Шрамы времени (джен)

За верой скрывается огромное будущее,

Если знать, почему надежда погибает.

Потеряно всё, что найдено, мир опустел,

Так и застрявший в своём компромиссе.

Находя ответы, забываешь все вопросы.

Мы вернулись домой,

Проходя мимо могил неизвестных.

Shattered — Trading Yesterday

В ту же секунду, как Джимлин с поклоном исчез, оставив их в полумраке нового жилища, Гарри развернулся к Снейпу и открыл было рот, собираясь получить ответы на все свои вопросы.

— Не сейчас, — прошипел профессор прежде, чем Гарри успел произнести хоть слово.

Мальчик почувствовал закипающий гнев.

— Я хочу… — упрямо начал он, но Снейп прервал его, насмешливо фыркнув.

— Очевидно, мы всегда возвращаемся к тому, чего вы хотите, не так ли? Это единственное, что имеет значение… — сыронизировал зельевар с ледяным выражением на лице. — Хватит болтать.

И Снейп принялся методично снимать все картины и портреты, украшавшие стены коридора. Он ещё даже не осмотрелся, а уже решил всё переделать? Любопытно, это было совсем не по-снейповски.

— Что вы затеяли? — выпалил наконец Гарри, когда Мастер зелий снял последний портрет, не обращая внимания на вопли его обитателя.

Профессор закатил глаза и прошёл мимо Гарри в комнату, бывшую, несомненно, гостиной. Гарри машинально последовал за ним, чувствуя себя несчастным потерявшимся щенком.

— Вы действительно верите, что директор всезнающий? — бросил Снейп через плечо, срывая огромное полотно над камином. Летающий на картине дракон в знак протеста выплюнул длинную струю пламени. Снейп не замедлил сунуть картину в руки Гарри. — Добавьте это в кучу в коридоре.

Гарри схватил картину, но остался стоять на месте, наблюдая, как Снейп обошёл комнату и собрал все миниатюры, расставленные в разных местах гостиной. Их действительно было много, некоторые даже были спрятаны за лампами и вазами с пёстрыми цветами. Кто бы ни положил их туда, он был довольно неосторожен.

— Не понимаю, — пробормотал Гарри, и Снейп презрительно фыркнул.

— Не удивительно… — рассеянно отозвался он, держа в охапке маленькие рамки.

Он вышел в коридор и бросил на груду портретов всё, что нашёл в гостиной. Гарри снова последовал за ним, швырнув туда же дракона.

Если Снейп и был недоволен тем, что мальчишка ходит по пятам, то не обратил на это внимания. Но Гарри предполагал, что он даже не догадывался о его присутствии за спиной, так как был занят тем, что входил в каждую из комнат, систематически выгребал из них все портреты и миниатюры, которые там находил, и с помощью акцио проверял, не осталось ли чего.

Понимая, что Снейп не откроет рта, пока не закончит этот странный обыск, Гарри в конце концов присоединился к нему. И откровенно удивился: кому могла прийти в голову идея держать миниатюру русалки на верхней полке шкафчика в ванной, которая оказалась на высоте более двух метров?

Обыск также дал ему возможность осмотреть покои, и Гарри счёл их довольно уютными, хотя мрачное выражение лица Снейпа наводило на мысль, что зельевар горько сожалеет о своих подземельях. Несомненно, покои декана Слизерина были мрачными, сырыми и холодными, в отличие от нынешних.

Вход закрывал портрет оборотня. Небольшая прихожая, выдержанная в тёмных тонах, гостиная, строгая, однако в ней было что-то… семейное. Ещё в их распоряжении была небольшая кухня со столом и стульями и две спальни с прилегающей ванной комнатой.

Если все профессорские покои похожи на те, что сейчас увидел Гарри, он начал понимать, почему многие хотят преподавать в Хогвартсе.

Однако, подумал мальчик, наблюдая, как Снейп запихивает все портреты в крошечный шкаф у входа, он сомневался, что всех профессоров стоило бы допускать к преподаванию…

— Вы действительно не любите живопись, да? — хмыкнул Гарри, когда Снейп закончил бормотать полдюжины заклинаний, направленных на звукопоглощение и запирание дверцы шкафа.

Наверное, было довольно глупо пытаться шутить со Снейпом, подумал Гарри. Немного поздно, однако.

— Особая ситуация не освобождает вас от необходимости обращаться ко мне уважительно, Поттер, — гневно прошипел профессор.

Ярость тут же вытеснила сожаления Гарри.

— Простите, — огрызнулся мальчик. — Это больше не повторится, папа.

Глаза Снейпа опасно сузились, но Гарри не собирался позволять ему наорать, пока не получит ответы на свои вопросы.

— Теперь я могу получить объяснение? — потребовал он. — Или вы хотите, чтобы мы ещё и мебель переставили?

Гарри пожалел о последней фразе в ту же секунду, как она прозвучала, потому что никогда не умел провоцировать Мастера зелий.

— Неужели вам никогда не случалось использовать свой мозг, Поттер? — разозлился Снейп, вернувшись в гостиную. — Или вы слишком бестолковы, чтобы думать?

— Мы застряли в прошлом, а оказывается, всё, что вам нужно, — это гоняться за картинами, как за пасхальными яйцами! — огрызнулся Гарри и мог бы поклясться, что губы профессора дрогнули. Впечатление, которое он вскоре счёл совершенно глупым, явно навеянным усталостью. Потому что не было ни единого чёртова шанса, чтобы Снейпу показалось что-то забавным, тем более в том, что сказал Гарри.

— Инсендио, — пробормотал Мастер зелий, устраиваясь в одном из кресел возле камина, в котором мгновенно загудело пламя.

Гарри слишком нервничал, чтобы усидеть на месте.

— Несмотря на всё, что указывает на обратное, вы ведь не совсем идиот, не так ли, мистер Поттер? — вкрадчиво спросил Снейп, и его тон не предвещал ничего хорошего.

Разозлившись, Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но профессор не дал ему времени. Что, вероятно, было к лучшему.

— На ваш взгляд… Почему я не потерплю в своих покоях никаких картин?

Вопрос на несколько секунд повис в воздухе, пока Гарри наконец не сообразил, что Снейп не собирается преподносить ему ответ на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Потому что… вы… не любите искусство? — пробурчал Гарри, сопротивляясь искушению опуститься до оскорблений или воплей разочарования. Почему никто не может дать ему ясных и прямых объяснений один-единственный, крошечный, малюсенький раз в жизни?

Снейп выглядел ужасно раздражённым.

— Сосредоточьтесь на две минуты, Поттер, — сухо потребовал он. — Двух минут должно быть для вас достаточно. Как, по-вашему, директор может быть в курсе всего, что происходит в этом замке?

Гарри и сам часто задавался этим вопросом.

— Это же Дамблдор, — пробормотал он. Глупость. Даже он был достаточно честен, чтобы признать это.

Профессор потёр переносицу и глубоко вздохнул.

Гарри догадался, что Снейп пытается удержать себя в руках…

— Картины, Поттер! — воскликнул Мастер зелий, видимо, не сумев набраться желаемого терпения. — Эта легенда о том, что Альбус Дамблдор всемогущ — самая идиотская из всех, что когда-либо существовали! Картины и почти идеальное владение легилименцией! Вот в чём секрет богов! Вот секрет Альбуса Дамблдора!

В этом есть смысл, признал Гарри. Картины… Они ведь повсюду. Во всех комнатах замка. А в кабинете Дамблдора полно портретов. Да, картины могли объяснить, откуда директор всегда всё знал, когда речь заходила о Хогвартсе…

— Легилименция? — переспросил мальчик, никогда раньше не слышавший этого термина.

Снейп провёл рукой по лицу, явно колеблясь секунду или две. Это было очень тревожно. Снейп, казалось, никогда не колебался, сколько Гарри знал его. Напротив, у него всегда был уверенный вид. Он всегда знал, что делает.

— Как бы неприятно это ни было… — медленно заговорил профессор. — Мы застряли вместе, Поттер. И это будет означать… в какой-то степени… что мы… должны взаимодействовать.

Было ясно, что он предпочёл бы полагаться на гигантского кальмара, а не на Поттера.

Гарри не был уверен, как на это ответить. Не то чтобы он когда-то мечтал объединиться с Снейпом. Тот его ненавидел, и на самом деле Гарри тоже не был поклонником Мастера зелий. Этому способствовал и тот факт, что Сириус открыто ненавидел Снейпа и поощрял своего крестника поступать так же.

Кроме того, Снейп периодически встречался с Волдемортом.

Не то чтобы Гарри сомневался в истинной преданности этого человека. Ему доверял Дамблдор. И если бы этого было недостаточно, то простое выражение ужаса, мелькнувшее на лице Мастера зелий, когда в конце прошлого года директор попросил его присоединиться к Волдеморту, убедило бы кого угодно… но… то, что он так близок к Тёмному Лорду… Гарри не мог не сомневаться…

Не желая этого по-настоящему, он упёрся взглядом в левое предплечье профессора.

— Я не буду умолять вас доверять мне, — процедил Снейп. — Дело в том, что у вас нет выбора.

Гарри решил, что это не имеет особого значения.

— Вы соврали Дамблдору, — сменил он тему. — Почему?

Снейп не торопился с ответом, и мальчик догадался, что он взвешивает, что сообщить, а что оставить при себе. И это ещё больше раздражало Гарри — если и было что-то, что он ненавидел, так это то, что от него скрывали информацию.

— Нельзя доверять Альбусу Дамблдору, — сказал наконец профессор с некоторой долей горечи и сожаления, пробившихся сквозь сталь в его голосе.

Первой реакцией Гарри было возмущение.

— Вы…

Но готовое вырваться оскорбление было подавлено в зародыше.

— Упоминал ли директор о пророчестве, которое касается вас? — рявкнул Снейп, и Гарри снова заткнулся.

Пророчество? Какое пророчество?

— Ну…

— Очевидно, что нет, — прокомментировал Снейп, не давая ему закончить, но к этому моменту мальчик и сам уже отчаялся, не в состоянии договорить начатое. — Учитывая ваши ничтожные способности к сосредоточенности и поздний час, краткого резюме должно быть достаточно. Было предсказано, что либо вы победите Тёмного Лорда, либо он победит вас.

Последовало тягостное молчание, и Гарри обнаружил, что ему вдруг необходимо сесть.

Что он и сделал.

Прямо там, где стоял.

И, судя по гримасе Снейпа, он был из тех, кто не выносит, чтобы люди сидели на углу журнального столика. Они с Петунией прекрасно поладили бы.

— Само собой разумеется, я никогда не придавал значения пророчеству, — повторил профессор, когда стало ясно, что Гарри в шоке. — Что не относится к директору и, следовательно…

— Я должен победить Волдеморта? — практически взвизгнул Гарри. Ему до сих пор снились кошмары о том, что произошло прошлым летом. Ему тогда несказанно повезло.

Ему никогда не удастся победить чёрного мага. Это безнадёжно.

— …крайне важно, чтобы профессор Дамблдор этого времени не узнал, кто вы и что вы должны сделать, — продолжал Снейп. — И не произносите имя Лорда.

— Я должен победить Волдеморта, — повторил Гарри, слишком ошеломлённый, чтобы волноваться, чем он рискует.

В ответ профессор лишь раздражённо вздохнул.

— У меня нет успокаивающего зелья, Поттер, поэтому избегайте гипервентиляции и обращайте внимание на мои слова, — сухо приказал Снейп. — Крайне важно, чтобы мы держали эту информацию в секрете.

Изо всех сил пытаясь восстановить контроль над своим телом, которое парализовала волна паники, Гарри постарался отогнать ужасающие воспоминания о безжизненном теле Седрика, об окровавленном ноже и о Лорде Волдеморте, появившемся из гигантского котла, и посмотрел на Снейпа.

— По… почему? — пробормотал он, не понимая. Какое это теперь имеет значение?

Профессор снова вздохнул, но на этот раз он уже не был так нетерпелив.

— Вы должны понимать, что семидесятые годы были решающими для Тёмного Лорда, — смирившись, заговорил Снейп. — В это самое время он собирает войска, армию слуг… Движение слишком экстремистское, чтобы не вызывать внимания или беспокойства, но никто не озаботился этим по-настоящему. Никто, кроме Альбуса Дамблдора.

Гарри молча кивнул.

— Директор прекрасно понимает, какую опасность представляет Тёмный Лорд, — продолжал Снейп. — Он тоже собирает союзников. Каждый день происходят исчезновения, стычки… Он знает, что война неизбежна. Что, если он узнает, как одна сумасшедшая предсказала, что вы будете тем, кто уничтожит Тёмного Лорда…

Угроза была ясна, и мальчик отвёл взгляд. Пламя, пылающее в очаге, было куда более нейтральным, куда менее дестабилизирующим.

— Я понял, сэр, — сказал Гарри. — Я ничего не скажу.

Глаза Снейпа прожигали его, но Гарри отказывался смотреть на профессора.

— Ничего не говорить будет недостаточно, — холодно возразил Мастер зелий. — Вы не должны приближаться к нему. Ни в коем случае, — он помолчал какое-то время. — Хотя я сомневаюсь, что он попытается установить какой-либо контакт с вами…

Гарри поднял голову и обиженно посмотрел на Снейпа. Дамблдор всегда был очень заботлив, всегда свободен для мальчика и…

От ужасного подозрения скрутило узлом желудок — насколько Гарри знал, директор ни с кем из других студентов так не сближался.

— Почему? — Он даже не обратил внимания на дрожь в голосе и почти забыл, к кому обращается.

— Потому что у Дамблдора из семьдесят пятого года нет причин интересоваться моим сыном, независимо от личности его матери, — ответил Снейп, и хоть какая-то тайна прояснилась.

Краем сознания Гарри поразился скорости мышления Пожирателя. Он буквально за четверть секунды принимал решения, от которых зависела их безопасность. И, что ещё важнее, умел выбрать те, которые будут им выгодны в долгосрочной перспективе. Причём не поддаваясь влиянию личных взглядов.

В остальном Гарри всё ещё пребывал в шоке от того, что только что узнал.

— Но… — начал было Гарри. — Я имею в виду… Неужели поэтому он интересуется мной? Потому что верит, что я их Спаситель?

Снейп пытливо взглянул на него.

— Это не имеет значения, — в конце концов ответил он. — Важно то, что он не пытается приблизиться к вам, пока…

— Это не имеет значения, — повторил Гарри тоном, полным горечи.

— Раннее утро — не время для припадков мученичества, Поттер, — бросил Снейп без всякой мягкости. — И этот разговор бесполезен, так как никто из нас не может похвастаться знанием того, что происходит в голове Альбуса Дамблдора. Главное здесь: вы не должны давать повод директору из семьдесят пятого интересоваться вами. Он быстрее откажется от моего сына, чем от Джеймса Поттера, поэтому вы станете исполнять эту роль в совершенстве. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Гарри нахмурился, снова поражённый тем, что беспокоило его в кабинете Дамблдора.

— Вы, кажется, ненавидите его, — без обиняков заявил мальчик.

— Мои отношения с директором вас никак не касаются, — холодно отрезал профессор.

— Но если вы его ненавидите, то почему отвернулись от Волдеморта? — спросил Гарри. — А раз вы его ненавидите, то как вы хотите, чтобы я вам доверял?

Гарри растерялся. В его восприятии Снейп и Дамблдор всегда были вместе. Дамблдор знал все секреты Снейпа, и именно поэтому старый колдун простил бывшему Пожирателю прошлые проступки… Однако выходит, что это не так.

И если он не мог доверять Дамблдору, зачем ему доверять Снейпу?

— Я сказал вам, что не буду умолять вас поверить мне, Поттер, — сказал Мастер зелий. — Я вполне уважаю Альбуса Дамблдора. Смиритесь с этим.

Гарри покачал головой.

— Простите, этого недостаточно, — возразил мальчик, вставая.

Нервно озираясь, он принялся расхаживать по кругу перед камином. Рушились все его ориентиры. Разве он был не чем иным, как пешкой на шахматной доске? Имело ли значение только то, что давало ему пророчество? Неужели он ничего другого не стоил?

Конечно, нет. Сколько раз тётя Петуния и дядя Вернон повторяли ему это? Он был не кем иным, как ничтожным уродом. Обузой. Помехой.

Разумеется, Дамблдор интересовался им только потому, что он должен убить Волдеморта… Старый колдун хотел убедиться наверняка, что Гарри подчинится ему, когда придёт время…

Ведь всё всегда возвращается к этому, не так ли? Жизнь — это просто гигантские торги… Услуга за услугу. Манипуляции, махинации… Разве это не было его ежедневным уделом с тех пор, как он попал в Хогвартс?

И он шёл по этому миру вслепую. Он брёл в тумане, даже не протягивая руки, чтобы не наткнуться на что-то, даже не глядя, куда идёт. Даже не задумываясь об этом.

— Что вы от меня хотите? — спросил Гарри у Снейпа, который не двигался с места и только пристально наблюдал за ним во время его внутреннего спора.

Профессор приподнял одну бровь, но его кажущаяся невозмутимость противоречила яростному блеску глаз.

— Немного уважения — не слишком непосильное требование, я полагаю? — поинтересовался Снейп, упиваясь сарказмом, который Гарри беспрестанно вызывал у него.

В данный момент мальчик не собирался спорить. Ему нужны были ответы. Ему нужны были ориентиры.

Возможно, было бы проще двигаться дальше по жизни, если бы кто-то ясно сказал ему, чего от него ждут на этот раз… Снейп, конечно, был достаточно холоден, чтобы не испытывать щепетильности, объясняя Гарри, чем он может быть полезен. Мёртвый или живой, неважно.

— Вам всем от меня что-то надо! — разозлился Гарри. — Так скажите же, чего вы хотите?

Слизеринский декан, однако, не впечатлился его маленькой истерикой.

— Что заставляет вас думать, что я чего-то хочу, мистер Поттер? — медленно спросил он.

Гарри не понравилась расчётливая искорка в его тёмном взгляде.

— Вы сказали Дамблдору, что я ваш сын, чтобы защитить меня, — сердито возразил мальчик. — И сомневаюсь, что это от доброты сердечной. У вас есть интерес к этому. Вы слизеринец! Вы всегда действуете по расчёту!

На секунду Гарри мог поклясться, что Снейп наблюдал за ним с одобрением. Но впечатление было недолгим, учитывая, что профессор глубже откинулся на спинку кресла и, положив руки на подлокотники, сцепил пальцы в замок.

Мастер зелий изучал его с нескрываемым вниманием, отчего Гарри стало неуютно, поэтому он снова начал ходить.

— Вы мой ученик, — в конце концов ответил Снейп с отрешённостью, убеждавшей мальчика, что он говорит не совсем правду. — И, таким образом, под моей ответственностью, пока мы не вернулись в наше время… Неужели это так невероятно, что я стремлюсь защитить вас?

Он выплюнул слово «защитить», словно это было мучительное оскорбление. А учитывая, что он говорил о сыне своего злейшего врага, это, вероятно, для него так и было.

— Это смешно, — огрызнулся Гарри. — Вы могли просто сказать Дамблдору, чтобы он не лез не в своё дело. Вместо этого вы придумали какую-то абракадабру. К тому же все всегда говорили, что я похож на отца, почему он не понял, кто я?

На краткий миг показалось, что Снейпа сильно забавляет наивность Поттера.

— Вы обнаружите, мистер Поттер, что очень немногие люди склонны плохо говорить об умерших. По правде говоря, всё наоборот, — бросил профессор. — Вполне естественно найти сходство между сыном и отцом… выражение «вылитый портрет» — это только выражение, Поттер…

Гарри несколько секунд обдумывал это объяснение, а потом решил на время забыть о нём. Важно было определить, чего хочет Снейп, и убедиться, что этого достаточно, чтобы у зельевара не возникло намерения в дальнейшем избавиться от мальчика. Как ни досадно это признавать, у Гарри не было никаких шансов вернуться в своё время собственными силами. Ему нужна была помощь профессора.

— Ну хорошо, — согласился Гарри. — Так что же может вас заинтересовать в моём выживании? Вы ненавидите меня…

Похоже, игра надоела Снейпу, Гарри видел это по его раздражённому лицу.

— Я ненавижу Джеймса Поттера, — сухо поправил Мастер зелий, небрежно взмахнув рукой. — Вы же мне безразличны, кроме одной детали.

— Какой детали? — Гарри нахмурился.

Губы Снейпа едва заметно дрогнули, и ностальгическое выражение ненадолго смягчило его черты.

— Основной детали, вокруг которой всё это вращается и которую вы с самого начала этого разговора не смогли разобрать, — медленно ответил зельевар и, опершись на подлокотники, поднялся.

Гарри наблюдал за ним, пока он шёл к широкому окну, выходившему на парк. Мальчик не знал, что можно разглядеть снаружи, в чернильной темноте, но это, похоже, не смущало профессора.

Он явно считал разговор законченным. Но Гарри по-прежнему был далёк от всех ответов, которые хотел получить.

— Дамблдор сказал мне, что уверен, что вы на нашей стороне, — настаивал он. — Он также сказал, что у вас есть долг перед моим отцом…

— У меня нет никакого долга перед Джеймсом Поттером! — рявкнул Снейп, разворачиваясь к Гарри. В его голосе было столько ненависти и ярости, что Гарри инстинктивно попятился.

— Ладно, ладно… — сдался мальчик, подняв обе руки в неосознанном защитном жесте, призванном успокоить взбешённого зельевара. И действительно, побуравив его взглядом ещё с минуту, профессор вернулся к созерцанию пейзажа.

Между ними повисла тяжёлая тишина. Гарри кашлянул, а Снейп снова заговорил. Вопрос прозвучал таким тихим шёпотом, что Гарри засомневался, не придумал ли его…

— Вы знаете, что такое непреложный обет, мистер Поттер? — поинтересовался Мастер зелий.

— Клятва, которую нельзя нарушать? — предположил Гарри, чувствуя себя этой ночью особенно глупо. Но стоило заметить, что было уже очень поздно — или рано, смотря как посмотреть — и он изрядно устал…

— В общем, да, — усмехнулся Снейп. — Главная причина этого заключается в том, что, если человек рискнёт принять непреложный обет и нарушит его, он погибнет.

Несмотря на обволакивающий разум туман усталости и сонливости, Гарри задумался.

— Вы дали Дамблдору непреложный обет, — сообразил он.

— Именно, — кивнул профессор. — Я дал клятву… Я поклялся защищать вашу жизнь любой ценой. А это значит, что моё выживание зависит от вашего. В результате со мной вы рискуете значительно меньше, чем с кем-либо другим.

Гарри не понимал, почему поверил этому. На самом деле ничто не доказывало, что вся история Снейпа не являлась чудовищной ложью, призванной усыпить его подозрительность.

— Почему вы поклялись защищать меня? — Гарри уселся на подлокотник ближайшего кресла. — Вы ненавидите моего отца, вы сами сказали…

— Ваш отец… — с отвращением протянул Снейп, отвернувшись. — Вы отбрасываете важный элемент, Поттер… Я удивлён, что вы не отреагировали раньше.…

Разговор, довольно бессвязный, происходивший в кабинете Дамблдора, снова промелькнул в голове, и Гарри вспомнил фразу о том, что беспокоило его в данный момент, но что он отложил, чтобы выяснить более насущные вопросы.

«Не понимаю, что может быть общего у Лили и Поттера».

«О, я уверен, что они были бы постоянными обитателями лазарета, если бы мисс Эванс позволила вам поступать так, как вы считаете нужным…»

— Моя мама… — прошептал Гарри, затаив дыхание. — Вы знали мою маму…

Чудовищность происходящего вновь ударила его прямо под дых.

— Да… — задумчиво кивнул Снейп, но тон был настолько рассеянным, что Гарри мог бы поклясться, что профессор уже не понимал, с кем разговаривает, явно затерявшись в воспоминаниях. — Лили, конечно. Кто же ещё?

В голосе профессора было столько… ласки и… нежности, что Гарри в шоке осел в кресло.

Он уже не удивился бы, повернись сейчас Снейп и сообщи, что Гарри действительно его сын. Едва мысль пронеслась у Гарри в голове, он, широко раскрыв глаза, взмолился всем богам, о которых слышал, чтобы этого не случилось.

— Разве вас не учили правильно сидеть? — рявкнул Мастер зелий, и Гарри поспешил устроиться поудобнее, по-прежнему не сводя с зельевара испуганного взгляда.

— Вы были… Вы были… Вы дружили с моей мамой? — выдавил мальчик ценой упорного заикания и презрительного взгляда со стороны профессора.

Снейп не ответил, однако это не остановило Гарри.

— Но… Но ведь она была маглорожденной! — выпалил он. — А вы… вы… Вы ненавидите маглорожденных, иначе вы не были бы… Вы бы не…

— Ничто из этого вас не касается, — отрезал ледяным тоном Снейп. — Единственная причина, по которой я рассказал вам об этом, заключается в том, чтобы вы поскорее поняли, в чём дело. Помимо надежды, что вы, возможно, поверите мне сейчас, когда я утверждаю, что не собираюсь убивать вас во сне, и, несмотря на то, что у меня нет никаких иллюзий относительно того, что вы вскоре примкнёте к шайке вашего отца и крёстного, я всё же надеюсь, что вы вспомните о преданности Лили Эванс. Попробуйте подумать о ней для разнообразия. Она в сто раз более достойна вашего обожания, чем этот идиот Джеймс.

— Мой отец не идиот, — машинально огрызнулся Гарри и покачал головой. — Почему вы никогда ничего не говорили? Я имею в виду… Никто никогда не говорил мне, что…

— Я не намерен обсуждать это с вами, Поттер, — снова прервал его профессор.

С точки зрения Гарри ситуация складывалась не очень понятная. Если вкратце, Дамблдор доверял Снейпу, потому что Снейп поклялся защищать мальчика в память о Лили… Но почему Снейп стал Пожирателем, если дружил с маглорожденной? Если только он не был шпионом с самого начала, но это мало что объясняло…

К тому же, оказывается, Гарри должен не доверять Дамблдору, а вслепую довериться Снейпу…

Не считая той истории с пророчеством, о которой он пока не хотел даже думать…

Всё это было тревожно. Крайне тревожно.

— Несомненно, мне придётся часто повторять эту фразу в ближайшие недели и месяцы, но крайне важно, чтобы вы не вмешивались больше, чем нужно, Поттер, — сухо продолжал Снейп. — Чем меньше будет различий между нашими двумя временны́ми линиями, тем легче мы сможем вернуться домой.

Гарри подумал, что настал тот момент, когда он не мог не признаться, что ничего не понял в этой истории с временны́ми искажениями.

Снейпа, разумеется, его непонятливость взбесила, но всё же он разъяснил попроще. Сказать по правде, после того, как профессор разложил всё по полочкам, ситуация стала намного понятнее для Гарри. Время и пространство образуют прямую линию. Вернувшись в прошлое, они нарушили эту линию и создали другую, параллельную той, из которой пришли. Не стоило бояться создать межпланетную катастрофу своим простым присутствием, но чем больше волн они поднимали, тем дальше расходились линии.

К этому добавлялись новые линии, создаваемые каждым их выбором и поступком…

Короче говоря, Снейпу хотелось, чтобы Гарри тихо залёг на дно, изображая деталь интерьера.

— Было бы идеально, если бы вы сумели распределиться на Хаффлпафф, — без особой уверенности заключил профессор.

Видимо, он думал, что мальчик только и ждёт случая, чтобы присоединиться к Мародёрам. Что, надо признать, было недалеко от истины.

Делить общежитие с Сириусом, Ремусом и своим отцом было бы здорово… И, возможно, он смог бы даже осторожно настроить других против Питера… Если сделать это незаметно, Снейп ничего не узнает.

— Как вы думаете, через сколько времени мы сможем вернуться домой? — спросил Гарри.

Снейп закатил глаза.

— Вы слышали хоть одно слово из того, что я говорил? У вас есть представление о масштабности задачи? — проворчал он. — Ещё никому не удавалось… О, ради Мерлина, Поттер, ложитесь спать.

Гарри скорчил рожу, тут же замаскировал гримасу извиняющейся улыбкой, сменившейся новым зевком. Не заставив повторять приказ дважды, мальчик без колебаний поднялся.

— Спокойной ночи, профессор, — пробормотал он, выходя из гостиной. Ответа не последовало, но он и не ждал.

Голос Снейпа остановил его на пороге.

— Очистите свой разум перед сном, — приказал Мастер зелий.

Гарри, обернувшись, с недоумением посмотрел на профессора.

— Очистить мой… Чего? — переспросил он, гадая, то ли усталость делала слова Снейпа такими непонятными, то ли Снейпу просто нравилось сбивать его с толку.

— Разум, — повторил профессор. — Это не должно потребовать слишком много усилий, учитывая, что ваша голова и так пуста большую часть времени.

Решив, что это, пожалуй, слишком сложная шутка, чтобы её можно было разгадать в такой час, Гарри повернулся к двери, пробормотав новое «Спокойной ночи».

Оказавшись в коридоре, он заколебался между двумя спальнями, но в конце концов решил занять ту, что поменьше. Во всяком случае, он сомневался, что проведёт ещё одну ночь в этих покоях перед их отъездом, каким бы далёким он ни был, а Снейп, несомненно, предпочтёт комнату побольше.

Зевая, Гарри избавился от ботинок и скользнул под толстое пушистое одеяло. Хорошо бы уснуть, едва коснувшись головой подушки, но по опыту он знал, что так не получится. Слишком много всего произошло сегодня.

И потом, он не мог не думать о Роне и Гермионе. Как скоро они заметят его отсутствие? Будут ли волноваться? Или это время было таким же относительным, как в фильмах, которые ему доводилось видеть, и они вернутся в тот самый момент, из которого ушли?

Всё было заметно проще во время эскапады с маховиком времени на третьем курсе. Однако, по мнению Снейпа, там другая концепция. Маховик действовал только с позиции времени, а их проблема была пространственно-временной.

Снейп…

Было чудом, что этот человек ещё не попытался убить Гарри… разве что не мог. Из-за непреложного обета, который он дал Лили, Снейп должен был защищать Гарри. Потому что мальчику предстояло победить Волдеморта. Волдеморта, который сейчас находился на пике могущества.

А Снейп шутки шутит о том, что Гарри нужно очистить свой разум.

Ну конечно, само собой.

* * *

В ту секунду, когда Северус услышал, как закрылась дверь спальни, он рухнул в кресло и уронил голову на руки, стараясь дышать медленно и равномерно, но это было едва ли не впустую. Сердце отказывалось ему повиноваться. Паника, которую до сих пор удавалось держать под контролем, лишала его возможности обуздать себя.

Понадобились несколько очень долгих минут, прежде чем перестали дрожать руки, и Северус смог размышлять достаточно связно.

Это была катастрофа. Всё, что произошло сегодня вечером, было катастрофой.

Истерический смешок замер где-то в горле. Единственная вещь… Одна-единственная, которую Дамблдор не предусмотрел, не предположил.

И это случилось.

Хуже всего, что теперь Северус отвечал за Поттера, нёс за него ответственность. А через несколько часов Поттер узнает обо всех унижениях, которым Северус подвергся. Несомненно, это приведёт мальчишку в восторг, наверняка он и сам с удовольствием поможет им высмеять его. И, разумеется, об этом узнает весь Хогвартс, когда они вернутся из своего «путешествия».

Если… они вернутся.

Грандиозность стоящей перед ним задачи была настолько чудовищна, что Северус снова почувствовал, как под захлестнувшей паникой учащается дыхание.

Чёрт побери, у него не было панических приступов с тех пор, как он закончил школу…

Но семьдесят пятый… У судьбы жестокий способ заставить его заплатить за свои ошибки… Этот год был буквально худшим годом в его жизни. И ему предстояло вновь пережить всё как беспомощному свидетелю.

Не говоря уже о разгадке тайны, которую многие прославленные исследователи считали неразрешимой. Время… Пространство и время… Всё это вызывало у него мигрень… Предстояло провести множество исследований… проверить прорву гипотез…

Он любил исследования, головоломки… Но такого рода…

К тому же ему придётся преподавать и присматривать за Поттером, на которого неприятности наваливались, как чума. Хитрить, изворачиваться, лгать, чтобы удержать Альбуса подальше от мальчика…

А ещё наверняка придётся терпеть нервные припадки Поттера. Мальчишка никак не отреагировал, узнав, что Северус с Лили были друзьями, но это, скорее всего, из-за шока. Едва он увидит всё своими глазами, у него наверняка возникнет желание наорать на Северуса и оскорбить его последними словами…

Боже, Лили…

Через несколько часов он увидит её… Дышащую.… Смеющуюся.… Живую…

Он должен держаться от неё подальше. Нельзя потеряться в бессмысленных сожалениях…

Он должен игнорировать нож, который будет вонзаться в его сердце с каждой её улыбкой, с каждым её взглядом, и выполнить собственную задачу.

Северус не представлял, как ему удастся вынести всё это…

Семьдесят пятый…

Среди всех лет, веков и эпох… Они должны были угодить на его пятый курс…

На поворотный год…