Темные времена. Их жизнь (гет)

Роаланна

Лицо Фенрира выражало крайнюю степень изумления. Он смотрел на меня и как будто видел впервые. А потом отключился. Что же, я не ждала легкого примирения, но что, если его заставили забыть? Его друзья явно не просто отщепенцы со дна магического мира, иначе он не смог бы так долго прятаться от аврората. Значит темные маги — Империо? От такого предположения у меня засосало под ложечкой, и по телу прошла противная ледяная волна. Завибрировавшее зеркало заставило меня подскочить до потолка.

— Через две недели. Южное побережье, десять миль восточнее Брайтона, после заката.

И он вновь отключился. Я сначала почувствовала невероятное облегчение, а потом удивилась. Засада? Нужно время? Нет смысла гнать меня в такую даль. Тогда зачем? Он больше не обитает в Лондоне?

В этих мыслях прошло две недели. Я подготовилась к встрече, оставила в тумбочке письмо с завещанием и указаниями где искать. Амулеты, палочка, моя счастливая синяя мантия. Ветер бил в лицо, трепал волосы и прочищал мозг. Кто я? Роаланна Лестрейндж. Что я делаю? Следую зову сердца. Зачем? Потому что иначе оно закончит биться. Как в тот момент, когда Рэн поднял руку на наших друзей во Франции. Как в тот момент, когда девочки приняли на себя две мои Авады. Я. Не. Могу. Иначе.

Я приземлилась в назначенной точке. Фенрир шел мне навстречу. Я шла к нему. Я так соскучилась, я сейчас отдала бы все, чтобы просто обнять его. Но стена, которую я в глупой гордости создала меж нами, стояла. И я не в силах была ее разрушить.

— Фен, прости меня…

Я запнулась, не зная, что сказать.

— Могла бы хоть сказать, что жива.

В его глазах плескались боль и отчаяние, мне было стыдно как никогда.

— Не могла! Неизвестно было, выживу ли я вообще. Но вот я здесь, пришла к тебе.

Мне было страшно. Что, если он уйдет?

— А я — к тебе.

Сначала я подумала, что ослышалась. Но он улыбнулся, боже, как ему шла его улыбка, как я любила ее!

— Помнишь, ты как-то спросила у меня, хочу ли я, чтобы наши встречи продолжались?

— Да, помню, но…

Он не дал мне договорить.

— Теперь мой черёд спрашивать. Хочешь?

Меня обдало волной страха. Я не хочу стать оборотнем. Я не могу бросить семью и работу! И не могу потерять его… Я встряхнулась. Я пришла сюда, зная, что это не будет легко, и я не отступлю. Вздернув подбородок, я посмотрела на него.

— Да, хочу! Руку уже можно заголять?⁽¹⁾

Не ответив, он подошёл ко мне и мягко взял за подбородок. Большим пальцем он раздвинул губы и аккуратно надавил вниз, принуждая зубы раскрыться. Я дернулась, и его хватка стала крепче, а палец проник внутрь, пройдя под корень языка. Левой рукой он достал палочку с двумя шариками и защёлкнул прямо на языке. Резкая боль прошила язык, и рот наполнился солоноватой жидкостью. Я вздрогнула и, отстранившись, сплюнула.

— Что это за хрень такая?

— Следящий амулет. Теперь я всегда буду знать, где ты и что с тобой.

Сердце упало в пятки. Что я наделала? Страх сковал меня ледяными обручами.

— Ты что, следить за мной вздумал?

Кажется, я кричала.

— Ро, ещё две недели назад я не знал, мертва ты, ранена или здорова. Больше я так не хочу.

Он притянул меня к себе и слизнул кровь одним быстрым движением. Я дернулась как от удара Риктусемпрой и тут же высвободилась.

— Знаешь... Я сейчас не готова… То, что ты сделал… Увидимся!

* * *

Фенрир

Бутылка грохнулась о стену, и куча осколков внизу пополнилась ещё парой десятков штук.

С момента последней встречи с Роаланной прошло около семи месяцев. После того разговора я с головой погрузился в войну. Теперь я был не один, и новый размах меня крайне воодушевлял. Но каждую свободную минуту я думал только о Роаланне.

Сколько бы я не пытался забыть, ничего не помогало. Недели через три после расставания сова принесла мне письмо. После него-то я и кинулся к своему артефакту, пытаясь с ней связаться, но её зеркало молчало. В письме не было ничего конкретного — только слезливые стихи и намёки на скорую смерть. Я был тогда невероятно зол — если она хочет, мать её, сдохнуть, нахрена сообщать об этом мне? Да ещё и так туманно. И, конечно, незачем что-то объяснять через зеркало, пускай мучается, паскуда мохнатая. Пару месяцев я не пропускал ни одного газетного номера, но сообщений о её смерти там не было. Впрочем, это ничего не значило — в последнее время слишком многие смерти замалчивались, и частично к ним приложил руку я.

Осколок я так и не выкинул — не смог. Просто таскал в кармане как ненужный мусор. Вот и сейчас, когда я сидел на скрипучем стуле и глушил одну пинту за другой, он был со мной — зажат в пальцах левой руки. Я машинально крутил его между пальцами, прикидывая, кто из моих понадёжнее. Думалось сегодня неважно.

Когда зеркало задрожало, я не сразу понял, что происходит. А когда понял — выронил недопитую бутылку, расплескав пиво на ботинки. С той стороны стекла на меня смотрела Роланна.

— Фен, давай поговорим…

Несколько секунд я тупо таращился на зеркало, а потом разорвал связь.

Женщина, которую я считал то ли мёртвой, то ли пославшей меня далеко и навсегда, внезапно снова возникла в моей жизни, как будто и не было этих семи месяцев. В любой из прошедших дней я бы многое отдал за такое появление и такие слова, но сейчас вместе с радостью и облегчением я чувствовал сильную злость и обиду. Переведя взгляд на браслет, я зло усмехнулся. Затем активировал зеркало и произнёс:

— Через две недели. Южное побережье, десять миль восточнее Брайтона, после заката.

В назначенный день я был на месте уже с утра — дошёл пешком от путей. В прошлом году довелось закапывать здесь труп, и местный берег понравился мне уже тогда. Тихо, спокойно, солёный морской воздух, можно посидеть на скальном обрыве и поболтать ногами, думая о своём.

Когда спустилась ночь и прилетела Роаланна, почти вся злость уже ушла, убитая долгим ожиданием. Я поднялся ей навстречу и замер. Она тоже остановилась, не дойдя до меня нескольких шагов. Некоторое время мы молчали.

— Фен, прости меня… — первой начала она.

— Могла бы хоть сказать, что жива.

— Не могла! Неизвестно было, выживу ли я вообще. Но вот я здесь, пришла к тебе.

— А я — к тебе.

Я улыбнулся ей и тут же продолжил, не дав ей заговорить.

— Помнишь, ты как-то спросила у меня, хочу ли я, чтобы наши встречи продолжались?

— Да, помню, но…

— Теперь мой черёд спрашивать. Хочешь?

Она хотела, это было понятно. Но также было видно, как страшит её неизвестность, последующая за её «да». Она вскинула голову и бросила мне:

— Да, хочу! Руку уже можно заголять?

Не ответив, я подошёл к Роаланне и мягко взял её за подбородок. Большим пальцем я раздвинул её губы и аккуратно надавил вниз, принуждая зубы раскрыться. Хватка стала крепче, а палец проник внутрь, пройдя под корень языка. Левой рукой я достал из кармана заранее приготовленный гвоздик, поднёс его поближе к лицу Роаланны и защёлкнул прямо на языке. Она вздрогнула и отстранилась.

— Что это за хрень такая?

— Следящий амулет. Теперь я всегда буду знать, где ты и что с тобой.

— Ты что, следить за мной вздумал? — её ноздри расширились, голос сорвался на визг.

— Ро, ещё две недели назад я не знал, мертва ты, ранена или здорова. Больше я так не хочу.

На её нижней губе осталось немного крови, выступившей из проткнутого амулетом языка. Я привлёк Ро к себе и слизнул кровь одним быстрым движением.

Она тут же высвободилась.

— Знаешь... Я сейчас не готова… То, что ты сделал… Увидимся!

Призвав метлу резким взмахом руки, она взмыла в ночное небо. Я стоял, глядя вслед быстро удаляющейся тени, а затем развернулся и пошёл. Настроение было необычайно хорошим.

Вот только тому, в чей дом я сегодня нанесу визит, это никак не поможет.

* * *

Роаланна

Призвав метлу резким взмахом руки, я взмыла в ночное небо.

Дома я, разумеется, попыталась снять его. Разумеется, не смогла. Неделю я потратила на заживление языка и поиск старого Пью, знакомого артефактолога, древнего как дерьмо великана и такого же умного. Он заверил, что снять эту штуку может только тот, кто надел, и что она и вправду только следит за мной, и на ней нет никакой темной магии.

— Тот, кто надел ее на тебя, очень сильно любит тебя, девочка, иначе бы он не стал так о тебе беспокоиться.

«Ну-ну», — подумалось тогда мне.

Еще неделю я разгребала истерику Рэна, решившего, что у меня любовник из магглов. Знал бы он!

Вечером субботы, когда Рэн, Алисия и Рабастан уехали к Малфою, я вызвала Фена.

— Поговорим?

— Где и когда?

— Сейчас. Ты же знаешь теперь, где я в любое время.

От моего издевательского тона он скривился.

— Ро, ну зачем ты так?

Мне стало стыдно.

— Прости. Нервничаю.

— Ладно. Окраина магического леса около Хогвартса?

— Я буду там, через сорок минут.

Я аппарарировала на окраину леса. А через десять минут из-за деревьев вышел Фен. Я просто упала в кольцо больших и сильных рук. Мы забрались подальше в лес и там, на листьях, любили друг друга почти без слов, жадно и страстно. Я отдавала всю любовь и нежность, какую могла. Все, что накопилось за семь месяцев разлуки. Он шептал мне низким голосом «моя», и мурашки бежали по телу.

1) Отсылка к первой истории, когда Роаланна надела на руку Фенрира амулет, не позволяющий ему оборачиваться в ее присутствии.

Вернуться к тексту