Кагами Тайга. Не только баскетбол (джен)

Суббота была первым днем недели, начавшимся не с синая Куросаки-сенсея. Он, кстати, был одним из тех учителей, что категорически поддержал мое продвинутое обращение с журналом и поступил точно также, невзирая на пыхтение старших учителей, делающих все по старинке. Сам же глава учебного заведения и слова не сказал про мою леность, но его «Хо-хо-хо» у меня в ушах весь день звучало. Очень подозрительный смех, от него мурашки по коже. На обеде, собравшем уже шестерых, вовсю обсуждались уже сами одноклассники. Интересно, если я назову наш мужской коллектив «девичником» за болтовню, они сильно обидятся?

— Да он чокнутый! — возмущался Дзюмондзи, которому довелось нынче поболтать с Датэ. — Я у него просто ручку спросил запасную! А он мне — пустота! С какой он вообще планеты?

— С планеты вижуал-кея, — засмеялся Коки. Датэ сидел за соседней с ним партой, так что братишка был знаком с его уникальной манерой речи не понаслышке.

— Он говорит довольно странно, по одному слову, будто с потолка их берет, — зарылся в ноутбуке Широ.

— Да не сказать что с потолка. Та же пустота вполне могла означать, что запасной ручки у него нет. Нет, я его вряд ли пойму, но учитывая вопрос, он бы либо дал ручку, либо отказал, либо сказал, что запаски нет. Пустота больше третьему варианту подходит, — о, а Коки учится понимать наших сумасшедших, это очень хорошо, нам весь год вместе шишки набивать.

— Брось, Фури, даже ты не можешь отрицать, что он чудак! — буркнул Дзю.

— У нас все в классе чудаки, у каждого своя шиза. Просто у кого-то она менее заметна, — пришлось повысить голос, дабы меня услышали за трагическим воплем Коидзуми про Кейна-сама.

— Усуи-кун выглядит вполне нормально, — робко возразил Чиаки, вытаскивая на середину совмещенного стола мамино бенто. Сконфуженно признавшись, что обычно ему еду дают из дома, просто иногда забывает, он явно опасался, что за общий стол его больше не пустят. Дети такие смешные.

— Пока речь не зайдет о поездах, — фыркнул Широ. — Он фанат железных дорог.

— А ты откуда знаешь? — прищурился я, подсознательно догадываясь об ответе.

— Я люблю собирать информацию о людях, — не стал меня разочаровывать приятель.

— Что?! — к такому только Куроко остался равнодушным.

— Ты чё, сталкер?! — рыкнул бывший бандит.

— Да ладно вам, — я опустил руки парням на плечи, с намеком, что стычек за едой не потерплю. — Просто каждое сказанное нами слово фиксируется где-то в недрах его мозга и сохраняется в памяти. Специально Широ точно не следит, ему лень.

— Не лень! Не стоите того, чтобы следить за вами, вот еще, — возмутился Широяма. — Я не сталкер, хотя иногда и такое нужно.

— Я тоже люблю наблюдать за людьми, — прошелестел Куроко, про которого остальные, кажется, успели забыть, вон как подпрыгнули на месте.

— Черемуху мне в почку! Как давно ты тут?! — взревел на весь класс Дзюмондзи.

— С начала обеда, — ответили мы с фантомом хором. И судя по обескураженным взглядам, от меня такой внимательности не ждали. — А что? У вас бы из-под носа тащили любимые онигири, прозрели бы махом.

— Извини, Кагами-кун, я не знал, что это твои любимые.

— Забей, их все равно до черта и больше. Да и я всеядный.

— Ты хотел сказать — прожорливый? — пытался поддеть Широ.

— Имею право, я выматываюсь до полуживого состояния, — и тут же зажевал, подтверждая свои слова.

— Твоя мама вкусно готовит. А ей не тяжело столько кухарничать? — переменил тему Чиаки. — Или у тебя папа?

— Нет, — не зная как поделикатнее сообщить, что маме уже все фиолетово, я рубанул с плеча. — Моя мама умерла три года назад.

— Прости, я не знал, — да, говорить в лоб что-то подобное плохая идея. Чиаки выглядел печальным и испуганным одновременно. Хотя не узнай я его получше — решил бы, что смерть моя пришла.

— Да все в порядке. А за похвалу спасибо, доброе слово и кошке приятно. Мы с Коки вчера упарились эти колобки лепить.

Вот тут парней проняло больше, даже Куроко не выглядел таким уж манекеном. Пока они в некотором недоумении смотрели то на еду, то на нас, я с удовольствием хомячил, ибо много еды — это, конечно хорошо, но с подростками ее никогда много не бывает. Коки, следуя моему завету «кто успел — тот и съел», тоже поглощал обед, не прерываясь на разные глупости, и улыбался, глядя на одноклассников.

— Эм. Хорошо готовите, — прокашлялся, наконец, Чиаки. — Вкусно. И часто вы так?

— Всегда. Мы же одни живем, а питаться в Макдаке вредно. Раз в месяц можно набег совершить, но лучше реже, — объяснил брат, так как я не мог ответить по техническим причинам.

— Кагами-кун на хомяка похож, — флегматично поменял тему Куроко.

— Давно у окулиста был? — миролюбиво поинтересовался Дзюмондзи. — Хомяк — последнее животное, на которое может быть похож Кагами.

— Да уж, тигр ему определенно ближе, — согласился Широ, внимательно меня разглядывая. А что я? Я ем.

Наконец насытившись, занялся домашним заданием, пусть оно только по риторике — не хочу тратить время выходных на учебу. Остальные продолжили уже менее бурно обсуждать одноклассников, правда Куроко в основном помалкивал. Поглядывая за атмосферой в компании, я поражался его безэмоциональному лицу. Откуда он такой взялся? Конечно, кадры у нас подобрались, что невольно хочется спросить, а не специально ли всех фриков собрали в классе Тююмы-сана, раз ему все по барабану, но фантом даже на этом фоне выделялся. Как можно быть незаметным с голубыми волосами? Логика нервно курит в сторонке.

После обеда была латынь, и пусть она была нужна единицам из присутствующих, предмет оказался интересным. Вернее, подход Такеды-сенсея. Грамматику мы пройдем по верхам, но главным будет изучение крылатых выражений, именно по ним он проведет устный зачет в конце семестра. Три с половиной месяца на какую-то сотню фраз, которые надо будет знать от и до, пусть и спрашивать в итоге будет только 10. Вообще, латынь должна была занять весь год, но Такеда-сенсей решил, что нам же будет лучше, если мы отмучаемся один семестр, а потом будем после четвертого урока уходить домой. Не сказать, что кто-то был недоволен таким раскладом, занятия в клубах по учебным субботам все равно не проводятся.

После уроков нам пришлось зайти в корпус второгодок к Айде-сан, она выдала официальные анкеты. До этого мы были временными членами клуба, а теперь вот, полноправными станем, раз первую неделю как-то пережили. Хотя какое-то еще испытание нас ждет. И почему его надо проводить в 8:40 на крыше?!

— Слушай, нам что, придется с уроков сбегать? — спросил я Коки по дороге домой.

— Наверное, 8:40 же…

— Так в этот понедельник линейка будет, — подал голос Чиаки. — Еще повезло, что в Сейрине новые порядки, линейка будет только по первым понедельникам семестра, во многих школах она каждую неделю.

— Зачем каждую-то? — я совершенно не понимал, что полезного там могут сообщить.

— А черт его знает, — ответил уже Дзюмондзи. — В средней школе директор читал одну и ту же речь, что нам надо гордиться школой и не позорить ее неправильным поведением и что-то в том же духе. В общем, речи чтобы себя послушать.

Подзависнув от мысли, что Дзю посещал официальные мероприятия и даже слушал речи руководства, я снова ощутил разочарование от своей предвзятости. Да с чего я решил, что раз он на драки нарывался, то и уроки пропускал, и все остальное? И в этот момент мои глаза увидели волшебное объявление, на которые мне раньше не очень везло. Она гласила, что осиливший мега-порцию за полчаса может за нее не платить. Мое настроение мгновенно повысилось. Не сомневаясь в своих силах, потащил парней в раменную, надеясь, что еда там вкусная. Дабы проверить это предположение остальные заказали себе по чашке, я же стал ждать результата дегустации, поглядывая на супер-миску — она не казалось достаточно большой, чтобы создать проблемы при поедании.

— Вкусно! — отведав, Коки аж засветился от радости, видимо предвкушая, что за мои аппетиты на сей раз платить не придется.

— Спасибо! — разулыбался хозяин, не зная еще, что его будут грабить. И обратился уже ко мне, — а ты чего не заказываешь?

— А мне мегапорцию, пожалуйста!

— Осилишь ли? Полчаса, ни секундой больше — усмехнулся главный повар.

Я широко улыбнулся, не ответив, и он принялся готовить мой заказ. Поставил перед носом тарелку и тут же включил таймер. Забавный человек, мне две таких порции придется взять, чтобы наесться.

Глядя на обескураженное и обиженное лицо хозяина, я смеялся до слез, парни от меня не отставали. Как и предполагал — одной плошки мне было мало, так что на халяву съел еще две, хоть последняя и пошла тяжелее, но слопал все в течение положенного времени. Посоветовав Хигураши-сану увеличить размер мегапорции раза в два, мы отправились по домам. Остаток дня прошел спокойно, Коки заперся со своим романом, а я, дописав планы занятий, отправился вылавливать студентов-баскетболистов, иначе чокнулся бы дома, размышляя о завтрашнем дне и его последствиях.

Завтра, разумеется, наступило, и мне пришлось, взяв планы и две коробки конфет, идти знакомиться с родителями моих учеников. Визит прошел на удивление гладко, пусть их явно обескуражило известие об отце-уголовнике, глава семьи Кобаяши постановил, что сын за отца не в ответе. Видимо, он по своим каналам собрал уже обо мне всю подноготную. С моими записями родители ознакомились, и так как детям в любом случае предстоит плановый медосмотр, предложили показать это врачу, на всякий случай, я все-таки не имею подходящего образования и могу по незнанию дать неподходящие нагрузки.

Пока обедали, узнал поподробнее о семьях детей. Кобаяши-сан работал в полицейском участке, дослужился до старшего следователя и останавливаться пока не собирался. Ютаро явно мечтал последовать по его стопам. А Нода-сан был бухгалтером при том же участке, так что дружили они с Кобаяши давно, еще до того как соседние дома приобрели. Супруга Кобаяши-сана занималась исключительно домом, в то время как вторая половинка Ноды-сана держал небольшой букинистический магазинчик, которым я по долгу службы заинтересовался. Ну и то, что вторая половинка оказалась мужского пола, меня тоже несколько смутило.

Несмотря на нормальность однополых пар, я еще привыкаю к этому явлению. С другой стороны — и Такеши, и его старшая сестра Киоко были вполне счастливы в такой семье, так что о чем тут думать? Все чудесно. Киоко-сан даже училась в частной академии для девочек, весьма недешевый выбор, но отцы справедливо полагали, что девочке необходимо разбавлять семейную исключительно мужскую компанию. Время в приятном обществе прошло достаточно спокойно, и расставались мы, как я надеюсь, весьма довольные друг другом, я даже пообещал показать Ноде-сану экземпляры продукции моего издательства, вдруг заинтересуется с коммерческой точки зрения.

Вечер провел с Джентом, вернее, этот прохвост сбежал на улицу, когда я зашел в дом, и в руки даваться не спешил, так что мы с ним гуляли по району пару часов, прежде чем он соизволил вывести меня к дому. Зараза хвостатая. Опасаясь, что он будет устраивать такие променады слишком часто, постарался договориться на раз в неделю по выходным. Прохожие, слышавшие мои переговоры с котом, очень быстро сворачивали на другие улицы или вообще разворачивались в обратную сторону. Ну ладно, психиатров не вызвали — на том и спасибо.

А в понедельник на крыше нас ждал Саруман. Или Дарт Вейдер. Или еще какой злодей, ибо назвать смех Айды-сан иначе, чем злодейским, дьявольским и устрашающим, у меня язык не повернется. А еще вызывающим сомнение в рассудке обладателя.

— Я ждала вас! — о, я тоже люблю лить пустопорожний пафос. Вот уж не думал, что у нас столько общего.

— Школьное собрание начнется через пять минут, — нервно заметил Коки. Он что, и высоты боится? Или Айда-сан его так напугала? — Может, поспешим?

— Сначала, я вам кое-что скажу, — ох, чую нам это не понравится. — Когда в прошлом году меня попросили стать тренером, я кое-что пообещала. Я поклялась, что целью команды станет Национальный чемпионат. Если вы к этому не готовы — есть много других клубов.

— Как бы упорно вы не тренировались, «когда-нибудь» и «может быть» недостаточно для победы! Я хочу знать, есть ли у вас цель и воля для ее достижения! — я, может, тоже хочу знать, когда она, наконец, скажет, зачем собрала нас на крыше. Массово с нее спрыгнуть?

— Назовите год, имя и класс! Заявите о своих целях здесь и сейчас! И если не добьетесь их, — о, мы дошли до сути проблемы, — вы будете признаваться здесь же нагими тем, кто вам нравится!

Слаженный изумленный вопль потряс небеса! Ну или вернее, дети были потрясены жестокостью наказания, я же задумался о другом моменте — почему ее так тянет на обнаженку? Сначала стриптиз, теперь эксгибиционизм. Познакомить ее что ли с Мизумачи?

— Все второклассники прошли через это! — о, даже так? Это наводит на очень интересные мысли.

— А кому вы признавались без одежды в прошлом году? — я не мог не спросить. И, разумеется, получил по шее бумажным веером. И где она его прячет?

— Итак, я жду от вас осмысленных целей! Что-то типа «постараться» или «сыграть первую игру» не подойдет! — немного поутихшая девушка продолжила вешать нам рамен на уши. Мы такие лопоухие что ли?

— А как к этим крикам отнеслась администрация школы? Вы же небось так же орали перед собранием школы?

— А, это, — мне не понравилось, как она, хихикая, отвела глаза в сторону. — Нам собирались вынести выговор, но я пообещала, что это больше не повторится, так что все обошлось. Так что? Кто первый?

Я остолбенел. То есть это как? Она дала слово от лица баскетбольного клуба, причем хорошо об этом помнит — и тут же бежит нарушать?! Вот же бестолочь… Покачав головой, я развернулся и, не говоря ни слова, ушел. Надо показать, как именно даются клятвы. Коки пошел со мной без малейших колебаний, Кавахара и Фукуда после некоторых колебаний тоже.

— Кагами-кун, ты собираешься покинуть клуб? — Куроко оказывается тоже пошел за нами. Я вздрогнул, но сумел удержать вопль, в отличие от остальных.

— Нет, — и пусть гадают, что будет дальше, у меня пока нет уверенности в том, что задуманное удастся.

Я держал курс на общее собрание, а вернее на группу педагогов, что стояли чуть в стороне от небольшого передвижного постамента, с которого вещал директор. Так, сначала Куросаки-сенсей, как самый толерантный учитель. Пока директор вещал о важности учебы и ответственном к ней отношении, разбавляя речь фирменным смехом, я пытался убедить учителя дать добро на нашу выходку. Его-то я убедил сразу, а вот с Суга-сенсеем пришлось повозиться, но в целом он принял мою идею.

Замдиректора был категорически против и уже собирался объявить мне выговор с занесением в личное дело, как подключился Гайтора-сенсей и громовым кличем проорал о Силе Юности, что бурлит во мне. Правда, вспомнив мою фамилию, поменял наименование на Пламя Юности, но тише от этого не стал. Переубедить Гая-сенсея невозможно, единственный, кого он слушает, причем как родного папу — директор, так что его поддержка была очень существенным вкладом. Наш же «консультант» Такеда-сенсей предпочел отмалчиваться, ну и черт с ним, слушал-то он все равно внимательно. Директор закончил свою речь, и настала очередь завуча по дисциплине напомнить о правилах поведения. Танака-сан же подошел к нам.

— Директор, тут у нас баскетбольный клуб со своей глупостью лезет, — начал было Горо-сан, но его прервал Гай криком о Пламени Юности, что горит в сердцах юных баскетболистов.

— Директор Танака! — поспешил я обратить на себя внимание руководства, пока зам разбирался с Гаем. — В прошлом году члены баскетбольного клуба кричали о своих целях с крыши, что является нарушением правил. Так как Айда-сан, от лица клуба, пообещала, что больше это не повторится, мы пришли сюда дать клятву перед лицом всех учеников.

— Хо-хо? — нет, меня определенно пугает это «хо-хо». — Клятва, значит?

— Директор, нельзя давать им спуску! Это подрывает дисциплину! — Гаю не удалось надолго отвлечь зануду-заместителя.

— Ничуть! — с меньшей горячностью парировал я. — Торжественная клятва объединяет и возвышает с духовной точки зрения всех давших ее! Как наши предки-самураи давали ее своим господам, так и мы дадим ее самой школе!

— Слишком громкие слова для ребенка-полукровки! — прошипел зам. Интересно, ему больше претит мое происхождение или возмущает возраст?

— Происхождение Кагами-куна не имеет к клятвам никакого отношения, — довольно резко ответил вместо меня Суга-сенсей под сурово-одобрительное молчание Куросаки-сенсея. А ведь рыжему учителю, наверняка, тоже пришлось в свое время несладко, с таким-то цветом волос. Краем глаза я заметил, как в толпу студентов влилась Айда-сан, явно расстроенная нашим уходом.

— Как вы правильно сказали, я наполовину японец, так что вполне могу говорить о чести и о предках-самураях, ибо доказать обратное не так-то просто, — я фыркнул, стараясь разрядить атмосферу, иначе цели не достигну.

— Мне нравится, — наш спор прервал директор. Пожилой мужчина внимательно смотрел на меня. — Какую именно клятву ты собираешься дать?

— Что мы принесем школе первенство на чемпионате, — я не колебался, но оговорить кое-что надо. — Только вряд ли у нас получится победить на Межшкольных соревнованиях, мы не успеем сработаться и овладеть достаточным количеством навыков. Так что мы возьмем Зимний Кубок.

— Конечно, чуть что — сразу на попятный, — с толикой разочарования комментировал Горо-сан.

— Если мы не возьмем первенство в этом году — в следующем не будем вас доставать ни клятвами, ни криками, — это было бы просто неразумно, данное слово надо держать кровь из носу. Иначе уважать не станут. Но сейчас, пан или пропал! — Но если мы его сдержим — вы позволите сделать торжественную клятву баскетболистов традицией Сейрина.

Директор помолчал немного, но все же кивнул.

— Пусть будет так. Но даже если вы не возьмете первенство, и на следующий год клятвы не будет — ваш клуб будет давать ее через год.

— Есть, сэр! — что ж, полдела сделано, осталось объявить остальным первогодкам, кучкующимся в стороне от основной массы школьников, что от нас треьбуется. — Итак, парни, ценой взломанной нервной системы, я выбил нам право дать клятву перед всем собранием, а не орать глупости с крыши. Наша цель — первенство среди школ, иначе никак! Готовы?

— Что? — пискнул брат. Большие карие глаза смотрели как на инопланетянина. Думал избежать этого кошмара? Не выйдет, птица Обломинго не дремлет!

— Я не стану повторять слова о признании голышом, потому что плевать на это. Клятва — дело чести. Если вы такую дадите — вы ставите на кон свою честь и доброе имя. А уж насколько они вам дороги, решает каждый сам для себя, — и решительно зашагал к помосту, с которого какой-то сенсей второгодок сообщал, что у баскетбольного клуба есть что сказать присутствующим.

— Добрый день! — так, собери всю решимость в кулак. Чтобы я ни говорил ребятам, выступать перед аудиторией такого калибра нелегкое испытание. Итак, грудь колесом! — Я, Кагами Тайга, класс 1-Б, торжественно клянусь приложить все силы и принести Сейрин первенство Японии на чемпионате старших школ по баскетболу!

Выдохнул и уступил место брату, у которого дрожали коленки, но семейное упрямство не давало ему отступить. Мелкий повторил мою клятву слово в слово и точно с таким же облегченным вздохом встал рядом. Когда перед микрофоном возник Куроко, грянул слаженный вопль: «Откуда он взялся?!», так что перед клятвой он сообщил, что стоял там все время. Кавахару куда-то понесло во время речи, пришлось мягким подзатыльником напомнить, что время не резиновое. Фукуда завершал наше выступление и, как хороший мальчик, поблагодарил за внимание. Под неожиданные аплодисменты и автоматную очередь мы встали в строй.

— Ну, вы берете наши анкеты? — перед вторым уроком мы всей пятеркой подошли к Айде.

— Негодники! Но мне понравилось, — она благосклонно взяла наши бланки. — Но с крыши было бы лучше.

— Чушь, — кажется, придется и в клубе примерять роль старшего. — Айда-сан, вы чем думали, когда собирались нарушить слово, данное от лица клуба?! Вы объявили себя тренером! И если вы считаете, что его обязанность только пытать нас до потери пульса под видом тренировок — вы глубоко заблуждаетесь!

— Что-что?! — не успела девочка взбеситься, как я продолжил.

— Вы говорите от лица клуба! То, как вы себя ведете, то, что вы говорите и делаете — все это отражается на всем клубе, на каждом его участнике! Если вы не будете держать свое слово, нас уважать не станут! И прислушиваться к нашим словам тоже! Раз уж выдаете себя за взрослого человека, так и ведите себя соответственно! — и сбежал на урок, пока она не очухалась. На тренировке, конечно, меня закопают, но черт с ним, я не мог не выразить возмущение подобной бестолковостью.

Так как алгебру отдали под утреннюю линейку, будила нас Камия-сенсей. Отжимались все. Зато перед обедом поспали на информатике. В перерыве наши чокнутые одноклассники подходили дабы выразить свое мнение о клятве, наша-то шайка еще на уроке шепотом высказалась. Так я и познакомился чуть ближе со всем собранным зоопарком. Ну что сказать? За-ши-бись.

— Это было очень смело, баскетбольный клуб хорошо себя показал, — замогильным голосом поведала Куронума, мы чуть не поседели, а брат привычно окаменел. И тут снова из ниоткуда возник Куроко. — Спасибо, Куронума-сан.

Смотреть как девочка из Звонка пугается фантома — занятно. Но с ними припасов не напасешься: Чиаки постоянно роняет еду, а Дзюмондзи давится напитком. И, конечно же, они проорали: «Как давно ты здесь?!». Я даже не сомневался, в ответе: «Я здесь с начала обеда».

— Ой, Кагами-кун, Фурихата-кун, Куроко-кун, это так круто — публичная клятва! — щебетала тем временем Котобуки, пытаясь то ли обнять, то ли придушить нас по очереди.

— Как насчет небольшого интервью для школьной газеты? — Мидзуки успела вступить в журналистский кружок и даже получить репутацию «многообещающего юного интервьюера» по словам главы клуба Момидзи-сана. Не то чтобы я следил за одноклассниками, но счел своим долгом познакомиться с главами клубов, куда они вступили. На всякий случай, я же староста.

— Кейн-сама поступил бы так же! — видимо, нам оказана большая честь и высокая похвала от Коидзуми.

— Спорим, что наш клуб не хуже выступит? — зачем об этом спорить, Есиока?

— Снова выпендрился, — проворчала в полголоса Фудзивара. Не знаю почему, но моя персона раздражает ее до зубовного скрежета. Ну, я не золотой слиток, ага.

— Гордость, — спасибо, Датэ, то есть Данте, очень информативно.

— Теперь вам кровь из носу надо сдержать слово, — спасибо, Асахи, хоть кто-то понимает, что мы поставили на кон!

— Это было так романтично! — с какого перепугу, Саотоме?!

— Несправедливо, что клятву давали только первогодки, — Есида, они в прошлом году с крыши все орали.

— Почему меня не предупредили?! Выступать перед всей школой — и даже не задуматься об образе и внешнем виде?! Кошмар! — а это кто? А, Накагава Карин, всю неделю ругалась с учителями из-за яркого макияжа и несоблюдения школьной формы. Юная модница?

— Не хватало только военного салюта для солидности! — ага, из тротила. Нет, спасибо, Казама, нам одного подрывника достаточно. И твой автомат послужил хорошим заменителем.

— Это было классно! — мы не заказывали сеанс стриптиза, Мизумачи!

— Знаешь, Уме-чан, это было очень неожиданное выступление, но прозвучало значительно и торжественно, — Некодзава, как обычно, говорил с перчаточной куклой и лишь искоса посматривал на тех, кому на самом деле были адресованы его слова.

— Что вы чувствовали, когда давали прилюдно клятву?

— Мидзуки, никто не давал согласие на интервью! — почти простонал я, краем глаза замечая веселящегося от души Минамото Коичи — самого младшего ученика нашего класса, не расстающегося с видеокамерой. Он снимал все, что видел, и в какой-то степени его можно понять, сам с тем же восторгом фотографировал каждый мало-мальски интересный момент жизни.

В итоге этот цирк не дал нам нормально поесть, а уж после физкультуры у Гая, который орал на всю школу про мое негасимое Пламя Юности, я чувствовал себя живым мертвецом и еле-еле добрел до раздевалки. Сэмпаи посочувствовали моему вымотанному виду, но Айду-сан это не остановило, так что виват тройным нагрузкам! И уборке зала после занятий. Так как на той неделе мы еще были неофициальными членами клуба, убирались сэмпаи. Но теперь мы как кохаи обязаны взять трудовую повинность на себя, а я как самый крайний получил наряд на недельную одиночную уборку.

Попросив Коки меня не ждать и провести вместо меня занятия с мальчиками, я взялся за дело. Собрать мячи, убрать прочий инвентарь — ерунда, а вот вымыть полы в зале в моем состоянии уже тянуло на подвиг. Хотелось материться в голос, что я и сделал, воспользовавшись одиночеством.

— Ne cede malis (Не отступай перед невзгодами), — неожиданно раздалось со спины.

— Такеда-сенсей! Вы что, берете пример с Куроко? Я вас не заметил!

— Не стоит так раздражаться из-за обычной уборки, Кагами-кун, — улыбнулся сенсей. — В ней нет ничего, что стоило бы таких выражений.

— Простите, — покаялся я. Но я ж не знал, что не один! — Просто убираться после тренировки тяжело, вот я и вспылил. Разрешите продолжить уборку?

— Разрешаю, — картинно дал свое дозволение учитель.

Уборка — дело небыстрое. Бухтя и пыхтя, домыл полы и глянул на часы. Супер, в сумме почти час провозился, пока до дома доеду — Коки уже закончит с пацанами. Как бы они на меня не обиделись, что кинул их на брата. Все это время Такеда-сенсей то сидел тихо, как мышь под веником, наблюдая за каждым моим движением, то смеялся в голос, когда я лихим движением швабры опрокинул ведро и поскользнулся на пролитой воде.

— Кагами-кун, тебе нравится в нашем клубе?

— Нравится, сенсей. Не нравилось бы — не дал бы клятву, — я старался ответить максимально честно. — В школе клубов хватает, а просто в баскетбол поиграть и на улице можно.

— Я не про это, — покачал головой Такеда-сенсей. — Кагами-кун, тебе нравится наша команда?

— Прошло мало времени, но в целом впечатление хорошее, — я улыбнулся. — Но к чему вы ведете, сенсей?

— Да ни к чему, — рассмеялся мужчина. — Ты же умный парень, понимаешь, что без хороших товарищеских отношений команда и не команда вовсе?

— Конечно, — а еще умный парень понимает, что что-то учитель от него хочет, но что именно — загадка.

— Спасибо, что не стал расспрашивать второгодок, кто позволил ребенку быть учителем, — наконец, тренер подошел к интересующему его, да и меня, вопросу.

— Не мне об этом судить, подростки могут быть достаточно зрелыми. Я так понял, они искренне верят, что тренер — Айда-сан?

— Верно.

— И вы не хотите, чтобы это изменилось?

— Не совсем, — Такеда-сенсей вгляделся в меня и, видимо, что-то нашел, так что он продолжил. — Изначально предполагалось, что тренером в школе будет моя дочь, в юности она выступала за сборную Японии, так что выбор казался очень неплохим.

— … — я молчал, внутри сгорая от любопытства. Сборная Японии, неважно мужская или женская, это круто. И где наш чудо-тренер?

— Но буквально под прошлое Рождество моя неспокойная дочь преподнесла мне сюрприз и уехала в неизвестном направлении. Лишь несколько недель после этого я узнал, что она отправилась служить по контракту вслед за очередной любовью всей ее жизни, — старик скривился, будто лимон съел.

— Любовь непредсказуема, — я очень хотел побиться головой о пол. Взрослый человек вот так безрассудно срывается неизвестно куда, не предупредив родного отца. Чудо от слова чудовище, ничего не скажешь.

— Если бы это была любовь, — горестно возразил сенсей. — Эта ее любовь угасла задолго до окончания контракта, вот только от военных сбежать гораздо сложнее, чем от администрации школы, так что отслужить ей пришлось. Я уже ждал ее дома, как эта непоседливая егоза прислала письмо, что отказывается от суеты и остается в монастыре где-то в Тибете!

— Вот это да, — я очень наивный человек, раз решил, что после зоопарка 1-Б меня нельзя удивить. Люди сами по себе чудные, но наша тренерша даст фору 99% населения. — Прошу прощения, но у вас сумасшедшая дочь, — грубо, конечно, но факт же.

— В ней стальной стержень и буйная свободолюбивая натура. Гремучая смесь! — и, понизив голос до еле слышного шепота, продолжил. — Еще в средней школе она сбежала из дома на все летние каникулы и пробралась на рыболовецкое судно! У меня тогда чуть сердце не остановилось. Юная девушка, одна, на корабле полном мужчин. Я каждый день молился, лишь бы ей не навредили. Нам повезло, моряки оказались порядочными людьми.

— Повезло, — нет, она определенно стукнутая на всю голову. — И много у нее таких приключений?

— О, очень много! Даже игру в сборной она воспринимала лишь как очередную временную забаву. Думаю, ты представляешь, как сильно такое отношение обижало остальных игроков, для которых баскетбол был чуть ли не смыслом жизни и единственным призванием, — неожиданно расстроено продолжил сенсей. — Она всегда была одинокой. Кому нужен друг, что летит за ветром? И все эти привязанности, что она громко называет любовью — все они ни к чему не вели. Никогда.

— Вот как, — не знаю, чего добивался Такеда-сенсей, когда рассказывал о дочери, но мне стало неприятно. Какой бы сумасшедшей, легкомысленной и взбалмошной женщина не была, она его дочь и обсуждать ее с малознакомым мальчишкой — неправильно. Возможно, от этого осуждения она и сбежала. — Надеюсь, она скоро вернется.

— Я тоже, — сенсей еле слышно вздохнул и, попрощавшись, ушел. И чего он хотел? Просто выговориться? А черт его знает.

Приведя себя в порядок, я тоже отправился домой, где меня помимо брата встретил и Чиаки. Оказывается, поведав матери про друзей, подкармливающих его каждый день в добавку к бенто, приятель получил лекцию о благодарности и, пока мы были в клубе, сбегал за тремя пакетами продуктов. Так как один Коки это донести бы не смог, Рюджи оказался у нас в гостях. Заодно и с детьми вдвоем возились, правда Такеши сначала расплакался, испугавшись Чиаки, а Ютаро драться бросился. Обалдев от приветствия, одноклассник сам в итоге расстроился.

Коки метался между тремя детишками и половина времени от тренировки ушла на то, чтобы успокоить всех присутствующих и не дать им разреветься, разозлиться и расстроиться снова. Так что они поболтали, чуть-чуть покидали мячик и отвели детей домой. И пришли к нам готовить бенто на завтра. Пришлось переодеться и впрягаться в работу, ибо от Чиаки толку было меньше чем от овощерезки, так как резал он как угодно, но только не соломинкой/кубиками. Глядя на эти косые загогулины и красного как рак приятеля, я сумел удержаться от смеха и лишь уведомил, что оригинальность форм на вкус блюда не влияет, но лучше сделать пюре, чем есть переваренное и недоваренное в одной кастрюле.

Поужинал он тоже у нас. Дженту, кстати, приятель понравился, хвостатый сидел у него на коленях весь ужин. Потом делали уроки, поминая Такаяму-сенсей тихим незлым словом, так как намучились со сравнительным анализом биогеоценозов в Сайтаме и Тибе. Но лучше сделать это сейчас, когда еще помнишь о чем речь, чем сходить с ума вечером в среду, соображая, что вообще за биогеоценоз и как его переваривать. Проводив друга до метро и убедившись, что он благополучно добрался до дома, мы упали спать.

Во вторник перед химией нам выдали строительные каски, плотные резиновые перчатки и двойные марлевые маски в качестве защиты. Конечно, они нам пригодились, так как Тююма-сенсей вернулся с больничного после взрыва на прошлой неделе и, само собой, провел очередной опыт. Вместо взрыва из колбочки повалил неизвестный нам газ, так что пришлось спешно эвакуироваться. Если у него все уроки такие — учиться будет очень непросто.

На литературе Камидзё-сенсей устроил артобстрел мелом, сначала пожалели, что каски пришлось отдать, но Тююма-сан все же что-то взорвал, так что они нужнее на химии. А мел мы как-нибудь переживем. И с белыми пятнами по телу провожали учителя, побитые, но живые. Перед Хиномори-сенсей предстал класс снежных барсов, видимо, это вдохновило ее поменять тему урока на портреты. Подходя к моей парте, она прочла короткую молитву, но одного взгляда ей хватило, чтобы попросить меня сжечь работу и утопить пепел в святой воде. И прочесть молитву изгнания демонов. Анезаки-сенсей меня встречала как врага народа, ибо я продолжал комментировать каждую ее ошибку, просто потому что она отказывалась их признавать вообще. Сенсей идеальная, а я умственно неполноценный ребенок. Война продолжается, вперед на баррикады! Или это не из той оперы?

В итоге на тренировку я пришел морально готовый ко всему. Кроме отсутствия Айды-сан. Фукуда сказал, что видел как она прыгала по коридору, на что капитан, изменившись в лице, сообщил, что нас ждет товарищеская игра с очень серьезным противником. И пришедшая к середине тренировки Айда-сан это подтвердила, уточнив, что мы играем с Кайдзё — командой национального уровня, заполучившей одного из Поколения чудес, Кисе Рёту. Коки шепотом напомнил, что «желтый» парень из радужных, как мы окрестили Поколение Чудес, кроме всего прочего еще и модель. Ну ок, Кайдзё, значит Кайдзё, главное, что будет более чем интересно. И вернулись к тренировке, пока нас не прервал шум у входной двери. Обернувшись, мы с изумлением увидели толпу девушек и парней, ворвавшихся к нам в зал и расшумевшихся как стая сорок. Тренер и часть сэмпаев помчались разбираться.

— Эм… Может не будем прохлаждаться, а продолжим тренировку? — обратился я к Цучиде-сану. — Они там и без нас справятся.

— М, почему бы и нет? — задумался сэмпай. — Тогда потренируем лей-ап? Его Куроко на той игре пытался выполнить и немного не преуспел.

Построившись в колонну, мы приступили к отработке простого броска, не обращая внимания на шум. Куроко тоже пытался попасть в кольцо, но, мягко говоря, не удачно.

— Куроко-ччи! — радостный вопль за спиной все же вынудил нас обратить внимание на происходящее.

— Рад видеть тебя снова, — легкий даже не поклон, а кивок. Да уж, если вежливый — гораздо более вежливый, чем среднестатистический японский подросток — фантом настолько неформален, значит перед нами довольно близкий друг. Хотя он все так же безукоризненно вежлив.

Оглядевшись, я понял, что люди расползлись по верхнему ярусу и вдоль стенки, но никуда не ушли. Тренер из-за этого кипятилась, но сделать ничего не могла, никому не запрещается присутствовать на тренировке, даже если это из-за парня из другой школы. Хм, интересно, можно ли ввести такой запрет, а то шляются же всякие, доступ в школу-то открытый. Забавная сложилась композиция, но когда я разглядел капитана клуба сумо в толпе фанатов Кисе-сана, то решил смотреть исключительно на площадку. От обилия информации такого рода моя психика может окончательно сломаться.

— Что он здесь делает? — спросил кто-то в сторону, но Кисе-сан услышал и соизволил ответить лично.

— Когда я услышал, что нашим противником будет Сейрин, я вспомнил, что в эту школу поступил Куроко-ччи и пришел поздороваться. Мы ведь были лучшими друзьями в средней школе!

— Не более чем с остальными, — и лицо-кирпич. Куроко — жестокий обломщик.

— Злюка! — неожиданно эмоционально проскулил Кисе-сан. У меня аж челюсть отвисла — настолько этот плач не соотносился с высокомерной манерой поведения радужных. С другой стороны — Куроко тоже играл, а значит тоже засранец, но совершенно не производит такое впечатление. Интересно, почему? Или они такие гениальные актеры, что по каждому Оскар плачет?

— Он играет только со второго года?! — ахнул Коки, открыв какой-то баскетбольный журнал. Где он его взял?

— А, ну… — неожиданно замялся парень и совершенно детским жестом почесал в затылке. — Статья преувеличивает. Я рад, что меня называют частью Поколения чудес, но я был самым слабым из них. Нас с Куроко-ччи из-за этого постоянно задирали.

— Меня никогда не задирали, — равнодушно парировал фантом. Ну да, его задирать неинтересно, никакой же реакции не видно.

— Что? Неужели только меня? — у Кисе снова был вид, будто он сейчас расплачется.

Мне несколько поднадоело быть декорацией к диалогу старых друзей, так что я тихо-мирно вернулся к отработке бросков. Коки и Цучида-сэмпай присоединились ко мне одним забитым мячом позже.

— У тебя уже лучше получается, Фурихата-кун, — поучал Коки второкурсник, тоже начавший играть в старшей школе. — Только не надо так дрожать, у тебя пальцы дергаются и сбивают с нужной траектории.

— Клади мяч аккуратно, Коки, корзина тебе руку не откусит, честное слово, — подбадривал я брата, внимательно наблюдая за тем, что именно говорит и показывает Цучида-сан. Все же мне надо откуда-то набираться опыта как учителю.

— Я, честно, не собирался этого делать, — оказывается, за нами все же наблюдали кое-чьи янтарные глаза с ресницами-стрелочками. — Но видя, как все печально, я не могу этого не сказать. Отдайте нам Куроко-ччи.

— Э?! — ахнула команда Сейрин. Что ж, если не выйдет с баскетболом, можем дружно записаться на хор, слаженность воплей у нас на высоте.

— Переходи в мою школу. Давай снова играть в баскетбол вместе!

«Переходи на темную сторону силы, у нас есть печеньки» — тихонько пробормотал я, надеясь, что кроме брата меня никто не услышит. Коки хихикнул, подтверждая, что у него возникли те же ассоциации. Дальше слушать мы не стали, это не наше дело. Цучида-сэмпай с самого начала не обратил особого внимания на присутствие Кисе, так что мы той же тройкой вернулись к броскам, да и Митобе с Фукудой к нам присоединились. Но формальный до чертиков ответ фантома я все же услышал:

— Я благодарен тебе за эти слова. Но вынужден отклонить твое предложение.

Кажется, Кисе может хоть ламбаду сплясать и притащить Луну с неба, но Куроко из Сейрина не уйдет. Мелкий пацан на диво упрямый, когда речь заходит о том, что он считает правильным, уж это-то мы успели выяснить за застольными беседами. А еще я услышал очень важные слова, определившие мое отношение к фантому: «с тех пор мое мнение изменилось». Очень хорошо, если парень осознал, что вытирать ноги о противника нельзя.

В целом довольный жизнью и тренировкой я быстро убрался и убежал на работу, где Широяма-сан с превеликим удовольствием поставил передо мной кипу бумаг. Их надо было просмотреть, рассортировать на одобренное и неодобренное и подписать первую группу. Ненавижу бумажную работу, она пожирает мозг с жадностью зомби! В никаком состоянии дошел до дома, где, проклиная все человечество, пришлось повозиться домашним заданием, ибо если Тююму-сана не выносят из класса на носилках, он очень много задает. Впрок, однозначно, так как урок в четверг, скорее всего, отменят. До кровати я не добрался, уснул на полу, замерз, проснулся ночью, на четвереньках доковылял до обожаемой и любимой и снова уснул.

Разумеется, после акта садизма, именуемого «загруженное вчера», в среду я был похож на живого мертвеца, даже от Куронумы так не шарахались, как от меня в то утро. Перед первым уроком бедняжку святой водой облили и проорали в лицо не то молитву, не то нецензурную брань. Здесь учатся самые чокнутые студенты Японии, я готов биться об заклад и ставить левую руку. Чью именно еще не решил. Пришлось проводить героиню Звонка в медпункт, так как только там есть лишние полотенца, познакомился заодно с Укитаке-сенсеем, нашим медиком.

Вспомнил, что забыл зайти на обследование к Цубаки-сенсею, поблагодарил небо, что завещание уже составлено и заверено, позвонил врачу, получил устный выговор и приказ явиться в субботу после тренировочной игры, иначе он меня пустит на опыты. В итоге всех нервотрепок чуть не уснул на геометрии, четыре раза получил по голове синаем, не нашел сил на Анезаки-сенсей и чуть-чуть отоспался на информатике.

— Кагами-кун, с тобой все хорошо? — Куроко был как всегда безэмоционален, но хотя бы на словах заинтересовался моим состоянием.

— Со мной все чудесатее и чудесатее, — ответил я, лениво двигая челюстями.

Сорок пять минут информатики это, конечно, хорошо, но если бы я мог и в обед поспать! Но увы, сначала пришлось с парнями сгонять в соседний класс и пропесочить идиотов, вообразивших себя оммёдзи, и популярно объяснить, что людей обижать нехорошо, а нападать на фриков нашего класса — безумие, ибо накостыляем. Чтобы быстрее дошло, держали их вверх ногами, так кровь к голове приливает быстрее и мозги должны прочищаться на раз. Методика доказала свою эффективность, подростки поклялись не приближаться, Дзюмондзи и Широ прониклись моими методами воспитания, а Чиаки — заботой о вверенных мне детях.

Коки все опасался, что мне сильно влетит сначала от педагогов, а после — от родителей парней, но я сомневался, что они рискнут рассказать родным о том, как облили девушку водой просто из школьных суеверий. А от педагогического состава я как-нибудь отобьюсь. Что думал Куроко, осталось неизвестным, я и заметил-то его уже в процессе вколачивания здравого смысла. А потом садисты из издательства прислали на проверку книги новых авторов, для развития издательского чутья.

— Просто я откусил больше, чем могу прожевать.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — Чиаки, добрая душа, не знал, что сказать и чем поддержать мое усталое сознание.

— Нет-нет, я справлюсь, не беспокойтесь, — я улыбался достаточно искренне, чтобы ребята поуспокоились. — Ничего, пара недель — и я вольюсь в режим, и такие авралы будут не так часто повторяться. Я надеюсь.

— Но если что — ты же не будешь молчать как бревно? — достаточно грозно спросил Дзю, а я неожиданно осознал, что юность прекрасная пора, когда дружба пробуждается буквально за неделю.

— Не дождетесь. Если не выдержу, сразу скину часть обязанностей.

— Кагами-кун, — раздалось за спиной замогильным голосом. Даже не оборачиваясь, знаю, что там будет Куронума. — Спасибо за помощь утром.

— Да не за что, — я к ней развернулся, морально готовый к ужастику, но неожиданно собранные волосы позволили ей потерять часть своего устрашающего облика. — Я же староста, если что — обращайся, помогу, чем могу. Кстати, попробуй чаще убирать волосы, в хвостик там или косички.

— Ко-косички? — девочка обалдела, но, вернув самообладание, поставила перед нашей компашкой пакетики с соком, не забыв и Куроко. О, люблю яблочный. Наблюдательная девчушка.

— Ага. Спасибо за сок. И если тебя будут доставать — запоминай кто, потом разберемся, ладно?

— С-спасибо, Кагами-кун, — поклонилась Куронума и ушла.

То ли из-за Садако, то ли еще из-за каких причин, но разговор за столом закрутился вокруг мистики, мифологии и магии. Широ и Дзю, как настоящие скептики, яро критиковали так называемых экстрасенсов, колдовство и существование ёкаев и аякаси. Коки и, к моему удивлению, Куроко настаивали, что в мире много непознанного и необъяснимого и что некоторые вещи просто существуют, не имея под собой обоснования. Чиаки, прикрывшись отсутствием интереса и собственного мнения по этой теме, за их спором следил как за партией в пинг-понг.

Я же читал синопсисы и первые главы каждой рукописи, пока они пытались доказать свою точку зрения друг другу, причем если Дзю, Коки и Широ горячились и периодически порывисто подскакивали, то Куроко был спокоен как мамонт, никого не перебивая, но и не позволяя перебить себя, тихим голосом отстаивал свою позицию. Материалы оказались неплохими, но только одна из трех показалась мне потенциально успешной, что собственно и написал Широяме-сану. Я был прав, но вторую книгу тоже стоит издать, просто меньшим тиражом и не в каждом магазине ее стоит выставлять на продажу. Андеграунд явно не мой выбор литературы.

— Кагами, ну хоть ты им скажи! — воззвали ко мне «здравомыслящие», заметив, что я закончил с работой. — Вбили себе мистическую чепуху, и хоть кол в голове чеши!

— Не надо кола в голове, это больно, — несмотря на отсутствие у Куроко чувства юмора, комментарии он выдает презабавные.

— Ну, вообще-то я тоже считаю, что мистики в жизни хватает.

— ЧТО?! — на этот крик обернулся весь класс и даже из коридора кто-то заглянул. Широ огляделся и, тычком успокоив Дзю, продолжил уже спокойнее, — но почему? Ты же не можешь в это верить?

— Почему не могу? — увильнул я от прямого ответа. Не то чтобы я скрывал от окружающих отсутствующее прошлое, просто так было проще. Да и жалеть не будут.

Не найдя ответа на этот вопрос, парни разошлись. Тренировка в этом день прошла очень интенсивно, я еле нашел в себе силы начать уборку. В этот раз, несмотря на усталость, ко мне присоединился Коки, сказав, что он мне поможет, что он предупредил приятелей и детей и никуда отсюда не уйдет. Глядя в карие глаза, полные знакомого упрямства, я подумал, что мне чертовски повезло с семьей. Вдвоем уборка прошла веселее и, чего греха таить, на порядок быстрее. На работу я не пошел, сразу из школы отправившись на баскетбольную площадку к Ютаро и Такеши, которые спокойно начали тренировку без нас. А после ждала готовка, домашняя работа и в кои-то веки было время просто поиграть с котенком, пока он окончательно не вырос в вальяжного котяру, для которого не в чести гоняться за игрушечной мышкой.

В четверг я был не в пример бодрее и активнее, что порадовало и друзей, и учителей. Химии, как я и предсказывал не было, поэтому спокойно отдал остаток обеда и свободный урок на помощь другу, а конкретно Дзюмондзи. Отставал он в основном в гуманитарных науках — истории, литературе, японском и английском — так что мы весьма плодотворно позанимались именно этими предметами, засев в библиотеке всей шайкой, даже Куроко присоединился, хотя у него не было проблем с учебой, по его словам. Коки же, как сделал уроки, отправился на поиски дополнительных материалов для своей истории. Как мелкий позже пояснил, у него возникли идеи как «оживить» важных персонажей, но требовалось опереться на что-то реальное, каких-то реально существовавших людей, поэтому он погрузился в биографии и исторические романы. Кавасаки-сан встречал Коки как хорошего знакомого, братишка успел приобрести положительную репутацию, всего лишь подлатав взятые книги. Что ж, даже если брат так и не перепишет роман, умение наладить контакт и широкий кругозор никогда лишним не бывает.

После достаточно плодотворной и напряженной умственной работы физические нагрузки — самое оно, так что на тренировку мы мчались как на крыльях. А уходили как крокодилы. Лежа. Не знаю, каким волшебством я ухитрился подняться и заняться уборкой. В этот раз помощников было двое — Куроко задержался в раздевалке, так как долго приходил в себя, а выйдя, увидел нас с Коки и вопреки запрету Айды присоединился. Так что домой шли в измененном составе — Рюджи, Казуки и Тоширо ушли сразу по окончании уроков. Только на следующий день я узнал, что они забрели в зал игровых автоматов, где столкнулись с Есиокой, и, поглощенные ее азартом, не выходили, пока деньги не кончились. Дети.

В пятницу снова попали под мел-артобстрел. Камидзё-сенсей в ударе всю неделю, ребята хихикают и сплетничают про проблемы в личной жизни, а я готов пари держать, что дело в работе. Сенсей одержим литературой и, если и станет сходить с ума в открытую, то только из-за нее. Заглянувший в обед Куросаки-сенсей подтвердил мои догадки: Камидзё Хироки вступил в переписку с одним из профессоров литературы университета Осаки, но они расходятся во взглядах на многие вопросы. Не в силах справится с раздражением на далекого собеседника, который не понимает «очевидного», он тихонько звереет.

Про то, что это непрофессионально и непедагогично, я молчу, если так оценивать собравшихся учителей — их всех можно увольнять, а то и вовсе сажать за решетку. Но больше всего меня взбесило то, что обязанность Тююмы — классный час раз в две недели — решили возложить на меня, как на представителя класса. Ага, мечтатели. Потребовал финансовое вознаграждение в размере учительской прибавки к жалованью за классное руководство плюс премию за вредность.

Честно надеялся, что мне откажут в особо грубой форме, но куда там, школьный юрист, все тот же Суга-сенсей, быстренько составил договор найма, уточнили только за что премию. Ответил, что стоит вообще двойной оклад требовать, так как у меня не класс, а цирк, зоопарк и филиал местного сумасшедшего дома в одном флаконе. Рино-сенсей, учитель риторики, по неосторожности вызвавший отвечать подряд Данте, Казаму с его военным помешательством и Нишимуру, которая говорит чуть громче, чем молча, тут же согласно закивал, сказав, что будь он руководителем у такого класса — повесился бы с припиской винить в смерти администрацию школы.

Рино-сенсей личность несколько истеричная, склонная к излишнему драматизму и глобальным преувеличениям, но в данном случае мне это было только на руку, так что я получил оклад и статус помощника классного руководителя над нашим обезьянником с некоторыми оговорками ввиду специфики собственного ученического положения. В договоре пришлось биться за каждый пункт, подпункт, замечание, дополнение, приписку и уточнение, потому что я не двужильный. Аргументировал отказ от многих дел тем, что у меня помимо школы и клуба, есть работа, подопечный и два персональных ученика, постарался, как мог, спасти себя от отчетов и прочих бумаг, иначе меня под ними похоронят. Придя почти под конец обеда, сообщил парням о новой головной боли и под ошеломленное молчание умял остатки еды.

На черчении Хорикоси-сенсей внезапно объявил, что вместо итогового теста, нас будет ждать задание на весь третий семестр — нужно будет сделать проект частного дома. Изучая черчение неполный год, мы должны сделать проект жилого дома. Если он будет спрашивать еще и знание ГОСТов, мы все останемся на второй год. Но, учитывая фамилию сенсея, могло быть хуже, состряпать на коленке чертеж самолета я бы не смог и через три года.

Школа сумасшедший дом, одна радость — тренировка была облегченная, все же завтра игра с Кайдзё. Так что, убравшись со всей возможной скоростью, я отправил Коки тренировать мальчишек, сам же засел в учительской, знакомился с делами учеников и переносил основную информацию в планшет. Работа с документами — самая монотонная и выматывающая, на мой взгляд, потому провозился я почти до ночи, да и часть пришлось взять домой с негласного позволения руководства. И уже дома продолжил перенос дел в цифровой вариант. Не понимаю, почему нельзя хранить личные дела в компьютерных базах данных. И что, что вирусы, резервные копии и флешки просто так придуманы?

Но как говорится, изменить ситуацию в один миг нельзя, а потому придется сначала перенести информацию в планшет, настроить таблицы, а после туда же фиксировать замечания по каждому ученику. Хорошо хоть я смогу делать это прямо на уроке, а не выслушивать учителей после занятий, иначе никакой тайм-менеджмент меня не спасет. Технический прогресс — это замечательно, но только если есть мозг, дабы его применить. Ослиное упорство замдиректора и старшей части педсостава гарантировало, что борьба традиций и новаторства будет долго и беспощадной, а я как сторонник последнего рискую быть крайне крайним. С такими мыслями, усталый и вымотанный я упал спать часа так в четыре утра, если не позже.