Деревня пустовала. На улицах властвовали разруха и тишина. Воздух насыщен был гарью, густой серой пеленой дым укутывал горизонт. Давид остановился у дома, перехватил посох и постучал его тяжёлым навершием в дверь. Та скрипнула, отворяясь.
— Доктор? Это вы, доктор?
Голос, звучащий из недр дома, был слабым и хриплым. Вонь — настолько сильна, что даже запах ладана и лекарственных трав не мог полностью его перекрыть. Давид раскусил зубчик чеснока и переступил порог.
Она лежала на кровати и была бледна, как смерть. Грудь её слабо вздымалась и опадала. Бубоны вздулись под кожей, местами изливаясь гноем.
— Мама, доктор похож на птичку! — воскликнула крутящаяся у кровати чумазая девчушка.
— Тише, — шикнула женщина и перевела взгляд на Давида.
Глаза впали и на осунувшемся лице выглядели тёмными провалами.
— Пойди, погуляй пока, милая. Доктору надо работать, не мешайся под ногами.
Малышка со смехом выбежала во двор.
— Вы же мне поможете, доктор?
Она слабо улыбнулась, растягивая бледные губы. Словно кривая прорезь появилась на её измождённом лице.
— Я врач, чтобы вы понимали, — кивнул Давид. — Мои методы всегда эффективны, — добавил он, поднося свечу к факелу.