождая своего тана в очередную задницу Нирна.

Ты невольно делаешь шаг назад, когда с крыши ближайшего дома соскальзывает высокая фигура в очень хорошо знакомых тебе кожаных доспехах: все вампиры из окружения Харкона разгуливают именно в таких. Один только Эно дарованный доспех сразу оставил пылиться на манекене в оружейной поместья в Хьялмарке, заявив, что тяжёлый даэдрический ему привычнее. Так что, волкихарцев городская стража давно стала узнавать с первого взгляда. И реагировать соответственно. Ты тоже теперь узнаёшь их с первого взгляда. И сейчас, мгновенно осознав, кто преградил тебе путь, всей душой жалеешь, что сейчас на тебе старенькая броня из сыромятной кожи, а не подаренный другом доспех из даэдрика.

Второй вампир возникает слева, почти у тебя за спиной, по-собачьи сопит деформированным носом, принюхиваясь к воздуху у тебя за ухом. Судя по его виду, крови он не пил уже давно — вампир после трех дней голодовки мало похож на человека, а этот голодал явно дольше. Как и первый.

— Это он.

Голос кровососа сиплый, как у драугра. Неудивительно, если подумать…

В следующий миг до тебя доходит: этим двоим зачем-то нужен именно ты. Мгновенный укол страха — по мнению Харкона и его своры, ты просто трэлл их новичка, личный раб, кормушка, оруженосец и даже подстилка, если господину захочется. Чужой трэлл — неприкосновенен. Если только… если только Эно себя чем-то не выдал.

Сильный толчок в грудь отправляет тебя в темный проулок между домами — точнее, в руки мгновенно переместившегося туда кровососа, тут же утаскивающего тебя в ещё более темный угол… Вампир прижимает тебя спиной к себе и вынуждает запрокинуть голову — при первой же попытке воспротивиться на горло ложится холодная жёсткая рука с длинными ногтями, острые края которых тут же вонзаются в кожу под подбородком. Неглубоко, просто чтобы не дёргался, но достаточно болезненно. После чего вампир снова утыкается носом тебе в шею, жадно втягивая воздух у самой кожи. Успевшие зажить прокусы ноют, как старые боевые раны перед непогодой, а тебя передёргивает от омерзения, когда он прижимается теснее и проводит по рубцам языком. Вот только сделать с этим ты ничего не можешь — пальцы кровососа сжимаются крепче при первой же попытке отстраниться.

— У меня… уже есть другой… хозяин, — с трудом сипишь ты, силясь сделать вдох.

То, что, будучи услышанным, некогда возмутило тебя до глубины души, сейчас — твоя надежда на спасение. Единственная надежда. Стража Вайтрана ночью по тёмным переулкам не ходит, предпочитая патрулировать главные улицы города, так что от них помощи ждать бесполезно — если не шуметь, то проходящие мимо стражники не заинтересуются…

— Да-а? — в явно фальшивом удивлении тянет неведомо когда присоединившийся к вам первый. — И где же он? — вампир делает повелительный жест.

Второй вампир с явным неудовольствием ослабляет хватку, позволяя тебе вдохнуть немного глубже.

— Ушел…— хрипишь ты, — в замок… лорда Харкона.

— Тогда почему ты не при нем?

— Он… оставил меня тут, — выдаёшь ты заранее придуманную Эно и тобой полуправду. — Велел вести себя, как все... Чтобы никто не догадался…

— Где остальные?

— Кто?

На самом деле ты прекрасно понимаешь, о ком речь. И о чём говорят эти вопросы — тоже. Но до последнего надеешься, что ошибся.

— Девка где? И кто там у него еще? Где она?

— Господин запретил говорить…

— Твое место в замке, раб, — перебивает первый вампир. — С остальным скотом. Отвечай, ну!

— Господин запретил говорить, — упрямо повторяешь ты.

— Значит, самое время его сменить, — яростно цедит он.

Острые зубы вонзаются тебе в шею, поверх старых, заживших прокусов, заставляя тебя взвыть от отчаяния — ты не трэлл, но сейчас станешь таковым. И боли — оголодавший кровосос не ограничивается одним укусом, кромсая твое горло не только клыками, но и ногтями, и забрызгивая твоей кровью все вокруг…

И вдруг всё прекращается. Ты с трудом осознаёшь, что уже не стоишь, а лежишь на земле… В спину тянет слабым теплом, как если бы ты улегся на почти остывшее кострище. Чьи-то холодные, как у мертвеца, пальцы торопливо размазывают по искромсанной коже травянисто пахнущую жидкость, а смутно знакомый голос требует от тебя, чтобы ты держался и не смел умирать, а от Лидии — чтобы шевелила задницей…