Как Ефим Зеленый вляпался по самую маковку (джен)

Под высоким остроконечным сводом замерла залитая солнечным светом комнатка, вся заставленная высоченными стеллажами с папками. Одна из стен этого странноватого помещения представляла собой огромную карту мира, написанную в технике фрески.

Где-то среди полок с бумагами нашлось местечко и для стола. Сейчас в его центре на кружевном белом платке с инициалами «В.Г.» лежало колечко. То самое легендарное украшение, которое так переменило жизнь Ефима Зеленого.

Сам он стоял тут же, склонившись над столом. По левую руку от него задумчиво поглаживал усы Баграт Нанджагуен. Справа сосредоточено поправлял очки высокий мужчина в костюме — его звали Вендель Гельб. Это он был тем самым прохожим, который встретился Ефиму Зеленому сразу после приезда в Алеман у дома Баграта. По совместительству он оказался профессором Университета, работавшим под началом князя Нанджагуена на кафедре Рационального Изучения Магии.

Над озадаченной троицей сверху на стеллаже сидел ворон по кличке Колдун. Он, казалось, был тоже весьма заинтересован сережкой, смотрел на нее поочередно то правым, то левым глазом, топорщил перья.

— Что же! — прервал молчание Вендель Гельб, доставая пинцет. — Предлагаю начать изучение этого любопытного артефакта!

Баграт проворно выудил из-под стола клетку с испуганно пищащими крысами, вытащил одну из них за хвост, шмякнул на стол.

— Пришла пора принарядиться! — с нервным смешком заявил Ефим, крепко прижимая грызуна к столешнице.

Несколько минут аккуратных, выверенных манипуляций, приправленных громким пыхтением и тихими ругательствами, и трое мужчин выпрямились, глядя на дело рук своих. Крыса с сережкой в ухе, почуяв свободу, немедля понеслась прочь, к краю стола — Баграт едва успел ее поймать.

— А как понять, сбрендила это раскрасавица или нет? — с опаской спросил Ефим, глядя на трепыхания несчастного животного.

— Предлагаю поместить ее в привычную среду, — с азартом предложил Вендель, поправляя очки. — То есть, обратно в клетку, к ее сородичам.

Так они и сделали. А потом долго наблюдали за грызунами — но за целую неделю так и не заметили в их поведении ничего необычного.

— Очевидно, крысу эта сережка не превратила в жаждущего крови берсерка, — сухо заключил наконец Вендель.

— Возможно, стоит еще подождать? — предположил Баграт.

— На меня подействовало сразу же, — глухо возразил Ефим, — в первый же миг.

— Выше других! — каркнул ворон по кличке Колдун, но на его слова никто не обратил внимания.

Что-то деловито строча в своем блокноте, Вендель предложил:

— Что же, давайте испытаем действие артефакта на иных живых существах.

И они испытали. Они последовательно провели эксперименты на кролике, собаке, и даже Колдун удостоился чести полетать несколько дней с колечком на лапе. Но никто из подопытных существ так и не продемонстрировал внезапной агрессивности — или еще каких-то странностей.

Чем дольше шли эксперименты, тем мрачнее становился Ефим.

* * *

И вот они снова все втроем — вчетвером, если считать ворона, — вновь безмолвно стояли вокруг стола, на котором покоилось колечко. Как и в самом начале исследования.

— Даже не знаю, с какой стороны подступиться… — задумчиво пробормотал Вендель, поправляя очки.

— Надо было мне утопить эту серьгу в море, — мрачно пошутил Ефим. — Нет колечка — нет и проблем.

— Выше других! — каркнул ворон.

— Выше других… — задумчиво повторил Вендель. — А ведь точно! Быть может, действие этого артефакта рассчитано лишь на высокоразвитую нервную систему человека? И в самом деле… Нужно это проверить!

— Но как проверить, уважаемый? — с сомнением произнес Баграт. — Вы же не собираетесь?..

— Мы наденем эту сережку на меня! — воодушевленно перебил Вендель, не слушая. — И посмотрим, что из этого выйдет! Я смогу в полной мере, изнутри, оценить влияние, и…

— Это плохая идея! — решительно заявил Ефим.

Они еще долго спорили, однако в конце концов Вендель настоял на своем. И Баграт прокол ему ухо и вставил в него колечко, пока Ефим, вооружившись на всякий случай молотком, готовился усмирять алеманского профессора.

Вендель молча стоял, наклонив голову. Прислушивался к своим ощущениям. Прочие, затаив дыхание, смотрели на него.

— Я ничего не чувствую, — произнес он наконец разочарованно, вытащил сережку и, не глядя, бросил ее на стол. С тихим звяканьем она покатилась, упала со столешницы на пол, еще немного позвякала и замерла, затихла.

— Но… Но как же… — ссутулился Ефим. — Неужели это не сережка? Неужели я сам?.. Я не мог…

— Очевидно, могли, — сухо заявил Вендель. — Вам стоит признать это, и не пытаться впредь перекладывать ответственность за свои дурные поступки на ювелирные украшения.

С этим профессор Гельб покинул помещение, бормоча себе под нос: «Сколько времени потрачено зря!» Ефим сел, где стоял, и тихо заплакал. Баграт сочувственно похлопал его по плечу:

— Ну, ну, дорогой, всякое в жизни бывает…

— Перед ним все равны! — каркнул ворон.

Никто из них не заметил, как крыса из эксперимента номер один, неведомо как выбравшаяся из клетки, подбежала к валяющемуся на полу колечку и подобрала его. Сунула в рот. И тихо устремилась куда-то, прочь из комнаты.

Больше ее никто никогда не видел.