Сердце Катерины. Повесть I. Возрождение Эрафии (джен)

Слова умирающего ангела о городе Белое Перо не выходили у Катерины из головы. Судя по всему, на полностью захваченных противником южноэрафийских землях он оставался последним очагом сопротивления. Ангелы нуждались в помощи, и Катерина считала своим долгом поддержать их. Кроме того, если они все обладали такой силой, как тот неизвестный герой, практически в одиночку решивший судьбу сражения, то могли бы существенно усилить армию. Наконец-то Катерина увидела потенциальных союзников, способных совладать с драконами. К сожалению, ни воины из Кариатида, ни крестьяне встречавшихся по пути деревень ничего не слышали об ангелах и их городе. Поиски его могли оказаться долгими и безуспешными, если бы не всезнающая Адель. Выяснилось, что ангелы часто наведывались в ее монастырь и однажды даже позволили игуменье и избранным сестрам посетить Белое Перо. Сама Адель, тогда еще совсем юная послушница, в том паломничестве не участвовала, но ее глубоко впечатлили восторженные рассказы настоятельницы о городе неземной красоты, подобном райской обители самого Арагура Создателя. Как помнила Адель из этих рассказов, располагался он к северу от Кариатида. Точной дороги она не знала, но, во всяком случае, приблизительное направление теперь было ясно, и оно совпадало с главной целью эрафийского войска — судя по всему, город находился по пути на Стедвик или где-то недалеко от этого пути. Поэтому Катерина приказала продолжать движение по тракту, соединяющему Кариатид со столицей, параллельно рассылая дозоры по окрестностям. Вскоре ей повезло: одному из посланных в разведку отрядов встретился сельский священник, знавший город ангелов и согласившийся показать дорогу. Когда разведчики, проверив информацию, вернулись к королеве, их глаза сияли таким восторгом, что сразу становилось ясно: они увидели нечто потрясающее, невообразимо прекрасное. И эрафийская армия, свернув с главного тракта, двинулась в указанном ими направлении.

Через полторы недели пути от места встречи с ангелом высокие горы, тянувшиеся по обеим сторонам дороги, расступились, открыв взгляду залитую солнцем долину, заросшую буйно цветущими кустами. Райский уголок, наполненный благоуханием цветов, пением птиц и журчанием ручейков, казался оазисом среди суровой скалистой местности. А далеко впереди белели высокие каменные стены, из-за которых выглядывали изящные городские строения.

— Вот он! — восхищенно выдохнула Адель.

Сомнений ни у кого не было: с первого взгляда стало ясно, что это и есть тот самый ангельский город. Его стены были столь белоснежны, что от них, казалось, исходило мягкое сияние; стройные, устремленные ввысь башни сверкали позолоченными шпилями, возвышающиеся на вершине холма дворцы и храмы радовали душу нарядным и торжественным видом. Катерина и ее воины зачарованно смотрели на открывшуюся картину, не в силах оторвать взгляда. Никогда в жизни не видели они ничего прекраснее этого города и окружающих его земель, обладающих, казалось, какой-то волшебной силой. По мере приближения к городу идти становилось всё легче, воздух становился свежее и приятнее для дыхания, в усталые тела вливалась бодрость, а в души — покой и умиротворение. И создавалось впечатление, что не было никакой войны — по крайней мере, в этих местах.

Однако, присмотревшись, следы боев всё же можно было различить. В белокаменных стенах города местами виднелись дыры, наскоро заделанные бревнами и мешками с песком; неподалеку валялись искореженные обломки разбитых катапульт и баллист. То здесь, то там белели слегка присыпанные землей кости, а в одном месте лежал скелет крупного крылатого существа. Кому он принадлежал — ангелу или нихонскому дракону? Установить это было невозможно. Впрочем, это, конечно, был дракон — защитники города не оставили бы тело своего сородича без погребения.

Заметив войско Катерины, стоявшие на стенах города стражники торжественно затрубили в трубы. Ворота открылись, и из них вышла группа ангелов — все, как на подбор, высокие, статные, с белоснежными крыльями и обрамляющими нежные лица золотыми кудрями. Один из них, облаченный в позолоченное одеяние и казавшийся старше и солиднее других, уважительно поклонился.

— Добро пожаловать, королева, — голос ангела звучал мягко и певуче. — Позвольте представиться, я Силуриан, градоначальник Белого Пера. Мы ждали вас.

— Мы спешили помочь вам в защите от нихонцев, — сказала Катерина. — Ваш собрат говорил, что они атакуют город. Но я что-то не вижу вокруг никаких следов противника. Вы что, уже отбились?

— Да, пресветлый Эрлоир Хранитель защитил нас своей божественной дланью… Здесь еще совсем недавно шли жестокие бои, но мы не покорились. Нихонцы потерпели поражение и бежали под землю, наводнив окрестности своими отрядами. Но не думаю, что они отошли далеко. Наверняка копят силы, ждут подкреплений и удобного момента для нападения. Не может быть, чтобы они отступились от своих притязаний на наш город. Ведь он единственный остался здесь непокоренным, и разве враги станут это терпеть? Так что вы пришли вовремя.

Катерина хмуро покачала головой:

— Представляю, что они сотворят с вашим городом, если возьмут его…

— Да они тут камня на камне не оставят, — вздохнул Силуриан. — Нихонские чернокнижники ненавидят нас всей своей нечестивой душой — они ведь испокон веков жаждут сокрушить Свет. А уж о том, как к нам относятся демоны Эофола, лучше вообще не говорить… Но ваш приход дает надежду, что отныне всё будет по-нашему. Ведь ангелы — воины сильные и отважные. Беда была в том, что нас слишком мало, и сил хватало только на глухую оборону. Да и полководцев с магами у нас нет. Теперь же, объединив с вами силы, мы перейдем в наступление и с божьей помощью отбросим противника подальше от города. А когда Белое Перо будет в безопасности, мы сможем выделить вам часть своих воинов для защиты Стедвика. Если, конечно, не будет слишком поздно. Если защитники столицы сумеют продержаться до того времени.

Когда все воины были размещены в зданиях, выделенных жителями Белого Пера, Катерина зашла к Силуриану, чей чертог высился посреди цветущего сада, устремившись в небо остроконечной золоченой крышей.

— Что вы там говорили про Стедвик? — с порога спросила она. — Дела совсем плохи, да?

— Да вы присядьте, в ногах правды нет, — градоначальник, восседавший за длинным лакированным столом из черного дерева, легким взмахом крыла указал на резное кресло напротив. — Стольный град наш пока держится, хотя положение тяжелое. Неприятель осаждает Стедвик уже второй месяц, но до сих пор ничего не может сделать. Генерал Кендал собрал там почти всё, что осталось от эрафийской армии. Их еще спасают особенности местного ландшафта — вы же знаете, что город находится в долине, окруженной со всех сторон горами, и это создает ему естественную защиту. Проходы между горами охраняются войсками Кендала, и враг пока не может прорваться через них непосредственно к городу. Но они сопротивляются уже из последних сил, и сколько еще продержатся — неизвестно. Так что вся надежда теперь только на вас.

— Скажите, а вы поддерживаете какую-то связь с генералом Кендалом?

— Да, наши посланцы раньше регулярно летали в Стедвик. Теперь это стало труднее, но всё равно время от времени летаем.

— Когда полетите в следующий раз, сообщите им, пожалуйста, о нас… Нет, лучше я напишу Кендалу письмо. Здесь есть чем писать?

Ангел протянул Катерине серебряную чернильницу и лист бумаги, и она написала следующее:

«Генерал!

Я знаю о вашем тяжелом положении и иду на помощь. Со мной небольшое войско, кроме того, я заручилась поддержкой Бракады. Ангелы из Белого Пера, где мы сейчас находимся, тоже готовы помочь нам. Если всё будет идти нормально, я рассчитываю добраться до вас через два — три месяца. Точнее сказать не могу — многое будет зависеть от того, сколь серьезным окажется сопротивление противника. Постарайтесь любой ценой продержаться до этого времени. Надеюсь, вы понимаете, что в случае падения Стедвика…»

Тут Катерина на минуту задумалась, после чего решительно зачеркнула последнюю фразу. Поставив свою подпись, она отдала письмо Силуриану.

— Вот. Пусть ваш посланец отдаст это генералу Кендалу.

— Хорошо, — кивнул градоначальник. — Мы сегодня же отправим гонца в столицу.

В честь прибытия армии Катерины ангелы устроили концерт на главной городской площади. Нежные серебристые голоса, переливаясь, улетали в поднебесье, и никогда, наверное, человеческое ухо не слышало столь красивой и завораживающей мелодии. О чем пели ангелы? Слова их песни не всегда были четко различимы, но каждый из слушателей находил в ней что-то близкое и понятное — то, что нельзя ясно выразить словами, а можно лишь почувствовать сердцем. От звуков этой песни смягчались суровые лица воинов, оттаивали души, перед мысленным взором вставали полузабытые заветные мечты, светлые образы далекого детства, воспоминания о первой любви — у каждого что-то свое, глубоко личное и сокровенное.

А потом хор ангелов затянул другую песнь. Теперь их голоса звучали строже, тверже и печальнее, но по-прежнему светло и возвышенно. Ангелы пели о страданиях, выпавших на долю родной земли, о силе человеческого духа, о том, что Тьме не восторжествовать над Светом, что враг непременно будет побежден. И Катерина, уносясь душой вслед за неземными голосами певцов, всё более уверялась, что так оно и будет. Потому что теперь на ее стороне такие могучие воины, как ангелы, потому что добро всегда сильнее зла и потому что по-другому быть просто не может. «А как же мои видения в лаборатории бракадского мага?» — внезапно кольнуло в сердце. И тут ее осенило: ведь это же были происки врагов! Это же нихонские чернокнижники заколдовали волшебные шары так, что те стали показывать неправду! Они могли заслать в Бракаду своих лазутчиков или же воздействовать на шары телепатически из Нихона или откуда-то еще, а цель их была совершенно ясна — напугать Великого Визиря и заставить его отказать Эрафии в помощи. И Катерина облегченно улыбнулась — наверное, впервые за всю войну. Как же такая простая мысль не приходила ей в голову раньше?

Успокоенная и воодушевленная, королева взглянула на своих командиров, сидевших рядом. Они тоже зачарованно слушали ангелов, и мысли их витали где-то очень далеко от суровой реальности. Вдохновенное лицо Адели сияло тихой радостью: наверное, ей вспоминались отрадные времена мирной монашеской жизни. С нескрываемым наслаждением слушал нежные ангельские голоса Оррин, полузакрыв глаза и постукивая ногой в такт мелодии. С лица лорда Хаарта сошло привычное выражение напряженности и тревоги. Песни ангелов чем-то сильно растревожили его душу — сейчас он выглядел смущенным и растерянным, и в глазах его стояли слезы. И только Кристиан сидел со скептическим видом, хмурый и суровый. То ли пение не особенно впечатляло его, то ли он просто не хотел давать волю своим чувствам.

А ангелы всё пели и пели о мужестве, о славе, о нынешних тяжких испытаниях и будущих счастливых днях. И всем, кто слушал их, хотелось, чтобы этот концерт продолжался бесконечно…

В окрестностях города не было замечено никаких признаков присутствия врагов. Единственным, что удалось обнаружить, был вход в подземный туннель, похожий на тот, который вел в Терранеус. Можно было предполагать, что и здесь тоже есть подземные города противника. И действительно, разведка, посланная в подземелье, сообщила о наличии там разветвленной сети туннелей, по концам которых находились четыре неприятельских города — два нихонских и два эофольских. Все эти города были защищены, но возвести много стрелковых башен враг не успел, а без них немногочисленные и плохо обученные гарнизоны были не столь сильны, чтобы устоять против могучих воинов Белого Пера. Катерина послала туда усиленные ангелами отряды под командованием Кристиана, Оррина, Адели и лорда Хаарта.

Первым в Белое Перо вернулся Оррин. Когда он пришел к Катерине, волоча за собой объемистый мешок с трофеями, по его торжествующей физиономии сразу было понятно: враги не просто побеждены, они разгромлены наголову!

— Ну, скажу я вам, ангелы — это силища! — заявил он, утирая нос рукавом. — Нихонцы от одного их вида так труханули, что почти все разбежались и попрятались в своих вонючих норах. А кто всё-таки осмелился сопротивляться, тем такого жару задали… это надо было видеть! В общем, город взяли без всяких проблем. И, главное, без потерь. Враги это надолго запомнят!

— Отлично! — улыбнулась Катерина. — А в мешке что?

— Подарочки от торговца из магической лавки, — объяснил Оррин с довольной ухмылкой. — Он как мое войско увидел, так и дал деру, и всё барахло свое бросил. Вот, поглядите, чего я там набрал. Еле дотащил.

Развязав мешок, Оррин вытряхнул оттуда кучу разнообразных мечей, кинжалов, щитов, шлемов, а также браслетов, ожерелий, подвесок и прочих мелких вещичек.

— Меня вот эта ерундовина особенно заинтересовала, — сказал он, протягивая Катерине черный кожаный чехольчик с чем-то очень тяжелым внутри.

Королева открыла чехол и извлекла оттуда небольшую металлическую статуэтку, неестественно холодную на ощупь. Это была довольно грубо выполненная фигурка скелета в плаще, выглядывающего из позолоченной лампы. Костлявые руки скелета были победно вскинуты вверх, плащ покрывала черная эмаль, в глазницах зловеще мерцали красные камни. Вроде бы ничего особенного, подобные мрачные художества вполне в духе нихонцев… но откуда такая черная тоска на сердце при одном взгляде на эту вещь? Катерина хотела отвести глаза, но оказалась не в силах этого сделать. На нее вдруг навалилась нечеловеческая усталость и полное безразличие ко всему — и в первую очередь к этой войне. Да пропади оно всё пропадом — все эти опостылевшие сражения, подсчет потерь, поиск союзников… В конце концов, разве не заслужила она нормальной спокойной жизни, без постоянного продумывания стратегических планов, тревожного ожидания вестей и гнетущего чувства ответственности за судьбу Эрафии? Бросить бы всё, уехать в Энрот к мужу и сыну — и пусть нихонцы делают здесь что хотят… Силы небесные, да как же она может так думать — неужели этот скелет высосал всю ее силу воли?

Статуэтка выскользнула из ослабевших рук и упала на пол. Оррин быстро поднял ее и убрал обратно в чехол. Наваждение исчезло.

— Что это такое? — слегка растерянно спросила Катерина, еще не вполне отошедшая от пережитого.

Оррин поморщился:

— Понятия не имею. Ощущения неприятные — сами, небось, заметили. А вот зачем это нужно — кто бы знал… Да тут вообще половина вещей непонятно для чего. Ну, с этим-то, например, всё ясно, — он поднял увесистую остро отточенную секиру и с размаху всадил ее в дощатый пол, оставив в нем глубокую дыру.

— Хорошая штука, — уважительно добавил он, не обращая внимания на укоризненный взгляд королевы. — А вот это что за ерунда? Просто женская побрякушка, что ли?

Оррин потряс в воздухе массивным браслетом из прозрачных разноцветных камней.

— Не думаю, — покачала головой Катерина. — Обычные украшения в магических лавках не продаются.

Она надела браслет на руку и закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, но не почувствовала ничего необычного.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Оррин, примерявший в это время замысловатый головной убор в форме короны.

— Ничего. Никакого эффекта.

— И от этой шапки — тоже, — недовольно произнес он, поворачивая корону на голове. — Хоть так, хоть задом наперед. Похоже, зря я сюда всё это тащил. Доспехи и оружие пригодятся, а остальное-то нам на кой черт?

— Наверняка это что-то для магов, — сказала Катерина. — Надо подождать Адель, она неплохо знает магию и, может быть, разберется в этих вещах.

Вскоре из вражеских городов вернулись со своими отрядами лорд Хаарт, Адель и Кристиан. Всем им победа далась почти так же легко, и потери оказались минимальными — этот поход не в пример предыдущим получился почти бескровным, если, конечно, не считать кровь неприятелей. Конечно же, в первую очередь это было связано с огромной силой ангелов, легко расправлявшихся как с нихонскими троглодитами и медузами, так и с криганскими демонами и мелкими бесами. Более сильных вражеских воинов — ни драконов, ни даже минотавров — в этих городах не оказалось. «Не успели подготовиться, мерзавцы!» — злорадно прокомментировал Оррин.

Все четверо командиров проявили себя истинными героями, все заслуживали награды. Катерина вспомнила о вещах, добытых Оррином, и пригласила всех в комнату, где были свалены в кучу эти предметы. Она предложила Адели взглянуть на них и по возможности объяснить их предназначение. Присев на корточки над грудой вещей, девушка долго перебирала и сосредоточенно разглядывала их. Катерина не ошиблась: большинство предметов оказались знакомы Адели.

— Вот это ожерелье, — сказала она, показав всем нанизанные на нитку желтоватые клыки какого-то зверя, — усиливает действие заклинаний. Если, конечно, его владелец обладает магическими способностями и знает эти заклинания.

— Вот и возьмите его себе, — предложила Катерина. — И другие вещи, которые влияют на магические способности, тоже. Нам-то они всё равно ни к чему.

Адель поблагодарила королеву и надела ожерелье, став с ним похожей на шаманку из какого-нибудь дикого племени. Поймав ироничный взгляд Оррина, монахиня смущенно спрятала нитку с клыками под одежду и продолжила:

— Эта колода карт повышает удачу в бою, эта подзорная труба позволяет видеть намного дальше, чем обычная. Эти наколенники из драконьих костей увеличивают магическую энергию — с вашего позволения, их я тоже заберу себе. А вот эти стрелы пригодятся вам, Оррин, и вашим лучникам — они всегда летят точно в цель. О, книга заклинаний! Будет время — поизучаю. Может, в ней найдется что-нибудь подходящее для нас, а не одни только проклятия, адское пламя и прочая мерзость из черной магии. А вот этот плащ видите? Он повышает сопротивляемость вражеским заклинаниям.

— Тоже пригодится, — заметил Кристиан. — А то эти медузы со своей парализующей магией совсем замучили. Жаль только, что воинов у нас много, а плащ всего один.

— Ничего, — заверила его Адель. — Его достаточно надеть командиру, и тогда защищенным окажется весь отряд. Если, конечно, этот отряд не слишком велик — на сотню воинов магической силы плаща должно хватить, а вот на тысячу, наверное, уже нет.

— И то хорошо, — с удовлетворением произнес Кристиан, деловито пододвигая к себе плащ.

Наконец очередь дошла до фигурки вылезающего из лампы скелета. Катерина внутренне напряглась, но, к счастью, Адель не стала долго разглядывать артефакт — вынула из чехла и тут же, передернувшись, убрала обратно. Королева даже не успела ничего почувствовать, а вот лорд Хаарт, рассматривавший в этот момент боевой цеп на длинной деревянной рукояти, резко побледнел и выронил оружие, едва не попав им себе по ноге.

— Черт, это еще что за гадость?! — возмущенно воскликнул он, повернувшись к Адели.

Ее голос прозвучал неожиданно резко:

— Я не знаю, что это за вещь. Покажите ее ангелам — может быть, им известно больше. Могу сказать только одно — она мне очень не нравится.

Катерина взяла себе несколько браслетов и кулонов, повышающих удачу и боевой дух войска, Оррин, помимо волшебных стрел, выбрал давно облюбованную секиру, а также кольчугу и здоровенный щит с изображенным на нем черепом, Кристиан и лорд Хаарт набрали оружия и доспехов, а Адель — все те вещи, которые предназначались для магов. Из всей кучи осталась только лампа со скелетом. Тайна зловещей статуэтки не давала покоя Катерине, и она пошла с ней к Силуриану.

— Мы не можем понять, что это такое, — сказала она, демонстрируя чехол с фигуркой. — Может, вам знакомы подобные предметы?

Градоначальник осторожно открыл чехол, заглянул внутрь, и лицо его омрачилось.

— Это дух уныния, — произнес он, сурово глядя на потупившуюся Катерину. — Вселяет страх и отчаяние в сердца всех присутствующих на поле боя — и своих, и врагов. Вам не следовало приносить эту вещь в наш город. Не гневите пресветлого Судию — отнесите ее туда, откуда взяли.

— Да я уж лучше вообще ее уничтожу! — воскликнула королева. — Нам нельзя поддаваться унынию. Это же смерти подобно — в боях с нихонцами нас только высокий боевой дух и спасает…

И дух уныния был торжественно сожжен на главной площади Белого Пера в присутствии ангелов и эрафийских воинов.

На следующий день войско двинулось дальше. Часть ангелов остались в городе для его защиты, остальные присоединились к Катерине. Покидать гостеприимную ангельскую обитель никому не хотелось, но все понимали: это необходимо. И каждый из тех, кому посчастливилось уцелеть в последующих сражениях, на всю жизнь сохранил в своем сердце самые светлые воспоминания о благодатном ангельском городе под названием Белое Перо, об этом кусочке рая на земле.

По мере удаления от города чувство спокойной уверенности, владевшее Катериной, постепенно рассеивалось, уступая место привычной тревоге. Почему, собственно, освободив лишь малую часть оккупированных земель, она решила, что почти уже выиграла войну? Подземцы по-прежнему хозяйничают на огромной территории — до сих пор еще неизвестно, докуда простираются их владения. Стедвик в осаде, о бракадских союзниках ни слуху ни духу… Нет, до победы еще безумно далеко — если она вообще возможна, эта победа. И действительно, чем ближе Катерина продвигалась к Стедвику, тем чаще становились столкновения с врагом, тем большие потери несла армия. Примерно не полпути от Белого Пера до столичной области эрафийцы наткнулись на большой отряд, в котором были не только минотавры, но и еще невиданные Катериной и ее командирами монстры — могучие мантикоры, похожие на крылатых львов. Со свирепым рыком они обрушивались на эрафийских воинов сверху, валили наземь и наносили глубокие рваные раны своими мощными когтями. Даже ангелы с трудом одолевали этих грозных чудищ. Оррин истратил на них почти все волшебные стрелы и, когда потрепанное вражеское войско наконец убралось восвояси, долго ходил со своими лучниками по полю боя, выдергивая эти стрелы из окоченевших трупов, вытирая от крови и убирая обратно в колчаны. Несколько дней спустя армию Катерины атаковала стая черных драконов — самых сильных воинов Нихона, на которых к тому не действовали никакие заклинания. Дело могло кончиться плохо, если бы не ангелы, в клочья изрубившие врагов своими сверкающими клинками. Но победа далась дорого: двое ангелов остались лежать убитыми, а еще троих, сильно израненных, пришлось отправить в Белое Перо. И не раз еще приходилось эрафийской армии встречаться с неприятелем, и ни один бой не обходился без серьезных потерь.

Тревожными ночами, ворочаясь на жесткой походной постели, Катерина с горечью вспоминала свои юношеские мечты о военной карьере. Сколь же наивны были ее тогдашние представления о походах и сражениях, сколь далеки от неприглядной реальности… В многочисленных учебниках стратегии и тактики, которые она увлеченно штудировала в отцовской библиотеке, не было ни слова о том, как отвратителен вид окровавленных трупов, как тяжело изо дня в день посылать людей на смерть, как больно видеть бездыханные тела тех, кто еще вчера шагал с тобой в одном строю… Она мечтала о победах, но разве могут они радовать, если достаются такой кровью? Ведь после каждого сражения, пусть даже и выигранного, остаются не только искромсанные тела убитых, но и множество жестоко искалеченных воинов, с оторванными ногами, выбитыми глазами, обезображенными лицами, которые уже никогда не смогут вернуться к нормальной жизни. И еще неизвестно, что хуже — сразу погибнуть в бою или вот так в расцвете лет превратиться в беспомощного калеку. А мирные жители захваченных селений? Мало того, что они уже натерпелись от врагов, так еще и теперь каждую деревню приходится освобождать с боем, вламываться в крестьянские хижины, из окон которых летят стрелы медуз и огненные шары эофольских гогов и магогов. Враги отчаянно сопротивляются до последнего, и в результате к концу боя вся деревня превращается в пылающие развалины, а выжившие крестьяне глядят на освободителей не столько с радостью, сколько с болью и растерянностью. И ведь ничем им сейчас не поможешь… Мало того, в более или менее уцелевших селениях приходиться забирать у людей, и так уже ограбленных захватчиками, едва ли не последние крохи. Сердце кровью обливается, но по-другому нельзя — армии нужен провиант. Если б хоть знать, что все эти жертвы не напрасны, что всё окупится конечной победой над неприятелем, разоряющим сейчас родную землю… Но знать этого никому не дано.

После жестокой осады, стоившей Катерине сотен воинов, удалось освободить главный город последней провинции, отделяющей армию от столичной области. Не успела королева расположиться в отведенных ей покоях, как явился Кристиан и доложил, что командир партизанского отряда просит аудиенции. Получив согласие, он вышел, и в дверях появился совсем молодой воин весьма странного вида. Он был довольно высок, но обладал скорее гибкостью акробата, нежели мощью меченосца. Тело обтягивал костюм, испещренный темными и светлыми полосами, такие же полосы были нарисованы и на снежно-белом лице, а огненно-рыжие волосы, перехваченные потертым ремешком, спускались ниже плеч. Двигался юноша с кошачьей грацией, сразу приводившей на ум эльфов.

— Джелу, Капитан Лесной Гвардии, — отрекомендовался вошедший, тряхнув шевелюрой.

— Что такое Лесная Гвардия? — недоуменно поинтересовалась королева. — Это название вашего партизанского отряда?

— Нет, не партизанского, — ответил Джелу. — Это отряд регулярной армии, его организовали пять лет назад — вы к тому времени уже уехали в Энрот, поэтому о нас и не слышали. В Лесную Гвардию берут лишь лучших стрелков — самых метких, и к тому же еще самых ловких и доблестных.

— Прекрасно! — воскликнула Катерина. — Ваши воины придутся в моей армии очень кстати, тем более что сегодня наши ряды сильно поредели.

— Что, хотите включить нас в армейский строй? Боюсь, от этого будет мало толку… Нет, мы, конечно, выполним любой ваш приказ, но если вас интересует мое мнение, то я бы этого не советовал.

— Почему же? — удивилась королева.

— Да просто нас не так много... Воины-то у меня отличные, каждый даст фору трем обычным стрелкам, но в чистом поле мы вам мало чем поможем. Вот диверсии устраивать — это другое дело. Наша сила в скрытности, внезапных нападениях и быстром отходе. Когда мы действуем из засады, то обычно запросто расправляемся с отрядами втрое-вчетверо больше нашего. Не сочтите за хвастовство, но мы за последний месяц всего троих потеряли, а врагов уложили почти две тысячи. Теперь их обозы передвигаются здесь только с многосотенной охраной, а в леса они вообще больше не суются, — Джелу едва скрыл торжествующую улыбку.

Катерина с восхищением смотрела на юношу. Совсем ведь молод, на вид не больше двадцати лет — и уже командует элитным диверсионным отрядом, да еще так успешно. Не оскудела, значит, эрафийская земля талантливыми воинами!

— Да, конечно, такой отряд неразумно выставлять на поле битвы, — согласилась она. — Что ж, я найду вам более подходящее применение. Будете, например, защищать наши караваны с провиантом, а то нихонцы всё время пытаются перекрыть нам пути снабжения… Так зачем же вы испросили аудиенцию?

— А у меня для вас есть новости. Мои разведчики увидели, как нихонцы перехватили гонца на грифоне. Гарпии напали на него в воздухе, грифон со всадником попытались укрыться в лесу, и тут за дело взялась облава. Мы были недалеко, врагов перебили, но гонец умер от ран и только успел сказать, что вез вам письмо от генерала Кендала. Вот оно.

Катерина приняла письмо, заляпанное высохшей кровью, сломала печать и прочла:

«Госпожа Катерина!

Весть о вашем прибытии — воистину луч надежды в черном настоящем. Нам очень пригодится любая военная помощь, но главное для нас — возвращение достойной наследницы нашего великого короля, как знамени, вокруг которого могла бы вновь сплотиться Эрафия, ныне пребывающая в растерянности.

Я не знаю, сколько мы еще продержимся. На прошлой неделе нихонцы опять атаковали, и нам с трудом удалось устоять. Враги пока не могут одолеть нас, но они стягивают сюда всё новые силы. Неприятельские войска прибывают в числе каждый день. Очевидно, они знают о ваших планах и поставили себе целью взять город до вашего прихода. Так что, если возможно, поторопитесь: мы можем не дождаться вас».

Сердце королевы забилось сильнее. Общее положение было ясно и так, но теперь стало очевидно: всё зависит только от неё, лишь с ней одной связаны все надежды защитников Стедвика. Стоит ей промедлить — и столица Эрафии впервые окажется в руках врагов.

— Это всё, Джелу?

— Нет, наш отряд создан в основном для разведки, и мы собираем все сведения, какие можем добыть.

— Так не тяните же! Что вам известно?

Джелу откинул со лба выбившуюся из-под ремешка прядь волос.

— Положение таково: войска Нихона и Эофола захватили все земли к востоку отсюда, а главные их силы стянуты в столичную область. Да, одна армия еще ушла на юг, но вы ведь как раз оттуда и идете — так что, я думаю, этой армии уже нет.

— Правильно думаете. Хотя, конечно, нам повезло — когда мы высадились, большинство захватчиков уже сидели по гарнизонам или разбрелись отдельными бандами грабить завоеванные земли. А ударные силы были разбиты ангелами.

Лицо Джелу озарилось широкой улыбкой.

— Ого! Так, значит, ангелы отбились? Вот уж воистину добрая весть! А добрые вести нынче редки.

— Да, и кроме того, ангелы стали нашими союзниками, как и Бракада. Хорошо, что на севере и западе?

— Ну, на севере-то пока всё тихо, в Дейджу ни подземцы, ни демоны не пошли, и некроманты тоже сидят, носа не высовывают. Запад пока свободен, враги застряли под Стедвиком. Зато варвары оживились — и степные, и болотные. Крюлод и Таталия нарушили границы и заняли всю Приморскую область. Сейчас они дерутся там друг с другом.

Королева сидела молча. От Крюлода вполне можно было ожидать такого — набеги этих дикарей на пограничные земли были обычным явлением и всегда держали эрафийскую армию в боевой готовности. Но если уж и Таталия вторглась… Самым шокирующим было даже не то, что Таталия вероломно нарушила существовавшее у нее с Эрафией соглашение о ненападении. Ужасало другое: ведь армия этой страны всегда считалась самой небоеспособной на всём континенте. Отсюда и исключительное миролюбие внешней политики Таталии — не столько из-за нежелания воевать, как у бракадских магов, сколько из-за неумения. Справедливости ради следовало отметить, что свои земли таталийцы защищали с редкостным мужеством и упорством, и многие тысячи крюлодских и иных захватчиков бесславно окончили жизнь в непроходимых болотах этой убогой страны. Но к каким-либо завоевательным войнам все эти медлительные и неуклюжие болотные существа — гноллы, человекоящеры, василиски и прочие — без дельных командиров были совершенно неспособны. Раз уж они решились сунуться в Эрафию, да еще и добились при этом немалых успехов — значит, положение и впрямь катастрофическое. И ведь захваченные Таталией и Крюлодом территории никак не отвоюешь — слишком мало сил для войны на два фронта… Нет, об этом сейчас и думать не стоит. Главное — снять осаду со Стедвика, и на борьбу с варварами отвлекаться нельзя.

— Но ведь остальная Западная Эрафия пока свободна! — вскричала Катерина. — Что же слышно о подкреплениях и ополчении?

— Ничего, — хмыкнул Джелу.

Королеву охватило возмущение:

— Что значит «ничего»? О чем думают лорды?

— Только о своих поместьях, будь они неладны. Короля нет, наследник не объявлен, враг захватил восток и юг. А лорды укрепляют свои замки и спорят о том, у кого из королевских родственников больше прав на престол. До междоусобиц пока, слава богам, не дошло, но Кендал брошен наедине с врагом!

При этих словах глаза доселе доброжелательного Джелу полыхнули гневом.

— Вы хорошо знаете генерала Кендала?

— О да! Он подобрал меня в лесу ребенком, ещё когда был лейтенантом в бригаде Талон. Я вырос в его бригаде, она заменила мне семью, а Кендал — отца.

— Понятно. А кто ваши родители?

Джелу вздохнул:

— Если б я знал… Сколько ни спрашивал всяких магов о моем прошлом, никто мне не сказал ничего путного. Разве что объяснили, что я полукровка. Такая белая кожа бывает лишь у эльфов Вори, а рыжие волосы — чисто человеческое наследство. В любом случае, у меня одна родина — Эрафия!

— Я рада, что у Эрафии есть столь доблестные и верные защитники. Жаль, что нельзя пополнить армию вашими воинами…

— Ну зачем же обязательно моими? Забыл вам сказать: в окрестных лесах сейчас скрывается много разбитых эрафийских отрядов. Они потеряли командиров и деморализованы, но к врагу не примкнули и пока что не разбежались. Для нас они бесполезны, разве что пяток отменных стрелков я взял в отряд, меня они не знают и потому не слушают, но вы-то сможете вернуть их в строй!

— Спасибо, Джелу! Можете пока идти к своему отряду, только оставьте связного — скоро вы мне понадобитесь.

— Слушаюсь, моя госпожа! — и Джелу бесшумно выскользнул за дверь.

До столицы оставалось уже не так далеко — если двигаться прямым путем. Но к западу, в стороне от дороги на Стедвик, находилась местность, называемая Грифоновым Утесом. Это была гряда невысоких, но труднопроходимых гор, на которых издавна селились грозные и величественные представители животного мира Антагариха — грифоны. Трудно сказать, почему именно эту область они избрали главным местом гнездования, но практически вся популяция эрафийских грифонов происходила отсюда. Каждую весну грифоны слетались сюда на брачные игры, откладывали яйца, а затем вместе с подросшими птенцами вновь разлетались по всей стране. А затем первый король Эрафии, Рион, приручил этих гордых и красивых животных, чтобы использовать их в своей армии, и тогда здесь выросли каменные башни, построенные для содержания и тренировки боевых грифонов. Быстрые и выносливые, грифоны с успехом заменяли коней, да и сами по себе эти звероптицы с мощными когтями и клювами могли справляться даже с очень сильными врагами. А способность перелетать через крепостные стены делала их незаменимыми при штурме городов. С помощью грифонов Рион одержал немало побед над врагами, что позволило ему объединить разрозненные племена в единое королевство и стать основателем династии Грифоново Сердце. Теперь же эти могучие существа, обеспечившие когда-то создание эрафийского государства, могли сыграть решающую роль в его восстановлении. Или в окончательной гибели, потому что сейчас они были порабощены нихонцами и наверняка использовались ими и для атак на Стедвик, и в других сражениях. Контроль над Грифоновым Утесом давал противнику ощутимое преимущество в силах.

Катерина собрала военный совет, на котором поставила вопрос, что делать дальше.

— Как это — что делать? — удивился Оррин. — Двигаться к Стедвику, конечно!

— Да это ясно, — сказала Катерина. — Но есть два пути: либо напрямую, либо через Грифонов Утес.

Оррин округлил глаза:

— Да зачем же через Утес-то? Враги вот-вот возьмут столицу, а мы будем делать такой крюк?!

— К тому же на Грифоновом Утесе полно нихонцев, — добавил Кристиан. — Мы там пол-армии угробим.

— Да, — согласилась Катерина. — Неприятелей там действительно много. Они поняли ценность грифонов и охраняют их большими силами, Джелу сообщает о тысячных гарнизонах.

Оррин присвистнул:

— Тысячных? Ну ничего ж себе…

— Наших грифонов — и против нас же используют! Вот гады! — гневно воскликнул лорд Хаарт, ударив кулаком по столу. — Нет уж, мы должны освободить грифонов любой ценой.

— Ценой гибели половины армии? — хмыкнул Кристиан. — А вам не кажется, что такая победа будет равносильна поражению?

Лорд сурово глянул на собеседника.

— Нет, не кажется. Это же грифоны, Кристиан. Грифоны! Понятное дело, вы в Энроте с ними дела не имели, потому и не цените. А я в эрафийской армии служил еще тогда, когда вы ребенком были, так что поверьте мне: эти создания стоят того, чтобы за них сражаться. А потери, конечно, будут, и большие — ну так чего ж вы хотите, это война, и противник у нас более чем серьезный. Зато если мы заполучим в свое войско грифонов, они заменят наших погибших. Разве не так, Ваше Величество? — Хаарт нетерпеливо повернулся к королеве.

— Так, — согласилась она. — И, главное, ими не воспользуются враги.

— Тогда в чем проблема-то? — удивился лорд. — Идемте через Грифонов Утес. Тем более что оставлять здесь сильную армию противника чревато ударом в спину в самый неподходящий момент.

Катерина покачала головой:

— Вся беда в том, что это слишком долгий путь. Оррин прав: пока мы будем сражаться за грифонов, нихонцы могут взять Стедвик.

— А разве они не могут его взять, если мы пойдем коротким путем? — сощурился лорд Хаарт.

— Могут. Но так у нас всё-таки больше шансов успеть вовремя.

— Я же говорю, нечего связываться с грифонами. Пойдемте напрямую, — предложил Оррин. — Хоть они и ценные воины, но не рисковать же из-за них столицей?

— Ну, Стедвик-то мы всё равно вряд ли удержим… — мрачно пробормотал Кристиан.

Оррин сжал кулаки, кровь бросилась ему в лицо.

— Да что ж вы такое несете? — налетел он на Кристиана. — Неужели тоже хотите идти через Грифонов Утес? Сами же говорили, у нас там пол-армии поляжет. А если еще и без столицы останемся — совсем будет замечательно!

— Да я и не говорю, что лучше идти через Утес, — принялся оправдываться Кристиан. — Черт его знает, как лучше. Надо подумать… — Не над чем тут думать! — вскричал лорд Хаарт, сверкая глазами. — Если мы хотим победить, надо идти на Утес!

— Да к черту этот Утес! — пытался перекричать его возмущенный Оррин. — На Стедвик!

— Ну-ка, не ссорьтесь, пожалуйста, — подала голос Адель, до этого сидевшая молча, в глубоком раздумье.

Разгоряченные спорщики вмиг умолкли.

— А каково ваше мнение, Адель? — спросила Катерина, потирая разболевшуюся от их криков голову.

Девушка вздохнула:

— Я, конечно, буду молиться, чтобы генерал Кендал продержался до нашего прихода, но всё во власти богов… Боюсь, что если мы и придем вовремя, то ничем не сумеем помочь. Сил не хватит отразить натиск, особенно если у врагов будут грифоны, а у нас — нет. А уж если Стедвик падет до того, как мы успеем подойти — тогда, не имея грифонов, мы уж точно его не отобьем.

— Да, в таком случае без грифонов нам вообще нечего будет там делать, — согласился лорд Хаарт. — Тогда нам конец…

— А нам, по-моему, так и так конец — хоть с грифонами, хоть без них, — заметил Кристиан.

Катерина бросила на него испепеляющий взгляд:

— Кристиан! Я вас умоляю, воздержитесь от подобных комментариев!

На какое-то время в помещении воцарилась гробовая тишина. Затем лорд Хаарт нерешительно спросил:

— Ну, так что — значит, я прав? Всё-таки надо отбить у них грифонов?

— По-хорошему, надо — чтобы ослабить противника и одновременно усилить свою армию, — ответила Адель.

— Если удастся ее усилить, — с сомнением добавил Кристиан. — Если грифоны компенсируют наши потери.

— Да, разумеется, — согласилась Адель. — Но — время, время… Успеем ли? С грифонами нам для защиты города должно хватить сил, а вот для освобождения — вряд ли. А я так чувствую, что если выбрать длинный путь — речь будет идти именно об освобождении.

— В общем, и так — плохо, и напрямую — немногим лучше, — угрюмо подытожил Кристиан. — Если б точно знать, что Кендал нас дождется — тогда, наверное, стоило бы посражаться за Грифонов Утес. Но на это надежды мало, сами понимаете. Боюсь, как бы нам не оказаться у ворот захваченного Стедвика с одними только грифонами, потеряв на Утесе почти всех людей и ангелов. Хотя оставлять грифонов врагу тоже нехорошо…

Все погрузились в тяжелые размышления. Наконец Оррин предложил:

— Слушайте, а может, нам разделиться? Часть отряда пойдет на помощь генералу Кендалу, а часть — на Грифонов Утес.

— Нечего сказать, гениальная идея, — желчно усмехнулся лорд Хаарт. — Вы хотите, чтобы нас разбили и там, и здесь?

— Что ж делать-то? А вы что скажете, Катерина? — Оррин с надеждой смотрел на королеву, ожидая ее ответа.

Катерина до хруста сцепила пальцы рук. Из двух зол надо было выбирать меньшее, вот только кто мог сказать, какое из них было меньшим? Врагу не пожелаешь оказаться перед подобным выбором… Но делать нечего, это судьба правителя — принимать подобные решения.

— Если бы я знала… — глухо проговорила она после долгого раздумья. — Пойдем напрямую и оставим в тылу нихонскую армию — она может ударить нам в спину. Или двинется на юг и захватит те земли, которые мы освобождали такой кровью…. А пойдем длинным путем — рискуем потерять свою столицу. Но я убеждена в одном: если они возьмут Стедвик… да упасут нас боги от этого, но если это всё же случится — тогда лучше нам иметь грифонов, чем не иметь. И вражеские армии лучше бить по частям, обрушивая на них всю нашу мощь...

Катерина умолкла, отрешенно глядя в пол.

— Следовательно…? — осторожно произнесла Адель, прерывая затянувшуюся паузу.

Королева резко вскинула голову.

— Следовательно, — в ее голосе послышался металл, — мы идем на Грифонов Утес. Чтобы исключить внезапную атаку со стороны осаждающих Стедвик врагов, ангелы двинутся на север. Небольшие отряды уничтожать, с большими армиями в бой не вступать, немедленно отходить к нам. Задача ясна?

Архангел, командовавший отрядом крылатых воинов, утвердительно кивнул. Отряд Джелу был послан во вражеский тыл, чтобы беспокоить противника постоянными налетами, заставить охранять города и другие стратегически важные пункты и дать гарнизонам объединиться. Остальных командиров королева отправила готовить армию к выступлению на Грифонов Утес. Многочисленные отряды местных партизан, вняв вдохновенным речам Адели, радостно вливались в армию Катерины.

В наспех поставленной походной палатке ковался план будущего сражения. Огромный скальный массив Грифонова Утеса простирался на восток на многие мили. Гнезда звероптиц располагались по всей его территории, но особенно много их было на вершинах скал, где гуляли самые злые и самые страшные ветры. Там, вверху, выживали лишь самые крепкие из птенцов, и вырастали они мощными и стремительными воинами, становясь в разы сильнее своих сородичей, родившихся и возмужавших у подножия гор. Поняв это, нихонцы захватили вершинный молодняк, который было легко выдрессировать и подчинить новым хозяевам. Взрослые грифоны геройски пали в боях за свои гнезда, обороняя их до последнего вздоха. А ту малую часть грифонов-подранков, которых подземцы могли заставить встать на свою сторону, они заковали в цепи и заперли в выстроенных на ключевых местах скального массива высоких бастионах, где молодняк жестко переучивали. На звериную ярость грифонов, на их ненависть к жестоким поработителям Катерина делала большую ставку. К тому времени ее армия обзавелась дальнобойными баллистами, с которыми весьма ловко управлялся Кристиан. Первой мыслью было разбить этими баллистами стены бастионов, но, подумав, Катерина с Кристианом оставили этот план: стрелы и камни могли скорее покалечить грифонов, чем своротить бастион с горного хребта. Королева всю ночь билась над поиском лучшего решения и наконец нашла его. Нужно разделить освободительную армию на три больших полка и группу легкой артиллерии. Центральный полк пойдет напрямик через главные ворота замка нихонских дрессировщиков, стоящего у подножия горы, на которой расположены грифоньи тюрьмы. Туда войдут самые боеспособные части — королевские солдаты с полным комплектом доспехов, арбалетчики с двойным блоком на своих орудиях, чтобы опрокидывать пикирующих грифонов, и щитоносцы, оберегающие стрелков большими двухметровыми щитами. Этот полк поведет лорд Хаарт, командир опытный и способный, не раз доказывавший в боях свое тактическое искусство. Тем более что накануне он до хрипоты в голосе упрашивал Катерину поручить ему самое ответственное задание и клялся, что справится с ним наилучшим образом. Конечно, королева и сама рвалась в бой не меньше его, но что же делать — она единственная наследница престола, и ей уже не раз давали понять, что все надежды на спасение Эрафии связаны только с ней. Так что рисковать жизнью она не вправе, придется остаться в лагере и командовать оттуда. Полк левой руки во главе с Оррином обойдет вершину слева и обрушится на западный лагерь нихонцев, где, если верить разведчикам, под охраной троглодитов находятся клетки с мантикорами. Грифонов там нет — при их виде громадные красные львы впадают в бешенство и вырываются из клеток, поэтому бастионы, где держат звероптиц, сосредоточены в основном на вершине за замком дрессировщиков и на восточном крае скального массива. Катерина понимала, что сильно рискует, отправляя на запад ораву партизан с копьями и деревянными луками, но она рассчитывала на полную неожиданность этой атаки и внезапные залпы лучников. В конце концов, у Оррина еще остались магические стрелы, без промаха поражающие цель. Ну или почти без промаха — тогда, в Белом Пере, Адель несколько преувеличила, расписывая их волшебные свойства. Кроме того, недавно пришла помощь из ближайшего городка Миддлхейма, уже дважды разграбленного и стоявшего практически голым перед нихонцами — крепостные стены были разрушены, а улицы являли собой крошево из тел и каменных обломков. Командиром ополчения там встала Валеска, сотница стрелкового батальона, когда-то расквартированного в этом городе. И губернатор, и полковники, и большая часть ее сослуживцев уже сложили головы в войне за свободу, и всё-таки Мидллхейм держался уже пятый месяц, хотя королева не посылала туда ни солдат, ни продовольствия. Узнав, что армия Катерины отправляется на Грифонов Утес, Валеска прислала шесть десятков лучников и подводу с оружием. Фактически она обрекла на смерть всех своих людей и один из богатейших раньше городов ради спасения целой Эрафии. Катерина была потрясена этим поступком. Она поклялась, что, вернувшись в Стедвик, обязательно поставит памятник защитникам Мидллхейма. Благодаря помощи Валески армия Оррина получила хоть какое-то оружие, лучники завладели стрелами, и Грифонов Утес стал еще на один шаг ближе к своему падению. Королева вздохнула. Лишь бы лучники, напав врасплох, успели упокоить красных львов в их клетках до того, как троглодиты выпустят монстров на свободу. А иначе погибнут сотни — Катерине уже не раз приходилось иметь дело с мантикорами, и она в полной мере представляла себе силу этих тварей. Восточный же край Катерина доверила Адели и Кристиану. Волшебница вместе с монахами из недавно освобожденного монастыря святого Герхарда должны колдовать защитные заклятия, ограждая эрафийские войска от нихонской черной магии. Прибывшие из Миддлхейма лучники будут стрелять по бастионам сплошным потоком, не давая высунуться сидящим внутри медузам и чернокнижникам. Кристиан с осадными инженерами будут бить в основания бастионов. Увы, здесь на помощь освобожденные грифоны не придут. Поговорив с Кристианом, Катерина поняла, что он всё-таки не намерен полностью отказываться от идеи просто-напросто обрушить бастионы в многочисленные пропасти, зияющие в расщелинах горы, и перспектива угробить запертых там звероптиц его не смущает. Скрепя сердце, королева согласилась: на освобождение этих грифонов всё равно не хватает сил, так что пусть уж они лучше не достанутся никому. Чтобы обрушить бастионы, следовало методично наносить удары в одни и те же места в их фундаментах. Для этих целей Катерина приказала заготовить как мелкие камни в качестве дроба, так и большие валуны, обмотанные сетью из просмоленной пеньки, чтобы поджигать их. Королева мстительно улыбнулась. Сидящие в восточных бастионах грифоны, по всей видимости, погибнут, но враги ответят за это самым жестоким образом. Пожар в горной крепости — страшное дело, сбежать некуда, воды нет, выпрыгнешь — высоко, разобьешься. Так что сиди наверху и медленно сгорай заживо. Глаза Катерины сверкнули яростью. Нихонские захватчики вполне заслужили подобную участь. А что до грифонов — оставалось уповать на то, что в центральных бастионах, расположенных на вершине за замком, их окажется достаточно хотя бы для того, чтобы восполнить неизбежные потери эрафийской армии.

Армия пошла в атаку рано утром, в самые глухие часы, когда даже красные глаза нихонских минотавров смежаются сном. Барабаны и звонкие боевые горны были оставлены в лагере, эрафийцы наступали в темноте, внимательно глядя под ноги. К замку дрессировщиков вела одна неширокая дорога, с одной стороны она прижималась к скале, а с другой была бездонная пропасть, и приходилось ступать очень осторожно, чтобы в эту пропасть не сорваться. Черепаха из бронированных солдат медленно взбиралась вверх по крутой каменной тропе. В середине, решительно стиснув в руке меч, шел лорд Хаарт. Брови его были сдвинуты, на скулах играли желваки, глаза горели лихорадочным огнем. Вокруг слышались мерные шаги и ровное дыхание сотен мужчин, которые понимали, что вполне могут умереть сегодня. Большинство из них, будучи королевскими солдатами, шли в бой за Родину, кто-то мстил за друзей и родных, а кто-то просто всей душой ненавидел подземцев с их богопротивной черной магией и желал истребить это дьявольское семя во всем мире. Полные суровой решимости, воины шли молча, опустив головы и сжимая в руках оружие. Внезапно в предрассветной мгле что-то сверкнуло, и в следующую секунду раздался оглушительный взрыв, разметавший в стороны камни и пыль. Несколько эрафийцев с воплями полетели в пропасть.

— Рассыпаться!!! Сейчас будет лавина!!! — крикнул воин в доспехах сотника и покинул строй.

В крепости зажглись огни и зазвучали трубы. Лорд Хаарт воздел меч вверх, приободряя солдат, и вместе с десятком латников перебрался через каменный завал, откуда обрушился на врагов.

Катерина, наблюдавшая за происходящим в подзорную трубу, схватилась за голову. Проклятье, нихонцы готовились к нападению! Вот вроде всё она рассчитала, а про магические мины совсем забыла. Теперь эти мины взрывались под ногами эрафийских воинов одна за другой, ударяя их о скалы или сбрасывая с обрыва. А из замка в них летели сгустки огня, выпускаемые чернокнижниками, и смертоносные стрелы медуз. Когда же армия лорда Хаарта наконец достигла крепости, у ее стен закипела такая адская бойня, что королева, успевшая за последние месяцы повидать всякое, содрогнулась от ужаса. Солнце уже поднялось над горизонтом, озарив окрестности неярким утренним светом, и в подзорную трубу было хорошо видно, как пять безумных минотавров-берсерков спрыгнули со стены прямо на подносимый к воротам таран. Крыша тарана лопнула, как гнилая доска, пудовые копыта погребли под собой почти три десятка самых отважных эрафийцев. Минотавры достали тяжелые лабрисы и боевые молоты, и Катерина едва не закричала от бессильной злости, увидев, как всего-то пятеро врагов разорвали на части почти сотню ее солдат. В поле зрения подзорной трубы попал лорд Хаарт; шлем слетел с его головы, светлые волосы разметались по плечам. В попытке воодушевить своих воинов он неистово размахивал мечом над головой, указывая на стены замка, но люди в панике бежали назад и срывались в пропасть, а те, что всё-таки продолжали идти вперед, падали под смертоносными ударами вражеских топоров. В голову лорда полетел боевой молот, оказавшийся рядом воин успел заслонить командира щитом, а сам тут же рухнул замертво, чуть ли не надвое рассеченный ударом лабриса подоспевшего минотавра. Истыканный стрелами, как ежик, другой минотавр с коротким болтом в глазу прыгнул в самую середину строя эрафийцев и бросился в пропасть, утащив за собой с десяток воинов. Скользкая каменистая дорога с постоянно осыпающимся краем явно играла на руку обороняющимся нихонцам.

Отряд Оррина неслышно поднимался по узкой горной тропке, ведущей к лагерю нихонцев. Командир зорко вглядывался в предрассветный сумрак. Чахлый кустарник, покрывающий склон, расступился, впереди стали различимы палатки, перед которыми стояли стражники-троглодиты, и расположенные чуть поодаль пять больших деревянных клеток с мантикорами. В каждой клетке были по два или три зверя, большинство из них спали, засунув головы под перепончатые крылья. Оррин дал своим людям знак остановиться и затаиться. Дальше идти нельзя, иначе мантикоры учуют человеческий запах и поднимут тревогу. Эрафийцы приготовили луки, и по команде Оррина в крылатых монстров полетели зажигательные стрелы. Истошный звериный рев разорвал тишину, объятые пламенем клетки заходили ходуном, сотрясаемые ударами обезумевших львов, безуспешно пытающихся освободиться из огненного плена. Троглодиты, высыпав из палаток, выстроились в плотный хирд и, ощетинившись копьями, двинулись на Оррина и его партизан. Часть троглодитов бросились к горящим клеткам, в них полетели стрелы эрафийских лучников, но одну клетку нихонцы всё же сумели открыть, и две мантикоры с опаленной шерстью, вырвавшись на волю, со звериной яростью набросились на людей, валя их на землю, давя своими могучими телами, разрывая в клочья стальными когтями. Всё смешалось в одну кучу, луки тут были уже бесполезны, эрафийцы, окружив монстров, пытались тыкать в них копьями, но эти уколы лишь добавляли мантикорам ярости, тем более что пробить их плотные шкуры было не так-то легко. Одного зверя всё-таки удалось уложить, но тут подоспел хирд троглодитов, и сражение превратилось в кровавое избиение эрафийской армии. Потеряв почти всех своих людей, Оррин сумел протиснуться через вражеский строй вместе с отрядом каких-то отчаянных смельчаков и повел их к вершине горы, туда, где находились бастионы с грифонами. От троглодитов им удалось оторваться — коротконогие и неуклюжие, эти нихонские воины значительно уступали людям в скорости. Однако вслед за остатками отряда Оррина, тяжело хлопая крыльями, летела последняя уцелевшая мантикора. Настигнув карабкающихся по крутому склону эрафийцев, огромный лев спикировал на них сверху, и сразу восемь человек, истошно вопя, кубарем покатились с горы. Оррин, чертыхнувшись, в два прыжка подскочил к монстру, изловчился и что есть мочи ударил его секирой между глаз. Раздался хруст костей, секира сломалась, в руках у Оррина осталась лишь деревянная рукоятка, которую он, не мешкая, всадил оглушенному льву глубоко в глаз. Мантикора взревела и, встав на дыбы, обрушила на обидчика страшный удар обеими передними лапами, после чего завалилась набок и испустила дух. Морщась от боли, Оррин поднялся на ноги. Кольчуга, в которую он был облачен, единственный из всего отряда, смягчила удар смертоносных когтей, но всё равно на спине и плечах отважного воина зияли кровавые раны. Не обращая на них внимания, Оррин оглядел остатки своей армии — немногим более двадцати человек из нескольких сотен.

— За мной! — воскликнул он. — Грифоны уже близко!

И эрафийцы продолжили свой путь к вершине, где впереди уже просматривались очертания высоких каменных башен с пленными звероптицами.

Там, на подступах к бастионам, уже действовали воины лорда Хаарта. Ворвавшись наконец в злополучный замок, они вышли из задних ворот и теперь штурмовали находящиеся за ними грифоньи тюрьмы. Увидев своих, Оррин и его воины заметно приободрились, ускорили шаг и вскоре уже влились в ряды атакующих. Нихонцы сопротивлялись отчаянно, из окон бастионов непрестанно летели убийственные заклинания, на головы лезущим по скальным уступам воинам сыпались камни и лилась кипящая смола. В воздухе с вороньим карканьем кружили гарпии, вцепляясь когтями в незащищенные шеи и лица эрафийцев и сбрасывая их вниз. Наконец Оррин с остатками своего отряда сумел ворваться в один из бастионов. Враги встретили их яростным ливнем стрел, несколько из которых впились Оррину в грудь и плечи. Превозмогая боль, он с торжествующим криком рубанул подобранным на поле боя мечом по железной цепи, запирающей дверь грифоньего узилища, и только после этого рухнул замертво. Дверь распахнулась под напором рвущейся наружу стаи звероптиц, воздух огласился отрывистым клёкотом, и многочисленные крылатые создания принялись неистово громить всё без разбору — так, что куски тел их бывших тюремщиков летали в воздухе подобно яростному дождю. Вскоре грифоны были выпущены еще из нескольких бастионов; по всему полю боя раздавалось громкое хлопанье крыльев, летали перья и клочья пуха. Освобожденные полуптицы разлетелись по всему Утесу, со злобой набрасываясь на всё подряд, и от их крепких клювов в равной мере доставалось и нихонцам, и эрафийским солдатам.

В это время на восточном крае эрафийские воины под командованием Кристиана непрестанно лупили по фундаментам бастионов из баллист. Башни сотрясались от ударов, часть из них вовсю полыхали, от стен отскакивали крупные куски камня, из дымящихся окон пытались вылезти нихонцы — и, попав под стрелы миддлхеймских лучников, с воплями валились вниз. Вот очередной, третий по счету бастион с грохотом обрушился в пропасть, со дна которой взметнулись ввысь клубы дымной пыли. Скалы содрогнулись, эхо несколько раз повторило громыхание камней и отчаянные крики погибающих. Кристиан злорадно потер руки: осталось сокрушить еще четыре башни, и дело будет сделано.

— Смотрите! — крикнул, обернувшись на запад, молоденький воин, подававший Кристиану снаряды для баллисты.

С той стороны, вытянув шеи и выпустив когти, летела большая стая грифонов.

— Ага, значит наши справились! Выпустили птичек! — ликовал юноша.

Кристиан, нахмурившись, развернул баллисту в сторону подлетающей стаи.

— Зачем?! — возмутился молодой воин.

— Да так, на всякий случай…

Предосторожность оказалась не напрасной: приблизившись к позициям эрафийцев, звероптицы со злостью набросились на колдующих монахов. Те принялись швыряться сгустками огня, и грифоны в испуге отпрянули назад. Адель, воспользовавшись их замешательством, быстро сотворила заклинание — и перед ее воинами вспыхнула сплошная огненная стена. Грифоны немного покружили в воздухе, не решаясь приблизиться к пламени, и с возмущенным клекотом разлетелись в поисках новых жертв.

Помощник Кристиана изумленно округлил глаза.

— Да что ж они своих-то клюют?!

— А чего ж ты хочешь? — усмехнулся его командир. — Это молодняк, они еще не научились различать, кто свои, а кто враги. Будем, значит, учить. А сейчас давай пальнем по ним для острастки, так, чтоб не убить, а только напугать. Ну-ка, заряжай баллисту.

К трем часам пополудни всё было кончено. Выгоревшие пепелища, оставшиеся от бастионов, и огромная дыра в крепости ясно свидетельствовали о поражении нихонцев. Но на поле боя остались сотни человеческих тел, искромсанных острыми когтями и клювами грифонов, сожженных темной арканной магией, раздавленных каменными ловушками и копытами минотавров-берсерков. Безразличное к людским страданиям солнце заливало место кровавого побоища ярким жизнерадостным светом. Катерина с посеревшим от горя лицом ходила по развалинам вражеской крепости. В этой битве она потеряла половину всей освободительной армии. Конечно, Кристиан предупреждал ее, что потери будут огромными, и всё-таки она до последнего надеялась, что его мрачные прогнозы не подтвердятся. А что теперь? Ее рыцари, изнеможенные и уставшие, валятся с ног, ближайшей поддержки из Бракады и АвЛи ждать не приходится, а между тем Грифонов Утес — всего лишь мелкая крепость на пути к столице. Какая же армия ожидает их под Стедвиком? И вообще, может, Морган Кендал не смог удержать столицу? Об этом даже подумать страшно… И ведь не проверишь, разведку не вышлешь — слишком далеко… До слуха Катерины донеслись пьяные возгласы раненых солдат, устроившихся во дворе разрушенного замка и пытающихся заглушить вином боль от ран и потери друзей. Королева не могла их винить. Ей самой сейчас хотелось напиться вусмерть, но она была сильнее их. Она... надеялась, что была сильнее их. Рядом, прямо среди обломков стен, расположились целители и костоправы. Болеутоляющей маковой настойки становилось все меньше, шесть больших кувшинов закончились на семьдесят первом тяжелораненом солдате. Семьдесят второму сунули в рот конец кожаного ремня, чтобы он не откусил себе язык, и сильный монах отрубил раненому распухшую ногу, покрытую землей, обожженной кожей и гнойными струпьями. Катерина стиснула зубы. Что же с людьми творит магия подземцев... Изо всех сил сдерживая слезы, королева вышла за стены и тяжело опустилась на валун, рассеянно глядя, как рыцари стаскивают в кучу тела убитых. По крайней мере, теперь у нее есть грифоны. Немного, всего около полутора сотен малышей и еще полтысячи яиц. Через месяц-другой они будут уже сильными бойцами, а первые яйца проклюнутся. Может ли это спасти Эрафию?! Хоть что-то может?! Катерина отвернулась. Ей отчаянно хотелось надеяться на лучшее, но червячок интуиции внутри шевелился и подсказывал, что всё самое страшное еще впереди.

Катерина испытала немалое облегчение, узнав, что Оррин, которого она сочла убитым, оказался всего лишь тяжко ранен. Ей было бы очень жаль потерять этого бесстрашного командира, при всей своей неотесанности подкупавшего прямодушием и оптимизмом. И не только ей: подчиненные тоже любили его за простоту и непосредственность, за то, что он всегда находил с ними общий язык и не ставил себя выше других.

Перед отправкой Оррина на лечение в ближайший город Катерина и Кристиан зашли его проведать. Они с трудом отыскали его в дальнем углу санитарной палатки, битком забитой стонущими ранеными, между которыми суетливо бегал запыхавшийся лекарь со склянкой целебного зелья в одной руке и скомканными бинтами в другой. Оррин лежал, закусив губу от боли, устремив глаза в потолок и тяжело дыша, на бледном лице блестели капли пота. Похоже, он даже не заметил вошедших.

— Оррин! — негромко позвала его Катерина.

Раненый повернул к ней голову и через силу улыбнулся.

— А, это вы… Ну что, здорово мы им врезали?

— Да, — согласилась она. — Это была славная победа, и вы проявили себя истинным героем.

— Да ладно вам… Какой я герой? — засмущался Оррин.

— Самый настоящий, — уверил его Кристиан. — Если бы не ваша доблесть, эта битва могла закончиться иначе. - Таких отважных воинов, как вы, еще поискать, — добавила Катерина. — Нам будет очень не хватать вас. Так что поправляйтесь скорее.

— Да уж поправлюсь, не сомневайтесь! Самому обидно валяться в госпитале, когда вы бьете врага. Ну, ничего. Главное — победили. Оставили гадов без грифонов. Теперь-то уж они Стедвик не возьмут!

Кристиан хотел возразить, но Катерина потихоньку наступила ему на ногу, и он, спохватившись, замолчал.