Гонка (гет)

Снятый легким рывком, шлем покидает взопревшую голову. Обильные струйки пота стекают по шее и впитываются в легкую ткань костюма. Кейт недовольно поджимает губы, испепеляя меня взглядом компьютерной Дины; тонкие пальцы забираются в слипшиеся волосы и, нащупав, чувствительно дергают мочку уха.

— Ауч! — картинно морщась от не сильной, но чувствительной боли, я даже не пытаясь вырваться из сильных и цепких пальцев. Всё равно бесполезно, стоит просто потерпеть, хотя бы ради простого вопроса самому себе:

" Почему вдруг Кейт просто не выключила приставку?"

— Я немного опоздала к окончанию гонки. — поясняя как можно подробнее, Кейт едва сдерживается от распирающего её гнева. — Кровати пустые, везде горит свет, ужинать нечего, а мои мужчины завязли в компьютерных играх, начисто забыв обо всем на свете! Касл, ты человек свободного творчества и школа тебе не грозит, но где же отеческая забота и ответственность?

Вымаливая прощение мимикой, я усиленно прижимаюсь к спинке кресла, но, отпустив ухо, Кейт лишь саркастично улыбается, бросив шлем на мои колени.

— Что, не понимаешь? Так вот, я намеренно решила испортить тебе триумф! — и завершает нотации ощутимым тычком в плечо.

О, чёрт! За столько лет совместной жизни я хорошо изучил и этот жест, и возможные его последствия. Меня могут отругать и запросто выгнать из комнаты, а чаще всего, спокойно отвернутся и сделают вид, что ничего страшного не происходит, но при этом очень долго не будут разговаривать. Когда-то, на заре нашего знакомства, меня даже таскали за нос. (Ш-ш, только Алексу об этом не говорите!)

Да, всё это когда-то было, и вот поэтому я прекрасно понимаю недовольство Кейт. Она пришла с работы глубоко за полночь, усталой, голодной и злой, а дома порядка и в помине нет.

— Вас нельзя оставить одних! Ну, и кто тут у нас из детского сада?

Бьющий в точку праведный гнев сгоняет меня с удобного кресла. Моя умная «кожа» отправляется в хранилище, вместе со шлемом, перчатками и «интерактивными» туфлями. Теперь надо действовать пошустрее, но светясь игровыми эмоциями, я не могу не оглянуться на Алекса, уже обречённо склонившего голову и стоящего перед Кейт, подпирающей руками бока.

Однако не все так страшно. Отличная, заботливая мать, Кейт скорее «спустит пар» на меня, чем накричит на сына. Это идет не только от её безмерной любви к нам, а и от тяжёлой беременности, и клинической смерти во время родов. Со временем, конечно, острота воспоминаний притупилась, но порция строгих внушений определенно не повредит. Подойдя вплотную, Кейт методично и строго высказывает сыну свои претензии, но под конец разговора голос Кейт становится доброжелательным, чарующим и домашним, и в этом вся она.

Дети — хорошие психологи, и, умея признавать вину, Алекс прекрасно знает, что мама сначала выскажет наболевшее, а потом… Думаю, вы знаете, что будет потом, ведь у Алекса самая лучшая в мире мама. Мама с большой буквы!

* * *

Оставив их, я тороплюсь на кухню. Если на столе ничего не накрыто, то это не значит, что я не готов. Бекон уже порезан тонкими ломтиками и разложен на тарелке под крышкой. На раскаленных сковородках скоро зашипят замороженные блинчики, а солидную кастрюлю смеси для омлета ожидает незавидная участь. Кажется, останется сделать самый маленький, но важный штришок, и мы оба прекрасно знаем, какой.

За увлекательной стряпней незаметно пролетает время, и поздний ужин (или ранний завтрак!) практически готов. Пронзительно пищит «Саеко», рассылая по кухне чарующий аромат кофе, и в этот момент появляется Кейт, облаченная в пушистый махровый халат. Её усталые глаза безразлично смотрят на тарелки с едой, и лишь при виде чашки кофе её губы трогает счастливая улыбка.

Медля, Кейт неспешно вдыхает полной грудью пряный аромат корицы и сливок, а тем временем её палец неосознанно наматывает прядку каштановых волос. Несколько секунд безмолвия кажутся вечностью, как вдруг, вспомнив о непутёвом муже, Кейт резко поворачивается. Сердито сомкнув брови, она укоризненно покусывает губу, но я-то прекрасно знаю, что, как только Кейт возьмет в руки свою чашку, её напускная суровость развеется, как дым.

Оу, а разве я не рассказывал вам про эту вещь? Тогда слушайте меня внимательно, и не говорите, что вы не слышали!

Большая белая чашка внешне выглядит обыденно, но от других таких отличается необычным рисунком на округлом боку и надписью. Картинка представляет из себя изображение книги в красочном черно-красном переплёте и эмблемы полицейского участка, соединённых между собой золотистым вензелем в виде сердца. Витая надпись полукругом, венчающая рисунок, характерно гласит: «Несравненной КБ». Думаю, что вы понимаете, о ком идёт речь. Да, это о ней, моей горячо обожаемой жене, прекрасной и заботливой матери моего сына. Каждый раз, когда я вижу её, задумчиво смакующую кофе, то невольно возвращаюсь в прошлое.

Накануне того судьбоносного дня у Алексис состоялся выпускной. Участок жил своей обычной жизнью, но всё изменилось в миг, когда на месте преступления обнаружили ДНК того самого снайпера. Я заметил, каким безрассудным огнём полыхнули глаза Кейт, как нервно сжались её кулаки. Страшные воспоминания, встревожив её, заставили ринуться в безоглядно и смертельно опасное расследование. Не на шутку беспокоясь, я попытался остановить её, но, войдя в раж преследования, Кейт начисто утратила здравый смысл.

И мы поссорились. Обвинив в предательстве, Кейт наговорила мне кучу обидных и несправедливых слов, чем подтолкнула к неизбежному разрыву. Меня душила глубокая обида, сердце разрывалось от нестерпимой боли, но, прислушиваясь к выступлению Алексис, я уже распрощался с горячо любимой, но недоступной теперь женщиной. А что прикажете было делать? Я не мог находиться рядом и смотреть, как Кейт уничтожает себя своими же собственными руками. Фактически, собственное упрямство едва не убило её, и только тогда трезвомыслие взяло верх над её сумасбродством.

Клянусь, я опешил, увидев её на пороге своей квартиры: мокрую с головы до пят, дрожащую от холода и с осунувшимся, бледным лицом. Моя обида была ещё сильна, и я мог бы выставить её за дверь, но извинение оказалась таким искренним, что мы позабыли нашу размолвку и провели бессонную жаркую ночь.

Уставшая от страсти и пиковых событий предыдущего дня, Кейт заснула первой, свернувшись поверх одеяла в беззащитный комочек, а я так и не смог сомкнуть глаз.Переполненный нежностью, я осторожно гладил её шелковистые волосы, радуясь холодку её дыхания на своей коже. Наше откровение чувств стало для меня превосходным подарком, и поэтому стоило преподнести свой.

Когда Кейт проснулась, её ждало море цветов и порция отличного кофе. Ах, как засияла её улыбка! Осторожно протянув ко мне руки, она огладила керамические бока чашки, согревая ладони, пристально разглядывая рисунок и надпись. Как же она была счастлива!

Благородный аромат кофе витал в помещении спальни, призывая дышать полной грудью, а красивая золотистая пенка манила первым, самым вкусным глотком. Смущенно улыбаясь, Кейт то и дело прятала глаза, а я любовался ею, не в силах поверить в случившееся.

С тех пор прошло десять с лишним лет, но мы всё также свято соблюдаем этот совместный ритуал. Однако традиция — традицией, но кое-что ещё осталось не выполненным. Обогнув стол, я заботливо трогаю плечо Кейт, вызвав волнительную дрожь в её теле.

— Алекс расстроен, зайди к нему, пожалуйста, — тихо говорит она, не поворачивая головы, и я согласно киваю в ответ. Хорошо, милая, зайду обязательно, но прежде стоит сделать ещё кое-что, и ты знаешь, о чём идёт речь