Песнь феникса. Кольцо предательства (джен)

— А куда мы вообще направляемся? — Мира заговорила, когда они двинулись дальше верхом на Бет.

Пещера была надёжно закрыта и спрятана за кустами так, что уже оглянувшись назад, Мира не смогла отыскать взглядом вход.

Небо, проглядываемое среди густой листвы, было ещё бледно-синим — только-только рассветало. Понимание «утра» у наёмника было весьма своеобразным.

— Сейчас — в город, пополнить запасы, — отозвался мужчина.

— А дальше? — она позволила себе больше любопытства и параллельно оглядывала лес. Всё-таки когда идёшь, то всегда стараешься смотреть под ноги или вглядываться по сторонам в поисках возможных недружелюбных хищников. Зато сейчас она впервые за долгое время смогла расслабиться, тем более верхом на ящерице открывался совершенно другой вид.

— А дальше видно будет, — по голосу было слышно, как мужчина произнёс эти слова с лёгкой усмешкой.

— А можно ещё один вопрос? — Мира дождалась разрешения и продолжила, оторвав взгляд от проплывающих мимо деревьев. — Вчера вечером и весь сегодняшний день ты вполне по-человечески относишься ко мне.

— А тебя это угнетает? — чуть засмеялся наёмник, а Мира нахмурилась: похоже, он подразумевал, что ей его поведение доставляло неприятные чувства, — могу заставить тебя бежать возле Бет.

— Да нет, я не об этом, — она торопливо затараторила, но вдруг поняла, что это была всего лишь шутка, — просто сначала ты ломаешь мне нос, вспарываешь плечо, а потом делишься кашей и терпеливо объясняешь такие вещи, которые, наверное, знает даже ребёнок, хотя это должно раздражать. Я просто не могу тебя понять.

— Знаешь, — мужской голос вновь утратил свою шутливость, но остался достаточно мягким и спокойным. По крайней мере в сравнении с тем, когда наёмник предупреждал её об опасности демонстрации огня, — я не планировал обходиться с тобой так жёстко. Сначала я хотел оставить лёгкий порез на твоей руке, чтобы тебе пришлось его залечивать. Если бы я ошибся, и ты оказалась не целительницей, я бы легко залечил твою рану сам. Но когда ты успела среагировала и встать в стойку, я решил тебя ударить, раз уж у тебя есть какие-то навыки. Я не ожидал, что ты сможешь принять мой выпад на блок, так что мне пришлось нанести удар не так аккуратно, как я изначально планировал. Ты бы не дала к себе так легко подлезть, а тратить много времени я не хотел. Вот и вышло, что из-за случайности я оказался садистом-маньяком, — похоже, это была часть шутки, от которой он сам же и повеселел. Зато теперь стало чуточку понятнее его поведение. — Ещё какие-то вопросы?

— Да, пожалуй, — Мира решила воспользоваться моментом и продолжить расспрос, — ты обещал вчера продолжить свой рассказ. Я всё-таки не совсем поняла, что не так с целителями и почему они такие ценные?

— Точно, мы же тогда на войну отвлеклись, — согласился мужчина, — как я тебе уже говорил, многие школы магии без покровительства перестали существовать ещё в начале войны. У целителей это покровительство было, поэтому они до сих пор продолжают существовать. А это значит, что их всё ещё жёстко контролируют. Например, сейчас все секреты целебной магии Света, по крайней мере в Империи людей, находятся в библиотеке Святого Госпиталя. И нет, это не они такие жадные — они не имеют права передавать свои знания кому-либо, кто не причастен к самому Госпиталю. Так постановило наше государство. На таких условиях они смогли избежать участи тех же некромантов. Тут ещё сыграло свою роль то, что высшее проявление магии Света накладывает свои ограничения на мага в виде полного неприятия насилия. Так что они всё равно не могут воевать. Вот их и оставили в живых. А взамен они, во-первых, лечат имперскую армию и, во-вторых, не передают никому постороннему свои знания. А стать частью Госпиталя значит наложить на себя определённые обеты. Есть другой вариант: целители, обладающие магией Природы или Воды. Но эта магия хранится в строжайшем секрете у лесных эльфов, которые ведут закрытый образ жизни в своих магических лесах и почти никого не подпускают к лесу на дистанцию выстрела. И поверь, стреляют эти ребята из лука очень далеко. Они даже своих высоких сородичей не всегда к себе пускают. Других же крупных школ целителей нет. Так что теперь ты понимаешь, насколько сложно получить знания магии целительства? Любой магии целительства. И если встречаются одиночки, не принадлежащие ни к одной из этих организаций, их тут же забирают к себе различные гильдии. Либо маги, либо наёмники. Тогда же этот целитель получает эмблему, что он принадлежит к определённой гильдии, и соответственно любые попытки причинить вред этому целителю сразу обрекают тебя на попадание в чёрный лист гильдии. И поверь мне, лучше умереть сразу. Вообще, очень редко целители появляются одни хоть где-нибудь, но такие меры предосторожности не бывают лишними, хотя среди гильдий считается очень низким нападать на лекарей. Всё же они спасают жизни, а не отнимают их.

Мира ощутила, как по пальцам пробежал холодок. Ей не просто везло. Ей очень сильно везло, что она по доброте своей душевной исцеляла простых людей, а не кого-то ещё.

— Так, подожди, пожалуйста, — Мира нахмурилась, — что такое вообще «исцеление»? Оно завязано на каких-то конкретных стихиях?

— Вроде того. Хотя правильнее будет сказать, что исцеление — это одно из направлений в конкретной школе магии. Свет, Вода, Природа и Огонь — эти стихии включают в себя возможность исцелять. Механизмы воздействия у них, конечно, разные, как и скорость, но к результату они приходят схожему. Расписывать нюансы каждого сейчас не стану — это разговор не для дороги, да и ты всё равно не поймёшь ничего из того, что я тебя расскажу.

— С чего бы это вдруг? — Мира нахмурилась, но возмущаться не стала, скорее настороженно поинтересовалась. — Это тоже завязано на элементарных вещах, о которых я не знаю и о которых слишком долго рассказывать?

— Как раз-таки наоборот. За реплику, вроде «регенеративные функции тканей» в каждой второй деревне меня примут за чернокнижника, а в каждой третьей — попытаются сжечь, — мужчина усмехнулся, а Мира поняла, что в объяснениях этого человека действительно слишком много непонятных слов. Но попробовать поразмышлять стоило: воспоминания об упрёке в её «дурости» в некоторой степени подзадоривали доказать наёмнику обратное.

— Я так понимаю, «ткани» в данном случае — это явно не тот материал, из которого изготавливается одежда, верно? — и Мира посмотрела на свою руку. — Но это то, из чего «изготавливается» наше тело, — добавила она уже чуть тише в задумчивости.

— Хм… возможно, что-нибудь ты и сможешь понять, — чуть помолчав, наёмник наконец-то заговорил, — но это всё равно разговор не для дороги, — в ответ на это Мира довольно улыбнулась. Это точно была похвала, пусть и не такая понятная, как это было при демонстрации её сил. Но если навыки Мире достались от неизвестного прошлого и в какой-то степени не принадлежали ей «настоящей», то собственная рассудительность была неотъемлемой частью всей её сознательной жизни. Поэтому пусть и скомканное, но всё же признание её сообразительности грело душу гораздо сильнее.

— А о чём тогда можно поговорить в дороге? — Мира покрепче ухватилась за наёмника, чтобы быть ближе и, соответственно, лучше слышать ответы, потому что мужчина не всегда поворачивал голову в её сторону, да и говорил не то чтобы громко.

— Что, поняла, что нос не буду ломать, и резко на общение потянуло? — судя по выдоху, он снова усмехнулся.

— Вроде того, — Мира бы поёрзала на месте, но делать это в седле, где места было не так уж и много, не хотелось. Она бы либо выдала своё волнение, дав очередной повод для шутки, либо вызвала раздражение. Просто потому что наёмник есть наёмник: она и сама всегда реагировала на любые изменения в ощущениях, а подобные ёрзанья точно будут очень отвлекать. — Просто я поняла, что моё незнание о мире, в котором я живу, делает мою жизнь гораздо опаснее, и всё это время я только чудом избегала проблем. Но из последних событий я поняла, что убежать от всего невозможно и прятаться тоже бесполезно, — наёмник снова молча слушал, не перебивая, поэтому Мира спокойно дала себе чуть отдышаться, — поэтому разве не лучше воспользоваться любой удобной возможностью и узнать то, что можно, из сложившейся ситуации, чтобы быть готовой к неприятностям?

Мира вздохнула: с одной стороны, для неё было очень непривычно так много говорить с кем-то, но с другой… это было другое общение. До этого окружающие пытались узнать о ней самой, она должна была рассказывать то, чего вообще не знала. И это всегда нервировало, вызывало ощущение неловкости, из-за чего она старалась избегать такого общения. Но здесь всё было иначе. Здесь она могла просто рассуждать и задавать вопросы. И получать то, что поможет ей выжить. Впрочем, раньше она тоже пыталась добывать информацию, но ей это удавалось скверно. Либо это были добросердечные люди, которые знали всё, что происходило в их маленьком городке, но что было бесполезно для самой Миры, либо это были наёмники, которые всё время странно поглядывали и пытались куда-то увести разговор. В такие моменты интуиция особенно дурно выла и Мира просто сбегала под разными предлогами.

Но этот человек, Рид, был готов делиться знаниями. И за эту возможность нужно было хвататься изо всех сил.

— Мне кажется, или ты пытаешься мне угодить? — прозвучало с каким-то то ли подвохом, то ли подозрением.

— Что? Почему? — Мира снова растерялась, услышав ответ, к которому она снова была не готова.

— Потому что стараешься вести себя крайне рассудительно, — услышав лёгкое веселье в голосе мужчины, она снова расслабилась и ответила немного смелее.

— А что-то не так? Почему я не могу вести себя рассудительно? — это прозвучало даже с лёгким вызовом, что, кажется, немного позабавило мужчину.

— Потому что ты ещё молодая девица, — здесь Мира не сразу определила связь между юным возрастом и неспособностью здраво рассуждать.

— И что тогда следует делать «молодым девицам»? — она решила на всякий случай уточнить.

— Забудь. Считай, я просто сделал тебе комплимент, — мужчина отмахнулся, но всё ещё был весел.

— Компли… что? — внутреннее чутьё подсказывало, что это что-то хорошее, но Мира не стала заострять на этом внимание, чтобы не потерять свою мысль. — То есть я не буду в случае чего вызывать подозрение своим поведением? — внезапно ящерица под ними чуть ощутимо завибрировала. Раздалось тихое бульканье. Кажется, оно было весёлым.

— Если будешь молчать — да, — наёмник проигнорировал реакцию саламандры, — а то твоё незнание элементарных вещей, но при этом достаточно грамотная речь вкупе с умением рассуждать сразу выдают в тебе человека, у которого явные проблемы с памятью, что будет вызывать вопросы и привлекать ненужное внимание из банального человеческого любопытства. В общем, если бы ты говорила, как тупая деревенщина, было бы вполне естественно, если бы ты не знала таких слов, как «комплимент». А так — лучше помалкивай на людях. По крайней мере, первое время. И да, «комплимент» — это похвала и приятные слова, — добавил он, чуть погодя, — а в дороге можно поговорить о чём-то, где будет поменьше незнакомых для тебя слов. Можем вернуться к твоим рисункам, кстати.

— Ты знаешь тех животных, которых я когда-то нарисовала? — она отозвалась уже гораздо живее, почувствовав определённую свободу в общении. Похоже, не так уж и страшно озвучивать свои мысли. — И по ним сможешь определить, в каких местах я была?

— Почти. Всё-таки один и тот же вид животных может принадлежать разным ареалам, то есть областям — это понятно?

— Понятно, — Мира тут же кивнула, хотя наёмник вряд ли мог увидеть её жеста.

— Но имея под рукой такое количество рисунков с представителями флоры и фауны, — он осёкся и поправился, — то есть растений и животных, мне действительно гораздо проще определить те места, где ты побывала. Успеваешь за новыми словами? Или ты их уже знала?

— Не знала, но я вроде пока успеваю, всё понятно, — она поторопилась заверить, что всё в порядке, только бы наёмник не прекращал своего рассказа. Хотя и было очень приятным его внимание к тому, успевала ли Мира его понять, — если слово знакомое, я почти сразу вспоминаю.

— И много у тебя таких провалов в памяти? — мужчина снова перескочил на другую тему. Но, наверное, это было не менее важно, чем разговор о рисунках.

Мира ответила не сразу. Но не успела она расстроиться из-за не самых приятных воспоминаний, как сознания коснулась тёплая волна ободрения. Фин парил высоко в небе, но прекрасно всё слышал, поскольку узнавал всё из мыслей Миры и будто бы слышал её ушами. И это всегда её выручало.

— Раньше было намного хуже, — благодаря поддержке Фина голос прозвучал гораздо веселее, чем мог бы.

— Насколько? — последовал вполне ожидаемый вопрос, на что Мира вздохнула. Вспоминать первое время после «пробуждения» было в какой-то степени неловко, хотя скорее неуютно, даже несмотря на курлычущее пение друга в мыслях.

— Я даже толком говорить не могла. В смысле, не понимала, что мне говорят, и не знала, как отвечать. То есть я как бы чувствовала на уровне подсознания, что от меня хотели, возникали какие-то мыслеобразы в голове, и я более-менее могла определить хотя бы… наверное, окрас отношения ко мне. Например, враждебность. Так, когда я впервые столкнулась с браконьерами, я ощутила от них опаску, а потом угрозу и желание навредить мне.

— А что насчёт навыков? — вопрос мужчины прозвучал очень осторожно.

— Первое время тело двигалось само. К счастью, Фин не давал мне впадать в панику и постоянно успокаивал меня. Внушал чувство правильности.

— Как же ты тогда научилась говорить? — похоже, наёмник не на шутку заинтересовался её историей. И, как ни странно, рассказывать о себе становилось всё проще и проще.

— Просто однажды столкнулась со смотрителем леса после очередной расправы над браконьерами. Я тогда толком ещё не говорила ничего. Вернее, я понимала, что выученные у браконьеров слова вряд ли подойдут для мирного общения, — Мира не удержала лёгкого смешка, — собственно, лесничий тогда подумал, что я зверям врежу, но те ребята вовремя начали шуршать и стонать от боли. Тогда-то всё и встало на свои места. Особенно когда одна из кошек меня лизнула за то, что спасла её котят. В общем, он позвал меня с собой, накормил, — на этот моменте она зажмурилась и, не удержавшись, сердито шикнула, — я тогда даже вилку с ложкой в руках не держала. Хотя очень быстро всё вспомнила, но всё равно сейчас это очень неловко вспоминать. Осталась там на ночь, вернее, меня там оставили силой. Ну, не совсем силой…

— Я тебя понял, — угомонил её волнение мужчина, — ты задержалась у него и научилась говорить.

— Ну, если коротко, то да. Он со мной, как с маленькой возился, — Мира улыбнулась, вспомнив бойкого старика Гастона, который был удивительно подвижен и быстр для своих лет. И ведь не побоялся ей тогда в лесу пригрозить. И насколько он переменился в лице, когда стал постепенно понимать ситуацию, в которой Мира оказалась. Его постоянные вздохи и бесконечная забота, которой он её окружал. Как он объяснял ей, кем были те люди, с которыми она всё время имела дело, насколько они были опасны. Как он изо всех сил старался описать внешность тех людей, которых стоило остерегаться. Как знакомил с жителями их крошечного посёлка, состоявшего всего из десятка домиков. Но весь этот поток бесконечного общения очень пугал и утомлял, поэтому она почти всё время сбегала в лес. Но возвращалась. Похоже, на неё за это не обижались и относились к ней, как к дикой зверушке, пытаясь приручить. Возможно, стоило задержаться у них чуточку подольше и узнать побольше… с другой стороны, всё сложилось так, как сложилось. И полученных от этих людей знаний хватило, чтобы в будущем…

— Я только что слово вспомнила, — Мира решила поделиться событием вслух, — «адаптироваться». Раньше, в самом начале, я вспоминала значение слов, только когда мне показывали его в виде предмета: то же «яблоко» или «удар». Потом я стала потихоньку понимать речь, просто её слушая. Некоторые слова, более сложные, уже нужно было объяснять. А теперь слово само вспомнилось. Как бы процесс наоборот: из чувств и мыслей возникло нужное слово.

— Забавный процесс, — наёмник хмыкнул, — хотя что-то мне подсказывает, что это просто первый раз, когда ты этот момент самостоятельно осознала. Потому что по твоей речи заметно, как некоторые слова ты используешь, сама того не замечая. Но вернёмся к твоим рисункам, точнее к их порядку. У тебя первый лист всегда пустой?

— Всегда, — Мира кивнула и тут же продолжила, — то есть не то чтобы я его никогда не трогаю. Наоборот, сколько бы рисунков я ни нарисовала, первый лист всегда будет чистым. А за ним — последний рисунок, который я нарисовала. Это очень удобно, кстати.

— То есть чем дальше листаешь альбом, тем старше в нём рисунки? Тогда надо будет их пересмотреть ещё разок. Но те же Рогоцепы обитают в вечнозелёном лесу.

— Это лес, где много-много больших деревьев с толстыми ветками и густой-густой листвой? — Мира на всякий случай уточнила. — Кажется, я там бродила дольше всего.

— Тогда неудивительно, почему ты не можешь ориентироваться во времени. В любом другом лесу ты бы смогла опираться на смену листвы…

— Ой нет, — Мира тут же замотала головой, — видела я эту смену листвы: за день сбилась со счёта, сколько раз деревья то цвели, то увядали.

— Договорила? — Мира ответила вполне уверенным «да», и наёмник продолжил. — Тогда запомни одно простое правило вежливости: не перебивай своего собеседника. Дай ему возможность договорить, не то рискуешь остаться либо с увечьем, либо просто оставишь о себе плохое впечатление, — и вроде бы в его голосе не было ни грубости, ни раздражения… но это определённо было предупреждением.

— Прошу прощения, — Мира сочла нужным извиниться и добавила, — я запомню.

— На первый раз ничего страшного. Так вот, если отталкиваться от твоих последних слов, то ты побывала в прямой противоположности этого леса. На эльфийском наречии он известен как Элиос, но чтобы было проще запомнить, по-человечески это Быстроцвет. И Вечноцвет соответственно, или Вериос — тот вечнозелёный лес. Два этих леса находятся совсем рядом и один существует за счёт другого. В Быстроцвете все растения с крошечным магическим резервом, при этом растут на мощном магическом источнике. В итоге из-за переизбытка энергии деревья сбрасывают листву, которая тут же распадается на лишние…

— Облака магии, так? — Мира вспомнила те серебристые облака пара, которые она видела, когда изо всех сил напрягала зрение, но вдруг съёжилась от того, как тяжело посмотрел на неё наёмник. — Прости.

— Наверное, можно и так сказать, — он произнёс эту фразу чуть медленнее и тише и ещё пару секунд будто прожигал Миру взглядом, но затем успокоился и продолжил уже обычным голосом, — в итоге из-за переизбытка магического фона другой вид, у которого нет таких ограничений по объёму, стал расти и перестал нуждаться в периодах покоя, когда становится тяжелее добывать воду из земли и приходится сбрасывать листву, чтобы избежать засыхания — магия отлично стала замещать нехватку влаги. Хотя погодные условия на территории Вечноцвета очень мягкие по сравнению с другими областями на континенте. Собственно, поэтому ты не могла ориентироваться по погоде в том числе. Ты хоть снег видела когда-нибудь?

— Я и слова такого не знаю, — Мира вздохнула спустя несколько секунд раздумий. Она изо всех сил пыталась пробудить внутри хоть какие-то чувства, но в голове было непривычно пусто. Никакого отклика. Даже после своего ответа она попыталась ещё раз хоть что-то всколыхнуть в мыслях, но безуспешно.

— Да уж, — озадаченно протянул наёмник, — а проливные дожди день за днём заставала?

— Нет. Максимум — день-другой, а потом опять тепло и солнечно, — внезапно они остановились, и мужчина принялся расстёгивать крепления на ногах.

— Запоминай, как я это делаю — в следующий раз будешь уже сама этим заниматься, — он предупредил Миру, освобождая её лодыжки, — делаем привал.

Когда Мира слезла с ящерицы, та вдруг начала странно подпрыгивать на месте и возбуждённо булькать, на что наёмник вздохнул, бросил короткое «Иди уже», и саламандра радостно умчалась вглубь леса. А они с мужчиной вернулись к изучению альбома, подтверждая предположения Рида.

— А кто такие эльфы? — Мира решила разобраться в ещё одном непонятном для себя вопросе. — И почему я их не встретила в этих лесах? В смысле, ты упомянул эльфийское наречие, рассказывая о Вечноцвете, то есть это какой-то народ, у которого сильно отличается язык. По крайней мере, названия у лесов очень отличаются от человеческого.

— Да, это отдельный народ. Вернее, раса. У них другое восприятие мира, другое строение магического тела, да и внешне они отличаются от людей. Правда, и живут они на другом континенте, так что ты бы с ними в любом случае не встретилась, разве что только с пленёнными.

— Почему? И почему тогда у леса есть имя на эльфийском? — мужчина тем временем достал подставку и мешочек с уже знакомой галькой, а также ящичек с кашей.

— Отвечу сперва на последний вопрос, — наёмник вынул из сумки красивую деревянную кружку, открыл её, снял крышку и сделал глоток какого-то напитка, — ещё в давние времена эльфы дали название всем магическим лесам. До войны они в этом лесу даже жили. Правда, как только война началась, их сразу стали оттуда выгонять. Как видишь, вполне успешно. Теперь на каждом континенте не принято находиться представителям чужих рас.

— А вот тут я запуталась, — честно призналась Мира, уже успев достать ложку и попробовать кашу, которая за день нисколько не потеряла во вкусе.

— Смотри, — мужчина поднял сучок и принялся что-то выводить на земле, — есть четыре основных континента. Я пока опущу острова, Вечные льды и прочие любопытные места и остановлюсь на самом главном. Итак, земли эльфов, людей, орков и гномов. У всех есть своё название, но сейчас ты только больше запутаешься. Ещё бытуют легенды о пятом континенте, его название до нас не дошло, но якобы именно на его месте… хотя забудь, как-нибудь потом расскажу. Проблема в том, что война привела к жёсткому разделу земель между народами, и теперь представителю одной расы будут крайне не рады на территории любого другого континента. Раньше границы были открыты, эльфы, как ты уже поняла, когда-то жили на территории людей небольшими поселениями…

— И почему тогда все так вдруг переполошились?

— Да х… — наёмник вдруг странно кашлянул, покосившись на Миру, — чёрт его знает. Сейчас на этот вопрос уже и не ответишь: как-никак добрая тысяча лет прошла. Уже никто не помнит, из-за чего всё началось, просто знают, что идёт вражда — и всё. Есть, конечно, некоторые теории, но хватит с тебя, а то от переизбытка информации снова всё забудешь.

— Надо же, сколько очевидных вещей я не знала, — Мира со вздохом пробормотала, зачёрпывая очередную ложку каши. Как ни странно, наёмник ухмыльнулся.

— Не такие уж они и очевидные. Очень многие считают, что только люди жили на этом континенте, а эльфы пытаются отобрать «наши» земли. Мол, мы не достойны такой территории. Да и вообще жить недостойны. Гномы — скупердяи, желающие захватить наши ресурсы, а орки и вовсе тупые животные, которые воюют ради войны.

— Но это же не так, да? — появившиеся в рассказе новые народы разожгли ещё больший интерес.

— Само собой, — наёмник снова приложился к кружке, — как я уже говорил, никто просто не помнит, ради чего развернулась вся эта война. Каждый воюет по той же причине, что и мы: так делали наши отцы и деды. Мы — хорошие, все остальные — плохие. Зачем утруждать себя ещё какими-то мотивами? Вдруг ещё не прав окажешься, — мужчина ухмыльнулся и сделал очередной глоток. Пара капель стекли по щетинистому подбородку, но были быстро стёрты тыльной стороной ладони.

Внезапно мужчина резко повернул голову в сторону, отвлёкшись от кружки. А в сознании вспыхнула тревога — Фин увидел приближавшегося к ним здоровяка.

— К нам направляется огр, — наёмник обернулся к Мире, — собирай вещи.

Сборы не заняли много времени, учитывая, что из рюкзака Мира вытащила только альбом и ложку. Мужчина тем временем спрятал «печку» и убрал обед, скомандовав короткое «За мной».

Они притаились в кустах, и уже очень скоро на поляну выползло огромное зеленокожее нечто. Ну, вернее, вышло, но учитывая скорость этого существа, то правильнее будет сказать «выползло». Огр был безволос и за исключением роста, цвета кожи и формы ушей, напоминал обычного человека. Хотя нет, голова его выглядела чуть меньше обычного, а глаза — крупнее, но это Мира заметила только благодаря тому, что неоднократно рисовала портреты разных людей и запомнила приблизительные пропорции нормального человека.

— Есть варианты, как уложить эту тварь? — совершенно спокойно поинтересовался наёмник, ни капли не беспокоясь появлению такой громадины. Мира чуть нахмурилась в раздумьях.

— Практически все звери и люди уязвимы, если им повредить мозг. А делать это удобнее всего, пробивая глаз. Но учитывая его размеры, по глазам не так уж и сложно попасть… но тогда бы он и его сородичи не прожили бы долго. В смысле, я сталкивалась с животными, у которых были крупные глаза, но они были очень крепкими из-за вертикального века, — она даже пальцем провела, имитируя движение того самого века, которое она не так уж и редко наблюдала.

— Ну, ты же можешь подпитать своё оружие при броске магией? Попробуй пробить глаз и узнаешь, — Мира с подозрением прищурилась, но послушно достала метательный нож. Сосредоточившись на большом жёлтом глазу огра, она метнула оружие так, что от переизбытка магией оно ярче положенного блеснуло в лучах взошедшего солнца.

Огр просто замер на месте, будто пытаясь вглядеться пустой глазницей в ту сторону, откуда прилетел незнакомый предмет. И всё. Ни криков боли, ни грохота упавшего на землю тела. А пролетавший над огром Фин отчитался, что затылок твари был цел и невредим. Вдруг опустевшая глазница при очередном моргании оказалась с новым глазом, а нож выпал наружу, будто какая-то соринка.

— Это как так… — Мира ошарашенно пробормотала, даже забыв о том, как моргать. Ей очень повезло, что за всё время своих странствий она ни разу не сталкивалась с подобной тварью.

— Повышенная регенерация, — терпеливо пояснил наёмник, — кости его, кстати, по прочности мало чем уступают каменной сосне. Прибавь к этому его живучесть и получишь детину, прекрасно переживающую проблемы с интеллектом. То есть умом.

— Да, но… никакая регенерация не спасёт, если так… или спасёт? — Мира снова нахмурилась, вспомнив предостережения Фина о том, что нужно всегда очень и очень беречь голову.

— В этом случае скорее спасёт, особенно если учесть размеры твоего ножа. Но дело даже не в этом. Его голова пуста. Там нет мозга, — похоже, наёмник специально не торопился продолжать, наблюдая удивление на лице Миры, а то, что там читалось именно удивление, Мира не сомневалась ни капли, — он, фактически, думает спиной. Но из-за прочности костной ткани очень трудно пробиться к спинному мозгу, если не знать некоторых нюансов.

Протяжное «э-э-э-э» со стороны огра их на мгновение отвлекло. Похоже, тот их нашёл и теперь медленно двинулся в их сторону, что наёмника совершенно не побеспокоило.

— Макушка, «родничок» ещё называется, — он легонько постучал пальцем по голове, — у них зарастает гораздо хуже всех остальных участков тела. И через него как раз удобно пробиться в главный канал, к которому и проходят все нервные ткани, поступает информация от глаз, и я снова тебя перегружаю информацией, так что просто смотри.

В этот момент из-за крон деревьев вспыхнуло что-то чёрное, метнулось стрелой над головой огра, а затем из него раздался сноп кровавых искр.

Наблюдая за тем, как здоровенный огр буквально на глазах сложился грудой мяса, Мира и не заметила, как в совершенной прострации произнесла словечко, которое слышала от браконьеров.

— Кхм, — стоявший рядом Рид чуть поперхнулся, — ты и такие слова знаешь?

— Это первое слово, которое я узнала, — она ответила, всё ещё пребывая в шоке, — один из браконьеров так тушу здоровенного зверя разглядывал. Наверное, она была очень дорогой.

— Но ты же понимаешь, что девушке не положено так выражаться? — Мира повернула голову к мужчине и увидела, что он очень странно на неё смотрел.

— Я запомню. Обычно не выдавалось случая... — Мира осеклась, — так сильно удивиться.

— Завязывай с подобными выражениями. Но об этом чуть позже поговорим. Разберёмся, что ты ещё от браконьеров узнала, — он хмыкнул, а в глазах его читалось лёгкое веселье.

— А ты так не говоришь? — похоже, прежняя его оговорка была из разряда тех самых браконьерских словечек, но он в последний момент решил его заменить.

— Говорю. Но одно дело я — бородатый мужик скверного характера, а другое…

— Молодая девица, да? — вспомнила то, как он наёмник прежде её называл.

— Да. И уж тем более — Белка. Ты видела этих зверьков? Так что вообще забудь о выражениях, тебе не положено их знать, — и выбрался из кустов, направившись в сторону свежего трупа.

— Кар, — раздалось вверху, и на руку наёмника приземлился ворон.

— Минутку. Это был Каин?! — Миру вдруг осенило, на что птица ответила очередным карканьем.

— Он самый, — мужчина почесал птицу возле клюва, отчего та прикрыла глаза в явном удовольствии. На руку Миры тут же спикировал Фин, выпрашивая такой же ласки. — У большинства монстров, а огры относятся к таким, тело напитано магией, что даёт им огромную живучесть — ну, я об этом уже говорил. При этом есть места в их теле, в которых находится так называемый очаг магии. И если любую другую часть тела монстр может восстановить с разной эффективностью в зависимости от объёма магии в теле, то сам очаг восстановлению не подлежит. У огра очаг сосредоточен в спинном мозге, который Каин и пробил.

— Но как?! Разве обычная птица способна на такое? — на это мужчина лишь ухмыльнулся.

— А кто сказал, что он обычный? — и тут же раздалось согласное «Кар!» — Его и птицей-то не назовёшь. Каин, на самом деле, магический артефакт, доставшийся мне от одной ведьмы как откуп за то, чтобы я её не трогал, — птица снова каркнула, но уже с каким-то возмущением, — да-да, ты лучше любой птицы.

— Кар! — ворон расправил крылья и взмыл ввысь чёрным пятном. Фин же покидать рук не собирался.

Громкий быстрый топот и тревожное бульканье, раздавшиеся из чащи, оповестили о появлении на поляне встревоженной Бет, которая что-то сжимала в своей пасти.

— Ну и где тебя носило, когда на нас вышел огр, Элизабет? — бедная саламандра от голоса подошедшего наёмника даже попятилась, но тревожно булькать не прекратила, при этом постоянно запинаясь, на что мужчина устало вздохнул, — ладно, успокойся и расскажи, что случилось, — ящерица тут же аккуратно разжала челюсть, укладывая на землю неподвижную тушку зайца, которую Мира разглядела по мере приближения. Саламандра начала снова булькать, но умудрялась давиться собственными звуками, — давай, вдохни и медленно выдохни. Вот так. Умница. А теперь медленно расскажи, что стряслось, — он заговорил уже куда мягче, как с Каином, и Бет снова забулькала, но уже гораздо спокойнее. По крайней мере, она точно старалась, — и всё? Тогда давай, до конца успокаивайся, Белка тебе поможет. Белка, — последнее обращение прозвучало уже громче, и Мира дёрнулась, не сразу поняв, что речь шла о ней, — Бет случайно зайца задавила, он ещё вроде живой, трепыхается, подлатай его.

— А, конечно! — Мира тут же сорвалась к животинке, прикладывая к едва заметно подрагивающему тельцу ладони. Искры и тёплый свет — и вот сплющенные в мясо лапки вновь выглядели целыми и здоровыми. Заяц тут же подорвался и помчался прочь в кусты.

Визг и счастливое бульканье стали серьёзным предупреждением, но Мира не успела им воспользоваться — саламандра тут же кинулась на неё и принялась усердно вылизывать. И это было ужасно. И жутко. Хотелось, чтобы это как можно скорее прекратилось, Мира попыталась вывернуться, но тушка ящерицы оказалась гораздо тяжелее, и Мира смогла только звонко рассмеяться против собственной воли. Это было страшное и странное чувство. Это была не боль, от неё не хотелось кричать — только смеяться.

Крикнувший Фин внезапно угомонил Бет, из-за чего та растерянно замерла на месте, а Мира воспользовалась передышкой и отползла чуть в сторону, хватая ртом воздух. Повернувшись к наёмнику, она увидела, как переменилось его лицо.

— Ты как? — мужчина чуть нахмурился, будто задумавшись, но затем расслабился.

— Не совсем в порядке, — Мира ещё переводила дыхание, но быстро его восстановила.

— Что, с щекоткой тоже ещё не сталкивалась? — догадался наёмник, и Мира поняла, что это слово хоть вызывало какие-то отклики, но эти отклики были совсем уж тусклыми.

— Нет, не сталкивалась. Жутковатые ощущения, если честно, — услышав это, Элизабет залилась извиняющимся бульканьем.

— Ничего, Элизабет, ты не виновата, ты об этом ничего не знала, так что просто впредь будь осторожнее с такими бурными порывами, — наёмник опередил Миру и сам успокоил саламандру, с усмешкой погладив её мордочку. Фин тем временем забрался обратно на руки и принялся снова тихонько курлыкать в мыслях. — Ну что, все успокоились?

— Почти, — Мира кивнула и повернулась уже к Бет, которая с долей тревоги смотрела на неё, — всё хорошо, правда, — и она протянула ящерице раскрытую ладонь, в которой тут же заплясал огонёк. Саламандра замерла, не отводя любопытных глаз от золотистого пламени. Ещё несколько секунд Элизабет провела в явных раздумиях и внутренней борьбе, затем нерешительно лизнула тёмно-красным языком огонь. Мира могла поклясться, что озарение, отобразившееся на морде саламандры, ничем не уступило бы выражению на лице лесничего Гастона. Мира не удержала тихого смеха, но уже не паникующего, а вполне радостного, и выпустила ещё немного огня, который саламандра тут же начала поглощать и, отстранившись, стала смешно хлопать челюстью, из которой вырывались язычки «не пережёванного» пламени.

— Ну всё, хватит, а то разбалуешь её ещё, — но судя по голосу, наёмник тоже веселился при виде этого зрелища, хотя и не смеялся, да и почти не улыбался. — Теперь пока Элизабет твой огонь не переварит, нам не стоит отправляться дальше.

— Тогда я смогу с вами позаниматься? — Мира радостно обернулась, загоревшись внезапной идеей. И только когда наёмник вздохнул, она поняла, что снова ошиблась с обращением. — Ой, прости…те, то есть просто прости! — в ответ раздался вздох ещё глубже прежнего.

— Проехали, — несмотря на всю тяжесть и усталость в голосе, смотрел наёмник на неё совсем как тот лесничий, — но тренироваться-то с тобой зачем? Ладно спарринг для поддержания формы, а тренировка?

— Но вы, то есть ты скрутил меня, даже не подпитывая себя магией — я же чувствовала это! Ты двигался с обычной скоростью, даже чуточку медленнее, но всё равно обходил все мои удары, несмотря на мою скорость! Значит, мне ещё есть, чему поучиться.

— Ладно, — его брови чуть приподнялись, и лицо приобрело выражение лёгкой заинтересованности, — тем более, что я хочу кое в чём убедиться. Только для начала давай что-то решим с этой тушей, — он кивнул в сторону мёртвого огра, — сможешь его быстро сжечь?

— Не уверена, — Мира поджала губы и чуть наморщилась, когда ветер подул со стороны трупа и донёс самую настоящую вонь, — как-то не было возможности особо разгуляться с огнём.

— Ну вот заодно и попробуешь себя, пользуйся возможностью, раз уж такая выдалась.

Спорить было не с чем, наёмник был абсолютно прав. Главное — проконтролировать пламя, чтобы оно не перекинулось на лес.

По мере приближения к мёртвому огру, вонь становилась всё нестерпимее, превращаясь в настоящий смрад. Когда Мира остановилась достаточно близко для создания огня, она уже дышала ртом. Так, конечно, было труднее контролировать дыхание — непривычные ощущения. Но вряд ли трупная вонь и испражнения будут способствовать лучшей сосредоточенности.

Прикрыв глаза, Мира выдохнула, ощутив нахлынувшее раздражение. Было жутко неудобно дышать одним ртом, хотелось сделать вдох как обычно… вот только она бы точно задохнулась, если бы сделала это. А привычка упрямо брала своё, да и горло гораздо быстрее пересыхало от дыхания. Это здорово выводило из себя. Хотелось как можно скорее избавиться от царившей вони и её источника.

Огонь просился наружу и радостно вырвался из раскрытых ладоней, позволяя выплеснуть накопившуюся злость. Мира вспомнила это жуткое выражение полного отсутствия разума на лице огра и разозлилась ещё сильнее: скольких животных это чудовище успело погубить в лесу своей тупостью? Миру обдало жаром с ног до головы. Нужно было испепелить этот кошмар, выжечь этот смрад. Потому что если бы он разлагался естественным путём, это заняло бы куда больше времени. Да и поляна успела бы пропитаться этой вонью до самых кончиков корней растущих вокруг деревьев.

Злость быстро уступила место лёгкости. Тело наполнилось теплом. Вот только дышать стало совсем невозможно. Голову и грудь прострелило болью. В ушах странно зашумело. И вспыхнул страх. Чужой — Фина. Его же мысленный приказ велел пропустить через себя волну исцеления, что Мира послушно выполнила. И велела огню угомониться.

— Дура! — лицо обдало прохладой и влагой. Кажется, это была вода. Разлепив глаза, Мира расплывающимся взглядом определила нависшего над собой наёмника. Через секунду его лицо выглядело уже вполне чётким. — Ладно, сам дурак, не предупредил тебя. Ты как? — Мира заметила в его руке какой-то кристалл.

— Кажется, в порядке. Я себя исцелила. Но, наверное, ещё разок прогоню, — и она, прикрыв глаза, обдала своё тело целебной волной, после чего ощутила, что это действие не было лишним. — Теперь я точно в норме, — и наёмник с облегчением вздохнул, спрятав в сумке кристалл. — А что случилось?

— Угарный газ случился. Крайне опасная штука, из-за которой чаще всего люди и гибнут в пожарах, — мужчина снова был предельно серьёзен и хмур, — не ожидал от тебя, что ты так и останешься стоять возле той туши. Ты что, не слышала, как я тебя звал?

— Нет, я об огне думала, — Мира отвела взгляд. Похоже, она снова сотворила глупость по собственному незнанию.

— Запомни, — послышался тяжёлый вздох, — всё, что горит, выделяет этот газ. У него нет запаха, нет цвета. Учёный, открывший этот газ, прозвал его «тихим убийцей». К сожалению, а может и к счастью, личность этого учёного доставляла слишком много проблем важным людям, и мне посчастливилось завладеть его трудами, среди которых было изучение, — мужчина осёкся и усмехнулся, — этого явления. Как ты уже поняла, дышать им нельзя, — наёмник резко приблизился и голос вдруг прозвучал едва не рычанием, — Но не вздумай болтать об этом. Ни одна живая душа не должна знать то, что я тебе только что рассказал, усекла?

— Вполне, — Мира напряжённо выдохнула, мужчина отстранился, довольно кивнув, и вернул себе вновь расслабленное спокойствие.

— Тогда забирайся на Бет, пойдём искать другое место, а то тут слишком воняет гарью, — и вот снова как ни в чём не бывало наёмник подошёл к саламандре, которая расстроенно забулькала, — да жива она, не видишь, что ли? Вон, можешь её лизнуть, проверить, — и Бет, неуклюже перебирая лапами, подползла к Мире.

— Всё хорошо, — она улыбнулась, глядя на по-человечески волнующуюся мордашку ящерицы, а та радостно булькнула и осторожно лизнула ладонь. — А что, Бет уже переварила огонь?

— Да, пока ты тут без сознания валялась. Я уже собирался на тебя кристалл с кислородом потратить, но твой пернатый мне не дал этого сделать, — расспрашивать об ещё одном непонятном слове уже не было настроения, поэтому Мира просто мысленно поблагодарила Фина за то, что тот не дал наёмнику потратить очередной явно дорогой артефакт и тем самым не позволил увеличить размер её долга.

Спустя какое-то время поездки верхом на Бет они нашли другую полянку, хоть и не такую ровную и удобную, но всё же вполне приемлемую. Спарринг начался сразу же, едва наёмник кивнул Мире. Но он всё ещё продолжал игнорировать усиление магией, чем изрядно её напрягал. Впрочем, она не позволяла себе задумываться об этом, чтобы не допустить ошибок, и просто продолжала искать слабые места наёмника. Очередной удар с прыжка лишь рассёк воздух, но в этот раз Мира попыталась другой ногой обхватить шею мужчины, как крюком, и перенаправить свой полёт, максимально сократив дистанцию с телом наёмника. К сожалению, даже из этой ситуации тот нашёл выход, умудрившись с лёгкостью выпутаться из хватки, воспользовавшись полётом Миры и просто продолжив его дальше.

— Достаточно, — вдруг мужчина остановил поединок, хотя и не выглядел запыхавшимся даже самую капельку, — скажи, ты зачем с воздуха бьёшь?

— А что не так? — Мира удивлённо взглянула на наёмника, не понимая сути вопроса.

— Попробуй ещё раз меня ударить.

И Мира сделала рывок в сторону мужчины. Прыжок, привычный замах. Чужая рука перехватывает лодыжку, и её тело камнем летит вниз. Мира в очередной раз обрадовалась привычке без лишних раздумий сразу укреплять своё тело магией. Удар спиной об землю был не самым приятным, но она с растерянностью смотрела в небо не от боли, а от удивления.

— А как так? — вырвалось само собой, но она тут же продолжила. — Это потому что ты такой тяжёлый?

— И потому что ты лёгкая, — мужчина кивнул, помогая Мире подняться с земли. — Одно дело — блокировать твой удар, когда ты бьёшь, отталкиваясь от какой-либо поверхности: из-за напитки тела магией, ты мгновенно разгоняешься с такого толчка. Но в воздухе в твоём распоряжении только твой вес. По крайней мере, на такой крошечной высоте.

Мира нахмурилась.

— Понятно. Но мне очень удобно так бить. Разве это не странно? В смысле, ты сказал, что меня специально учили и учили хорошо. Так почему мои учителя допустили такую ошибку?

— Мне тоже это кажется странным, — наёмник согласно кивнул, — видимо, мы что-то упускаем из виду. Что ж, тогда действительно есть смысл тебя учить. Потому что огонь тебе демонстрировать крайне нежелательно, но на открытом пространстве драться как-то нужно. Так что давай-ка ещё раз становись в стойку.